Каргыраа. Леший

 Леший

*Леший - прозвище моего таежного друга-отшельника, Геннадия Ломова. Земля ему пухом.



Сбор лекарственный.

Одну часть листьев красной смородины смешать 

с двумя частями мяты перечной, одной частью

цветов  зверобоя, 2-3 листьями багульника болотного

и 5-6  листьями черемухи азиатской.Добавить капель

росы  с веточки голубики. Настаивать 2-3 дня на журчании 

чистой речной струи, 1 день на аромате горных вершин, 

1 день на густом тумане таежных распадков.

Применять как ностальгическое 1 раз в неделю  вместо еды.



Лодка, латаная - перелатаная, блистая свежими заплатами и бессовестно посвистывая оставшимися дырами степенно тащится по кристальной струе дикой реки, шкваркая днищем по мелким, кипящим перекатам. Уже не в первый, не во второй раз пытаюсь передать тебе те неповторимые образы глухой тайги, расцвеченной шорохом листьев, пропахнувшей алмазами рос, гудящей тишиной.

Не получается.

Да и как передать словами терпкий вкус утренней тишины, запах нагретых солнцем речных кос, упругую шероховатость зелени листьев?



Долбырь. даже не мог позволить себе представить, что окажусь хоть когда-нибудь в этой таежной глуши, отмахаю сотни немеряных таежных верст на стареньком вездеходе по непроходимым марям и болотам, оберегающим нетронутую радугу этой реки.



***

Леший жил в лесу. Впрочем, где же ещё жить лешему? Каждый день он поднимался с последними лучами солнца, садился в лодку - оморочку и, отталкиваясь отполированным мозолистыми руками и летой шестом уходил на тихий, глубокий плес. Здесь жил таймень. Это был лучший друг и враг Лешего. Каждую ночь Леший пытался поймать и смирить самого себя. Каждую ночь таймень пытался сломить и смирить самого Лешего.

Лешачинный спининг был сделан из крепкой, лиственничной палки еще лет 15 назад, катушка, почитай его ровесница, такая же седая и побитая временем и непогодой сухо шуршала при проводке не смазанным подшипником, вспоминая сотни километров перемотанной лески.

Леший ждал.



***

Мелкие перекаты обнаженными клинками тысячи струй вонзаются в черный омут безвременья. Если подойти к такому омуту, подкрасться, подползти незамеченным никем, то на краткий миг, мгновенье, пока отраженье глаз не рассыплется по звенящей глубине черноты дна можно увидеть, почувствовать свою душу. И отшатнуться. Дно омута - загадка. Пропитанное настоем свисающих в воду ветвей, переплетением угомонившихся струй и прогонистыми телами черных, матерых хариусов и ленков. Зыбкое месиво солнечных бликов и пугающей глубины.

Никогда не пойму, что манит меня в таежную глушь, в новые, непознанные места. Туда, где легионы комаров и мошки атакуют не выходя из мертвой петли, забиваясь в глаза и нос. Никогда не пойму, чем дорог мне аромат таежного чая, едкий дым таежного костра, манящие вершины сопок.

Чай. Можно вскипятить воды, ухнуть туда добрую жмень хорошей заварки, выждать пару тройку минут и пить. А если заваривать на уровне загадочного, таежного ритуала... терпеливо дождаться, когда вода в прокопченном, бывалом чайнике побелеет и исторгнет из себя миллионы мельчайших пузырьков, всыпать заварку, перемешанную с дикими таежными травами и тут же размешать ее заранее приготовленным, только что вынутым из костра, искрящимся березовым угольком...

Чай такой приятно горчит, пахнет костром и как звено кованной цепи навсегда приковывает к таежным ночам.



***

Здесь Леший знал всё.

Каждый камешек на каменистой косе помнил прикосновение его ног, каждая лиственница помнила его сухое покашливание и пропахшие дымом таежного костра неторопливые песни.

Песни. Таймень любил их безумно. Темными, безлунными ночами он поднимался из своего черного, бездонного убежища к поверхности и впитывал каждый куплет песен Лешего. А когда последнее слово растворялось в вершинах могучих лиственниц протестующе разбивал тишину огромным, багряным хвостом многопудового тела.

И Леший знал.



***

Сплав по реке - самое любимое мое занятие, хобби, до поклонения. Меняющиеся пейзажи, крутые повороты, за которыми ждет тебя мисс Неизвестность. Звери, выходящие на звенящих зорях к реке, вековые заломы, протягивающие костлявые, выбеленные руки сучьев к небу.

Ночевать остановились на высокой косе, расположившись под просторным навесом, сделанном каким-то таежником.

Хруст на заломе сначала никого не насторожил. Но настырность его приближения все же вынудила поднять головы. Медведица. Лесная тетка, по пояс высунувшись из залома хитрющими глазами осматривала наш табор. Медвежонок, совсем еще малыш, настырно пытался выглянуть из-за материнской спины - "а что это вы тут делаете?". Камера, как обычно, оказалась в самом дальнем углу...

Ночь была сказочна. Спининг, "мышь", что еще нужно темной, безлунной ночью?



***

Таймень видел, как по ртутной поверхности реки плывет мышь. Но что-то останавливало его, чувствовался какой-то подвох в торопливом движении этого дивного лакомства. Но уже не раз попадался он на эту удочку, не раз Леший бессовестно выдергивал его из уютной, бездонной ямы, смеялся над ним и, обессилившего, с пораненной пастью отпускал.

Таймень никогда не оставался в долгу, вырывал из пальцев Лешего катушку, разбивая в кровь костяшки его пальцев и даже пару раз стащил в воду, захлебываясь своей упоительной победой. Вот и теперь он пристально смотрел на мышь, пытаясь понять, не подвох ли это, не привязана ли эта мышь к толстой, лиственничной палке, не будет ли потом Леший глумливо смеяться над ним, тыкая в морду сухим, горячим пальцем.

Но мышь. Такая теплая, вкусная мышь, которая согреет желудок промерзшего в холодных струях тела была так близка и желанна в своем неудержимом стремлении достичь недалекого уже берега…



***



PS А чаек у Лешего - полный улет.