Два-три коктейля в месяц

      —Здравствуйте, Джек, меня зовут Джин Сандерс, я медсестра доктора Далтона, мне нужно задать
          вам несколько вопросов.

Я пришёл на приём к  окулисту. Так как я был впервые у этого доктора, то мне пришлось заполнить анкету с моими данными: имя, фамилия, адрес, телефон и прочее. Медсестре же, как я догадывался, необходимо было узнать у меня, на сколько возможно подробнее, о состоянии моего здоровья — как они это называют: «Собрать анамнез» и спокойно ответил:

      —Да, конечно.

Она провела меня в отдельный кабинет, показала мне, где сесть, а сама села за стол с компьютером и начала медицинский опрос:

      —Сколько вам полных лет? — был её первый вопрос.

Естественно, в анкете я написал дату своего рождения, но зачем считать, если можно просто спросить у пациента, тем более, что математика — наука сложная, в которой очень легко ошибиться, а доктору нужно знать точно. У меня это был не первый визит к доктору, где мне задали этот вопрос, не утруждая себя подсчётом из анкеты, и я без всякого удивления ответил:

      —Сорок.
      —Есть ли у вас на что-нибудь аллергия? — монотонно продолжала медсестра.
      —Нет,— также монотонно ответил я.
      —А на какие-либо медикаменты? — уточнила она.
      —Тоже нет.
      —Курите?
      —Бросил, давно.
      —Как давно? — опять уточнила медсестра.
      —Лет двадцать назад,— задумавшись и подсчитывая ответил я.
      —Употребляете алкоголь? — продолжала она свой опрос, не меняя тембр голоса, словно робот.

Её нисколько не смутило, что в двадцать лет, я уже бросил курить. В США на федеральном уровне, только в восемнадцать лет разрешается  выкурить первую сигарету, а во многих штатах не ранее двадцати одного года.

      —Да, употребляю,— ответил я с каким-то стеснением в голосе.
      —Как часто и по сколько? — невозмутимо уточнила девушка, даже не обернувшись ко мне.
          Её пальчики, словно мотыльки,         порхали по клавиатуре.
      —От случая к случаю, по праздникам,— ответил я, всё больше смущаясь.
      —Не могли бы вы уточнить, сколько это например в неделю или в месяц; каждый день какое-то
          количество алкоголя или, скажем, только по выходным — в общем, подробнее, пожалуйста,—
          уже повернувшись ко мне уточнила она.

И тут я осёкся. До сих пор, достаточно было ответить медсестре: «От случая к случаю» или «По праздникам», чтобы она поняла, что пациент употребляет алкоголь, но, при этом, не является алкоголиком.

               Передо мной, сидела девушка, не более двадцати пяти лет. О таких говорят: «Нежное создание», «Нераспустившийся цветок» или что-то подобное. Казалось, она совсем ещё ребёнок, эдакий ангелок, сошедший с небес. Глядя на неё, я подумал, что вряд ли она вообще знакома с таким словом, как «Алкоголь», в немедицинском его значении. «Что же мне ответить этому „ангелочку“? Мне, сорокалетнему мужчине, приехавшему в Америку из Советского Союза, о котором она тоже вряд ли что-то знает». Для них Советский Союз — это — Россия, а все приехавшие оттуда — русские. «Так что же ответить мне, сорокалетнему мужчине, приехавшему в Америку из России, по скольку и как часто я употребляю алкоголь? Тем более, что я предпочитаю водку в чистом виде, без примесей». Я задумался, делая вид, что подсчитываю.

               Мне припомнился мой первый опыт, когда я заказал водку в американском ресторане. Решив отметить приезд моих родителей в США, мы всей семьёй пошли в ресторан. Там мы заказали что-то из еды и три порции* водки — моему отцу, мне и моему младшему брату. Нам принесли три фужера. Каждый фужер был на длинной, тоненькой ножке, но сама ёмкость фужера напоминала, скорее, пиалу — почти плоская ёмкость, словно маленькое блюдечко. На этом блюдечке возвышалась горсть кубиков  льда, а под ней, на самом донышке, немного жидкости — предположительно, водка. В это «нечто», между кубиками льда, в довершение к оригинальности, была вставлена тоненькая трубочка для питья. Мы с разных сторон разглядывали эту диковинку, но так и не сообразили тогда — как это выпить. Кое-как, на ломанном английском, мы попросили официанта принести нам водку в стаканах. Официант удивился, но исполнил нашу просьбу. С тех пор, заказывая себе водку, я говорю так: «Мне, пожалуйста, порцию водки без тоника, без сока, без льда и без трубочки». Официанты часто улыбаются мне в ответ и спрашивают, или я русский.

               «Так вот, как мне, „русскому“, объяснить этой чистой американской девочке, как часто, сколько и в каком виде я употребляю алкоголь, чтобы она не упала в обморок и не направила бы меня в нарко-диспансер? Как ей сказать, что только в новогоднюю ночь, я выпиваю больше, чем доктор, у которого она работает, или её отец, или, не совру, сказав почти наверняка, больше любого американца (исключения всегда, конечно, есть) в течении всего года, и при этом я — нормальный человек».

               Жена как-то показала мне одну статью в местной газете, в которой рассказывалось о двух солдатах американской армии, отпущенных в отпуск на две недели. Эти молодцы купили две бутылки Портвейна и ушли в запой на весь срок отпуска, чем уронили честь мундира. Для нас, «русских», — это звучало смешно. Чтобы двумя бутылками Портвейна, можно было пьянствовать две недели двум солдатам?! И как после этого разъяснить, ей «детской простоте» из офиса доктора Далтона, о русских традициях употребления алкоголя?

               Американцы, сидя в барах, смотря какой-нибудь матч американского футбола или бейсбола, выпивают за два часа три, возможно, четыре бутылки пива и уже считают себя бравыми ребятами или вообще — матёрыми пиратами. Иногда бывает, что вечером, после тяжёлого дня, но чаще в пятничный вечер, устав за неделю, опрокинет американец две порции Бренди, закусив несколькими ломтиками лимона и сыра. На следующий же день, он будет мучиться от тяжёлого похмелья. И ведь это у них, если каждую пятницу так, уже считается алкогольной зависимостью.

               «Что будет, если я скажу этой невинной девочке, что, например, празднуя „Новый год“, за одну эту ночь я выпиваю примерно десять, а то и пятнадцать порций неразбавленной водки, и что это вполне себе ещё скромный показатель для „русских“?»

               Но кроме праздника «Новый год», есть ещё другие праздники,  и люди, приехавшие из России, любят отмечать праздники, стараясь не пропускать ни один из них, а празднуя, они употребляют алкоголь. «Что если мужчина в обычный праздник, не в „Новый год“ (в „Новый год“ зачастую выпивают больше, чем в другие праздники), так вот, в обычный праздник, что, если мужчина приехавший из России, выпивает где-то пять-десять порций чистой водки, а в непраздничные дни, он не пьёт вообще? Ну, разве что три-четыре порции, когда-никогда, приехав к друзьям на шашлыки или просто в гости, пообщаться, немного алкоголя для бодрости — так это не значит, что он — законченный алкоголик».

               «Что, например, если я в новогоднюю ночь, выпиваю до пятнадцати порций водки, затем, первого января вечером, после того, как отоспался, прихожу к брату на ужин, чтобы доесть то, что было наготовлено его женой для праздничного стола на „Новый год“? —  Конечно, мы выпьем ещё пять, может семь порций водки — и это — нормально». В ближайшие дни нового года, надо навестить родителей, тестя с тёщей, поздравить их с началом нового года. И ведь у них опрокинешь до трёх порций водки, и у одних, и у других. А дни рождения: свой собственный, жены, детей, родителей, тестя и тёщи, брата, его жены, его детей, у жены тоже есть женатый брат с детьми. И ведь они не единственные родственники, ещё есть дяди, тёти, их дети, их внуки. Пусть не ко всем попадёшь на день рождения, но за год набегает немало. Кроме родственников, есть ещё друзья... Дни рождения, не единственные праздники у человека. Иммигранты из России, часто празднуют и те праздники, которые они праздновали до эмиграции, и праздники «новой родины». Случаются так же разовые оказии. Например, рождение ребёнка, новоселье, повышение по службе, другие радости жизни или, наоборот, кто-то умер. Каждое такое застолье — это пять-семь, а то и десять порций водки.

               Если всё это сосчитать и выдать простым, многозначным числом, этой юной, с ещё не тронутой пороками жизни душой девушке, а даже если не ей, а любому американцу, даже американцу мужского пола, которому хотя бы за тридцать пять лет, пьющему пиво в баре — ведь не поверит, подумает, что подобное невозможно, физически невозможно, что этот сумасшедший сбрендил и просто пытается дать понять, что пьёт часто и помногу, и что ему одна дорога — в лечебницу для алкоголиков, принудительно. Странно, конечно, что этот алкаш, ещё не умер до сих пор и даже выглядит прилично и вполне здоровым человеком. Но не может же, действительно нормальный, здоровый человек утверждать, что он выпивает столько водки, да ещё в чистом виде, без примесей, даже если он русский. Тут одно из двух: либо он хорошо сохранившийся «ханыга», либо он просто сумасшедший — в любом случае, ему надо в специализированную клинику.

               Так, размышляя и придя к подобным, неутешительным для себя выводам, я решил не рисковать и не пугать милое дитя, которое смотрело на меня изучающе, невинно хлопая длинными ресницами. Стараясь звучать честно, я уточнил:

      —Два-три коктейля в месяц.

________________________________________________________
*Порция водки — shot of vodka — примерно 50 грамм водки



Декабрь 26, 2016 — Январь 16, 2019