Побег

Побег

Людские симпатии – странная штука. Иногда они не поддаются логическому объяснению. Роджер Смит симпатизировал Джеку Пирсу, хотя что общего может быть между начальником тюрьмы и заключенным, специалисту по вскрытию сейфа. Тем не менее это было так, и сейчас Смит был рад сообщить радостную новость невысокому худощавому двадцати пятилетнему пар-ню.
– Послушайте, Джек, у меня для вас неплохие новости, – сказал он, когда они остались в ка-бинете одни.
Пирс обвел глазами помещения.
– Можно, я присяду?
– Конечно, садитесь.
Между ними давно установились полуофициальные отношения, поэтому Джек позволял се-бе не говорить начальнику сэр, когда они были наедине.
– Так вот, Джек, сегодня меня вызывал губернатор. У него есть дело для вас.
Взглядом Пирс дал понять, что весь во внимании.
– Знаете Пита Стоуна, банкира? Конечно знаете. Нужны бумаги из его домашнего сейфа.
Заключенный ответил не сразу.
– Что взамен?
– Самое дорогое, что можно предложить заключенному. Свободу, Пирс. Вы выходите на во-лю сразу по выполнению задания.
Джек кивнул.
– Я согласен…
Прошло два дня, завтра день операции. Пирс нервничал – он не привык решать дела наспех, но губернатор был неумолим – бумаги нужны ему срочно. Высокий худощавый человек – Адам Родхост, – курировавший операцию, делился информацией.
– Дядя Стоуна днем почти не выходит из комнаты, в которой сейф. А вечером в доме полно народа. Единственное время, когда мы можем действовать: с тринадцати до тринадцати двадца-ти, пока дядя обедает. Но учитывая, что все должно быть надежно, реально в вашем распоряже-нии минут десять.
– Хватит, – кивнул Пирс.
– Хочу напомнить, что помимо охраны, снаружи дома гуляют два ротвейлера.
– Не волнуйтесь. – Пирс был бледен, но говорил спокойно. – Дрон нашли? Нужной модели?
– Как вы просили.
– Тогда дальше дело за мной.
И вот они сидят на чердаке в доме напротив дома Стоуна. В операцию нельзя посвящать по-сторонних, поэтому начальник тюрьмы участвует лично. Да и ему так спокойнее – знает, что ря-дом с ним Пирс не выкинет какой-то трюк. Медленно тянутся минуты. Вот наконец стрелки ча-сов показали без двадцати час, без пяти… Родхост с биноклем дежурит у маленького окошка.
– Уходит… – сдавлено произнес он, – готовьтесь…
– Чего он сегодня раньше времени? – чертыхнулся Джек, заводя дрон.
Никто не ответил. В тишине раздалось мерное гудение моторов.
– Стоп! – сдавленно крикнул Родхост. – Возвращается.
Человек в доме напротив подошел к столу, взял газету и вышел из комнаты.
– Пронесло, – выдохнул Родхост. – Давай.
– Подождем, – возразил Джек, –  для верности.
Родхост недовольно поджал губы, но промолчал. Смит понимал его – времени в обрез, но операцию осуществляет Джек и ему лучше знать, когда начинать.
– Ну, с Богом, – наконец сказал Пирс, – открывайте окно.
Родхост потянулся к защелке и тут же присел.
– Посыльный, – с досадой произнес он.
Человек в желтой фуражке на велосипеде подъехал к одному из домов на противоположной стороне улицы, позвонил в ворота. Пока из дома вышла служанка и приняла посылку, прошло две минуты.
– Остается шесть с половиной минут – не успеем, – сказал Родхост.
– Это моя забота, – ледяным голосом сказал Джек. – Окно!
Он вывалил дрон наружу, огляделся, вылез сам и оттолкнулся от стены. Быстрый дрон донес его до дома Стоуна за секунды. Одним махом юркая фигура перемахнула через подоконник в раскрытое окно и оказалась в комнате.
– Выдержал, – облегченно вздохнул Родхост и пояснил: – Дрон поднимает только пятьдесят килограмм.
Смит вспомнил – надзиратели говорили ему, что в последнее время Пирс почти не ест. Ху-дел, значит.
Из окна им было видна верхняя часть тела Джека. Лежа на полу, он колдовал над сейфом. Секундная стрелка на ручных часах Смита сейчас почему-то бежала очень быстро. Вот осталось две минуты, полторы… Но Пирс уже выпрямился, открыл массивную стальную дверцу и сунуо руку внутрь сейфа…

Утром Смит вошел в камеру к Джеку в скверном расположении духа. Заключенный, напро-тив, был весел, даже насвистывал какой-то веселый мотив.
– Доброе утро, сэр!
– Здравствуйте, Пирс. Оставьте нас, – повернулся он к надзирателю. Когда человек вышел, Смит проверил, как далеко от двери он отошел и спросил Пирса: – Собираешь вещи?
– Да, пару вещей не хотелось бы здесь бросать. Привязался я к ним. Памятные зарубки. Вот эту майку, – Джек показал серую безрукавку с изображением солнца на груди, – мне подарил По-трошитель. Когда… ну когда я узнал, что жена от меня ушла, и повеситься хотел. Потрошитель так и сказал: смотри на солнце, когда-то оно засияет и в твоем окне, и на нем не будет решетки. Здорово, правда? Знаете, я зарок себе дал – ни за что сюда больше не попаду. Полы драть буду, любое оскорбление приму, но в тюрьму – никогда.
– Будем надеяться.
– Я уж постараюсь. Да, губернатор остался доволен?
– Вполне.
– И когда мне готовиться на выход?
Пирс посмотрел в окно, прищурился.
– Через пять лет, Джек.
Пирс не ответил, но взглянув на него, Смит увидел, что глаза парня круглые.
– Почему? – наконец сказал Джек сдавленным голосом.
Можно было соврать, смягчить удар, но Пирс предпочел этого не делать.
– Потому что губернатор обманул нас.
– Сволочь! – Джек схватил майку, лежащую на столе, и с размаху запустил ее в стену. Потом стукнул кулаком в стену раз, другой, третий.
В камеру заглянул встревоженный надзиратель.
– Все в порядке, Сэм, – махнул рукой Пирс. И подойдя к сжавшемуся в комок парню, поло-жил руку ему плечо. – Ну же, Джек! Приди в себя, это не поможет. Сожми зубы и терпи. Я по-стараюсь сделать так, чтобы эти годы прошли для тебя легче, чем для прочих.
Пирс усмехнулся и посмотрел на Смита. В глазах у него была боль.
– Раздвинете стены, сэр?
– Терпи, Джек, – Смит крепко сжал плечо бедняги и вышел.
Надзиратель закрыл дверь и повернул ключ замка камеры.
Рэмброк был одним из самых опытных надзирателей, к тому же Смит мог на него поло-житься.
– Сэм, – попросил его Смит, – приглядывайте за Пирсом, ладно? У него сейчас сложный пе-риод, и мне бы не хотелось осложнений.
– Будет сделано, сэр.
Настроение, и без того паршивое, стало еще сквернее. Плохо перенес Джек удар, очень пло-хо. А губернатор хорош! Плюнул в душу не только заключенному, но и ему, Смиту. А ведь Смит дал Джеку слово, свое слово! Губернатор! Да знает ли эта жирная скотина, что значит провести в этих стенах хотя бы месяц?! Увы, злись не злись, но есть вещи возможные, а есть невозможные. Он не в силах выпустить Джека на волю. Так что придется смириться.
Рэмброк пришел к нему через два дня.
– Можно, сэр?
– Конечно, Сэм, заходи.
Надзиратель вошел, тщательно вытер ноги.
– Я по поводу Пирса, сэр.
– Я слушаю, – подобрался Смит.
– Вот, – надзиратель раскрыл широченную ладонь. На ней ярко блеснула половинка лезвия. – В одежде нашел. Я так понимаю, он руки решил на себя наложить.
Смит встал, сделал круг вокруг стола, потом снова сел.
– Приведите его ко мне, Сэм.
– Слушаюсь.
На лице у Джека читалось полное безразличие к происходящему. Смит отлично видел, что все его увещевания, нотации будут проходить мимо, не трогая парня, как вода сквозь песок. И все-таки он попытался.
– Послушай, Джек, ты же говорил, что собирался завязать.
– И что?
– Для этого, между прочим, воля нужна, характер. А ты скис при первой же неудачи, слабак!
– Ваша правда, я слабак.
Не расшевелить мне его так, понял Смит. Он подошел к окну, посмотрел на тюремный двор.
– Слушай, Джек, губернатор обманул не только тебя, но и меня.
– Вам, наверное, сейчас очень тяжело, – деланно-сочувственно сказал Пирс.
– Не глумись. Я понимаю, что мы в неравном положении, и что не мне ночевать каждый день на нарах. Я просто хочу сказать тебе, что в этом деле затронута и моя честь.
Джек не ответил.
– И то, что я хочу предложить тебе, – продолжал Смит, – требует характера. Поэтому мне бы хотелось быть уверенным, что у тебя он есть.
Пирс опять промолчал.
– Я говорю о побеге.
Он посмотрел на Джека, на лице бедняги было недоверие, смешанное с недоумением.
– Что смотришь, не веришь? Я не губернатор, никого еще здесь не обманывал. Или тебя мое предложение не интересует?
Пирс облизнул пересохшие губы.
– Это правда, сэр, ребята говорили, что на ваше слово можно положиться, но… повторите еще раз, уж очень необычно звучит…
– Что начальник тюрьмы предлагает бежать заключенному? Да, дело необычное. Но повто-рюсь – затронута моя честь, и я предпочитаю потерять пост, чем чувствовать себя негодяем. Итак, я понимаю, ты согласен?
Пирс судорожно кивнул.
– Тогда слушай: все должно быть чисто, одно дело потерять место, совсем другое сесть на твое место. За неделю мне все это не устроить, за месяц тоже. Так что нужно набраться терпения и ждать. Все это время ты должен хорошо себя вести, отлично работать. Ты понял, ты должен стать образцовым заключенным?
Пирс снова кивнул.
– Не сомневайтесь, я не подведу. То, что случилось сегодня, это временный срыв.
– Я надеюсь. Ну все, иди.
Прошел год. Тяжелый год для Джека Пирса. Несколько раз за время томительного ожидания он был готов сорваться, и всякий раз Смит успокаивал его. То лаской и уговорами, то жестко осаживал. «Кто говорил, что не подведет?! Давай, психуй, сколько душе угодно, если хочешь продолжать здесь гнить еще пять лет! Может, мне плюнуть на принципы и забыть о твоем осво-бождении?!» И Пирс смирялся.
Наконец холодным зимним утром настал долгожданный миг. Смит сидел за столом у себя в кабинете и неторопливо объяснял порядок действий.
– Вчера умер Энтони Краот. Он должен был выйти на свободу досрочно. Ты выйдешь из тюрьмы под его именем.
– Но я здесь давно, меня хорошо знают…
– Надзиратели. Охрана у ворот видит заключенных редко.
– А внутренняя охрана?
– Моя забота. Ты пойдешь к внешним воротам прямо из моего кабинет. Сэм проводит тебя.
– Я понял.
– Это не все. Через два дня я подменю документы. Официально по досрочному освобожде-нию Крайота на свободу выйдет Джек Пирс. Понял? Тебе не придется прятаться, ты останешься при своем имени.
– Но как вам…
– Неважно. Главное, обмануть внешнюю охрану, а дальше ты пользуешься своими старыми документами и именем.
– Все ясно, и… спасибо вам, Роджер.
Смит встал и пожал ему руку.
– Удачи, Джек.
Вечером из окна кабинета он видел, как в сопровождении Сэма Джек пересек двор, скрылся в домике пропускного пункта. Дальнейшее он наблюдал через камеру наблюдения. Вот Джек вышел наружу – в руках серая куртка, на голове кепка. Оглянулся, задрал голову, оценив высоту тюремных стен, и быстро зашагал к ожидающему его микроавтобусу.
– Могу я поинтересоваться, зачем тебе понадобился этот цирк?
Смит оглянулся – в кабинет вошел молодой Джексон – его новый заместитель.
– Что именно?
– Чтобы Пирс на выходе назвался Крайотом? Все равно в документах мы написали правду! И вообще вы затратили кучу сил на его освобождение. Восемь прошений о досрочном помило-вании подали в комиссию!
– Девять, Карл, – ответил Роджер. – Я написал девять прошений, и девятое было удовлетво-рено.
– Но почему в комиссию, не проще ли было обратиться прямо к губернатору?
Смит нахмурился.
– Не проще, Карл. По определенным причинам я предпочитаю ни о чем не просить губерна-тора.
– Говорят, на одном из приемов, вы не подали ему руки.
– Я ни разу не подал ему руки за последний год. Что же касается освобождения Пирса под якобы чужим именем… считайте это моим чудачеством. Безобидным чудачеством старого на-чальника тюрьмы.


20/11/18