Свет и тени-4

Умнов достиг чего хотел и не случайно оказавшийся у него в гостях автор ГУЛАГа, Нобелевский лауреат в 1996 году в Новом мире №6 Солженицын А.И. опубликовал двучастный рассказ, «На изломах».
Где познакомил нас с выводами и рассуждениями директора «Тезара», Емцова Д.А(Умнова Г.А.) «А ведь реформа Гайдара- Ельцина-Чубайса- гениально верна…» «И спотыкаемся же на каждом шагу".
Их не узнаваемые мысли. И печи СВЧ и видеомагнитофоны лучше и дешевле тезаровских (танталовских) хлынули из Японии.
Я рад, что довелось воочию услышать рассуждения Нобелевского лауреата, автора ГУЛАГа о нашем директоре, с которым мне довелось работать тридцать с лишним лет. Вдруг, под обаянием знаменитого писателя перерождается и отвергает всё, чему посвятил жизнь. Вполне возможно, что это так, иначе Умнов не предал бы коллектив и не акционировал завод противозаконно, как предприятие военного назначения. Об этом ни слова.
Жаль, что Солженицын, такая глыба, того же мнения, в своих рассуждениях разделяет всё, что творится в стране. В хвалебных тонах говорит об разрушительных для Отечества реформах Гайдара-Чубайса, поголовном увольнении людей и восторгается выводами, что собственная кибернетика и ВПК совсем не то, что делать деньги.
Я ждал философской мысли провидца и предсказателя будущих событий в развитии интеллектуальной жизни общества на постсоветском пространстве и закономерности последующих этапов.
 Порой кажется, что это элементарная конъюнктурная расплата автора за месячное пребывание на даче директора, преподнесённое в форме произведения, где специально обесцениваются советские награды, к тому же бесцеремонно прибавлено их количество и достоинство. Где Емцов (Умнов) озвучивает свои мысли:
"Значит, нечего и барахтаться, надо и эту самодеятельность прикрывать. И ещё-увольнять, увольнять. Да и сами инженеры, служащие, рабочие уходили, не ожидая увольнения, и кто уходил?
Сперва самый талантливый слой, потом второй сорт. Остальная серая масса и балласт, из былых 18 тысяч-только 6» "Он опять был –победитель, хоть и спрятал в дальний ящик стола ордена и золотые звёздочки Героя".
(Золотых звёздочек Героя у Умнова не было) Гибкость ума и нестареющий деловой азарт и ты никогда не пропадёшь!
Говорил: "У меня такая идея, что делать деньги, -оказалось интересное занятие. Никак не меньше, чем отбивать пульс ВПК, или, скажем, соображать в кибернетике. А сынок подрастает-пусть-ка поучиться за границей».

Кто обокрал нас, кто с изволил,
Кто проклинал всех, что их жмут,
Постеснялись бы, позорной роли,
Всё прикарманив, себе в уют.

Подточил всё подлейший  крот,
Коварство, ложь и  ваша спесь,
Себе -оффшоры, послушным- МРОТ,
Разора тени, интрижки, лесть.

Страну украл кто, кто с изволил,
Что государство, мол всем хомут,
Бояться б вам, той подлой  роли,
Честь бумеранга, зачистить спрут.

Начинался весь визг с элиты,
Ком провокаций и всем врали,
Под ложный шум всех обокрали,
Анализ нужен всей роли свиты.

Ни автору, ни его герою не интересно, где оказались 12 тысяч рассортированных на три сорта Емцовым, ранее работавших в Тезаре, в т. ч.- серой массы и балласта, приносивших предприятию и ему ордена и «звёздочки».
Точнее сказать, были выкинуты на улицу и большинство из них оказались безработными. Таких по городу, как Тезар-десяток предприятий и совсем не главное, даже издевательски к коллективу: « А сынок подрастает-пусть-ка поучится за границей».
И правда. интересно ознакомиться с выводами Емцова ( Умнова) по поводу увольнения трёх категорий, работающих на «Тезаре» («Тантале»), людей. Я очень сомневаюсь в правдивости выводов заводской элиты, видящих развернувшуюся картину из-за толстых стёкол своих кабинетов, соединяющих их с рабочим людом через мраморные ступеньки местного Белого дома.
Позволю возразить этим утверждениям, так как это выводы, больше планы, Гайдара-Чубайса, и московских реформаторов, чем утверждениям Емцова (Умнова) в рассказе Соложеницына, "На изломах".

Мы  первые, Америке попались на крючок,
Все запахи весны пошли гулять  по миру
Всё  та  же гниль  и  подлый  червячок,
Государству сходу по мозгам при старой лире.

Симбиоз сознания от перестроек, ускорений,
Православием  республик трёх  святой  Руси,
Обогащались люди, голодали  в суеверьях,
Семьями  от производств, молчи и не проси.

Союз,  теснее  в славянском обрамленье,
В другом обличье предатели явили  миру,
Братство, скреплённое от  США благословеньем,
Наследие  на сговоре элиты в Беловежском пире.

По государственным устоям били изнутри,
Дерьмо,  издержек перегибов  разных кроек,
Всё замерло,заводов нет, не стало строек,
Разгулы недовольств, республик хоть и три.

Минск выбит из шеренги Божьей силой,
России с Украиной давалась   передышка,
Добилось США - СССР  они легко скосили,
Киеву, Москве,  Майданы... потом крышка.

Югославия была тогда уже второй по счёту,
Не подступиться к ней без ликвидации  кинжала,
США сторонилось ответного с Союза   жала,
Захотелось жить мечтою гегемона по расчёту.
Но есть же Бог и миру есть Управа!

В девяностые, мне довелось быть на гранях нахлынувшей трагедии, внутри этого процесса, где оказался и я, когда пачками сокращали и выбрасывали людей без денежного содержания. Поэтому в первый поток попали люди, которым нечего было терять, и пессимисты и оптимисты. Рабочие, в основном металлисты, у которых отобрали заказы, сбежали на «золотые прииски»-(з-д с вредным производством) и по частным шарашкам, но хоть с какой-то зарплатой.
Второй,- изнасилованный обстоятельствами и получивший предупреждения о предстоящем сокращении, слой. Многие из него в последствии получили сердечно- сосудистые и нервные заболевания. Что касается третьего слоя, это люди, которые стали свидетелями окончательной разрухи производства, на их плечах держались остатки ещё работающих предприятий. Да,  Умнов на планёрках подгонял руководителей подразделений и рисовал так, как велели, но не всё так получалось.
Именно, элита предприятия обратилась в комитет по имуществу города, заручаясь визой Чубайса с просьбой акционировать военный завод, поделив жирные куски между привилегированным кругом своих людей. Я хотел услышать великого писателя с осуждением искусственно созданной обстановки для проведения этих реформ, когда наши реки становились сахарными, а свалки- продуктовыми складами. К сожалению, писатель способствовал зарождающему капитализму в России.

Веками  повторяется из уст в уста, всё утверждая своё право,
В походы орды крестоносцев на завоевание земель  Востока,
Наполеон, поляки, немцы совали  нос, Антанта, нагло и кроваво,
Взращённый ими Гитлер, наказы Бисмарка, оставивший вне прока.

К анализу войны в припадке либералы и в уши молодым,
Их  СМИ  облазили  все записи, архивы, документы, старину,
Им не важны успехи по разгрому орд фашистских в дым,
Под шумы  культа, за борт Победы, выискивая, Сталина  вину.

Итоги победителей в войне, продать кусочек нашей Славы,
Отметиться у Сэма,  сорвать деньгу  у их властей,
Пока идут  разборки,  они плюют  на мира право,
За гранты  зарубежные, в прямых  эфирах, накал страстей.

Европа злобно на Россию, по указке,Вашингтона,  мчится,
Успевая проявить:  низкопоклонство, проституцию и лесть,
Традиция, на белое и чёрное сказать и этим отличиться,
Как попка, где быть  не может, по указке скажет, есть.

Мудрец   мог поступить так в Тегеране, в критический момент,
Троица здесь собралась  для спасения себя и остального мира,
Давление  ощутив, поднялся Сталин: "Не нужен нам эксперимент,
Пойдём отсюда, Вячеслав, нужен второй фронт, не поиски кумиров!»

Решён со США вопрос по высадке во Франции союзного десанта,
Военные поставки по Ленд-лизу возобновить через полгода,
Измена заверений, в Италию войска, Балканы и  другого рода,
На встрече с турками союзников в Каире лишало нас гаранта.

Запад- матрица   обманов, "демократического  права"
Играя роль,повсюду, как голос провокаций и  скитаний,
Цвела Евгеника со США, громили граждан, насаждая кару,
Фашизма база под крылом  цивилизованных метаний.

Бумажками цветёт богатство демократов  на станке печатном, 
США по уши в долгах  блага берут за фантики своей валюты,
С сундуком пустым умеют навязать  свои коварные манеры,
России, прекращать дарить ресурсы за фанты и характер лютый.

Попытки от  фантиков освободиться по правовой дорожке,
Ирак и Ливия, сгинули в молчании  правозащитников  Европы,
Весну Балканам, Ливии, Ираку, приделав, нападений ножки,
К Майдану вновь, по кругу, с фашистами  бандеровской  пробы.

К сожалению, противоречивая оценка этого периода показывает нам сегодняшняя Украина, та же озлобленность на вождей революции, высмеивание построения коммунизма, будто эта цель нанесла невосполнимый урон человечеству. Эта цель позволила семьдесят лет нашим народам жить в дружбе и взаимопомощи, где человек человеку был друг, товарищ и брат.
Разгромлены не только заводы и выброшены с них люди на само выживание, но стали уничтожаться символы наших достижений, не появись на небосклоне Путин В.В., было бы похлеще Украины.
Акции « Тантала», даже привилегированные, оказались совершенно пустыми, обманывать свой коллектив, особенно, состоящих из нескольких поколений, это не только стыд, чего придерживались наши предки, а грех, который зачастую тут же напомнит о себе, такие действия на глазах у коллектива быстро не забываются и получают свою оценку, пусть не всегда озвученную.
Я далёк от адекватного понимания позиции Нобелевского лауреата, тем более хорошо знающего матрицу классического капитализма, знающего менталитет нашего народа без тени смущения фиксирует для истории философию моего бывшего Генерального директора и советует:"А сынок подрастает-пусть-ка поучится за границей". И это на глазах моего одураченного коллектива.У меня своя позиция и так думает большинство простого люда.

Как дальше  жить с  элитой пережравшей,
Чины корытные, бесстыжие, как век назад,
Есть честь и Божий суд  и меч каравший,
Такт безразличия, есть беззаконий клад.

Дела Чубайсов, не оправдает капитал,
Сумели провернуть вы авантюру века,
Волчьи оселки,   людской куют накал,
Сожрали социалку, заслугу человека.

Коварство Ельцина исполнило мечту,
Разграбив больно мира государство,
Загнав народ в капитализм и нищету,
Грабителям устроив блажь и царство.

Про детей своих забыли вы наверняка,
Всё отыграется на племени душ рода,
В пламени сгорит, ваш срам в веках,
Вспомните потом, но такова природа.

Как дальше жить с элитой пережравшей,
Чины,кормушки привязаны друг к другу,
Ужас расслоения настигнет меч каравший,
Крест бес пределу поставят жёстко,туго.

Государство, оно и есть государство, чем сильнее оно, сильнее мы. По каким-то показателем выросла экономика, видимо подрос и ВВП, появилось новейшее вооружение, чему я рад.  Смущает другое, в каждой семье есть не старый безработный человек, и это стало почти привычным делом. Тот, кто хочет жить чуть, лучше, ищет работу на стороне, едет в Москву, ведь рядом подходящего ничего нет. Напротив моего дома опустевшие корпуса некогда знаменитого завода «Тантал», по рассказу об этом заводе нашего радующегося  банкротству «Тезара», классика Солженицына. Очень обидно, что испарился 15 тыс. коллектив, а программист с нашего дома с семьёй уехал из-за работы в США, а рядом с корпусами «Тантала», точно в таком же состоянии «Радио приборный» и «СЭПО». Нет никаких показателей к каким-то положительным переменам, простаивают, разрушаясь корпуса, простаивает, ржавея, оборудование, мечутся в поисках подработок люди, а на экранах телевизоров решаются проблемы шоуменов, до дела никому нет дела. Бесконечные разговоры о каких-то прорывах, о появлении 25 млн. рабочих мест, но эти слова пока остаются пустым звуком.

Не воспринимаю заслуг других творческих "классиков", оставивших страну и пустившихся в кругосветное путешествие, не совсем заслуженно ухвативших кусок славы, оттеснив на обочину своих коллег. Я имею ввиду Евтушенко Е.А. и Высоцкого В.С.

Погиб Высоцкий,- символ века,
В борьбе с хитрейшею змеёй,
Сковали  волю  жизнь поэта,
Сдавили мерзкой шлеёй.
Нет печати,  нет экрана,
Для творца большая рана,
Дергай, мол, струну гитары,
Дёргал нерв, по граням рану.
Кричащий стих его мотив,
Элита, вдруг, остолбенела,
Надрыв, боялась вся капелла,
На нерве, созданный им стих,
Высоцкий пел, остервенело.
Его стихи,  как зов и  клич,
Довольствуйся, мол, только сценой,
Его надрыв,   как паралич,
И срыв, и гром, и вздутость вены,
Хотел всего он, без размена.
Поэт, трибун  и патриот,
Надрывом голоса,струны,
В своих стихах, его полёт,
Конструктор стиля  и пилот,
Он меч для Бесов, Сатаны.
Недаром он  писал Булату,
Поэта место должно свято,
Был виноватым  без вины,
Они Грехом  своим заклятым,
Чужие, износив  штаны,
От масс глашатай был припрятан.
Нёс  крест  свой с кровью и свечой,
Читал, рубил, рвал горячо,
Пел рьяно,  жёстко, на разрыв,
Бывало, подставлял плечо,
А им  казался, всё  нарыв.
Без чёрной метки от властей,
Закрытой скатертью доносов,
Его боялись  скоростей,
Элит своих  в откосы сносов.
Сгубил он психику в вопросах,
Привычки были, ты хоть плачь,
Здоровье сломано на скосах,
Их тормоз был души палач.
Погиб Высоцкий- символ века,
В борьбе  с хитрейшею змеёй,
Сковала подлость  злых поэтов,
Задавлен, мерзкой шлеёй.

Не далёк тот день, когда раскроются архивы, мы узнаем имена сочинителей доносов и  истинных душителей таланта Высоцкого В.С., слизывающих сливки всенародной любви к поэзии.Наши вчерашние руководители перед своими коллективами, как перед спортивными судьями, концовку своего танца, упражнения, следует доделать в привычном ритме - не подкачать, а коллективы- не предавать, не стиль, не себя, не болеющих за тебя.
Но есть разница; спортивные судьи оценки занижают, а народ - припоминает. Все они укрепились материально, но не освободились от безбожия, той старой формации, от которой они отказались первыми.
В том числе и авторитетам -носителям своих укладов разборчивее относится к своим соотечественникам, не как к быдлу, а как собрату не сразу понявшего замысел грабительского капитала.
Вайсман Давид Рафаилович по выражению меркантильной прослойки того времени, это второй человек на Тантале, после Умнова Г.А., на самом деле, человек-колесо, он не ходил, а бегал: трусцой, в припрыжку, но ему всегда надо быстрее, он на ходу решал вопросы, отдавал указания. Человек компромисса и гаситель любого пожара, пламени, я имею в виду в переносном смысле, аллегорическом, на это он не жалел ни сил, ни затрат.
В костюмчике, через плечо, как Ленин в Разливе, всегда спешил, он ни когда не засиживался не у кого, возможно, кроме Умнова, да и то убегал раньше, чем остальные. Однажды, будучи на планёрке, проходящей на работах по реконструкции Крытого Рынка, вел её секретарь Кировского Райкома КПСС Блинов, сказал «А Умнову следует выполнить работы по изоляции холодильных камер от общего прохода", тогда попросил слова директор Рынка, который рекомендовал изложить запись по другому, командировать всего на один день к нему Вайсмана,
"И нержавейка будет и работа сделана". В коллективе, его понимали;- указания его выполняли беспрекословно, каждый отвечал за свои действия, его обещания не расходились с делом, он мог, по просьбе, закрыть любую «дыру», отдать указание и начальнику участка, и кладовщице, лично, у него ни когда не было волокиты по различным, разнарядкам в колхоз на уборку урожая, на стройку или на овощную базу, сказал-сделал.
Его стиль руководства, конечно, авторитарный, его уважали, у него были заместители и помощники, которые временами, тенью сопровождали его, но не могли решать вопросы за него, в его отсутствие, конечно, он, координатор и хитрец, как сказано в одном стихотворении.
Его цех не стандартного оборудования принимал участие в решении сложных технических вопросов завода, отзывался на все обращения и просьбы. Все вопросы дефицита по цеху, решал, лично и не обязательно, через высокие инстанции, его лимиты, оказывались, неисчерпаемы, по истине, цех без лимитный, его связи по городу были огромны, его знали и ждали в магазинах, больницах, школах, он помогал материалами, людьми, и просто проведением некоторых работ.
Он убегал от не доработок, будто не слыша , всё слышал и там ,где не всё понимал, мог позволить себе уточнить сам или его подчинённым, такой он каждый день, в течение 10-12 часов.
Цех №26, коллектив, сросшийся с ним пуповиной, в других подразделениях, особенно, в должности зам. генерального директора по быту Вайсман Д. Р. потерял свою самобытность, поменял свой стиль общения с окружающими. В последнее время ,в период приватизации, «на переходном мосту», вообще, изменился и уехал на постоянное жительство в Германию.

Что породили к исходу века,
Разлом Страны, как наважденье,
Путь не простой, господ рожденье,
Украден стимул человека.

Смотри страна на наше Чудо,
Вам этой пропасти не видно,
Работы нет и ждать откуда,
Страну украли, нам обидно.

Москва,-густо, другим-бледно,
Не Российская картина,
Там зарплата, везде- бедно,
Ушла промышленность безвинно.

С экранов врут в иную пору,
Прогресс искать любого дела,
Раскрыли сдуру, ящик Пандоры,
Бомжей родили, вам нет веры.

Одним МРОТы, вам прекрасно,
Раскаты громов, а вам тихо,
Бег в офшоры, путь опасный,
Народ страдает, а вам лихо.

Что ж, господа, но так негоже,
Что породили к исходу века?
Честь для вас? Вещизм дороже,
Пора вернуться к человеку.

Михаил Иванович Фёдоров – заместитель начальника ОТЗ, делал всё, что выпадало на его долю, помощник большого экономиста Синёва В.А., вовремя решал предназначенные для него вопросы, умиротворённо и добродушно выходил из разных щекотливых ситуаций.Он мог на подписывать служебных о наличии вакансий, не заглядывая в штатное расписание при ОТЗ, на второй состав цеха и при этом снисходительно улыбаться, мол всё равно не наберут. Забывал, что делал это не всегда добросовестному руководителю, выдавая лишний козырь оправдываться ещё и обвинять на планёрках кадровую службу в не до комплекте подразделения.
Михаил Иванович, очень смелый человек, участник В.О.В., высокий и сухощавый с наградной колодкой орденов и медалей на груди и значком десантника, имеющего под сотню боевых прыжков с парашютом. За последние годы, по его собственному признанию, после выхода книги Л.И. Брежнева «Малая Земля», стал легендарной личностью, участником ежегодных встреч боевых друзей- однополчан.
Однажды мы оказались в одной машине , выезжая в Питерский район, где я рассказал ему про своё приключение, будучи здесь, подъезжая к железнодорожному вокзалу, увидел двух сидящих людей, а когда подошёл поближе, узнал своего друга, Женю Михеева , настройщика с нашего завода, за бутылочкой вина с каким-то незнакомцем "Это Валера"- представил Евгений своего новоиспечённого друга, после тёплого приветствия с ним.Подошёл поезд, Женя остался дожидаться автобус в совхоз, а мы с Валерой сели в один вагон до Саратова, правда, мой спутник замешкался и не успел взять билет и теперь, надеясь на меня,частенько отходил, избегая контроля. Дорога была не скучной, за окном мерцала степь с редкой растительностью, да стучали колёса ,а мы с интересом рассказывали друг другу разные истории.
Миновали посёлки Красный Кут и Степной, наш путь подходил к концу. На мне была белая сорочка, а на открытой руке на жёлтом браслете жёлтые анодированные часы. Рассказывая очередную историю, Валера признался, что в Питерке он не случайно, его не берут на работу в Саратове, и что он по глупости сидел в тюрьме, попросил меня вытянуть левую руку и продемонстрировать губительную для него глупость.
Одним движением стукнул вытянутым пальцем по браслету, который развалился и моментально оказался в ловко подставленной второй руке Валеры. "Вот такие несуразности поломали жизнь, не волнуйся, поспешил, успокоить меня, я сейчас",-скрываясь за дверью, а когда я вышел за ним в тамбур, он спрыгнул с подножки, помахал мне рукой, зажавшей в кулаке часы с повисшем браслетом.
"Он хоть обозначил своё место пребывания"?."Да, новые домики за центральной усадьбой» Орошаемого»" "Ну и ладненько",- проворчал Михаил Иванович, а после обеда подъехали к одному из них. "Перекрываем оба выхода",- скомандовал М.И. ,так и сделали, но там был другой человек, его начальник, он выслушал нас и показал на другой домик, куда только что ушёл Валера.
Во втором домике мы повторили всё сначала, где М.И. как английский лорд , с тросточкой в руке и в соломенной шляпе, приблизился вплотную к стоявшему там человеку, бросил взгляд на меня и получив подтверждение: "Что ? Не думал нас встретить?" Человек встрепенулся. "Стоять! Руки!"- Валера вытянул дрожащие руки. "Где часы?!" "Я их подарил своему бригадиру". "Быстро и с исправным браслетом",- не повышая тона, настойчиво продолжал М.И. А через 10 минут часы были возвращены. Таким был иногда Михаил Иванович Фёдоров.
Рогулёв Владимир Иванович, директор завода " Радон" в городе Марксе, по выражению его сподвижника, «руководитель жёсткий и твёрдый, говорил всегда потихоньку, но очень доходчиво, народ его и в Саратове и в Марксе почитал, местные власти относились с уважением.
Вид у Рогулёва В.И. был простоватым, так, обычный деревенский мужичок. И такая метаморфоза, отмечался 50- летний юбилей Владимира Ивановича, были районные руководители, много гостей из Саратова, произносились высокопарные речи, все хвалили юбиляра, отмечая его вклад в становление завода» Радон», желали ему здоровья и успехов в работе. На следующее утро В. И. сидел в кабинете у своего шефа, генерального директора Умнова Г.А, где ему было объявлено об освобождении от занимаемой должности.
Видимо, эта простоватость и обычность стали причиной его отставки, которая была неожиданной только для нас. Умнов похоже, давно уже задумал операцию по замене Рогулёва В.И. на более молодого, более продвинутого и современного кадра.
Директором на «Радон»был назначен А.А. Дёмин, работавший до того секретарём парткома завода «Тантал». Волей судьбы я оказался свидетелем происходящего, так как был в списке людей, озвученном Умнову на его приёме в присутствии моих начальников,зам Генерального директора по кадрам Родионова И.С. и нач. О.К. Осина И,М. Этот момент для них оказался, как приказ не требующий возражений. Все эти люди удовлетворялись,оговорёнными с Дёминым условиями и должны с ним вместе переехать в Маркс, мне сразу же в Марксе предоставлялась двух комнатная квартира, но этого не произошло по ряду причин. Накануне отъезда в июле 77 года зав. парткабинета К.И. Чикунова попросила зайти к ней, где обрисовала картину будущей работы с Дёминым, всё это выглядело убедительно, за что я ей благодарен.
Почти тоже мне сказал Родионов И.С. при поездке в Питерский район на поля подшефных хозяйств, но предупредил, никаких ссылок, его задача помогать в укреплении новых служб и исполнять волю директора. И.М. Осин был такого же мнения ,но был против безрассудного отказа от переезда в Маркс, "иначе таких дров можно наломать",-говорил он.
По договорённости, с моего согласия и без обиды он попытается поговорить с Дёминым о поспешной замене нач. О.К. з-да «Радон» Лавровой Л Ф.,вплоть до негатива в мой адрес а я ,поставив в известность Дёмина А.А., ушёл в отпуск.
После отпуска ,на первый взгляд, ничего не сработало, ни беседа с ним Осина И.М. ни полученная во время отпуска травма, ожог расплавленным гудроном стопы левой ноги, с первого дня выхода из отпуска вопрос о переезде снова стал злободневным, хотя из Маркса из доверительных источников, непосредственно от Л.Ф. получил известие, что к нему с Севера приехала двоюродная сестра на должность зав. клуба и временно заняла «мою квартиру».
В Маркс я всё же поехал по настоянию нового директора Радона» Дёмина Артура Александровича и без сопротивления со стороны Родионова - на месяц, для изучения кадрового потенциала завода и, конечно без единого намёка, про свой отказ от поездки .
Вообще Дёмина я знал, как постоянно растущего специалиста ,молодой начальник 13 цеха, член парткома объединения, когда головным предприятием была» Волна», а секретарём парткома - Наймушин О.Н. Моё появление в Марксе снова смутило Л.Ф. Лаврову, уже поверившую в мою отказную и своим работникам представила, как свою замену, я терпеливо выслушал, но в военкомате не сдержался и возразил ей: "Неужели вы действительно не верите мне".
"Вот сейчас верю, после этого разговора,"- мы вместе посещали директорские планёрки, цеха, ещё я посещал крупные заводы города по согласованию с Дёминым. Вот здесь то в полный рост проглядывалась фигура ушедшего Рогулёва В.И. от настроя в отделах до отзывов непосредственно в цехах, а так же в городских службах, везде его знали и безбоязненно высказывали своё мнение пришельцам- руководителям.
Конечно, сельский контингент, накладывал свой отпечаток, никакие дисциплинарные порядки не могли переубедить человека, что посадку картофеля можно перенести на другой срок и все писали заявления о предоставлении отпусков, очередного или за свой счёт: всё равно, но это не вина О.К., а беда в большом дефиците рабочей силы.Успел акклиматизироваться на посту главного инженера Тартынский В.М., раскатывающийся на служебной «Волге» по Марксу, не приветствуя под козырёк появление нового директора, что накладывало негативный отпечаток на их отношения. Наверное, непросто было Дёмину, безальтернативно, взявшего на вооружение методы махрового тоталитаризма, которые не укрепляли, а выхолащивали не окрепший авторитет молодого директора.
Его ошибки шли на пользу всем. Одним, из-за мести: за снятие директора, Рогулёва В.И, другим, за непродуманное и поспешное назначение, попавшего под обаяние, не без помощи совета Зеликсона Ю.Н, Г.А. Умнову. Который этим назначением решал две задачи: спасение лица парткома завода, вот мол, я до сих пор верю в Дёмина, это для Обкома после известных событий в парткоме.
Замена Рогулёва В.И. задача не первостепенная, но намеченная и была в режиме ожидания, а тут ,попавшая под руку, тактический выстрел был правильный в обеих плоскостях, не важно, как произойдёт, отстранить местный авторитет без потерь- не получится, а попытка не пытка. Потеря бдительности и излишняя самонадеянность со стороны Дёмина А.А. , надежда на бесконечную поддержку Умнова Г.А. привели к таким плачевным результатам.
Арефьев Александр Андреевич пришёл в завод по рекомендации на должность начальника участка 8 без особых революционных передвижек ,он постепенно, без спешки, подобрал на должности ближайших своих помощников, людей со своего коллектива, не которых с других предприятий, но не случайных, пододвинул к себе передовиков производства, через полгода он был своим в коллективе.
Коммуникабельный, его зауважали за отстаивание интересов коллектива, поверившего в него и это было заметно. Он был доступным в общении на участке с людьми. Технические вопросы старался решать коллегиально.
Эрудированный,- не чурался черновых моментов в об устройстве бытовых проблем, в поездках, как своего коллектива, так и с представительством своих в заводской делегации. Умело фиксировал, наиболее яркие, запоминавшиеся моменты с помощью фотографии, хорошо ориентировался в потребностях присутствующих.
Хороший рассказчик, некоторые вещи для него были доступны в оригиналах в иностранной документалистике, которые у нас были рассекречены в перестроечные времена, имеет большой круг знакомых среди космонавтов, московской элиты, жизнерадостный.
Умный аналитик, умело впитывающий всё положительное, это его стержень, который ему помогал на всех занимаемых впоследствии должностях: начальника цеха, начальника крупного производства, и, наконец, директора завода «Радон» в Марксе, после бесславного провала назначенца с Саратова.
Это был не простой период для второго назначенца Генерального директора объединения Тантал - Умнова Георгия Архиповича. В заводе, как в разбуженном улье, прежде следовало успокоить коллектив, наладить дисциплину в отдельных подразделениях, укрепить производственную базу, поверить в способность завода.
Вновь, как при Рогулёве В.И., медленно, но верно привели к этим результатам и завод встал на ноги с помощью большого вклада ведущих специалистов объединения, которые с удовольствием решали задачи, поставленные новым директором, его обаяние играло не последнюю роль в становлении завода уже на новые рельсы.
Человек творчества, начиная от фотографии, документальных фильмов до создания своей родословной, кстати, обнаруживший дневники своей прапрабабушки с 17 века и готовый восполнить образовавшиеся пробелы до ХХ века, обладатель видео архива интересуется всем новым злободневным, раритетами и стариной. Несмотря на занятие высокой должности, остался человеком доступным, жаждущем, новых достижений и познаний, интересным собеседником.
Хромов В.В. крупный руководитель, в обойме Умнова Г.А. он был на первых ролях в элите "Тантала", а производственные успехи считал смыслом его жизни, однако, были и проколы в этих взаимоотношениях. Он не радовался победам подчинённых, их эмоции не трогали его.
Холодный в расчётах, мог дать мысленно точную оценку, «так не так», шёл своим путём, с ним считались, иногда, просто сдерживались, горячий и несдержанный мог проявить свой характер в поисках добиться своего. Его советы воспринимались как приказы, а раздражения приводили в замешательство С ним считались, его жёсткость и бескомпромиссность переживали, как необходимость.
Всегда собранный и беспощадный в производственных анализах Его участие в решении локальных проблем не было бесполезным. Ему не подражали, но его методы управления обогащали знаниями и опытом, работающих с ним людей, его звезда, во что бы не стало,- победа.
Семёнов Анатолий Васильевич.- наш писатель, в своих книгах описывает 70- 80-е годы, делая наброски, зарисовки, а где-то стенографировал определённые монологи, производственные совещания и планёрки, соединил зарисовку физического портрета с психологическим и всё внёс в документальную ткань производственного процесса.
Не многие знали его хобби, этого не знал и я, слышал о его трениях в его окружении, рвения с ним объясниться не было, а если разговор касался моего квартирного вопроса, то это было проходным моментом, который заканчивался его советом-переходом непосредственно в производство.
Знал бы он, что в кадры на этот участок я перешёл именно из-за квартиры, была очная договорённость с директором Умновым и его замом по кадрам Назаровым Л.Я. в моём присутствии, К сожалению, в этот момент весь резерв был распределён и этим разговором я намеренно не делился, но своему начальству напоминал, что бы не забыли.Не простой в общении, в разговорах с работниками нашего отдела лишних эмоций не допускал, оберегаясь утечек, особенно через моего начальника. Не плохой художник ,портретист и пейзажист, не демократ, и не приверженец тоталитарного метода ,он вживался в свои коллективы и умел их отстаивать.
Человек разноплановый , как организатор так и исполнитель. В Питерке, к примеру, будучи главным механиком, отвечал за своевременную сдачу мех токов и других объектов, а для меня Питерка- зеркало, сосуд, где хорошо просматриваются способности человека убавлять его уровень или пополнять.
Пообедали, в знак сдачи мех тока в « Орошаемом» и на НИССЕ отправились в Питерку, а по дороге, рядом с Николаем - водителем НИССы, побелевшем от стремления удержать машину от предстоящей аварии с помощью баранки рулевого управления сидел Семёнов Анатолий Васильевич, заметив и оценив произошедшее, повернулся и прокричал:
"Полундра, Держитесь, кто как может",- все навалились на левый борт, а справа, глубокий ров, лопнула правая тяга управления, машина ушла в право и 12 метров пролетела по воздуху, не касаясь земли, резко плюхнувшись, зарылась, с оторвавшемся переднем мостом, во рве , рядом с бетонным столбиком. Лет шесть по весне, я заезжал к этому столбику, где не зарастал, вспаханный нами рубец.
Он многое осветил в своих книгах краеведческих проблем, отражены достижения Саратова и области с использованием статистики тех лет, как в промышленности так и в сельском хозяйстве , пока скромное описание своей родословной понуждает к разработке генеалогического древа-его ближайшие труды, которые ждут своего издания и прочтения.
Описывая историю образования «Тантала» А. В. решил поместить моё стихотворение, где упоминаются руководители разных периодов, участвующие в становлении предприятия со времён его основания до девяностых годов, чему откровенно я был рад.

Зинеев, Клишин и год Чуранов
Стояли у кормила, кто как мог,
Завод расцвёл с «командою таранов»,
Которую старательно растил Умнов.

Припоминая о времени былом-
Почти незаменимым Батраханов был,
Савельев Николай в порыве трудовом,
Геройскую награду в заводе получил.

Буланов пробивной, актёр и оптимист,
И Спицын молодой, и многих лавров жнец,
Лозинский- И.В.Ц. и грамотный экономист,
Нестандартный Вайсман, координатор и хитрец.

Виктор Филоненко с параметрами бился,
И Письман, ими тоже при приёмке дорожил,
Соколовский с качеством катодов всё возился,
А Кишиневский, всех станком обворожил.

Посконин с Дониным и Обиход- Главбух,
И просвещённый  Окунь- профессор по металлу,
Стаселько- юморист и финансист Демчук,
И многие работники теперь уже «Тантала».

Спокойного Умнова мало кто мог видеть,
Его прицел настроен на вояж,
В своих разносах не считался он с обидой,
Стратегия и нервы, оборонка и ажиотаж.

Назаров! С моих замов снял себя ты сам,
Ведь не Оржевского ты проверяешь точки,
Зачем полез Шибаеву в бассейне на глаза,
Знал, за это Герман полетел «по кочкам».

Осина, премии лишить за недобор, сказано в упор,
Виновник, крикнул с места с оправданьем,
Впишите в протокол, -лишить - за перебор-,
И как положено, подвёл, Умнов, итог собранью.

Синёв! Дать численность сегодня мне,
И там, где лишняя хоть единица,
Де премировать виновника вдвойне,
Рабочие места пора считать, как за границей.

К такому попривыкли наши люди,
Работая без устали, каждый день, как в бой,
Есть и сочки, но в основном все пашут,
Твоя работа здесь, надежда, дом родной.

Протасов- Есилевский,- штампы, инструмент,
Семёнова два Анатолия, тёзки и другое сходство
Синхронно к возрасту, с разницей в семь лет,
По своей шкале, продвигали производство.

Непредсказуемый прагматик Судаков,
Экономист Робецкий и Сомов, как механик,
От партии - Козлов, профкома - Поляков,
Непотопляемый Штенге, Мозер, как геральдик.

 Марусев, Фомин,-ответственные лица,
В установках лазерных и СВЧ печей,
В невыездные годы бывали за границей,
Обменивались опытом и без мелочей.

В Заволжье шефами всё делали, как должно,
Весной и летом на поля, «сакман» -зимой,
Людей, где с боем отправляли, где осторожно,
План Питерский верстался, как родной.

Пожалуй, изначально, задумано всё так,
Из непонятно проведённых процедур,
Кто договаривался, с кем, за что и как,
Оформить капиталы любителям халтур.

Конверсией,- сборкой утюгов Асеев,
На ваучеры, акции, выдавал Бакун,
С женским цехом  как, говорил Макеев,
Что с ОКБ? растерянно,-  Горкун.

В договоре акций есть бирка,
Там акция, что деньги на руках,
Кому-то бублик, остальным дырка,
Акционеры Тантала остались в дураках.

Пора же выяснить всю суть обновы,
Акции завода,- не вспыхнувший бензин,
Договор, задуман, как обманная основа,
Распроданы капиталы, «где деньги Зин, а Зин?».

Всё бы ничего, я не знаю, как заводчане отреагировали на это стихотворное изложение истории нашего предприятия с упоминанием ведущих инженеров, начальников цехов, отделов, гл. инженеров и директоров предприятия, участвующих в его становлении и продолжения его работы, но в последней строке третьего четверостишия, слово -координатор- заменили на -выпивоху- и это стало сигналом обиды на меня, Вайсмана, живущего теперь в Германии.
Я только догадываюсь, что произошло, но к моему тексту это слово отношения не имеет. До меня  дошли слухи о возмущении Давида Рафаиловича в мой адрес, что это мол отместка за какую-то их авантюру с моей очередью на квартиру, когда  он был зам .Генерального директора по коммунальной службе завода. Возможно, авантюра была, но про неё я не помнил и никак об этом даже не думал и текст не правил.Теперь половина вчерашнего руководства нашего завода разбежалось по разным странам мира, кто в Израиль, кто в США, а кто в Европу. Конечно, никто не роняет слез по КПСС, которая семь десятилетий находилась у руководства страной, добилась больших успехов, в праве на труд, отдых, обучение и лечение, особенно в завоеваниях социальных достижений в рабочем движении, планомерно выстроила, пусть иногда, формальную, но всё же социальную защиту, которой завидовало мировое сообщество.
На самом деле в последнее десятилетие, руководство выродилось в подборе кадров для решения больших задач, близко допустило к распределению благ лизоблюдов и золотых мальчиков-оборотней, в миг очутилось перед навязанным выбором, новой, не совсем подходящей для нашего народа , модели ведения хозяйства, по сути капитализма, на самом деле умирающей системы, но ни как не прогрессивной.
Оперившаяся, в финансовом плане, руководящая ячейка, была не прочь использовать накопившиеся средства, способствовало умонастроениям в народе. Путём проведения ряда несуразиц, присвоило с помощью, придуманной ими же приватизацией, недвижимость страны и недра и мерзким способом вступило в новую эру с помощью визжащей пропаганды в средствах массовой информации. Предательские дворцовые передвижки, сговоры и заговоры развалили страну и государство и подрубили под корень смысл жизни не одного поколения.

Жутко было от шума и страсти ,
Добрались либералы до власти,
В казну походя,   лазили  урки,
Превращали страну свою  в "дурку".
Прорывались ближние к трону,
Им плевать на людские  уроны,
За валюту пришедшее- в лом,
Месть шептала, крупнее урон.
Закрывали заводы в запарке,
Станки с импорта сразу на свалки,
Народ гнали с работ бес предела,
Их  коварству не было дела.
В глаза врали везде  без стыда,
Уводили с Руси капиталы,
Растащили страну  без труда,
За границы везли, и им  мало.
Своей  челяди деньги  и ранг,
С обещаний сумели свернуть,
Вор, помни, что жизнь бумеранг,
Отчизне,серьёзно!? Всё надо вернуть!!!

Ради достижения определённых благ для себя и своей челяди, в спешке забыли о существовании народа, который тоже должен и есть и пить и про правовое поле, которым обеспечили только себя. Не ностальгией по прошлому пронизаны эти труды, а животрепещущей жизнью поколения на долю которого выпало решать сложные задачи, описанием проведения продуманной неразберихой, где не сразу мол очухается русский мужик, а когда очухается ,такие как Чубайс поспешили заявить, что у нас есть силы, что бы достойно защититься.
Не должно существовать не неприкасаемой касты, в том числе и наших вождей, оказавшихся волею судьбы на вершине выстроенной ими же пирамиды, выложил документы, по оформлению и проведению кстати не законном, акционировании на нашем предприятии, оставив основной коллектив с собственным носом.Тема действительно острая, она не выдумана.
Прикоснувшись к жизни на постсоветском пространстве, ещё тогда было заметно, что на Украине, будучи в Трускавце в 1974 году был упор на национальность, это кому-то было очень нужно. Меня поразило, что в туристических посещениях по памятным местам администрацией санатория выделялся сопровождающий, который при посещении кладбища и могил партизан, больше говорил о выкрутасах бандеровцев и возводил в культ особого содержания.
Натыкаясь на неприятные вопросы с нашей стороны. Нас четверо человек из России приехали по курсовкам и жили на предоставленной нам квартире, у местной жительницы, с тремя сыновьями, прожившими 20 лет за Уралом.

Три сына было у Лукерьи,
Никола, Сашко и Андрей,
Свои идеи и поверья,
Ценили сильных,-не добрей.

Никола броский и не робкий,
Сашко по дембелю из ГДР,
Андрей, испуганный и зоркий,
И дед из древних купырей.

Никола ездил по Союзу,
В посуде развозил Нафтусь
Сашко влюбился в одну музу,
Андрей вынашивал грусть.

Семья бандеровцев с Урала,
Никола парень просто свой,
Их власть за дело покарала,
Потом на Львовшину, домой.

Сашко на фото, флаг фашистский,
С племяшей Мельника в обнимку,
Семья весь век была ершистой,
Другое знамя в старом снимке.

Соседям снимок внук показал,
Висел над дедом флаг Австро-Венгров,
Дед в преклоненье, чего он знал?
Хоть сам хохол и не был венгром.

Все к дьяволу, сказав Лукерья:
Дед сам свой род поганый выдал,
Вам во время подрезать перья,
Лукерья баба, вам нужен идол".

Только Николай мог общаться с нами ежедневно, он шутил над пережитками деда и настоящего русофоба Андрея, который ни разу не посетил свою мать во время нашего нахождения в Трускавце.
Семёнов Анатолий Степанович -выросший и окрепший как крупный руководитель на заводе «Тантал». Громкий и спокойный, больше смахивающий на распашного, чем скрупулезного аналитика производства, поэт и писатель, достиг многого в своих не стандартных поисках в организации производства.С вида неторопливый, на самом деле очень цепкий, умеющий ставить задачи и добиваться их реализации, способный видеть изюминку, за которую надо бороться и делал это, поражая прожженные умы своей нестандартной смекалкой. Его эпопея, не стихийность технологических процессов ,а внесение новинок свежего дуновения, извлекаемого натурой присутствия человеческого фактора.
При всей драматичности ситуации, когда производством управлял Семёнов А.С. При острейшей ситуации ему ни кто существенно не помог, но у него хватало взвешенно оценить суть происшедшего и он ушёл, но не задворки производства, а на передовую борьбы в городе, надо заметить, это явилось, как говорят сегодня, своеобразным пиаром в его не простом походе за директорскими креслами, сначала на «Серпе и Молоте» потом на «Контакте».
Он в полной мере оправдал авансы тех, кто в него поверил и с честью войдёт в историю надёжных руководителей города, не как многие , имевшие куда больший шанс, даже не воюя, во имя «халявы», соблазна богатства, наплевали на свои коллективы и растоптали эту веру. в себя и своих коллег.
Филоненко Виктор Алексеевич, крупный руководитель объединения, в основном гл. инженер завода, объединения. Его участие в решении многих задач было не только полезным, но и необходимым. Филоненко В.А.- не ломовик, но та лошадка, которая протащит свой груз через любую пересечённую местность и буераки.
Его останавливали тогда, когда это было совсем не кстати, и снова ставили в упряжку, когда это было надо. Он терпеливо, возможно, с эмоциональными перегрузками, но входил в привычную колею и выводил всё на знакомые ему рубежи. Техника безопасности и люди- его сфера ответственности.
Помню, когда произошёл « прыжок «-авария, на НИССе в Питерке, и связались, по поводу запчастей с пультом, это было позднее время, в разговор не медленно вмешался Филоненко В.А., его первый вопрос:- Как люди, что с людьми? Убедившись, что всё нормально, сказал, что завтра привезут вам передний мост и уточните, какие ещё нужны детали Независимый по своему характеру, не мало пережил встрясок в высших эшелонах власти объединения, его эмоции не были достоянием общественности.
Человек конкретики, высказывался только по делу ,и когда заденут за живое, не революционер, уходил от публичности, уступая это место другим. Иногда, бывал в не простых отношениях со своим шефом, удостаивался критики и замечаний со стороны директора на планёрках В противостояние не ввязывался, даже, когда замечания были сомнительными, усматривая в этом высший смысл, как профилактический жест для всего руководства, всегда замещал директора на время отпусков и командировок.
В производственных баталиях участия не принимал, высказывался за линию руководства. Однажды, я увидел его другого, не в его кабинете, а на платформе вокзала Саратов-1. Где мы провожали под 2-е сотни людей на уборочные работы в Питерку.
В скоростном поиске верных решений, он отказался от докладов руководителей подразделений, обязаловке Умнова, по спискам, тем самым дал спокойно, без столпотворений, всем прибывшим, занять свои места, а отчёты перенёс на утро, по результатам прибытия на место. Так, иногда, на ходу, в поисках оптимизации дела мог отойти от первоначального решения и поменять его. Человек, умеющий терпеть, думать и преодолевать.
Обладал большими связями во всех сферах объединения, имел своё закономерное влияние на принятие решений в коллективах, как объективного так и субъективного характера.
Власкин Вячеслав Иванович, хороший нач. цеха, нач. производства, говорит, что думает, иногда кажется бес башенным, отстаивает то, в чём уверен, настырный ,неуступчивый, кажется не кого не боялся, кроме Умнова, с вескими аргументами соглашался, мог пойти на компромисс.
Переоценив свои физические возможности, однажды при нырянии в заводском бассейне, вдруг остановился под водой у бортика и «выпал» на дно. Заметил это Шпектор Ефим и не раздумывая , нырнул, видя его без движения. Маленький Шпектор вытащил на поверхность воды богатыря Власкина, а там помогли люди.
Он не был безразличным к любому делу, касающегося производства, судя по поведению при распределении людей на различные отвлечения, все нач. производств вели себя по разному, Хромов В.В. не будет слушать доводов, Эльснер напишет свои примерные цифры с правом обсуждения и изменения каждой цифры, Семёнов А.С. заботится обо всех, но больше о механических цехах.
Власкин, вообще , вычёркивает механические цеха, но неизбежность заставляет по единичке оставить. Однажды волею случая мне пришлось идти к Власкину и завизировать характеристику на Дёмина А.А. при подготовке оформления на «Радон», В.И. понимал свою ответственность и высказался примерно так: "Была бы моя воля, я бы такое понаписал"?- и завизировал.
Кстати, Дёмин догадывался о его не равнодушном отношении к нему. Однажды, в моём присутствии, разочарованный Власкин: "Квартира у меня есть, машина есть, дача есть и ещё что-то, уволюсь",- и он уволился. Власкин, был первым человеком такого калибра, которого Умнов взял обратно и снова доверил ответственное дело, иногда, Власкин, при перестройке производств громил всё, как слон в посудной лавке, так он действовал на заводе «Видео» с японскими линиями, видно время поменяло приоритеты, да и сам поменялся, озадаченный новыми идеями.Таким был В.И. на производстве, вообще он добрый человек, дружелюбный.
Осин И. М., человек очень бдительный, как он выражался сам: "Нос держал по ветру",- сам по себе непоседа, находчивый, старательный, где это надо, шумоватый, тоже на потребу, должность начальника отдела кадров канительная, но со стороны уважаемая, ему она подходила и была противопоказана в отдельных случаях.
Он не дипломат, но знал, где надо помолчать, а где нечаянно вставить своё суждение или озвучить факт. Он любого мог ошарашить своим нравоучением и мог так же легко сделать отступной финт. Он не был категоричен и мог пойти на компромисс, если видел в этом какое-то обоснование, но его не сдерживало даже законодательство, если об этом просил Умнов.
Осин хороший психолог, знал расклад в коллективе, о нём много говорили не очень хорошего, но он от этого не страдал, если ему было что-то надо, он достанет или ему принесут. Он у любого мог спросить, то, что ему надо. Если забывал, как звать, то не стесняясь, переспросит, если не по адресу: "Не беда, извинится".
Много времени уделял разговорам, с заходившими к нему нач. цехов, отделов, мог вызвать по громкоговорителю кого-то из своих работников. Продемонстрировать свою полезность на этом месте, но он никогда не отказывал своим работникам в любое время заходить к нему, кроме , нахождения у него Умнова. и, может быть, присутствия зав. клиники : Хрущёвой или Украинской , в разное время, где беседа носила личный характер.
Кстати, он очень любил ходить в клинику, советоваться и делать различные процедуры. Осин достоин восхищения за то, что два десятка лет просидел под Умновым. Однажды по секрету, а может с досады сказал мне: "Не твоё это место, не стремись, с твоим характером ,тебя хватит ровно на месяц".
Я не знал, в чём я не подхожу, подчёркивая, кроме квартиры, мне ни чего не надо. Пережито было много,начиная с детства, ощущал заботу и переживания мамы во время войны, но характер, он у всех свой.

Тыл, опора и воля размаха,
На полях наших, женская рать,
Муж на фронте, работа со страхом,
Как прожить и детей воспитать.

А снега, высоки, вровень с крышей,
Лезь на крышу, катись, коль не лень,
Кувыркнёшься, вставай и лезь выше,
И пальто уже дыбом весь день.

Надеть шапку, оставить картуз,
Вдохнуть носом печного дымка,
Продохнуть через грудь, ощутить его вкус
Увернуться, сбежать от нырка,

День труда открывает рассвет,
Стирка в доме зимой и на речке,
Но не стиркой, кончается свет,
И заботы идут все от печки.

На салазки бельё и на речку,
Топор с пестнем в салазки с собой,
Сделать прорубь и ступу колечком,
Без перчаток работать с водой.

Во льду ступу бельём наполняла,
Пестень с маху вонзала в неё,
Выбивая с водой, выжимала,
На ходу замерзало бельё.

И с морозца бельё стоит колом,
Со снежком на кровать уложив,
РубЕль, скалка и глажка над полом,
Что отглажено, стопкой сложить.

Трудодней в год, сто сорок сработай
На них ноль, и по дому завхоз,
За скотом уберись и на поле потопай,
Снег задерживать, в ночь, ручьи слёз.

Тыл, опора и воля размаха,
На полях наших женская рать,
Муж на фронте, работа со страхом,
Как прожить, пятерых воспитать.

Вспоминая годы взросления, лет в пятнадцать, к нам в дом на ночлег направили цыган. Я пришёл в тот момент, когда мама разговаривала с Бароном табора и отказывала им войти в избу. Толи никто не соглашался впустить их в дом, побаиваясь с ними связываться.
Толи они облюбовали именно наш дом: "Только на одну ночь»,- убеждал маму, Барон. Приехал счетовод и тоже стал просить войти в положение цыган. По всему было видно, что первоначальная рекомендация , где переночевать, исходила от него
Ночь накрывала село, из укрытых саней с беспорядочно заваленными разными подушками, материалами и перинами выскочили двое босых детишек и вбежали в дом. Мама согласилась впустить этих людей и началась затяжная перевалка всего с подводы в избу.
За полночь с поля приехали мужчины с соломой и овсюком своим лошадям, женщины бегали и готовили самовары. Нашей семье места не хватало, тем более готовились к отёлу нашей кормилицы-коровы . В сарае на подвешенных досках было центнера полтора овсяной соломы, до чего добрались цыгане. Увидела мама и разразился скандал.

Не жил я в таборе цыганском,
Совсем не значит, я невежда,
Пустили на ночь с ураганом,
Скандалы были неизбежны.

На ночку,- просьба? Было туго,
Познал с изнанки их одежду,
Табор в дом, снаружи вьюга,
Босые дети, и надежда.

Нас пятеро своих, но пусть,
В тесноте, да не в обиде,
От детей отстанет грусть,
Отдохнут, смешные виды.

Риск! Пустить просто, поверить,
Барона слово! Всего ночь,
И вы можете проверить,
Что не так, гоните прочь.

Эта ночь, для Вас награда,
Ночь без сна, нам, ерунда,
Что поделать, если надо,
Ни день кочуете? Года.

Ночь прошла, за ней вторая,
Самовары, пар столбом,
Двери настежь, топка с края,
Сошлись боком, где-то лбом.

А отчёт, как за планету,
Накормить коней, взаймы,
Закрутилась кастаньета,
Пыль от ругани-войны.

Не та прибыль от гадалок,
И обманов колея,
Начались в селе скандалы,
Подселилась здесь змея.

Забежала к нам соседка,
Две недели кувырком,
Ваши гости очень метко,
Заигрались так, парком.

На отчётах? Деньги на кон,
Завертелось всё кругом,
Шали, бусы, юбки на пол,
А цыганки, всё бегом.

Не сдержал цыган разборок,
Кнутовищем взмах с плеча,
Опоясал плетью впору,
Ей фигуру, сгоряча,

Страсть огня и яркость юбки,
Кофта с блеском из парчи,
Здесь гитара, шаль и губки,
Колдовство, щелчки, ключи.

Мать колоду знала тоже,
Виды карт, все наизусть,
Хоть вы кажетесь дороже,
А в быту, однако, грусть.

Охранять от вас, нет силы,
Прятать тоже, смысла нет,
Воровства вам не простили,
Весь цыганский Ваш секрет.

Сбруя в сенях, конь в сарае,
И по комнатам бардак,
Обещались в другом крае,
Быть всем табором, а как?

Ты барон мне слово дал,
Так теперь давай ответ,
Помогли, когда страдал,
Вот тебе такой совет.

Собирайте броши, кружки,
И гитары не забудь,
Ваши страсти, побрякушки,
Утром, бога ради, в путь.

И отъехали на зорьке,
На подводы погрузив,
Всех детей в перины, норки,
Скрип саней под свой мотив.

Мне всегда казалось, что в жизни так просто никогда ничего не бывает и этот момент в поведении мамы накладывал свой отпечаток и о чём-то говорил.
Совсем не просто пережить смену шести замов Генерального по кадрам, пятеро из них задачей номер один ставили перед собой -убрать Осина с нач. О.К. Проводить с почётом и по ковровой дорожке, как хотел Могилёв Ю.И. или с треском, как намечали другие.Не получилось, укрепился, инстинкт самосохранения и каждый следующий, не спеша изучался, забрасывались пробные камни, возрастала бдительность. Медленно разузнавалась позиция Умнова в данном конкретном случае, хотя, вообще, он её знал, но Умнов не хотел это делать своими руками и на это тоже были свои причины.
Ведь, если Назаров Л.Я. был революционер, с ним проще, Осин делал по Черчиллю, если в этом нет надобности -не делай, сославшись на текучку, ушёл от его перестройки, то ли им задуманной, а может Умновым. Перестройка намечалась крупная.
Все заводы объединения становились производствами, а директора -начальниками производств, а над ними Генеральный, а статус замов Генерального повышался. Возможно инициатором был Умнов, а откорректировать это должен Назаров.
Он расписал всю структуру и готовился к крупному совещанию, заполнил приглашения, одновременно и сообщения директорам Спицыну Б.В. и Радюку О.М., которые я должен вручить им лично и как положено под роспись и он сам подписал, как зам. Генерального директора по кадрам.
Первому я доставил эту бумагу Спицыну, он покрутил её и спросил: "Что это такое"? Я объяснил, как мог."Интересно, а почему мне Умнов об этом ничего не говорил". "Не знаю"- ответил я, "Может это и будет тот разговор, о котором вы говорите"."А почему бумагу подписал Назаров"? "Не знаю".
"Хорошо , попытаюсь разобраться"- и расписался в получении этой бумаги. У Радюка было по своему, его секретарша, вездесущая Анна Максимовна, которая заверила, что всё будет сделано, как надо, как только подъедет Олег Михайлович.
Осталось, самое главное, что делать с приглашением Умнову, как писать и кем подписывать, тогда Назаров махнул рукой и по разработанному для директоров тексту, подписал и Умнову, мол поймёт, ведь не подписывать же Умнову приглашение самому себе.
Через секретаря передать не удалось, она просто отказалась это делать, канцелярия тоже самое, тогда Назаров придумал, зарегистрировать в канцелярии и передать, как положено, почтой. Всё сработало, а через пару дней мы дождались долгожданный ответ.
У растерянного, потускневшего Назарова, в середине большого стола, лежала знакомая листовка, с росчерком , крупными буквами: "Назаров!!!Кто есть кто?!"- и подпись (Умнов)._"Приехали"- произнёс с досадой Л.Я. Был ли у них разговор с Умновым, не знаю, но революция не состоялась, совещания не было, кто повлиял на это, может Спицын с обещанием разобраться, а может сам Умнов, увидев Назарова, как дирижёра.
В конце года Назаров был уволен по инициативе Шибаева А. И. ,когда он увидел и узнал Назарова в бассейне, там же он увидел вновь принятого зама какого-то великого спортсмена и взял его в структуры Обкома. Эта встряска на долгое время эту должность оставило быть вакантным, формально её совмещал Галкин О.Я. и бывал у нас не более 1-го раза в неделю.
Осин И.М. по сути был хозяином кадровой службы на заводе, если раньше эти вопросы шли к Умнову через заместителя Генерального, то теперь через Осина и это вошло в привычку, все замы, которые назначались потом, Родионов, Вачугов, Могилёв, Екимов мешали Осину в прямом доступе к Умнову.
Они, в свою очередь, видели в Осине первое препятствие на пути к самостоятельной работе.Как раз он принял звонок зам Генерального по общим вопросам из министерства, будучи там, получившего там задание.
Никто не понимал, что означал звонок Боровского о срочности присутствия представителя «Тантала» в Сочи на строительстве пансионата «Электроника». По всей видимости, там должен быть зам Генерального по кадрам и режиму, Родионов И.С., но его не было, на худой конец, начальник ОК, Осин И.М., который должен подтвердить своё согласие, но он назвал мою фамилию, что меня тоже не обрадовало, хотя он сослался на своё здоровье.
Через час у меня на руках был билет на самолёт и полный регламент вплоть до прибытия в аэропорт в Сочи. Что могло послужить такому срочному вызову, мы были дольщиками в строительстве пансионата, это были времена освобождения от должности Медунова.
Проходила какая-то проверка допущенных злоупотреблений при строительстве и сдаче этого объекта. Я снова в Аэропорту Саратова, подруливает АН-24 и мы в воздухе, наверное, самая простая и самая надёжная машина, хотя однажды при посадке в Ульяновске минут двадцать кружили из-за заклинивания одного шасси, но перед посадкой оно выскочило и всё обошлось.
Теперь АН-24 подлетал к аэропорту Сочи, казалось с выключенными моторами, где под крылом был виден шелест волн, а самолёт еле парил, спокойно снижаясь, уходя в ущелье к посадочной дорожке.
Встретили в пансионате меня дружески, в администрации компании было новое начальство, в это меня посвятил их представитель, он рассказал, как старший прораб за одну ночь поменял плитку на девяти этажах и был освобождён без обвинений, выдал мне ключи на номер в пятиэтажном доме.
Это была однокомнатная квартира с сервированным столом, кроватью и шкафом. Из всего убранства, кроме душа и кровати, остальное оказалось в бесполезном простое. Питался я в столовой на выданный мне комплект талонов.Никто никаких задач передо мной не ставил, но это так на всякий случай. Указаний и советов из Саратова я не получал.
Командировка подходила к концу, но истинной цели, организованной в срочном темпе, я не ощущал. Других дольщиков не видел, кроме пристального изучения местонахождения нового пансионата, бывшей дачи Берии Л.П., его неказистые деревянные беседки, разрушающие от времени дорожки и легендарную пальму с пулевыми отметинами, о которых говорили, что хозяин дачи расстреливал там людей.
К тому же при одном из посещений нового базара с наскоро сколоченными из досок столов под торговлю товарами, я остановился у торговца шкурками ондатры, имеющего разрешение разводить этих животных. Это был водитель Берии, отсидевший 15 лет в лагере, оставшийся без пенсии.
Он рассказал, что гонениям и наказанию подвергся огромный сегмент населения, связанный с работой в этом министерстве. Так закончилась моя командировка цель, которой я по- настоящему не осознал. На своей работе дома по прежнему продолжалась под ковёрная борьба.
Родионов И.С. был первым, кто попытался отстранить Осина, но его порок обязывал быть бдительным, он не удержался. На войне, как на войне, Могилёв Ю И. ,многое хотел, с почётом проводить Осина- его главная задача, держать в строгом подчинении, а сам по настоящему к планёрке подготовиться, за неимением времени ,не мог, будто у него где-то была другая работа.
Однажды затеял революцию по выделению людей из подразделений методом учёта всех коэффициентов, а их набралось целый десяток, Осин отдалился от этой идеи, желая в душе её провалу, мы с Юрием Ивановичем часа по два в день, целую неделю, посвящали этим подсчётам, какого было его удивление, когда он обнаружил сходство конечного процента.
Осин быстро усёк бесполезность иных предложений, исходящих по его инициативе и не всегда соглашался с Могилёвым, тоже и по увольнению его с почётом, а Ю.И. до конца так и не хватило времени вникнуть в суть дела. Он пришёл на место, ушедшего Вачугова.
Ни кто не ожидал, что это место займёт человек от Радюка, но Осину хватило недели, что бы узнать его покровителей. Вачугов В.А., анализируя происходящее, тоже пытался это сделать в первую очередь, но у него не хватило терпения и функцию начальника он фактически взял на себя.
Осину от этого хуже не стало, он вроде бы этого не замечал. Вачугов разобрался с численностью, его стали побаиваться начальники подразделений, когда он намечал им встречу по этому вопросу. В.А. попытался разобраться с нашим строй. участком, где просили всё больше и больше людей для их работ.
Вачугов обязал руководство строй участка ещё и отчитываться о проведённых работах, в результате их потребности поубавились, были ещё положительные моменты. Три года работы В.А. были самыми плодотворными из всех заместителей Генерального по кадрам.
Слишком самостоятельная работа, иногда без согласований с Генеральным, к которым приучили его предшественники, дорого обошлись Вачугову. Всё это вылилось в какие-то упрёки со стороны директора , где Вачугов В.А. оказался самым смелым человеком среди кадровиков и подал заявление об отставке. Умнов подписал его.
После Могилёва следующим был Екимов Б.В., который завидовал этому месту ещё в бытность Вачугова В .А. и оно стало его. Осина он уволил тоже не сам, а с помощью компромисса и начальником О.К назначили, протяже Филоненко В,А., Шадрина Н.А., который до назначения замом три года считал ни кому не нужные палочки по заведению на ИВЦ.
Обострённое чувство к грядущим переменам коллектив был не равнодушным и каждое изменение переживал по своему.Ко мне подошла моя коллега Дудушкина Светлана, умеющая анализировать события, сообщила, что новый  зам Генерального, Екимов назначает начальником ОК, Шадрина Н.А., а его заместителем  Ногачёву Т,М. Она считала, что это известие для меня было не безразличным, прекрасно ощущала реальную обстановку, и ненароком в этом подборе видела надвигающую мою опалу. Светлана общительная, жизнерадостная и порядочная женщина с душой занималась своей работой по оформлению  вновь, прибывающих людей на завод,естественно, переживала за обстановку внутри коллектива. Обаятельная и доверчивая, вспомнила про поразивший меня , рассказанный ею случай, когда она по знакомству достала себе изящную обувь  и похвалилась перед своими сотрудницами. Оценив её покупку, искренне позавидовав,разошлись по своим местам. Не успокоилась Татьяна Ногачёва, настойчиво прося помочь ей обрести такую же обувь и дать  адрес этого заведения. Татьяна в О,К появилась неожиданно, как  и куда она была оформлена никто не знал. После беседы каких–то людей из органов с Осиным, она раздевалась в пенсионном кабинете и уходила с мастером ц. 27 Репиной А.П. в город, как на службу, от милиции, с  молодёжью.Носила с собой папку и какие-то списки, откровенно не перед кем не отчитывалась.Осину, видимо было всё равно, внештатная единица особого вреда не принесёт. Только после ухода на пенсию инспектора по оформлению пенсий она была переведена на её место. Света ответила на убедительную просьбу Татьяны поделившись с ней подробностями своей покупки. Не раздумывая, Татьяна  явилась в этот магазин с представителем ОБХСС и накрыла «преступницу». Результат-скорая помощь и больница.Через неделю Светлана узнаёт о случившемся инфаркте у продавшей ей обувь, продавщицы. Я хорошо помню своё отношение к людям работающим  в отделе кадров: Нине Ивановне Каменской- ст. инспектору в комнате оформления, к Нине Ивановне Максимовой- инспектору личного стола, ходячей энциклопедии, знавшей характеристики минимум половины людей из 15-ти тысячного коллектива. Сидоровой Татьяны,  ранее с пенсий, Галины Сергеевны Редькиной, с трудовых книжек,человека слова.знал их,  как справедливых,исполнительных, ответственных  работников и порядочных людей.Я часто вспоминал бывшего напарника по работе Корсунцева М.А. Была взаимовыручка и обоюдные споры, но всё достойно и честно.
Начались игры в победители, где-то от незнания и распущенности, где-то от неумения вести себя. Кадровая служба не терпит чванства, которому иные, подвержены. Уже без меня был уволен Шадрин, как скомпрометировавший себя на работе, потом начальником стала Ногачёва Т М, хотя всё это просматривалось при его и её  назначении. Поэтому мне хочется сказать, что Осин был не хуже, чем пришедшие позднее.
За свою долгую работу с Умновым, возможно, свои привычки поменял и приспособил под него, кто-то вёл себя очень просто, а кто-то побаивался. Я часто анализировал происходящее и не мог подойти к однозначному ответу.
После увольнения Назарова, мне надо было напомнить Осину, что перед моим оформлением в ОК и нашего посещения вместе с Назаровым и разговора с Умновым, надо бы освежить обещания, но Осин убедил меня, что необходимо записаться на приём к директору, что касается его, то поддержка будет Будучи на приёме, это был 73-й год, а в это время, Осин капитально ,вплоть до увольнения, поплыл по работе, а на приёме Умнов решил прощупать меня.
Я это почувствовал, а он конкретно, что надо сделать в ОК для улучшения работы. Я понимал о чём говорил Умнов и знал, что надо ответить в тот момент, но говорить не стал, Осину и так было тяжело и он моя главная поддержка. Умнов, наверное, понял меня и перешёл к сути.
Выслушав, тут же сделал упрёк Осину, мне показалось, что он вспомнил наше с Назаровым Л. Я посещение его перед моим оформлении в ОК, тогда он пообещал решить мой квартирный вопрос при сдаче следующего дома.
- Иван Михайлович, не мне Вам говорить, этот вопрос можно бы решить без приёма.- Осин тут же оправдался и скороговоркой,-Он во многих местах работал и везде квартирный вопрос решал- Хуже ответа и не придумать. Может и оправдался он, но меня от решения вопроса отдалил, точно, кажется, это была домашняя заготовка.
Ради чего это сказано. Позже я узнал, что ему самому ранее был обещан обмен двух комнатной на четырёх комнатную, хотя наши интересы не должны пересекаться, но так, на всякий случай.
Начальник О.К. института Куликов Н.В. предложил мне перейти к нему замом, я дал согласие, всё было решено, осталось согласовать с Осиным, этот вопрос должен был уладить Галкин: "Перевести Уткина В.К. в «Волну»,"- зайдя в кабинет и поздоровавшись за руку, предложил Олег Яковлевич Осину, тот одной фразой поставил Галкина в не удобное положение:
"Вы гарантируете ему получение там квартиры" "Мы свои И.М, будем решать этот вопрос вместе". "А здесь он её получит в этом году, да он и сам погорячился", У Галкина вопросов больше не было и он уехал, не сообщив мне, как обещал .Не однозначная фигура Осина И.М., он умел уважить, где надо, но умел себя защитить, обезопасить, чего бы это не стоило.
В 77-м году, он взял человека, вроде и не было в этом надобности Рабочее место у вновь принятого, оказалось в одной комнате с Помпенко Я.Г.- зам. нач. О.К., а заниматься он должен крыжеванием, вновь принятых людей в завод и подавать работникам с ВЦ, которые временно сидели в личном столе и запускали программу по переводу на электронный учёт.
Выйдя из отпуска, на первой планёрке Осин задержал нас с новичком Шадриным Н.А. и просил помогать новичку, если в этом будет необходимость, а когда мы вышли с его кабинета, то первыми словами были: "Ты знаешь, не затеняй меня и не мешай мне. Это был, как удар между глаз". "Что это значит",- возмутился я наглости новичка.
"А ничего, пришёл я сюда по рекомендации Мелешкина и Филоненко и с перспективой". "Тогда садись на колхозы и вкалывай, что ты палочки сел считать, они без тебя на каждый день берут сводки",- и ушёл. Как на грех, по заводскому радио Аврутов прокрутил запись его беседы со мной по колхозам, а может то, что на заводскую доску поместили моё фото, оказалось для него тенью.
Но произошедшей наглости я не находил объяснения, с Мелешкиным, если что можно переговорить, но Филоненко? Я и до этого момента не ощущал его большой симпатии ко мне, если и общались то, только по служебным вопросам, подписать у него, да объяснить, что это, а беспокоило меня другое, не повлияет ли это на мой квартирный вопрос.
В противовес придумать было нечего, такие по головам ходят, надеясь, что эти разговоры для окружающих будут не доступны, в самом деле, слишком унизительным был он для озвучивания. Шло время, бывает же, когда среди ясного неба, вдруг, гром.
В один июльский день на итоговой планёрке Генерального директора, проводил её гл. инженер, по её окончанию, в след уходящему нач. О.К. Осину, Филоненко В.А крикнул: "Ты, лицо завода, разберись, что творится у тебя под носом",- адресуя свой упрёк Осину.
Тот повернулся, ожидая неприятность, и не вымолвил ни слова: "Иди и ознакомься, как пьяный в дупель твой Уткин В.К организует отправку заводчан в Питерку". Оторопевший и возмущённый Осин ринулся с планёрки, опережая, беседующих, покидающих планёрку руководителей подразделений.
Добежав до проходной, приостановился: "Не может быть, такого ни когда не было,"- уже не спеша подошёл к открытой двери комнаты и пальчиком, не его этот приём, позвал меня и дотронувшись до пуговицы моей рубашки, облегчённо выдохнул: "Ты в дупель пьяный, так сказал Филоненко на планёрке".
"А Вы, Что?", "А что я, ничего". "Ведь я провожал Вас на планёрку". "Ну и что, я растерялся, ты бы слышал, в какой форме это было сказано". На каком-то автомате, я позвонил в приёмную, трубку взяла секретарша Лида, "Да, сейчас соединю.",- но послышался голос Филоненко, "Не надо соединять меня с этим Гусём".
Телефонный разговор не состоялся и я был в приёмной, где при содействии Лиды, оказался в кабинете гл. инженера. "Я перед Вами и такой какой есть". "Как быстро всё разносится"- посетовал он. "А как иначе, если сразу в дупель"."Вижу, что это не так", улыбнулся он.
"Я даже знаю, кто это Вам наговорил и назвал фамилию". "Успокойся и не пытайся отгадывать, всё- равно не назову". Задержавшись ещё пару минут, в душе я не обвинял Филоненко, что он так быстро озвучил этот лже. донос, ушёл с чувством не удовлетворённости.
Я понимал, что желаемого результата здесь я не высижу, тем более все распределения проходят, там на верху, да ещё столкнулся с интересами Осина, что было сгоряча озвучено в присутствии некоторых, тем более у меня был разговор с нач. второго цеха, который пригласил на должность, а там война планы покажет.
Я написал заявление по собственному желанию и отдал его Осину, тот посмотрел и задвинул вместе с ящиком по глубже. В коллективе сохранялись прежние отношения. Ни кто, ни чем, не интересовался, всё шло своим чередом, только пришла первая весть от моего будущего руководителя, который попытался уговорить Осина, проделать эту процедуру миром, но тот сказал: "при увольнении, в завод не попадёт, только с моего согласия, но делать этого категорически не буду".
Раскрытых дверей с решением моего вопроса не было и через три недели, полные забот и тревог я должен был получить бегунок. Сам я не находил ответа перед поставленным самим собой вопросом, Что это, безысходность, ревность или желание уйти, уходить с завода я не собирался, на поклон идти не хотелось, но вызвал меня Осин и предложил, взять заявление назад: "Погорячились и хватит, да и сам ты, наверное, понял, что предполагать легче, чем, как говорят, располагать.
В квартире тебе ни кто не отказывал, работать умеешь, что ещё надо". Для меня было удивительно, что в отделе про моё увольнение ни кто не знал. Выход был один, нужна жёсткая гарантия, а как и где её получить надо оказаться в цехе на горячем месте, но где оно горячее, моё в ОК тоже считалось горячим, всё зависит от позиции твоего руководства, и я пошёл в партком к секретарю, Козлову Н.Г.
Выслушав, подробности решения моего вопроса, он предложил: "Иди на застройку, у твоего начальства квартирные проблемы,- нескончаемы", и пригласил Полякова В.П.,председателя профкома: "Не противоречит ли такое предложение профсоюзным канонам"? "Нет, мы как раз набираем бригаду застройщиков, нам нужен бригадир, думаю, что В.К. подойдёт",- ответил Поляков.
В течение пяти минут пришли к выводу, что это лучшая гарантия в решении моей проблемы, осталось согласовать с Осиным. Козлов сообщил Осину о только что прошедшем в парткоме разговоре: "Такого не будет, Н.Г. это не возможно!"- возмущался Осин.
"Обойдёшься"- пошутил Козлов и положил трубку. А когда я вернулся на рабочее место, Осин отчитал меня: "Ты что с ума сошёл, ты знаешь, что такое застройщик". "Знаю", -ответил я, но у меня будет гарантия. "Меня ты знаешь, я ведь могу и навредить". На следующее утро Осин сообщил мне, "Получишь квартиру из освободившихся при сдаче нового дома".
Позже я узнал от профсоюзных представителей, что он действительно поднял этот вопрос перед Умновым, отпустив при этом массу ласкающих слух, в мой адрес комплиментов. А Родионов, почти в дружеской беседе сказал: "Без обиды, тебе хорошую квартиру давать нельзя, стимула не будет".
Хоть стой, хоть падай. Осин И. М. был разным в зависимости от обстоятельств, у него чётко срабатывал инстинкт самосохранения, срабатывали какие-то охранные автоматы.
Конечно, я был доволен получением квартиры; в кирпичном доме, четвёртый этаж- не последний, в заводском посёлке, рядом с работой, двухкомнатная- хрущёвка и минусы; не изолированная и на горе, которая для одних была пустяшной, для других, как главное препятствие добраться до дома, особенно, с горы до работы зимой, касалось это непосредственно жены Галины, у которой побаливали ноги.
Об этих минусах пришлось напомнить и обратиться за помощью к своим шефам Прошло лет 5, уволили Родионова И.С. и вошёл в свою служебную колею в должности зам. генерального Вачугов В.А, вопросы, за которые он брался,всё получалось, я не думал, что у меня с ним по моим делам возникнут какие-то разночтения, он никогда не ревновал никого, ни к чему.
Правда, иногда, какие-то вопросы в части дисциплины среди руководящего состава завода, не советуясь с вышестоящими, мог под перчить, ему, как джентльмену, было противно что-то не договаривать и всё он делал по своему разумению с пользой для общего дела.
Неожиданно, Вачугова освободили- по собственному желанию и через день на заводской планёрке представили Могилёва Ю. И. с НИИ-52 от Радюка О.М. Представительный, похожий на артиста Урбанского, с цыганским отливом волос.
С первых дней попробовал проявить бурную деятельность в кадровом вопросе, он провёл аттестацию, которая почему-то закончилась на мне полуторачасовой беседой с массой всяческих вопросов и моих на них практических ответов. Через неделю, в узком кругу, он открыто предложил нач. О.К. Осину И.М. уйти с должности со всяческими привилегиями, по желанию, вплоть до ковровой дорожки, на которой он сделает ему подарки и руководство завода отблагодарит его за многолетнюю службу на этом посту.
Осин не одобрил его жест, усомнился, что это исходит от руководства и просил всё это отложить, хотя прекрасно знал, надоел, но уходить не хотелось. Время интрижек продолжалось, и по совету Осина со своим вопросом записался на приём к Умнову, который встретил меня, как долгожданного гостя и усадил за столик перед собой, сначала масса комментариев по подшефным делам в Питерском районе, а потом по делу.
На мою просьбу, сказал: "Иван Михайлович?, кто Вам мешает безболезненно для людей и с пользой этому человеку поменять их местами с молодым специалистом, ведь есть же у нас такие молодые, которые идут сразу в новый дом, и ты Могилёв, не сторонний здесь человек"- закончил свой монолог Умнов.
Мне казалось, что Ю.И. чувствовал себя не очень удобно и даже осуждающе смотрел, что такая проблема возникла просто под ногами и вынесена на этот уровень. Шло время и Могилёв увлёкся вопросами, которые ему были больше по душе, он любитель горных лыж, его манили поездки на автомобилях, на юга, в Домбай и подобные места.
Юрий Иванович очень старательно относился к регламенту по использованию служебного автомобиля, был антиподом своего предшественника Вачугова В.А., который просто забывал про свою долю в парткомовской машине, если сначала ему каждый день напоминали из-за вежливости, то потом перестали отзванивать, правда, не было и отказов кадровикам по служебным делам.
Могилёв открыл в себе ещё одно направление своего таланта, установил дружеские отношения с директором клуба "Тантала" Н.Янковским, братом Олега, однажды привёз А. Трушкина, который выступил на сцене нашего клуба, а после своего номера подсел к Ю.И. и спросил: "Ну, как получилось"?,- у меня на глазах этот артист ждал оценки Могилёва.
Я не сомневался, что Трушкину, нужна не оценка его творчества, а денежное вознаграждение, это означало, что всё происходит не без ведома Умнова. Шла какая-то неразбериха, Могилёв затеялся с ремонтом служебного кабинета и решая подшефные дела в совхозе "Новый", проговорился мне:
"Наверное моя затея кончится моим увольнением", "Откуда такие мысли"?- спросил я, так же шутя, как и он, "Предчувствие",- так же смехом, заключил он. Предчувствие Могилёва осуществилось и на его место пришёл Екимов Б.В., вчерашний секретарь парткома, до этого был в руководстве ОКБ и не раз занимался организацией отправки своих людей через О.К. т. е. мы не раз контактировали по этому вопросу.
Дом готовился к сдаче, а мне не хватало времени поговорить по своему вопросу с новым начальством, иногда приходили в голову обратные мысли, надо ли это делать? Тем более, как -то в свой отпуск я решил отдохнуть у себя в Чардыме на заводском острове, председатель профкома Избалыков Б.А. недовольно проворчал по поводу моей просьбы, увидев моё недоумение: "Что хочешь жаловаться, пожалуйста".
Разговор был в парткоме, тогда Екимов предложил парткомовский домик, а это было кстати, с нами на три- четыре дня согласился поехать, брат с Питера, Володя. Тогда мы прекрасно провели время в «Кристалле.", без затруднений договорился о дополнительном питании, были лодки, сауна и купания.
Здесь Екимов был другим человеком, кадровые вопросы в новом видении, хотя основа никогда не меняется, но коррективы у каждого свои. Седьмого января 88-го года ко мне подошла машинистка Таня, секретарша завкома и сказала: "В.К., тебя вычеркнули из утверждённого Умновым списка , получающих в новом доме квартиры.
Срочно иди на приём к Умнову, иначе Ваша квартира накроется". "Это правда",- переспросил я. "Из-за этого и пришла"-подтвердила она. Непонятное чувство, какая смелая, рискующая своей должностью девушка. Я попросил секретаря директора внести меня в сегодняшний список, но получил отказ, так как традиция исчезновения Генерального после сдачи нового дома продолжилась, пока не заселится дом.
Кто совершил такой подлог, вопрос, который меня волновал всё время и ответа не находил. Жаловаться было некому, список находится у зам Генерального по быту Вайсмана Д Р., только через несколько лет пришла в голову мысль, что не инициатива Татьяны сообщить мне об этом, а выполняла она чьё-то поручение.
Посчитался ли он с мнением моего шефа или проигнорировал? Ответа тоже не было. Хотя позднее мне пришла в голову мысль, что это была их обоюдная операция, они оба были далеки от забот по решению моего квартирного вопроса и решили свой шкурный вопрос. Смысла не было идти к Умнову, когда квартир уже не было.
Отстраивался следующий дом и я решился в присутствии Осина прозондировать отношение к моему вопросу Екимова Б.В, но без каких- либо раздумий получил ответ: "Должна быть железная гарантия попадания в новый дом, а для этого надо сдать свою и получить на руки письмо, что касается, где жить, вот тут тебе поможем, в твою вселяем молодого специалиста, а тебе на 5-ом квартале трёх комнатную, в доме Логутенко, сразу с телефоном".
Для меня этот вариант показался издевательским, Осин молчал, я не мог его поддержать, когда на самом верху этот вопрос был решён, мне было ясно, что нужны другие рычаги, приведения уже ранее оговорённого механизма, в действие.
Супруга, узнав о таком повороте, тоже расстроилась, эти спускания с горы для неё становились невыносимыми, а переезд в дом Логутенко пустой затеей, так как , с таким отношением из него можно и не выбраться, она была согласна на любую в следующем доме, только не на горе.
Пусть на первом этаже и с окнами на север, мы всего лишь обменивали площадь. Вайсмана уже не было, на его месте работал Матросов Е.П. и нового от него я ничего не услышал. Поход к Умнову назревал, но к нему должна пройти подготовительная работа, переговорить с непосредственными исполнителями, которые ведут записи с приёма, корректируемые только Умновым.
Всё нарушил звонок из Москвы, Боровский срочно требовал фамилию кадровика, который завтра же должен быть в Сочи в комиссии по проверке документации по видео электронике.
Это будет третья комиссия, две другие, ранее работавшие там, скомпрометировали себя и получили неудовлетворительную оценку, поэтому человек должен быть морально устойчивый, самостоятельный, без зависимых привычек и таким кандидатом Осин назвал мою фамилию, естественно, не захотев ехать сам, Екимова не было и всё произошло без согласования с ним.
Эта поездка для меня тоже была не с руки, на понедельник я был в списке на приём к Умнову и всё пролетало. На следующий день я был в Сочи в распоряжении председателя новой комиссии Пономарёва ранее работавшего, во времена Хрущёва, ответственным за киноаппаратуру в Кремле по показу фильмов членам правительства.
В комиссию входили: главбух видео завода Воронежа, юрист с Подмосковья Васильев Володя и директор московской "Электроники" Иванов. Так мы проработали в течение трёх дней, согласованно, не отлучаясь друг от друга, групповое посещение кафетерия.
Пономарёв по утрам забегал в РК.КПСС и что-то докладывал первому секретарю о проделанной работе, а в конце, перед отъездом, я получил благодарность от своих московских начальников и в строгой секретности, из-за дефицита авиабилетов, двумя самолётами, только через Москву, покинули Сочи.
Мы летели вместе с Васильевым, доложили Пономарёву о своём прилёте, и отправились к нему с ночёвкой. Поближе познакомился с городком, а на следующий день оказался на приёме у Умнова Г.А.
Обстановка не располагала к глубокому разговору, присутствовали постоянные исполнители Юлия Михайловна, Делекешев и Бондарев, а вместо Могилёва и Осина, Екимов и Матросов, перед моим подходом, Умнову что-то объяснял Екимов, минутная пауза с чего мне начать: "Плохие твои дела молодой человек" - без какого-то интереса ко мне и моей поездки в Сочи, про которую, возможно не знал.
Здесь впервые понял, что его легко обвели вокруг пальца, какой-то шокирующей информацией. Умывшись сказанным, я встал и ушёл. Что это, подготовленная ловушка или случайность, я долго не мог забыть сказанное, но спустя какое-то время, зашёл к Юлии Михайловне с вопросом: "Что это?"-, на что она спокойно ответила: "Ничего, твоя запись, сделанная Умновым, не снималась и самое лучшее, терпеливо ждать".
Так в беспокойстве поддерживалась дружба с Юлией Михайловной около года, я однажды всё-таки спросил Осина о предстоящей сдаче видео дома, он сказал о недоступности упоминания о нём, даже на верху, на что Ю.М. просила, не светиться и не ходить смотреть в нём квартиры.
В апреле 91-го года, она позвонила и поздравила меня с подписанным ордером, за которым сейчас же необходимо прийти с паспортом и тут же добавила, что теперь об этом она скажет Екимову. И Осин И.М., и Екимов Б.В. восприняли это, как неожиданность и поздравили меня по телефону.
Зам. генерального директора по кадрам, вчерашний секретарь парткома, теперь это кресло занимал Каплин А.М. выходец из отдела 32, в котором я проработал 6 лет. Оттуда был зам. секретаря прежнего состава парткома Клюкин Ю.Г.
Вообще, парткомовскую колоду тасовал Умнов, конечно, по чьим-то подсказкам. Попадал туда в своё время, Кубраков В.А., до него Дёмин А.А, но Каплин больше походил на Козлова, чем на других секретарей. Делегат 27 съезда КПСС. По приезде из Москвы, не в восторге был от Горбачёва, высказывал свои мысли по проведению съезда.
Вместе с Клюкиным в отдел пришли молодыми специалистами, потом возглавил там лабораторию, при его правлении распущена партийная организация завода и роздана на руки личная документация.
Ровно через год, приехав с организационного совещания с подшефного овощного хозяйства Екимов представил мне бывшего председателя колхоза, сегодняшнего снабженца с Латухино, Графова Н.С, с которым заключили договор, за наличные деньги, выделяемые заводом, сразу на месте выплачивать людям дневной заработок.
Что касается людей, то завод не обязан направлять их по приказам, только на добровольных началах, по объявлениям. Моя задача, обеспечить Графова людьми.

Был ли заговор белого света,
Иль предателей ловких мечта,
Остановлено всё и раздето,
Производствам,- подбита черта.

Так ответьте мужи за отвагу,
Как поссорить сумели весь люд,
Где растили свою вы ватагу,
Вас пора бы отправить в приют.
.
Грех Вам будет за мародёрство,
Воровать продолжают, что есть,
Ртом и носом, по миру позёрство,
Вы забыли Российскую честь.

Растащили страну, в ней так много,
Непристойно ведёт ваша рать,
Обнаглели, побойтесь вы Бога,
Что вам надо, людьми снова стать.

Не вернуть отношений, так просто,
Плутократией, веру убив,
Вы зарыли страну карой роста,
Миллионы, людей погубив.

Властям бить бы, всё громче в набаты,
Мир осыпан из злата дождём,
Мародёры транжирят богатства,
Свой обманутый люд подождёт.
.
Жадность жадности рознь от потворства,
От него, лишь обжорам всё в пасть,
В стане этом одно лишь позёрство,
Их насытить, что в пропасть попасть.

Извращенцам стал рай, в непогоду,
Экономить, на людях решив,
Бедным кара, богатым свобода,
Все доходы страны, раскрошив.

На работы народ без прикрас,
Шёл, с вложеньем труда, не считался,
С ним бессовестно, как на показ,
Либерал наш, так рассчитался.