Путь Аграфены 27

Глава 27. КЛЕФТЫ

"- Как вы думаете,- спросил Кандид,
- люди всегда уничтожали друг друга,
как в наше время? Всегда ли они были лжецами,
плутами, неблагодарными, изменниками,
разбойниками, ветрениками, малодушными,
трусами, завистниками, обжорами,
пьяницами, скупцами, честолюбцами,
клеветниками, злодеями, развратниками,
фанатиками, лицемерами и глупцами?"
Вольтер. «Кандид, или Оптимизм»

- Старые знакомые! – улыбнулся Босоркун навстречу охотникам, переступавшим один за другим порог дома Анастасии Егоровны. -  Пошук! Налаз! Траг! И, конечно, Егор - уважаемый отец нашей пропажи. Найдем, найдем! – поторопился заверить Босоркун, когда увидел, как опечалился Егор при упоминании о пропаже дочери. – Найдем. Для этого мы здесь и собрались. Так же, Анастасия Егоровна?
Анастасия Егоровна восседала на скамье при полном параде. Седые волосы были собраны под белый золоченый убрус, поверх которого возвышался голубой повой. Очелье оторочено золотыми позументами. Тяжелое узорчатое платно было застегнуто на все частые пуговицы – рубины и сапфиры. Поверх плеч лежал воротник из меха боромца. Платно из синей парчи было окантовано жемчужным кружевом.
Привычной свиты из почтенных матрон сегодня не было. Собрались исключительно посвященным кругом – Анастасия Егоровна, Босоркун, Егор, следопыты. Не нужны были лишние уши и лишние глаза.
Город теперь жил новой жизнью. На площади резчики по дереву превращали черный эбен и белый ясень в лица – или в лики, как велел говорить горожанам Босоркун, - неведомых богов. Жители шептались о том, что такое вера, кто такие боги, зачем нужны идолы у сигнальной башни и что же будет дальше. Так что здесь, на совете, где решалась судьба Гарафены, а значит, и всего города, должны были присутствовать только те, кто не внесет бестолковой болтовней сумятицу и в без того смутную жизнь народа. Егоровна и Босоркун промолчат, а следопыты и Егор – не смогут. Им сегодня отправляться в путь. Да что там сегодня – вот-вот, сей же час.
- Кто главный? – спросил Босоркун скорее у Анастасии Егоровны, чем у следопытов.
Егор хотел было выступить вперед – отец все-таки, - но встретился взглядом с хозяйкой дома. Анастасия Егоровна еле заметно качала головой. Глаза ее были полны грусти, а может быть, и страха.
- Траг главный, - тихо сказала почтенная матрона, чтобы пресечь любые споры. – Он поведет отряд. Пойдут только охотники. Ты, Егор, останешься тут. Для тебя есть другое задание.
Егор хотел было возразить, но не стал. Кто ж спорит с Анастасией Егоровной? Что бы там ни происходило в городке, ее слово по-прежнему решающее, обсуждать можно, противоречить нельзя.
- Ну, дорогой, раз ты главный, то держи, - Босоркун достал из воздуха и бросил Трагу сначала один тяжелый мешочек, затем другой.
- Что это? – Траг ловко подхватил мешочки правой рукой, затем левой и теперь примерял их, подобно весам в амбаре.
- В одном - золото. В монетах разных стран. В другом - драгоценные камни. Добыты моими знакомыми трепястками в наших горах, - весело ответил Босоркун. – Отдашь их капитану «Горного ветра». Пусть они мои должники, пусть даже фрегат в мою честь назвали, но клефты бесплатно помогать не станут.
- Фрегат в твою честь? – недоверчиво улыбнулась Анастасия Егоровна.
- Было дело, - колдун был сегодня весел и разговорчив.
- Так расскажи, - предложила матрона.
- С удовольствием, - охотно согласился Босоркун. – Почему бы лишний раз не поведать о собственных подвигах? Раз уж просят?
Жили  в неких краях два могучих народа. Тот народ разговаривал на одном языке, этот – на другом. Тот – молился одним богам, этот – другим. Недолюбливали друг друга, конечно. Шутки шутили. Те, мол, глупые, а те, мол, дикие. Подворовывали по мелочи: глядишь, рыбаки не там рыбу ловят, лесорубы не там лес рубят, а рудокопы не там руду копают. Но сносили все скрепя сердце и стиснув зубы - внешне, перед другими народами, дружили: торговали друг с другом, посольства держали, в гости друг к другу ездили. И даже детей своих, кроме родного, соседскому языку учили, чтобы лучше друг друга понимать и дольше в мире жить.
Однако всякому терпению приходит конец. Раз случилась какая-то неприятность – такая же мелкая, но особо вредная, которую так просто не простишь и мимо глаз не пропустишь. И вот из-за этой мелочи грянула большая война. Вся вражда, которую раньше скрывали безобидные взаимные шутки да подтрунивания, пролилась горячей кровью.
Война длилась годы, то затихая, то разгораясь с новой силой. Оба народа были могучими – каждый состоял из множества маленьких народностей, объединенных общим языком и общей верой. Уже давно была забыта та самая мелочь, из-за которой все началось, но никто не помышлял о мире, никто не хотел идти на уступки, потому что уступишь раз, придется потом уступать вновь и вновь.
Особенно страдали жители пограничных земель. До столиц докатывалось только эхо большой войны, а все сражения свершались у границы, что разделяла эти народы. И вот однажды целый маленький народ был захвачен со всеми землями, лесами, полями, стадами и людьми. Граница впервые за много веков была перенесена в ущерб одному государству и на пользу другого.
- Государству? – перебил Егор.
- Это когда много людей, городов, народов добровольно или по принуждению соглашаются жить под единой властью и становятся одним целым, - охотно пояснил Босоркун.
Вот и теперь победившее государство установило над побежденным народцем свою власть, стало насаждать свою веру и заставляло учить свой язык. Другое могучее государство не могло ничем помочь – ему бы новую границу удержать, не пустить врага еще дальше.
И вот жители на захваченных землях стали понемногу овладевать чужим языком, забывать своих богов и привыкать к новым. Земли опустели. Жить здесь стало неуютно и бедно. Кто бежал через границу, кто поехал на заработки – наниматься в услужение к новым хозяевам. Ведь те, кто хуже знает язык страны, всегда будут прислуживать тем, кто знает его лучше.
Однако смирились не все. Победитель никогда не должен забывать, что войну, проигрыш и победу нельзя заключить в какие-либо рамки - воюющими распоряжаются случайности судьбы. И я, Босоркун, стал такой случайностью, стал судьбой. Конечно, не без помощи Белобога и Чернобога (тут колдун посмотрел на собравшихся с большим значением и даже подмигнул Анастасии Егоровне).
Смирились не все. Некоторые ушли в горы или уплыли на кораблях к ближайшим островам. Здесь они выстроили оборону, чтобы сохранить право говорить на своем языке и верить в своих богов. Восставшие нападали на небольшие отряды врага, разоряли обозы с провиантом, грабили сборщиков налогов, перехватывали торговые суда. В общем, доставляли захватчикам множество неудобств, за что их прозвали клефтами, что на языке того народа означало не что иное как «разбойники».
Так продолжалось довольно долго, пока из столицы не пришел строгий приказ: «Уничтожить клефтов как можно быстрее!» Был собран огромный флот, со всех сторон к восставшим островам подходили боевые корабли. У клефтов же было всего несколько легких бригов по дюжине пушек и всего один тяжелый трехмачтовый фрегат с двумя дюжинами орудий на борту. И вот тогда клефты, которые жили в горах, нашли меня в ледниках, у самых вершин, и попросили о помощи.
- Значит, клефты живут в наших горах? Там, где Ваша пещера? Ваш дом? – заключил Траг. – Наверное, по ту сторону хребта?
- Совсем не обязательно, - загадочно улыбнулся Босоркун. – Горный ветер можно найти на любых склонах.
Белобог и Чернобог позволили мне оказать помощь несчастным повстанцам. Они подсказали мне нужные слова и наделили их силой. Когда боевой флот захватчиков подошел к восставшим островам, я поднял бурю, разметал корабли и разнес их в щепы о прибрежные скалы. Враг был повержен. Клефтам, которые хорошо знали местный фарватер, оставалось только вывести из портов свои легкие суда и, летая по волнам вдоль берегов, топить лодки и добивать тех, кто сумел все-таки спастись после бури.
- Это так жестоко, - поморщилась Анастасия Егоровна.
- Война всегда жестока, - парировал Босоркун. - Никто не жаждет войны, никто не считает ее делом хорошим и безопасным. Захватчики вытворяли еще худшие жестокости с побежденными. Так что это была лишь борьба за существование.
- Каждый народ выдает войны, которые он вел или пережил, за славную борьбу за свое существование, - задумчиво сказала Анастасия Егоровна.
- Справедливо, - не стал спорить Босоркун. – Но в этот раз борьба окончилась успехом клефтов. От вражеского флота не осталось и следа. С гор спустились другие повстанцы. Через границу двинулись войска могучего народа, что воспарил духом и был готов освободить принадлежавшие ему ранее земли. Захватчики бежали. Мир был восстановлен в прежних пределах. Народы вновь зажили, как в старые добрые времена: в скрытой вражде, но при показной дружбе.
- Зачем же вообще нужно было воевать? – справедливо удивился охотник Пошук.
- Такова цена свободы, - пожал плечами Босоркун. – Ведь что такое свобода? Это та же дикость – война всех со всеми. У каждого своя правда. Не нам судить. Война - это комедия, которая скрывает, как и всякое средство, свою цель. Вот только клефты так и не научились жить мирно. Как научиться миру, когда твоей жизнью стала война?