Березовый сок

              Стояла теплая майская ночь. Еще не «белая», но весьма близкая к этому. Дед Федор ворочался на своем диване из магазина «Икея» купленному по акции.
        Мизерной пенсии в десять тысяч рублей ему не хватало на жизнь, поэтому он существовал более чем скромно. Родственников не осталось, сын умер от передозировки героином в подвале общежития на Таллинском шоссе еще в десятом году.
         Спустя два года после этого дочка вышла замуж за темнокожего американского студента из РУДН. Как только ненаглядный Пол окончил ВУЗ то он вместе с «предательницей белой расы из Питера», улетел в США, штат Эленойз, город Детройт.
         Екатерина Федоровна весьма неплохо устроилась в этом рабочем городе,  даже два раза в год делала отцу денежные переводы. В каждый свой день рождения и каждый новый год дед Федор получал сотню баксов от «своей любящей дочери».
          Родители у него умерли еще в «перестройку». Братьев и сестер не было, а более дальние родственники обитали на Украине, в Белоруссии и Эстонии. Эти жители бывших стран союза считали деда Федора бомжом и пропадшим человеком.
          Действительно, пенсионерам у нас в стране с их копеечной пенсией приходится тяжко, чтобы там не говорили по телевизору. Бедному семидесятилетнему старику приходилось подрабатывать на дачных участках в садоводствах, чтобы хоть как-то себя прокармливать, плюс платить за коммунальные услуги. За жизнь в однокомнатной квартире, в блочной девятиэтажке, на последнем этаже, с видом на рельсы и пустырь.
          Пищевой рацион деда составляли: рис, макароны, картошка, китайская лапша, а по праздникам копченные кости или алкоголь. Друзей почти не осталось, ибо они умерли от цирроза печени, или из-за того, что засыпали зимой пьяные в сугробах. Федору приходилось пить одному, или со случайными собутыльниками: алкашами, бомжами, простыми неопохмеленными гопниками. Больше всего деду нравилось пить на могиле своей жены. Он приходил на кладбище под Старо-Паново, садился напротив надгробья, затем глотал спиртяжку чокаясь с фотографией покойной, которая висела на кресте. Несчастный пил один, при этом заливаясь «крокодильими слезами» вспоминая счастливые моменты их совместной жизни.
           Бедняга покинула этот свет через год после сына. Ее любимая фраза была: «Сын героинщик проклятый, сдох туда ему и дорога, дочь проститутка с негром трахается, ну как тут не выпить…» В итоге огорченная мать так подсела на суррогаты, что однажды зимой переборщила их. В нетрезвом виде женщина переползала Таллинское шоссе в неположенном месте. Она даже не заметила грузовик летевший на нее. Смерть пришла мгновенно.
             Дед не мог уснуть, надо было срочно выпить, ибо весна и ранняя осень самые тяжелые периоды для алкоголика. К тому же Федор вспомнил, что в данное время добывают березовый сок, из которого выходит прекрасная брага. Такого шанса нельзя было упускать! До пенсии всего неделя но попробуй проживи ее когда по холодильнику гуляет ветер, в кармане сто рублей монетками, а из еды черствый батон хлеба.
            Еще имелись сто грамм укропа. Дед взял всю свою скромную провизию и бережно сложил в походный, армейский рюкзак, сшитый еще в СССР. Также он достал с антрисоли молоток, скобу и желоб с трехлитровой стеклянной банкой. С помощью сего нехитрого скарба дед планировал раздобыть немного березового сока. Мелочь же он с нежностью спрятал во внутренний карман фуфайки, причем с такой нежностью, как будто он прятал в него не сто рублей «железом», а десять тысяч долларов. На ноги старик одел тренировочные штаны с лампасами  с лампасами тоже советского пошива,   а обулся в длинные сапоги до колена с завода «Красный треугольник». Голову с залысиной добытчик сока украсил кепкой-треуголкой с рынка. Одев рюкзак старик уверенным шагом вышел на улицу. Часы «электроника» на левой руке показывали без двадцати четыре утра. Автомобилей на Дачном проспекте практически не было, как и на КАДЕ проходящим над ним. Шума пьяной гопоты не было слышно, а обычно он заменял всю ночную тишину дворов Юго-Запада. Даже самолет который заходил на посадку в Пулково казалось делал сие без слышно. В округе стояла приятная тишина. Царил запах весны, вместе с ароматом свободы. Прекрасное время! Дед решил не набирать сок в лесопарке Сосновка, ибо там сие уже сделали местные бомжи, которых любили гонять местные полицейские, особо злые из которых могли спокойно посадить на пятнадцать суток, это совсем не к чему. Такое счастье Федору не к спеху. Он принял решение ехать в поселок Тайцы. Этим искатель сразу убивал двух зайцев сразу: во-первых он знал отличный березовый лесок в этом поселке, во-вторых в этом населенном пункте у ханыги всегда было две-три постоянные халтуры. Даже если работы и не будет, то добрые работодатели дадут пожрать на халяву всегда.
           Электричка на Тайцы должна быть почти через два часа, однако сие деда не сильно смутило. Дабы скоротать время он пошел в круглосуточный шиномонтаж за виадуком на Таллинском шоссе. В нем продавали фунфыри спиртяжки по пятьдесят рублей за штуку. Вскоре дед дошел до вагончика с надписью «Ремонт колес 24», но дверь была почему-то закрыта. Тем не менее упорный Федор принялся барабанить по ней со всей силы. Через несколько минут, с мерзким скрипом она открылась. На пороге стоял заспанный хозяин «шинки», которого все звали дядя Ахмед. «Предводитель шин и домкратов командир» злобно задал вопрос:
            -Чэ тэбэ нада?!
            Федор кинул ему кучу мелочи в которой по его подсчетам было ровно сто рублей, после попросил заикаясь:
            -Братан, дай две штучки п-п-пожалуйста!
            -Вай урусская скатына, мог бы хоть бумагой дать! Последний раз продаю тэбе и больше так поздно не вздумай ко мнэ приходить!
            -Спасибо огромное, - поблагодарил алкоголик получив заветные фунфыри.
            -Один из них старик спрятал в карман фуфайки, второй же просто   нес в руке прихлебывая на ходу как минеральную воду. Путь деда лежал к платформе Лигово, на которой ему предстояли мучительные минуты ожидания.
            Первый фунфырь подошел к концу. Старый пьяница без зазрения совести выкинул выкинул пустую пластиковую тару за платформу, с мыслями про себя: «таджики уберут»
           На станции начал собираться первый дачник. Заметив подобного себе пожилого ханыгу Федор попросил у него сигарету. Получив заветную никотиновую палочку счастливый пьяница стал жадно вдыхать дым в себя. Самый кайф для алконавта – это покурить с утра, когда Солнце выходит из-за горизонта, осушив перед этим фунфырь, с радостью наслаждаясь рассветом. Жизнь была прекрасна. Через несколько минут подъехала полупустая электричка, в которую охотник за соком погрузился. Внутри, показав сонному кондуктору пенсионное удостоверение дед задремал, чуть не проспав нужную ему станцию.
            Выйдя в Тайцах путник пошел на окраину с лесополосой которая преимущественно состояла из берез. Выбив скобой дырку в одной из них он привязал желоб, вместе с трехлитровой банкой к дереву, тоненькой веревкой-бичевкой, которую всегда держал в рюкзаке. Собутыльники издевались над ним: «Федь, зачем тебе это с собой? Повеситься чтобы в любой момент мог?
          Дед лишь отвечал с улыбкой:
          -Как знать, вдруг жизнь заставит?
           Рюкзак всегда был со старичком, ибо последний никогда не брезгал «шелфить помойки». Более-менее ценный хабар он складывал в портфельчик, а потом сдавал в скупки, или на «Юнону», бывало просто даже продавал добрым людям у входа в ТЦ. Эти люди порой давали деду сотку другую, деду не из-за того, что им была нужна вещь, а просто из жалости к попрошайке.
          Тем временем сок медленно, по капле наполнял стеклянную тару. Полностью банка должна будет заполнится по расчетам старика часов через пять-шесть. Чтобы не терять времени зря ханыга пошел проверять помойки около платформы и кольца маршрутных автобусов на Питер.
         К сожалению ценного хабара в мусорках не было, зато дед настрелял пять сигарет. С грустью он пошел гулять по поселку, выйдя к усадьбе Демидовых. Федор сел рядом с каменным львом, фигура которого стояла на лесенке перед главным входом в здание. Лев выразительно смотрел на алкаша своими каменными глазами. Статуя будто говорила ханыге: «Братан, дай выпить!». Дед достал второй фунфырь, чокнулся с головой льва, вздохнул, после деловито закурив.
            Вдруг с другой стороны здания выскочила немного забавная, растрепанная девушка. Она была явно чем-то напугана. Она схватилась за второго льва, - брата близнеца первого, он также охранял главный вход в усадьбу но с другой стороны.
           Дед с грустью подумал: «Твою мать, только на закусь хотел укропчика сделать, а тут эта сука, еще накатить попросит и пожрать, вечно эти бабы так!» Алкаш жадно отхлебнул пол фунфыря, чтобы не делиться, начав пристально изучать девочку взглядом. Последняя выглядела несчастной. Волосы ее торчали в разные стороны, под глазом красовался фингал, из носа тонкой струйкой текла кровь, губа была рассечена на две части. Избитая попросила со слезами собирателя сока:
            -Отец, помоги меня избили, пытались изнасиловать,  дай выпить, снять стресс!
            Добрый алконавт отдал нимфетке пол фунфыря, который та выпила залпом занюхав рукавом. Деда это взбесило. Он подумал : «Уроды, не могли ее в подвале трахнуть, а я из-за них половины фунфыря лишился!» Более ласково он спросил девушку:
             -Милая, где эти сволочи, сейчас я их порву! – после этих слов дед достал из рюкзака нож со стамеской и грозно зарычал..
             -По-моему вы не справитесь их четверо, все они молодые….
             -Закрой рот, я воевал! – не моргнув глазом соврал Федор добавив: -быстро веди меня к ним!
              -У них главный Вася Пятак он опасен, хотя ладно отведу вас...
              Через пять минут они стояли около двух этажного коттеджа. Разъяренный алкоголик выбил с ноги калитку, затем злым, пьяным голосом крикнул, разбив булыжником окно на первом этаже:
               -Пятак, выходи гомик, я отучу тебя к моей внучке приставать!
               Вскоре вышло четверо парней, самый здоровый подошел к пьяному деду. Это и был Василий. Пятак со злым сарказмом высказал старику-алкоголику
                -Чего старый пердун, жить надоело?
           Однако, когда Вася подошел к Федору вплотную, последний приставил ему нож к кадыку прорычав:
             -Так шельмы, по пятьсот рублей с каждого иначе я вашему лидеру кадык вырежу, а тронете не дай бог мою дочку еще раз, всем лично яйца отрежу, я полковник ФСБ в отставке! – не стесняясь врал вошедший в раж Федор.
            Испуганные гопники извинились, оперативно собрав старому актеру две тысячи рублей. Они так легко поддались дешевому разводу, ибо у них начались отходняки после водки вперемешку с амфитаминами.
             Дед развернулся и вышел на улицу, где его ждала «внучка». Наглая, избитая девка попросила:
            -Спасибо вам, спасли мою честь, спасите теперь и пятихаточкой!
             Дед с презрением посмотрел на девку дал сотенную купюру, пояснив:
             -С тебя хватит! Возьмешь сэма у цыган, а ту березовую рощу видишь? Там березовый сок набирается, запьешь им!
              После дед сел в электричку и поехал домой. У престарелого алкаша был праздник, он купил в магазинелитр водки, а еще кило копченых костей на закуску. Радостный Федя вошел в квартиру, лег на диван и врубил радиолу на полную ощущая себя победителем.
              В это время тайцевская гопота «снимала отходняки» вместе с позором от поражения цыганским самогоном. Пили молча, но внезапно слово на себя взял Пятак:
             -Пацаны, а знаете почему меня не зарезали, а вам не отрезали яйца?
             -Почему? –хором спросили три других гопника.
              -Да потому что мы банда!- после этих слов все четверо обнялись и начали хлопать. Внезапно входная дверь открылась. На пороге стояла девка с синяком под глазом и банкой березового сока в руках. Жалобно она простонала, ибо была сильно пьяна:
             Ребята простите за утро с дедушкой, можете все трахнуть меня по очереди, я больше не буду сопротивляться……