Бабушкина камея

Бабушку Лилианну в семье очень любили, но в то же время как-будто немного побаивались. Она держалась всегда очень приветливо, но несколько отстраненно. Даже на семейных торжествах она появлялась ненадолго. Поздравив каждого и раздав подарки, она ссылалась на усталость и уходила к себе.
Собственно, звать ее "бабушкой" позволялось только маленькой Рине, все остальные в доме называли ее леди Авророй. Папа как-то сказал, что так ее прозвали в юности за необыкновенную красоту. Утренняя заря, красавица Лилианна, изысканная, утонченная, блистательная! Такой, как она, больше не было во всей округе!
Мама однажды проговорилась шепотом, что леди Аврора никогда не была замужем, а на вопрос Рины: "почему же?" - быстро приложила палец к губам и отослала ее играть.
Бабушка Лилианна занимала две комнаты на втором этаже правого крыла в доме, где жила семья Рины. Одна, самая большая и светлая, была превращена сразу и в библиотеку, и в кабинет, и в гостиную, и в столовую. Вторая, маленькая и уютная, служила бабушке спальней и будуаром.
Во всем доме только маленькая Рина пользовалась привилегией приходить к бабушке Лилианне пить чай, приносить свою книгу и оставаться в ее комнате после чаепития еще на некоторое время! Конечно, при условии, что она будет вести себя тихо.
Рина очень любила эти часы. Она любила запах жасмина и акации, витавшие в бабушкиной комнате, смешивающиеся с ароматом старинных книг в резном шкафу красного дерева; любила смотреть как бабушка расставляет чайный сервиз на низеньком хрустальном столике, подвигает поближе к Рине розетки со сладостями и разливает душистый терпкий чай в почти прозрачные фарфоровые чашечки; как своими тонкими пальцами она берет причудливые серебряные щипчики для сахара и кладет - сначала Рине, а потом и себе - по два белоснежно-искрящихся кусочка.
Все на бабушкиной половине дышало стариной, здесь царила Прекрасная эпоха, и сама бабушка в кружевной блузке с высоким воротничком, заколотым неизменной камеей, с костяным гребнем в высокой прическе, с ее изысканными неторопливыми манерами казалась гостьей из прошлого.
Рине нравилось, что ее бабушка Лилианна не молодится, как бабушки некоторых ее подружек, и почти не пользуется косметикой. Рина видела у нее только перламутровую пудреницу, источавшую тонкий розовый аромат, и знала о загадочом фиалковом бальзаме, рецепт которого бабушка хранила в секрете, и при помощи которого умела придавать своей благородной седине нежно-сиреневатый оттенок. А еще однажды бабушка разрешила Рине взять в руки тяжелый овальный флакон духов, матово-золотистого цвета, аккуратно открыть плотно притертую крышечку в виде бутона розы и вдохнуть чудный аромат влажного хвойного леса, розового масла, терпкости миндаля и пьянящей сладости дикого меда. Тот флакон и его восхитительный аромат потом даже снились Рине несколько ночей подряд.
Во время чаепития леди Аврора расспрашивала девочку об успехах в учебе, о том, какие фасоны сейчас в моде, какие книги она читает, с кем дружит, а с кем в ссоре. Бабушка Лилианна никогда не критиковала и не поучала, не расспрашивала о семейных тайнах и не сюсюкала с Риной, как с маленькой. Она смеялась шуткам и сама рассказывала разные забавные истории о проказах из своего детства. Беседа текла просто, весело, легко. Так свободно и непринужденно Рина не смела разговаривать больше ни с кем из взрослых.
После чая бабушка Лилианна брала с полки книгу, садилась в свое любимое кресло возле камина зимой, или возле раскрытого окна летом. Она наугад открывала книгу, бережно перелистывала пожелтевшие страницы. Иногда она читала все подряд, а иногда пропускала целые куски, а иной раз опускала книгу на колени и с задумчивой улыбкой закрывала глаза. Рина, сидевшая рядом на маленькой скамеечке, старалась незаметно заглянуть в бабушкину книгу, но леди Аврора, будто угадывала это желание: она сейчас же протягивала свою тонкую изящную руку и слегка гладила Рину по щеке тыльной стороной ладони.
- Тебе пора идти, дитя мое. - говорила она.
И все же Рина чувствовала, что бабушка Лилианна, так же, как и она сама, каждый раз ждет их совместных чаепитий и искренне радуется им. Так же, как и Рину, ее согревала их нежная дружба.

* * *
Перед отъездом Рины в институт, бабушка Лилианна сама пригласила ее в свои покои. Она, как всегда, сидела в своем любимом кресле у камина, с книгой в руке. В комнате витал все тот же чарующе-неуловимый запах жасмина и акации.
- Знаешь, дитя мое, - заговорила бабушка, - наверное, мы сегодня пили чай вместе в последний раз. Ты уезжаешь, и мне вот тоже пришло в голову совершить большое путешествие. Когда ты... когда мы вернемся, здесь уже все будет по-другому.
Рина села у ног бабушки. Леди Аврора права, они теперь так нескоро увидятся! Неужели двже сегодня нельзя задать бабушке хотя бы тот самый главный вопрос, который столько лет не давал девушке покоя? И она решилась! Осторожно взяв в руку тонкие изящные бабушкины пальцы, она робко заглянула ей в глаза. Бабушка посмотрела на нее, и только тут Рина заметила, что глаза леди Авроры вовсе не голубые, как ей почему-то всегда казалось, а карие, цвета чая с медом.
- Бабушка, а правда, что ты была в юности так красива, что тебя называли Авророй? Ты и сейчас прекрасна, бабушка! Я не знаю больше ни одной женшины, такой же красивой, как и ты! Как бы мне хотелось походить на тебя хоть немного!.. - Рина вздохнула, и тут же спохватилась, - Ты не сердишься, что я тебя расспрашиваю?
Бабушка Лилианна улыбнулась.
- Конечно, нет, дитя мое. Да, это все правда... Но это было так давно!
- Бабушка, но почему же ты никогда не показывала мне ни одного твоего портрета? Или фотографии? Неужели у тебя их совсем не было?
- Были, дитя мое, и очень много. Меня писали лучшие художники, и у меня была даже целая галерея! - бабушка помолчала, и совсем тихо добавила, - Все исчезло в том пожаре... Я тебе никогда не рассказывала, но сегодня расскажу.
Рина затаила дыхание, боясь шелохнуться.
* * *
- И так твой дедушка спас меня из того пожара. - закончила бабушка Лилианна. - Я прижимала к груди тот флакончик духов, помнишь, я показывала тебе однажды? На тот момент это было самое ценное мое сокровище. С тех пор мы жили вместе: я, моя сестра и ее муж - твой дедушка.
- Бабушка! Неужели ты жила в их семье, как бедная родственница? - ахнула Рина.
Леди Аврора тихонько засмеялась.
- Когда родилась твоя мама, я купила этот дом. Когда твоя мама вышла замуж, я купила наш лес и эти холмы.
- Так, значит, это мы живем в твоем доме? - покраснела Рина.
- Не совсем так, дитя мое. Видишь ли... любовь к людям можно выразить разными способами. Одним можно подарить дом, другим - сердце и память. - бабушка снова надолго замолчала, а потом тихо добавила, - А себе - жизнь в благодарности Богу.
Рина прижалась к бабушкиным коленям, не смея пошевелиться, но леди Аврора, как в детстве, коснулась тыльной стороной ладони ее щеки:
- Тебе пора идти, дитя мое. Но прежде возьми вот эту шкатулку. В ней мой портрет, выполненый искусным итальянским мастером, и маленький подарок от меня.
* * *
Несколько лет спустя Рина вернулась в родной дом, чтобы познакомить семью со своим женихом. Леди Авроры уже не было в живых, и все вокруг переменилось, как она и предсказывала. Правое крыло дома полностью перестраивалось. Две бабушкины комнаты были превращены в одну большую, с выходом на террасу. Исчезли тяжелые бархатные шторы, резные шкафы темного дерева были заменены на светлую легкую мебель, старинные книги распроданы, камин разобран, с потолка спускалась сверкающая электрическая люстра, а куда подевалось любимое бабушкино кресло, никто и вспомнить не мог. Не осталось ни дневников, ни писем, если они и были: бабушка Лилианна не зря готовилась у камина к своему долгому путешествию. Даже о рецепте чудесного фиалкового бальзама, которым бабушка придавала тот нежный сиреневатый оттенок своей седине, никто ничего не знал. Запах жасмина и акации уже не витал в этой светлой зале, и ничего в ней не напоминало о прежней хозяйке.
Рина вернулась в свою комнату. Здесь, по крайней мере, все осталось по-прежнему. Она присела за столик перед зеркалом, и долго смотрела на свое отражение. Потом опустила глаза и взгляд ее упал на продолговатую резную шкатулку. Тогда, перед отъездом, в суете сборов, она оставила ее на этом столике... и так о ней и не вспомнила за все эти годы! Чудо, что она вообще сохранилась!
Чем-то далеким и знакомым повеяло на Рину. Она взяла шкатулку так бережно, словно этот хрупкий подарок из прошлого готов был вот-вот исчезнуть. На черном бархате покоилась белоснежная камея в обрамлении матово-поблескивающих жемчужин. Та самая, которая неизменно украшала любой бабушкин туалет. Точеный профиль, волосы уложены в тяжелый греческий узел, легкая полуулыбка... портрет юной и прекрасной Лилианны, Авроры, богини утренней зари, первой красавицы всей округи! И рядом с камеей - тяжелый овальный золотистый флакончик, с крышечкой в виде бутона розы. Рина осторожно открыла его. Духов во флакончике уже не осталось, но запах влажного хвойного леса, розового масла, терпкости миндаля и пьянящей сладости дикого меда - окутал девушку, и так ясно увидела она тот бал, на котором блистала грациозная изысканная красавица. Бал, посвященный помолвке юной Лилианны и обернувшийся пожаром, который унес жизнь ее сказочного принца... теперь его имя уже навсегда останется тайной!..
Единственное, что оставалось у леди Авроры на память о времени, когда она была счастлива и полна любви, это ее портрет в виде камеи, на котором она молода и прекрасна, и золотистый флакончик с дивным ароматом, подарок человека, навсегда любимого, сокровище, чудом вынесенное из огня.