День-приключение

Это был великий день! Злой холодный ветер крутился и завывал, норовя забраться нам под штормовки. Он плясал вокруг, свистел в веслах байдарки. Но к его великому огорчению, нам это даже нравилось. Я и Хэнк первый раз вышли на челне в благословенную Страну Тысячи Сытных Островов.

Конечно, мы отправились не одни. Этой вылазкой из Города руководили Змеиный Глаз и Угрюмый Бобер. Со стороны наша группа наверняка выглядела довольно колоритно. Представьте себе стройную пирогу, в которой сидят наши предводители и Хэнк. От кормы челна тянется замызганная веревка, связанная из разных кусков. На ней, как кошка, которой привязали на хвост банку, крутится этакий надувной презерватив с горделивой надписью Led Zeppelin. В этой проклятой богом калоше сижу я - Великий Охотник За Дикими Болотными Лягушками и тщетно пытаюсь изобразить на своем лице выражение подобающее моему громкому имени. Время от времени я пытаюсь грести культяпками, прилагаемыми к этой надувной конструкции, которые именуются веслами (как нам сообщили в прокате). Мои наивные попытки оканчиваются изрядным душем для меня и рюкзаков, на которых я восседаю, после чего над Озером разносятся звуки, в которых недобрым словом поминается артель-изготовитель, пункт проката и день, когда мы соблазнились видом этого утюга, который прыгает по волнам с легкостью бегемота страдающего ожирением.

А началось это так...

Змеиный Глаз рассказал нам, что много лун назад на одном Острове появился Идол. Он был сделан из ствола осины, вернее - пня, так как стоял на корнях, уходящих в землю. Кто это сделал, никто не знает. Многие пытались разгадать тайну, но ничего не вышло.

Однажды двое ребят услышали странные звуки, доносящиеся с Острова, где стоял Идол. Там стучал барабан, раздавались неясные вопли. Спустив на воду свой челнок, они решили во что бы то ни стало разузнать, что там происходит. Но приблизиться к Острову так и не смогли. Внезапно задул сильный встречный ветер и как они ни старались, челн относило все дальше и дальше от Острова.

На следующий день они высадились на Остров без всяких помех, но ничего подозрительного не обнаружили, кроме множества сосновых шишек. На Острове росли сосны. А где сосны, там и шишки, не правда ли? Но все же их было слишком много. И еще одну легенду рассказал Змеиный Глаз...

Компания развлекающихся "туристов" (можно сказать - "чайников") в приступе сентиментальности решила выпить на природе. Случайно они пристали к Острову, где стоял Идол. Вполне закономерно, что когда они основательно нагрузились, их потянуло на подвиги. Они изрубили Идола топором, даже попытались свалить его на землю. Но началась гроза и "любители природы" срочно ретировались в палатку Дождь встал стеной. Посреди ночи на палатку упало дерево, к сожалению не очень толстое и поэтому они все выжили. Утром дождь продолжался. Вода проникла во все пакеты и испортила всю еду. Она, непонятно как, оказалась даже в "Завтраке туриста". Несчастные путешественники решили возвращаться.

Когда они плыли обратно навстречу дул свирепый ветер и швырял в них каскады водяных капель. Наконец, насквозь промокшие и проклинающие все на свете, они увидели долгожданный берег озера. И тут обе лодки перевернулись. Все вещи утонули, а пока они барахтались в холодной воде, переворачивая лодки, ушел последний поезд и им пришлось всю ночь дрожать на платформе...

Змеиный Глаз уверял нас, что это была месть Духа Озера. И чтобы мы в этом не сомневались, он добавил, что Идол и сейчас стоит там же, ничуть не изменившись, только теперь он спрятался в глубине Острова. Мы не стали спорить. Он знает Страну Тысячи Сытных Островов в сто раз лучше нежели я или Хэнк. Мы даже не получили еще приобщительных имен.

И вот после его рассказов нам захотелось как можно быстрее увидеть все своими глазами...

И вот мы плывем, то есть они плывут, а я тащусь на буксире. Глаза так и разбегаются. То, выворачивая голову, слежу за белоснежными чайками, одновременно стараясь не перевернуться и не продырявить ногами дно у этого резинового кошмара, то до боли в глазах всматриваюсь в Острова на горизонте, сияющие изумрудным огнем. А те трое в пироге знай машут веслами.

Ветер был довольно силен, даже очень. Меня кидало и подбрасывало как бумажку в лапах кошки. Когда я,  изворачиваясь как змея, кусающая тень своего хвоста, глядел вперед, то видел белую штормовку Змеиного Глаза с категоричной надписью In vino veritas (Истина в вине!) и много много волн и брызг. Мне было весело.

В конце концов ветер разгулялся так, что двигаться дальше мы не решились. Змеиный Глаз крикнул, что дальше идти опасно и надо вставать на ближайшем Острове. Ветер и волны взбесились, услышав эти слова. Они решили напоследок еще напакостить нам.

Для начала они потащили нас на рифы. С таким грузом как моя лодка пироге трудно было менять курс и лавировать между камнями, но мы выдрались! Только вышли на чистую воду, как началось такое, что и сейчас вспомнить страшно. Ветер свистит. Волны ревут. Нас швыряет как мелкую поклажу в корзине велосипедиста едущего по разбитой лесной дороге. Хэнк орет, что, мол, держись Охотник, мы победим! Борьба стихии и человека! Ура! Вперед! Круши! Ломай!... Им хорошо на пироге носом к волне. А меня развернуло бортом и регулярно окатывает на редкость холодной и мокрой водой. Ох и влажность была...

Но все должно кончаться и все кончилось. Наша эскадра вошла под защиту долгожданного Острова. Мне терять было нечего и поэтому, дико чертыхаясь, я перевалился через борт своего надувного матраса и, по пояс в воде, стал помогать перетаскивать вещи. Окончив разгрузку, мы сели на камнях и просветленным взглядом окинули водное пространство, расстилающееся перед нами. С берега смотреть было куда лучше.

Островок был маленький, но красивый. С большим Островом он соединялся перемычкой, которая в высокую воду затапливалась. Осматривая окрестности, Змеиный Глаз обнаружил название написанное на большом, уходящем под воду камне. Наш маленький клочек суши назывался "Морской Верблюд".

Воодушевленные таким сказочным названием, мы с большим энтузиазмом принялись обживать островок. Первым делом решено было воздвигнуть заслон от ветра. Из материала у нас было только немного полиэтилена. Чуть-чуть обмозговав это дело, мы нашли великолепный выход из создавшегося положения. Недостаток полиэтиленовой пленки решили заменить уже знакомым вам резиновым монстром. Поднявши на попа, мы привязали его к соснам. От этого получилась двойная выгода. Этот пузырь не только прикрывал нас от ветра, но и служил креслом. Каждый, кто садился на его надутый борт, тут же падал назад, упираясь спиной в резиновое дно. Оправившись от испуга, можно было уже более трезво оценить все достоинство этого несколько экстравагантного кресла.

Неожиданно Угрюмый Бобер пробурчал: "Неплохо бы заняться костром". Мы решили, что он абсолютно прав и незамедлительно принялись буравить заросли во всех направлениях пытаясь найти дрова.
Во время этой процедуры Хэнк с убитым видом сидел в том трижды проклятом дредноуте и, презрительно сплевывая, следил за нами мутным взором. Его блуждающие глаза наводили на нас неземную тоску, а острые колени торчащие около ушей, вызывали приступы нездорового хихиканья. Вообще, он выглядел как весьма престарелый и разжиревший сыч, который понял, что ему уже никогда уже не у удастся вылезти из своего дупла.

Вскоре мы насобирали некоторое количество топлива и после долгих препирательств и взаимных обвинений, костер все-таки загорелся.

Некоторое время мы молча стояли вокруг него и тупо смотрели на горящие деревяшки. Наконец, Змеиному Глазу пришла в голову отчаянная и вполне своевременная мысль - сготовить обед. Освежевав несколько банок "Завтрака туриста", мы вывалили их в котелок со сваренной вермишелью и поставили доходить на огонь.

Я пошел на берег и сел на большой шершавый камень. Волны катились мимо, задевая краями камни около моих ног. Впереди, словно плыли по воде, большие и маленькие, голые и обросшие Острова. Ветер гнал по небу клочки небесного покрывала. От костра временами доносились невнятные ругательства и сдавленное пыхтение. Это Хэнк с идиотским постоянством проваливался в свое ложе, и каждый раз, пытаясь выдраться из тягучих объятий сооружения из резины, пыхтел, как рассерженный еж.

Вдруг над Островом раздался крик, в котором сквозило радостное торжество. Чайки белыми брызгами шарахнулись в разные стороны. Я побежал к костру. Вокруг него Хэнк и Змеиный Глаз исполняли сумасшедший танец, являющий собою помесь румбы и козлиных скачков. Вооружившись ложкой, я бросил вперед...

Подчистив котелок, мы разбрелись по камням и, усевшись поудобнее и закурив, стали задумчиво переваривать то, что съели...

Солнце уже собиралось нырнуть в воду. Я подумал, что неплохо было бы прокатиться на пироге. Ветер почти стих. Волны улеглись. Я позвал Хэнка и потащил пирогу в воду. Вскоре появился мой напарник, громко ругаясь и скользя по камням. Время от времени он небрежно хлопал лопастями весел себя по щекам. Неожиданно одно из весел изловчилось и наподдало Хэнку под зад, так, что остаток пути он проделал на пятой точке…

Наконец мы погрузились в челн и, случайно не перевернувшись, отгребли от берега на середину плеса. Со всех сторон нас окружали Острова. Тихие ленивые волны покачивали пирогу как колыбель. Мы решили далеко не уплывать, потому что боялись заблудиться.

Вода тихо расступалась перед носом нашего судна и лениво обтекала его Капли, слетающие с весел, с удивительной точностью летели прямо в рукава и через пару минут там уже хлюпало. Все было прекрасно и удивительно. Первый раз пирога, Острова, это озеро, это небо, эти сосны, камыши и рыба, булькающая в воде.

Иногда, желая развернуться, я и Хэнк начинали грести кто во что горазд, и это чаще всего кончалось тем, что пирога врезалась в тот предмет, который мы старательно пытались обойти. Потом мы начинали лихорадочно выгребать назад и налетали на какой-нибудь камень. Но все кончалось благополучно. Наш челн продолжал двигаться дальше с такой же самоуверенностью и неосторожностью.

Через некоторое время я заметил, что Змеиный Глаз и Угрюмый Бобер, отколупнувши от сосен наше кресло, спускают его на воду. Мы остановились и стали наблюдать. Усевшись, они дружно взялись за весла и тут эта резина начала вертеться, как будто хотела поймать свой несуществующий хвост. Затем она замерла и через секунду вылетела на прибрежные камни. Угрюмый Бобер мрачно вылез на берег и начал сталкивать ее обратно в воду. Змеиный Глаз с усердием помогал ему веслами. Вот лодка потихоньку слезла с камней и тут же рванулась вперед, от берега. Незадачливый толкатель лодок еле удержал равновесие, размахивая руками, а его напарник уже покачивался на волнах метрах в 10 от Острова. Наконец, подогнав лодку к берегу, Змеиный Глаз взял на борт своего товарища и потихоньку стал отползать на середину плеса.

Неожиданно они бросились на нас и мы стали носиться кругами, разбрызгивая воду. Но так как различие в скорости было весьма ощутимым, им это быстро надоело. Змеиный Глаз сказал, что мы их не интересуем ни с кулинарной, ни с какой другой точки зрения.

Они стали шептаться. Я и Хэнк презрели их и направились к дальним Островам. Но тут послышалось тихое: "Наливай!". "Стой, Хэнк! Назад!" - завопил я. Лихо развернувшись, мы стрелой понеслись обратно.

Змеиный Глаз держал кружку, а Угрюмый Бобер отгрызал пробку у бутылки "Иверия". Мы с Хэнком стали громогласно возмущаться, не понимая в чем дело. Змеиный Глаз объяснил, что у них традиция. Первую - на воде. Мой напарник так восхитился, что чуть не перевернул лодку...

Угрюмый Бобер наконец отколупнул пробку и стал весело булькать вином, болтая бутылкой во все стороны. В срочном порядке бутылка была у него отобрана и я стал разливать. Вино испускало такое благоухание, что глаза у всех засветились в сумерках кошачьим блеском.

Кругом, в полумраке, проглядывались темные пятна Островов. На нашем островке задумчиво шептались темные шапки сосен. Недалеко, на обросшей кустами косе самозабвенно свистел и щелкал соловей. Из-за Острова ему отвечал другой. волны качали нас и тихо плескали в борта. Сверкающее янтарным блеском вино в простой алюминиевой кружке, показалось нам необыкновенно вкусным. Ленивое тепло растекалось по телу. Говорить не хотелось. Мы сидели, расслабленно потягивали вино и, лениво перебрасываясь редкими словами, любовались окружающим пейзажем.

Опорожнив кружки, не замедлили наполнить их снова и, покачиваясь в такт волнам и тихонько дрейфуя вдоль Островов, продолжали наслаждаться древним напитком. Но в конце концов бутылка кончилась. Чтобы Дух Озера не гневался, мы набрали в бутылку воды, поболтали, а потом, с остатками вина, вылили в озеро.

Змеиный Глаз и Угрюмый Бобер поплыли на своей калоше куда-то через плес. Я и Хэнк тоже решили поплавать среди Островов.

Пирога легко неслась вперед. Лавируя между Островами мы любовались стройными соснами и лежащими у воды валунами, которые были похожи на толстых, укутанных тускло-зеленым мхом тюленей. Таинственно шуршали непроницаемые для взгляда желтовато-зеленые заросли камыша. Временами там что-то тихонько потрескивало или плескалась рыба, пуская во все стороны, словно вдетые один в другой, круги. Ночь дышала тысячью устьиц. Отовсюду неслись вздохи, шуршание, легкий плеск, какое-то не то хихиканье, не то бормотанье. Неуловимые для взгляда тени скользили в ночной густоте во всех направлениях, задевая наши лица волнами теплого, мягкого воздуха. Вокруг, на Островах, таинственно и зовуще мигали Волшебные Фонари...

В эту ночь мы спали как убитые, переваривая во сне впечатления дня. А назавтра отправились искать Идола, что оказалось весьма непростым делом, так как он по одному ему известной причине перебрался на один из соседних Островов. Но это уже другая история.

Вуокса-Ленинград, 1982