Зима и незима гл. 5

Предыдущая глава http://proza.ru/2019/01/16/544

МАРИНА.

   В Марининой жизни произошли события, странные и необычные, в которые трудно было поверить.
   Сначала, ей подбросили чужого ребёнка. Мало того, записали мальчика на её имя. Разве могла она подумать, что такое возможно и случится именно с ней.
   Потом любимый и, казалось, страстно любивший её муж, вдруг слепо поверил в её измену. Да, разве может женщина выносить и родить ребёнка всего за пять месяцев после свадьбы? Какая нелепость! А ведь он знал, что был у неё первым мужчиной. Всё знал и всё же поверил и бросил. Словно помутился у него разум, словно лишился он способности думать и понимать.
   А их сын, о котором бывший муж даже не подозревал, оказался вдруг таким похо-жим на названного брата. Оба мальчика подрастая, всё больше удивляли её и окружающих своим неправдоподобным сходством.
  Совсем юной девушке довелось преодолевать и обиду, и разочарование, и отречение близких людей. Весёлая, беззаботная жизнь неожиданно закончилась. На её плечи легла ответственность за других, за маленьких беззащитных мальчишек.
  Но, вопреки всем трудностям, она не пропала, не бросила институт, сумела доучиться и получить краснокожий диплом. Такого тоже не должно было случиться, ведь не оказалось рядом ни одной родной души. И любящие родители не должны были отворачиваться от неё, а вот ведь отвернулись, не выслушав, не поверив.
  Одни только полунищие студенты сумели поддержать её с малышами и не бросили в беде.
  А её новый удивительный роман! Разве бывает так, что незнакомый парень, видев-ший  девушку лишь несколько раз, влюбляется в неё, предлагает руку, сердце и становится отцом для совсем чужих детей? 
  Да, разве может сердце, обиженное, уставшее, сжавшееся от боли и уж почти не живое, вдруг пробудиться, запеть и заликовать?
  Нет, с одним человеком не может случиться так много непостижимых событий. Но всё это было в её, Марининой судьбе. Как в сказке со счастливым концом. А теперь у неё была другая сказка, другая жизнь. Жизнь офицерской жены, жены подводника. И на этот загадочный далёкий север она всё же попала. Только привёз её сюда другой человек, человек, которому она сразу поверила, и с которым готова была идти хоть на край света.

  Посёлок, в который привёз её Александр, оказался небольшим военным городком, примыкающим к морской базе, каких много разбросано в укромных уголках Кольского полуострова. Выглядел он так же, как и другие подобные городки. Белые типажные пятиэтажки (построенные, как говорили по Ташкентскому проекту, чтобы отражали солнечные лучи, словно, здесь, в холодном заполярном местечке, солнце было таким же палящим и жарким, как в далёком южном городе) располагались обычно либо вокруг крупной сопки, либо прятались в небольших долинах, окружённых заросшими небогатой растительностью  склонами. Часто в них встречались живописные озёра  с ледяной прозрачной водой и каменистым дном. Десятки таких озёр и говорливых шустрых ручейков были разбросаны в окрестностях.
Военные городки, как правило, были очень похожи между собой. В самом центре  обязательно располагался Дом офицеров с большим крыльцом и стеклянным фасадом, одна - две школы, бассейн, кафе-ресторан с каким-нибудь экзотическим названием, типа «Ягельное», да несколько магазинов. Городки строились по единым проектам и были одинаково безликими. Больницы, библиотеки, детские сады обычно размещались на первых этажах жилых домов.
  Дома причудливо вырастали то у подножия, то на небольших площадках где-нибудь в центре склона, то на самых верхушках сопок. То тут, то там виднелись деревянные лестницы, на чьих обледенелых ступеньках кто только не падал в зимнюю пору. Пологие склоны сопок были испещрены бесчисленными извилистыми тропками. Моряки пытались озеленять свои городки, но капризная торфяная почва, израненная строительным рвением людей, плохо принимала молодые насаждения и лишь немногие из них приживались. Но даже хилые рябинки и осинки, да свежая трава радовали в июне молодой долгожданной зеленью, а мрачные серые скалы уже не казались такими угрюмыми и гнетущими.

  В одном из таких городков и предстояло Марине строить новую жизнь. 
Она подошла к окну и откинула штору. Взгляд уперся в белую сопку. Так странно выстроен дом. Под самым склоном. В нескольких метрах от стены каменистая круча. Только на уровне пятого этажа, можно разглядеть кусочек дороги, проходящей по верху сопки. Их квартира на первом этаже, поэтому на улицу они смотрели, как из подвала. А вот из кухонного окна вид совсем другой. Слева крутая сопка с узкой деревянной лестницей, ведущей на соседнюю улочку, а прямо раскинулась болотистая равнина, изрезанная тропинками, убегающими к дальней каменистой гряде сопок.
  В ветреную погоду, а ветры здесь дуют триста дней в году, между домом и сопкой воет как в трубу. А как часто летят сверху, проплывая над их домом и оседая где-то на болоте, разные вещи, сдуваемые с балконов стоящих на сопке домов. Однажды Марина долго наблюдала за раздутым пододеяльником, похожим на ковёр-самолёт. Он так и не прекратил полёта, пока не скрылся из глаз, на горе какой-то незадачливой хозяйке, догадавшейся посушить бельё на балконе. 
 Через замёрзшее стекло Марина пыталась разглядеть, ходит ли кто по дороге, ведущей от их дома в посёлок. Зима была снежная,  спуск к их дому чистили редко,  выбираться наверх приходилось по крутой обледенелой лестнице. С двумя малышами одолевать её было  трудно. Но выходить необходимо. С утра она заняла очередь за молоком в ближайшем магазине со смешным названием «Двойка». Подходило время, и она спешила. Дорога, конечно, оказалась заметена основательно. Значит, опять придётся оставлять мальчишек дома  одних. С ними и с молоком лестница казалась неприступной. 
Поглядывая на часы, Марина попыталась уложить сыновей спать, но Алёшка вдруг раскапризничался и она, чтобы не разбудить задремавшего уже Никиту, решила взять его с собой. Она спешно одела малыша и, оставив дома санки, стала карабкаться вместе с сыном по скользкой лестнице. Приходилось торопиться, и Марина взяла мальчика на руки. Тяжело дыша от быстрой ходьбы, она вошла в магазин.
Народ внутри гудел и, как всегда, волновался. Марина заметила, что очередь её вот-вот пройдёт, а пробраться сквозь такую толпу с ребёнком она не сможет, и потому быстро посадила Алёшку на низкий подоконник и стала протискиваться к прилавку.
  Отойдя, наконец, от прилавка с полным бидончиком и посмотрев в сторону окна,  Марина обомлела. Алёшка исчез. Она попыталась разглядеть его среди шумящих жен-щин, но в магазине мальчика явно не было. Встревоженная, не зная, что делать, она ринулась на улицу, остановилась у дверей, взглянула на дорогу и чуть не закричала от ужаса.
  Малыш каким-то чудом сполз с большого крыльца, перелез через высокий сугроб на обочине и оказался на проезжей части. Он заскользил, упал и стал неуклюже подниматься на ноги. А в это время к нему, медленно продвигаясь по плохо расчищенной дороге, приближались «Жигули». Марина видела, что не успевает к ребёнку, а водитель не может остановить машину. Она выпустила из рук этот проклятый бидончик с молоком и бросилась с крыльца. Что-то чёрное мелькнуло перед её глазами, и рядом с малышом оказался молодой офицер. Он быстро оттолкнул мальчика в сугроб, но сам уже не успевал за ним. Подкатившие «Жигули» вскользь задели его, и он упал.
  К счастью, водителю удалось слегка отвернуть, и удар оказался не сильным. Марина схватила сына, прижала к себе, целуя, плача, и благодаря сквозь слёзы его спасителя. Вокруг поднялся шум, её ругали за безалаберность, на снегу валялся пустой бидон, но ей было уже всё равно – главное, Алёшка был жив. Всё обошлось. Все остались целы. Какая-то сердобольная женщина подняла бидон, заглянула в него, покачала головой, словно о чём-то размышляя, потом плеснула в него немного молока из своего бидончика и протянула его Марине.

  Этот случай ещё долго заставлял её вздрагивать и, выходя на улицу, она всегда крепко держала мальчишек за руки, боясь даже на миг отпустить их от себя.
  Походы за молоком были для Марины мучительно трудны. Привозили его мало, раз-бирали в считанные минуты. Чуть замешкаешься и боевитые мамаши, поднаторевшие в очередях, ни за что тебя не пропустят. Останутся мальчишки без молока. Детей в городке много. В каждой семье есть ребёнок, а то и двое-трое. А детям без молока не обойтись.
  Городок военный. Для гражданского населения работы почти нет. Большинство женщин сидят дома и воспитывают детей. Вот и ей, Марине, с её красным дипломом и прекрасным знанием английского языка, места в школе не нашлось. Да и куда бы она дела мальчишек? В единственный садик очередь на несколько лет вперёд. Дети вырасти успеют. Частным нянечкам заплатишь больше, чем заработаешь. Вот и приходилось ей осваивать профессию домохозяйки, крутиться между магазинами и домом.
  Видно, из-за такого количества неработающих женщин в магазинах всегда толпы народа. Хотя здесь и продукты неплохие, по сравнению с Большой землёй, и товаров разных много, но ничего не купишь, не постояв в очередях. И в каждой очереди наслушаешься разговоров о детских болезнях, о том, что и где вчера «выбросили», что ожидается завтра и, конечно, о приходящих и уходящих лодках, об автономках, торпедоловах, вахтах, боевых дежурствах, встречах и расставаниях. В них можно узнать все городские новости: прогноз погоды, что и кому распределила флотская жилищно–бытовая комиссия и какие продукты выдавали в пайке.
 Вся жизнь городка по будням сосредотачивалась вокруг магазинов, как в большие праздники вокруг Дома офицеров. А по вечерам улицы становились чёрными от шинелей возвращавшихся со службы мужчин. Автобусы подвозили их из части, высаживали на площади, и они растекались чёрными ручейками в разные концы городка. Днём же улицы были отданы женщинам и детям. Повсюду виднелись коляски, бегали малыши. Мамаши выводили их на прогулку. Слышался детский смех и женские голоса. Незнакомый человек, попав сюда в рабочий день, удивился бы такому обилию женского населения и почти полному отсутствию мужчин.

 Со службы Александр возвращался поздно, часам к десяти, утром уходил в семь, часто стоял вахты, заступал в патрули. Даже по воскресеньям дома бывал не всегда. В общем, всё как у всех. Даже познакомить её с жёнами других офицеров ему долго не удавалось. Так и крутилась Марина почти всё время одна. Бывало, что, кроме мальчишек, и словом перемолвиться было не с кем. После шумного общежития она с трудом переносила это одиночество. Но вскоре у неё тоже появилась приятельница. Соседка.
   Познакомила их с Мариной беда. Купила в магазине колбасу, Никита её попробо-вал, а та оказалась несвежей, и мальчик отравился. Марина не знала, что и делать. Никите совсем плохо, надо в больницу, а Алёшку одного не оставить. От отчаяния и позвонила она в соседнюю квартиру. Соседка оказалась очень расторопной, объяснила Марине, куда ей с ребёнком бежать, а Алёшку забрала к себе. Александр, как назло, в эти дни ушёл в море.
  Уже позже усвоила Марина эту странную закономерность - все неприятности, поломки и болезни случались всегда именно в отсутствие мужа. Уже позже научилась она самостоятельно справляться со всеми проблемами. И не раз ещё приходилось ей обращаться за помощью к знакомым и незнакомым людям и самой спешить на помощь другим.
  С Никитой на руках, по сугробам, выбралась Марина на сопку и побежала в ма-ленькую больничку. Там мальчика уложили на высокий топчан, поставили капельницу, а ей сказали встать рядом и поддерживать ему руку, чтобы иголка не выпала. Так и простояла она, не отходя от малыша, почти пять часов, переминаясь на затёкших ногах. После капельницы Никите сделали укол, сбили температуру и отправили их домой в первом часу ночи. Марина попросила, было оставить его в больнице: дом-то под горой, телефонов там нет, «скорую», если что, не вызвать, но ей равнодушно заметили, что мест нет и возиться с её ребёнком здесь некому.
  Да, за эти пять часов Марина многого насмотрелась. Три крошечные палаты без дверей. Маленькие кроватки, матери рядом с детьми спят на стульях, а в холле, который одновременно служил и приёмной и столовой, на единственной кушетке сидела женщина  с задыхающейся девочкой на руках и умоляла врача отправить её в Мурманск или хоть как-то помочь её ребёнку. На все просьбы ответ был один:
-Поздно, дорога в заносах, можем застрять, а, если ребёнку хуже станет, кто же ночью на заснеженной трассе поможет? Надо ждать утра. Тогда поедем.
-Везите, - умоляла женщина - ребёнок до утра может не дожить. Вы же видите, как ей плохо. Или здесь делайте операцию.
-У нас оперировать негде, да и некому. Ждите утра, - звучало в ответ.
Марине тяжело было смотреть в отчаявшиеся глаза женщины. А та уже не вытирала катившихся слёз, а только прижимала к себе девочку лет трёх, с красновато-синюшным лицом, хрипящую и перепуганную.
  Одна из мамочек, видно, совсем устав от стонов женщины и не в силах убаюкать своего собственного, не засыпающего от шума ребёнка, выкрикнула в сердцах:
-К военным везите, в госпиталь. Там помогут.
 -Да, да, в госпиталь, - подхватили другие женщины, и врач устало и нехотя взяла трубку телефона.
  Так и ушла Марина из этой больнички в ночь, со своей маленькой ношей на руках. Что было с той девочкой, она так и не узнала. А с Никитой всё обошлось, и несколько дней спустя он уже катался во дворе на санках.
  С соседкой же она с тех пор подружилась. Та была лет на десять старше Марины. Умудрённая опытом гарнизонной жизни, она учила её разным житейским премудростям, делилась вкусными рецептами, посоветовала ей записаться на молочную кухню, что сразу помогло в решении многих проблем, и Марина привязалась к ней, как к старшей сестре. Скоро выяснилось, что та тоже когда-то окончила педагогический институт, только французское отделение. Но работать в городке ей так и не пришлось. В школу было не пробиться, а больше податься было некуда. Марина чуть не плакала, когда Татьяна через год уезжала с мужем из городка. Тот поступил учиться в Академию.
Правда, теперь у неё появились и другие знакомые и она уже не чувствовала себя такой одинокой. Жизнь устраивалась. Марина привыкла к новому ритму. Женщины под-держивали друг друга в отсутствие мужчин. Они собирались на небольшие чаепития, вместе выводили на прогулку детей в маленькую каменную крепость с башенками, горками и качелями; помогали делать нужные покупки, делились маленькими «военными» секретами, а по вечерам спешили пораньше вернуться домой, чтобы успеть приготовить вкусный ужин усталым мужьям. Дни казались похожими один на другой. 
  Северная зима была нескончаемо долгой. Снег выпал ещё в начале октября и таять начал лишь в мае. Долго тянулась и Полярная ночь. Марина никак не могла привыкнуть к дневным сумеркам, всё ждала – вот сейчас разойдутся тучи, выглянет солнце, заискрится яркими лучами на белом снегу. Но вместо солнца на небе загорались звёзды, а город вспыхивал огнями электрических лампочек. И постоянно хотелось спать.
  К весне сон прошёл. В феврале всё чаще выходило солнце,  дни стали неожиданно быстро удлиняться, а ночи таяли, превращаясь в лёгкую тень, пока не исчезли совсем. В мае она уже мучилась бессонницей из-за яркого света. На окна были сшиты чёрные затемняющие шторы, но и они плохо помогали. Казалось, что любопытное солнце ходит вокруг их дома и старается заглянуть в окна. Было не ясно, то ли пора спать, то ли уже время подъёма. Всё перепуталось. У мальчишек совсем разладился режим. Ночью они рвались гулять на улицу, а днём капризничали и просились спать.
 
  В мае начался «бабий перелёт». Женщины, будто сговорились - бросились осаждать авиа-кассы, засобирались на Большую землю.
- Надо вывозить детей к теплу, - говорили они, укладывая чемоданы.
  Подруги понемногу разъезжались. Марине ехать было некуда. Она беспокоилась, что делать, как мальчишки перенесут следующую зиму, не начнут ли болеть, если она не вывезет их на юг или в среднюю полосу, если не удастся им побегать босиком по траве, накупаться в тёплой воде и позагорать вдоволь. Только куда она могла поехать? Александр предлагал отправить её к своим родителям, но жена стеснялась. 
- Может, написать своим, напроситься в гости хоть на месяц? – с грустью размышляла Марина, - Может, стоит ради мальчишек перешагнуть через обиду и боль? Вдруг, родители, увидев меня снова замужем, смягчатся и забудут о своём отречении?
  Дочь скучала по ним, но боялась встречи и новых объяснений. 
  Началось холодное серое лето с ветрами и бесконечно моросящим дождиком боль-ше похожим на мокрый снегопад. Листья на хрупких деревцах не спешили распускаться, вдали на верхушках сопок виднелся не тающий прошлогодний снег. Городок пустел и затихал. Хотелось тепла и у Марины всё чаще появлялись беспокойные мысли. Но, видно, началась у неё полоса везения. Однажды вечером Александр пришёл домой весёлый:
- Ура, через две недели отпуск! Я достал путёвки в дом отдыха под Севастополем! Собираем чемоданы!
Так и решился вопрос с летним отдыхом. А примирение с родителями отодвинулось на неопределённый срок.    

Продолжение следует http://proza.ru/2019/01/18/100