Больничные будни и... выходные. Главa 6. Миккель

С героя этой главы, Миккеля, можно смело писать образ типичного датского алкоголика, если кому-то такое неожиданно придет в голову. С некоторыми, правда, оговорками. В Дании алкоголики привычно собираются пьющими группками где-нибудь на задворках супермаркетов или неподалеку от них - главное, чтобы поход за пивом не занимал много времени. Они шумные, любят покричать, обсудить прохожих, но в целом люди безобидные; они точно стайка говорливых птичек. Группки обычно небольшие, в пять-десять человек, но для Миккеля уже и трое было бы сверх меры.
Почти каждый вечер он проводил с приятелем у входа в супермаркет Нетто, что в центре города. Пристраивались они, как правило, между чугунным барьерчиком для магазинных тележек, на который можно было опереться, и велосипедной парковкой. От непогоды их надежно защищала  пристроенная к супермаркету прочная крыша. Мимо сновали люди с покупками, их можно было неспешно обсудить, со знакомыми перекинуться озорными словцами. Выглядели оба прилично, разве что чуть неухоженно, по-холостяцки, беседовали степенно, без крика, точно случайно встретившиеся старые знакомцы, рассуждающие за пивом о жизни. Миккеля также можно было увидеть в городе днем, на любой из автобусных остановок, попивающим пиво уже в одиночестве, без приятеля.
В небольших городах, вроде нашего, жители, что прожили здесь хотя бы с десяток лет, хорошо знают друг дружку в лицо, при встрече обмениваются вежливыми кивками, приветливо улыбаются, даже если ни разу за всю жизнь не перекинулись и единым словом. Мы с Наташей едва ли не сразу стали приметной парой в городе: выделялись среди датчан особым, чужеземным поведением, манерой прихотливо одеваться (в этом, безусловно, была заслуга моей жены), даже походкой и, само собой, недоступной для понимания речью. Нас, в свою очередь, интересовали необычные местные люди, редкие любопытные пары, вроде Миккеля с женой - они то и дело встречались нам у всегда людного супермаркета Вика.
Жена у Миккеля выглядела интеллигентной женщиной, строгой с виду, по поведению холодной, неприступной, в чем-то даже суровой и властной, настоящая снежная королева из известной сказки. Благодаря ее стараниям, Миккель и сам смотрелся ей под стать: одет дорого, модно, ухоженно, ообенно шло ему, когда на нем сидел безупречно выглаженный костюм в комплекте с белой сорочкой. Но одной лишь одеждой не всегда можно обмануть глаз: заметно было, что он выходец из простой рабочей среды, всего лишь прилично одетый; выдавало его в том простодушное выражение лица, нескладные, угловатые, размашистые движения. Мне  самому он виделся человеком, которому, что бы ни происходило вокруг него, больше всего остального хотелось выпить. С какого-то времени мы перестали встречать Миккеля в паре с женой, вместо того стали видеть его вместе с приятелем у знакомого уже супермаркета Нетто.
В то утро, что я описываю, Наташа ехала на работу в самую кромешную рань, к семи часам. Случайно села в автобусе так, что датчанин, имени которого она пока не знала, находился хоть и вдалеке, но лицом к ней, весь путь до сюехуса пристально ее разглядывал. Вышли они в одну автобусную дверь. Наташа отправилась в подвалы переодеваться, тогда как датчанин проследовал своим путем. К тому времени, когда моя жена приступила к работе, мужчина был уже оформлен больным, облачен в больничное и находился в постели в одной из палат, за которыми следила Наташа. Был ошарашен, увидев ее в персональной форме, повел себя застенчиво, краснел поначалу, скромничал.
- Встречала тебя множество раз у супермаркета,- сказала Наташа.
У датчан не принято обращение на "вы", и к этому очень скоро привыкаешь. Вежливость вполне можно выразить интонацией, другими средствами: похлопыванием по плечу, к примеру, взглядом, улыбкой. В данном случае Наташа обратилась к датчанину чуть свысока, так что между ними сразу образовался некий барьер, условная граница. Она поинтересовалась, что с ним такое могло произойти, отчего он вдруг стал алкоголиком, а ведь был, хотя бы с виду, вполне приличным мужчиной. Он был интересен ей всего лишь с человеческой, исследовательской стороны, и этот вопрос ей всегда хотелось ему задать. Как случилось, повторила она, что при интересной жене, при жизни в достатке, ты все это променял на нынешнее незавидное существование? Датчанин сейчас находился в ее руках, самое время было устроить ему пристрастный допрос.
- А у тебя красивые ноги,- начал он было разговор.
- У меня все красивое,- ответила Наташа.- Но речь у нас совсем о другом: почему ты вдруг стал алкоголиком?
- Я вовсе не алкоголик,- сделал обиженный вид мужчина и сразу стал похож на ребенка.
- Ладно,- добавил он неохотно,- сознаюсь, что я все же немного алкоголик, но это оттого, что меня бросила жена.
Признался также, что зовут его Миккель.
- Как и моего мужа,- сказала Наташа.- Муж у меня русский, настоящее его имя Михаил.
Миккель вел себя точно избалованное излишней опекой дитя, за ним постоянно требовался присмотр, уход. Его всегда необходимо было ограждать от неудобств даже стерильной больничной жизни. Именно в тот, описываемый день что-то странное произошло с системой заказов: в госпиталь завезли еды вдвое меньше положенного. Пациентам выдавали всего по пол-порции на руки, даже речи не могло идти о каком-то выборе блюд, и такое продлилось еще два последующих дня. Наташа позаботилась о том, чтобы Миккелю оставляли отдельную полную порцию.
- Это мой бывший сосед,- объяснила она коллегам,- не позволю, чтобы он голодал.
- Нельзя ли заказать пива?- поинтересовался Миккель.- Ужасно хочется пить.
- Пиво безалкогольное,- сказала Наташа,- зачем оно тебе?
- Все равно,- ответил Миккель,- пусть пока безалкогольное. Скоро придет мой друг и принесет настоящего пива, я ему уже позвонил.
- Будешь пить,- пригрозила Наташа,- расскажу обо всем врачам.
- Не надо жаловаться,- попросил Миккель,- это всего лишь пиво. А будешь здороваться со мной, если увидешь меня с другом у Нетто?
- Буду,- ответила Наташа,- ты все же мой пациент.
Месяцем позже я встретился с Миккелем в супермаркете Нетто, намеренно подошел познакомиться с ним. Он заметно поправился, округлился на лицо, стал еще более неуклюжим, нерасторопным в движениях. А еще несколько дней спустя он снова поступил в отделение моей жены. Лежал в больничной кровати, на бедро ему был налеплен крупных размеров пластырь, из под которого редкими струйками сочилась кровь. Чернокожая девушка, не Мария, не модель, о которой я писал в предыдущей главе, спустила с Миккеля трусы до колен, иначе невозможно было как следует обработать рану.
Итак, Миккель лежал в кровати со спущенными трусами, мужское его сокровище у всех на виду, но он нисколько этого не стеснялся, и когда в палату вошла Наташа, он поздоровался с ней так, точно они встретились где-нибудь на улице.
- Вот видишь,- сказал он с довольным видом чернокожей девушке,- меня здесь все знают.
Вот не было у человека никакого чувства стыда. Вел он себя с девушкой так бесцеремонно, потому что не знал, что отец у нее был уважаемым местным мафиози, Паскаль его звали; моя жена училась с ним в одном классе языковой школы.
- Вижу по твоему виду, что хорошо выпиваешь,- сказала Наташа и ткнула Миккеля кулачком в плечо, тем самым выместив свою злость на меня: и зовут меня так же, и выпиваю иной раз, но по-датски, ни в коем случае не падаю, не бьюсь о стенки.
- Да, пью,- ответил Миккель.- И пить буду до конца своей жизни. А что мне еще остается делать, раз жена ушла? А твой муж что, совсем не пьет, никогда-никогда?
- Пьёт, бывает, но он еще и книжки пишет.
- Разговаривал я с твоим мужем,- признался Миккель.- Мне бы его ум, я бы столько романов написал о своей жизни.
Чуть позже Миккель все же съездил на коляске в киоск, что при больнице, и за несметные деньги приобрел три банки дорогого крепкого пива.
А вот в канун прошлого Рождества Наташа зашла за покупками в тот самый супермаркет Нетто, где обычно у входа можно было встретить Миккеля с приятелем. Супермаркетом тот лишь назывался, тогда как на самом деле представлял из себя неряшливый дискаунт-бутик средних размеров. На входе в деревянных контейнерах была накидана горкой рождественская мишура вперемежку со смешными шляпами и колпаками, ватными бородами, комплектами лампочек для елок.
Узкий проход между контейнерами и овощным рядом перегораживала магазинная тележка, который управлял пожилой мужчина, можно даже сказать, что старичок. Мужчина был хорошо одет, дорого, со вкусом, хоть сейчас отправляй его в Италию, на подиум. Он остановил тележку в проходе и устало прилег на ее ручку грудью, а когда Наташа попыталась его обойти, кто-то обхватил ее сзади и захихикал в ухо. Конечно же, это был ее знакомый датский алкоголик Миккель.
- Повезло тебе,- сказала Наташа,- что я без мужа сейчас, без своего Миккеля. Иначе лежал бы сейчас в одном из рождественский контейнеров в качестве украшения.
- Не верю,- ответил Миккель, однако задумался, улыбка наполовину сползла с его лица,- он у тебя добрый с виду, такой и мухи не обидит.
Старичок, что загораживал всем проход в магазине, совершенно неожиданно оказался отцом Миккеля. Можно было сколько угодно в них вглядываться, и все же не найти между ними ничего общего: разные внешне, настолько же разные и в поведении. Завтра, сообщил Миккель, они соберутся вместе и вдвоем справят Рождество. Наташа, будто ей было до этого дело, строгим тоном спросила зачем-то у Миккеля, когда тот наконец прекратит пить и попытается начать новую, более осмысленную жизнь; может ему все же стоит жениться? На что Миккель тут же оживился и прокричал на весь магазин, что никто, кроме Наташи, не нужен ему в жены; покупатели вокруг восприняли все это как рождественский концерт.
Старичок тем временем загружал тележку овощами, многое ронял на пол: руки у него были слабые, плохо слушались.
- Папа,- закричал вдруг Миккель,- выгружай все обратно. Ты не знаешь, что нужно брать.
Модный старичок растерянно обернулся на окрик и развернул тележку, но так неуклюже, что та завалилась набок и опрокинулась; овощи рассыпались по полу. Он принялся собирать их, и на помощь к нему тотчас же подоспел кто-то из персонала.
- Что нового происходит в госпитале?- поинтересовался Миккель.
Наташа ответила, что пациентов, особенно тяжелых и дементных, к Рождеству заметно прибавилось. Поневоле складывалось впечатление, что как родственники, так и дома для престарелых спешат избавиться от своих больных, чтобы хоть сколько-нибудь отдохнуть на праздники, переложив часть забот на сюехус. Завтра больных будут кормить точно на убой: из серебряной посуды, которая припасена как раз для таких случаев; будет выполнен любой съедобный заказ вплоть до красной и черной икры, до гусиной фуагры; каждому пациенту к тому же предложена будет на выбор бутылка дорогого красного вина; позовут также приписанных к госпиталю клоунов, они будут развлекать отделение.
-  Даже и такими удовольствиями не заманить меня обратно в сюехус,- улыбнулся Миккель.- Нам с папой будет гораздо веселее.
Он с грустью в голосе рассказал, что его одинокий по жизни приятель частенько присоединялся к ним на Рождество, но не так давно помер - слишком уж много пил. Потому и не увидеть уже Миккеля у супермаркета с бутылкой пива: одному стоять у всех на виду невероятно скучно, да и выглядеть такое будет наверняка глупо. Можно, конечно, переступить через случившееся и завести себе нового приятеля, но тем самым он предаст память о давнем друге; на такое он точно никогда не пойдет.
А вот совсем недавно Наташа увидела Миккеля из окна автобуса и сильно подивилась, насколько неважно тот выглядит. Вид у него был измученный, сломленный, заметно было, что передвигается он с большими трудами. Прежде при ходьбе он не разгибал всего одну ногу, правую, опирался на нее всем весом своего грузного тела. Теперь же у него не гнулись обе ноги, и все равно этот большой человек, невзирая на боль, терпеливо вышагивал куда-то вперед, точно огромных размеров аист.
- Полагаю, что зовет, забирает его к себе приятель,- заключил я, услышав все это от Наташи.