Без очереди

           Все  это  было на  самом  деле  и  вовсе  не  давно,  как  вы  можете  подумать.    Разве  что  имена     чуть  изменены,  чтобы  не  было лишней  работы  у  судей  и  адвокатов.  Они  ведь, БЕДНЫЕ,  и  так  не  имеют   минуты  свободной!

    Итак, жила-была  Фея.  Как  водится у  них,   она  была  прекрасной  и  вечно  молодой,  и  жила - на  Горе…  Но   не  в  лесу,   а возле него,  в  поселке  городского  типа,  построенном  лет  сорок  назад  на  изрядном  расстоянии  от  центральной  части  Города,  именуемого  ...  неважно  как. Построен    был  поселок    для  заселения, в  основном,  социальным  элементом: инвалидами,  убогими  стариками  и  старушками,   ворами  и  наркодельцами,   иногда – реабилитированными,  а  чаще –  просто отсидевшими и отпущенными,  а  также – алкоголиками,  матерями-одиночками,  и,   малоимущими,  но  зато многодетными   репатриантами  с  востока.  Как  ни  крути,  самое  место -  для  феи.

    Хотя со  времен  Феиной  юности  прошло  уже  пару  десятков  лет,   это  никак  не  отразилось ни  на  стройности ее  фигуры,  ни   на  загадочности  ее  взора.  Была  она  из  наших,  то  есть  предпочитала  общаться  по-русски,  несмотря  на  суровые …надцать    лет,  проведенных уже на  исторической  родине. На  данный  момент  мужа  у  Феи  не  было,  и  она  справедливо  полагала,  что ее  статус  и  должность    вовсе  и  не  требуют  его    наличия.    Мужья    вечно  всё    осложняют  и  запутывают.  Да  и  где вы  слышали  про  замужних  фей?    Зато  работа  у  Феи  была  замечательная.   Она  была  поставщицей  СЧАСТЬЯ.

    Из   всех  предполагаемых  амплуа   она  выбрала  свое – счастливое    давным-давно,  и была  уверена,  что  именно  в  этом  заключается  ее  Призвание.    Правда,   вначале  она  не имела  четкого  представления,  каким  именно  образом    следует  доставлять   такой  хрупкий  и  скоропортящийся  товар   упрямому,  и,  прямо  скажем,  туповатому  человечеству.     Лучше  всего  было  бы    преподносить  счастье  безвозмездно     всем  желающим,   справедливо полагая  что  единственным  надежным его   источником   в  этом  мире  является ЛЮБОВЬ .  Но  скажите  на  милость,  при  существующих   нормах  поведения,  СКОЛЬКИХ   представителей  рода  человеческого  можно  было  бы  осчастливить  подобным  образом?  И что о ней могли бы подумать при этом окружавшие ее соседи?

   Поэтому  осчастливленных оказалось немного.   Со  штампом  -   только  двое,  но  и  они  своего  счастья  не  смогли   оценить.  А  неблагодарность,  как  известно,  – это  страшная  сила,  способная  разрушить  ВСЕ  –  даже
ГАРМОНИЮ  СЕМЕЙНОГО  БЛАГОПОЛУЧИЯ…
    Подробности – неизвестны.    Если  и  возникло  бы  у  кого-нибудь  желание  порыться  в феиной   розовой  корзине  для  стирки,  ему  немедленно  дали бы  понять,  что  грязного  белья у  фей  не  бывает!  В  принципе  не  бывает!  Вообще!  Никогда.   
   
   Так  что   о  личной  жизни  Феи  никто  ничего  не  знаал.   Да  когда  ей  заниматься  подобной  ерундой, если   она с  головой  погружена  в  священное  дело  бесперебойного  обеспечения    счастьем  в  районном  масштабе.  Вы  уже,  наверное,  поняли,  что    у  жителей  поселка   ОНО     было  в  постоянном  дефиците.
 
    Зато   сама  Фея  была  практически  счастливой  обладательницей  солнечно-желтого  киоска  под  пальмой,  без  больших  удобств,  но  с  кондиционером,  что  немаловажно  в  условиях  горячего  израильского  солнца.   Киоск  стоял  совсем  недалеко от  дома,  только  по  лестнице  надо  было  спуститься  53  ступеньки – гора  все-таки.   Продавала  фея    счастье,  как  правило,  за  наличные,  но  для  оптовых  и  очень   рисковых  постоянных  покупателей    в  ход  шли  также  кредитные  карточки.  Для  владельцев  соседних  продуктовых   и  овощных  лавочек  допускались иногда и  бартерные  сделки – по   обоюдному  согласию.  Но  большинство  смертных  выстраивалось,  звеня  серебром  и  медью,  у  желтого  окошка  в  очередь  и  ожидали…  Чего?      Ну,  конечно  же – СЧАСТЬЯ.

   Были  и  такие,  что  норовили  ухватить  свое  счастье  без  очереди  и  бесплатно…  И  что  вы  думаете?  Иногда  это у  них   получалось!

      Вот  например,  Кобчик…  Вы,  конечно, понимаете, что  таких  смешных  имен  не  бывает.  По-настоящему  звали  его  Яков,  или  даже,  на  библейский  манер,  Яаков. Но  об  этом  все  давным-давно  забыли.  Фее,  воспитанной  на  идеях  социального  равенства,  было  поначалу    трудно    называть   ЧЕЛОВЕКА  Кобчиком..
  – Ну,  какой  же  я  человек? – уговаривал  ее  Кобчик. – Рост  у  меня  чуть  больше  кошки.  Одежда –  с  мусорки,  жру   объедки,   квартира  у  меня – конура   почти   собачья,    и  должность   при  тебе – тоже.

    Со  временем  и Фея   привыкла  называть  его  как  все.
    Возле   киоска  с  раннего  утра  и  практически  до  закрытия Кобчик не  стоял,  как  порядочные  очередники,  а  сидел  прямо  на  земле,  прислонившись  то к   шершавому  стволу, то  к  жестяной  стенке киоска – по  настроению  и  по  погоде.  Стоять  смысла  не  было,  так  как  не  было у  него и  наличных  для  приобретения  счастья.  А  работа  у  него  была -  добровольная:   сбегай,  принеси,  а главное – охраняй.  Когда,  например,  Фея  отлучалась  по  необходимости  на  пару  минут  из  своего  миниатюрного  офиса,  она,  разумеется,  запирала  двери  на  ключ.  Но  сигнализации  не  включала  и  даже  ставни  не  закрывала.  На   это  время  Кобчик   всю  ответственность  брал на  себя.  Он  поднимался  с  земли,   отряхивалcя   от  пыли   и  начинал  важно  и  со  значением  разгуливать  вокруг  будки,    чтобы   все  злоумышленники  осознали:  СЧАСТЬЕ – под охраной.
     Когда  он  притаскивал  для  феи из  соседней  лавки  булку,  начиненную  рыбными  консервами  и  соленым  огурцом,  Фея  щедро  ее  разламывала  и  Кобчику  доставалась    « бОльшая половина».   Бакалейщик  и  зеленщик  снабжали  его немного   просроченными  молочными  изделиями,  хлебом  с  чуть  заметными  намеками  на  плесень, приличными обрезками  колбасы  и  сыра,  а  также  овощами  и  фруктами,  потерявшими  нарядный    товарный  вид.

    Когда  однажды  разбил  Кобчика  жестокий  радикулит,  и  он   неделю  кряду    не  являлся  на  свою  добровольную  службу,  Фея    заволновалась.  По  доброте  душевной,  она  выделила    баночку     куриного  бульона  из  собственной  кастрюльки,  и  отправилась  лично  навещать  больного.  Но  когда  она  зашла  в  подъезд, спустилась  по  лестнице  два  этажа,    за  железной  дверью  явственно  услышала  стоны   своего  верного  пса,  однако,  войти     она     не  смогла.  Пожилые  супруги  из  Аргентины,  приоткрывшие  дверь  соседней  квартиры,  услышав ее стук,  участливо  объяснили  ей,  что  вход  в  это  жилье  находится  снаружи.  Пришлось    ей, пробираясь через кустарник и переступая  через  отбросы,  обойти  дом  и,  отодвинув  прислоненную  столешницу  от  оконного  проема,  забираться  в  кобчиково   жилище  тем  же  способом,  что  и   хозяин,   – то есть  через  окно.
    В  комнате,  кроме  перегара   и  других,  еще  менее  аппетитных   ароматов,  а  также  пустых  жестянок  из-под  пива  она  нашла  лишь полуистлевший  поролоновый  матрас  и  скорчившегося  на  нем неимоверно  грязного и  несчастного   Кобчика.  Встать  на  ноги   или  даже  сесть  радикулит  ему  не  позволял, – только  на  четвереньки.  Стульев  тоже  нигде  не  было.  Вот  и  пришлось  нашей  доброй  Фее,  усевшись   на корточках,  кормить  несчастного  из  ложки.   Пол  был  покрыт  таким  слоем  земли,  что  впору  было  грядки  разбивать,   кафеля  вовсе  не  было  видно.  С  середины  потолка  над  головой  свисал  пучок  оголенных   проводов.  Но  хозяин,  заметив  направление  феиного  взгляда,  успокоил:
  - А,  не  беспокойтесь,  уважаемая,   – у   меня  здесь  электричества  сроду  не  было.   
  Оказалось,  обитал  он  в  этой  квартире  вообще  незаконно. Давным-давно,  лет  этак  …дцать  тому  назад,  он  ушел  от  своей  неблаговерной  жены,  оставив  ей  квартиру  в  центре,    и  никому  не  объяснил  причин.
     Болтают,  что  он  попросту  пожалел  своего  младшенького,  и  не  захотел  приклеивать  к  нему  позорное  звание  МАМЗЕР*а . Ушел ,  не  дав  жене  разводного  письма,  исчез,  что  называется,  в  никуда,  то  есть  стал  бомжем,  вернее,   стал  бы  им,  если  бы тогда  в округе  не  было  изрядного  количества  пустующих,  ничейных  квартир. 
    Когда-то  в  семидесятых  эти  единицы   «социального  жилья»  были  построены  для   новых  на  ту  пору  репатриантов  из  еще   существовавшего    Советского  Союза.  Но   избалованные советские   городские  евреи  не  пожелали  вечно  зацветать    на  Горе.  И почти все –   из этого  социального  «рая»  переехали:  кто  в  центр  страны, кто – в  Хайфу  а  кто  и  подальше – в   Штаты  или  в  Европу,  а  некоторые  даже  в  Австралию.   
   Коренное  социальное  население,  не  желая,  чтоб  социальное  добро  зря  пропадало,  повыносило  оттуда  все,  что  только  можно  было  унести,  включая  электрические  ящики,    водопроводные  счетчики, оконные  стекла,  жалюзи  и  даже  рамы.  Так  что   многие   дома на  Горе  с  тех  пор   стояли пустыми,  зияя  глазницами  оконных  проемов.  В  осиротевших   строениях  проживали  только  ветер-сквозняк  и  стаи  бесприютных  котов.
      
    Вот  такую  безоконную  квартирку   наш  герой  занял   самовольно.     Ключей  от   нее  ему,  разумеется,  никто  не  выдавал.    Он  входил  и  выходил  из  дому  через  оконный   проем,  благо,  окна  его  незаконного  жилья  были  в  полуметре  от  земли.  Через  этот  же  проем  он  затащил  к  себе  найденный  на  свалке  матрас,  а  из  перемазанной  цементом  столешницы  устроил  подобие  двери  у широкого  окна  «салона».

   После  перерыва  Фея,  появилась  у  своей  будки  с  нарядным   пакетиком  из  бутика. 
-  Кто  из  вас  готов  на  доброе  дело? – она  обвела  манящим  взором  маленькую  очередь,  как  обычно,  собравшуюся  в  ожидании  счастья. -  Я  тут  принесла   одежду и  белье   своего  сына  для  больного  Кобчика,  но  переодеть  его  должен  мужчина…  Мне  он  этого  не  позволит.
   Желающие,  естественно,  нашлись.      
   Так  и  жил  бы  наш  Кобчик   без  прав  на  жилье   и   средств  существования,   лишенный  даже  возможности  входить,  как  люди, – через  дверь,    и  на  подножном  корму  еще  неизвестно,  сколько  лет,  кабы  не  вышел  ему  счастливый   несчастный   случай.   Понес  его  черт  (а, может, это  ангел-хранитель применил такое  парадоксальное  решение)  в  центральную  часть Города ,   туда,  где  движение  транспорта   куда  оживленнее,  чем  на  нашей,  Богом  забытой  Горе.  Потерявший  от  этой  суеты  ориентацию   Кобчик  был  сбит  машиной   на  перекрестке,  и,  получив  черепно-мозговые  травмы  и  без  счета разных переломов,   без  сознания  доставлен  в  городскую  больницу.  Как  это  ни  удивительно,  документы,  вернее,  удостоверение  личности,  оказалось  при  нем.    И  в  то  время  как  врачи    кропотливо    собирали  из  размазанных  по  мостовой  остатков  подобие  прежнего  Кобчика,  социальные  службы  больницы  занялись  выяснением  его  личных  и семейных обстоятельств.

     Оказалось,  что   страдалец  был  в  прошлом  серьезно  контуженным  на  боевом  задании  инвалидом  Армии  Обороны,  и  страдал  частичной  утратой  памяти.
    Дотошная  социальная  работница  выяснила  место  его  проживания,  и  с  помощью  коллег   и  полиции   навела  справки…  При  виде  Кобчикова  жилья,  милосердная  соц. сотрудник,   пришла  в  такой  ужас  трепетный,  что    на  месте сразу же  оказались телевидение  и  центральная  пресса,  были   поставлены   в  известность  и   городские  власти.  Короче,  к  тому  моменту,  когда  наш  герой  окончательно  пришел  в  сознание,  за  ним  уже  была  официально  закреплена  занимаемая  им  жилплощадь.  Несправедливо  запертая  многие  годы  дверь   была  цивилизованно  открыта.  Сама   квартира  скоропостижно  но тщательно  отремонтирована. К   ней  были  подключены   электричество, телефон.  и,  разумеется,  вода.  Кроме  того,  муниципалитет,  чувствуя  свою  вину  перед  заброшенным   инвалидом  армии,  решил    даже обставить простенькой  сохнутовской   мебелью  легализованное  жилье  за  свой,  муниципальный  счет,  что  и  было  сделано.  И  на  момент  возвращения  Кобчика  из  больницы  были снова вызваны  корреспонденты  телевидения  и  центральных  газет.   Под  круглыми  взорами  телекамер  непривычно вымытому      Кобчику     были  торжественно    вручены  ключи  от  его  квартиры,  а  также  чек  на  кругленькую  сумму  для  приобретения  одежды.  Кобчик  сиял  заплаканными  глазами,  прикрывая  рукой  все  еще  до  неприличия  беззубый  рот.

     Теперь  он  уже  приходил  к  павильону    в  новых  штанах  и  выглаженной  не  по-израильски  рубашечке  и  садился  на  скамейку  неподалеку.   У  него  появилась  новая  привычка:  он  то  и  дело,  наклонялся,   чтобы  смахнуть  пыль  с  новых  начищенных  туфель,  а  после  этого  важно  оглядывался  вокруг:  кто  видел?   Обычно,  он  выжидал  момент,  когда  очередь  за  счастьем    временно  рассеивалась (так  бывало  иногда  в  жаркие  полуденные  часы).  И  тогда  он  подходил  к  Фее – побеседовать.   Не  терпелось  ему  рассказать  ей  свои  новости.

  - Ты  видишь  эту  рубашку? – спрашивал  он,  загадочно  поглядывая  свысока. -  Знаешь,  кто  ее  гладил?  Моя  помощница!  У  меня  теперь  чисто,  сплю  на  ПРОСТЫНЯХ!
 
    В  другой  раз  он  принес  Фее  на  ознакомление  банковскую  распечатку.  И  у  той в  глазах  потемнело  от  количества  нулей.  А  у  нее  не  часто  от  нулей  темнело  в  глазах…  Оказалось,  что  пока  Кобчик  без  адреса  бомжевал  в  своей  конуре,  на  его  счет   все  …дцать  с  лишним  лет   продолжала  приходить  военная  инвалидная  пенсия  и  накапливались  проценты. 

   Кобчик  распухал  от  собственной  важности.  Он  теперь  глядел  гоголем,  или  хоть  и  пожилым,  но  все  еще  исполненным   достоинства  петушком – вот- вот  расправится,  отряхнется   и – взлетит   на  забор. 
    Однажды,  выбрав  момент,  он  обратился  к  Фее  за   советом. 
    -  Хочу, - говорит, -   новую  спальню  приобрести. Поедем  со  мной  в город,  в  мебельный  магазин,  поможешь  мне  выбрать.
    -  Так  у  тебя  же  совсем  новая  мебель  в  квартире! – невольно  выкрикнула  фея.
    - А…  разве  это  мебель!  Кровать  узкая – как  в  казарме,  матрас - жесткий.     Нет,  я  хочу  себе  настоящий  дизайн  – белый  с  золотом.  А  эту  сохнутовскую  рухлядь – пускай  нищие олимы*  подбирают,  мне  не  жалко!

    На  то,  чтобы  ездить   по  таким  делам,  у  нашей  Феи  времени,  разумеется,  не  было. 
Но  намерение  свое  Кобчик  воплотил  и сам, а  теперь умолил   ее чтобы  она  пришла  хотя  бы  взглянуть  на  итальянский  гарнитур,  украсивший   теперь его  спальню.

-   Зачем  тебе  такая  широченная  кровать? – не  сдержала  своего  удивления  Фея.  Кровать - таки  заняла  почти  все  помещение его  крохотной выбеленной  спальни.  Дверцы  шкафа  вряд  ли  могли  открыться  полностью…
 -  А  это  не  для  меня, -  в  свою  очередь  удивился  Кобчик.  Тут  будет  спать  моя  жена. 
-  С  каких  это  пор  ты  женат?
-  Пока  нет.  Но  у  меня  уже  есть  невеста.
   
   Фея  безумным  взглядом  посмотрела  в  лицо  своего  верного  помощника. Определить  его  возраст  было   непросто,  ему  могло  быть  45,  а  могло  быть  и  80.  Лицо  его было  сморщено,  как  высохшая  картошка,  двух  передних  зубов    не было  вовсе ,  а  остальные – черней   земли.

   - И  кто   эта  счастливица?
  Кобчик  полез  в  буфет,  и  с гордостью   предъявил  фотографию,  будто  снятую  с  доски  почета  совхоза  «Светлый  путь».   Круглые,  слегка  испуганные глаза, в  сочетании  с почти  такими  же    по  величине,  открытыми  миру  ноздрями,  выдавали  в  ней  то  ли  приуральское,  то  ли  поволжское  происхождение.  Фея  сразу  узнала  в  этой  даме  свою  недавнюю  клиентку.

- Где  же   вы  с  ней  познакомились? – преодолевая  желание  рассмеяться,  вздохнула  она.
- Так  это  ж  моя  помощница!  Мне  ее  прислали  для  помощи  по хозяйству  из  Битуах  Леуми*!
- Ну  я  тебя  поздравляю! – обрадовалась  Фея,  ничем  не  выдав  того  печального  обстоятельства,  что  такая  спальня – белая  с  золотым - ей  самой  была  бы  не  по  карману.  А  ЕЁ  родители  всё еще  постоянно  жаловались  на  все  более  жесткий  нрав  сохнутовских  матрасов.

     Прошло  время.  Фея   совсем  было  позабыла  о  существовании  нашего    возродившегося    Кобчика.  Он  долго  не  появлялся  возле   будки.  И  она  утешала  себя,  что,  наконец,  хоть  кто-то  из  её   подопечных  стал  ВПОЛНЕ  СЧАСТЛИВЫМ.

    Но  однажды  в  конце  рабочего  дня,  а  вернее,  поздно  вечером,  когда  она  вышла,  чтобы  запереть  желтую дверь,  Кобчик  вдруг  обнаружился.  Он  сидел  в  привычной  позе,  облокотившись  на  стенку.
   В  ответ  на  Феин  удивленный  взгляд  он  задал  вопрос  первым:
-  Скажи,  а  эти  ВАШИ    русские  что,  все  такие  нахальные?
-  Что  случилось? – не  поняла  Фея.

-  Нет,  ты  понимаешь,  ей   мало  того,  что  я  все  ей  купил:  кастрюли,  сковородки,  ножи,  столовый  сервиз,  стаканы,  спальное  белье  и  даже  занавески  на  окна  - ну  ВСЁ!…
- Так  чего  же  ей  не  хватает? – нетерпеливо  оборвала  его  Фея.
-  Она  еще  ТРЕБУЕТ…  – замялся   Кобчик, - требует,  чтобы  я  САМ пошел  туда  с  ней.
-  Куда? – не  поняла  Фея
 - Ну,  в  эту  спальню.  Она,  понимаешь,  не  желает  ночевать  там  одна. 
-  А  где  ты  теперь  спишь? -  изумилась  Фея. – Неужели  на  своем  старом  матрасике?
- Не,  это  нет… – не    без  сожаления  вздохнул  Кобчик. – Его  выкинули,  еще,  когда  я  в  больнице  лежал.
- Ну,  так  где  же?
- В  гостиной  диваны  у  меня  стоят – целых  два.  А  в  жару –  лучше  всего    на    плетеной рогожке…   Но    такая  НАГЛАЯ!…  Ишь  чего  захотела!  Вот..,  я,  наверное,  с  ней  разводиться  буду.
-  Дело  ваше,  – сухо   заметила  Фея,  и  ее  каблучки  почему-то  обиженно  застучали,  удаляясь на  53 ступеньки  по  лестице  вверх.
               
      



* мамзер -  незаконный  ребенок,  рожденный  замужней  женщиной  в  результате  прелюбодеяния.  Такие  дети,  и  только  они,  по  еврейской  традиции,  бывают  поражены  в  правах.
*олимы – репатрианты.
* сохнут – агентство по доставке новых репатриантов.
*Битуах Леуми – организация обязательного народного страхования.