Мусорный человек

Когда влюблен, трудно думать о чем-то другом. Все - учеба, родители, друзья отступает на задний план, размывается, теряет резкость. Влюбленность - разновидность болезни, которую не вылечишь таблетками. Звучит банально, но как же это свежо и актуально для каждого нового подхватившего вирус любви! Лазарет никогда не бывает пуст, места забронированы на годы вперед. 
Женька болел уже неделю. Полночи ворочался. Перед глазами вертелась девочка из его группы. Лана. Миниатюрная брюнетка.
Женька был уверен, что сам придумал аналогию с болезнью. Даже гордился этим. Наивный юный влюбленный! А ему было плохо, хоть скорую вызывай. Настоящая любовь ощущалась совсем не так, как в восьмом классе, когда он впервые посмотрел на одноклассниц новыми глазами. Глупый, он думал тогда, что любит девочку за соседней партой, но куда тому чувству до сегодняшней лихорадки!
- Ты чего такой? - спросила мать за завтраком.
- Какой? - буркнул Женька, уставившись в темное окно на отражение люстры. Мелькнул силуэт мамы, а вот и он сам, насупившийся школяр, нескладный сутулый богомол. Блеснули очки. В них отразилось окно, в окне он в очках и так до бесконечности, до морока. До тошноты. Где-то там в кромешной тьме светит ее окошко. Лана пьет утренний кофе, смеется как всегда и совершенно не думает о нем. Он вздохнул, сам не замечая, что вздох этот тяжелый как две капли воды похож на бабушкин.
Мать пожала плечами, убрала тарелку с недоеденной овсянкой.
- Не опоздаешь?
- Что? - Женька виновато улыбнулся и потянулся, захрустев суставами, - Нет, я сегодня на троллейбусе попробую доехать. Так быстрее кажется.
- Ну, давай, я побежала, - мать поцеловала его в лоб еле ощутимо, скользнув пальцами по спине на прощанье.
Он снова вернулся в свою сладостную лихорадку. А потом щелкнул замок входной двери, капнуло из крана и залаяла на улице собака. Лениво, сонно. Тишине никак не удавалось вернуться в просыпающийся мир, как бы не хотелось этого Женьке. Надо было вставать из-за стола, одеваться, ехать в институт. Женька с изумлением наблюдал за новыми чувствами, о которых он раньше только читал. Словно он получил в подарок новую игрушку, крутил ее в руках, запускал механизм, восторгался и удивлялся одновременно. Еще он остро почувствовал радость от того, что жив. Что впереди длинная жизнь и он в принципе может сделать так, что смеющаяся девушка станет его женой. А если нет, что несомненно разобьет его сердце (на этой мысли, ноги словно зависли над бездной), у него будет еще много девушек. Женька засмеялся и покачал головой.
- Какой же ты дурак! - сказал сам себе. За пять минут собрался, замерев на мгновенье перед зеркалом в прихожей. Ему не понравилось то, что он там увидел, а смотрел он в тот момент на себя глазами Ланы.
- Лох, - поставил диагноз, попытался взбить шевелюру, но волосы легли на место.
На улице оказалось светлее, чем он думал. Двор уже проснулся. Припаркованные на тротуаре у дома автомобили заводились, чихали и уезжали, моргая на прощание фарами. Женька срезал дорогу по детской площадке, перешагнув через оставленный кем-то вчера красный пластмассовый грузовичок, груженый песком, и вышел соседним двором к остановке троллейбуса.
Уже совсем рассвело. В легкой дымке за поворотом выглядывала из медной листвы луковичка храма, напомнившая Женьке поездки за грибами с отцом, когда тот еще жил с ними. Порывистый ветер растрепал волосы, залез под куртку. Женька замерз. Забился в угол остановки, за рекламу “Пятерочки”. Отметил мега низкую цену на двухлитровую Колу до конца октября, достал трясущимися руками сигарету. Прикурил. Как будто это может согреть. Не сделал и трех затяжек, как, мелодично позвякивая, подъехал синий, помятый, как алк после очередного запоя, троллейбус. За рулем сидела полная тетка в оранжевом жилете, напомнившая ему фильм “Берегись автомобиля”. Косынкой напомнила и самим фактом своего существования. На троллейбусах часто можно видеть водителей женщин. Это потому что их водить легче? Он не был уверен. Думать о Лане было намного приятнее, и Женька вызвал из памяти ее глаза. Прошел по салону, приноравливаясь к качке и цепляясь за поручни, как обезьянка за лианы, сел на единственное свободное место ближе к концу троллейбуса. Неудобное, спиной по ходу движения, но лучше так, чем стоя. Троллейбусы - дерганые создания. Его качнуло на повороте, плотно уперев в мягкое плечо сидевшей рядом женщины. Салон на секунду залило красным светом. Лана даже в его мыслях улыбалась не ему, глядя как всегда сквозь и мимо. Женьку зазнобило. Взгляд Ланы потух, замер, дергаясь, как на стоп кадре видеомагнитофона и на его месте проявились коричневые нечищеные ботинки. Выглаженные стрелки брюк повели взгляд наверх к черной сумке на коленях, к морщинистым суставам пальцев, охвативших ее. До синевы выбритый подбородок упирался в грудь. Мужик спал. Автономно и собранно, как атомная подводная лодка на рейде в ожидании сигнала к походу. Они проехали так две или три остановки, и когда объявили овощную базу, человек открыл глаза и они встретились взглядами. То не был сонный взгляд. Человек смотрел на Женьку с подозрением, даже с вызовом. Недобро. Колюче. Раскосые водянисто синие глаза исследовали Женьку, как точные электронные датчики. Человек потянулся левой рукой к ноге и выудил из под сиденья черный пакет в каких обычно выносят мусор. Поднял и пронес над коленями. Троллейбус, завывая, затормозил. Мужик вышел.
- У него, что, был мешок с мусором? Но зачем кому-то везти его с собой в троллейбусе? Может, забыл скинуть в контейнер?
Женька думал о странном человеке и о его неприятном враждебном взгляде еще несколько остановок, но, увидев в окне здание Института, вспомнил Лану. Женьку затошнило. Не то укачало, не то представил, что так и не сможет подойти к ней сегодня.
Он и не подошел. Весь день смотрел со стороны. Специально садился на лекциях позади. Любовался и чертыхался одновременно. Успокаивался тем, что не было повода.
- Да у тебя его и не возникнет никогда! - кричал на себя внутри. Презирал, - А если и возникнет, то непременно струсишь или облажаешься!
Не учеба, а мучение. После предпоследней пары был, правда, момент, когда Женька уже пошел к Лане, заставил себя, заметив, что она стоит одна у подоконника в холле. Сделал уже несколько шагов, хоть и не представлял совершенно, что скажет, прежде чем споткнулся о ее взгляд. Она посмотрела на него над книжкой, которую читала, прищурилась недоуменно, а он улыбнулся ей в три неловких движения губ, и в ту же секунду, его позвал приятель Данил, а Лана опустила взгляд обратно в книгу. И все.
Следующим утром он снова залез в троллейбус, стряхивая капли дождя, словно собака. Все было, как и вчера - женщина-водитель, единственное пустое место напротив того же человека с сумкой на коленях. Только в этот раз он не дремал, а решал судоку в небольшой книжице. Скользнул по Женьке колючим взглядом и ткнул ручкой в страницу. Женька устроился на сиденье и посмотрел в ноги человека. Черный пластиковый мешок выглядывал все из-за тех же коричневых нечищеных ботинок. Манжеты брюк были густо забрызганы глиной. Человек подпихнул пакет глубже под сиденье, тот тихо зашуршал.
- Может это все же не мусор? - подумал Женька. Слишком уж абсурдная ситуация. Зачем вообще возить с собой мусор? Сдает бутылки? Он пригляделся. Мусорные пакеты, которые они использовали дома, тоже черные, были полупрозрачными и можно разглядеть внутренности, но этот был непроницаем для взгляда. Не бутылки, сто пудов. И не жестяные банки, которые активно собирались и сдавались маргиналами. Не тот случай. По форме пакета, по выпирающим граням, было понятно, что это обычный бытовой мусор. Смесь из бумаги, упаковок и прочей дряни, о которой не хотелось думать. Может и казалось, но иногда вроде как доносился запах мусора. Женька был заинтригован. Ему захотелось решить эту загадку. Показалось важным почему-то. Вчера человек с мусорным пакетом вышел на овощной базе, за две остановки до института. Решение пришло внезапно. Он проследит за человеком, узнает, что тот сделает с мешком, а потом спокойно дойдет пешком. Время есть. Женьку охватил азарт. Ему уже не терпелось. Игра началась. Он мельком, стараясь не выдать себя, глядел на человека, пытаясь разгадать его. Кто он? Куда едет? Кем работает? На вид лет пятьдесят. Одет в темно-серый костюм, под пиджаком серая вязаная жилетка, типа пуловера. На тонкой шее галстук в мелкую полоску. Худой, даже поджарый. Мог бы работать учителем физики в школе, например. Или инженером. Типичный такой советский гос служащий. Вот только глаза. Беспокойные, озлобленные и пустые. Так вообще может быть?
Человек посмотрел в окно. Засобирался. Вытащил пакет и аккуратно пронес над коленями. Женька опознал бутылку из-под молока, натянувшую пластик сбоку, пока мешок проплывал мимо. Снова пахнуло мусором. Женщина, сидящая рядом пробурчала что-то неразборчиво. Похоже, не только он заметил странное.
А Женька играл в шпиона. Он даже не пошевелился, разыгрывая полнейшее равнодушие. Глядел в окно на царапающие стекло капли дождя, который между прочим уже прошел. Человек с мешком направился к выходу, вихляя тазом и цепляясь за висевшие на перекладинах пластиковые ручки. Смешно его качало в стороны. Но Женька не поддался. Даже глазом не моргнул. Троллейбус со стоном остановился и заскрипел дверьми. Человек сделал шаг с подножки, макушка его рухнула вниз по нисходящей кривой, и в тот же момент Женька взлетел с кресла и выскочил следом. Дверцы захлопнулись за ним, троллейбус позвякивая уехал. Женька шмыгнул в тень остановки. Мутное стекло давало ему видеть все, скрывая от посторонних взглядов. Он даже успел обрадоваться такой удачной позиции. А человек с мусором пошел, не обернувшись, по жидкому газончику к темневшему впереди жилому массиву. Женька подождал немного и последовал за ним. Не торопясь, руки в карманах ветровки, подбородок на груди. Дождь принес в Москву тепло. Идти было приятно. Кроссовки шлепали по мокрому асфальту, ветер легонько подталкивал в спину. Мужик с мешком прошел по первому от дороги двору,  мимо вечнозеленых гаражей, затененных высокими липами. Он торопился. Шел ровно, как ходят по давно проложенному маршруту. Мешок плыл рядом. Не раскачиваясь, ценным грузом. В следующем дворе, размером и амбициями поменьше, за несколько метров до огромного желтого бака, похожего на кузов от самосвала, забитого ветками и пожухлыми листьями, человек с мешком обернулся. Женька спрятал лицо под козырьком бейсболки, сделав вид, что сворачивает к подъезду. Затаился за кустом. От двери, бессовестно выгибая спину на него мимо скамейки без спинки двинулась черная кошка. Мяукнула и заурчала так громко, что Женька разозлился, замахал на нее руками. Казалось все звуки мира потонули в ее урчании, а ему надо было слышать, что там делает человек с мешком. Женька пшикнул на кошку и выглянул из-за куста.
- Черт! - встретился взглядом, как оголенного провода коснулся. Отдернул голову обратно, плюхнулся на скамейку, достал лихорадочно сигарету. Послышались торопливые шаги. Женька прикурил, закусив фильтр, как мундштук, - Черт! Черт! Черт! Неловко, некрасиво получалось. Что он вообще здесь делает?
Из-за куста выскочил человек с мусорным пакетом, увидел Женьку и навис над ним, заслонив небо, заорал: - Так я и знал! - человек захохотал коротко, проткнул воздух между собой и Женькой пальцем и крикнул - Прокололся ты! Бездарь!
Голос тонкий и пронзительный ударил по ушам, взлетел фальцетом, стукаясь о стены домов. Залаяла собака. Женька вздрогнул, отшатнулся, уперевшись спиной в хрустнувший позади куст. Сигарета вывалилась из губ, чиркнула по джинсам, прокатилась по бетону, задымилась внизу.
- Хотели мой мусор получить, да? - голос человека сорвался, в лицо Женьки брызнула слюна, - Ну так вот вам! Изучайте! - Человека поднял пакет, рванул пластик ногтями и высыпал содержимое прямо на Женькины ноги, - Все здесь! Формулы, секреты! - яичная скорлупа посыпалась мелким белым дождем вперемежку с мокрыми кусочками газеты, грохнулся знакомый уже пакет из-под молока, картофельные очистки, такие тонкие, что просвечивали, - На! Получи! - человек встряхнул пакетом перед Женькиным лицом и бросил поверх мусора.
В нос шибанул кислый запах. Женьку замутило.
- Сюда! Сюда смотри!
Женька поднял взгляд на лицо человека нависшее над ним. Ноздри его раздувались, рот перекосило в гримасе ненависти. Зачесанные назад волосы растрепались, лезли в глаза.
- Передай своим, - заорал человек, - что хренушки вам Акимкина достать! Вот! - он покрутил у лица Женьки дулей, плюнул в мусор и ушел.
Хлопнула балконная дверь. Женька вскочил со скамейки и побежал. В спину сверху автоматной очередью застрочил противный женский крик: - Что же ты, гад, аааа!
Женька бежал всю дорогу до института. Сел в пустой аудитории, даже не включив свет. Спрятал руки под парту. Они тряслись. До пары оставалось еще двадцать минут. Уютно пахло мебельным лаком и мелом. В груди горело. Женька все никак не мог отдышаться. Стирал пот с лица платком и обкусывал губы изнутри, сам того не замечая. В нем росла уверенность. Сегодня он точно подойдет к Лане.