Обо всем понемногу

      Восьмидесятые годы двадцатого века, впервые у нас появилась возможность  покинуть пределы Советского Союза. Вероятное  казалось  невероятным  и  завораживало.  Папины  родные  сестры,  одна  из  Америки, вторая  из  Канады  звали  к  себе.  Мы  меняли  решение  каждый  день,  то  едем  и  я  мысленно  со  всеми  прощаюсь  и  уже  обо  всем  жалею,   потом  не  едем,   и  не  знаю  радоваться  этому  или  огорчаться.
Оставаться  страшно.  В  любой  момент  границу  могут  закрыть,  а  что  ждет  страну?  Гражданская  война?
      Вспыхнул  конфликт  между  Арменией  и  Азербайджаном. Он  перерос  границы  Ногорного  Карабаха  и  вылился  в  открытую  конфронтацию  двух  народов. В  Баку  убивали  армян.  Оттуда  потянулись  беженцы армяне, а в Азербайджан  из  нескольких  районов  Армении  беженцы  азербайджанцы.
     Мне  пришлось  незадолго  до  этого  наблюдать  и  тех  и  других.  В  Харьков  они  прибывали  на  туристических  поездах.  Эти  поезда  формировались  во  всех  столицах  союзных  республик  и  отправлялись  на  две – три недели  по  стране.  Люди  ели  и  ночевали  в  вагонах,  а  днем  их  везли  на  экскурсии,  каждый  раз  в  новом  месте. Сегодня  похожий  принцип  в  морских  круизах.
      Я  как  экскурсовод  часто  работала  с  подобными  группами.  Мы  встречали  их  на  привокзальной  площади,  где  уже  с  раннего  утра  выстраивались  в  ряд  туристические  автобусы.  Если  поезд  задерживался,  мы  с  удовольствием  болтали  друг  с  другом.
      Запомнилось,  как  кипел  возмущением  бакинский  поезд,  где  азербайджанцы  возбужденно,  с  ненавистью  говорили  об  армянах.
Назавтра  пришел  ереванский  состав,  и  тут  уже  все  наоборот,  во  всем  происходящем  винили  армяне  азербайджанцев.  Говорили  страстно,  убеждая  нас  в  своей  правоте  и  не  соглашались  идти  ни  на  какие  компромисы.  Глядя  на  лица   людей,  я  понимала: это добром  не  кончится.  Толпа  одержима  безумием.  Каждый   убеждает,  Нагорный  Карабах  наш.
      Зрели  и  другие  междоусобицы.  Уж  не  ради  этого ли Сталин  насаждал  ов   республиках  чужеродные  маленькие  островки.  Так  поступали  еще  древние  римляне.
      Пришли  смутные  времена.  Страну  охватила  война.  В  нее  втянулся  Кавказ,  Узбекистан,  Таджикистан,  Казахстан,  Киргизия.  Отдельными  государствами  себя  объявили  Молдавия,  Эстония  и  Литва.  По  городу  гуляли  слухи  о  скорых  еврейских  погромах.  Отец  в  такси  обнаружил  антисемитскую  листовку.  Решили  ехать.
      Начались  сборы.  Один  этап  подготовки  следовал  за  другим,  а  я  все не  верила,  что  это  всерьез.  Распродали  мебель,  часть  книг,  на  эти  деньги  оформляли  документы.  Во  многих  местах  надо  было  платить.  Семьсот  рублей  с  каждого  взрослого  власти  потребовали  за  отказ  от  гражданства.  Не  одиотизм  ли?  Может,  мы  не  хотим  от  него  отказываться?  Без  этого  не  выдавали  выездные  визы.
       Мы,  как,  впрочем,  большинство  советских  граждан  проживали  в  государственной  квартире  и  за  то,  что  ее  оставили  не  получили   ни  гроша,  более  того  ЖЭК  потребовал  оплатить   будущий  ремонт.  Никто  не  приходил  проверять  состояние  квартиры, а  она  после  Сашиного  ремонта  выглядела  как  игрушка. Это  никого  не  интересовало.   Все  искали  повод    изъять  деньги.  Именно  этого  добра  у  нас и  не  было.