Легенда Перузина
"Compilatio Assisiensis" : dagli scritti di fra. Leone e compagni su S. Francesco d'Assisi
Assisi, 1992
Leg. Per. 2. Говорил святой Франциск: «Придет время, когда дурными примерами [дурных братьев] возлюбленный сей Божий орден ославится, так что будет стыдно выходить к людям. Кто в то время будет вступать в орден [облачится в одеяние Ордена], придет только действием Святого Духа, и не будет в них никакой скверны плоти и крови, но будут истинно от Господа благословенны. И хотя в них действия будут достойны заслуги, по причине охлаждения любви, которая делает так, что святые действуют ревностно, найдут на них искушения неисчислимые; и те, кои в оное время будут найдены испытанными, будут выше предшественников своих. Горе же тем, которые будут довольствоваться только внешней формой монашеской жизни, [уповая на свою мудрость и знания] будут предаваться праздности [то есть не будут упражняться в добрых делах, и крестном пути, и покаянии в чистом соблюдении Евангелия, которое по обету обязаны чисто и просто соблюдать]. Сии не будут противостоять с постоянством искушениям, попущенным для испытания избранных. Ибо лишь те, кои были испытаны [и удостоверены], примут венец жизни, для которого их будет закалять тем временем злоба предуготованных к осуждению [и зловерных]».
Примечания
Добавления в квадратных скобках внесены по изданию: Sancti Francisci Assisiatis Minorum Patriarchae, nec non Sancti Antonii Paduani, eiusdem ordinis, opera omnia. Augustae, 1739, p. 47.
Весь этот параграф Легенды Перузины повторяет дословно Второе житие Фомы Челанского, гл. 116, 4-7. Однако в издании 1806 он содержится только в урезанном виде «Говорил святой Франциск… благословенны» (Seraphici viri Sancti Francisci Asisiatis vitae duae auctore beato Thoma de Celano. Roma, 1806, p. 233). Фрагмент: «Горе… к осуждению» имеется в Actus beati Francisci et sociorum, где он завершает главу 65 «О бедствии ордена»:
«Рассказал святой брат Конрад, что слышал от брата Льва, что святой Франциск однажды молился в храме Святой Марии Ангельской за хорами церкви. И распростер руки к небу, говоря: «Господи, пощади народ твой! Пощади его!». И явился ему Христос, говоря: «Хорошо молишься, и я охотно услышал тебя, ибо многое явлено Мне и Я заплатил большую цену. Однако сделай Мне одно, и Я помилую весь народ, т.е. сделаю так, чтобы орден твой пребывал и был всецело Моим. Но придет время, когда отступят от Меня, и Я поддержу орден на время ради мира, ибо уповают на них, и считают орден светом и сиянием своим. Но затем дам власть Мою демонам, которые воздвигнут повсюду соблазны и бедствия, так что [братья] будут изгнаны и гонимы всеми. И если придет сын к дому отца просить хлеба, даст ему палкой по голове. И если бы знали братья скорби тех дней, начали бы бежать, и многие убегут в пустыню. И блаженный Франциск спросил Господа: «Господи, как они будут жить там?». И отвечал ему Христос: «Я, напитавший сынов Израилевых в пустыне, буду питать их травами и дам травам оным различный вкус, как тогда манне; и потом они придут и восстановят орден в первоначальном и совершенном состоянии. Горе же тем, которые будут довольствоваться только внешней формой монашеской жизни, будут предаваться праздности и не будут противостоять с постоянством искушениям, попущенным для испытания избранных. Ибо лишь те, которые были испытаны, примут венец жизни, ибо их будет закалять злоба предуготованных к осуждению» (Actus beati Francisci et sociorum eius / Ed. P. Sabatier. P., 1902, pp. 189-191).
Также похожий рассказ имеется в Speculum perfectionis IV, 71:
«[Над написанными словами брат Лев, спутник и духовник святого Франциска написал брату Корраду де Оффида, говоря, что слышал это из уст блаженного Франциска; и об этом сам брат Коррад рассказывал в церкви Св. Дамиана вблизи Ассизи]. Святой Франциск стоял за хорами церкви Святой Марии Ангельской, молясь и воздев руки ввысь и взывал к Господу, чтобы Он помиловал народ [и спас ] от многих бедствий, которые должны произойти. И сказал Господь: «Франциск, если ты хочешь, чтобы Я явил милосердие к народу христианскому, соделай так, чтобы твой орден пребыл в том состоянии, в котором он основан, ибо не останется мне больше ничего во всем мире. И Я обещаю тебе, что из любви к тебе и к ордену твоему не позволю миру претерпеть какое-либо бедствие. Но говорю тебе, что они должны отойти от того образа жизни, к которому Я призвал их. И вызовут у Меня такой гнев, что Я восстану на них и призову демонов и дам им (демонам. – Прим. пер.) всякую власть, какую они захотят; и они положат такой соблазн между ними и миром, что никто не сможет носить одеяние твое (францисканский хабит. – Прим. пер.), кроме как в лесах. И когда мир потеряет веру в твой орден, не останется у них более света, ибо я положил их светом миру. И святой Франциск сказал: «Чем будут жить братья мои, которые будут обитать в лесах?». Сказал Христос: «Я буду питать их, как Я питал сынов Израилевых манной в пустыне, ибо сии будут также добрыми, и тогда вернутся в прежнее состояние, в котором орден был основан и начат» (Sperculum perfectionis seu, Sancti Francisci Assisiensis legenda antiquissima/ Ed. P. Sabatier. P., 1898, pp. 140-141).
Коррадо да Оффида (1237-1306), блаж. – францисканец, вступил в Орден в 1252 году. Лично знал братьев, близких к св. Франциску, в частности, брата Льва (? – ок. 1270). Беатифицирован Папой Пием VII в 1817 году. В Actus beati Francisci et sociorum он назван именем Conradus (Конрад).
Leg. Per. 3. Говорил снова: «Просил я Господа, братья, чтобы сподобился я [от Господа] узнать, когда я раб Его есмь, и когда нет». Ибо говорил [Франциск], что не желает ничего иного, как только быть Его рабом. Сам же милостивейший Господь по Своему благоволению ответил мне: «Знай, что ты тогда поистине раб Мой, когда о святом помышляешь, свято говоришь и поступаешь». Потому позвал вас, братья, что желаю быть вами посрамляем, если ничего из оных трех не соделаю».
Примечания
Тот же самый рассказ находим во Втором житии Фомы Челанского, но с вступлением: «Когда однажды в Сиене был в келье, позвал к себе как-то ночью спящих спутников и сказал: «Просил я Господа, братья, чтобы сподобился я [от Господа] узнать, когда я раб Его есмь, и когда нет». Ибо говорил [Франциск], что не желает ничего иного, как только быть Его рабом. Сам же милостивейший Господь по Своему благоволению ответил мне: «Знай, что ты тогда поистине раб Мой, когда о святом помышляешь, свято говоришь и поступаешь». Потому позвал вас, братья, что желаю быть вами посрамляем, если ничего из оных трех не соделаю» (Vita Secunda, 118: Seraphici viri Sancti Francisci Asisiatis vitae duae auctore beato Thoma de Celano. Roma, 1806, p. 234)
Leg. Per. 4. Однажды, когда блаженный Франциск был болен и лежал во дворце епископа Ассизи, некий брат – духовный и святой человек – сказал ему, как бы играючи и в насмешку: «Почем ты продашь все твои власяницы Господу! Многие парчовые и шелковые ткани будут надеты на тело твое и будут покрывать его, которое ныне одето во власяницу». Ибо имел тогда святой Франциск меховую повязку по причине болезни, которая надета была поверх власяницы. И ответил блаженный Франциск, не сам он, но Дух Святой через него, с великой ревностью духа и радостью, говоря: «Ты истину говоришь, ибо так и будет».
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 5. Пребывая в том же дворце и видя, что болезнь с каждым днем становится тяжелее, попросил, чтобы его отнесли на носилках в церковь Святой Марии де Порциункула, ибо не мог ехать на лошади по причине недуга своей тяжелейшей болезни. И когда несли его и проходили мимо странноприимного дома, сказал им, чтобы они поставили носилки на землю. И поскольку по причине величайшей и продолжительной болезни глаз почти не мог видеть, попросил повернуть носилки, чтобы он был обращен лицом к городу Ассизи. И приподнявшись немного на носилках, благословил город Ассизи, говоря: «Господи, как я верю, что город [этот] в древности был местом и обителью злых и беззаконных людей и имел дурную славу по всем провинциям, так [теперь] вижу, что по обилию милосердия Твоего во время, угодное Тебе, явил множество милостей Твоих в нем, чтобы ты [Ассизи] был местом и обителью тех, кто познает Тебя, и воздаст славу имени Твоему, и [источит] благоухание доброй жизни, и учения, и доброй славы для всего народа христианского.
Итак, прошу Тебя, Господи Иисусе Христе, Отец щедрот, чтобы Ты не взирал на неблагодарность нашу, но всегда помнил об обилии милосердия Твоего, которое Ты явил в нем [в Ассизи], чтобы он всегда был местом и обителью тех, которые будут знать Тебя и славить имя Твое благословенное и прославленное во веки веков. Аминь». И когда сказал сие, понесли его в церковь Святой Марии де Порциункула.
Примечания
Точно такой же рассказ содержится в Speculum perfectionis, 9.
Leg. Per. 7. Однажды сказал некий брат блаженному Франциску: «Отче, жизнь и нравы твои выдающиеся и являются светом и зерцалом не только братьям твоим, но и всей Церкви Божией, и таковой будет и смерть твоя, ибо, хотя братьям твоим и многим другим смерть твоя причинит скорбь и великую печаль, для тебя она будет величайшим утешением и бесконечной радостью, ибо ты преставишься от многого труда к величайшему покою, от многих скорбей и искушений к бесконечной радости, от великой бедности твоей, которую ты всегда любил и терпел добровольно от начала обращения твоего до дня смерти, к величайшим, и истинным, и бесконечным богатствам, от смерти временной к жизни вечной, где узришь Господа Бога твоего лицом к лицу, Которого ты с такой ревностью, желанием и любовью созерцал в сем веке». И сказав это, сказал ему открыто: «Отче, знай по истине, что, если Господь с небес не пошлет уврачевание для тела твоего, болезнь твоя неизлечима, и проживешь ты недолго, как и врачи уже сказали. Сие же говорю тебе для укрепления духа твоего, чтобы ты радовался всегда в Господе внешне и внутренне, главным образом, чтобы братья твои и другие, которые приходят навестить тебя, нашли тебя радующимся в Господе, ибо они знают и думают, что ты скоро умрешь, и им, сие видящим, и другим, кои услышат от них после смерти твоей, да будет в память смерть твоя, как всем явлена была жизнь твоя и нравы твои». Блаженный Франциск, хотя и был удручаем премного болезнями, с большой ревностью духа и радостью внешней и внутренней восхвалил Господа и сказал ему: «Итак, если скоро должен я умереть, позовите брата Ангела и брата Льва, чтобы они спели мне о сестре смерти». Пришли братья оные к нему и с великим плачем пели Песнь брату Солнцу и другим творениям Господа, которую написал сам святой на одре болезни своей для восхваления Господа и для утешения души своей и других, в коей песне перед последним стихом поместил стих о сестре смерти, а именно: Да будь прославлен мой Господь за сестру нашу телесную смерть, которую никто из живущих не может избежать. Горе тому, кто умирает в смертном грехе. Блаженны, кого она застанет исполняющими Твою святую волю, потому что смерть вторая не причинит им зла.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 8. Однажды блаженный Франциск призвал к себе спутников своих: «Вы знаете, как госпожа Джузеппа, что живет у церкви Святой Лючии в Сельчи (одна из церквей в Риме. – Прим. пер.), мне и нашему Ордену послужила и весьма предана и благочестива; почему, как я думаю, если вы расскажете ей о том, в каком я состоянии, то она воспримет это как великую милость и утешение; и особенно скажите ей, чтобы послала вам ткань на одну тунику из ткани монашеской, которая по цвету подобна пеплу, такую же, как ткань, которую изготавливают монахи-цистерцианцы за горами (т.е. за Альпами. – Прим. пер.); и чтобы она послала также то кушание, которое она много раз готовила мне, когда я бывал в Городе (т.е. Риме. – Прим. пер.)». Оное же кушание римляне называют мортариолум, и оно изготавливается из миндаля и сахара или меда и других продуктов. Была же эта духовная женщина святой и благочестивой вдовой, и была она одной из самых благородных и богатых [женщин ] всего Города (т.е. Рима. – Прим. пер.), которая стяжала такую благодать от Бога заслугами и проповедью блаженного Франциска, что казалась как бы второй Марией Магдалиной, всегда исполненная слез и благочестия из любви к Богу. И написав письмо, как сказал святой отец, некий брат повелел найти другого брата, который бы отнес письмо, и тотчас кто-то постучал в дверь; и когда открыл дверь некий брат, увидел госпожу Джузеппу, которая поспешила прийти из Города (Рима. – Прим. пер.), чтобы навестить блаженного Франциска, и тотчас некий брат с великой радостью пошел к блаженному Франциску, чтобы возвестить ему, что госпожа Джузеппа с сыном своим и многими другими людьми пришла посетить его, и сказал: «Что будем делать, отче? Разрешим ли ей войти и прийти к тебе?». Ибо по воле блаженного Франциска было издревле постановлено в оном месте, по причине достоинства и святости оного места, чтобы ни одна женщина не входила в затвор оный. И сказал блаженный Франциск: «Не будем распространять это правило на эту госпожу, которую такая великая вера и благочестие побудило прийти сюда издалека». Итак, она вошла в келью блаженного Франциска, проливая обильные слезы. И удивительное дело! Она принесла погребальную ткань, т.е. пепельного цвета, для туники и все прочее, о чем было написано в письме, с собой принесла. И весьма дивились этому братья, помышляя о святости блаженного Франциска. И сказала братьям госпожа Джузеппа: «Братья, сказано мне было в духе, когда я молилась: Пойди и навести отца твоего, блаженного Франциска, и поспеши и не медли, ибо, если будешь медлить, не найдешь его в живых. К тому же принеси ему таковую тунику и таковые вещи, чтобы сделала ему таковое кушание; равным образом и для светильников его принеси побольше воска и также ладана. А о ладане не писал ей в письме блаженный Франциск; но Господь оной госпоже пожелал дать вдохновение для награды и утешения души ее и чтобы мы лучше познали, каков был этот святой, которого Отец небесный такой честью в дни смерти его пожелал почтить в его бедности. Тот, Который вдохновил волхвов, чтобы они пришли с дарами и чтобы почтить Младенца – возлюбленного Сына Своего во дни рождения и бедности Его, вдохновил и эту благородную госпожу, чтобы она из отдаленных мест пришла с дарами, чтобы почтить и поклониться славному и святому телу преподобного раба Своего, который с такой любовью и ревностью в жизни и смерти возлюбил и последовал за бедностью возлюбленного Сына Своего. Приготовила оная госпожа однажды оное кушание святому отцу, которого он пожелал отведать; но он мало поел его, ибо с каждым днем тело его от величайшей болезни ослабевало и приближалось к смерти. Равным образом повелела сделать множество свечей, чтобы после отшествия его они горели у его святого тела; и из ткани, которую она принесла для туники, сшили братья тунику ему, в которой он был погребен. И он повелел братьям, чтобы поверх туники надели власяницу в знак и пример святейшего смирения и бедности. И соделано было, как было угодно Богу, чтобы в ту неделю, в которую пришла госпожа Джузеппа, блаженный Франциск отошел к Господу.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Мортариолум - от лат. mortariolum = маленькая ступка или небольшая глиняная тарелка, в которой толкут смеси. Возможно также, что речь идет о блюде, которое называется «mortarola» и упоминается в итальянской кулинарной книге начала XIV века «Liber de coquina». Вот рецепт мортаролы: «Возьми греческий виноград, мелко нарезанные фиги и смешай их с фисташками. Положи немного в тарелку (mortarola), из вышеуказанного сделав один слой, а другой слой – из молока миндаля, сваренного и загустевшего; и еще один слой из орехов с тертыми фигами, которые были оставлены. И положи мелко нарезанных яблок, поджаренных с салом и имбирем и другие ингредиенты. Положив это в три или четыре слоя, покрой тестом. Затем поставь готовиться в печь и смотри, чтобы туда не попал дым. И блюдо должно быть настолько густым, чтобы его можно было нести на лотке» (A. Martellotti. I ricettari di Federico II. Firenze, 2005, pp. 269-270).
Leg. Per. 9. Блаженный Франциск в начале своего обращения, при Господнем содействии, как муж благоразумный, себя и дом свой, т.е. Орден, основал на твердой скале, т.е. на величайшем смирении и бедности Сына Божия, назвав его Орденом Меньших Братьев. На величайшем смирении: поэтому в начале существования Ордена, после того как число братьев начало умножаться, пожелал, чтобы братья пребывали в приютах для прокаженных и служили им; поэтому в то время, когда приходили в Орден знатные и незнатные, среди прочего, что возвещалось им, говорилось, что подобает им служить прокаженным и пребывать в домах их. На величайшей бедности: как говорится в Уставе, что братья как пришельцы и странники пребывали бы в домах, в которых они пребывают, и не желали иметь ничего из того, что под солнцем, кроме святой бедности, через которую они питаемы от Господа в сем веке телесной пищей и добродетелями, а в будущем веке унаследуют небесное блаженство. Себя самого основал на величайшей бедности и смирении: ибо, поскольку был великим предстоятелем в Церкви Божией, пожелал и избрал быть отверженным не только в Церкви Божией, но и среди братьев своих.
На заботу Франциска о прокаженных (цитируя данный отрывок из Legenda Perusina) обращает внимание русский философ и историк Лев Платонович Карсавин в своей книге «Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков»: «Святой еще до обращения заботился о прокаженных, в братстве забота о них занимает одно из первых мест» (Л.П. Карсавин. Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков. СПб., 1912, с. 310).
Примечания
Похожий фрагмент имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 44). Отличий совсем немного: после фразы «чтобы братья пребывали в приютах для прокаженных и служили им» в Speculum perfectionis добавлено: «и там полагали начало святого смирения». В фразе «говорилось, что подобает им служить прокаженным» после «подобает им» добавлено «смиренно». В конце, после «среди братьев своих» добавлено: «хотя сие отвержение во мнении и желании его обернулось великим возвышением его перед лицом Бога и людей».
Leg. Per. 10. Как-то раз, когда проповедовал жителям Интерамны (совр. Терамо, Италия) на площади перед кафедральным собором, епископ этого города, рассудительный и духовный человек, присутствовал на этой проповеди, а потому, когда проповедь закончилась, епископ встал и, помимо других слов Божиих, которые сказал им, сказал также сие: «Господь от начала, когда насадил и основал Церковь, всегда украшал ее святыми мужами, которые своим словом и примером ее возделывали. Ныне же, в сие последнее время, украсил этим бедным, и презираемым, и неграмотным человеком – указав пальцем на блаженного Франциска перед всем народом – и поэтому вы обязаны любить Господа и чтить Его и беречься от грехов, потому что Он не соделал сие всякому народу». Когда закончилась проповедь, господин епископ и блаженный Франциск спустились с места, где проповедовали, и вошли в кафедральный собор; тогда блаженный Франциск поклонился господину епископу и пал ему в ноги, говоря: «Воистину говорю Вам, господин епископ, что никакой человек до сего дня не воздал мне столько чести в сем веке, как ты воздал мне сегодня, ибо другие люди говорят: сей есть святой человек! Приписывая славу и святость творению, а не Творцу. Но ты отделил драгоценное от ничтожного, как человек рассудительный». Ибо часто, когда блаженного Франциска чтили и говорили о нем, что он святой человек, он на такие речи отвечал, говоря: «Не уверен я доселе, должен ли я иметь сынов и дочерей». И говорил: «Ибо в какой час пожелает Господь отнять у меня сокровище Свое, которые Он дал мне взаймы, что иное останется мне, кроме души и тела, которые имеют также и неверные? Более того, я должен считать, что если Господь разбойнику и даже неверному человеку вверил бы такие блага, которые Он вверил мне, они были бы более верны Господу, чем я». И сказал: «Как на изображении Господа и Пресвятой Девы, нарисованном на доске, почитается Бог и Пресвятая Девы, и воспоминается Бог и Пресвятая Дева, и однако доска и краски ничего себе не приписывают, ибо они суть доска и краски, так и раб Божий есть некая икона, а именно творение Божие, в котором Бог чтится по причине благодеяния Своего, но он сам [раб Божий] ничего не должен себе приписывать, будучи деревом и красками, но да будет только Богу воздана честь и слава, а ему [рабу Божию] стыд и бедствия, пока он живет, ибо всегда, пока жив, плоть противится благодеяниям Бога».
Примечания
На данный отрывок из Legenda Perusina обращает внимание русский философ и историк Лев Платонович Карсавин в своей книге «Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков»: «Итак, у человека заслуг нет. За свои и чужие добрые дела и мысли надо благодарить Создателя: добро как бы возвращение Ему Его дара» (Л.П. Карсавин. Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков. СПб., 1912, с. 340).
Точно такой же рассказ имеется в Speculum perfectionis, 45, только в конце вместо «ибо всегда, пока жив, плоть противится благодеяниям Бога» - «посреди невзгод мира сего».
Leg. Per. 13. В ту неделю, когда преставился блаженный Франциск, госпожа Клара, первое насаждение Ордена сестер, аббатиса бедных сестер монастыря Святого Дамиана в Ассизи, подражательница святого Франциска в сохранении всегда бедности Сына Божия, поскольку была тогда очень больна и боялась умереть до того, как умрет блаженный Франциск, плакала горькими слезами и не могла утешиться, из-за того что до отшествия своего не могла видеть единственного отца своего после Бога, т.е. блаженного Франциска, утешителя внутреннего и внешнего человека и также первого устроителя ее в благодати Божией. И потому через некоего брата дала знать блаженному Франциску [о своей болезни]. Блаженный Франциск, услышав это, поскольку любил ее и ее сестер отеческой любовью по причине их святой жизни, умилостивился, особенно потому, что немного лет после того, как появились у него братья, его увещеваниями, при Господнем содействии, она обратилась к Господу; ее же обращение послужило великим наставлением не только для Ордена братьев, но и для всей Церкви Божией. Но блаженный Франциск, понимая, что то, чего она желала, то есть видеть его, тогда осуществить было невозможно, ибо оба они были тяжело больны, для утешения ее послал ей в письме свое благословение и также простил ей все недостатки, если она какие имела в исполнении его повелений и заповедей и повелений и заповедей Сына Божия. Более того, чтобы она отложила всякую печаль и утешилась в Господе, не он, но Дух Святой изрек те слова, которые он передал ей через того брата, которого она к нему направила: «Пойди и принеси письмо сие госпоже Кларе и скажи ей, чтобы она отложила всякую печаль и скорбь из-за того, что не может меня увидеть; но пусть поистине знает, что до отшествия моего и она, и ее сестры увидят меня и получат от меня величайшее утешение». Соделалось же так, что когда вскоре после этого отошел [к Господу] ночью блаженный Франциск, утром следующего дня весь народ – мужчины и женщины из города Ассизи, со всем духовенством, неся святое тело из места, где умер Франциск, с гимнами и хвалами и взяв ветви деревьев, по воле Господней отнесли его к церкви Святого Дамиана, дабы исполнилось слово, которое изрек Господь через святого Своего для утешения дочерей и служительниц Своих. И сняв железную решетку с окна, через которое служительницы Христа общались с посетителями и иногда слушали слово Божие, братья сняли тело Франциска с носилок и на руках внесли через окно на длительное время, пока госпожа Клара и ее сестры не получили величайшее утешение, хотя пролили много слез и были удручены скорбью, ибо после Бога он был единственным утешением для них в сем веке.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 14. Вечером дня субботнего после вечерни перед той ночью, когда отошел ко Господу блаженный Франциск, множество птиц, называемых жаворонками, на крыше дома, в котором лежал блаженный Франциск, невысоко летали и кружились и при этом пели. Мы же, которые были с блаженным Франциском и пишем сие о нем, свидетельствуем, что многократно слышали, как он говорил: «Если буду говорить с императором, буду просить его, чтобы из любви к Богу и по моим просьбам составит и напишет закон, чтобы никакой человек не ловил сестер-жаворонков и не причинял им никакого зла. Равным образом, чтобы все гражданские власти и все хозяева замков и поместий обязались бы каждый год на Рождество Господне заставить людей разбрасывать зерна пшеницы и других злаков по дорогам вне городов и замков, чтобы птицы имели пропитание, и прежде всего сестры-жаворонки и другие птицы в день такового торжества. И чтобы ради почитания Сына Божия, которого в яслях между волом и ослом положила Пресвятая Дева Матерь Его в ту ночь, всякий человек в эту ночь насыпал бы вдоволь корма братьям-волам и ослам. Равным образом, чтобы в праздник Рождества Господня богатые должны накормить вдоволь всех бедных». Ибо блаженный Франциск очень почитал праздник Рождества Господня, больше, чем все другие торжества Господни, ибо, хотя и в другие Свои торжества Господь совершал наше спасение, однако, как говорил блаженный Франциск, благодаря тому, что Он родился нам, подобало нам спастись. Поэтому он хотел, чтобы в таковой день всякий христианин радовался в Господе и ради Его любви, ради того, что Он дал Себя нам, всякий человек с радостью должен явить щедрость не только по отношению к бедным, но также к животным и птицам. Говорил блаженный Франциск о жаворонке: «Сестра-жаворонок имеет хохолок, как монахи, и является смиренной птицей, которая охотно идет по дороге, чтобы найти себе какие-либо зерна, и даже если находит их в помете животных, извлекает их и ест. Летая, хвалит Господа, как добрые монахи, презирающие земное, коих жительство всегда на небесах. Кроме того их одеяние [по цвету] подобно земле, а именно перья их, и тем самым они являют пример монахам, что они должны иметь не разноцветные и изысканные одежды, но как бы мертвые, подобные земле». И потому что блаженный Франциск в сестрах-жаворонках видел сие вышесказанное, он сильно любил их и охотно смотрел на них.
Примечания
Похожий рассказ имеется в Speculum perfectionis 113
Весь погруженный в любовь к Богу, блаженный Франциск не только в душе своей, уже украшенной всем совершенством добродетелей, но и во всяком творении усматривал благость Божию; по этой причине особой и родственной любовью прилеплялся к творениям, особенно к тем, в которых видел нечто похожее на Бога или монашескую жизнь. Поэтому превыше всего птиц любил некую птичку, которая называется жаворонок, а на народном языке называется «lodola capelluta» [итал. хохлатый жаворонок]. И говорил о нем: «Сестра-жаворонок имеет хохолок, как монахи, и является смиренной птицей, которая охотно идет по дороге, чтобы найти себе какие-либо зерна, и даже если находит их в помете животных, извлекает их и ест. Летая, хвалит Господа весьма сладко, как добрые монахи, презирающие земное, коих жительство всегда на небесах и намерение которых всегда прославлять Бога. Их одеяние [по цвету] подобно земле, а именно перья их, и являет пример монахам, что они должны иметь не изысканные и разноцветные одежды, но простые, по цене и цвету подобные земле, которая ниже прочих элементов». И поскольку видел в них сие, очень любил на них смотреть. Потому угодно было Господу, что эти птички явили некий знак любви к нему в час смерти его. Ибо вечером дня субботний после вечерни перед той ночью, когда [Франциск] отошел ко Господу, великое множество оных птиц, называемых жаворонками, собрались на крыше дома, где лежал [Франциск], и, летая, делали небольшие круги вокруг крыши и сладким пением, казалось, славили Господа.
Lauda (лат. alauda, гасконское laudeta, франц. alouette, итал. allodola) – жаворонок.
Сестер-жаворонков: lauda (лат. alauda) – существительное женского рода.
Жаворнонки считались в Средние века изысканным кушаньем. Во французской кухне еще во времена первого французского ресторатора Антуана Бовилье (1754-1817) сохранялись блюда «Alouettes a la broche» («Жаворонки на вертеле») и «Alouettes au gratin» («Жаворонки на гриле») (см. A.B. Beauvilliers. The Art of French Cookery. London, 1827, p. 130).
Жаворонки в Италии (в отличие от России) относятся к оседлым (неперелетным) птицам.
Хохолок: в тексте употреблено латинское слово caputium (от caput – голова), от которого произошло слово капюшон, а также название одной из ветвей францисканского ордена – капуцинов.
Хвалит: в тексте употреблено латинское слово laudat, созвучное слову жаворонок (lauda).
Мертвые – ср. выше рассказ о погребальном саване Франциска (Legenda Perusina, 8)
Lodola capelluta – староит. Alouette huppee [старофр. «Хохлатый жаворонок»] (Dictionaire Francois, et Italien. V. 2. Venise, 1717, p. 16)
Ниже прочих элементов – согласно принятой тогда картине мира, вселенная представляла собой набор концентрических сфер. Подлунный мир состоял их четырех сфер – сферы земли, над которой располагалась сфера воды, а далее – сфера воздуха и сфера огня. После сферы огня следовала сфера Луны, которая уже состояла из пятого элемента – эфира. См. Бонавентура, Бревилоквий, II,3: «О материальной природе в бытии следует придерживаться того, что материальная вселенная в целом состоит из природы небесной и природы элементов, так что небесная подразделяется на три главные небесные сферы, а именно, эмпирей, хрустальный свод и твердь. Внутри тверди, которая есть сфера звезд, содержатся семь сфер семи планет, которые суть: Сатурн, Юпитер, Марс, Солнце, Венера, Меркурий, Луна. Природа же элементов разделяется на четыре сферы, а именно, огня, воздуха, воды и земли; и таким образом, если идти от высшего круга до центра земли, то встречены будут десять небесных сфер и четыре сферы элементов; из чего собирается воедино и устанавливается вся чувственно воспринимаемая вселенная, разграниченным, совершенным и упорядоченным образом».
Leg. Per. 20. Также некоторые братья говорили блаженному Франциску: «Отче, разве ты не видишь, что иногда епископы не разрешают нам проповедовать и в течение многих дней заставляют нас пребывать на одном месте праздными, пока мы не получаем возможность проповедовать народу? И лучше было бы, если бы ты испросил у господина Папы привилегию для братьев [проповедовать], и будет это во спасение душ». Коим он ответил, весьма порицая их: «Вы, братья меньшие, не знаете воли Божией и не позволяете мне обратить весь мир, как этого хочет Бог. Ибо я хочу через смирение и почтение прежде обратить прелатов, и когда они увидят святую жизнь вашу и почтение к ним, то они попросят вас, чтобы вы проповедовали и обращали народ. И это призовет вас лучше, чем привилегии, которых вы желаете и которые приведут вас к гордыне. И если будете свободны от всякой жадности и будете побуждать народ, чтобы он соблюдал законы церковные, они попросят вас, чтобы вы принимали исповедь у паствы их; хотя об этом вы не должны заботиться, ибо, если они обратятся, то без труда найдут и духовников. Я для себя хочу сию привилегию от Господа, а именно, чтобы не иметь привилегий от человека, но всем воздавать почтение и через послушание святому Уставу более примером, чем словом, обратить всех».
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 21. Однажды сказал Господь Иисус Христос брату Льву, спутнику блаженного Франциска: «Я скорблю о братьях». И ответил ему брат Лев: «Почему, Господи?». И Господь сказал: «По трем [причинам]: а именно, потому что не признают благодеяний Моих, которые Я уделяю им каждый день, как ты знаешь, ибо они не сеют и не жнут. И потому что каждый день ропщут и пребывают в праздности; и часто гневаются друг на друга и к любви не возвращаются и не прощают обиды, которую получают».
Примечания
Аналогичный рассказ имеется в Speculum perfectionis, 52
Не сеют и не жнут – сравни Нагорную проповедь: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш небесный питает их» (Мф 6, 26).
Leg. Per. 22. Однажды ночью блаженный Франциск так был удручаем болями от недугов своих, что почти в оную ночь не мог ни успокоиться, ни спать. Утром, когда боли немного утихли, попросил позвать всех братьев, бывших в том месте, и, когда они сели вокруг него, посмотрел на них и позаботился в их лице о всех братьях. И, начав с одного из братьев, благословил их, возлагая правую руку на голову каждого из них, и благословил всех, кто был в Ордене и всех, кто будет в Ордене до скончания века; и, казалось, жалел, что не сможет видеть сынов и братьев своих перед смертью своей. Потом повелел принести хлебы и благословил их; и поскольку по причине немощи не мог преломить их, попросил одного из братьев, чтобы он разломил их на множество кусков; и каждому из братьев дал по куску, предписав, чтобы он всё съел. Ибо как Господь в [Великий] четверг с апостолами пожелал трапезничать перед смертью Своей, так показалось неким образом братьям оным, что блаженный Франциск перед смертью своей пожелал благословить их и в их лице всех прочих братьев, и что каждый ел оный благословленный хлеб неким образом как бы с другими братьями. И сие явно рассматривать можем, ибо, поскольку тот день не был четвергом, он сказал братьям, что думал, что это был четверг. Один из оных братьев сберег маленький кусочек того хлеба. И после смерти блаженного Франциска некоторые, вкушавшие от него [сбереженного кусочка] в болезнях своих, тотчас исцелялись.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 27. Истинно друг Божий глубоко презирал все мирское, но больше всего презирал деньги. Они ему были особенно противны с самого начала его обращения, и своим последователям он внушал избегать их, как самого дьявола. Сие было увещевание, данное им своим [ученикам]: чтобы они навоз и деньги оценивали считали достойными одинаковой любви. Итак, случилось однажды, что некий мирянин зашел помолиться в церковь Святой Марии де Порциункула и в качестве жертвы положил деньги возле креста. Эти деньги, когда тот [мирянин] ушел, один из братьев просто своей рукой взяв их, бросил в окно. Узнал святой [Франциск], что сделал брат; тот, узнав, что он разоблачен, прибежал просить прощения и, распростершись на земле, готовился к тому, что его будут бить. Обличил его святой [Франциск] и суровейшим образом ругал его за то, что он прикоснулся к деньгам. Приказал ему собственным ртом достать из окна деньги и своим же ртом отнести и положить поверх ослиного помета. И когда брат охотно исполнил приказанное ему, страх наполнил сердца прочих, услышавших об этом. Все стали презирать деньги, более чем прочее, таким образом сравненные с навозом, и в презрении к ним каждый день укреплялись новыми примерами.
Примечания
Точно такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 35)
Leg. Per. 34. Однажды у Колле возле Перуджи повстречал святой Франциск некоего бедняка, которого знал еще тогда, когда жил в миру. И сказал ему: «Брат, как ты поживаешь?» А тот со злобой в душе стал проклинать господина своего, который отнял у него все имущество. И сказал: «Благодаря господину моему, которого да проклянет Господь всемогущий, плохо лишь я живу». Пожалев более душу его, чем тело, поскольку в смертельной ненависти пребывал [тот], сказал ему блаженный Франциск: «Брат, прости господина своего из любви к Богу, и освободишь [от ненависти] душу твою, и может случиться, что он вернет тебе отнятое. А иначе и имущество свое потеряешь, и душу. А тот ответил: «Не могу простить ему полностью, пока он не вернет мне то, что отнял». Блаженный Франциск, у которого на плечи был накинут некий плащ, сказал ему: «Вот, я даю тебе этот плащ и прошу тебя, чтобы ты простил господина своего из любви к Господу Богу». Смягчившись от оказанного ему благодеяния, тот, взяв дар, простил обиды.
Примечания
Точно такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 56) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 32).
Leg. Per. 35. Когда [Франциск] пребывал в Сиене, случилось так, что туда прибыл некто из ордена братьев-проповедников, муж духовный и доктор священной теологии. Итак, когда он посетил блаженного Франциска, они долго наслаждались сладостнейшей беседой о словах Господа.
Примечания
Точно такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 69)
Leg. Per. 36. Спросил же Франциска вышеупомянутый учитель о следующих словах [пророка] Иезекииля: Если не возвестишь нечестивому нечестие его, Я взыщу душу его от руки твоей. Ибо говорил: «Многих, добрый отче, я знаю, о которых мне известно, что они пребывают в смертном грехе, и не всегда возвещаю им об их нечестии. Взыщутся ли от руки моей души таковых?». И когда сказал ему блаженный Франциск о себе, что он неучен и потому желает более научиться у него, чем толковать стих из Писания, добавил смиренный оный учитель: «Брат, хотя я от каких-либо мудрых людей услышал бы объяснение этих слов, я, однако, охотно приму также и твое толкование». Сказал ему блаженный Франциск: «Если слова сии в общем смысле должны уразумеваться, то я таким образом их понимаю, что раб Божий так должен пылать своей жизнью и святостью, что светом примера своего и беседы своей всех нечестивых укорять. И так сияние жизни его и благоухание славы его возвестит всем нечестие их». Итак, получив сие обильное наставление муж оный, уходя, сказал спутникам блаженного Франциска: «Братья мои, богословие мужа сего, основанное на чистоте и созерцании, подобно орлу летающему; наша же наука на чреве ползает по земле».
Примечания
Точно такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 69) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 53). Бонавентура в «Большой легенде» дает сокращенный пересказ этого эпизода: «Будучи спрошен в Сиене неким монахом, доктором священной теологии, о неких трудных для уразумения вопросах, с такой ясностью открывал тайны премудрости Божественного учения, что весьма дивился муж оный опытный и с удивлением говорил: Воистину богословие сего святого отца, чистотой и созерцанием, как крыльями, возносимое вверх, есть орел летающий; наша же наука на чреве ползает по земле» (Legenda maior, XI, 2).
В Синодальном переводе этот отрывок, кратко резюмированный собеседником Франциска, звучит следующим образом: «Когда Я скажу беззаконнику: «смертью умрешь!», а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был: то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих» (Иез 3, 18).
Leg. Per. 37. Имел обыкновение нецеломудренные очи обличать с помощью такой притчи. «Царь благочестивый и могущественный послал к царице одного за другим двух послов. Возвратился первый и только передал словами слова [царице]. Ибо очи мудрого в голове его были и не смотрели [на царицу]. Пришел другой и после того, как кратко передал слова [царицы], длинную о красоте её соткал историю: Воистину, о господин, видел красивейшую женщину. Счастлив, кто услаждается ею. А царь ему в ответ: Ты, негодный раб, на невесту мою бросал нецеломудренные взоры? Ясно, что ты хотел коварно овладеть той, на которую смотрел. Повелел позвать первого посла и спросил: Как тебе показалась царица? Она превосходна, ибо охотно слушала и мудро отвечала. И спросил: Показалась ли она тебе красивой? А тот ответил: Тебе, о господин, положено на сие взирать, а мое дело – передать ее слова. И царь вынес приговор: Ты, поскольку целомудрен очами, будь в комнате моей целомудреннее телом: а тот пусть идет прочь, чтобы не осквернил брачный чертог». Ибо говорил: «Кто не должен бояться взирать на невесту Христову?»
Примечания
Такой же рассказ имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 86)
Этот рассказ, но без последней фразы, содержится также во Втором житии Фомы Челанского (Vita secunda, 69). Последняя фраза взята из другого эпизода, описанного во Втором житии Фомы Челанского: «Однажды, когда святой Франциск проходил мимо Мевании (совр. город Беванья, в 16 км от Ассизи. – Прим. пер.) не мог, поскольку ослабел от поста, дойти до селения. Спутник же его, посланный им к некой духовной госпоже, смиренно попросил для святого хлеб и вино. Она же, когда услышала просьбу, с дочерью – посвященной Богу девицей – поспешила к святому, неся то, что было нужно. Святой, подкрепившись и немного восстановив силы, словом Божиим подкрепил, в свою очередь, мать и дочь. Когда же проповедовал им, то не смотрел на лицо ни той ни другой. Когда они ушли, спутник спросил его: «Почему, брат, ты не смотрел на святую девицу, которая с таким благочестием пришла к тебе?» А отец ответил ему: « Кто не должен бояться взирать на невесту Христову?» (Vita secunda, 80).
Очи мудрого в голове его: цитата из книги Экллезиаста. В Синодальном переводе: «У мудрого глаза его – в голове его» (Екк 2, 14).
Leg. Per. 38. Нередко же сие делал. Сладчайшая мелодия духа внутри него кипящая вовне на французском языке проявлялась, и биение Божественного шепота, которое ухо его принимало украдкой, прорывалось в радостном гимне на французском языке. Иногда я видел, как он поднимал с земли палку и, придерживая ее левой рукой, правой рукой изогнутой веточкой водил по ней, как бы по скрипке, и сопровождая это соответствующими жестами, по-французски воспевал Бога. Часто это пение завершалось слезами, и этот радостный гимн выливался в сострадание к страстям Христа. После этого святой постоянно издавал вздохи и стоны и, забыв о том, что держал в руках, устремлял [взор] к небу.
Примечания
Такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 90) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 93).
Leg. Per. 39. Чтобы соблюсти добродетель святого смирения, по прошествии нескольких лет после своего обращения, на одном из капитулов, перед всеми братьями по Ордену, [Франциск] сложил с себя обязанности предстоятеля, говоря: «Отныне я умер для вас. Но вот брат Петр Каттани, которого я и мы все будем слушаться. И, склонившись перед ним, обещал ему послушание и почтение. Итак, плакали братья и скорбь их исторгала из их груди громкие стоны, когда видели себя осиротевшими и лишившимися такого отца. Блаженный Франциск встал и, сложив руки и возведя очи к небу, сказал: «Господи, я вверяю Тебе семью, которую Ты до сего времени препоручил мне. И ныне, по причине недугов, о которых Ты знаешь, о сладчайший Господи, не имея сил о ней заботиться, вверяю ее служителям. Они обязаны будут в день Суда перед Тобой, Господи, дать отчет, если какой-либо брат их либо по небрежению, либо по дурному примеру, либо из-за сурового наказания погибнет». И пребыл [Франциск] послушен [им] вплоть до самой смерти, поступая смиреннее, чем кто-либо другой [из братьев].
Примечания
Такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 104) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 39).
Leg. Per. 41. Утверждал [Франциск], что меньшие братья в последние времена для того были посланы Господом, чтобы тем, кого помрачила тьма грехов, явить примеры света. Он говорил, что обоняет приятнейшее благоухание и умащается силою драгоценной мази, когда слышит о великих делах, творимых святыми братьями, рассеянными по всему миру. Случилось некоему брату перед неким благородным мужем с острова Кипр однажды несправедливые слова сказать другому брату. И, поскольку увидел, что словами своими причинил ущерб брату, взяв ослиный помет и возгоревшись желанием наказать себя, положил к себе в рот, говоря: «Навоз да умастит язык, который излил яд гнева на брата моего». Увидев сие, муж оный, дивясь весьма, ушел, и с того момента самого себя и свое имение отдал в распоряжение братьев. Сие все братья неизменно по обычаю соблюдали, а именно, если кто-либо из них другому скажет в возмущении какое-либо слово, простершись на землю обиженному, даже если тот того не желает, блаженными поцелуями осыпет ноги. Радовался святой [Франциск] о таковых вещах, когда слышал, что его братья являли своим поведением примеры святости, и достойными всякого приятия благословениями осыпал тех братьев, которые словом или делом склоняли грешников к любви ко Христу. Он хотел, чтобы его сыновья [духовные] поистине подражали той ревности о душах, которой он сам был исполнен.
Примечания
Такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 115) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 51).
Leg. Per. 42. Незадолго до того, как Господь призвал к Себе [Франциска], сказал ему некий брат: «Отче, ты преставишься, а семья, последовавшая за тобой, останется в юдоли слез. Укажи кого-либо из Ордена, если знаешь такого, в котором дух твой уверен, на которого можно было бы с безопасностью возложить бремя служения в качестве генерального министра». Ответил святой Франциск, сопровождая все слова свои воздыханиями: «Не вижу, сын мой, кто мог бы быть надежным вождем такого многоразличного воинства и пастырем такого великого стада. Но хочу вам описать того, в ком бы отразилось, каков должен быть отец сей семьи». И сказал: «Человек он должен быть серьезнейшей жизни, великого благоразумия, безупречной репутации, не иметь любимчиков, чтобы, возлюбив часть, не породить соблазна у всех. Он должен быть прилежен в молитве, время свое должен распределять так, чтобы определенные часы посвящать душам и заботе о вверенном ему стаду. Ибо прежде всего утром должен служить мессу и длительными молитвами самого себя и стадо вверять Божественному покровительству. После молитвы должен быть на виду у всех, чтобы все могли к нему обратиться, чтобы всем отвечать, обо всех с кротостью заботиться. Он не должен взирать на лица и не делать так, чтобы о меньших и простых меньше проявлять заботы, чем о мудрых и вышестоящих. И если ему дано выделяться среди других даром грамотности, однако он должен в нравах своих являть образ благочестивой простоты и радеть о добродетели. Он должен гнушаться денег, главного врага нашего [монашеского] призвания и совершенства, будучи главой нашего Ордена являть другим пример и не злоупотреблять накоплением имущества.
Примечания
Такой же рассказ имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 139) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 80).
Leg. Per. 43. Достаточно ему иметь облачение и книжицу, ради братьев же – перья [для письма] и печать. Не должен быть [генеральный настоятель] собирателем книг и не должен чрезмерно предаваться чтению, чтобы не отнимать от служения то, что отдает учению. Он должен быть тем человеком, который утешает удрученных, поскольку он есть последнее прибежище обуреваемых скорбями, да не случится так, что, если у него не найдут исцеления, возобладает недуг отчаяния у болящих. Чтобы обратить своевольных к кротости, да умалит самого себя и смягчит то, что в его власти, чтобы приобрести душу для Христа. Для ушедших из Ордена, как для овец погибших, не затворяет утробы милосердствующей, памятуя о том, что весьма сильные искушения могли привести их к этому. Желаю, чтобы все почитали его как наместника Христова во всем и со всяким благоволением Христовым заботились о нем. Ему же подобает не домогаться почестей и не услаждаться более почестями, чем обидами. Если случится так, что будет нуждаться в более деликатной пище, пусть вкушает ее не в укромных местах, а прилюдно, чтобы и другим не было стыдно заботиться об ослабленном теле. Особенно важно для него обладать даром сердцеведения и из глубин души исторгать истину. Мужественный облик справедливости никак да не пятнает, понимая, что таковое служение является в большей степени бременем, нежели честью. Однако да не случится, чтобы избыточная кротость не превратилась в безынициативность, а чрезмерная мягкость не привела к падению дисциплины, чтобы он был любим всеми и при этом внушал страх тем, кто делает зло. Хочу также, чтобы у него были достойные помощники, которые сами и вместе с ним всем подавали добрый пример, чтобы эти помощники были твердыми в трудностях, но при этом удобоприветливы, чтобы всех, обращающихся к ним, принимали со святой радостью. Таков должен быть генеральный настоятель Ордена.
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 139) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 80).
Leg. Per. 44. Будучи однажды спрошен неким братом, почему всех братьев, отвергнутых от своей заботы, предал в чужие руки, как если бы ему не было дела до них, отвечал: «Сын мой, я люблю братьев моих, как могу; но если бы они следовали по стопам моим, я, конечно, больше любил бы их и не отдал бы их в чужие руки. Ибо есть некие из числа прелатов, которые увлекают их к другим [путям], указывая им на примеры древних и мало прислушиваясь к моим увещеваниям. Но то, что они делают, видно будет в конце». И спустя немного времени, когда был болен чрезвычайно сильно, возмутившись духом, на одре болезни сказал: «Кто сии, которые Орден мой и братьев из моих рук похитили? Если я приду на генеральный капитул, я явлю им свою волю».
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 141) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 41).
Leg. Per. 45. Не стыдился блаженный Франциск у гражданских властей просить мяса для болящего брата. Увещевал, однако, болящих терпеливо переносить свои недуги и не соблазняться, если не все их желания удовлетворяют. Поэтому в некоем Уставе повелел написать: «Прошу всех братьев моих болящих, чтобы в болезнях своих не гневались и не роптали на Господа или на братьев. Да не требуют с большой настойчивостью лекарств; да не желают чрезмерно освободить [от недуга] плоть, которой вскоре предстоит умереть и которая является врагом души. За всё пусть благодарят, чтобы они желали быть такими, какими Бог хочет, чтобы они были. Ибо кого Бог предуготовал к вечной жизни, того Он наставляет [на путь истинный] бичами и недугами, как и Сам сказал: «Кого Я люблю, того вразумляю и наказываю».
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 133) и в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 42).
Кого Я люблю, того вразумляю и наказываю – цитата из Откровения Иоанна Богослова (гл. 3, стих 19).
Leg. Per. 47. Много скорбел блаженный отец, если, оставив в небрежении добродетель, [братья] искали знания, особенно если не в том звании каждый пребывал, в котором был призван от начала. Он говорил: «Братья мои, ведомые любопытством к знанию, в день бедствия останутся с пустыми руками. Хочу, чтобы они больше укреплялись добродетелями, чтобы, когда настанет время бедствий, имели с собою Господа в скорбях [своих]. Ибо грядет такое бедствие, что книги будут никому не нужны, и их будут выбрасывать в окна и потаенные места». Не потому [Франциск] говорил сие, что ему не нравилось изучение Святого Писания, но чтобы некоторых отвлечь от чрезмерной заботы о том, чтобы научиться всему на свете, а некоторых побудить быть добрыми благодаря любви, а не полузнающими благодаря любопытству. Ибо предчувствовались времена не столь уж отдаленные, в которые, как он предвидел, ученость будет причиной гибели. Одному из спутников своих, некогда чрезмерно занятому проповедями, после смерти явился в видении и запретил [проповедовать], но повелел следовать путем простоты.
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 147).
Leg. Per. 48. Говорил, что теплохладных, не занятых постоянно каким-нибудь ремеслом, Господь извергнет из уст Своих. Никто не мог перед ним пребывать в праздности, не получив от него суровой отповеди. Ибо он сам, будучи примером всякого совершенства работал своими руками, не позволяя себе впустую тратить драгоценный дар времени. Сказал же однажды: «Хочу, чтобы все братья мои трудились и упражнялись, а те, которые не имеют [ремесла], да научатся какому-либо ремеслу, чтобы в меньшей степени быть людям в тягость и чтобы сердце или язык не пребывали в праздности». Награду или плату за труд не воле трудящегося, но гвардиану или семье вверял.
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 120).
Господь извергнет из уст Своих – цитата из Откровения Иоанна Богослова (глава 3, стих 16)
Leg. Per. 49. В Городе (Риме. – Прим. пер.) у господина [епископа] Остии, который позднее стал Верховным Первосвященником, встретились оные славные светильники мира, а именно, святой Франциск и святой Доминик. Когда они говорили друг с другом медоточивыми речами о Боге, сказал в конце им епископ: «В первоначальной Церкви пастыри были бедными и пылали любовью, а не жадностью. Почему бы нам не сделать некоторых из ваших братьев епископами и прелатами, чтобы они учением и примером подавали пример? И произошло между святыми в ответе состязание, ибо ни один из них не спешил с ответом, но уступал другому, даже принуждая его к ответу. Ибо каждый из них был не хотел быть выше другого и каждый хотел оказать честь другому. Победило, наконец, смирение Франциска, чтобы ему не возвышаться, победил и Доминик, который первым ответил, но из смиренного послушания. Отвечая, блаженный Доминик сказал епископу: «Господин, если только мои братья знают, они на высокую ступень вознеслись, и я не могу позволить, чтобы они следовали иному зерцалу достоинства». После того как сей кратко ответил, блаженный Франциск, склонившись перед епископом, сказал: «Господин, мои братья потому называются меньшими, что не дерзают стать большими. Их призвание учит их пребывать внизу и следовать по стопам смирения Христа, которым в конце в сонме святых более всех прочих возвеличатся. Если желаете, чтобы они принесли плоды в Церкви Божией, удерживайте их и сохраняйте в том состоянии, в котором они призваны, и даже если они того не желают, низводите их на простые виды служения и ни в коем случае не позволяйте им возвышаться на должности прелатов». Таковы были ответы блаженных. Когда закончили они отвечать, много почерпнувший для себя полезного из слов каждого из них господин [епископ] Остии воздал великую благодарность Богу. Когда же они вышли оттуда, попросил блаженный Доминик у святого Франциска, чтобы тот соблаговолил дать ему веревку, которой тот препоясывался. Медлил с согласием блаженный Франциск, ибо смирение его было равно любви того, кто просил. Наконец, победило счастливое благочестие просящего, и тот подаренной ему веревкой благочестивейше препоясал нижнюю тунику. Наконец, они взяли друг друга под руку, и предались сладчайшей дружеской беседе. Сказал святой святому: «Желаю, брат Франциск, чтобы объединились оба Ордена – твой и мой – и в Церкви жили по одному уставу». И когда они расстались, сказал блаженный Доминик многим, кто находился рядом: «Истинно говорю вам, прочие монахи должны следовать святому мужу Франциску, ибо так велико совершенство его святости».
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется во «Втором житии» Фомы Челанского (Vita secunda, 109-110).
Leg. Per. 50. Однажды в самом начале, т.е. в то время, когда блаженный Франциск обрел первых братьев, пребывал он с ними в Риво Торто (селение вблизи Ассизи. – Прим. пер.). Когда ночью, около полуночи, все почивали на постели своей, один из братьев начал кричать: «Умираю, умираю!». Встревожились все братья и, испугавшись, проснулись. Встал блаженный Франциск и сказал: «Встаньте, братья, и зажгите светильник». И когда зажгли светильник, сказал блаженный Франциск: «Кто из вас сказал: умираю?». Брат тот [который кричал] сказал: «Это я». И сказал ему блаженный Франциск: «Что с тобой, брат? Почему ты умираешь?». А он в ответ: «Я умираю от голода». Блаженный Франциск, будучи человеком, исполненным любви и благоразумия, чтобы не стыдился брат тот есть в одиночку, тотчас повелел накрыть на стол, и все ели вместе с тем братом. Ибо недавно тот брат и другие обратились к Господу и чрезмерно удручали свои тела. И после трапезы сказал блаженный Франциск прочим братьям: «Братья мои, говорю вам, чтобы каждый из вас учитывал природу свою; ибо, пусть кто-либо из вас может довольствоваться меньшим количеством пищи, чем другой, я не хочу, чтобы тот, кому требуется более обильная пища, старался подражать другому [который довольствуется меньшим], но, учитывая свою природу, давал телу своему то, что ему необходимо. Ибо как мы должны избегать обилия пищи, которая вредит телу и душе, так, и даже более, должны избегать и чрезмерного воздержания, ибо Бог милости желает, а не жертвы». И сказал: «Возлюбленнейшие братья, то, что я сделал сейчас, т.е. что из любви к брату нашему мы вместе с ним ели, чтобы не стыдно ему было есть одному, к этому подвигла меня большая нужда и любовь. Но говорю вам, что впредь не желаю так делать, ибо это не по-монашески и не достойно. Но желаю и предписываю вам, чтобы каждый согласно нашей бедности удовлетворял потребности своего тела [в пище], насколько это ему необходимо». Ибо первые братья и другие, которые пришли после них и даже много позднее, удручали тела свои сверх меры не только воздержанием от пищи и пития, но также бдениями, холодом и физическим трудом. И также носили под облачением пояса железные и кожаные, какие могли найти, и самые жесткие власяницы. Поэтому святой отец, учитывая, что из-за этого братья могут заболеть, и, действительно, вскоре некоторые заболели, постановил на некоем капитуле, чтобы никто из братьев не носил под одеждой ничего, кроме туники. Мы же, которые были с ним, свидетельствуем о том, что хотя с того времени, как вокруг него стали собираться братья, и также во все время жизни своей благоразумно наблюдал за братьями, чтобы они не отклонялись в пище и вещах от меры бедности и достоинства, присущих нашему Ордену, которую соблюдали первые братья, тем не менее, к своему телу, еще до того, как приобрел братьев, с самого начала своего обращения и во все время жизни своей был суров, поскольку от времени юности своей был человеком слабым и изнеженным по природе, и в миру мог жить только в комфорте. Поэтому однажды увидев, что братья уже вышли за рамки меры бедности и достоинства в пище и вещах, в некой своей проповеди, обращенной к неким братьям, в их лице всем братьям сказал: «Может быть, братья считают, что моему телу необходима нежная пища? Но поскольку подобает мне быть образцом и примером для всех братьев, желаю пользоваться и довольствоваться дешевой пищей и вещами, а не изысканными».
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 27).
Бог милости желает, а не жертвы – цитата из Евангелия от Матфея (глава 12, стих 7)
Leg. Per. 51. Также, когда умывал свои руки, избирал такое место, чтобы после умывания это место не попиралось ногами. Когда взбирался по скалам, как это ему приходилось делать, продвигался со страхом и почтением из любви к Тому, Кто именуется Скалой. Поэтому, когда толковал оный стих псалма, где сказано «На скале возвысил меня», - говорил с большой почтительностью и благочестием: «Под подножие скалы возвысил меня». Брату, который собирал дрова для очага, говорил, чтобы он не все дерево срубал [под корень], но рубил так, чтобы часть дерева оставалась и часть была срублена; и так велел делать и некоему брату в том месте, где [Франциск] пребывал. Брату же, который возделывал участок земли, говорил, чтобы не весь участок засевал съедобными злаками, но какую-то часть оставлял для полевой травы, которая во время свое производила бы для братьев цветы. Также говорил, что брат-садовник должен сделать красивую клумбу в некоторой части огорода и посадить и посеять там различные пахучие травы и все травы, которые производят красивые цветы, чтобы во время свое они побуждали к хвале Богу всех, кто взирает на них, ибо всякое создание говорит и взывает: «Бог сотворил меня ради тебя, о человек». Поэтому мы, которые были с ним [Франциском], видели, что он внешне и внутренне всегда радовался обо всех творениях, касался их и охотно любовался ими, так что казалось, что дух его не на земле, но на небе пребывал. И это явно и истинно, ибо по причине многих утешений, которые он имел от творений Божиих, незадолго до смерти составил и продиктовал некие Хвалы Господу о Его творениях для побуждения сердец слушающих к восхвалению Бога, чтобы Господь прославлялся всеми в Его творениях.
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 118).
На скале возвысил меня – цитата из псалма 60, стих 3. В Синодальном переводе: «Возведи меня на скалу» (Пс 60, 3).
Во время свое – аллюзия на стих из Псалма 1: «И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое» (Пс 1, 3).
Бог сотворил меня ради тебя, о человек – в этой фразе Франциска можно увидеть в зачаточном виде идеи эпохи гуманизма.
Хвалы Господу о Его творениях – имеется в виду сочинение Франциска «Гимн брату Солнцу»
Leg. Per. 52. В то время некая бедная женщина из пришла из Макилоне (совр. Поста. – Прим. Пер.) в Риети, чтобы лечиться от болезни глаз. В какой-то день пришел врач к блаженному Франциску и сказал ему: «Брат, некая женщина, страдающая болезнью глаз, пришла ко мне; но она настолько бедная, что мне придется помогать ей из любви к Богу и заплатить за ее пребывание». Услышав это, блаженный Франциск, движимый милосердием к ней, позвал к себе одного из друзей своих, который был гвардианом [монастыря], и сказал ему: «Брат гвардиан, подобает нам вернуть чужое». И сказал ему гвардиан: «Брат, делай так, как ты считаешь лучше». Блаженный Франциск с радостью позвал некоего духовного человека, который был его близким другом, и сказал ему: «Возьми этот плащ и 12 хлебов вместе с ним, и пойди, и скажи так оной женщине бедной и болящей, которую тебе укажет врач, который лечит ее: «Бедный человек, которому ты дала взаймы этот плащ, благодарит тебя и возвращает тебе твое». Итак, пошел оный [человек] и сказал ей то, что повелел ему блаженный Франциск. Она же, считая, что он смеется над ней, со страхом и стыдом сказала ему: «Оставь меня в покое, я не знаю, о чем ты говоришь». Он же отдал плащ и 12 хлебов ей в руки. Женщина же, поняв, что он говорит правду, с трепетом и ликованием сердечным приняла оный дар и, боясь, как бы его у нее на отняли, встала ночью тайно и, радуясь, пошла в дом свой. Также сказал блаженный Франциск гвардиану, чтобы за каждый день, что она пребывала там, оплатил ее издержки из любви к Богу. Поэтому мы, которые были с блаженным Франциском, свидетельствуем о нем, что он являл такую любовь и милосердие, когда был здоров и когда был болен, не только по отношению к своим братьям, но и по отношению к бедным, как здоровым, так и больным, так что необходимое для его тела, что братья приобретали иногда с большим трудом и рвением, утешая нас сначала, чтобы мы не возмущались, с великой радостью внешней и внутренней отдавал другим и лишал свое тело этого, даже если это было крайне ему необходимо. И поэтому генеральный настоятель и гвардиан монастыря [где он находился] приказали ему, чтобы без их разрешения никому из братьев не отдавал свою тунику, ибо братья, по причине почтения, которое они испытывали к нему, иногда просили у него [одежду] для себя, и он тотчас давал им, или сам, когда видел какого-либо брата недугующим или плохо одетым, иногда давал ему тунику, иногда же разделял ее и часть отдавал другому, а часть оставлял себе, ибо носил только одну лишь тунику и не хотел иметь больше [из одежды].
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 33)
Leg. Per. 53. Поэтому однажды, когда держал путь через некоторую провинцию, проповедуя, случилось, что два брата родом из Франции повстречались ему и получили от него величайшее утешение. В конце же попросили у него тунику «из любви к Богу», ради благочестия. Он же сразу, как только услышал о любви к Богу, снял с себя тунику и в течение некоторого времени пребывал голым. Ибо был обычай у Франциска, если кто-либо просил его: «Дай мне пояс или тунику или любви к Богу» или что-либо еще просили у него, сейчас же давал им из почитания того Господа, Который именуется Любовью. Более того, очень не нравилось ему и порицал из-за этого братьев, когда слышал, что они всуе поминали любовь Божию. Ибо он говорил: «Так высока любовь Божия, что редко и только в крайней необходимости с величайшим почтением следует ее именовать». Один же из них снял с себя тунику и отдал ему. Ибо многократно претерпевал великую нужду и неприятности, когда давал тунику свою или часть ее; ибо не мог достаточно быстро найти другую или повелеть сшить другую, особенно же потому, что всегда хотел иметь и носить самую убогую и самую заплатанную тунику и иногда просил, чтобы ее изнутри и снаружи обшили заплатками, ибо редко или вообще не хотел иметь или носить тунику из новой ткани, но у какого-либо брата приобретал себе поношенную тунику, и даже иногда у одного брата приобретал одну часть туники, а у другого – другую. Изнутри же по причине многих своих недугов и холода иногда подшивал ее новой тканью. И сей образ бедности в одежде своей соблюдал вплоть до того года, когда преставился к Господу. Ибо за несколько дней до своей кончины, поскольку был в отеках и при этом весь иссох и страдал многими другими болезнями, сделали ему братья много туник, чтобы ему ночью и днем, если это необходимо, меняли тунику.
Примечания
Такой же рассказ (с небольшими расхождениями) имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 34)
Leg. Per. 54. Однажды, когда блаженный Франциск находился [долго] в одном и том же месте, он [обычно] молился в келье, которая была устроена в заднем углу дома. И когда в один из дней пребывал в этой келье, епископ Ассизи пришел навестить его. И случилось так, что когда он вошел в дом, то постучал в дверь, чтобы войти к блаженному Франциску. И когда ему отворили дверь, он тотчас вошел в келью, за которой была устроена другая маленькая келья из рогожек, где пребывал блаженный Франциск. И поскольку [епископ] знал, что святой отец являл ему знаки дружбы и любви, свободно вошел и открыл рогожку кельи, чтобы увидеть его. И тотчас же, как только просунул голову в келью, внезапно, вопреки своему желанию, по воле Божией какой-то силой был вытолкнут, ибо не был достоин увидеть его, и, пятясь, удалился. И тотчас вышел из кельи, дрожащий и изумленный, и перед всеми братьями исповедовался в грехе своем и что он раскаивается, что в оный день пришел туда.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 55. Некий брат был человек духовный, и давно находящийся в Ордене, и друг блаженного Франциска. Случилось же так, что в некое время в течение многих дней претерпевал тяжелейшие и жесточайшие искушения от дьявола, так что по этой причине впал почти в полное отчаяние и до того ежедневно был уязвляем [этим искушением], что стыдился полностью в этом исповедоваться. И по этой причине чрезмерно удручал себя воздержанием, бдениями, слезами и бичеванием. Поскольку каждодневно и в течение многих дней был так удручаем, как-то по Божественному промыслу пришел в это место блаженный Франциск. И однажды, когда неподалеку от этого места прогуливался блаженный Франциск с неким братом и с тем, кто был искушаем, блаженный Франциск отошел немного от того брата, и приблизился к тому брату, который был искушаем, и сказал ему: «Любезнейший брат, хочу и велю, чтобы ты впредь не исповедовался никому в этих предложениях и наваждениях дьявола и не боялся их, ибо они никак не вредят душе твоей, но по моему разрешению прочти 7 раз «Отче наш» всякий раз, когда будешь удручаем этими искушениями». И обрадовался оный брат от слов, которые сказал ему [Франциск], что не должен в них исповедоваться, прежде всего потому, что из-за того, что он очень стыдился того, что каждый день приходилось ему исповедоваться, и это была причина его большой скорби. И дивился оный брат святости блаженного отца, как тот Духом Святым узнал о его искушениях, в которых никому не исповедовался, кроме священников, и часто даже менял духовников из-за стыда, ибо стыдился того, чтобы один священник знал всю его немощь и [все его] искушения. И тотчас с того часа, когда сказал ему это блаженный Франциск, освободился от великого оного искушения и внешне, и внутренне, которое долгое время претерпевал. И по благодати Божией в великом покое и мире души и тела пребывал по заслугам блаженного Франциска.
Примечания
Этот рассказ содержится только в Легенде Перузине.
Leg. Per. 56. Блаженный Франциск, видя, что Господь желает увеличить число братьев, сказал им: «Любезнейшие братья и сыновья мои, вижу, что Господь желает, чтобы мы умножились; поэтому мне представляется добрым и благочестивым приобрести у епископа или каноников [кафедральной церкви] Святого Руфина или у аббата монастыря Святого Бенедикта какую-нибудь маленькую и убогую церковь, где братья могли бы читать [канонические] часы, и иметь рядом с ней какой-нибудь маленький и убогий домик из глины и прутьев, где братья могли бы отдыхать и делать то, что им необходимо, ибо место сие не является достойным и дом сей очень мал для братьев, потому что Господу угодно было умножить их, а главное, потому что мы не имеем здесь церковь, где братья могли бы читать [канонические] часы, и если кто-либо умрет, то не будет достойно похоронить его ни здесь, ни в церкви мирских клириков». И понравилось слово сие прочим братьям. Итак, встал блаженный Франциск, и пошел к епископу Ассизи, и те слова, которые сказал перед братьями, повторил перед епископом. И епископ ответил ему, говоря: «Брат, у меня нет церкви, которую я мог бы отдать вам». Он пошел к каноникам [кафедральной церкви] Святого Руфина и обратился к ним с той же просьбой, и они ответили ему так же, как и епископ. Итак, он пошел в монастырь Святого Бенедикта на горе Субазио и обратился с той же просьбой к аббату, и он ответил так же, как епископ и каноники. Однако аббат, движимый милосердием, посовещавшись со своими братьями и, поскольку такова была воля Божия, уделил блаженному Франциску и братьям его церковь Святой Марии де Порциункула, ибо она была самой бедной из всех церквей аббатства и [вообще] самой бедной в окрестностях города Ассизи; и этого долго желал блаженный Франциск. И сказал аббат блаженному Франциску: «Брат, мы услышали то, о чем ты просил; но хотим, чтобы, если Господь умножит вашу конгрегацию, чтобы это место было у вас главным». И понравилось это слово блаженному Франциску и прочим его братьям. И весьма возрадовался от этого блаженный Франциск, что дано было братьям место и главное оттого, что церковь носила имя Матери Христа, и была очень бедной, и о названии ее «де Порциункула» (в переводе с латинского «portiuncula» – «частица, кусочек». – Прим. пер.), ибо ее название прообразовывало, что она в будущем станет матерью и главой бедных Меньших братьев. Называлась же она «Порциункула» по причине того места, где была построена оная церковь, которое в древности называлось «Порциункула». Ибо говорил блаженный Франциск: «Потому хотел Бог, чтобы никакая другая церковь не была отдана братьям или чтобы те первые братья построили заново или имели какую-либо церковь, кроме этой, потому что эта церковь была неким пророчеством, которое исполнилось в пришествие Малых братьев». И хотя она была беднейшая и уже почти разрушенная от времени, всегда граждане города Ассизи и окрестных мест весьма чтили эту церковь и еще больше чтут ее до сего дня. Поэтому с того дня, как стали пребывать в ней братья, почти ежедневно умножал Господь их число, и слух и слава о них прошли по всей Сполетской долине. В древности она, однако, называлась церковью Святой Марии Ангельской, а от названия места именовалась церковью Святой Марии де Порциункула. Поэтому после того как братья начали восстанавливать ее, говорили мужчины и женщины, жившие в той местности: «Пойдем в церковь Святой Марии Ангельской». И хотя аббат и монахи добровольно уступили эту церковь блаженному Франциску и его братьям, не потребовав [с них] денег или ежегодной платы, однако блаженный Франциск как добрый и опытный учитель, который решил основать дом свой на прочной скале, т.е. конгрегацию свою на великой бедности, каждый год посылал [аббату] корзину, полную рыбы, которая называлась плотва, в знак большого смирения и бедности, чтобы братья не имели никакого собственного места и ни в каком не пребывали, иначе как под властью других, так чтобы братья не имели права продавать или сдавать в аренду каким-либо образом. И поскольку братья ежегодно приносили монахам рыбок, по причине смирения блаженного Франциска, который добровольно это делал, они в ответ давали ему и братьям некий сосуд, полный оливкового масла. Мы же, которые были с блаженным Франциском, свидетельствуем, что он с упором на своих словах говорил об оной церкви, что по причине великих знамений, которые Господь в ней явил и в оном месте, открыто ему, что среди всех прочих церквей сего века, которые любит Пресвятая Дева, любит и эту церковь. Поэтому в течение всей своей жизни являл [Франциск] величайшее почтение и благочестие к этой церкви, и чтобы братья всегда памятовали об этом в сердце своем, когда умирал, повелел написать в своем Завещании, чтобы братья так же поступали. Ибо перед смертью своей в присутствии генерального настоятеля и других братьев сказал: «Место Святой Марии де Порциункула желаю упомянуть и оставить братьям в завещании, чтобы братья всегда относились к нему с величайшим почтением и благочестием. Что и первые наши братья делали: и хотя место это святое, они, однако, хранили святость его постоянными молитвами день и ночь и постоянным молчанием; и если когда-либо говорили после того часа, когда [по уставу] полагалось хранить тишину, говорили с величайшим благочестием и достоинством лишь о том, что относится к восхвалению Бога и спасению душ, и если случалось, хотя это бывало редко, что кто-либо начинал говорить бесполезные или праздные вещи, то тотчас получал замечание от других братьев. Умерщвляли плоть не только постом, но и многочисленными бдениями, холодом, и наготой, и физическим трудом. Ибо многократно, чтобы не пребывали в праздности, шли и помогали беднякам обрабатывать поля их, а те потом иногда давали им хлеба из любви к Богу. И сими и другими добродетелями освящали себя и место сие, и другие приходили после них и, хотя не в такой степени, но делали подобное в течение долгого времени. Позднее же по причине множества братьев и других, приходивших в место сие чаще, чем обычно, главным же образом, потому что всем братьям Ордена предписывалось приходить туда, равно как и тем, кто хотел вступить в Орден, но поскольку братья сделались более холодными в молитве и других добрых делах и более рассеянные, так что изрекают слова праздные и бесполезные, а также новые, порожденные веком сим, к которым они привыкли, место сие братьями, пребывающими в нем, и другими монахами не почитается с той ревностностью и благочестием, как это подобает ему и как я желал бы. Итак, я желаю, чтобы это место всегда было под властью генерального настоятеля и чтобы поэтому он проявлял большую заботу и попечение о нем, а особенно, чтобы он населил его доброй и святой семьей [монашествующих]. Клирики [проживающие в нем] должны избираться из более святых и более достойных из всего Ордена, которые умеют лучше всего совершать Божественную службу, чтобы не только прочие люди, но также и братья с большим благочестием охотно слушали их. И те, кто будут прислуживать им, чтобы тоже избирались из святых братьев и мирян, людей благоразумных и достойных. И хочу также, чтобы никто из братьев и других лиц не входит в это место, кроме генерального настоятеля и братьев, которые служат им. И чтобы они не разговаривали ни с кем, кроме как с братьями, которые служат им, и с [генеральным] настоятелем, когда он будет их посещать. Также хочу, чтобы мирские братья, которые служат им, обязывались не употреблять новых слов века сего, которые они слышали, которые не полезны для души. И поэтому особенно желаю, чтобы никто не входил в оное место, чтобы они лучше сохраняли чистоту и святость свою, и чтобы в оном месте не произносились какие-либо слова суетные и бесполезные для души, но чтобы все место сие содержалось чистым и святым в гимнах и хвалах Господу. И когда кто-либо из этих братьев преставится [к Господу], то где бы ни находился другой святой брат, чтобы генеральный настоятель повелел ему прибыть сюда на место того, кто умер. Ибо если братья и места, где они пребывают, в какое-то время отойдут от чистоты, и святости, и достоинства, которое подобает, я хочу, чтобы это место, которое есть зерцало и добрый пример всему Ордену и подобно некоему светильнику, сияющему перед престолом Божиим и перед Пресвятой Девой, ради которого Господь смилуется над недостатками и грехами братьев и сохранит навсегда и защитит Орден и насаждение Свое». Однажды, незадолго до капитула, который должен был тогда состояться и который в те времена каждый год собирался в церкви Святой Марии де Порциункула, жители Ассизи, видя, что братья действием благодати Господа уже умножились и с каждым днем их число увеличивается, и что, главным образом, когда съезжаются все сюда на капитул, не имеют никакого пристанища, кроме бедной и маленькой хижины, покрытой рогожками, стены которой сделаны из прутьев и глины, как построили ее братья, когда впервые прибыли, чтобы жить там, устроив городское собрание, за несколько дней с поспешностью и великим благочестием построили там большой дом со стенами из камней и известняка, без согласия блаженного Франциска и в его отсутствие. Когда же вернулся блаженный Франциск из некой провинции, и прибыл на капитул, и увидел оный дом, построенный там, удивился. И подумав, что, по причине этого дома, братья в местах, где они пребывали и будут пребывать, будут строить или приказывать, чтобы им построили, большие дома, и, главным образом, потому что желал, чтобы это место всегда было образцом и примером для всех мест, где жили братья, еще до окончания капитула однажды поднялся на крышу этого дома и повелел братьям, чтобы они тоже поднялись, и начал вместе с братьями сбрасывать вниз плиты, которыми она была покрыта, желая разрушить дом. Некоторые воины из Ассизи и другие, которые были назначены городским советом для охраны этого места от мирских людей и от приезжих, которые пребывали вне этого места в большом количестве и из разных стран собрались, чтобы видеть капитул братьев, увидев, что блаженный Франциск и другие братья желали разрушить дом тот, тотчас подошли к ним и сказали блаженному Франциску: «Брат, этот дом принадлежит [городской] общине Ассизи, и мы представляем здесь городскую общину; поэтому велим тебе, чтобы то не разрушал дом наш». И сказал блаженный Франциск: «Итак, если это ваш дом, я не желаю касаться его». И тотчас спустился с [крыши] его, и другие братья, которые были с ним, спустились. Поэтому горожане Ассизи в течение длительного времени каждый год постановляли, чтобы городские власти, если это необходимо обновляли и чинили его. В другой раз генеральный настоятель пожелал построить там некий маленький дом для братьев, живших в том месте, где они могли бы отдыхать и читать канонические часы. Главным образом [решение это было принято] потому, что в те времена в то место все братья Ордена и желающие вступить в Орден приходили, и из-за этого очень уставали братья, которые жили там постоянно; и также по причине множества братьев, прибывавших в то место, они не имели места, где могли бы отдохнуть и читать канонические часы, потому что им приходилось уступать прибывшим места свои, на которых они спали. И из-за этого много скорбей многократно претерпевали, ибо после многих трудов не могли удовлетворить потребностям телесным и позаботиться о душе. И когда уже тот как бы дом был построен, вот, возвратился в это место блаженный Франциск и, когда отдыхал в некой маленькой келье, однажды ночью на рассвете услышал шум братьев, которые трудились там, и стал дивиться, [желая знать,] что происходит, и спросил спутника своего: «Что это за шум? Что делают эти братья?». Спутник его рассказал ему все, как было. Он сразу велел позвать генерального настоятеля и сказал ему: «Брат, место сие – это образец и пример для всего Ордена; поэтому я желаю, чтобы лучше братья, пребывающие в месте сем, претерпевали скорби и нужды из любви к Господу Богу, чтобы братья всего Ордена, которые прибывают сюда, получали добрый пример бедности для монастырей своих, чем если бы имели свои удовольствия и утешения, и другие братья по Ордену возьмут с них пример и начнут строить, говоря: В монастыре Святой Марии де Порциункула, который есть первый монастырь братьев, такие здания строятся, поэтому и мы можем строить здания в наших монастырях, ибо у нас нет подходящего места для пребывания».
Примечания
Похожий рассказ имеется в «Трактате об индульгенции Святой Марии де Порциункула», или «Книге священной индульгенции Святой Марии де Порциункула или Ангельской» (гл. 3) (см. Fratris Francisci Bartholi de Assisio Tractatus de indulgentia S. Mariae de Portiuncula/ Ed. P. Sabatier. Paris, 1900, pp. 7-12). Франциск де Бартоли, или Франциск делла Росса (ок. 1312-1372) – монах-францисканец, хронист, написавший «Трактат об индульгенции Святой Марии де Порциункула» ок. 1335 года.
основать дом свой на прочной скале – аллюзия на стих из Евангелия от Матфея. В Синодальном переводе этот стих звучит следующим образом: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне» (Мф 7, 24)
некоему светильнику, сияющему перед престолом Божиим – аллюзия на стих из Откровения Иоанна Богослова. В Синодальном переводе этот стих звучит следующим образом: «Семь светильников огненных горели перед престолом» (Откр 4, 5)
Leg. Per. 57. Некий брат, человек духовный и близкий друг блаженного Франциска, пребывал в некой пустыни. И учитывая, что если иногда придет туда блаженный Франциск и не найдет там подходящего места для пребывания, повелел сделать в некоем укромном месте вблизи места, где жили братья, некую небольшую келью, где мог бы молиться блаженный Франциск, когда приходил бы к нему. И случилось так, что вскоре пришел [к нему] блаженный Франциск. Когда брат оный повел его, чтобы показать ему ту [келью], сказал ему блаженный Франциск: «Очень красивой мне видится эта келья. Но, если хочешь, чтобы я пребыл в ней несколько дней, повели, чтобы снаружи и изнутри ее обложили листьями папоротника и ветвями деревьев». Была же эта келья не каменная, но деревянная. Но поскольку бревна были оструганные, обработанные топором и рубанком (скобелем), показались блаженному Франциску чересчур красивыми. И тотчас брат оный повелел ее приготовить, как говорил блаженный Франциск. Ибо чем беднее и похоже на монашеские были кельи и дома братьев, тем охотнее взирал на них [Франциск] и иногда гостил в них. Когда же пребыл там и помолился в течение нескольких дней, однажды один из братьев, бывших в том месте, вышел из кельи, находившейся неподалеку от места, где жили братья, и пришел туда, где пребывал блаженный Франциск. И спросил его блаженный Франциск: «Откуда ты идешь, брат?». А он сказал ему: «Иду из кельи твоей». И сказал ему блаженный Франциск: «Почему ты говоришь, что она моя, ведь теперь другой живет в ней, а не я». Мы же, которые были с ним, часто слышали, как он вспоминал оные слова из святого Евангелия: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда, Сын же Человеческий не имеет, где преклонить голову». И говорил: «Господь, когда пребывал в темнице, где молился и постился 40 дней и 40 ночей, не повелел сделать там Себе келью или какой-нибудь дом, но пребывал в ущелье скалы». И потому, по примеру Его, не желал иметь в сем веке ни кельи, ни дома и не велел делать это для себя; более того, если иногда случалось так, что он говорил братьям: «Так приготовьте келью сию», не желал в ней потом пребывать, по причине оного слова святого Евангелия: Не заботьтесь. Ибо перед смертью своей повелел написать в Завещании, чтобы все кельи и дома для братьев строили только из глины и дерева, чтобы лучше хранить бедность и смирение.
Примечания
Аналогичный рассказ c небольшими изменениями имеется в «Зерцале совершенства» (Speculum perfectionis, 9)
Имеется в виду эпизод, о котором повествует Евангелие от Матфея: «Тогда один книжник, подойдя, сказал Ему: Учитель! Я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8, 19-20). Этот же эпизод описан и в Евангелии от Луки (Лк 9, 57-58).
Имеется в виду стих из Евангелия от Матфея: «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф 6, 25).
Leg. Per. 58. Поэтому однажды, когда был в Сиене по причине болезни глаз и пребывал в келье, где по смерти его была оборудована часовня в память о нем, спросил его господин Бонавентура, который дал землю братьям, на которой был построен монастырь братьев: «Нравится ли тебе монастырь сей?». Ответил ему блаженный Франциск: «Хочешь, я расскажу тебе, как должны строиться монастыри для братьев?». Он ответил ему: «Хочу, отец». И сказал ему [Франциск]: «Когда братья идут в некий город, где не имеют монастыря, и находят человека, который желает дать им столько земли, чтобы они могли построить монастырь и иметь огород и то, что необходимо им, они прежде должны подумать, сколько земли им нужно, всегда памятуя о святой бедности, которую мы обещаем [хранить], и о добром примере, который мы хотим другим людям во всем являть». Сие же говорил святой отец, потому что никоим образом не хотел, чтобы братья в своих монастырях, или церквах, или огородах, или других вещах, которыми пользовались, преступали меру бедности или обладали какими-то монастырями по праву собственности, но чтобы жили в них всегда как паломники и пришельцы. И поэтому желал, чтобы братья не в большом количестве собирались в монастырях, потому что при большом количестве братьев трудно было бы сохранять бедность. И такова была воля его от начала его обращения и до смерти его, а именно, чтобы святая бедность неукоснительно соблюдалась. «Потом они должны идти к епископу оного города и сказать ему: Господин, такой-то человек из любви к Господу Богу и ради спасения души своей желает дать нам столько-то земли, чтобы мы могли построить монастырь; поэтому мы прибегаем сначала к Вам, главным образом, потому что Вы отец и господин душ всего стада, Вам вверенного, и наших душ и других братьев, которые пребывают в месте сем. Итак, желаем с благословения Господа Бога и Вашего здесь строить [монастырь]». Сие же говорил святой, ибо плод душ, который в народе братья желают взрастить, лучше взрастят, пребывая с ними [епископами] в мире, обращая и их, и народ, нежели соблазняя прелатов и клириков, хотя и обращая народ. И говорил: «Господь нас призвал в помощь веры в Него и в помощь прелатам и клирикам святой матери Церкви; поэтому мы обязаны, насколько возможно, всегда их любить, уважать и чтить. Ибо потому мы называемся братьями меньшими, что как именем, так и примером и делами должны быть смиренными в глазах прочих людей века сего. И потому что от начала моего обращения, когда я отделился от мира и от отца по плоти, вложил Господь слово Свое в уста епископа Ассизи, чтобы он дал мне добрый совет в служении Христу и укрепил меня. И по причине этого и многих других совершенств, которые я нахожу в прелатах, не только в епископах, но и в беднейших священниках, желаю любить и чтить их и считать их моими господами. Наконец, приняв благословение от епископа, пусть идут и разложат большие костры вокруг того участка, которые они получили для строительства монастыря и установят там прочную изгородь вместо стены, в знак святой бедности и смирения. Затем да построят бедные хижины из глины и бревен и несколько келий, где братья иногда смогут молиться и ради большего достоинства их пусть избегают празднословия. Пусть также построят церкви; но не должны братья строить большие церкви под предлогом того, что они будут в них проповедовать народу, или под каким-то другим предлогом, ибо больше будет явлено смирения и лучший будет подан пример, когда братья пойдут в другие церкви для проповеди, чтобы соблюдали святую бедность и свое смирение и достоинство. И если иногда прелаты и клирики, монашествующие или светские, заглянут в их монастырь, то бедные хижины и кельи и церкви их, расположенные в монастыре том, будут им [молчаливо] проповедовать и будут им поучением». И сказал: «Ибо часть братья строят большие знания, нарушая нашу святую бедность, подавая ближнему повод для ропота и являя ему дурной пример. И потом, по причине лучшего или более здорового места, покидают оные монастыри и здания, а потому те, которые подавали им милостыню свою и прочие, видя и слыша сие, сильно соблазняются и возмущаются. Поэтому лучше, чтобы братья строили маленькие и бедные монастыри и здания, соблюдая обет свой [бедности] и подавая добрый пример ближним, чем если они будет нарушать обет свой и являть другим дурной пример. Ибо если когда-либо случится, что братья по причине более достойного места оставят маленькие монастыри и бедные здания, то этим подадут очень дурной пример и соблазн».
Примечания
Этот рассказ имеется только в Легенде Перузине
Бонавентура – речь идет не о богослове и генерале Ордена францисканцев, но о мирском лице, носящем то же имя (см. A. Thompson. Francis of Assisi: A New Biography. Ithaca, 2012, p. 130).
Legenda Perusina
© Copyright: Иван Лупандин, 2019
Свидетельство о публикации №219011600530
Свидетельство о публикации №219011600530
Рецензии
Добрый вечер! С большим интересом прочитала Ваши серьёзные и глубокие
исследования, посвященные жизни святого Франциска.
Спасибо большое! Легенда о жаворонках - восхитительна в своей поэтичности!
... Только имя римской вдовы а этой Перуджинской легенде не совпадает
с именем настоящей подвижницы Франциска - Якопы(Джакомы) Франджипане де
Сеттесоли. И название лакомства - "мостаччоли".
Очень жаль, что предсказание Франциска о "дурном примере" братьев Ордена
сбылось...
С уважением.
София Ладзарус 22.10.2019 00:49 • Заявить о нарушении
исследования, посвященные жизни святого Франциска.
Спасибо большое! Легенда о жаворонках - восхитительна в своей поэтичности!
... Только имя римской вдовы а этой Перуджинской легенде не совпадает
с именем настоящей подвижницы Франциска - Якопы(Джакомы) Франджипане де
Сеттесоли. И название лакомства - "мостаччоли".
Очень жаль, что предсказание Франциска о "дурном примере" братьев Ордена
сбылось...
С уважением.
София Ладзарус 22.10.2019 00:49 • Заявить о нарушении