На твоих ресницах иней, и часы пробили восемь

из рассказа "В сером небе растворится рейс на Бургас"
http://proza.ru/2013/06/29/1041



- Почему эти два восприятия слились в одно? – Софи боялась  неожиданных откровений, поэтому не признавалась никому кроме меня, - Бургас и мертвые….

Я не утерпел и попытался проконсультироваться по поводу состояния своей девушки со знакомым врачом. Это был махровый еврей, который никогда бы не повелся на нелогичные квинтэссенции.  Он долго выспрашивал подробности, но вывод не внушал оптимизма:

- Она плохо кончит, - тоном «и что ты хочешь от меня – медицина бессильна» отреагировал в конце концов Евгений Маркович, закончив с научными определениями.  - Случайное подключение к  фантомам, заканчивается тем, что тебя отключат от системы жизнеобеспечения.

- Что ещё за система? И что значит  - отключат? -  мне показалось, что так витиевато доктор пытается предупредить о возможном летальном исходе.

Но Софи шла потихоньку на поправку,  если, разумеется, сбросить со счетов эти нервирующие её сознание зарисовки и разговоры.

- Отключат, значит отключат, - категорично, как умеют хирурги ответил Маркович.

- И в  чем такое отключение выражается? – несколько нервозно настаивал я.

Евгений Маркович сидел на некотором удалении от меня  за своим кабинетным столом на фоне серого предзимнего неба. Мне не были видны его глаза, выражение лица, да и в целом, весь силуэт казался однотонно-черным и слегка размытым, хотя мне ещё никогда не приходилось жаловаться на четкость зрения.

- Это выражается в какой-либо  форме кратковременной потери памяти, и повлиять со стороны чаще всего невозможно, - предостерег доктор.

- Что за такие потери?

- Может быть,  обморок,  может что-то, похожее, хуже, когда кома.

Как связаны видения мертвых и обморок -  было не совсем ясно, но я решил больше не настаивать.  Психика дело тонкое, и потом он хирург, а не психиатр.   И я решился на последнее действо. Пошел в православный собор и решил поговорить с  кем-то из попов.  Первое что меня спросили: постился ли я пред тем. Черт, здесь тоже свои мухи и тараканы:  при чем тут желудок и  дела духовные?  Махнул  на эти глупства и решил не лезть со своими непонятками к серьезным товарищам.

На выходе у иконной лавки пришло в голову, что негоже уходить, не потратившись на свечу.  Выбрал самую толстую, от которой пахло пчелиным воском и пергой, как в детстве у деда в пчелярке. Но ставить-то следует в соответствии с определённым понятием , как это понималось моим далёким от церковных дел разумом.

Посоветовался с бабушкой, что гасила догоравшие свечки, чтобы освободить места для новых желающих, как и я,  самолично зажечь свечу.

- Прочитай прежде молитву тому святому, какого собираешься просить, а потом ставь куда следует, - пояснила старушка.

- Так я ж спрашиваю: к какой иконе ставить? – в церкви хотелось быть терпеливым и не обидеть  служительницу.

- Это смотря в чём нужда, - не торопясь , удивляясь моей безграмотности,  продолжала наставления бабка, - коль о здравии, ставь Пантелеймону Целителю, коль о чуде можно Казанской, вот там слева в углу, если против врагов, замысливших тебе худое, то Георгию Победоносцу, она с другой стороны…

Прослушав лекцию о проводниках наших просьб, так и не нашелся с пожеланием.  Было похоже на ту въевшуюся строчку рекламы: «Проведем любую …»  Вот это «любую» и настораживало.  Подошел к молодому священнику и попросил его:

- Не подскажешь, у меня больна девушка, куда поставить свечку?

- Невеста? – как-то странно посмотрел на меня служитель.

«И что если не невеста?» - вертелось на языке.  Как ни от мира сего народ здесь: ел ли ты, что конкретно хочешь просить, в каких состоишь отношениях?

- Невеста, - решил не усугублять я, а то так и не добьешься  задуманного.

- Как зовут? – казалось, я престал удивляться, что требуется так много подробностей в столь простом деле.

- София, - имя Софи,  сдавалось,  сделает просьбу слишком легкомысленной.

Парень что-то пробормотал, упомянув имя София, и уточнил:

- Чем больна раба божья София?

Я попытался вкратце обрисовать ситуацию  с аварией, последующим лечением,  невесть откуда взявшимися видениями,  страхами Софи за свою полноценность,  советами Евгения Марковича, но чем больше углублялся в тему, тем бледнее, или даже больше серее на фоне черной рясы,  становилось лицо молодого попа.

- С нами Господняя сила, - истово стал осенять себя крестом священник, - в ней вселилась нечистая сила и посылает такие искушения в виде образов.  Сейчас много сил тьмы брошено во искушение человеку.  А если еще и грешна раба божья София какими прелюбодеяниями либо любодеяниями, либо еще чем, то вырвать из лап сатаны, яки лев рыкающего, под силу только Господу нашему – Иисусу Христу.  В силу малых сил моих духовных я не смогу оказать должную помощь, но попробую.

Может и вправду любовь заставила меня совершать все эти глупости со свечками да молитвами, но после церкви стало идти больше не к кому, и я успокоился: будь,  что будет.  Никто ж мне смерти Софи не напророчил в ближайшем будущем, а там как получится. Поправится, поедем в тот Бургас, пусть убедится – никаких мертвецов там не наблюдается.

Наступило, наконец-то, лето.  Софи  по всем законам молодости справилась с  тем, что тело её полгода назад собрали из искорёженных кусков.  Правда, самым большим недугом остались боли в спине и прободная язва, полученная на форе лечения  препаратами НПВС. Страна мертвых выпустила крошку из своих объятий, причём без обмороков и прочих нежелательных закидонов.

 Тема "Бургас" не всплывала до памятного дня, как мы услышали в новостях, что из  Минска теперь можно самолетом улететь в этот  с навязчивым названием городок. И первым же только ещё обкатываемым рейсом.

- Мы не передумали?  - поинтересовался, срывая неожиданную тревогу, я.

- Попробуем, - согласилась Софи, всё ещё боявшаяся возвращения прошлых страхов.

Я предложил пойти в ту церквушку, где ставил зимой свечку за здравие рабы  божьей Софии, и где молодой священнослужитель обещал помолиться  за мою невесту.  Малышка знала эту  историю с моих слов,  приговор же Евгения Марковича я в описаниях тех дней опустил за  двусмысленностью предзнаменований – зачем таранить женскую психику  опасениями врачей?

Знакомого мне монаха мы не нашли,  поставили свечки всем образам и уселись на скамеечке у церкви, где мирно прогуливалась стайка сизарей.  Голуби ворковали,  периодически играли часы на башне,  галдели дети,  Софи смотрела на всё не такими затравленными,  как это часто бывало в последнее время, глазами.

Громкий голос пожилой дамы на соседней скамье привлёк постепенно к себе внимание.

- Да долетела нормально.  И поездом тоже добралась без проблем, - сообщала по мобилке кому-то  крикливая женщина, - но ты понимаешь, прибыли ночью, говорю таксистам: мне до Кирова.  Ни один меньше чем за четыре миллиона везти не пожелал. Далеко, глухой район – то до это.  И что ты думаешь, оказалось , всего минут пятнадцать ехали.  Даже не окраина этого глухого городка.  Так тут ломят цену. Пешком бы за полчаса дошла.  Рвачи и хапуги, одним словом, а гонору-то – мы самые честные и верные собратья славяне.

Чем больше говорила  гостья города, описывая местные, разъярившие её, законы, тем бледнее становилась Софи, мне даже вспомнилось ни с того, ни с сего лицо давешнего молоденького паренька в рясе,  почти причитавшего: «С нами крестная сила».

И тут произошло то, что предсказал Евгений Маркович – Софи внезапно потеряла сознание. То ли солнце, то ли все эти передряги, может обострение  болевого   шока  – но пару минут, если не больше , девушка  безжизненно лежала на коричневой парковой скамье с почти отсутствующим пульсом.

Помогли ли мои манипуляции,  или все прошло само по себе,  сказать не берусь.  Но после этого случая стало стрёмно не вылечившись окончательно ,  уезжать куда-то из города.  Лечение за границей требует слишком больших расходов – случись что.

Но Софи думала по-другому. И мы всё ж таки купили билеты на рейс 84-39 Минск – Бургас.  Национальный аэропорт встретил непонятными задержками рейсов на Болгарию.

Люди возмущались, что пропал  один туристический день, а ведь гостиницы у многих были проплачены, поди теперь, добейся от туроператоров компенсации.  Суматоха действовала на нервы, которые и у меня уже стали сдавать, а тут еще Софи с её неокрепшей нервозностью.

- Может не судьба? – тихонько предложил я. – Вернем билеты, раз Болгария нас не хочет принимать – мало ли возможностей посмотреть тот Бургас будет ещё.

Вначале я не был столь уж категоричен в своих намерениях остаться,  но когда поползли слухи,  что не принимают в связи с терактом против евреев: "А раввины давали разрешение евреям на Бургас?" - откуда-то сбоку вопрошал хорошо поставленный женский голос, у меня же  сомнений не оставалось:  "она плохо кончит" – предрекал темной тенью Евгений Маркович. "Хорошо", - соглашался мысленно я: но не в этот раз.





 


Рецензии