Состояние спин-офф

Да уж… Вот это жизнь! И зачем она только даётся? Я уже так устала от этих всевозможных «почему» и «зачем». Не хочу ничего больше. У меня больше нет сил, чтобы бороться с этим. Я не должна мучить никого. Мне пора сделать именно тот самый заключительный шаг. В комнате никого нет. Дверь я заперла. Она, конечно, хиленькая, выбить её ничего не стоит. Ну а какую вы хотели дверь в семейном общежитии времён Советского Союза? Поменять её так и не удаётся, мама в разъездах, а я… я учусь в техникуме. Даже на обычный вуз у меня не хватило мозгов. Всё равно у меня с каждым приступом эпилепсии отмирает часть клеток головного мозга. Если вы не знаете, что это за болезнь, википедия вас просветит. Фактически мозгов у меня становится всё меньше, а значит мне не видать высшего образования. Я встала с дивана, проверила все электроприборы, чтобы были выключены, если я собралась умереть, это не значит, что с собой надо уносить все три этажа общежития, стены его итак скоро рухнут. Почему-то хочется плакать. Я не хочу так жить. Я не должна сидеть на шее у мамы. Беру канцелярский нож, сажусь на диван… Прощай, этот мир. Прости меня, мама. Слёзы покатились с глаз, обжигая щёки. Даже сейчас я холодная. А может, я уже холодная. Всего-то надо сделать три надреза. Неужели я сейчас струшу? Нож в руках. Нет. Пора. Лезвие на запястье. И вот резко делаю порез продольный вене… Но я ничего не вижу. Слёзы наполняют глаза. Боль. Острая, жгучая и в какой-то мере приятная боль сейчас захватывает мою левую руку. Да, я сделала удачный надрез: вертикальный разрез вены – кровь течёт сильнее, остановить сложнее. Мысли начали путаться. Боль. Знаете, все эти отговорки «когда прыгаешь вниз с высокого здания с намерением разбиться, понимаешь, что все твои проблемы решаемы, кроме одной – ты уже летишь вниз»? Так вот, ничего похожего. Только ещё больше начинаешь ненавидеть этот мир. За то, что так больно. Я ослабеваю. Силы покидают моё тело, как и внятные мысли. Разум меня покинул давно. Прощай этот жестокий мир. Не хочу больше видеть.

- Ну и что это было? – высокий молодой парень стоял надо мной. Его светлые волосы так выделялись на тёмном фоне. О, так это не общежитие. Интересно, где куда ж меня занесло? Красные стены, чёрная мебель из натурального дерева расставленная со вкусом. А вот эти тяжёлые чёрные шторы больше похожи на те, что висят в вампирских убежищах, если верить фильмам.

- Хватит рассматривать интерьер, - этот бархатный голос привлекал внимание, интересно, сколько девушек успело влюбиться в него на этой неделе? Да, парень симпатичный с выразительными чертами лица, тёмными бровями, чёрными густыми ресницами… Ого, я рассмотрела эту деталь. Что с моим зрением? Чёрт, у него неестественно белые волосы.

- Ты не мог покраситься в цвет потемнее? Не допусти Вселенная увидеть тебя после прогулки ночью. Так глаза слепит… И не надо так вздыхать, будто тебе надоело моё общество. Сам выпрашиваешь ответ на… А какой там был вопрос??? – И тут я поняла, где бы я ни была, что-то в этой обстановке было и знакомое, и пугающе нереальное.

- Я и не вздыхал, мне не нужно дышать, чтобы жить. Ах да, я же неживой…
Тут заиграла знакомая песенка. Эта песенка обычно стояла у меня на звонке телефона, который я предусмотрительно выключила. Кто мог дозвониться на выключенный телефон? Никто. ФСБ вряд ли будут включать телефон, чтобы меня найти, им-то к чему спасать обычную девушку из глуши России? Вот и я так думаю.

«Испытав боль утрат,
Сердце в тёмный мир упало,
Позади немой закат,
Время тьмы в душе настало…»

Так, откуда же эта песня? Она словно играет где-то рядом, но я не понимаю, где. Парень взял чёрный стул, оформленный в готическом стиле, поставил его рядом с кроватью, где лежало моё скромное тело, присел в ожидании. Вот только чего? Дьявол! Я же хотела умереть, чтобы больше не задавать вопросы, а их стало ещё больше.

«… В прошлое бросить взгляд -
Верных слов так было мало…
Повернуть бы жизнь назад
И начать свой путь сначала…»

- Это телефон, но не мой. У нас с тобой разговор, поэтому в этом доме соблюдается мёртвая тишина. Хотя мы с тобой не особо-то и мёртвые. Если ты думаешь от нас избавиться таким образом – наш ответ: нет уж, - Он был красив. И хотелось слушать его вечность, но музыка не прекращалась. Похоже, мне нужно быть немного в другом месте. И тут я поняла то отличие от реальности: боли не было! Я посмотрела на свою руку – никакого пореза…

- Я из-за вас начала сходить с ума… У меня очень много вопросов, и никаких ответов. Так вот. Почему порезала вену? Мне надоело. Мне надоела вся эта жизнь, все эти суды, постоянные поиски подходящей работы, от вопросов, чего же хочу я…

- «Стань таким, каким ты не был, подними-и-ись над собой», - мой собеседник, похоже, меня не слушал, ибо начал подпевать песне, которая до сих пор играла. А ещё его лицо имело скучающий вид. – Это ведь не проблема для тебя. Это странно, что такая как ты решает судьбу таких, как мы. Ты ведь не все методы перепробовала, это во-первых. А во-вторых, хватит ныть. Ты же не хочешь быть такой, так зачем же ведёшь себя так?

- А ты что, папа? Или может мой брат? – Но глубоко в душе я понимала, он прав. Эта песня… Она словно будильник. А эта обстановка словно во сне. Но я же понимаю, что это сон, почему я не могу проснуться? Этот парень часто появлялся в моих снах. И не он один, был другой парень, который называл себя моим старшим братом, к слову, он брюнет с тёмно-карими глазами, как и я. А вот этот блондин с обложки модного журнала был искусителем. И сейчас снова мы с ним наедине.

Он ухмыльнулся:

- Ты же знаешь всё. Ты ведаешь всё. Хотя это забавно, лежишь тут, прикрытая только одеялом, и пытаешься найти наиболее действенную отговорку, которая убедит меня, что тебе надо уйти из жизни. И кто тебя отпустит?

- Вообще-то ты плод моего воображения. Ты не можешь поступить иначе. Тебе придётся меня отпустить.... И что ты делаешь? – Парень пересел со стула на кровать. Только сейчас я увидела чёрное шёлковое постельное бельё, а он лёг рядом в белой рубашке и чёрных штанах, я подвинулась. Постельное такое прохладное, одеяло приятно обволокло моё тело. В наслаждении я прикрыла глаза. Парень лежал рядом. Ему не надо было дышать, чтобы жить. Он неживой. Он плод моего воображения, ведь так? Я уже сомневалась в этом. Я знала, что всё было в настоящем, я знала, что всё уже свершилось, но почему я вижу сон? Почему не чувствую боли? Почему слышу песню на телефоне, который выключила? И почему не могу проснуться?

- Тебе не надоело?

- Так может ты ответишь хотя бы на парочку интересующих меня вопросов? – Нет, серьёзно, он заколебал уходить от ответов…

- Знаю я ваши журналистские уловки…

- Хэй, ну хоть на один вопрос! – взмолвилась уже я. Хью закатил глаза. Мне уже стало его жалко. Он умело всем видом показывает, насколько я достала вопросами, я прям чувствую это. Искуситель лежит рядом, в тридцати сантиметрах от меня, а мысли начинают потихоньку менять направленность. Однако, тут случилось непредсказуемое:

- Хорошо. Один любой вопрос, - вдруг сдался Хью. Мои глаза резко увеличились в размерах. Его привычка уходить от прямого ответа начало пробуждать во мне желание делать их риторическими.

- Кто вы? – на полном серьёзе задала я самый волнующий меня вопрос. На что этот сексуальный и хитрый подонок просто улыбнулся и уже хотел что-то сказать, как я очнулась в реальности. Вот же ублюдок! Тут меня пронзила боль. Вена ныла. Даже смотреть не хочу. Но надо. Взглянув на неё, стало ясно, почему я вновь очнулась: вена заживала, а на месте пореза был шрам, который постепенно начал превращаться в белую полоску. Чудно. Тут меня осенило… Телефон! Я схватила его посмотреть: Пропущенный от мамы. Она мне голову оторвёт, если не перезвоню.

Время медленно двигалось к полуночи. За окном светили фонари. От заката не осталось ни малейшего упоминания. Я осознала один момент: мне это нравится. Мне нравится смотреть на закаты. Мне нравится радовать маму. Мне нравится удивлять людей. Людей… Так просто мне не дадут уйти из жизни. Белая полоска на вене слегка взныла, напоминая о себе последний раз и буквально на глазах исчезла.