Бумеранг

       «Неприятности не липнут, они возвращаются…»

       - Ненавижу этот ветер, – пробурчал Жора Литробол, замаявшись отбиваться от летящих окурков и сплевывать песок, залетавший в его приоткрытый рот.
       Он выпил лишку. Когда-то в такой ситуации он спешил домой, поджимая ноги, заводя их крест-накрест, и терпел до последней крайности. Но литры пива, протекшие через него, вымыли тонкие чувства. Теперь он не торопился - вокруг было множество открытых подъездов. Собственно, Литробол достиг той степени безразличия, что мог облегчиться там, где приспичит. Хоть посреди улицы или двора, напоминавшего сегодня аэродинамическую трубу. Так он и поступил, направив струю по ветру…
        Внезапно позади него возник приближающийся силуэт, похожий на верткую летучую мышь. И только Литробол повернулся, собираясь продолжить путь, как летун достиг его лица и плотно, как противогаз, обтянул.
        Оказалось - порванный полиэтиленовый пакет… 
       - Вот невезуха! – высказался он, вытирая лицо. – Мусор бросают, где ни попадя…
       Двумя днями ранее.
       Окрыленный тем обстоятельством, что жена на работе, Литробол летел домой с паке-том, где лежали сахар, колбаса, … жирная селедочка и бутылочка водки. В компании он не нуждался, она долю снижала, а так, в одиночестве, не надо следить: кто выпил, а кто не допил. В общем, почистил он рыбку, выпил водочку, а пакет с селедочным рассолом, вспомнив далекое детство, надул, перевязал ниткой и запустил с пятого этажа как воз-душный шар, поддав на прощание ему поощряющий шлепок. Долго он наблюдал за паке-том, поплевывая с балкона и стряхивая сигаретный пепел. Потом забросил окурки вместе с пустой упаковкой от сигарет на балкон соседу снизу и зашел в комнату… 
       Утром на улицу высыпали дворничихи. Они бегали за пакетом, пока не надоело…
       Днем ветер утих, и пакет замер. На селедочный дух прибежал бездомный пес и с голодухи разодрал упаковку…
       Вечером в тех местах бесцельно шатался наркоман Токся. Настроение у него было хуже некуда. В кармане лежала туба клея «Момент» для галлюцинаторного улета, но не было пилотского шлема. Сердце встрепенулось, когда он его заметил. Поднял, глянул на дыры, проделанные в пакете бездомным псом, горестно выдохнул и прошептал:
      - Люди, как собаки. Нет, чтобы просто выбросить вещь, так обязательно порвут. А ведь, похоже, моего размера был...
       Ночью хулиган Шайкин вышел на промысел. Он любил задирать запоздавших прохожих. Особое удовольствие получал от того, что проделывал свои делишки поблизости центрального опорного пункта милиции. Завидев покачивающего горожанина, Шайкин оставил компанию в засаде и пошел на сближение. Он уже начал привычное:
       - Слышь, мужик, греби отсюда. Знаешь, есть такой вид спорта – гре…
       «…бля?» - так и осталось недосказанным.
        Шайкин ступил на пакет, обильно смазанный селедочным жиром. Он взмахнул рука-ми, пытаясь ухватить равновесие, и со всего маху полетел вниз. Падение остановил своей тренированной головой, погнув стальную трубу недавно покрашенного заборчика. Мужик пошел дальше, а компания принялась тормошить Шайкина, который и через много лет после этого случая кроме «бля?» сказать ничего не мог…
        И вот, наконец, поднявшийся ветер подхватил этот многострадальный пакет и швырнул его в лицо хозяину, Жоре Литроболу. Он, конечно, не узнал свою селедочную упаковку. А вот дома в зеркале с удивлением заметил на лбу прилипший кусочек бумаги. Оказалось - записка. И поскольку Жора соскучился по чтению, так как регулярно читал только расчетки по зарплате, то обратил внимание на текст.
       - Сахар – один килограмм, колбаса – один килограмм…, - вслух читал Литробол, и, вдруг узнав знакомый почерк, ударил себя ладонью по лбу и громко вскрикнул. – Черт возьми! Да это жена мне ее дала, чтоб не забыл чего. А масло-то я не купил!
       Он кинулся было в коридор, да тут вспомнил, что по поводу масла скандал уже был. Но как этот листок попал на его лоб, Литробол так и не понял. И еще долго спрашивал сам у себя: «Неужели два дня ходил с запиской на лбу?»