Страшно везучая г-жа Т. Гл. 3

Утро первого учебного дня было похоже на ад. Солнечный свет резал глаза и обжигал кожу, будто серная кислота. Рот и горло, свёрнутые в узел и иссохшие, как пустыня, не позволяли издать ни звука. Голову, потяжелевшую килограммов на пятьдесят, невозможно было оторвать от подушки. Диванной подушки, пыльной и пропахшей как будто сигаретным дымом.

Приложив неимоверное усилие, Томасина разомкнула веки и тут же зажмурилась. Фокусировать взгляд было совершенно невозможно, как и выносить шипящий на поверхности зрачков свет. Сдавленно девушка промычала что-то, выталкивая звуки из глубины грудной клетки. Рядом послышались аккуратные мелкие шаги, и спасительная прохладная тень легла Томми на лицо.

- Доброе утро, - не без насмешки в голосе произнесла Эдвина, склоняясь над полумёртвым телом соседки, развалившемся на диване в гостиной. Холодная маленькая ручка целительницы коснулась лба тёмной ведьмы. – Придётся тебе заставить себя подняться. Через час трамвайчик будет у ворот.

Томасина была не в силах ответить ей, но изо всех сил попыталась приподнять пятидесятикилограммовую голову с подушки и взглянуть на свою собеседницу. В руках у Эдди был высокий стакан, наполненный холодной водой, и от этого зрелища сердце у Томми наполнилось благодарностью и любовью к этой милой маленькой волшебнице. Единственной, кто накануне вечером не стал дышать через трубку орамы. По итогам второго дня знакомства складывалось впечатление, что именно Эдвина - самая предусмотрительная особа в их небольшой компании.

Еле-еле удерживая контроль над своим виляющим телом и кружащейся головой, Томасина села и дрожащими руками приняла стакан. Благостная прохлада наполнила рот и пропитала влагой пустыню горла. Это было похоже на самое чудесное и прекрасное событие из всех тех, что случились с девушкой за последние месяцы. Никакая магия, увиденная ею до сего момента, не шла ни в какое сравнение с этим обычным, казалось бы, процессом потребления жидкости. Сделав последний глоток, Томми почувствовала, как дар речи возвращается к ней.

- Спасибо, - чуть не рыгнув от обилия питья, прохрипела она с трудом.

- Тебе надо заставить себя подняться наверх, чтобы умыться и переодеться. Время поджимает, Томми. А я пойду проверю пульс у мальчиков, - деловитым тоном велела Эдвина и решительно зашагала к двери, расположенной между книжными стеллажами гостиной, ведущей к блоку со спальнями парней. Даже взглядом проследить за её движениями у Томасины не получилось – движущийся объект перед глазами вызывал у неё дезориентацию в пространстве.

Приложив титаническое усилие, Томми смогла-таки встать на ноги. Первая попытка хоть и была успешной, но не долго. Колени её сразу же согнулись под весом тела, и девица плюхнулась обратно на диван, а стены комнаты как будто принялись плясать кан-кан вокруг неё. Наконец, когда этот дьявольский танец замедлился, девушка вновь попробовала встать и, боязливо держась за предметы мебели, осторожно двинулась в сторону обожженного холла дома. Путь до лестницы показался ей нескончаемым и вечным, как в этих жутких снах, где ты бежишь-бежишь, а коридоры никак не заканчиваются, и ноги твои вязнут в зыбучих песках паркетных досок. Оказавшись у ступеней, Томми не выдержала напора этой чудовищной реальности и, крепко хватаясь за перила, чуть ли не всем телом улеглась на них. Ей понадобилось еще несколько минут, чтобы взять себя в руки и доползти до второго этажа.

Точно она не могла сказать, что именно так повлияло на неё – сами пары орамы или разноцветные алкогольные напитки, которые она употребляла в перерывах между экспериментами с выходами из тела. Кажется, Магрэм предупреждал её о том, что видения могут сбивать радары и создавать ощущение абсолютной трезвости в те моменты, когда ты пьян в дрова, но вряд ли его замечания были услышаны. Что-то ей подсказывало, что и сам он увлёкся в тот вечер. Мерина в какой-то момент опять завела разговор о том, как жаль ей будет расставаться с друзьями по институту после выпуска, а потом расплакалась у Ридэма на плече. Магрэма это как будто разозлило, и он, выпив одним махом целый бокал какой-то фиолетовой бурды, стремительно удалился минут на сорок.

- Что эт-то с ним? – икнув посреди предложения, спросила Томми, повисая на мягком покатом плече Жози. Та лишь отмахнулась.

- Это его проблемы, милая! Не бери в голову! – ответила жизнерадостная девушка, но впервые не улыбнулась после реплики и не отпустила остроту следом. Казалось, здесь имела место тема, которая даже её порядком утомила.

Когда Магрэм вернулся, то и всё остальное вернулось в прежнее русло. Да и вообще вечеринка в «котле Сервины» гудела ещё долго. Всё новые и новые студенты подсаживались к их компании поближе, желая пообщаться и познакомиться с первокурсниками, но имена Томми уже не запоминала. Потом Жози и Мерина позвали её и Эдди танцевать, и они топали ногами и орали какие-то песни из 90-х во всё горло. Дальше воспоминания немного размывались…

Короткими вспышками Томасина вспоминала, как Филин чуть ли не взвалил её на себя, пытаясь довести до трамвайчика, одиноко ожидавшего их в предрассветной тьме. От этого ей вдруг стало страшно стыдно и в груди что-то сдавило. К счастью, она успела доковылять до своей комнаты и влететь в ванную прежде, чем остатки её стыда низверглись бы на пол. Склонившись над унитазом Томми просидела ещё минут двадцать. К счастью, когда все употреблённые ею вчера пища и напитки покинули её измученное похмельем тело, жить стало гораздо легче.

- Томс! – постучал кто-то в дверь. – Ты там как? Живая?

- Я…не уверена… - честно призналась девица, кое-как поднимаясь с пола. – Дайте мне полчасика…

- У тебя двадцать минут до прихода трамвая.

- Супер, - Томасина подняла большой палец вверх, хотя увидеть этот жест было некому.

Ей удалось совершить невозможное. Не только умыться, вычистить изо рта тошнотворный привкус, причесаться и переодеться за двадцать минут. Не только спуститься по лестнице, ни разу не запнувшись и не выругавшись. Не только доехать до главного корпуса Института Треисточника Силы и при этом сдержать рвоту в переполненном запахами и людьми трамвае, но и дожить до конца этого дня. Нельзя было сказать, что он был для неё сильно продуктивным, но всё же…начало было положено.

И оно было не менее странным, чем все события до этого. Предмету под названием «Магическая Классификация» повезло меньше всего: пожилой и крайне занудный серый волшебник Патарин скрипучим голоском почти сорок минут зачитывал первокурсникам какие-то термины и обозначения, которые им необходимо освоить в этом новом для них мире. Оно и понятно – предмет «Магическая Классификация» был нужен именно для того, чтобы ввести мужчин и женщин, не имевших ни малейшего представления об иерархии и законах магического мира, в курс дела. Тем не менее, через пятнадцать минут с начала занятия Томасина обнаружила, что рука её, державшая шариковую ручку, вовсе не записывает за Патарином самые важные тезисы, а просто водит по тетради путанный чернильный узор. Осторожно оглянувшись по сторонам, девушка попыталась оценить обстановку. Филин склонялся над тетрадью с очень сосредоточенным видом, но это было лишь ловкой маскировкой, ведь свой единственный зрячий левый глаз он устало закрывал ладонью. Томми пока ещё не хватило смелости спросить у него про эти рваные шрамы и причину их появления. Хотя иногда она засматривалась на них и даже задумывалась о том, каковы они на ощупь. Ей было стыдно от этих мыслей, а ещё от того, что Филин явно улавливал этот её интерес и, возможно, чувствовал себя неуютно. Отвернувшись, Томасина столкнулась взглядом с Ридэмом, и тот зашевелил губами, беззвучно вырисовывая чёткое послание: «Томс, я сейчас сдохну!».

Девушка хотела было засмеяться, но лицо её с трудом поддавалось даже положительным эмоциям, поэтому она смогла лишь скривить правый уголок рта, изобразив что-то среднее между едкой усмешкой и болезненным зажимом лицевого нерва. Эдди в это время самозабвенно выводила строчку за строчкой, бодро конспектируя всё, что говорил господин Патарин. Рид и Томми наблюдали за ней с полминуты, а затем обменялись взглядами, в которых содержался целый доброжелательный диалог о том, какая же Эдвина умница, и как они все непременно ознакомятся с её записями. Если, конечно, доживут до конца этого дня.
Когда занятие (слава богам!) закончилось, вся эта полумёртвая компания вынуждена была вновь сесть в трамвай. Предмет под странным названием «Некропистимия» условно относился к пласту тёмных искусств, поэтому аудитория, где должны были проходить занятия, расположилась в корпусе факультета тёмной магии под названием «Дом Оккультных Наук». Впрочем, дорога до этого корпуса оказалась удивительно короткой. Трамвайчик лишь успел завернуть за угол улицы, упирающееся в широкий проспект, чтобы практически тут же остановиться прямо напротив роскошного здания в неоготическом стиле. Оно было не так велико, как главный корпус с его стеклянным куполом и исполинского размера колоннами, да и по духу отличалось существенно. Выстроенный из тёмно-серого кирпича корпус был похож на кинематографичное поместье какого-нибудь старого графа с обилием узких окон с вставками красно-фиолетовых витражей, удивительным количеством декоративных каменных барельефов и двумя стремящимися ввысь остроконечными башенками. Треугольный, обрамлённый ажурной резьбой, вимперг вырастал над вытянутой чёрной дверью главного входа, делая её визуально в разы более высокой.

Внутри Дом Оккультных Наук максимально соответствовал внешнему облику: стены мрачных коридоров были отделаны тёмно-бордовыми деревянными панелями с коваными подсвечниками на стенах, приглушённо-тёплый свет которых создавал вокруг совершенно особенную мистическую атмосферу. В воздухе витал запах терпких масел и трав, а из некоторый кабинетов как будто тянулись тонкие струйки дыма. Нужная аудитория располагалась на втором этаже, и Томасина вдруг поймала себя на мысли, что испытывает странное удовольствие от подъёма по крутой и скрипучей лестнице с замысловатыми резными перилами. Тонкие пальцы её скользили по их поверхности и как будто заряжались загадочной густой и горько-сладкой энергетикой этого места. Бросив короткий взгляд через плечо, девушка тут же отметила – далеко не всем её спутникам и сокурсникам было здесь так же комфортно. Эдвина вся как будто съёжилась от напряжения, а Ридэм с подозрением оглядывался по сторонам. Только Фил, видимо, немного выспавшийся на предыдущей лекции, был совершенно нейтрален и спокоен.

Первокурсники постепенно заполняли небольшую аудиторию с двумя парами высоких узких окон, частично украшенных цветными витражными стёклами. Свет, проникавший через них в помещение, разбавлял окружающий интерьер пугающими кроваво-красными и фиолетовыми разводами, напоминающими свежие раны и синяки на теле умирающего животного. Это впечатление подкреплялось стойким ощущением, будто аудитория и впрямь дышит и сдавленно хрипит, смиренно ожидая неминуемой смерти. Скрип половиц, шум сдвигаемых стульев и тихие переговоры студентов – все эти звуки соединялись между собой и медленно вливались в печальную мелодию стенаний этого места.

Напротив массивных парт из тёмного дуба, за которыми разместились ученики, стоял учительский стол – чёрный, как уголь, на тонких кривых ножках с замысловатой резьбой. И бордовое кожаное кресло с высокой спинкой. А прямо за ними выстроился ряд шкафчиков и полок, заполненных экспонатами, которые поначалу Томасина даже и не разглядела. Лишь теперь, когда она сидела и ждала появления преподавателя, девушка смогла вглядеться в очертания этих мутных стеклянных баночек. И вот теперь ей стало немного не по себе. В желтоватом формальдегиде плавали какие-то органы животных, оторванные конечности и свёрнутые в страдальческой позе новорождённые особи каких-то грызунов. Непроизвольно взгляд Томми, как и всех прочих присутствующих, скользил по этим жутким предметам, пока не достиг центральной полки с самыми крупными банками. В аудитории воцарилась гробовая тишина, когда стало ясно, что экспонаты с животными здесь заканчивались – в первом же стеклянном сосуде было отчётливо видно человеческую кисть, лишённую кожи.

- Добрый день, - заставляя всех первокурсников вздрогнуть, произнёс высокий и худощавый молодой мужчина в иссиня-чёрном костюме-тройке. На вид ему не было и сорока лет, но все отчего-то мгновенно поняли, что он и есть преподаватель. Небрежно сунув руки в карманы, учитель вышел в центр аудитории и окинул присутствующих немного лукавым взором. – Я тёмный колдун Хорас. И в этом семестре я буду вести у вас вводный курс некропистимии. Позже некоторые из вас перейдут на более глубокое изучение моего предмета, а некоторые естественным образом углубятся в другие. Сразу поясню: несмотря на то, что моя аудитория расположена в доме, прикреплённом за факультетом тёмной магии, да и сам я – тёмный маг, некропистимия не считается исключительно тёмным искусством. Приписывать способности к изучению мёртвых энергий только лишь хтоникам – ошибочно.

- А кто такие хтоники? – осторожно поинтересовался кто-то на первом ряду. Хорас улыбнулся.

- Институтский сленг, - пояснил он весело. – Тёмных колдунов мы иногда называем хтониками, серых – нейтралами, а белых – гармониками. Впрочем, к моему предмету это не относится. А кто знает, что относится?

- Смерть, - произнесла Томми вслух и тут же приняла на себя пристальный взгляд Хораса. Странно, но они были чем-то похожи, как если бы приходились друг другу кузенами или еще более дальними родственниками: преподаватель тоже был высоким и худым с впалыми щеками и острыми скулами. У него тоже были длинные руки с вытянутыми жилистыми пальцами, а волосы хоть и казались тёмными, но при свете переливались оттенками меди. На секунду девушке показалось, будто она вглядывается в мужскую версию самой себя. Хорас этого сходства, видимо, не почувствовал, но, внимательно изучив лицо студентки, хитро ей улыбнулся.

- В целом, да. Только не путайте некропистимию со спиритизмом, пожалуйста! – театрально Хорас развёл руками и обаял всех вокруг дьявольским оскалом маленьких жемчужных зубов. - Этот предмет преподают в аудитории на первом этаже. Нас здесь совершенно не волнует, что происходит с сутью и душой всякого существа после смерти. Нас волнует САМ ПРОЦЕСС умирания и то, какие энергетические выбросы он производит. Знаете ли вы, друзья мои, что у самой смерти есть свой дух? Подобно тому, как великие парфюмеры пытаются извлечь аромат из масел редчайших цветов, мы с вами попробуем научиться извлекать этот дух из распадающихся тканей, бывших еще мгновение назад живыми, и сырой могильной почвы, впитавшей в себя соки разлагающихся растений и животных. Мы попробуем прочитать тайные послания в сухожилиях костей, нащупать ответы на вопросы в ещё тёплых кишках и извлечь максимум информации из свернувшихся сгустков крови. Вам кажется это отвратительным? Что ж…возможно, так оно и есть. Но, если вы попробуете поверить в мою философию и увидеть в ней путь к пониманию сути столь специфических энергетических процессов, то – уж не сомневайтесь – и вся прочая магия будет вам по плечу!

Первокурсники молчали и лишь глядели во все глаза на этого странного человека, настолько страстно рассуждавшего о ковырянии в трупах, что от этого становилось не по себе. И тем не менее, огонь, горевший в его глазах и энтузиазм, звучавший в звонком голосе, действовали на слушателей гипнотически. И Хорас расценил всеобщее безмолвие, как свою безоговорочную победу.

- Отлично, - удовлетворённо протянул он и направился к своему столу. – Начнём с основ. Записываем тему вступительного занятия: «Понятие некротической энергии и её основные носители»…

Почему-то именно в этом случае Томасина решила не халтурить и прилежно царапала всю лекцию ручкой по бумаге, несмотря на жуткую головную боль. Её соседи по Ведьминой Топи делали тоже самое и даже не переглядывались. Меньше всего им хотелось облажаться с предметом, преподаватель которого вёл себя как молодой Ганнибал Лектор, накачанный витаминами.

Между второй и третьей лекциями студентам полагался первый перерыв на поздний завтрак, что пришлось очень кстати. Обилие новой информации вкупе с похмельем стремительно лишили Томасину и её соседей сил. Согласно памятке, любезно предоставленной проректором Мэддоксом, при всех учебных корпусах Института имелись столовые, а в Доме Оккультных Наук такое место обнаружилось в подвале и представляло из себя мрачный, но достаточно просторный зал с голыми кирпичными стенами, тусклыми светильниками и обилием круглых тёмных столиков. Всё это могло бы сойти за симпатичный винный погреб, переделанный ушлыми бизнесменами и концептуальными дизайнерами в романтичный ресторанчик, если бы за несколько минут до этого Томасина не покинула аудиторию, где на всеобщее обозрение были выставлены мертвые части человеческого тела. Выбросить это из головы и абстрагироваться пока никак не получалось, и потому подвальное помещение столовой всё больше напоминало ей логово серийного убийцы, а не студенческую трапезную.
В самом конце зала располагался небольшой пункт выдачи, у которого уже столпилась приличная очередь. На раздаче Томми изумлённо обнаружила молодого крепкого парня в чёрной форме, поверх которой был кое-как нацеплен нелепый кухонный фартук. Даже не взглянув на ошарашенную девушку, он выдал ей поднос с едой и принялся усердно собирать обед для следующего по порядку голодного ученика. Найти свободный столик сразу не получилось, и все обитатели Ведьминой Топи, вооруженные подносами, так и простояли бы весь обед в стороне, если бы Ридэм вдруг не воскликнул:

- Мерина! – и тут же ринулся куда-то в толпу уверенным шагом. Зрение его не подвело: в самом мрачном дальнем углу подвала за круглым столиком сидела платиновая блондинка в светлой форме, безвольно ковыряя вилкой в своей тарелке. Лишь заметив приближающегося Ридэма с компанией, она немного оживилась.

- Ох, ребята, вы живы! – вяло она попыталась проявить остроумие, но вскоре сдалась. Видимо, ей было немногим легче, чем новым друзьям-первокурсникам.

- Ты здесь одна? Мы присоединимся? – улыбаясь ей во весь рот, спросил Рид, и девушка кивнула. За её столиком было мало места и не хватало стульев, но в итоге им удалось разместиться, хоть и не без труда. Наконец, все смогли оценить содержимое своих подносов: два поджаренных кусочка хлеба, смазанных сливочным сыром, чашка чёрного кофе с сахаром, пара кусочков ветчины и порезанный сладкий болгарский перец.

- Не густо, но всё равно лучше, чем то ужасное печенье… - хрустя болгарским перцем, изрёк Филин, и, кажется, это была первая его осознанная реплика за всё утро.

- Мой вам совет, котики: съедайте всё до последней крошки. Занятия, особенно практические, отнимают все силы. Вскоре вы начнёте жрать всё, что не приколочено, и даже этого будет мало, - Мерина покачала головой и с философским видом медленно отпила из своей кружки.

- А где Магрэм и остальные? – спросила Эдвина после непродолжительной паузы.

- Магрэм где-то здесь, - Мерина небрежно махнула рукой, очерчивая периметр гудевшей от обилия людей столовой. – У него спиритизм сегодня почти весь день. Жози и братья в главном корпусе, а я заскочила пообедать и затем улетаю в сторону Дома Материи.

- У нас там следующая лекция!

- О, вот как? И что за предмет?

- Нечто под названием «Неживое», хотя мне это совершенно не понятно, - быстро умяв весь свой завтрак, бодро заговорил Ридэм. – Если мы только что изучали некропистимию – науку о мёртвом – то зачем нам ещё и наука про неживое?

- Потому что это не одно и тоже, - ответила ему Мерина и попыталась мило улыбнуться. Становилось очевидно, что Рид ей очень понравился еще вчера вечером, когда благородно позволил рыдать на своём сильном плече. – Некропистимия – это про умирание и смерть, а Неживое – это про то, что никогда живым не было и не будет. Типа…металлы там всякие, кристаллы и вообще про материю…

- Ах, вот оно что! Звучит дико скучно.

- Так оно и есть, - Мерина чуть не хрюкнула от смеха и вся раскраснелась под пристальным взглядом изумрудных глаз высокого красавца. – А преподаёт его человек, максимально подходящий под это описание. Твой, кстати, очаровашка-декан!

- О, этот кислый тип Казерус?

- Угу.

Ребята тут же сникли. Серый Маг Казерус производил впечатление до жути пресного и холодного человека, поэтому не приходилось ждать от его предмета увлечённой и страстной подачи, которой, к примеру, отличился Хорас. Как бы не пугали студентов его романтические рассуждения о духе смерти, сочащимся из подгнивающего тела свежеубиенной синички, в этом чувствовалась безусловная любовь к своему делу. Такое подкупает, и в какой-то момент ты ловишь себя на чудовищной мысли – смерть может быть для кого-то даже увлекательной! Ничего подобного ждать от Казеруса не приходилось. Казалось, ему не было дела ни до чего в этой жизни. Томасина на секунду даже представила, как после занятий он возвращается домой и просто сидит, уставившись в серую бетонную стену, а потом идёт спать. Ничего другого в голову не шло…

Путь до Дома Материи оказался не близким. Узкие и тесные улочки студенческого городка в определённый момент скрылись из виду, а вместо них начинался симпатичный и тихий жилой район с красивыми частными двух-трех этажными домиками в окружении изящных кованых заборчиков. Мерина тут же пояснила – здесь живут преподаватели, и студентам тут лучше без дела не шататься.
Само же учебное здание представляло из себя образец современного минимализма: пятиэтажное и похожее на сверкающий футуристический многогранник с обилием широких окон и стеклянных дверей. На идеально ровно подстриженном газоне у корпуса студенты устраивали что-то вроде пикников, рассиживаясь отдельными островками своих компаний. Некоторые из них вчитывались в свои учебники и конспекты, но большая часть просто отдыхала и болтала ни о чём. До начала лекции было еще немного времени, поэтому ребята из Ведьминой Топи тоже решили устроиться на траве, а вот Мерина не без сожаления их покинула.

- Ну-с, как вы? Отошли немного? – с издёвкой в голосе поинтересовалась Эдвина, глядя на своих друзей, лениво растёкшихся на газоне. Жмурясь от яркого дневного света, Филин и Рид устало прикрыли лица руками.

- Ты получаешь от этого удовольствие? – с нескрываемой болью в голосе спросил Фил и почему-то вдруг улыбнулся. Возможно, это был лицевой спазм.

- В некотором смысле, - согласилась Эдди. – Так и что, стоили эти пары орамы того?

- Давай без проповедей и нотаций, - Рид лениво отмахнулся от назойливого жужжания девицы. – Мы не школьники, чтобы нас отчитывать! К слову, у нас сегодня вводные занятия, а с завтрашнего дня мы с Филом переходим на военное положение…

- Это еще что значит? – не поняла Томасина.

- По своей первичной специализации мы – воины, - пояснил Филин спокойно. – И это значит, что нам положено жить по особому расписанию. Понедельник для нас – день теоретических занятий, и расписание почти полностью совпадает с вашим, но остальные деньки у нас будут подчинены особому распорядку, положенному воинам. Долго объяснять, но вставать мы будем раньше и уходить из дому – тоже.

- Скрывать не буду – я несколько разочарована, - тяжело вздохнув, изрекла Томми задумчиво. – Нам так и не показали никакой магии! Мы только пишем-пишем-пишем…даже этот жуткий парень Хорас не явил нам никакого чуда, одни только заспиртованные останки на полочках и, конечно же, куча писанины!

- Учитывая специфику его предмета, я бы не хотел видеть фокус в исполнении этого странного персонажа… - Рид поморщился и нервно дёрнув плечами. – Или ты ждала, что та рука в баночке пальчиками зашевелит?

- Не знаю я, чего ждала! – отмахнулась девушка недовольно. – Просто…у меня уже есть высшее образование, понимаешь? Я своё отписала – лекции, конспекты, рефераты, задачки всякие! Верите или нет, но, напиваясь с однокурсниками на выпускном, я искренне полагала, что это осталось в прошлом…

- Никогда не говори «никогда», - проворчал Филин себе под нос и негромко усмехнулся. – К тому же, пока у нас не пройдут первые Волны, мы всё равно не сможем ничего наколдовать. Вот и учим теорию.

- Может, мы и не наколдуем, но пусть нам хоть это колдовство покажут! Я стремительно теряю интерес ко всему происходящему…

- Серьёзно? – Эдвина искренне изумилась, что оказалось очень хорошо замаскированной иронией. – То есть ты из ноября попала в сентябрь, потом волшебный источник плюнул тебе в лицо, затем ты прожила опыт выхода из тела и уже успела заскучать?

Томасина ничего ей не ответила, потому что так и не смогла придумать достаточно хлесткой реплики. Да и время уже поджимало. Их ждала долгая и нудная лекция в одной из стерильно-белых минималистичных аудиторий Дома Материи. Как и ожидалось, она была полна бесконечных записей под диктовку кислолицего Серого Мага Казеруса. Казалось, это тянулось целую вечность. В памяти у Томми не отпечаталось ни одного слова из того, о чём этот человек безучастно и холодно говорил. Вкратце, она поняла лишь, что неживое – это материя, которая, тем не менее, имеет свой собственный энергетический фон. Его, этот фон, оказывается, можно считать и даже искусственно изменить. В основном, для «записывания» такого искусственно созданного кода в магии используют особые сплавы металлов и кристаллы разных мастей. Кристаллы, как отметил Казерус, принимают новую информацию чуточку охотнее, а потому довольно прочно обосновались в обиходе всякого рода колдунов и волшебников. На вопрос кого-то из студентов, а правда ли, что в городке можно приобрести кристаллы с уже записанной на них программой, преподаватель сухо ответил «да». И попытка того же студента расспросить об этом подробнее была прервана убедительным заявлением – «Мне плевать! Продолжим…». Далее последовали ещё два с половиной миллиона часов диктовки. Когда прозвучал звонок, пальцы Томасины уже сделались белыми и почти неподвижными, а последние строчки текста всё больше напоминали линию ЭКГ, нежели хоть сколько-нибудь читаемый текст.

- Божечки, это было невыносимо! – даже прилежная Эдвина не выдержала напора информации и теперь в ужасе хваталась за голову деревянными от напряжения руками. Высыпав из аудитории в широкую светлую рекреацию, ребята почти не разговаривали. К счастью или нет, но последний предмет под названием «Слово» должен был проходить в этом же корпусе, в аудитории этажом выше, поэтому время перерыва первокурсники решили вновь посвятить безмятежному валянию на газоне. Договорились они почти телепатически, лишь устало переглянувшись, и тут же стройным рядком двинулись к широкой белой лестнице. Вот только Томасина, возглавлявшая эту колонну, внезапно остановилась на месте, увидев перед собой кого-то очень знакомого. Это была невысокая щупленькая девушка в серой форме и огромными светлыми глазами, занимавших чуть ли не половину крохотного лица.

- Дагена! – неожиданно громко выпалила Томс, вспомнив вчерашний конфликт в переулке. Именно эта несчастная девочка чуть было не стала жертвой издевательств со стороны неприятной ведьмы Сирены и нескольких её приятелей.

- Ох! – огромные глаза серой волшебницы тут же наполнились неподдельным ужасом, и она растерянно попятилась назад, чуть не свалившись со ступенек.

- Эй, всё нормально. Ты не помнишь меня? Вчера вечером я…

- Не подходи ко мне! – взвизгнула Дагена так громко, что эхо её докатилось до каждого человека в рекреации и на лестнице. Проходившие мимо студенты замерли и с сомнением оглянулись на источник звука.

- Да я же просто хотела сказать… - Томасина растерянно попыталась дотянуться до девушки, но та вдруг отпрянула в сторону и вскрикнула.

- Не прикасайся ко мне! Или я позову Дежурного!
Толпа вокруг насторожилась и медленно уплотнилась, кольцом смыкаясь вокруг этой сцены. Серых и белых магов в этом корпусе оказалось значительно больше, чем тёмных, и внезапно Томми охватило тяжелое чувство, словно все они смотрят на неё с осуждением и готовностью в любой момент схватить под руки и вышвырнуть на улицу. Она осторожно осматривалась и понимала, что выглядит в этой серо-белой толпе совершенно нежеланной гостьей, когда на плечо ей опустилась чья-то тёплая ладонь.

- Нам пора, - мягко произнёс Филин, осторожно подталкивая соседку в противоположную от Дагены сторону. Аккуратно сместив свою ладонь с плеча на локоть, он продолжал вести Томасину к выходу и сохранял при этом собранное и нейтральное выражение лица.

- Я не понимаю… - тихо шепнула Томс, постепенно освобождаясь от довлеющего чувства всеобщего внимания к своей персоне. – Почему она так со мной?

- Всякое может быть, - негромко отозвался Ридэм у девушки за спиной. – Может, она приняла тебя за одну из тех, кто нападал?

- Но я не нападала! Я вступилась за неё!

- Мы знаем, у нас же есть свидетель. Спокойно.
И лишь выйдя на улицу, словно вынырнув из плотного пузыря вакуума, Томасина осмотрела себя со всех сторон и поняла, почему Дагена могла принять её за одну из нападавших. Среди них не было ни одного серого или белого волшебников. Как и сама Томми, Сирена с подельниками все до одного были облачены в чёрное.

***

- Как первый день? – вежливо поинтересовался Магрем, неторопливо подходя к столику, за которым сидели обитатели Ведьминой Топи и лениво ковыряли ложками в тарелках с мутным картофельным супом. По консистенции он напоминал слегка разбавленный клей, а по запаху – всё тот же клей, слегка приправленный петрушкой.
Занятия закончились, и студентам полагался второй приём пищи в стенах учебных корпусов, именуемый здесь обедом. Поначалу просторное, полное света и воздуха, многоугольное помещение столовой Дома Материи внушало доверие, но вот еда здесь оказалась хоть и питательной, но скучной и пресной. На металлических подносах уставших молодых волшебников ждали тарелка клееподобного супа, гранёный стакан с розовато-жёлтой мутной жижей, отдалённо напоминавшей то ли компот, то ли кисель, и две губчатые булочки с маслом.

- Ужасно! – Эдди охотно отозвалась и демонстративно отпустила столовую ложку из рук, бросая всякие попытки распробовать предложенное блюдо. – Я устала и хочу есть, а это…это не еда!

- Значит, не очень-то и устала! – Магрем хитро сощурился и улыбнулся, сверкнув дьявольскими огоньками в глазах. Коротким жестом он указал на один из соседних столиков и добавил весело: - Глянь, как уплетают!

И действительно: несколько парней и девушек, склонившись над своими тарелками, поглощали их содержимое как будто на скорость. Они совсем не переглядывались и не разговаривали, словно всё, что их интересовало на данный момент – уничтожить картофельный суп, буквально стереть его с лица земли. Булки с маслом и жижа в стаканах отправились в небытие практически сразу вслед за основным блюдом. Эдвина наблюдала за ними с изумлением, хотя Магрэма данная картина нисколько не смущала.

- Вот подожди до первой Волны и увидишь, - покровительственным тоном заверил он. – Проснувшаяся магия потребляет просто гору сил и энергии! Этого монстра надо хорошо кормить.

Эдди заворожено кивнула, продолжая следить за молниеносной трапезой соседнего столика. Филин и Рид были до сего момента молчаливы, но оказались теперь вынуждены поддерживать беседу с выпускником вместо юной целительницы, поглощённой странным зрелищем. Они стали спрашивать Магрэма про занятия и про Мерину, которая вроде как обещала присоединиться к их обеду, когда они все вместе добирались до Дома Материи на трамвае. Парень охотно им отвечал, хотя и бросал время от времени тревожный взгляд на Томасину, казавшуюся куда более мрачной, чем её уставшие соседи.

- Тебя явно не еда так расстроила, - наконец, он обратился к ней напрямую. Девушка задумчиво кивнула, не отрывая потухшего взора от тарелки с супом. История с Дагеной никак не выходила у неё из головы. Как только всё это случилось, больше всего на свете ей хотелось покинуть Дом Материи и больше не посещать ни одного занятия в этом корпусе. И даже прогулка на свежем воздухе не помогла. Впрочем, когда дело подошло к началу лекции по предмету с лаконичным названием «Слово», ребята всё же уговорили её взять себя в руки и возвратиться туда, где ещё совсем недавно вокруг неё стягивалось бело-серое враждебное кольцо.

Несмотря на то, что преподаватель – высокая и широкоплечая, как профессиональная пловчиха, Белая Волшебница Астрид примерно пятидесяти лет от роду – была увлечена своим предметом и его сутью, а говорила с доброжелательностью и теплотой, Томасина практически её не слушала. Иногда она записывала за ней, но даже не понимала, что именно. Позже Эдди говорила, будто этот предмет пока понравился ей больше других, но мысли Томс были далеко, а еще она то и дело боязливо оглядывалась, боясь вновь увидеть на себе тяжелые осуждающие взгляды. И даже не могла до конца понять, какая именно сторона неприятной истории с Дагеной так повлияла на неё. Её больше расстроил тот факт, что Дагена не признала свою спасительницу, приняв за нападавшую? Или же сильней пугало то, с какой лёгкостью все вокруг уверились в этом и приготовились судить ни в чём не повинную тёмную ведьму? Пока эти неуклюжие и тяжёлые, словно каменные глыбы, мысли нагружали девушке голову, Фил и Рид вкратце поведали Магрэму суть дела.

- Понятно, - кивнул он, выслушав эту историю. Потом помолчал с полминуты и вдруг добавил: - Томми, не хочешь прогуляться со мной? Занятия всё равно уже закончились. А ребята пока отдохнут от тебя немного.

- Что-то не хочется… - не особенно вслушиваясь в слова парня, проворчала девица, но отказ Магрэм принимать не собирался. Дав отмашку остальным жильцам Ведьминой Топи, он решительно обогнул стол, взял ведьму за руку и настойчиво повёл за собой.

- Я верну её к вечеру! – заверил парень, поймав напряжённые взгляды Филина и Рида, и заметно ускорил шаг. – Томасина, нам надо скорее покинуть это царство скучных нейтралов, поэтому пошевеливайся!

Слова его подействовали отрезвляюще, и девушка, как будто очнувшись ото сна, вздрогнула и оживилась. Бодро она вышагивала следом за своим спасителем, надеясь как можно скорее вырваться из бетонно-серо-стеклянных лап этого жуткого дома-многоугольника. Рука тёмного колдуна сжимала её ладонь, обдавая странным холодком, но не вызывая неприятных ассоциаций. Наоборот, этот холод был ей куда ближе, чем тот, что исходил от этих светлых стен и огромных окон. Как только Дом Материи остался позади, Магрэм ловко запрыгнул в пустой трамвайчик, собиравшийся отходить от ближайшей остановки, и ловко притянул Томс за собой. Пробежав почти до самого конца вагончика, они плюхнулись на потрескавшиеся и нагретые от солнца сидения и дружно выдохнули.

- Этот корпус первое время так тяготил меня! Там так мало «наших», что начинаешь чувствовать себя потаскухой среди праведников! – рассмеялся парень громко. – Ведь так?

- Не то слово. По правде говоря, я испугалась, что меня соберутся линчевать лишь потому, что я облачена в чёрное! Никто даже не попытался разобраться в том, что именно произошло! – впервые за последние пару часов Томасина вытолкнула из себя внутреннее напряжение и немного расслабилась. Кстати, теперь она вдруг обнаружила, что голодна. Эмоциональная подстава!

- Не вини их, - Магрэм вальяжно развалился на сидении, вытягивая ноги в проход. – Знаешь, после той истории, что стряслась летом, все нейтралы и гармоники немного на взводе!

- …истории? – Томасина напряглась. – Что ещё за история?

- Ах, тебе не рассказывали? Хотя…погоди, о чём это я? Ты же всего лишь второй день здесь! Точно.

- Магрэм, что за история?

- Неприятная, - парень продолжал сохранять мину спокойствия и непринуждённости на лице, но в голосе его проскользнуло что-то тревожное. Грамотно он маскировался. Чтобы поведать суть дела в правильном - с его точки зрения – ключе, пришлось взять паузу и пораскинуть мозгами. В конце концов, он нервно повёл плечами и заговорил вновь: - В общем, летние каникулы у нас тут проходят довольно спокойно. Обычно, студенты берут подработки в городе, чтобы скопить драхм на будущий год, а в остальном красота – занятий нет, зато гуляй хоть всю ночь и отдыхай, как вздумается! Только вот в Июле, аккурат после Купалы, не досчитались нескольких студенток…

- В смысле «не досчитались»? – Томасина вся подобралась и принялась смотреть на своего собеседника во все глаза. Трамвайчик продолжал куда-то ехать, и девушка даже не подумала о том, что ни она, ни Магрэм не назвали желаемой остановки при входе.

- Они… ну, пропали.

- Как пропали?

- Вот так, - Магрэм развёл руками. – Скандал был – караул! Летисса вся красная от напряжения бегала, вместе с Силлером и Этмиром, отвечающими за охрану и правопорядок, опрашивала всех и вся. Короче, тут такое завертелось! Одну студентку из числа «золотых» пришлось даже отослать из соображений безопасности, как и четырёх дев триединства…

- Стоп-стоп! Поясни-ка по-быстренькому, кто такие «золотые» и девы триединства?

- Ну… «золотые» типа как «золотая молодёжь», понимаешь? Очень важные персоны. Приехала тут одна такая – принцесса Ними, белая волшебница. Она не из нашего измерения, но там, откуда родом, считается особой королевских кровей. Таких периодически заселяют в наш родной мир, предварительно обучив магии, чтобы поддерживали баланс сил в природе, пока мы окончательно не утратили связь с Источником. В прошлом году так отправили какого-то принца, а теперь вот готовят Ними. Хотя, как я уже упомянул, её выслали, и неизвестно, вернётся ли она в этом году.

- А эти… девы?

- Ой, Томми, это настолько отдельная история, что под неё целая лекция нужна. Неужели Летисса на вводной встрече не рассказывала?

- Не помню, - Томасина растерянно покачала головой. На вводной встрече было такое количество информации, касающейся этикета, правил поведения, дресс-кода, расписаний и географии студенческого городка, что упустить что-то было не сложно. – Ну, ладно! Так и что насчёт пропавших девушек? Их нашли?

- Не-а, - Магрэм заметно помрачнел, и было не сложно понять отчего.

- Как так?

- Вот так. Жуть, Томми. Даже магия не помогла. Все трое как сквозь землю провалились! Словно их и не было никогда. Абсолютно никаких следов!

- Но…

- Вот тебе и «но»! А самое неприятное в этой истории знаешь что? Все три девушки были из разных домов, не общались друг другом, учились по разным специальностям, и при этом…среди них не было ни одной тёмной. Такие вот дела.

- О, так ты думаешь..?

- Я ничего не думаю, - поспешил откреститься парень. – Ректор призвал не строить догадок и не делать необоснованных выводов! Но, опять же, серый и белый факультеты пребывали в ужасе весь июль и август. Наши поначалу, конечно, тоже прятались по углам, но как-то быстро по Институту пошёл слух, что, быть может, тёмные девушки все на месте именно потому, что убийца (или похититель) сам тёмный. Это можно понять – за нами, хтониками, тянется длинный такой шлейф нехорошей репутации. Небезосновательно, кстати. Хотя почему-то все забывают, что половина злодеев-магов в истории человечества тёмными вовсе и не были! Прототип Синей Бороды, француз Жиль Де Ре, к примеру, был вполне себе очевидным серым волшебником. Потом он психологически надломился из-за смерти обожаемой им Жанны Д’Арк, увлёкся алхимией, а там внезапно решил добавить оккультизма немного. Всё закончилось очень плохо, ещё инквизиция лихо так извернулась, приписав ему многочисленные жертвоприношения и всё, и хана. В итоге в мировую историю его вписали, как «тёмного колдуна» и «чернокнижника»! Напакостил он, а пятно легло на нашу репутацию.

- И всё же… где девушки? – Томасина понимала, о чём рассуждал её новый друг, но легче от этого не становилось. Она чувствовала, как тяжёлые камни мыслей, мучивших её до поездки, возвратились на свои места и как будто сильно прибавили в весе.

- Я не знаю, Томми. Никто не знает.

- Думаешь…они могут быть ещё живы?

Магрэм ничего не ответил, лишь слегка пожал плечами. Салон трамвая заполняли горячие лучи солнца, медленно клонившегося к закату, и густой, как сироп, пыльный воздух. Вагончик бодро двигался вдоль жилых кварталов, периодически сворачивая за тот или иной угол. Несмотря на неопределённость маршрута, обоим пассажирам было тем комфортнее, чем дальше этот старинный транспорт без водителя уходил от Дома Материи. Неоднородные, словно вырванные из разных стран и эпох, виды студенческого городка мелькали в окнах – Томасине предстояло привыкнуть к ним, раз уж она решилась жить здесь и учиться. Впрочем, она с трудом всё это себе представляла. Пауза в разговоре неприлично затянулась, и девушка поспешила выдавить из себя первую попавшуюся нейтральную (как ей в ту секунду показалось) тему для беседы:

- У вас отношения с Мериной?

- С чего бы такой вопрос? – искренне изумился Магрэм и всем корпусом обернулся на звук голоса своей собеседницы.

- М-м…не знаю, - Томс немного смутилась, - просто…кажется, ей понравился Рид, вот я и уточняю…

- Ох, как жаль. Он ей совершенно не подходит. Как и она ему. Плохая затея, - парень усмехнулся и, кажется, совсем не оскорбился тем, как Томми влезла на территорию слишком личных бесед для людей, знающих друг друга второй день. Поразмыслив немного, он продолжил уверенно: - Мы с ней встречались на первом курсе. Недолго. Как ты поняла?

- Я работаю в юридической фирме, основной профиль которой – бракоразводные процессы. В смысле, работала…раньше. Вот и поднаторела отличать одно от другого…

- Что от чего?

- То, как ты кричишь на каждом шагу о своей любви к Жози, больше похоже на какой-то спектакль или игру. Не обижайся и останови меня, если скажу лишнее, - Томасина говорила осторожно и старалась не смотреть на Магрэма, направляя свой как бы задумчивый (на самом деле - сконфуженный) взгляд на вид за окном. – Зато то, как ты вчера психанул, когда Мерина расплакалась, было похоже на поведение парня, которому девушка планомерно выносит мозг.

- Интересное наблюдение, - парень покачал головой и даже еле слышно рассмеялся. Смех был горький и саркастичный. – И что, много парней ты знаешь, которые хлопали дверью под звук девичьих слёз? Впрочем, своя доля истины в этом есть. Я предпочитаю всегда признавать скрываемую правду, если кто-то её изобличил!

- Я тебя не изобличала, - поспешила пояснить Томасина, оборачиваясь. – И я просила остановить меня, если скажу лишнее…

- Никогда о таком не проси! – резко оборвал её Магрэм и пронзил её таким серьёзным взглядом, что девушке вмиг стало не по себе. Вблизи и при ярком свете было видно, что радужки глаз у этого обычного на вид молодого человека совсем не обыкновенные – они бордовые. Не карие, а именно винно-красные со множеством чёрных вкраплений. – Никогда не проси остановить себя и свои слова – так ты себя не подстрахуешь, а лишь заранее обесценишь всё, что собираешься сказать! Понятно? И поверь, Томасина, я не собирался строить из себя обиженку и капризничать из-за того, что кто-то задел мои чувства. Не в моей это природе. И, представь себе, нас здесь много таких прямолинейных. Советую тебе к этому морально подготовиться, потому что магия на многие вещи учит смотреть совсем иначе. И на людей тоже. Я к третьему курсу, например, научился быстро и достаточно точно делать выводы по первому впечатлению о человеке. Иногда с ним даже разговаривать не нужно, чтобы почувствовать этот тонкий шлейф, как от духов, в котором заключена очень чёткая и важная информация.

- Как с Мериной и Ридэмом? – преодолевая первую волну ступора, вызванную столь резкими переменами в собеседнике, проговорила Томасина осторожно.

- Именно, - Магрэм задумчиво кивнул. – Впрочем, если Рид достаточно умён, то он не позволит всей этой истории случиться. Это снаружи Мерина кажется мягкой и пушистой, а внутри она – кремень. И способна на многое, особенно, если её обидеть.

- А что, если он не обидит? Вдруг они полюбят друг друга и всё такое?..

- Маловероятно, - слова Томми почему-то развеселили парня, и он заметно смягчился. – Рид крайне силён, и вскоре ты в этом убедишься. Пожалуй, по ряду параметров он самый сильный из всех вас. Если не на всём курсе. Как только пройдёт его первая Волна, это станет очевидно. И первым явным признакам станет настоящий водопад из девиц, которые начнут обивать порог вашего домика.

- Откуда ты знаешь?

- Говорю же – у всех есть этот шлейф с информацией. Его шлейф прочесть тяжело, практически нереально, а это показатель, знаешь ли. К тому же волшебники со специализацией воина, еще и такие мощные, как правило, западают на девчонок, за которых надо сражаться, как за трофей. При всем моём уважении к Мерине, она в этом плане ещё пока себя ни разу не проявила. Зато она ревнива и гиперэмоциональна, что хорошо для её магических практик, но может сильно подпортить кровь твоему соседу.

- Понятно, - Томасина выслушала Магрэма с интересом, понимая, что ни за что бы сама не сделала таких выводов по первым минутам знакомства с Ридэмом. Она вспомнила их встречу в автобусе по дороге в Институт, когда он спокойно рассуждал о магии и по-джентельменски принёс ей стаканчик с кофе. Безусловно, он производил впечатление красивого и хорошо воспитанного человека, но тянулся ли за ним шлейф самого сильного мага и всего того, о чём сейчас рассуждал Магрэм? Подумав об этом, тут же Томми вспомнила и того, кто первым заговорил с ней в пути – Филина, сдержанного и рассудительного. И тогда она решила вывернуть эту странную беседу на максимум: - А что насчёт Фила? Что скажешь о нём?

- Он тоже довольно закрытый, но больше психологически, чем энергетически. Всё же многое просачивается, - Магрэм охотно ухватился за эту тему и пару раз игриво взмахнул бровями. – Вокруг него столько некротики и хтоники, что, не носи он серую форму, принял бы за одного из наших!

- С чем это связано?

- Понятия не имею, - парень пожал плечами, - но предсказываю – его Волна будет самой стрёмной из всех! Лучше сдайте его в лазарет при первых признаках – так будет лучше! Впрочем, Эдди тоже будет не сладко.

- А что с ней не так? – Томасина напряглась.

- Ничего. Просто она слишком юная. Особенно для целителя. Их вербуют на учёбу сюда, как правило, уже после тридцатилетия. Целительство – дико сложная практика и в неопытных руках может причинять куда больше вреда, чем пользы. Одно радует – целителей никто не дёргает, не задирает. Даже такие сомнительные персонажи, как Сирена и её дружки, держатся от них подальше.
Томми поняла, о чём он говорил, хотя ей и неприятно было вспомнить про Сирену и все те события, что теперь крепко ассоциировались с её именем. Тогда, в автобусе в день открытия учебного года, Сирена сразу опознала в Эдвине целителя и всем своим видом обозначила неприятие. Хотя почему? Ведь целительство должно быть самой полезной магической деятельностью из всех, не так ли? Она собиралась заговорить об этом и даже раскрыла было рот, но вдруг произнесла совсем другое:

- А что насчёт меня?

- Наконец-то, - хмыкнул Магрэм, усмехаясь. – Разве это не первое, о чем ты должна была меня спросить? Например, почему я заговорил с тобой тогда?..

- Почему ты заговорил со мной тогда? – отзываясь эхом на слова парня, спросила Томасина.

- …и, вообще, связано ли это со шлейфом или же ты просто так мне понравилась?

- Это связано со шлейфом или я просто тебе понравилась?

- И то и другое, - ответил Магрэм, и только сейчас они оба заметили, что вагончик снизил скорость и начал покачиваться из-за неровной глинистой дороги, в которой тонули трамвайные рельсы. За окном становилось всё больше мшистых пустырей и наполовину облысевших тонких деревьев. Приближалась Ведьмина Топь.

- Что это значит? – Томми улыбнулась, слегка краснея. Прямота и остроумие Магрэма очаровывали её, хотя она и не чувствовала к нему физического влечения. Просто общение с ним напоминало то ли увлекательную игру, то ли погружение в какой-то странный сон, который потом очень сильно хочется запомнить при пробуждении.

- Ты хорошенькая – это то, что касается симпатии, - пояснил парень, с интересом рассматривая рыжие волосы своей собеседницы, которые красиво переливались в лучах закатного солнца. – Но всё же шлейф заинтриговал меня немного больше. Знаешь, что я в нём уловил?

- Я вся внимание.

- Это был тонкий, почти прозрачный дух человека, который на первый взгляд кажется пресным, как картофельный суп в столовой Дома Материи, а на второй оказывается самым везучим и увлекательным из всех.

- Везучим?

- Да-да, Томасина, ты не ослышалась. На тебе есть отметина изумительно необъяснимого везения, и, лишь уловив его в момент нашей встречи, мне дико захотелось быть тем, с кем ты этим везением могла бы поделиться!