Испытание

«Почти каждая душа сдает экзамен на создание новой жизни, но далеко не каждая душа способна создать целый мир. Надо обладать неиссякаемой жизненной энергией и интересом к жизни, чтобы даже после смерти жить и созидать»

Он опередил темные тени, ломившиеся в дверь, избежал закабаления в суетности бытия, сумел взлететь и обрел невероятную радость. Потолок раскрылся перед ним. Он легко прошел сквозь перекрытия и даже не почувствовал какого-либо препятствия с их стороны, точнее даже мысли не возникло о том, что они могут представлять какое-либо препятствие для его устремлений. Он поднимался все выше и выше, и вот уже под ним крыши домов. В высоте синело необыкновенно притягательное небо. Постройки прочие деяния рук тварей наземных, величающих себя людьми, стали почему-то неинтересны его взору, а вот величие земель, покрытых теплой зеленью лесов, открылось для него совершенно по-новому, вселив возвышающее ощущение красоты мира, понимание его величия, естества и единства. И это ощущение было не новым. Другого никогда и не существовало, исключая короткий промежуток беспамятства телесной жизни. Она мгновенно стерлась из сознания, как нечто мимолетное, ненужное, как система неприятных, но необходимых процедур вроде тюремного режима, необходимых для исправления или созидания…
Остался только взор и разум, невероятная всепоглощающая радость и легкость мысли.
Земля отдалялась, он легко пролетел мимо свежих, как распушившиеся одуванчики, облаков, охваченный радостью полета, незаметно для себя очутился в космосе, откуда уже видел не часть земли, а всю ее целиком. Он чувствовал, как падает в бездонную пропасть мирозданья, заполненную перемигивавшимися звездами. Она магнетически притягивала его, манила красотой, но засасывала, как трясина. Он ощутил наэлектризованное шелковое дуновение страха.
Он не хотел отдаляться от своей планеты, не зная доподлинно, куда стремиться, но его неотвратимо уносило вдаль, и вот вся земля уже превратилась в голубой шарик с белесыми разводами облаков на поверхности. Назад можно было вернуться, но он только возродился в новом качестве и как новорожденный, не освоил правил перемещения в этом пространстве, где только большое желание позволяло лететь целенаправленно, где только точное соизмерение душевных усилий с солнечным ветром и движением планет давали возможность не промахнуться при выборе цели. Иначе грозили вечные скитания в темноте космоса…
Так и получилось. Надежда упасть на большую планету, опоясанную астероидами, куда его вроде бы и несла судьба, не оправдалась. Его увлекло в неизвестность. Он с грустью следил вначале за звездочкой, которая была его домом…, потом - за другой звездочкой, которая была его солнцем…
Космос наводнен бестелесными живыми существами, незаметными друг для друга, но ощутимыми по понятным мысленным волнам. Они также учатся, проходят жизненные циклы развития. Это он осознал через какое-то время, что, впрочем, сложно перевести в годы и века, поскольку он перестал их отмечать. Присутствие великих и могущественных сил он ощущал по душевному холодку или внезапной теплоте, охватывавшей его…
Постепенно он познавал свои способности, но, унесенный в глубины космоса, страдал от потери той красивой планеты, с которой он когда-то был связан. Эта одинокая грусть усиливалась, пока не переродилась в желание создать нечто подобное. Сколько можно плутать во мраке, как бесчисленные потоки безмятежных потерянных душ? «Время не важно, с ним можно не считаться, - подумал он. – У меня его в достатке. Целая вечность». Он нашел подходящую планету возле яркой желтой звезды, где оказался и откуда не смог бы даже приблизительно указать направление к своему старому дому...
Его планета неслась вокруг своего быстролетящего солнца где-то в неведомой части Вселенной. Поиски утраченного дома равносильны безумию. Он понимал, что можно навеки зависнуть в пустоте, наблюдая в бескрайнем последующем существовании пролетающие мимо светила и планеты. Кроме того, возвращение всегда несет грусть, тоску, поскольку встретить любимое в старом редко кому удается. Возвращение в утраченный дом равносильно бесконечному безумию...
Дом – в душе. Место не важно. Душа способна менять. Это понимание вдохновило его. Он возжелал раскрутить планету вокруг оси. Во мраке планетарных глубин, проведя множество безуспешных попыток и, наконец, почувствовав полностью планетарную плоть, сроднившись с ней и даже став единым целым, он сумел придать движение жидкому ядру планеты, так что она закружилась неторопливо, но достаточно уверенно. Он вознесся на поверхность и принялся наблюдать, что получилось. Ему понравилось, как желтое светило появляется на горизонте, зримо проходит вдалеке во тьме космоса, освещая планету, и скрывается на другом краю горизонта. Так ему удалось создать день и ночь. Он почувствовал себя богом, сильнее, чем прежде, тысячекратно, но это было лишь первой частью задуманного. Перед ним вращался по-прежнему безжизненный камень, круглый, с острыми шипами гор, блестящими ледяными линзами застывшей воды. С его поверхности не наблюдалась небесная красота, так радовавшая его когда-то давно, окружала планету лишь чернота космоса, даже днем.
Создание атмосферы увлекло его. Хотя говорить о том, что происходило, это обеднять события. Звук слов, называющих те или иные явления, потерялся для него, остался смысл. Извечное чувство гармонии вело его, заставляло планету укрыть, укутать, отодвинуть холод космоса от ее поверхности. Он начал стягивать невидимые газовые атомы, сжимать электромагнитные поля вокруг земного ядра, вызывать вулканическую деятельность. Он был терпелив и настойчив, действовал интуитивно, имея в своей памяти образ мира, покинутого им когда-то. Но это была не людская память, восстанавливающая конкретные события и образы прошлого, а исконная память души, указывающая правильный путь игрой чувств и желаний. Его гнало вперед отчаянное любопытство, а, когда задуманное получалось удачно, он радовался. И вокруг планеты появилась серая мгла, разрываемая вспышками молний.
Он кружился в вихре сильнейших бурь, играл с темными мощными тучами. После высасывающей силы пустоты космоса, после адского пламени пролетавших мимо светил, грозивших захватить его и обречь на вечный огонь, он обрел силу и могущество и создал свой дом. Вода появилась сама собой, когда растаяли гигантские ледники, и это было великолепно. И он был везде. Время текло с изменяющимся светом гаснущих и вспыхивающих звезд. Он нес в себе неугасимый пламень жизни, изменял природу неживых вещей, и пришел момент, когда появились первые растения.
Стремление к красоте и гармонии рассеяло темные беспросветные тучи, и над планетой осталась лишь легкая газовая оболочка. Создавая законы химических реакций и сложнейших атомных соединений, он достиг цвета небесного свода, радовавшего его. Днем он восхищался им, охранившим от черной космической пропасти, и легкими облаками, подобными распушившимся одуванчикам. Ночью он всматривался во тьму космоса с миллиардами звезд и чувствовал гармонию бесконечного, неустойчивого, необозримого и небольшого кусочка не бессмертного, но прочного мира.
Дальнейшее от него почти не зависело. Живое тянется к живому, совершенствуется, приспосабливается. Шаги эволюции и облик созданий предопределялись энергией, вложенной им в планету. Оживленный им мир творил собственную судьбу. Появились рыбы, пресмыкающиеся, птицы небесные, звери земные. Они плодились и размножались. Он наблюдал. Особое удивление у него вызвали существа, подобные давно не виденному облику существ с той планеты, где он раньше жил. Вспомнив то время, когда не был одинок, он загрустил по общению и принялся излучать чувства, рассевать мысли в поисках единства с этим миром, в поисках отклика. Однако, безответно. Он оставался не узнанным и не понимаемым еще долго. Как семена, брошенные в почву, дают всходы не мгновенно, так и его стремление к общению со временем нашло резонирующий отклик в существах подобных. В них стали зарождаться души как отголоски его мыслей и чувств, а сами тела стали преображаться по облику…
Бесцельная борьба за существование живых созданий огорчала его. Безнадеждные души жаждали плотских утех, власти, славы, переносили эти стремления в мир небесный, в космос… Он несколько раз уничтожал живое. Он желал видеть людей идеальными. Каждый раз, когда мир возрождался, он ждал, что его черты проявятся. Но телесная приземленность брала верх. Требовался увлекающий пример жизни, чтобы плоды ее вызревали. Он снизошел и подтолкнул нескольких умеющих тонко чувствовать людей на создание величайших книг своих цивилизаций…
Так на планете разгорелась его искра. Люди создали искусства, заполнившие пустоту этого мира. Его называли по-разному, его восхваляли, его боялись, а он наблюдал. Узнавал себя в мире, созданном по подобию, в всем плохом и хорошем. Что ж, он тоже когда-то был смертен. Его создания оставались по-прежнему несовершенными, но любовь и всепрощение перевесили в нем чувство горечи. С изменением мира изменялся и он. Он осознал: для того чтобы вселенная ожила, расцвела, необходимо множество таких, как он…
Есть много неудачных или незаконченных работ, планеты вращаются, но не имеют атмосферы, другие имеют атмосферу, но не имеют морей, некоторые имеют моря, но пока не имеют жизни… Возможно, они когда-то оживут. А где-то очень далеко в космосе летела другая Земля, где жили такие же люди по образу и подобию, давшая новому миру его...

Примечание: Из цикла рассказов, написанных Аликом после поражения в политической битве.