Народ

  Пров Аристархович Рыбин почесал в затылке, потом глянул в небеса.

  — Надо бы сказать Ивану, что он дурак… -

  Никанор Каллистратович Любин долго глядел на солнце, морщился, потом громогласно крикнул.

    — И-эсь! -

   И прочистив нос, уже негромко ответил.

  — А надо? Ещё хуже дурить станет. -

  — А может, что станет лучше? Мы его учить пытаемся, мол, ты умный, но куда ж тебя мысля несёт… Оно тебе надо? -

  — Ты вот ответь лучше… — Любин снова вытаращился на солнце, скривился, но чихнуть не вышло. — Завтра сход у старосты, в полдень. Надо бы с новой школой решать. -

    — А мы-то зачем? -

    — Как народ решит. -

    — А что народ? — почесал в затылке Рыбин.

    — Как — что? Мы. -

    — Погоди. Мы вдвоём — народ? -

    — Не… Это когда все, — неуверенно заметил Любин.

    — Ну… Самые дряхлые не придут. Как без них? -

   Любин стал чесать в затылке.

  — Запутал ты меня! Как не спрашивают — всё понятно. Как спросят — всё наперекосяк. -

  — Идёт! — дёрнул собеседника за рукав Рыбин.

  Иван шёл по дороге, волоча за собой плеть хвороста, поднимая пыль. Поравнялся с окошком. Спорщики чуть выглянули, изучая пыльный хвост.

  — Доброго дня, Иван! -

  — Доброго! -

  — Вот скажи. Один человек — не народ. И два — тоже нет. А сколько надо человек, чтобы народ был? -

  Иван рассмеялся.

  — Проще простого. Кто ж народ в штуках меряет? -

  Любин прикрыл отвисшую челюсть Рыбина.

  — Спасибо, Ваня! Как ты догадался… -

  Когда пыль осела, Рыбин повернулся к собеседнику.

  — Вот! Говорил же я тебе! -

  — А что плохого Иван сказал? -

  — Ничего. Но ведь… -

  — Одно плохо, — задумался Любин. — Если народ не в штуках меряется, то в чём? -

  — Интересно — догони, да спроси, — фыркнул Рыбин. — Он тебе по полочкам разложит. А оно тебе надо? -

  — Не знаю… Сам не знаю. -