Белая полоса- чёрная полоса... Гл. 13

                Новая проблема. Алёна.
 
 Пока он ехал в машине, его не покидало какое-то пакостное, гадкое чувство. Ему всё казалось, что он сделал что-то не то, не так и, всё неправильно.
Поставив машину в гараж и выгрузив все припасы, Виктор более часа пролежал в теплой ванне, потом выпил всё вино, добавил холодного «Абсолюта» из холодильника, заел пирожками и  пьяный, улегся спать, поставив будильник на шесть часов утра.
 Сначала сон не шел. Встреча с семейством Вадима разбудила воспоминания молодости, тогда они были молодыми, красивыми, любили, ни о чем, не думая и не загадывая наперед, и были довольны жизнью.
  Наконец, он заснул, и ему снилась прекрасная молодая женщина с доброй улыбкой – Светлана.
  Будильник, «подлюка», зазвонил ровно в шесть, вставать совсем не хотелось. Вик-тор понежился минут пять под одеялом, потом встал, сделал несколько упражнений на отжимание от пола (силы уже не те), потом минут двадцать мылся в душе, брился и растирал свое тело мягким махровым полотенцем.
   Когда он пошёл на кухню, чтобы включить чайник, раздался звонок телефона, квартирный телефон в отличие от сотового, звонил пронзительно и звонко. Виктор взял трубку и не сразу понял, с кем говорит.
–Виктор Сергеевич, здравствуйте,это Алёна Савельева из военкомата, – всхлипывая, проговорила она,–вы простите, что звоню рано утром, у меня страшная беда с Сашей, у него признали рак,–и она взахлёб зарыдала.
Конечно, Виктор хорошо помнил и знал Алёну,прапорщика из военкомата, которая уже, а течение нескольких лет «спасала» его от всяческих военных сборов, помогала она и его сыну.
А, полтора месяца назад ее сын Александр, курсант 2-го курса Челябинского лётного училища, приехал домой в отпуск после стажировки в одном из летных полков и стал жаловаться матери на боли в паху.
 Оказывается, двое пьяных сокурсников избили его, причем один дарил ботинком между ног, и тот еле пришел в себя.
  Потом они вроде извинились, выпили мировую, а дней через десять боли стали очень сильные. Кончилась стажировка, и он приехал в наш город на побывку к ро-дителям. Рассказал отцу, тот матери, та, конечно, перепугалась,  и его срочно направили в госпиталь на лечение. Оба яичка были просто синие и распухшие. В госпитале, его продержали почти месяц, а потом сообщили: снять опухоль не могут, нужна операция, а хирурга толкового нет.
 Виктор, в тот день, как раз по своим делам был в военкомате. Алёна рассказала ему о своей проблеме. И он, в начале сентября помог положить Александра в хи-рургическое отделение  областной больницы, где работал его хороший знакомый Яков Израйлевич Натансон – хирург от бога. И вот теперь, звонок от Алёны и проблемы с Сашей.
– Алёна, перестаньте плакать и расскажите все по порядку, что случилось, какой рак, кто поставил диагноз.
 Она, продолжая рыдать, в перерывах проговорила:
– Неделю назад Яков Израйлевич сам сделал Саше операцию. Левое яичко пришлось сразу удалить, оно уже разлагалось. Ткани взяли на анализ – гистологию, и вот вчера мне сказали, что у него была раковая опухоль, – она снова зарыдала.
 – Правое, вроде в норме, но его тоже надо отправить на гистологию, он боится, что и второе тоже может быть поражено и его придется тоже удалять, не сегодня, так через неделю, месяц.
  Представляете, что это для нас, для Саши. Он ведь так мечтал летать, а теперь уже всё, летать уже точно не будет. Мы из-за этого с мужем разругались и разошлись, а уж как Саша переживает, не передать! – она снова зарыдала в трубку.
– Алёна, подождите реветь, давайте встретимся  сегодня и поговорим, может все не так уж и смертельно.
– Виктор Сергеевич, если с Сашей что-то случится, не дай Бог, я тоже жить не буду. Вы же знает, что он для меня.
– Да, знаю, знаю. Мне надо самому переговорить с Яковом Израйлевичем, а уж потом, что-то обсуждать.
– Я потому и звоню. Он мне может и не скажет правды, а Вам скажет, поговорите с ним, я Вас умоляю. А то я просто схожу с ума эту неделю, и это Сане передается, он тоже страшно беспокоится.
Два года тому назад Виктор помог Александру поступить в лётное училище, комиссию он прошел отлично, а с экзаменами помог бывший подчиненный Виктора – Дмитрий Старков, который служил в училище начальником связи и уже получил полполковника, так что Саша был его крестником, и надо было что-то делать.
   Честно говоря, он тоже заволновался, что такое эти органы для мужика он знал хорошо и знал, что это значит, когда одно яичко удаляют.
  У его солдат уже были подобные случаи после игры в футбол, но вот чтобы раковая опухоль – такого, ещё не было.
– Алёна, я обещаю, сейчас поеду не работу, потом в больницу, и переговорю с Яко-вом. Выпьем по рюмочке коньяка,а потом я позвоню Вам,только перестаньте плакать, я Вас очень прошу Ладно?
– Хорошо, я пойду на службу, и буду ждать звонка, я очень на Вас надеюсь, - всхлипнула она, и пожила трубку.
   Виктор выпил кофе, съел пару бутербродов с сыром и маслом и, одевшись, вышел на улицу.
  На небе были тучки, и  достаточно прохладно, но сухо. Идя к гаражу, Виктор вспомнил, как два года назад, «сделав» себе командировку в Челябинск, устраивал Александра в училище. Сколько водки было выпито за неделю, неверное, пару вёдер.
 Конкурс был три человека на место, а Александр особо знаниями не блистал, по-этому пришлось подключить всех знакомых Дмитрия. Заходили даже к генералу – начальнику училища, которого Виктор знал еще по Афгану, когда тот был заместите-лем командира Кабульского авиаполка по боевой подготовке, и затолкали же. Потом тот уже учился хорошо, втянулся и вот тебе случай и все кончено, летать то уж точно не допустят.
   Приехав на работу, Виктор побеседовал с охраной, с начальником караула, попил чайку с начальником охраны и пошёл к шефу.
  В кабинете у шефа находился еще и его заместитель. Они тепло поздоровались. Виктор коротко доложил о всех нюансах караульной службы, похвалил Петра Лобова за хорошую службу, лишняя похвала подчиненного ещё никому не мешала.
Григорий Иванович улыбнулся и спросил:
– Как отдыхал, Виктор, не рыбачил? А я съездил с семьей с ночёвкой на рыбалку. Поймали не много, но на уху хватило, пару щук удалось взять на спиннинг, грамм по 800 – 900, ну а на уху подлещики, сорога, окуньки. Мои  все, страшно довольны, да и я прекрасно отдохнул, правда, далековато, 68 километров: Белые Озера. Знаешь?
– Конечно, знаю, Григорий Иванович, места там классные, там, кстати, и охота хо-рошая. Помните,я итальянцев возил на охоту, так это туда.Мы по шесть уток взяли на каждого, было нас трое, и на уху наловили, только судаков.
  А представляете уха: сначала две утки, потом в бульон штук пять судаков – про-сто объедение, водка пьётся как вода под такую закусь.
Нет,в этот раз я не рыбачил,а был у друга по службе, Вадима. Он ту фермерствует,  километрах в двадцати от города. Отдохнули классно, попарились. Ели шашлык из молодого барашка, пили вино собственного приготовления из малины. Живут они неплохо - богато живут, но и пашут с рассвета до глубокой ночи. Ну, молодцы, я им всем завидую, я, наверное,  так бы не смог. Я уже типично городской житель, – Виктор рассмеялся.
   Коммерческий директор Василий Павлович Журавлёв тоже поддержал разговор:
– Да, места, на Белых озёрах  классные, а воздух аж синий от избытка кислорода и очень тихо.Я,правда, уже полгода там не был,мы зимой ездили с ребятами на зимнюю рыбалку, окуней наловили килограммов по двадцать, правда, небольших, грамм по 400 - 500 всего. Слышь, Григорий Иванович, а может однажды собраться нашей командой и махнуть туда с ночёвкой, а?
 Григорий Иванович тут же поддержал инициативу:
– А я, что против? Давайте, организуем, отдохнём. Пойдём на паре машин на всякий случай. Виктора «девятка» там не пройдет, нужны вездеходы, давайте подумаем!
  Все, конечно, согласились, осталось только уточнить день.
  - Григорий Иванович, (когда в кабинете был кто-то, посторонний он обращался только на «Вы»), мне нужно на пару часов съездить в областную хирургию к Натан-сону. Вы знаете, там парнишка знакомый лежит, что-то у него не всё ладно, нужно посоветоваться с главным.
– Что неудачно сделали операцию?
– Да, нет операция, вроде, успешно, а вот осложнения есть.
– Ну,конечно,Виктор Сергеевич, это святое дело помогать людям, езжай, – искренне сказал шеф.
–Если нужна будет помощь,скажи, я Натансону когда то оказал услугу, не связанную с фирмой. Он разбил одному чудику иномарку, а тот заломил такую цену, что «бедный еврей» чуть инфаркт не получил. Вмешались мои друзья, скосили сумму на две четверти,да еще и сами ремонт сделали, причем сделали классно, так, что Натансон, мой должник, – рассмеялся Григорий Иванович.
   Когда Виктор приехал в клинику, ему сообщили, что Яков Израйлевич на операции и будет через час – полтора, не раньше.
  Виктор в душе чертыхнулся, что не по-звонил заранее, но решил, что это время он   проведет с пользой.
 Выйдя из здания, он пошёл в гастроном,  купил апельсины, яблоки,  связку бананов и две плитки шоколада «Аленка». Медсестра Ирина, на этаже, где лежал Саша, улыбнулась ему, как старому знакомому (ему уже не единожды пришлось бывать здесь, помогая своим сотрудникам и друзьям).
– Здравствуйте, Виктор Сергеевич!
– Здравствуй, Ирочка, ты как всегда очаровательна, а уж шапочка вообще класс, – он засмеялся.
– Как дочурка, не болеет? Вот возьми шоколадку и передай ей.
– Ой, спасибо, спасибо. За что это, я же ничего вам ещё не сделала хорошего, – засмущалась кокетливо Ирина.
– Ну, так сделай. У вас тут лежит Саша – курсант лётного училища. Расскажи, как его дела и проводи меня к нему.
– А, так вот вы к кому. Мы все здесь за не-го болели, ведь операция длилась почти шесть часов. Яков Израйлевич измучился страшно, но пока второе яичко не отнял. Сейчас взяли элементы на анализ, если покажет, что раковых клеток нет, значит, парень будет жить нормально и жена будет и даже дети, а если покажет рак, то надо удалять и второе яичко, а это уже уродство.
   Саша молодец, из наркоза выходил тяжело, но сейчас уже отошёл, улыбается, шутит,– проговорила она, направляясь в левое крыло отделения, где располагались блоки (двух-,одноместные палаты для тяжелобольных), куда размещались пациенты больницы после реанимации.
  В светлой просторной палате размещались две кровати, на которых лежало два человека слева и справа, а в середине за столиком с приборами сидела молодая женщина в белом халатике в  высоком накрахмаленном колпаке, видимо, мед-сестра, следящая за больными.
 Оба больных были подключены к капельницам,и к каким – то ещё проводам и трубкам.
– Это у нас реабилитационные блоки. У нас их четыре. После операции сначала в реанимационный блок, потом сюда. Круглосуточное дежурство, постоянный контроль, самые опытные сестры.
Доктор Натансон считает, что больше всего люди умирают не оттого, что плохо прооперированы, а оттого, что плохо налажен послеоперационный период. Рано встают, рано начинают есть что – попало, пить, курить. Отсюда осложнения, ухудшения и летательный исход, вот, так. Саша слева.
  Виктор и сам его уже увидел. Саша тоже узнал его и тихонько поздоровался:
– Здравствуйте, Виктор Сергеевич!
– Здравствуй, здравствуй, больной, как ты? Мама уже вся извелась, за тебя пере-живая.
– Да, я знаю, она у меня такая, – улыбнулся тот в ответ.
  Лицо у Саши осунулось, но на щеках проступил румянец (ничего, будет жить, ещё молодой). Ирина ушла на своё место, а медсестра, которую звали Ольга, встала со своего места и начала какие-то манипуляции с трубками около Александра.
– Оля, простите, ему фрукты можно, я не знаю, вот купил и всё, – спросил Виктор у медсестры. Оля мило улыбнулась в ответ, отчего на щеках появились две красивые ямочки:
– Фрукты ему можно, только их надо помыть. Придётся вам самому пройти в умы-вальник, я отсюда отлучиться не могу, не имею права. У меня вон больной тяжёлый.
  Она головой показала в сторону кровати, которая стояла справа от окна. На ней лежал мужчина лет 45–50-ти, осунувшийся, бледный с закрытыми глазами.
 Выйдя из палаты, Виктор зашёл в видавший виды умывальник с раковинами, начала 50-х годов, но удивительно чистыми, открыл воду в кране холодную и горячую и тщательно помыл яблоки, потом апельсины с бананами.
  Привстав со своего кресла, Оля взяла яблоки, быстро их порезала и, сложив в со-ковыжималку, которая стояла тут же на окне,выжала сок, то же самое она проделала и с апельсинами, предварительно их почистив. Получилось два стакана сока.
– Ну,а бананы он съест так, – улыбнулась она в ответ на вопрос Виктора и положила пакет с бананами на тумбочку.
Виктор взял в руки оба стакана с соками и подсел на кровать к Саше. Саша тихо-нечко, мелкими глотками выпил сначала яблочный, а потом апельсиновый сок.
– Ну, что, мужик, рассказывай как дела, только давай по тихому, чтобы не мешать второму больному.
– Ну, что сказать, дядь Вить. Положение пока хреновое. От меня что-то скрывают, я знаю, но я ведь не глухой и не слепой, что-то слышу, кое-что вижу.
Летать мне уже точно не суждено,всё полетело в тартарары из-за какого-то случая. Теперь бы хоть в училище остаться, чтобы не комиссовали. Но это, знаете, какая проблема, и кто мне её поможет решить? Кто? Я не знаю. Мать с отцом разругались из-за меня, почти развелись, он сейчас живет у своей матери, она сама очень переживает за меня,но чем она сейчас может мне помочь? Чем?- отрешённо проговорил весь монолог Саша.
  Виктор его не перебивал.
 Он хорошо понимал парня. Обрушилась беда, рухнули все мечты, и дай бог, чтобы ещё повезло, и его детородная функция сохранилась, иначе конец. Для молодого парня это хуже некуда. Но в голосе парня была такая пустота, отрешенность, что Виктор и сам разволновался:
– Стой, парень, ещё не все потеряно. Я знал ребят, которые после Афганистана, вообще стали инвалидами, но не сдались, бились за себя и свою мечту и летали да-же. А ты уже хоронишь себя. Ну, и что ж, что летать не получится? Будешь в авиа-ции, можно ведь и штурманом на земле быть и на КП и на СКП аэродрома. Это ведь тоже профессия. Ты уже половину срока проучился, теперь осталось немного. Вот выздоровеешь и в училище, а я тебе помогу.
   Виктор так уверенно всё это говорил, будто и сам уже знал, что так и будет. Хотя он абсолютно не знал, как он сможет помочь Саше.
  Дверь  палату открылась, и в палату вошёл Натансон – красивый черноволосый мужчина среднего роста, в очках с красивой оправой и идеально выглаженном белом халате. Он увидел Виктора, узнал его и тут же засмеялся:
– Ну, вот собрались лётчики вместе, уже проблемы обсуждают.
  Они поздоровались за руку, Виктор почувствовал, что рука у хирурга крепкая, сильная.
– Ну, что Саша, как дела?
  Он наклонился к больному, взял его за руку, положил руку на пульс, посмотрел на часы, посчитал, удовлетворенно хмыкнул, потом спросил его, про ещё какие-то вещи, улыбнулся, похлопал его по плечу и перешёл к другому больному.
  Олечка встала и внимательно наблюдала за действиями врача. Пробыв, у второго больного несколько минут, осмотрев его и дав указание медсестре, Натансон повер-нулся к Виктору:
– Больной наш устал, ему нужно больше спать, а мы пойдем, покурим, – он обнял Виктора за плечо, чуть попустив вперед, и они так вышли из палаты, и пошли в кабинет начальника отделения. На прощание Виктор успел шепнуть Саше:
– Не волнуйся мы с тобой, и все за тебя болеем, всё будет хорошо!
 В кабинете они сели в мягкие, уютные кресла и закурили.  Виктор просто за ком-панию. Выпустив клубы дыма, и зажмурившись от этого удовольствия,Яков Израйлевич сказал:
– Я думаю, всё будет хорошо. Я сумел вовремя всё вычислить и изолировать очаг. Сейчас я отправил частицы здорового органа на гистологическое исследование, если оно покажет, что всё чисто, он будет нормальным мужчиной. Я верю и редко ошибаюсь, так что это всё, что я пока могу сделать. Пока всё.
– Спасибо, доктор, и за эти слова. Его мать очень просила переговорить с вами и выяснить правду. Не знаю только, зачем ей, эта, правда, нужна сейчас.
– Я сказал всю правду. Через неделю я буду знать всё точно.
– Яков Израйлевич, я всё понимаю, как всё сложно и дорого. Может,для его лечения нужны деньги, медикаменты, лекарства? Скажите, мы сможем всё оплатить в пределах разумного, конечно.
– Виктор Сергеевич, я вас хорошо знаю и знаю его семью. Денег у них нет и взять особенно не откуда. Да лекарства нужны, если вы их купите, очень поможете нам и Саше тоже, а всё остальное у нас, слава богу, есть. Он взял бланк с письменного стола, написал несколько строк и передал Виктору.
– Спасибо, я всё достану, что вы написали, и передам сам, принесу сюда. Но у меня к вам ещё одна просьба. Если все будет нормально (тьфу, тьфу, тьфу), то Саша может остаться в училище, но на земле. Его можно не комиссовать.
  ВВК он будет проходить в нашем госпитале, а вас там хорошо знают и, если вы скажете им, что всё нормально, то они пропустят его на ВВК. С этим решением он поедет в училище, а там уж наше дело. Саше главное, чтобы его не комиссовали через ВВК, иначе конец, потом не восстановится. Помогите, я вас очень прошу, ра-ди этого парня, чтобы не сломать ему судьбу совсем.
  Натансон несколько минут молчал, только смотрел в окно и дымил, глядя на голые ветки деревьев за окном, потом тихо сказал:
– Хорошо, я всё сделаю, но это только после получения данных из лаборатории.
– Спасибо большое, доктор. И, пожалуйста, примите небольшой подарок.
  Виктор вытащил из кармана конверт, где лежали пять сотенных купюр долларов, и положил его на стол. Потом он встал и, попрощавшись, вышел из кабинета, на душе стало как-то уютнее и спокойнее.
  Лекарства,  названия которых написал доктор, стоили достаточно дорого, причём нашлись они в разных аптеках, и Виктор даже на машине потратил три часа, пока их все купил.
  В одной из аптек он запаковал все лекарства в коробку, облепил скотчем, сверху написал: «Я. И. Натансону - лично» и отвёз их снова в больницу, чтобы медсестра Ирочка передала их по назначению.
   Приехав в военкомат к Алене, он узнал, что она уже ушла домой, а подруга по работе, которая тоже знала Виктора, сообщила её адрес и телефон. На звонок никто не ответил, наверное, ещё не пришла, а может, заскочила на базар, поэтому при-шлось ехать и искать ее по адресу.
  С трудом, отыскав дом, он подрулил к подъезду и тут увидел Алену, она шла с двумя  пакетами, загруженными почти полностью. Она шла, и ничего не замечала вокруг.
  Сколько горя и беды было во всей позе этой красивой, стройной женщины – она как будто несла тяжелую ношу и вот-вот должна была ее уронить. Он открыл дверь.
– Алёна, здравствуйте!
Она вздрогнула как от удара, от своих мыслей и тут же улыбнулась:
– А, Виктор Сергеевич? Как  же Вы меня нашли? Вы ведь ни разу у нас не были. Даже поступление Саши  в училище, мы отмечали не дома, а в ресторане.
– Я за вами следил. Смотрю, идёт красивая женщина с двумя полными сумками, наверное, там что - вкусненькое, а я ужасно голоден, и даже выпить хочу. Вот я и пошел за ней, а это оказывается Вы, – он весело засмеялся.
 Закрыв машину, он взял пакеты из рук женщины, и они стали подниматься на третий этаж.
  Подъезд девятиэтажного дома удивительно походил на все подобные: был грязен, закурен и замусорен.
 Квартира располагалась слева от лифта рядом еще с двумя,  их объединял один тамбур. На двери висела красивая табличка с цифрами 22. Дверь открывала Алёна, по очереди вставляя ключи в три разных замка металлической двери. Что делать, такие времена – дальше положишь, поближе возьмёшь.
  Они вошли в квадратную прихожую с огромным, на всю стену, зеркалом в дорогой оправе. Снимая обувь и куртку, Виктор увидел в зале хорошую, добротную мебель, «горку» с красивой посудой, картину на стене и в центре – большая фотография молодоженов: Алёны и её мужа - счастливых и весёлых.
   Алёна пригласила его пройти в зал, включила телевизор и, извинившись, вышла из комнаты на минутку.
 Виктор сел в кресло и огляделся вокруг. Жила семья прапорщицы неплохо, всё было добротное, ухоженное, все вещи подобраны со вкусом.
  Телевизор «Панасоник», видеомагнитофон тоже, шкаф с книгами, много подписных изданий: Гюго,Пушкин, Дюма,Джек Лондон,Толстой, Шишкин и очень много разномастной литературы – особенно много детективов.
   Виктор и сам очень любил читать, в свободное от женщин время, конечно, и книг у него было много, но библиотека Алёны, конечно, была  богаче, и интересней.
 Вдобавок на стенах расположились четыре прекрасные картины в дорогих рамках. На трёх были изображены русские пейзажи, а на четвёртой – две молодые женщины в вуалетках, дерзкие и нежные одновременно, эти две головки так и притягивали взгляд,так и требовали каких –то слов, если не восхищения, то хотя бы одобрения.
– Ну, как вам нравится у меня?
  На пороге появилась Алёна, уже успевшая, снять военную форму и переодеться в какой – то воздушный голубого цвета халатик до колен, который убедительно под-чёркивал её смуглую кожу и светло-серые глаза. (Да, Витя, куда это ты раньше смотрел). Она продолжала:
– Это моя бабушка и ее сестра, они погодки, но как похожи, да? Ее мать была из знаменитого рода Голицыных. И во время революции уехала в Англию. Моя бабушка и её сестра родились в Лондоне, а после войны, уже после смерти их матери с отцом вернулись в Россию.
Отец был большим специалистом по драгоценным камням и его как бывшего русского «простили» и пригласили на работу в Москву. Где он и работал и жил с двумя девочками – девушками. Так получилось, что вышли замуж за близнецов – братьев, которые работали в дипломатическом корпусе. У моей бабушки родился сын, а потом дочь, а у сестры её - Лины, детей не было, и всю свою любовь и деньги она потратила на своих племянников, моего отца и его сестру Ольгу.
Папа вырос,женился,родилась я,Ольга тоже вышла замуж, и тут история повторилась.  Детей у неё не было и она также как и мои родители, занималась воспитанием меня и моей младшей сестры. Сейчас мне уже 39 лет, моей сестре 36, она живёт в Санкт – Петербурге и часто бывает у нас.
  Эти картины, и кое-какие фамильные драгоценности мы с моей сестрой поделили поровну, так что я почти богачка. Только вот с Сашей не повезло, как жаль. Такая проклятая жизнь.
   Она захлюпала носом, глаза сразу покраснели и поток слёз потёк по щекам черными разводами и полосами. Виктор взял её за руки, усадил на диван рядом с креслом.
– Алёна, я был у Саши, он себя хорошо чувствует, попил сок, пококетничал с сестрой, улыбался мне.
  Потом я поговорил с Натансоном. Он  рассказал, что операция была очень сложная и опасная. Но она ему удалась, он убрал все зараженные очаги и сейчас отправил кусочек, взятой из второй половины, на анализ.
 Результат будет через неделю, и он очень надеется, он повторил «очень», что всё будет хорошо и Саня останется  мужчиной, и даже детородным. Вот так.
 Продолжая всхлипывать и вытирать слезы, Алёна спросила:
– Он ведь один из лучших хирургов в го-роде, так ведь. Значит, и стоит дорого. Если нужно я всё продам, чтобы оплатить лечение и нужную операцию, вы только скажите ему об этом.
– Алёна, я заплатил ему 500 долларов,   ещё на 500 купил препараты для Саши. Повторяю, у Саши всё есть и Натансон доволен. Одна моя знакомая, ведущий хирург в городской больнице получает около 300 долларов, а он получил 500, пока я, думаю, хватит, а там будет видно.
– Витя, я никак не пойму, откуда у вас деньги, это ведь не малая сумма, вы, что Рокфеллер что ли, причём это мой сын? Вы бы сказали, я бы нашла деньги, а сейчас я чувствую себя очень неловко,завтра я буду искать деньги,и за неделю расплачусь с вами.
– Алёна, ради бога. Я живу один, сын  со снохой отдельно, хорошо зарабатывает. Я тоже хорошо зарабатываю, ну, наверное,– Виктор посмотрел вверх на вытянутые как для счета пальцы.
 – В десять раз больше, чем Вы. Поэтому эта трата совсем не накладна для меня, ну а уж если хотите рассчитываться,то покормите чем-нибудь, я сегодня ещё не обедал, а время ужинать.
  Он засмеялся довольный собой и возможностью выхода из этой непростой ситуации.
– Да, да, конечно. Вы уж простите  меня, я заговорила Вас, – Алёна вскочила, вытерла покрасневшие глаза, – я сейчас, поскучайте немного.
 Спустя  некоторое время, из кухни разнёсся приятный запах жареного со специями мяса,потом жареной картошки. Виктор почувствовал, что он ужасно голоден и сейчас, наверное, съел бы быка.
Алёна впорхнула в комнату,сняла с журнального столика хрустальную вазу с цветами, сняла круглую красивую салфетку, достала из ящика шкафа скатерть и расстелила ее на столике.
– Ну, теперь помогайте, надо его подвинуть к дивану, а то он ужасно тяжелый – это ведь красное дерево, 1910 год.
– Да, вы что? Это же антиквариат!
  И Виктор стал помогать Алёне, двигать столик, который действительно был очень тяжёлым, но очень устойчивым и добротным. За ним могли спокойно усесться человек 6 – 7, и он отличался от обеденного стола,только высотой ножек, но не размерами.
– Я Вам, ещё не то покажу, ахните!- засмеялась Алёна довольная тем, что Виктор заинтересовался столиком. Она снова побежала на кухню, лёгкой девичью поступью, весёлая и довольная.
 «Ну, слава богу, хоть немного отошла, теперь, может, будет лучше»
– Виктор,идите сюда, будете носить тарелки с закуской, – позвала Алена из кухни.
  Виктор пошел на её зов в кухню. Там всё сияло белизной.
 Кухня была небольшой метров 9 квадратных, но вмещала все элементы, необходимые хозяйке. И что особенно бросалось в глаза – на полке стояла удивительно красиво расписанная эмалированная посуда, яркая, броская и очень, русская.
  На подносе уже лежали тарелочки с нарезанной копченой колбасой, сыром и ко-рейкой. На отдельном блюдечке лежали дольки лимона, присыпанные сахаром.
 Он взял поднос, во вторую руку - хлебницу с нарезанными треугольником кусочками хлеба белого и черного (как он любил) и вернулся в зал к столику. Алёна, войдя за ним, достала из стеклянной горки (тоже старина) два хрустальных бокала, потом принесла тарелочки, вилки, ножи и бутылку шампанского.
– Витя, я вообще-то не пью. Но сегодня нужно.Тем более  что я должна «суюнчи» - подарок по-татарски, за добрую весть. Открывайте, пусть пока уходит газ, а я пошла за мясом и картошкой.
   Через 5 – 6 минут Алёна внесла большую дымящуюся чашку с мясом и картошкой и тарелочку с зеленью.
 Виктор осторожно открыл шампанское, выпустил газ придерживая пробку и теперь бутылка стояла готовая к разливу, а внутри ещё продолжали двигаться пузырьки газа. Хозяйка  быстро  разложила мясо с картошкой по двум тарелкам, а чашку поставила на середину.
– Ну, всё, я готова, – она села на диван рядом с Виктором, взяла в руки пустой бокал. – Наливайте.
   Между ними словно пробежала, какая то добрая ниточка тока, которая мгновенно сблизила их. Виктор разлил шампанское потихонечку, чтобы не пошла пена, заполнив бокалы наполовину.
– Алёна, я гость, значит  первый тост мой. Я хочу выпить за всё хорошее, за этот дом и еще за то, чтобы мы перешли на «ты».
Женщина улыбнулась,у нее были бело-снежные ровные зубы,наверное,тоже доставшиеся ей, в наследство от бабушки.
– Спасибо, за слова, я согласна на «ты», но тогда надо пить на «брудершафт», – она лукаво посмотрела на Виктора.
– Согласен?
  Они взяли руки с бокалами шампанского, сделали из них «кольца», потом Виктор «продел» свою руку через «кольцо» Алёны и поднёс свой бокал к губам.
  Шампанское было полусладкое, холодное и очень приятное на вкус. Он никогда не пил шампанского, предпочитая водку и ему было всё равно, какое оно: сладкое, полусладкое, сухое или еще какое, он за свою жизнь так и не понял его вкуса.
– Ну что, а теперь нужно поцеловаться.
 Виктор поставил бокал на стол, взял бокал из рук Алёны, нежно притянул женщину к себе и поцеловал.
  Господи! Какой это был прекрасный поцелуй!!!
Её губы пахли вином и чем-то еще, от тела, от лица, от волос, шёл какой-то пьянящий, необыкновенно сексуальный запах. Виктор не отпускал её губ, потом целовал нос, щеки, глаза, а руки уже держали пуговицы халатика. Алёна тоже су-дорожно и резко стягивала с него галстук, расстегивала пуговицы на рубашке, ре-мень, брюки.
   Он видел перед собой только красивую высокую грудь в розовом бюстгальтере и трусики с кружевами такого же цвета,халат уже валялся на полу,а они стояли рядом со столом с яствами и раздевали друг друга в каком-то диком порыве и страсти.
  Аккуратно сняв с Алены бюстгальтер, Виктор нежно, по очереди поцеловал оба соска, немного поиграв с ними языком, женщина застонала от удовлетворения и крепко поцеловала его в губы, как бы в благодарность.
Взяв Алену на руки, Виктор понёс ее в спальню и, упав с ней вместе на покрывало, начал снова ласкать ей соски, целовать руки, ладони и все тело.
Немного освободившись,она сняла свои трусики, прижалась к нему, и начала снимать плавки с него. Они остались абсолютно голые на светлом, с цветами покрывале.
  Страсть, кажется, достигла границы, но Виктор не мог оторвать взгляда от её тела, от её ухоженных рук, от нежных пахнущих персиком губ.
  Он лёг на неё сверху и, раздвинув  ноги, начал потихонечку ласкать её заветное место, продолжая обсыпать  тело женщины поцелуями. В ответ, она также истово мяла и тискала его, целовала грудь, и её руки и губы  проникали повсюду.
  И это было так необыкновенно и прекрасно. Почувствовав, что он уже на пределе, Виктор вошел в неё и она сразу же,охватив ногами его ягодицы начала подбрасывать его вверх всем телом, всё внутри было сладостно и вкусно.
   Наконец, найдя с ней общий ритм, Виктор начал резкими ударами загонять себя   внутрь Алены. Ей это пришлось по душе, она расслабилась и позволила партнёру самому вести партию.
  Сердце колотилось как при беге на тысячу метров, горело все тело, хотелось ещё и ещё входить и выходить из неё, чтобы это продолжалось долго, долго.
  Но против физики, не попрёшь. И в следующее мгновение он почувствовал, что на его главную часть, полилась какая-то тёплая, нежная влага. Алёна открыла глаза, вскрикнула и крепко, крепко обняла Виктора, и через  секунду, поток горячей лавы вырвался и из него, в её лоно.
 Потоки соединились, и блаженство закончилось общим выкриком и крепкими объятиями с поцелуями.
 «Да, однако, какая она молодец. Мои подруги ей в подметки не годятся», – поду-мал Виктор, продолжая обнимать горячее ласковое и податливое тело.
– «А мясо-то, мы так и не попробовали»
– Витенька, милый! Ты даже не представляешь, как мне было хорошо. Я, дура, столько лет живу и не знала, что бывает такой секс. Ты кто, Дон Жуан, Казанова или просто опытный бабник, а? Признавайся. Ты сразу нашел мою «горячую точку» и я тут же поплыла! Всё было необыкновенно,лирично и нежно.Я просто одурела от страсти, и  ещё хочу тебя сейчас, снова и снова.
– Алёночка, мне тоже ужасно понравилось. Ты, как-то необыкновенно закончила, я чуть не вырубился от избытка страсти. Я не Дон Жуан и не Казанова и не бабник вовсе. (Зачем ей всё знать), просто ты мне сегодня очень понравилась, я увидел великолепную женщину, а не прапорщика в военкомате, с которым  был едва знаком. Ты была великолепна и добра ко мне, спасибо.
   Он лежал на правом боку и смотрел в её глаза, во всем теле была ужасная пустота и слабость, хотелось просто уснуть несколько минут, а потом снова проснуться, чтобы все повторилось.
  Но не тут то было. Её руки уже были между его ног, она взяла свои трусики и аккуратно начала вытирать ими его достоинство, одновременно лаская и сжимая его пальцами. Сопротивляться не было сил, но и сейчас же трахнуть её, уж совсем было невозможно. Он закрыл глаза и решил получить удовольствие.
Алёна продолжала свою дьявольскую игру,применяя для этого все приёмы и используя все свои органы: груди, губы, нос, руки, ноги. Уже через несколько минут вновь появившиеся желания вылились в результат, он снова почувствовал страсть и готовность к бою.
Она, молча сначала легла на его живот своим животом,а потом тихонечко «нанизала» себя на его, уже стоящий орган и, опираясь на коленки, начала делать круговые движения.
  Виктор держал в руках её груди, целовал соски и, предоставив подруге свободу, нежно прижимал ее тело к низу.
 Второй этап получился по времени несколько длиннее, но по тому же сценарию. После нескольких  минут, такой своей работы, Алёна  резко усилила круговые дви-жения и тут же, громко вскрикнув:  «Господи, как же хорошо»! Сбросила из своего тела поток влаги, который пошел вниз и пополз по телу Виктора. От этого он страшно возбудился, немного приподнял партнёршу и перевернул её на бок, на секунду выйдя из неё.  Потом, схватив обеими руками её груди, он прижал к себе её ягодицы и тут же, снова вошел в её горячее влажное логово.
Сделал несколько толчков, загоняя себя глубже,и с удовольствием кончил, выбросив поток своего «желания», внутрь Алёны. 
  Она не выпустила его и, продолжая извиваться как змея, кончила во второй раз. «Ну, ни фига себе, Виктор Сергеевич! Какая баба! Припомни-ка, были ли у тебя    такие хоть раз, и когда».
Счастливые и довольные они продолжали ласкать друг друга, потом пошли вместе в душ, мыли, мочалили друг друга, а оттуда снова в постель. Так было пять или шесть раз.
   Уже часа в четыре утра, когда Алёна в очередной раз разбудила его, и все его органы уже были готовы к сексу, но он почувствовал, если сейчас не поест, то просто умрет от голода, и взмолился:
– Алён, я есть хочу! Давай сначала покушаем, а потом займемся сексом, а то я умру от усталости.
– Что, сдаёшься? Ну, уж нет! Мне такое счастье привалило, я без ума от тебя, от твоего тела и я не дам тебе умереть, а сейчас ты просто лежи, я все сделаю сама.
 И всё опять завертелось в дьявольской круговерти. Потом они ужинали, ели остывшую картошку с петрушкой и мясом, потом пили кофе, потом снова любили друг друга, ну как иначе назовешь это состояние блаженства и удовольствия, которое они безвозмездно дарили друг другу.
  В  семь утра, еле проснувшись, снова пили кофе и напоследок, уже начав одеваться, снова занимались сексом. Напольные весы у Алёны показал, что Виктор за ночь потерял четыре килограмма.
 У Алёны были тёмные круги под глазами, которые она умело прикрыла косметикой и их обоих немного шатало от усталости. Глаза  молодой женщины, сияли, как два рубина, от них летели искорки, и всё вокруг могло сегодня загореться от этих искр.
– Витя,я прихожу  домой в  половине седьмого вечера, и буду ждать тебя,- сказала она, когда они подошли к машине и, которая, кстати, всю ночь стояла не закрытой (не до неё было).
 – Я знаю, ты бы подвёз меня до службы, но я хочу пройтись пешочком и подумать. Я буду думать о тебе.
   Она поцеловала его в губы, повернулась и легкой, упругой, молодой походкой по-шла по дорожке. Как будто бы не устала, не была измочалена  бессонной ночью, а счастливая и ужасно довольная.