Глава 130

   130.

   Минлу сидела в одиночестве за столиком и созерцательно глядела на белую скатерть со светло-зелеными геометрическими узорами по краю. Девушка заскучала, но это была приятная скука, скука отдохновения. Так хорошо сидеть в этом тихом, просторном зале, освещенным несколькими масляными лампами, стоявшими на пьедесталах, и приглушенным дневным светом, льющимся сквозь большие окна, прикрытые полупрозрачными зеленоватыми занавесками, и безмятежно слушать отдаленное звяканье посуды и неразборчивый негромкий говор людей за другими столиками. Минлу поглядела на забавных фарфоровых зверьков на столе, солонку и перечницу. Первая была в виде усатого большеглазого котенка, на груди которого светилась позолотой надпись: "Я Солёнок". Вторым был веселый щенок с большими висячими ушами, надпись на его груди извещала: "Я Перчёнок". "Ах, как мило", с рассеянной улыбкой подумала девушка. И собственный меч, стоявший между ног, показался ей ужасно неуместным. В животе что-то буркнуло и она усмехнулась: "тоже кишки разговаривают". И призналась себе, что голодна не меньше Тайвиры. "Куда она пропала?", без всякой тревоги подумала Минлу и опять усмехнулась, почти счастливо: "Пора уже всерьез покутить на денежки Талгаро!" Она увидела, что к ней идет курносая служанка, которая оказалась столь осведомлённой в кирмианских приветствиях. Минлу ей дружелюбно улыбнулась.
 - Госпожа, ваша спутница встретила своего знакомого и просит вас пройти к ним в нумер, - тоже улыбнувшись, сообщила девушка.
   Минлу, расслабленная всей этой окружающей умиротворенной обстановкой ничего не заподозрила. Ей показалось вполне естественным, что Тайвира, живущая в Акануране, встретила здесь какого-то своего знакомого и теперь зовет её. Возможно Минлу сейчас не очень-то хотелось с кем-нибудь встречаться, да еще этот противный лоя сказал что от неё пахнет, но с другой стороны это наверняка достойный человек, раз Тайвира решила присоединится к нему.
 - В нумер? – Улыбаясь, переспросила кирмианка, ей показалось забавным произнесение этого слова через "у".
 - Да, госпожа. Прошу вас следовать за мной.
   Минлу встала из-за стола, поправила меч, сдвинув его влево и последовала за служанкой. По пути Минлу заметила за одним из столиков лысоватого круглолицего мужика, она вспомнила что уже видела его, когда спускалась с Холма висельника. Тогда он ехал навстречу и так неприлично пялился на неё. Она мимолетно удивилась тому что он оказался здесь, хотя вроде бы совсем недавно двигался в направлении прочь от постоялого двора, но значения этому не придала.
   Они прошли через залу к арочному проходу и очутились в недлинном, широком, освещенном коридоре, куда выходило с десяток дверей. Служанка подошла к одной из них и постучалась. Ей открыли и она указала внутрь, приглашая Минлу. Кирмианка вошла в комнату и дверь за ней захлопнулась. Окон в помещении не было, но на широком массивном столе, примыкавшем торцом к стене напротив двери, ярко горели четыре свечи. За столом сидели двое мужчин, Тайвиры в комнате не было. Минлу еще не успела ни о чем подумать, как вдруг кто-то подошел к ней сзади, обнял за грудь и приставил к горлу нож.
 - Не дергайся, чикча, - прошипели ей в ухо. Минлу ощутила кислую вонь изо рта говорившего. Через секунду напавший вытащил из ножен меч мастера Юн Фая и сильно оттолкнул девушку к левой стене. Минлу сделала несколько быстрых шагов, выставила руки, упреждая удар в стену и, обретя устойчивость, обернулась. Мужчины с интересом смотрели на неё. Минлу, еще минуту назад пребывавшая в приятной безмятежности, находясь, как ей казалось, в покойной, уютной, безопасной обители, сейчас была скорее ошарашена, чем испугана и разглядывала троих незнакомцев почти с удивлением. Двое сидели верхом на стульях по разные стороны стола, третий, завладевший мечом Минлу, стоял у закрытой двери.
   Стоявший у двери, совсем молодой парень, может на 2-3 года старше самой Минлу, был щуплым, невысоким и каким-то нервным, излишне подвижным. Он то и дело притоптывал, переминался с ноги на ногу, шевелил губами, почесывал за ухом, гладил новоприобретенный клинок. Лицо парня, с маленькими глазками, большим ртом и чуть крючковатым носом, выглядело странно, оно словно всё стянулось к точке под носом, верхняя челюсть значительно выдавалась вперед, как будто кто-то зацепил его за верхние зубы и сильно потянул вперед. Его длинные прямые черные волосы падали на лицо слипшимися сальными прядями, а на подбородке у него имелась небольшая козлиная бородка, выкрашенная в зеленый цвет. По мнению девушки молодой человек выглядел, мягко говоря, необычно и неприятно. К тому же он постоянно морщил нос, словно собирался чихнуть и ковырял большим пальцем ногти других пальцев. Его маленькие глазки торопливо оглядывали кирмианку и парень то слегка улыбался, то мрачнел. "Больной какой-то", подумала Минлу.
   Второму, сидевшему ближе к девушке, было около тридцати. И в отличие от своего товарища он являл собой прекрасный образец атлетичности и подтянутости. С широкими плечами, с чрезвычайно развитыми трапециевидными мышцами, длинными могучими руками, рослый, крепкий он был воплощением силы. Его красивая, с серебряным отливом и с отложным воротником рубаха, распахнутая чуть не до пупа, открывала взору широкую, очень мускулистую грудь, обильно заросшую курчавыми темными волосами. Мужественное волевое лицо с крупными чертами, чувственными губами, большими смешливыми теплыми зелеными глазами, обрамленное аккуратной черной щетиной и ровной короткой стрижкой несомненно притягивало женские взоры. И даже длинный шрам от правого уголка губы к правому уху не слишком портил его. При этом мужчина был явно падок на украшения, на груди, в черных зарослях блестела толстая золотая цепь, а на пальцах каждой руки было по три разнокалиберных перстня. Перстни на правой были почему-то выкрашены в зеленый цвет. На поясе в расшитых цветными нитями ножнах у него висели два кинжала, также с весьма изукрашенными рукоятями. В целом этот субъект внушал Минлу еще меньше доверия, чем нервный, субтильный владелец зеленой бородки. Мужчина масляным взором бесцеремонно бродил по груди и бедрам девушки и плотоядно улыбался, сверкая сплошным рядом железных зубов.
   И только третий незнакомец, сидевший за противоположной стороной стола, показался Минлу более-менее спокойным и здравым человеком. Это был сорокалетний дородный мужик, с покрасневшим вспотевшим лицом, абсолютно лысый, с мощными складками на затылке, с русыми, чуть седыми усами, одетый в одну легкую клетчатую синюю рубашку с рукавами, закатанными до середины предплечий. Он тоже, конечно, оглядел Минлу, но быстро потерял к ней интерес. А главное, когда он смотрел на неё, в его глазах не было ни болезненного презрения "зеленобородого", ни сладострастно-насмешливого вожделения щеголеватого атлета, а только одно ленивое любопытство.
   Минлу не понимала, что нужно этим троим, они молча глядели на неё и словно чего-то ожидали. Сперва она, как и Тайвира, подумала что всё это как-то связано с Гроанбургом. Но быстро отказалась от этой идеи, решив, что вряд ли Хишену такое уж большое дело до них, чтобы высылать столь резвую  погоню, хотя, конечно, возможно Тайвира и ценна для него. Тем более ведь Хишен поклялся не делать этого и Талгаро сказал что эта клятва имеет для мивара какой-то вес. Да и эти трое не походили на гроанбургских разбойников, они были несколько более что ли щеголеваты и утончены, в Гроанбурге она, например, не видела ни у кого таких изысканных рубах как у атлета и лысого дядьки. От этих мужчин явно веяло городом, столицей, то есть скорей всего это какие-то местные, акануранские, проходимцы. Но что им тогда нужно? Минлу никого в Акануране не знала. Может быть дело в Тайвире? Не зря же её увели первой. Эта худенькая курносая чрезвычайно вежливая служанка несомненно действовала за одно с этими мужчинами. Но никакой злости в адрес юной приспешницы незнакомцев кирмианка не ощутила, Минлу вообще старалась по мере сил оставаться спокойной, как тому её учили мастера в Храме Падающих звезд. И ей это удавалось. Несмотря на то что у неё отобрали меч и эти трое явно люди лихие и опасные, она пока не испытывала особого страха за себя. Хотя и понимала, что без клинка, мало что сможет противопоставить трем вооруженным мужчинам, вздумай они напасть на неё. Техника До Шу ей не сильно поможет, ведь для Минлу До Шу всегда было скорее оздоровительной гимнастикой для совершенствования тела, чем реальным боевым искусством, нацеленным уничтожать врага. И именно как искусство поддерживать тело в тонусе и гармонии До Шу и преподносилось учителем Юн Фаем, который делал основной упор на владение мечом, чем на боевые приемы рукопашной схватки. Да, Минлу была вполне уверена в своих силах, если нужно отделаться от какого-то зарвавшегося приставалы, обычно еще и пьяного. Но не более. Мастер Юн Фай всегда говорил, что лучший бой это бой которого не было. И именно к этому следует стремиться его ученице. И сейчас, стоя у стены, она изо всех сил пыталась понять чего эти трое хотят от неё и как ей избежать конфликта. У неё мелькнула было мысль, что мужчины жаждут любовных утех и как и на Туилской лесосеке её ожидает попытка изнасилования. Но она в это не верила. Туилские лесорубы, бог знает сколько времени проведшие в лесу и изголодавшиеся по женскому телу, возможно и могли позариться на неё, но эти трое вряд ли. Минлу искренне считала себя не слишком привлекательной для мужского пола, особенно представителей некирмианского народа и уж полагала что здесь, в "Золотом колесе", трое бравых молодцов вполне могут найти для своих забав кандидатуру получше, чем маленькая, замызганная, уставшая, пропахшая потом кирмианка. Она вспомнила накрашенных молодых женщин на крыльце, мимо которых они проходили с Тайвирой. Сама Минлу косметикой никогда не пользовалась и за исключением расчесывания и укладки волос никакими хлопотами по наведению красоты, чему как она знала многие женщины посвящают чуть ли не часы, себя не утруждала. Её учителя не считали это важным и она, не знавшая другого мнения, была полностью с ними согласна.
   Но что же тогда этим троим нужно. Деньги? Маловероятно, неужели они не видят что деньги и она не слишком-то совмещаются. И снова она подумала о Тайвире. Ведь она дочь богатого купца, что если они всё-таки охотятся за ней, а её, Минлу, просто хотят тихонько убрать в сторону как ненужного свидетеля. Да нет, вздор. Свидетеля чего? Ведь, если Минлу не ошибается, и Тайвиру вывели наружу чтобы завлечь в ловушку, то значит Тайвира уже была в их власти и что им тогда оставшаяся в зале кирмианка. Они бы просто уехали с купеческой дочкой и всё, а Минлу ничего бы и не узнала. Мысль, что Тайвире может угрожать опасность однако не заставила Минлу сильно переживать за свою спутницу и она со стыдом подумала, что почему-то видимо не слишком ей симпатизирует.
 - Не а чё Гольгер говорит, что все чикчи страшные, - будто продолжая некий прерванный разговор, сказал мужественный "атлет", - эта бикса вполне ничего себе. Зачуханная малость, конечно, и мамаша грудь забыла подарить, но на мордашку симпотная.
   Он протянул руку и схватил своей широченной ладонью левое бедро девушки. Минлу вздрогнула и отскочила вправо, освободив ногу из жадной мужской руки. Кирмианка гневно поглядела на мужчину, но ничего не сказала.
 - И ляжечки упругие, - одобрительно произнес "атлет", - я бы такую поимел. Дурак Гольгер.
 - Гольгеру шлюхи из "Красной пагоды" отказали, - равнодушно сообщил лысый дядька. - У него же нос кривой как туруанская сабля, а те сказали что это плохая примета, что он дурной человек и прикасаться к нему себя губить. Вот он с тех пор и злой на всех чикчей.
   "Атлет" засмеялся, а парень у двери засопел и сердито сказал:
 - Все эти шалавы косоглазые какой-то кислятиной воняют, как туру или черные лоя. Не понимаю как их трахать можно?
 - Кого, туру или черных лоя? - Торопливо вопросил "атлет" и зашелся веселым басовым смехом от собственной шутки.
   Молоденький владелец зеленой козлиной бородки недовольно поглядел на него.
 - Это тебе, Буш, всё равно кого трахать, хоть чикчу, хоть черного лоя, хоть дупло в дереве, только бы шишку свою пристроить. А Гольгер прав. К чикчам прикасаться себя не уважать. Они же никогда не моются, только иногда листьями какими-то обтираются. И к тому же грызут какие-то едкие камни и пьют собственную мочу. Я верно говорю, у меня дядя пять лет в Кирме жил, насмотрелся на этих дикарей.
   Минлу, застыв у стены, безотрывно глядела в пол вперед собой. Этот поток оскорблений практически не задевал её. Так она по крайней мере убеждала себя. За своё почти годичное странствие она привыкла, что многие агронцы, сайтонцы, вэлуоннцы относятся к кирмианцам, особенно женщинам, весьма пренебрежительно. Некоторые на полном серьезе полагали кирмианцев совершенно другой расой, не имеющей никакого отношения к народу Омо, что-то наподобие авров или туру. Узкий разрез глаз, чуть иной оттенок кожи и несколько непривычные черты лица превращали кирмианцев для других омо порой почти в животных. И эти омо часто доходили до того, что гораздо лучше относились к аврам, туру и лоя, явным и однозначным чужакам, чем к кирмианцам, которые для них представлялись какой-то жуткой, искаженной, насмешливой пародией на "настоящих" людей. И даже само это слово "чикча", которым раньше именовали исключительно кирмианских проституток в иностранных портах, теперь распространялось на всех женщин Кирма. Такое отношение, конечно, было крайне унизительно. Но по счастью далеко не все его разделяли и Минлу давно научилась безропотно сносить пренебрежение, памятуя о том что нормальных омо, воспринимающих кирмианцев как равных, всё-таки немало. Но почему-то сейчас  привычное терпение к оскорблениям изменяло ей и девушка чувствовала как сердце её колотится сильнее, а в душе закипает гнев и раздражение. И в первую очередь даже не на этого похотливого Буша, а на молоденького, похожего на хорька паренька, от которого между прочим и самого чем-то неприятно пахло и кстати чем-то кислым. Минлу очень хотелось ему об этом сообщить, но она благоразумно сдержалась, понимая что злить "зеленобородого" ни в её интересах. Но она всё же наконец осмелилась подать голос и глухо спросила:
 - Что вам от меня нужно?
   Её вопрос был полностью проигнорирован. И только "атлет" Буш радостно посмотрел на неё и поинтересовался:
 - А правда, что у кирмианок, если они год не трахаются, всё там зарастает и девственность сама собой восстанавливается?
 - А правда, что если агронец целый год несёт чушь, то у него вываливается зуб и ему приходится вставлять железный? - Сердито спросила Минлу. - Поэтому у тебя своих зубов не осталось?
   Бандиты на миг словно застыли, с удивлением глядя на девушку, а потом рассмеялись. Буш смеялся весело и раскатисто, "лысый дядька" сдержанно улыбнулся и даже по лицу "зеленобородого" промелькнула кривая усмешка.
 - Кусачая сучка, - сказал Буш, отсмеявшись. - Слушай, чикча, а правда что у вас в Кирме есть целые храмы, которые готовят шлюх и они там тренируются на деревянных фаллосах?
   Минлу с недоумением поглядела на него. Огромный взрослый мужчина, с могучими длинными руками, волосатой грудью, небритым лицом, но с каким-то искаженным, ограниченным, почти детским по наивной  зацикленности мышлением. И несколько утратив чувство опасности, она сказала:
 - Вроде бы взрослый мужик, борода вон растет, а всё о каких-то деревянных фаллосах мечтаешь.
   И получила удовольствие от того как вытянулось лицо Буша, как усмехнулся "лысый дядька" и прыснул "зеленобородый" и даже бросил на неё благосклонный взгляд. Но в следующее мгновенье "огромный взрослый мужчина с искаженным мышлением" легко вскочил со стула и грозно подступил к дерзкой кирмианке.
 - Ты чё, шлёндра гулявая, божий свет с сортирным очком попутала! - Прогромыхал он. - Ты чё своим поганым ртом мелешь?! Манда кривомордая! Это твой удел всю жизнь о херах мечтать. Гандошка мелкая!
   Минлу, по-настоящему испуганная, отступила и уперлась спиной в стену. Широкоплечий высокий мужчина буквально погрузил её в тень, заслонив собой весь свет от свечей. Девушка почти не сомневалась, что её сейчас ударят и вся напряглась в ожидании этого. Молниеносно промелькнули обжигающие мысли раскаянья. Она поступила неразумно, она совершала ошибку за ошибкой. И первой была та, что она вообще вошла в эту комнату. Сколько раз ей было говорено учителями, что мудрость это не умение выпутываться из сложных ситуаций, а умение вовсе не попадать в них, настоящий мастер сумеет освободиться из любой ловушки, великий мастер просто не попадет в неё. Зачем она вошла в комнату, даже не посмотрев кто там? Зачем она, поддавшись раздражению, грубо отвечала этому озабоченному самцу? Теперь пришло время действовать, но она медлила. Ей было страшно. Уложить голыми руками этого верзилу и его товарищей у неё вряд ли получится, она не посмеет даже попытаться, ибо не уверена, что сумеет довести это до конца, а иначе всё чего она добьется это еще больше разъярит противника. Ей нужно было оружие, с клинком она чувствовала себя гораздо увереннее. Перед глазами маячили рукояти кинжалов Буша и наверно она могла бы выхватить один из них или оба, но тогда придется бить клинками на поражение и либо тяжело ранить, либо даже убить всех троих мужчин. Это повергало её в смятение и ступор. Даже туилского насильника она убила скорее случайно, чем умышленно, запаниковав в суматохе и пронзив ему живот. И после этого буквально остолбенела, осознав что впервые убила человека. И товарищам убиенного лесоруба не составило большого труда огреть её поленом по голове. Как же просто было на тренировках рубить деревяшки, соломенные чучела и мешки с песком. Как просто было наседать на мастера Юн Фая, осыпая его яростными ударами и зная, что она не в силах достать великого мечника и причинить ему хоть малейший вред. И как же тяжело направлять лезвие клинка на плоть живого человека, отчетливо представляя себе как заточенная сталь рассекает, разрезает, разрывает кожу, мышцы, кровеносные сосуды, связки, сухожилия и кости, навсегда превращая прекрасно сконструированный, сложный, полный удивительного идеального взаимодействия организм в покалеченное мясное месиво.
   Но Буш тоже медлил, он нависал над кирмианкой, горел злостью, но руки держал при себе, что-то останавливало его. И Минлу, почувствовав это, в последнюю секунду решила ничего не предпринимать и безропотно перетерпеть приступ мужского раздражения. Приступ довольно быстро сошел на нет, но Буш продолжал еще наседать, распекая девушку скорее уже насмешливо, чем злобно:
 - Ты что же это, гнидка чернушная, никаких рамсов не блюдешь? Про доброго человека мерзость похабную треплешь. Мамашка что ли не учила тебя как с приличными людьми разговаривать? В чужую страну явилась и ведешь себя как последняя хамка. Позорище плюгавое. Никакого, бля, воспитания. Глазки-то свои узкие расшиперь, погляди кто перед тобой. - И всё-таки не справившись с желание прикоснуться к симпатичной девушке, зачерпнул левой ладонью густые черные волосы кирмианки и дернул вниз.
   У Минлу едва слезы из глаз не брызнули, она вскрикнула и согнулась, опустив голову, подчиняясь могучей длани, тянувшей её волосы.
 - Потише, Буш, - недовольно сказал "лысый дядька".
 - Отлезь, Гидо, - беззлобно произнес "атлет". - Видишь девка без воспитания, помочь надо.
   И он дернул женские волосы еще раз, всецело наслаждаясь видом покорно согнувшейся перед ним молодой кирмианки. На этот раз Минлу не издала ни звука, она схватила обеими руками свои волосы и потянула их в обратную сторону, стараясь предупредить боль от следующего рывка. Но его не случилось. Раздался резкий требовательный стук в дверь. "Зеленобородый" открыл и поспешно отступил в сторону. В комнату решительно вошел "багар" с зелеными ногтями на левой руке и за ним высокий мрачный бандит-вэлуоннец в "шилахе". Багар сумрачно уставился на согнувшуюся кирмианку и сжимающего её волосы мужчину. Буш тут же отпустил девушку и, возвращаясь на свой стул, спокойно пояснил:
 - Кобенилась.
   Минлу выпрямилась и прижалась к стене, с тревогой рассматривая новоприбывших. Она поняла, что высокий худой мужчина с татуировками на лице видимо главный в этой компании. "Багар" тоже в свою очередь некоторое время разглядывал кирмианку, потом повернулся к парню у двери и взял из его рук меч.
 - Катана? - Сказал "багар", с любопытством рассматривая клинок.
 - Катана, - важно подтвердил "зеленобородый".
   "Багар" уселся на стул рядом с Гидо, "лысым дядькой", положил меч мастера Юн Фая на стол и достал из внутреннего кармана жилета лист плотной бумаги. Развернув его, он некоторое время сравнивал рисунок с застывшей у стены девушкой.
 - Ну что, она? - Не выдержал "зеленобородый".
 - Да бог её знает, эти косоглазые будто все с одной рожей родились. Но вроде что-то похожее. - "Багар" передал лист Гидо. И хотя все они уже видели этот рисунок раньше, теперь, когда перед глазами был возможный оригинал, каждому хотелось провести непосредственное сравнение. Лысый Гидо переводил взгляд с девушки на рисунок и обратно и наконец объявил, что и правда похоже, хотя, конечно, нарисованная кирмианка выглядит, как он выразился, "посвежее и пощекастее", а перед ними самая что ни на есть "отощавшая бродяжка".
   Минлу не смела шевельнутся. В один миг ей открылось, что ищут именно её, никакая Тайвира и Гроанбург здесь ни при чем. Страх заворочался внутри, сжимая кишечник. Мастера предупреждали её, что возможно те кто украл Шивтак, захотят завладеть и его хранительницей. Но поскольку Минлу и так была порядком напугана предстоящим путешествием в неизвестное, её учителя не стали слишком заострять внимание на том, что за ней может вестись охота и их предупреждение не сильно обеспокоило её. Девушке казалось, что стоит ей покинуть Храм падающих звезд и отправиться в чужие земли, как весь мир набросится на неё и всякий и повсюду станет загонять её как дичь.  И потому не имеет большого значения что к этим всем и повсюду добавятся еще и те кто украл Шивтак. Но быстро выяснив, что никому она во внешнем мире не нужна и не интересна, Минлу успокоилась и почти позабыла о предупреждении мастеров. И судя по всему это очередная её ошибка. Какие-то люди выходит всё же искали хранительницу Шивтака, у них даже есть её рисунок, и вот наконец нашли. В голове запульсировала, почти отдаваясь болью, пронзительная мысль, что надо во что бы то ни стало бежать от них, спасать себя, вырываться из этой комнаты.