Происхождение религий

Введение

Смею себе сказать, что данный текст будет местами перекликаться с моей предыдущей работой, а именно Fabularis Mentis, поэтому некоторые вещи конкретно здесь раскрываться не будут.
Первым делом, что я осмею разрешить себе сделать, я хочу поразмышлять над природой религии. Наверное, каждый человек с менее романтизированными взглядами на мир, задавался вопросом – а зачем нужна религия? Под данным вопросом основа такова: в природе нет лишнего, ибо всё лишнее со временем отмирает. Это же касается и мыслей. Порой отдельные мысли проходят жесточайший «естественный отбор» в наших головах. Они должны доказать свою жизнеспособность разуму, в которой зародились. И только потом они начинают своё размножение путём выражения в различных формах, в частности в виде литературы, как конкретно мои мысли. И тут на сцену выходит религия, которая представляет собой не одну, а целую систему различных мыслей, верований и т.д. Значит, когда-то, где-то у истоков самых первых и древних верований, некоторые мысли выиграли свою борьбу и укоренились в сознании наших предков, положив начало языческим, а потом и более традиционным верованиям.
Но я что-то затянул со своим вступлением. Начну, пожалуй, переходить к самому вопросу.

Происхождение религии

Любой, кто хоть раз задавался вопросом, что есть то или иное явление, неизбежно упирался в другой вопрос: каковы истоки того или иного явления. Ведь чтобы понять явление, нужно сначала понять те причины, которые его вызвали. И к религии всё это относится также. Религия сама по себе довольно сложная и развитая система мыслей и верований относительно нашего мироздания. И говорить о том, что она зародилась в одночасье в своём сложном виде то же самое, что говорить, будто человек родился в одночасье и был всегда. И не было до него динозавров, и чудовищ кембрийских морей.
Но ища истоки веры мы упираемся в ещё более сложный, на мой взгляд, вопрос:является ли вера отражением древних ощущений, дошедших до людей от их животных предков или же она является продуктом психической деятельности человека уже в более «сознательном возрасте»?
Для упрощения понимания перефразирую вопрос. Почему люди страдают от арахнофобии (боязнь пауков), если большинство людей, страдающих от неё, никогда не были укушены пауками? Каковы причины данного страха, если мало кто испытывал на себе пагубное действие паучьего яда? Возможно, причина кроется только в их внешнем устрашающем виде. Однако смею себе заметить, что наши далёкие предки жили в мире, который не просто был полон опасностей, он состоял из них. И я очень сомневаюсь, что человеку, который каждый день должен был бороться с доисторическими чудовищами за своё выживание, мог испугаться маленькую букашку. Не важно, сколько у неё ног, важно, у кого дубина. Скорее причина кроется в другом. Однажды один кроманьонец, не обделённый смелостью, решил поймать паука (может, ради того, чтобы узнать, каков восьмилапый на вкус или просто забавы ради), но тот оказался не только страшным, но и ещё ядовитым. Я думаю, итог очевиден, ибо в те далёкие времена противоядий не существовало.
Логично предположить, что те, кто в этот моменте были рядом, запомнили вид существа, чей укус приводит к смерти и старались его избегать. В свою очередь само событие с поколениями изгладилось из памяти, но вот страх остался. Или же как вам такой пример, уже реальный. Когда я был ребёнком, я увидел, как подле меня летает пчела. Мне было интересно рассмотреть насекомое, но оно всё летало и летало. Тогда я ударил его и взял в руки чтобы рассмотреть. Как выяснилось, я пчелу не убил, а лишь оглушил, и в следующее мгновенье она мне отомстила, ужалив в палец.
Тогда-то я понял, что брать в руки чёрно-жёлтых насекомых всех размеров чревато неприятными последствиями. Причём уже тогда я понял, что даже те, кто похож на пчелу, тоже могут причинить боль. Так я стал испытывать дикий, почти суеверный страх перед пчёлами, осами, шершнями и им подобным. Сейчас, конечно, я боюсь их уже не так сильно, но каждый раз, когда кто-то из перечисленной братии залетает в дом, я немного настораживаюсь и напрягаюсь.
И следует заметить, что первые, самые древние, веры были лишены кого-либо персонифицированного бога. Как правило, наши предки поклонялись статуям, животным, многочисленным духам или стихиям, а всё это, в свою очередь, существует в природе непосредственно или же даёт предпосылки для своего существования, как, например, череда удачных случайностей позволила создать духов. Хотя, кто знает, может духи действительно существуют, а мы просто ещё не в состоянии постичь природу их существа…
Но я начал уходить не в ту степь. Как следует из примеров, приведённых мною выше, вера могла зародиться во времена, когда человек был уже человеком, а не человекообразным существом. При этом эта вера впитала в себя животный опыт и инстинкты далёких предков. Может быть именно это является причиной некоторых расстройств психики, таких, как пиромания. В древности люди не умели разводить костёр, и им приходилось сохранять то, что осталось от естественных причин возгорания (например, горящее от удара молнии дерево). За костром ухаживали, как за живым существом. Его власть ставилась выше власти вожаков стаи. Костёр подпитывали всё время, добывая для него новые веточки. Так может быть пиромания – это извращение подобного поведения. Человек всеми силами пытается развести пламя, и чем оно ярче, тем лучше.
Если же предположить, что вера никак не связана с древними инстинктами, то значит, остаётся другой вариант. Она появилась как продукт деятельности психики человека в более «сознательном возрасте». Или же также можно предположить, что подобное явление – следующая стадия эволюции веры. Как бы то не было, сейчас не об этом. Сейчас необходимо ответить на один вопрос, чтобы понять, где заканчивается инстинкт, и начинается то мистическое начало, которое присуще любой вере. Где начинается вера?

Где начинается вера?

Жизнь наших людей была плотно сопряжена с охотой, а охота всегда влечёт за собой чью-то смерть, либо жертвы, либо незадачливого охотника. А что есть в каждой вере, независимо от количества божеств в ней? Правильно, сказания о загробном мире. Логично предположить, что вера начинается с попытки объяснить смерть и то, что будет после неё. Соответственно, первая настоящая вера родилась тогда, когда кто-то сложил первый миф о загробной жизни.
Но тут возникает вопрос: почему я причисляю к мифам только сказания о смерти? Почему я не причисляю к мифам сказания о звёздах, богах, нашей планете и т.д. Для этого нужно разобраться со следующим аспектом веры – её назначением.
Первая вера совершенно очевидно стала первой попыткой создать первую более-менее правдоподобную (для тех времён, разумеется) картину мира. Естественно, что знания пещерных людей были значительно меньше, чем знания даже среднестатистического современного человека. Но наши предки не унывали и старались как только могли. Конечно, пещерные люди не знали о законах всемирного тяготения, не знали того, какой формы наша планета и всё прочее, что для живущего сегодня является очевидным и вполне обыденным знанием. Иными словами, наши далёкие предки не знали о естественных законах мироздания.
Поэтому в первых верах все процессы в природе обуславливала деятельность высших сил: духов. Именно духов, потому что боги пришли значительно позже. При этом я вновь, как и в своей предыдущей работе, - Fabularis Mentis, хочу удивиться глубиной понимания мира. Уже тогда люди понимали, что жизнь появилась из неживого. Это нашло отражения в различных мифах о том, как духи (а позднее и боги) творили жизнь, и людей тоже, из неживых материалов – стихий, земли и т.д.
При этом не лишним будет обратить внимание на ещё одну важную деталь, которая поможет нам понять эволюцию веры. Первыми объектами поклонения было то, что существует, или хотя бы в теории может существовать на Земле. Я говорю о поклонении тотемам или некоторым животным. Их можно и увидеть, и потрогать. Связующим звеном между чем-то естественным и мистическим стали те самые духи. Их никто не видел, никто не смог к ним прикоснуться, но при этом эти самые духи всё ещё жили среди людей и были связаны с земными предметами.
Но потом, видимо, люди стали задумываться над мифами о смерти. Что это за мир такой, куда все уходят безвозвратно после смерти тела? Что именно уходит в этот мир, если тело мертво? И кто повелевает этим миром? Как только подобные вопросы стали витать в головах первых людей, то род людской всё больше стал уходить от понимания мира куда-то в мистику. Возможно, древние даже пришли к мысли, что и духи смертны, поскольку предметы и животные, с которыми они связаны, рано или поздно тоже разрушаются и умирают, а вместе с ними умирают и те самые духи.
Так появилась необходимость в сущностях более высокого порядка, нежели духи. Так появились боги, которые в отличие от духов были бессмертными и всемогущими. Мистика загробных миров стала просачиваться в мир до гроба, и стала пытаться объяснять явления этого мира. Как и в случае с духами, боги также разделились между собой в зависимости от «специализации» по стихиям и явлениям, которым они покровительствовали. Мифология веры начала расширяться, но теперь с тем, что всё в этом мире происходило по воле богов.

Паразиты сознания

Как я писал уже в ведении к Fabularis Mentis, мысли порой проходят жесточайшую борьбу, которая сродни дарвинскому естественному отбору. И чтобы выиграть эту борьбу, мысли со временем соединяются с личностью человека, дабы последний, как носитель, защищал эти самые мысли более усердно. Данный эффект порождал личностную убеждённость в правоте вынашиваемых мыслей, что способствовало их распространению как минимум на ближайшее окружение носителя.
Как это связано с религией и верой? Постепенный уход веры от познания в мистицизм просто обуславливает личностный аспект при сочинении мифов. Шаманы с их духами стали уходить в прошлое. Им на смене стали приходить жрецы и боги. И если древние языческие веры ещё пытались объяснить мироздание, хоть и прибегая к помощи сверхъестественных сил, то уже более поздние веры стали отражать лишь субъективный мистический взгляд на мир. 
Вспомним хотя бы верования древних греков. Их олимпийские боги есть ни что иное, как воплощение самых простых человеческих качеств, таких как зависть, ревность, гордыня и т.д. Только вот древние греки этого не стыдились и не пытались укрыть сей факт, как это делали более поздние монотеистические веры. Но сей раздел называется «паразиты сознания», что уже отражает негативное содержание. Так что же во всём вышеописанном такого негативного?
Дело в том, что, смешиваясь с личность человека, мысли не только меняют воззрение человека на мир, но и сами преобразуются под воздействием уже имеющихся мыслей и, самое главное, инстинктов. А инстинкты в первую очередь направлены на то, что в духовном смысле является «низменны», животным. Соответственно, встраиваясь в разум человека, а особенно в разум человека древнего, мысли неизбежно искажаются под воздействием этого низменного.
Шаманы, а позже жрецы и священники, стали занимать в обществе привилегированное положение, и порой, их власть была даже выше, чем власть вождей и властителей. Соответственно, духовенство внутри определённого общества стало получать более выгодные условия для своей жизни, чем остальные. И они, естественно, стремились это положение не просто закрепить, но и сохранить. Поэтому веры стали всё больше приобретать уклон во владение людьми, нежели наставлению их на истинный путь познания.
Боги стали изображаться в виде грозной и могущественной силы, по сравнению с которой человек ничего не значил. Боги всё видели и всё знали. Жрецы всеми силами пытались привить страх верующей пастве перед наказанием божьим. И в этом они придумали множество уловок. Были придуманы мифы о судьбе или, если так будет угодно, о божьем замысле. Человек получил то, что заслужил. Гениальным шагом был миф о предыдущей жизни, согласно которому человек в этой жизни страдает из-за своих грехов в прошлой. И этот факт у древних людей никак не получилось бы оспорить или опровергнуть.
Знания также стали злейшим врагом любой религии. Как говорить пастве, что засуха – это божие наказание за неповиновение наместникам богов на земле (т.е. жрецам и властителям), если она знает, что такое климат и по каким законам он формируется, как он оказывает влияние на ту или иную местность. Соответственно, религиями начал насаждаться культ неведения. На всё есть божий замысел. И точка. А тех, кто не согласен, тащите на жертвенный алтарь/костёр. 
Самое грустное здесь то, что с тех далёких времён ничего не изменилось. Если сравнить социальное положение и достаток многих представителей духовенства, особенно высоких санов (причём независимо от религии), то обнаружиться факт того, что они живут гораздо лучше, чем их паства.

Закулисный Бог

Из предыдущих разделов видно, что я позволяю себе личностную оценку всему, что пишу. Я уже не просто размышляю, а позволяю себе нападки на предмет своих размышлений, что, естественно, не должно здесь присутствовать. А поэтому пора подвести итоги.
Представьте себе большую сцену, которая освещена ярким светом, а всё, что за её пределами, скрывается во тьме. На сцене группы артистов яростно спорят о Боге. Одни с пеной у рта доказывают, что его нет, другие, почти хватаясь за ножи, доказывают, что он есть. Этот спектакль идёт веками. Иногда с проливанием крови.
А на зрительском месте, которое не видно за пеленой тьмы со сцены, сидит некто. Он искренне удивляется всему, что происходит на сцене, удивляется правдоподобностью постановки. К нему подсаживается человек, и некто говорит:
- Какой удивительный спектакль. Столько сижу здесь, и всё не могу оторваться. Как убедительно играют! Я только не могу понять, о чём это представление.
- О! – восклицает человек, - они спорят о вас. И боюсь, что это не спектакль вовсе. Они спорят взаправду. И убивают друг друга взаправду!
- Какой ужас! Там льётся настоящая кровь?! Какой кошмар. Наверное, они спорят о чём-то важном, о чём-то, за что стоит отнимать жизни. Жаль, я не могу разумить сути их спора, я бы им обязательно помог.
- А чего тут понимать, - сказал подсевший человек, - они спорят о Вас! А если быть точно, то одни считают, что вас не существует, а другие думают, что вы есть. Одни говорят, что во тьме ничего нет, а другие верят, что мы здесь сейчас сидим и всё видим.
- Но это же вздор! – воскликнул Бог, - Кто-то там, на сцене, активно пытаются вразумить меня, что меня и нет вовсе?
- Да.
- А другие при этом пытаются вразумить тех, кто пытается мне же доказать, что меня не существует?
- Так точно. При этом, кто верит в то, что вы сидите в этом зале, ещё спорят между собой на предмет того, как вы выглядите и какому народу покровительствуйте.
- Но это же… - запнулся Бог, - слушайте, но это же форменное безумие! Если там, на сцене, есть те, кто знает о моём присутствии, то почему бы им не сойти со сцены и не сесть рядом со мной? Пусть другие рассуждают о своём, тем более, что зачастую они выдают удивительные вещи.
- Они так не сделают.
- Почему? Это же ведь логично.
- Вовсе нет. Кто же тогда будет убеждать неубеждённых? Кто тогда будет доказывать, что именно христианский или мусульманский бог – это истина, а все остальные – это ересь.
- Христианство? А это что ещё такое?
- Поверьте, лучше вам в такие тонкости не вдаваться.
- И долго всё это будет длиться?
- Я не знаю. Пока одна из сторон не убедит другую.
- Слушайте, - сказал Бог, - но это же вздор. Предположим, сторонники моего отсутствия в зале убедят других в том, что они правы. Но что с ними тогда будет, когда свет в зале включат? Что они скажут мне.
- Уверен, что ничего. Ведь для них вы не существуете.
Бог замолчал, не зная, что и сказать, и молчание это длилось до тех пор, пока на сцене не появился актёр с автоматом. Тогда Бог вскочил со своего места и прокричал:
- У него же оружие! Кто-нибудь остановите его! Он же всех убьёт!
- Боюсь, вас не слышат, -ответил человек, дёргая Бога за рукав, предлагая таким жестом сесть на место, - А, кстати, убивает он во имя Вас.
- Это абсурд. Есть сценарий этого кошмара?
- Нет. Он пишется по ходу самого спектакля. Вон, видите тех богато одетых ребят, что стоят за кулисами? Они называют себя духовенством. Они сценарий и пишут. Потом, - человек провёл пальцем на противоположную часть сцены, - их противники этот сценарий читают и говорят, что делать актёрам, играющим за эту сторону спора.
- Понятно, - мрачно подытожил Бог. – Знаете, если так будет продолжаться и дальше, то я покину это отвратительное зрелище.
- В таком случае, можете уходить прямо сейчас, - посоветовал человек. – Если они когда-нибудь догадаются сойти со сцены, уверяю Вас, они отыщут Вас. Если не догадаются, то смотреть Вам больше не на что. Они там поубивают друг друга, этим спектакль и завершиться.
Смешно было Богу и грустно одновременно.