Обо всем понемногу часть вторая

                ***               
     Близился день отъезда. Как трудно прощаться с друзьями! Они приходили и сидели как на  поминках, уверенные, расстаемся навсегда. Казалось, играю роль в чужом спектакле.
      Поездом ехали до Москвы. Оттуда самолетом в  Будапешт. Вереница  провожающих. Хорошо понимала от чего бегу и понятия не имела куда.
      Москва. Аэропорт. 14 августа 1990г. Все как во сне. Последний рубеж  родины. Последние пограничники. Перелет компанией «Малев» до Будапешта не запомнился. Потом  долго ждали получения багажа. Дети, одному пять, второму  почти двенадцать, катались по залу в колясках для чемоданов. 
     Нас повезли в общежитие еврейских репатриантов. Денег не было, если не считать тех жалких доппаров, которые разрешило поменять советское государство, если не ошибаюсь по 90 на человека. Очередное издевательство системы. Вечером того же дня  нас под охраной увезли в аэропорт. Поразило, сопровождали солдаты с собаками и автоматами. Никогда не видела ничего подобного. Куда  везут? В концлагерь?
     В Тель Авив летели на Боинге. В самолете бегали дети, все галдели, словно в  таборе. Мне казалось,  мы просто путешествуем, когда самолет приземлился, не торопилась выходить,чтоб отдалить реальность.
     В залах аэропорта толпилcя  народ. Всю ночь новые репатрианты оформляли  документы. Стояла огромная очередь. На столах угощение: питье и бутерброды. Нас вызвали только в шесть утра. Выдали документы, чек на пять с лишним тысяч и немного наличных денег, и  меня с детьми отвезли к папе и брату в Ришон  лецион. Муж подвел  к такси и неожиданно заявил, с нами он не поедет, моих родственников не приемлет, а отправится в Тель Авив, где живет дочь харьковской соседки Нины Аркадьевны - Света, перекантуется у нее, пока сниму квартиру. Это поразило. Никаких прежде разговоров о его самоопределении не было.
     В пятикомнатной ришонской квартире  уже четыре с половиной месяца  жил мой  родной брат Юрий с женой Наташей  и десятилетним сыном Димой, его тещей и нашим  отцом. Все они ходили в ульпан, изучали иврит и везде, даже в туалете, висели таблички с ивритскими глаголами. Их дом показался уютным, хотя плохо совместимые люди в экстремальный период  долго не могут уживаться вместе и все понимали - это  жилье  временное. Я с детьми провела у них три недели. Находиться в одном городе с моими близкими Саша не пожелал, пришлось снять жилье в Нес Ционе, милом поселке неподалеку. Мы переехали туда в начале сентября 1990г.
     Первое время  все воспринималось не всерьез, то ли отпуск, то ли  студенчество вернулось. Каждое утро мы с мужем шли в ульпан, по дороге младшего сына  отводили в детсад. Старший  учился в седьмом  классе. Во второй половине дня дома  учили язык.Слова  запоминались  плохо. Я брала ребенка в соседний сквер и пока он возился в песочке, зубрила. Неужели так говорят! Могут ли эти нелепые, ни на что не похожие буквенные сочетания, передавать смысл!
     Чек, полученный в аэропорту, перекочевал к хозяину квартиры, наличные растаяли быстро и через полтора месяца мой  муж отправился на первую в Израиле работу : четыре часа в день убирал супермаркет. Оплата пять шекелей в час. На что другое он инженер-теплоэнергетик  мог претендовать без знания  языка?

         Мы еще продолжали учебу в  ульпане, когда началась война. Ирак  в августе 1990г. оккупировал Кувейт и провозгласил его своей территорией. США  и 28 стран коалиции обьявили Садаму Хусейну ультиматум, срок его действия  заканчивался 15 января 1991г. Казалось бы, причем здесь Израиль, но именно его выбирают постоянно  мальчиком для битья. Населению  раздали противогазы, велели загерметизировать одно из помещений, на окна и двери наклеять клейкую ленту, и  запастись продуктами  на случай химической или биологической атаки.
      В один из дней в дверях появились соседи, молодожены, лет двадцати восьми. Они принесли подарки: кресло, обогреватель, тумбу под телефон, нейлон, клейкую ленту, посуду, набор ложек и вилок, кастрюли. Мы с ними почти не были знакомы, кивали друг другу при встрече, ни о чем не просили, а они появились тогда, и принесли то, в чем мы нуждались. Я и потом замечала, как народ объединяется перед лицом общей беды.
      Той же ночью на страну сбросили первые ракеты. В ульпане  раздали приемнички, слушать сигналы  воздушной тревоги  и сообщения армии. Русского радио еще не существовало, мы ничего не понимали и перезванивались со знакомыми.  Иногда возникали комичные ситуации. После отбоя сирены позвонила брату, узнать как у них дела. Юра долго смеялся. Отбой прозвучал  час назад, а нынешняя сирена – призыв надевать противогазы. Все воспринимала как игру, трудно оказалось бороться с младшим сыном Мишей. Он ни за что не хотел влазить в противогаз, а когда всеми правдами и неправдами удавалось все же дитятко затолкать в него,  оказывалось, уже пора разоблачаться. Несколько раз Мишуня в этом наморднике засыпал, боялась, что он задохнется. Сирена звучала обычно по ночам. Мы будили ребенка  и я придумывала ему занятия. Когда  же можно было возвращаться в постель, сон у него, в отличии от нас, проходил напрочь.
     В конце концов,  перестали реагировать на  предупреждения, хотя вой сирены заставляет вздрагивать до сих пор.
      Газеты сообщали о первых жертвах. В Тель Авиве ракета пробила двухэтажное здание и при этом повредила еще несколько соседних. 94 человека ранены, из них трое впоследствии скончались от сердечного приступа. Другая  ракета разорвалась  на автобусной станции, где за несколько минут до этого отошел переполненный людьми  автобус. На  перекрестке Чек пост, за Хайфой, ракета попала в торговый центр, прошла через бетонные перекрытия нескольких этажей и не разорвалась.
       Я видела, что из дома напротив, вынесли два трупа. Супруги – старики, перепугавшись, вкололи по ошибке атрофин. Им в воздухе померещился подозрительный газ. Дом заколотили и еще долго он стоял брошенный, как напоминание о войне, пока на его месте не выстроили очередную многоэтажку.
        В пурим война закончилась. За полтора месяца на страну сбросили 39 ракет. Потери: 13 убитых, 1053  раненых, несколько разрушенных зданий. Как радостный аккорд пуримских карнавальных праздничеств с Хермона в Нес Циону завезли снег. Дети визжали, прыгая по рыхлой горке, выражали дикую радость.
         В  этот день  отметили первый юбилей – полгода  жизни в Израиле.