Снежный Фирн

  Непрерывный снегопад не давал сориентироваться. Снежная пелена накрыла пространство, и в шаге от корабля невозможно было увидеть, где он совершил аварийную посадку – на равнине, или на горном плато. Приборы молчали, и на послушную всегда технику полагаться стало нельзя.

– Остаётся одно – выйти самому! – Эван в последний раз пробежал пальцами по приборной панели, удостоверившись в безжизненности кнопок и рычагов.

  Выходить в лютый холод и непроглядную белизну неизвестной планеты не хотелось, но и оставаться внутри раненого корабля тоже было невозможно. Ещё немного – и внутри станет так же холодно, как снаружи. Вражеские торпеды постарались изрешетить "Алонзо" как следует. Последним залпом корабль отбросило с небывалой силой, корпус затрещал, завертелся, затягиваемый водоворотом притяжения небывалой силы. И теперь Эван абсолютно без понятия, куда его занесло. Но здесь нет и вражеской эскадры – это факт. Такое чувство, что на этой планете вообще ничего нет, кроме непрерывно падающего снега. Он завалил корабль уже на четверть, погасив пламя повреждённого корпуса. Кто знает, сколько пройдёт времени – и корабль станет ледяным склепом, из которого не выбраться.

– Прощай, друг "Алонзо"! – Эван провёл рукой по обшивке корабля, и закрепил дополнительным ремнем рюкзак.

  Термокостюм и открытый флайер с полозьями, позволяющими скользить по снегу, рюкзак с самым необходимым, запасные батареи – сомнительная экипировка на планете вечной зимы, но это лучше, чем разделить участь товарищей, погибших в бою. "Алонзо" теперь станет их вечным ледяным пристанищем, как только снегопад заметёт его полностью.

  Антикварный стеклянный фонарь с фитилём, подаренный в шутку на прошлый день рождения, стал маяком, разгоняющим непроглядную снежную завесу. Флайер плавно заскользил по снегу, медленно, но уверенно удаляясь от корабля. Эвану показалось, что стало немного светлее – видимо, на планете наступил день, и где-то там, над снеговыми тучами, взошло светило. Но снег не переставал падать, он уже облепил капюшон, и покрыл рюкзак пушистым белым слоем.

– Кажется, что это горы, там, впереди! – пробормотал Эван, заприметив тёмные возвышенности в зоне видимости.

  Медленно и осторожно приблизился флайер к скалам. Здесь снежный покров был не таким глубоким, как на равнине. Горный массив служил преградой постоянному снегопаду, охраняя невидимые границы. Эван осторожно продвигался вдоль скал, пытаясь найти углубление или расщелину, чтобы спрятаться от резкого, порывистого ветра. Но скалы будто хранили неприступность, не давая попасть в недра каменных стен.

  Отчаявшись, Эван подвёл флайер под нависающий уступ, надеясь укрыться хотя бы под ним, как под крышей. Укрепив флайер гарпуном под каменным козырьком, Эван без сил привалился к рюкзаку. В один из моментов недолгого прояснения, когда тучи сменились густыми облаками, снегопад проредили лучи. Но шли он не сверху, от светила, а откуда-то сбоку. Проследив источник света, Эван увидел, что совсем близко в скале будто открылись гигантские ворота, выпуская невиданных птиц. Огромные, серебристые, планировали они вниз, следуя за потоками ледяного ветра. Раскрыв белоснежные крылья, сливались птицы с летящим снегом, становясь гигантскими снежинками.

– Да это же не птицы! Это какие-то летающие конструкции! – Эван не сдержал возгласа удивления, чётко разглядев "птиц" в редких облачных просветах.

  Тем временем наступили снежные, вьюжные сумерки. Воздушные корабли возвращались. Эван поскорее открепился от скалы, и направил флайер в сторону всё ещё раскрытых ворот, чтобы успеть, пока они принимали в свои объятия серебристых механических птиц. Флайеру удалось проскользнуть в последний момент, и ворота закрылись. Слепящий свет ударил в глаза, и Эван прикрыл их тыльной стороной ладони. А когда убрал ладонь от лица, увидел, что флайер стоит на каменном помосте в окружении воздушных кораблей-птиц. Из каждого из них выходили… люди? По крайней мере, они так выглядели.

– Путнику звёздному приветствие! – от группы пилотов отделился один, высокий беловолосый, и приблизился к Эвану.

– Приветствую жителей планеты! – в тон ему ответил Эван, удивляясь, что не только понимает речь, а и отвечает.

– Гостем будь у народа Фирна! – пилот жестом пригласил следовать за собой.

  Эван откинул капюшон, и последовал за новыми знакомыми. За каменным ангаром для воздушных кораблей оказался вход в подземный город. Здесь всё было устроено так, чтобы отвлечь от белого безмолвия снаружи. Яркие огни освещали подземные улицы, мигая разноцветной иллюминацией на домах и проникая ровным сиреневым светом откуда-то сверху, из-под купола. Люди были одеты пёстро, в причудливых костюмах и затейливых украшениях. Пилоты воздушных кораблей резко отличались своей белоснежной униформой с серебряными нашивками, и их почтительно пропускали, улыбаясь вслед. Было видно, что они пользуются уважением, выполняя какую-то особую миссию.

  Эван поселился в одном из домов, уходящих глубоко в скальную породу. Жилые помещения добавлялись не ввысь, достраиваясь этажами, а вгрызаясь в горы, отвоёвывая место в каменной породе. Так появлялись новые жилища, новые улицы. В каждой квартире было всё самое необходимое для жизни, и даже больше. Эван не мог понять для чего нужны те или иные предметы, и учился местным обычаям. А ещё он учился летать. На тех самых воздушных кораблях-птицах, покоривших его с первого взгляда.

  Каждый день открывались ворота каменного ангара, чтобы выпустить на волю птиц. Воздушные корабли делали облёт, и возвращались домой. Но Эвана не оставляло предчувствие, что это лишь подготовка к чему-то большему. И в один из дней так оно и случилось. Со звуками музыки проснулся подземный город. Жители вышли на улицы, одетые ещё более ярко и празднично, чем всегда. Они приходили туда, где стояли корабли, и будто чего-то ждали. Медленно и торжественно поднялись ворота каменного ангара.

– Свет! Как ярко! – пробормотал Эван, поднимая взгляд на открывшееся небо.

  Небеса были чисты, ни единая туча не затмевала небосвод. И снег! Он больше не падал, не валил хлопьями, не кружил беспрерывным хороводом! Наконец-то белое безмолвие звенело прозрачным воздухом, и можно было разглядеть всё вокруг на тысячу миль. Эван никогда не видел столько сверкающего в лучах светила снега внизу, у подножия гор. Он был будто бескрайнее море, раскинувшееся далеко за пределы видимости. Но долго наслаждаться видом Эвану не дали. Все пилоты заняли свои места, готовые к старту. А техники подкатывали к воздушным кораблям, и укрепляли внушительные короба с посадочными местами. Жители города занимали места, и вскоре никого не осталось в подземном городе.

  Воздушные корабли-птицы расправили белоснежные крылья, и плавно понесли драгоценную ношу над снежной равниной. Эван следовал за флотилией со своими пассажирами, не зная конечной цели путешествия. То, что он увидел на границе белоснежного поля, поразило и обрадовало. Лес, настоящий зелёный массив простирался зеленью в противовес белизне. Вечная зима осталась за невидимым рубежом. Корабли плыли над деревьями, вдоль реки, широкой, не скованной льдом. Край вечной весны – сюда лежал путь флотилии.

  Воздушные корабли приземлились у стен города. Люди радостно покидали свои места, и шли в гостеприимно распахнутые ворота. Город был пустым, он ждал. Принимал тех, кого встречал каждую весну – своих жителей, вынужденных пережидать время зимы глубоко под каменными сводами. Каждый отворял двери своего дома в радостном предвкушении жизни под голубым небом, без непрерывного снегопада, с яркими лучами светила, а не искусственного освещения.
 
  Беловолосый пилот, Дар, который стал другом и учителем Эвана, подошёл, и объяснил секрет переселения:

– Происходит так каждый год. Живём мы год в стране вечной зимы, и год в стране весны и лета, осени и первых заморозков. Но как только начинают крепчать морозы, как только снег прорывается сквозь тучи, покидаем город, возвращаясь в горы. Только так можем жить мы на Фирне, так устроена планета наша.

  Эван знал, что Фирн стал тем местом, которое называют домом. Он здесь навсегда, и нет возврата. Многое странно, многое непонятно, но он постарается принять этот удивительный мир, отведёт ему в сердце уголок. И кто знает – быть может, когда-нибудь кораблям-птицам не придётся возвращаться в край вечной зимы и снегопада. Уж он-то, сын Земли, точно что-нибудь придумает!

  Иллюстрация из сети...