Судьбы бывших партизан в годы репрессий

Отрывок из 30-й главы 2-й книги "Предыстория Артёма"

...

Судьбы партизанские

Начало политики сплошной коллективизации в 1928/1929 годах породило ответную реакцию со стороны крестьянства – новый всплеск политического бандитизма, в том числе и в районах, хранящих традиции партизанского и повстанческого движения времён гражданской войны. Понимая, что бывшие партизаны, большая часть которых имела собственные хозяйства, могут стать там катализатором народного восстания, коммунистическая власть позаботилась сразу привлечь их на свою сторону.

13 января 1930 года было принято постановление ЦИК и СНК Союза ССР «о льготах бывшим красногвардейцам и красным партизанам и их семьям». Наибольшие привилегии эти льготы давали колхозникам из числа бывших красногвардейцев и партизан, если они составляли не менее половины трудоспособных мужчин колхоза. Такие колхозы, в частности, полностью освобождались от единого сельскохозяйственного налога и могли дополнительно получить свободные земли от сельских обществ или из государственного запаса. Кроме того, им было обещано первоочередное снабжение сельхозмашинами, тракторами и различным оборудованием. Впрочем, не были забыты и бывшие партизаны единоличники, если, конечно, они не относились к разряду кулаков, которые были полностью лишены каких либо льгот.

Данный закон призван был создать в советской деревне особую привилегированную касту бывших красных партизан, на которую рассчитывала опереться власть при осуществлении задачи коллективизации сельского хозяйства. Существенными льготами государство действительно удержало их от активной защиты своих собственнических прав и побудило значительную часть из них к вступлению в коммуны и артели.
Одновременно, этот закон разделил всех бывших партизан на две неравные доли: привилегированную и непривилегированную. Последнюю составили те, кого власть объявила «кулаками» или «подкулачниками». Им ни льготы, ни партизанские книжки не полагались. Фактически эти люди были вычеркнуты из категории бывших красных партизан. Какую же долю они составляли в районе Артёма от всех участников партизанского движения? Попробуем определить.

Список ячейки партизан села Кневичи, составленный в 1931 году, включал 19 бывших партизан, имевших право на получение партизанской книжки, а, следовательно, и льгот. Между тем, 5 мая 1919 года в партизанский отряд, по свидетельству его командира Ф.П.Жамского, ушло из этого села 40 человек. Ещё несколько кневичан вступили в него позже. Таким образом, общее их число более чем в два раза превышает количество привилегированных партизан начала 30-х годов. Конечно, некоторые из них могли погибнуть в боях, умереть от ран или болезней. Таких тоже учитывали, обычно, в партизанских списках по заявлению родственников, и льготы за них мог получить кто-либо из членов их семей. Между тем, в Кневичах погибших партизан в начале 30-х годов официально не числилось. Они были зафиксированы только в Кролевце (1 человек) и Суражевке (3);.

В Кролевце к отряду в мае 1919 года присоединилось 25 добровольцев . Ещё несколько человек во главе с Фёдором Черепенько уже находились к тому времени в отряде Шевченко. Таким образом, из этого села в партизаны ушло около 30 человек. Между тем, в 1931 году их по списку числилось только 5. В Суражевке в отряд Жамского вступили ещё 20 человек. В списке же 1931 года их лишь четверо;, причём трое из них - погибшие. Общее количество партизан в Угловом не известно. По списку их всего трое .

Конечно, партизанские билеты не получили и те, кто по каким-то причинам уже уехал к тому времени из родных мест. Но их было относительно немного. Так, например, не числился в местных списках партизан один из основателей Артёма Игнатий Игнатьевич Ходасевич;. С 1923 года он работал на руководящих должностях в различных учреждениях за пределами Зыбунного (Артёмовского ) рудника;. В июле 1938 года тоже был арестован и, как он выразился в своей автобиографии, «девять месяцев грел цементный пол тюрьмы с высшей статьёй УК 58, пункт 1. Не выбили ни единого пункта и переквалифицировали на ст. 111 УК РСФСР (халатность), и судом был оправдан» . Думается, впрочем, что нужный пункт из него не выбили только потому, что к тому времени уже был смещён Ежов и массовые репрессии стали быстро затухать.

Не стал официально партизаном и другой местный технарь, кневичанин Михаил (Максим); Петрович Поддубный;, ещё в 1925 году отправившийся грызть гранит науки в рабфак, а потом продолживший обучение в МАИ. В конце концов, он сделал себе карьеру в столице;, став одним из создателей двигателя В-2 для лучшего танка 2-й Мировой войны Т-34 .

Привилегированные партизаны физически мало пострадали от репрессий. Правда, это утверждение не касается лидеров партизанского движения в Приморье, которые в 1935 – 1939 гг. были репрессированы практически все.  Из тех же, кто был занесён в партизанские списки сёл района Артёма, расстреляли в 1938 году только Василия Левченко из с. Кневичи (но он был подпольщиком, а не партизаном), да отсидел год под следствием Сидор Друзяка из Кролевцов. Потери непривилегированных партизан подсчёту не поддаются. В указанных сёлах их практически не осталось. Впрочем, привилегированных тоже. Из коммун и колхозов одинаково бежали и те, и другие.

Возможно, именно последнее обстоятельство побудило советские власти в 1933 году затеять обмен партизанских билетов образца 1931 года на новые, общесоюзные, с целью, видимо, существенно проредить число получающих льготы колхозных дезертиров. С данным обменом связано произошедшее тогда в Артёме очень странное событие, которому до сих пор нет достаточно ясного объяснения.

Предварительно партизанская комиссия в Артёме провела сбор старых партизанских билетов у населения города и окружающих сёл. Здание комиссии располагалось на месте нынешнего дома № 7 по улице Кирова. Когда новые билеты привезли в Артём, их, вместе со старыми, оставили в этом здании, которое, почему-то в тот раз не охранялось. Ночью кто-то облил его соляркой и поджёг. Проведённым расследованием было установлено, что все документы похищены, а пожар устроен для того, чтобы замести следы. Виновники этого преступления так и не были найдены .

Кому же могло понадобиться похищение партизанских билетов? Разумеется, всякие личные документы всегда очень нужны уголовному миру, как для совершения преступлений, так и для ухода от ответственности за них. Партизанские же билеты имели в то время дополнительную ценность, так как давали доступ к льготному распределению ресурсов в условиях крайней нехватки жилья и продуктов, недоступности для большинства населения  коммерческих цен и цен чёрного рынка, стремительной инфляции и существования жёсткой карточной системы получения продуктов в городах.

Всё это так, но зачем было похищать документы и старого образца? Возможным объяснением этого странного факта может служить то обстоятельство, что обмен документов практически совпал с очередным этапом лишения избирательных прав и выселения местных «кулаков». Другими словами, исчезновение партизанских билетов позволяло при надобности раскулачить даже тех, кто успел подтвердить факт своего партизанства два года назад. В первую очередь это касалось жителей не только самого Артёма, но и ближайшего к нему села Кневичи, которым, благодаря опеке Ульяна Левченко, удалось тогда сохранить наибольший процент получателей партизанских льгот.

Такое объяснение может подсказать возможных организаторов данного преступления, если попытаться ответить на вопрос: «кому это было выгодно?». Прямую выгоду от этой ситуации получали советские чиновники, занимавшиеся оформлением партизанских льгот в г. Артёме. Именно они могли теперь подтвердить право на льготу бывшим партизанам (за определённую мзду) или не подтверждать её. Кроме того, имея в своём распоряжении партизанские билеты, они получали возможность продавать их бывшим владельцам, когда тем угрожали репрессии со стороны сельских и районных властей за невыполнение каких-либо обязательств перед государством;.

Конечно, этих чиновников в любой момент могли «вывести на чистую воду» работники милиции города. В этой связи, может быть, совсем не случайным является тот факт, что первой жертвой массовых репрессий в Артёме стал в 1935 году начальник городской милиции Антропов, который, после назначения его сюда в конце 1933 года, и руководил расследованием обстоятельств хищения партизанских документов;.

В этой связи находит своё объяснение и жертва репрессий № 2 – Самуил Иванович Моздыган. Именно он руководил «спецчастью» на Артёмовском руднике, то есть был главным специалистом в городе по части архивов, и, следовательно, являлся наибольшим препятствием для нечистых на руку чиновников в манипуляциях с партизанскими билетами. Кроме того, он же, по данным З.М.Овчинниковой, помогал Антропову расследовать их похищение.

Впрочем, участники этого заговора недолго пользовались плодами своей успешной аферы. 27 октября 1935 года Постановлением ЦИК и СНК СССР партизанские льготы были отменены. Видимо, к тому времени коммунистическая верхушка окончательно убедилась в полной ликвидации на селе всякого сопротивления своей политике, и больше не видела смысла в «подкармливании» своих сторонников среди крестьян.


(Сноски и ссылки убраны)