Почему мы были первыми в космосе?

4 октября этого года исполнился 61 год с того памятного дня (а вернее, позднего вечера), когда первый созданный руками человека объект достиг первой космической скорости и стал первым искусственным спутником Земли. Об этом событии написаны десятки тысяч страниц воспоминаний, книг, статей, отчётов и даже комиксов, сняты десятки кинофильмов и километры кинохроники. Металлический шар диаметром чуть более полуметра с четырьмя штыревыми антеннами и весом с одного взрослого человека – 83,6 кг. – можно сказать, перевернул историю планеты, ну уж если и не планеты, то нашей страны СССР уж точно, поднял на иной – космический – уровень наше общественное сознание и стал на долгие десятилетия поводом для нашей национальной гордости – ведь МЫ ОКАЗАЛИСЬ ПЕРВЫМИ В КОСМОСЕ!

Данная статья, никоим образом не ставящая под сомнение общеизвестные факты, является попыткой автора понять – почему это произошло, почему не Соединённые Штаты Америки, обладавшие и в те времена и обладающие сейчас самой передовой наукой и промышленностью, оказались первыми в космосе, а именно Советский Союз? Советский Союз, всего 12 с половиной лет назад вышедший победителем из кровопролитнейшей за всю историю войны, потерявший почти 27 миллионов своих граждан убитыми и многие миллионы – искалеченными, Советский Союз, 1710 городов и поселков которого было совсем недавно разрушено фашистскими варварами и нуждалось в восстановлении, - почему именно он победил в космической гонке? Ведь эта победа не была случайностью – за первым спутником последовали первая ракета, достигшая второй космической скорости и ставшая первым искусственным спутником Солнца, аппарат, первым достигший поверхности Луны, первый космонавт Юрий Алексеевич Гагарин, первый групповой полёт, первый луноход, первый выход человека в открытый космос – везде мы опережали американцев! Опережали вплоть до конца 60-х, когда те, вложив колоссальные деньги в программу «Аполлон», сумели первыми (и на сегодняшний день единственными) ступить на поверхность Луны – сначала сделать «маленький шаг для одного человека, оказавшийся огромным прыжком для всего человечества», ну а через пару лет лихо раскатывать на лунном ровере десятки километров по поверхности нашего естественного спутника.

Предвидя неизбежный вал критики, который обрушится на мою голову со стороны «патриотов» после прочтения этой статьи, я заранее на эту критику отвечу: я сам патриот России, безмерно любящий свою страну, в которой родился и безвыездно проживаю уже более 40-ка лет. Но любовь к Родине предполагает, с моей точки зрения, прежде всего, честную и объективную оценку её прошлого и настоящего, не затуманенный правительственной идеологией, а основанный на объективном анализе фактов взгляд на место России в мире. Наша страна, как, впрочем, и любая другая страна, имеет как тёмные и светлые, так и «серые» страницы своей истории. Космос – это традиционно светлая страница нашего прошлого, ибо из неё мы, в том числе, черпаем нашу национальную гордость, в ней – глубокие корни нашей фундаментальной науки. Светлая, несмотря на неудачи и трагедии (а у кого, идущего per aspera ad astra, этих неудач и трагедий не было?). Так вот, этой статьёй я не стремлюсь сделать эту светлую страницу немного «серой», как может показаться на первый взгляд, наоборот, я хочу, чтобы люди, далёкие от истории науки и техники 50-х годов минувшего века, смогли лучше понять и прочувствовать, КАКОЙ духовный, интеллектуальный и физический подвиг совершили наши отцы и деды для того, чтобы сегодня нашим сыновьям учительница на уроке естествознания могла сказать: «Первый искусственный спутник Земли был запущен в СССР 4 октября 1957 года». 

На мой взгляд, Советский Союз оказался первым в космосе благодаря трём факторам, трём первопричинам:
- отставанию советских ученых-ядерщиков в области создания ядерного и термоядерного оружия;
- географической удалённости промышленных и экономических центров Соединённых Штатов от советской территории с одновременной близостью американских военных баз к промышленным и экономическим центрам Советского Союза; и
- умению американцев считать деньги.
Если кто-нибудь из прочитавших эту статью назовёт четвертый фактор – самостоятельный, не вытекающий из первых трёх –что ж, я сниму перед ним шляпу. При этом «качественное превосходство советской научно-технической мысли над американской» в качестве такового заранее попрошу не озвучивать потому, что этого превосходства не было: наоборот, в середине 50-х было отставание практически по всем направлениям науки и техники и как следствие – копирование западных образцов техники и технологий (бомбардировщики Б-29 и Ту-4, ядерная бомба РДС-1 как точная копия Мк-3 «Толстяк», желание «догнать и перегнать» (даже станок так назывался – ДиП) и т.д. и т.п. А вот Космос мы не копировали, в Космосе мы по-настоящему лидировали. Почему – об этом ниже.
Итак, разберём каждый из этих тезисов поподробнее.

Причина первая – отставание СССР в области ядерного оружия. Ядерное оружие буквально с первых месяцев своего появления изменило соотношение военно-политических сил на планете. Наглядное проявление его исключительной мощи в Хиросиме и в Нагасаки заставило советских учёных, конструкторов, инженеров после августа 1945-го с утроенной энергией взяться за дело. Ослабленная, обескровленная великой битвой страна нашла в себе огромные ресурсы для реализации Атомного проекта. Немало помогла и разведка, сумевшая раздобыть едва ли не научно-техническую документацию американского плутониевого заряда имплозивного типа Mk-3 – того самого, который испепелил Нагасаки. И вот 29 августа 1949 года, то есть четыре года и 23 дня спустя после бомбардировки Хиросимы, над полигоном № 2 под Семипалатинском в небо взвился ядерный гриб. Четыре года и 23 дня Советский Союз форсированно создавал ядерную бомбу – и это при том, что и до августа 1945 года в нашей стране были развернуты большие работы в этом направлении. То, что ядерное оружие можно создать и оно будет обладать огромной разрушительной силой, стало понятно физикам ещё в далеком 1939-м, когда Ган и Штрассман открыли деление ядра урана. В СССР атомный проект начал осуществляться в 1942-м году, после эмоционального и откровенного письма рядового ученого-физика, в то время ещё не обременённого докторской степенью и академическим званием, Георгия Флерова самому Сталину. Нет нужды пересказывать здесь этот мощный, преисполненный любовью к Родине и пониманием страшной угрозы, которая нависнет над ней, если не успеем, текст – желающие легко найдут его в интернете. Факт остаётся фактом: прочтя письмо, вождь сказал: «Надо делать!». И начали делать! Начали, когда фашистские полчища рвались к Сталинграду, когда Красная Армия истекала кровью в Крыму, на Кавказе, когда от голода и бомб умирал, но не сдавался Ленинград! Три года работали – мощно, напряжённо, по-социалистически отдавая всего себя делу, а потом ещё четыре года – в три раза сильнее пришлось работать. И к августу 1949-го сделали…копию американского гаджета образца июля 1945 года. Точную копию. А американцы уже вовсю трудились над ещё более могучим орудием уничтожения людей – бомбой водородной.

И вот 1 ноября 1952 года на атолле Эниветок, затерянном далеко в океане, прогремел взрыв, подобного которому ещё не ведало человечество – устройство Айви Майк выдало 10,3 мегатонны тротилового эквивалента мощности! На Земле зажглось искусственное солнце, термоядерный синтез стал реальностью. Незадолго до испытаний американское правительство поручило одному из учёных рассчитать: не вызовет ли такой взрыв самоподдерживающуюся реакцию горения атмосферного азота в кислороде? Они всерьёз опасались, что от такого взрыва вспыхнет атмосфера Земли, и всё живое на планете погибнет! Ведь реакция окисления азота кислородом – экзотермическая, то есть сопровождается выделением энергии, то есть воздух горит, но, к нашему счастью, делает он это только при температуре свыше трёх с половиной тысяч градусов по Цельсию, а такая температура, слава Богу, встречается редко. Учёный успокоил правительство: можете взрывать, атмосфера не загорится. Правда, добавил: если бы в атмосфере кислорода было бы не 21, а хотя бы 69 процентов, то атмосфера загорелась бы и могла бы вся сгореть вместе с Жизнью на планете.
В отечественной литературе испытание Айви Майк традиционно подвергают критике: мол, это была и не бомба вовсе, а лабораторный образец весом в 70 тонн и высотой с двухэтажный дом, который требовал криогенного оборудования и ну никак не мог быть применён в качестве оружия. Зато советская РДС-6с – «слойка» Сахарова 12 августа 1953 года, спустя 9 месяцев после американского заряда – вот это была первая водородная бомба, которую можно было сбрасывать с самолёта! Так-то оно так, но при этом забывается (или скромно замалчивается?), что «слойка» была в 26 раз слабее Айви Майка, а кроме того, в ней на реакцию синтеза пришлось не более 80-ти килотонн, остальные 320 килотонн выделились от деления массивных урановых слоёв быстрыми термоядерными нейтронами. Соответственно, это был очень «грязный» взрыв, который, будучи проведённым на Семипалатинском полигоне (по иронии, на той же самой точке, где четырьмя годами ранее была взорвана РДС-1, но конечно, уже на новой башне), вызвал очень неслабое радиоактивное заражение обширных площадей в Казахстане и в Омской области. К тому же от физической схемы «слойка» (или по-научному ионизационная имплозия) вскорости вообще отказались: выяснилось, что предельная мощность «изделия» при ней в силу непреодолимых газодинамических факторов в принципе не может превышать 800-900 килотонн. Айви Майк же сразу был построен по общепринятой и по сегодняшний день физ.схеме лучевой имплозии (дизайн Теллера-Улама). Эта схема, помимо того, что является значительно более «чистой» в плане выброса радионуклидов, так ещё и позволяет создавать термоядерные заряды в чрезвычайно широком диапазоне как мощности – от долей килотонны до сотни мегатонн, - так и веса – от нескольких десятков килограммов до двух с лишним десятков тонн.

То есть в Америке уже в самом начале 50-х пошёл процесс МИНИАТЮРИЗАЦИИ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ. Теперь я возвращаюсь от долгого лирического отступления к первой причине нашего лидерства в космосе: мы очень сильно отставали от США в области специального зарядостроения: советские ядерные заряды в первой половине пятидесятых годов были громоздкими: самые компактные из них весили более тонны, в то время как американские «изделия» уже в те годы подошли к порогу 200 кг. массы и одного метра размера. Американцам попросту не было нужны огромные ракеты, способные доставлять многотонные боеголовки, а нам такая ракета была нужна позарез.
22 ноября 1955 года в СССР прошли успешные испытания РДС-37 -  первой термоядерной бомбы, построенной по принципу Теллера-Улама. Но данное изделие, способное теоретически выдать 3 мегатонны мощности (но из соображений безопасности взорванное на 1,6 Мт, без третьей, урановой, ступени), весило более трёх тонн, и для его доставки требовалась о-о-о-чень большая и мощная ракета или тяжёлый дальний бомбардировщик. Дальний бомбардировщик туполевцы изготовили, а вернее, скопировали – Ту-4, будучи почти точной копией американского Б-29, вполне мог достичь территории США с термоядерной бомбой на борту, но, во-первых, сделать это он мог далеко не из любой точки Советского Союза, а лишь из некоторых северных и северо-восточных районов, во-вторых, не факт, что после удара он смог бы вернуться назад, в-третьих, сброс с поршневого низкоскоростного и не сверхвысотного самолёта полуторамегатонной бомбы требовал либо применения на оной парашютной системы и как следствие – большие шансы уничтожения бомбы системой ПВО, либо формирования экипажа бомбардировщика исключительно из камикадзе. Напомню: даже 15-килотонный взрыв «Малыша», случившийся в двенадцати с лишним  километрах от удиравшего от него со снижением бомбардировщика «Энола Гей», так тряхнул самолёт, что, по словам членов экипажа, тот «задрожал, как консервная банка». Что уж тут говорить про бомбу В СТО РАЗ МОЩНЕЕ? Напомню: в середине пятидесятых годов не было ни крылатых ракет воздушного базирования, ни реактивных дальних бомбардировщиков, способных прилететь и улететь в стратосфере на сверхзвуковой скорости, а поэтому вариант бомбы в силу вышеупомянутых факторов стал неподходящим.

Именно поэтому в СССР сразу же стали строить ракету. Большущую ракету, высотой с многоэтажный дом и стартовой массой более двухсот пятидесяти тонн. Да, у нас были ракеты поменьше – Р-2, Р-2, Р-5 и их модификации, были созданы в конце 40-х – начале 50-х годов и базировались (особенно Р-1 и Р-2) на немецких разработках Вернера фон Брауна. Р-1 и внешне мало чем отличалась от Фау-2 и имела сходные характеристики: забрасываемый вес – около одной тонны, одна маршевая ступень, дальность пуска – около  трёхсот километров. Да, потом дальность довели у Р-5 до 1200 км., но её, очевидно, не хватало, чтобы отправить «подарок» за океан.
И вот тогда Королёв сотоварищи создали свою Р-7. Великая ракета, автомат Калашникова в ракетостроении. И хотя как боевая ракета она простояла на вооружении недолго – всего несколько лет и была заменена ракетами на высококипящих компонентах топлива – но при этом она стала родоначальником целого класса средних ракет-носителей космического назначения. И сегодня мы летаем на правнучках Р-7, и завтра, судя по всему, будем на них летать, а может быть, и послезавтра.  Да-да, Союз – это она, правнучка королёвской «семёрки»! Достаточно сказать, что седьмая часть всех космических пусков человечества (а было их, кстати, не так уж и много: с того памятного октябрьского вечера 1957-го по декабрь 2018-го – менее одиннадцати тысяч на всё человечество) выполнено на них, ракетах семейства Р-7. Треть всех людей,  летавших в космос, сделало это на них, дочках, внучках и правнучках «семёрки».

Так вот, создав ракету, превосходящую по стартовой массе любую из ранее созданных В НЕСКОЛЬКО РАЗ, Советский Союз получил надёжное средство доставки термоядерного «подарка» на американский континент. А значит, сразу же получил эффективнейший инструмент сдерживания, начисто лишённый всех недостатков дальнего бомбардировщика: межконтинентальную ракету невозможно было сбить, её старт из глубины советской территории практически невозможно было обнаружить, время полёта до цели составляло не 13 часов, а какие-то 45-50 минут. Мало кто знает, что с принятием Р-7 на вооружение в СССР были построены сразу четыре стартовые позиции для неё (а что за циклопические сооружения эти стартовые позиции, мы можем видеть, наблюдая по телевизору в прямом эфире запуск очередного «Союза» или «Прогресса» на МКС). «Гагаринский старт», с которого и сегодня отправляются на орбиту «Союзы» и «Прогрессы», кстати говоря, одна из этих позиций. Четыре американских города – Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго и Лос-Анжелес – были взяты на прицел первыми советскими МБР. Агрессивная война Америки против СССР сразу же потеряла смысл.

Оставим за скобками вопрос о цене. Я не нашёл в открытых источниках цифру в миллиардах долларов или рублей, во сколько обошлась Советскому Союзу ракетно-космическая программа на начальном своём этапе. Очевидно, что речь идёт об огромных суммах даже при том, что стоимость труда в СССР была ниже, чем в США, и некоторые работы выполнялись заключёнными. Но нет ничего дороже суверенитета и территориальной целостности страны, защищённости сотен миллионов её граждан от ядерной угрозы, а посему эти расходы были оправданными.
И вот теперь мы подошли к третьему ответу на вопрос: почему? А американцам не нужна была межконтинентальная ракета! Тысячи бомбардировщиков, тяжёлых и не очень, размещённых на десятках военных баз, смертельным ожерельем охвативших СССР от Норвегии до Японии, легко могли справиться с задачей ядерного уничтожения нашей страны. И не надо было тратить миллиарды на сверхракету! Нет, ракеты они строили, и немало, ибо большая часть «хозяйства» Вернера фон Брауна, его инженерные кадры, да и сам гениальный немец собственной персоной достались американцам – так чего же не строить ракеты? Но создаваемые ими на рубеже сороковых-пятидесятых годов ракеты мало чем отличались размером и весом от Фау-2, разве что дальность удалось нарастить в пару-тройку раз. На создание межконтинентальной, а в перспективе космической ракеты нужны были деньги, огромные деньги, миллиарды долларов, а их никто не давал – а зачем? Известны примеры, когда Вернер фон Браун ходил по Конгрессу и клянчил, буквально клянчил миллиард-другой долларов на свою ракетную программу, а практичные конгрессмены усаживали его в кресло и с карандашом в руках доказывали: сколько будет стоить одна твоя ракета при серийном производстве? Сто миллионов? За эти деньги можно построить 25 дальних бомбардировщиков. Сколько термоядерных зарядов доставит «советам» твоя ракета? Один (тогда ещё не знали про РГЧ ИН). Сколько таких же зарядов доставят 25 бомбардировщиков? От 50 до 200. Хорошо, пусть половину из них собьют. Пусть две трети собьют. Но от 17 до 100 ядерных бомб упадут на головы Советам. От 17 до 100 и 1 за те же деньги – есть разница – вопрошали конгрессмены? И отказывали в финансировании. Так было в 1953, 1954, 1955, 1956 и даже в 1957 годах – раз за разом фон Браун получал денег в разы меньше, чем ему было надо для создания космической ракеты. Именно поэтому первый американский спутник, по сути своей представляющий из себя…реактивный снаряд «Бэби-сержант» - почти полный аналог снаряда «Катюши» с двумя-тремя килограммами научного оборудования, засунутыми в снаряд вместо заряда ВВ – отправился в 1958 году в космос на фантастически хитровыделанной четырёхступенчатой системе, оторвавшейся от Земли с помощью…ракеты среднего радиуса действия «Рэдстоун». Другой, нормальной, ракеты космического назначения или хотя бы баллистической ракеты с забрасываемым весом несколько тонн у американцев попросту не было!

Это уже потом, получив грандиозный «щелчок по носу» от СССР, американцы с подачи президента Кеннеди выделили нормальные деньги на космическую программу, и тот же Вернер фон Браун построил ракету-носитель Сатурн-5, равной которой не знало и не знает по сей день  человечество, потом состоялись пилотируемые полёты на Луну, потом были созданы и успешно летали огромные транспортные пилотируемые корабли многоразового использования «Спейс Шаттл», но это уже совсем другая история.
А первыми в космосе оказались мы…оказались, чтобы выжить здесь, на Земле.