Флашу, моему псу, посвящается

To Flush, My Dog
By Elizabeth Barrett Browning
(extract)

Yet, my pretty sportive friend,
Little is 't to such an end
That I praise thy rareness !
Other dogs may be thy peers
Haply in these drooping ears,
And this glossy fairness.

But of thee it shall be said,
This dog watched beside a bed
Day and night unweary, —
Watched within a curtained room,
Where no sunbeam brake the gloom
Round the sick and dreary.

Roses, gathered for a vase,
In that chamber died apace,
Beam and breeze resigning —
This dog only, waited on,
Knowing that when light is gone,
Love remains for shining.

Other dogs in thymy dew
Tracked the hares and followed through
Sunny moor or meadow —
This dog only, crept and crept
Next a languid cheek that slept,
Sharing in the shadow.

Other dogs of loyal cheer
Bounded at the whistle clear,
Up the woodside hieing —
This dog only, watched in reach
Of a faintly uttered speech,
Or a louder sighing.

And if one or two quick tears
Dropped upon his glossy ears,
Or a sigh came double, —
Up he sprang in eager haste,
Fawning, fondling, breathing fast,
In a tender trouble.

And this dog was satisfied,
If a pale thin hand would glide,
Down his dewlaps sloping, —
Which he pushed his nose within,
After, — platforming his chin
On the palm left open.


(Элизабет Браунинг)
(отрывок)

У тебя, мой резвый друг,
Вряд ли столько есть заслуг,
Чтоб хвалить неистово.
Много псов тебе подстать:
Те же уши, та же стать,
Шкура шелковистая.

Но должна я рассказать:
У постели мог ты ждать
В знойной тьме за шторами,
Что луч света не пробьёт,
Дни и ночи напролёт,
Охраняя хворую.

Розы в вазе на столе
Умирали в душной мгле
Комнаты постылой.
Только пёс у ног больной
Знал – раскрасить мрак ночной
Лишь любви под силу.

В зарослях тимьяна псы
Гнали зайцев средь росы
В солнечном сиянии.
Крался, не тревожа сна,
Пёс к щеке бледнее льна
Разделить страдание.

По свистку собачья свора
Мчалась вдоль по косогору,
Уносясь всё выше.
Пёс же тот мечтал едва
Уловимые слова
Или вздох услышать.

Коль одна слеза, бывало,
Псу на морду попадала,
Вздох ли слал надежду,
Он не в силах скрыть восторг,
Вмиг взлетев, вилял хвостом
В беспокойстве нежном.

Лишь рука могла вернуть,
Соскользнув ему на грудь,
Благодать забытую,
И, уткнувши в пальцы нос,
Опирался мордой пёс
О ладонь раскрытую.