Так часто...

Трудно, долго жизнь подводила к древнему совету - не суди.  Без успокаивающего, неверного - и судим не будешь. Будешь, но ты не суди.
Поняла ведь - бессмысленно. Там, где другой-неизвестность. Непоправимость. Непредсказуемость.
Себя немного узнала  и себя прощаешь, а иного и не узнать.
Если человек мой, если тепло, и любование - убирала пристальность. А если и тогда спотыкалась о ненужное, переступала, забывала.
Потому что понялось - главное в жизни свои люди и их очень мало.
 С чужими, с теми, кто предал, продал, с кем и без повода рядом душно - отчуждённо и почти хладнокровно. И руку протягиваю, и даже улыбаюсь, и уже быстро проходит легкая тошнота.
Но есть нечто, при определении узкое, опошленное, которое несоизмеримо больше меня, моей частной жизни.
И прикасание равнодушное, нечистое, слепое к нему отбрасывает снисходительность, опыт, самообладание, знание.
И ярость, отчаяние, боль.
И так часто.
     *********
Разбудил дождь. Весенний, громкий, отстукивающий.
13-е декабря. Три часа.
Смешиваются сезоны, миры, стары молодые, молодеют старые, сближаются пространства, отменяется время, неизменны грабли одни и те же под ногами, дождь в декабре и уже не заснуть.
Все готово к свадьбе в одном доме. В другом доме умирает человек. Не родственник - односельчанин.
Если отменить торжество возможности нет, несколько старших приходят в дом, где случилось горе. Выражают соболезнование, извиняются и просят дать разрешение им  провести свадьбу. Скромно, без танцев, музыки. Выражается  понимание и согласие.
Так было, так есть, что естественно. Это простое уважение к чужому горю.
Чувство это знакомо и парнокопытным. Вспомнила здание одно с танцующей парой под стуки зимнего дождя.

Есть в снегопаде утешение. Особенно если целый месяц раскачивалась серая краска, если ждал его, если знаешь - ненадолго эта белизна, то накрывает забытым удивлением первый снег. 
Он уводит от окна, не люблю наступать на первый снег, первый - живой, лучше не слышать его звуки под ногами и не вслушиваюсь. И по нему, что делать, по чистому, новому и да навстречу...

Падать начали иголки на третий день с ели.
Раньше держалась весь январь. Раньше не торопилась вынести её.
Что с ней то случилось?
Да, чужое горе может пережить каждый.
Может. А как иначе? Но несколько дней не могу покинуть дом один, в котором беда на рассвете настежь раскрыла  ворота. Мысленно пребываю в этих стенах. Но отхожу, чем-то занимаюсь.
Жизнь остановилась бы, будь по другому.
И своё укачивает, раскачивает, дробит на мелкие кусочки, скрывает по разным  уголочкам жизнь.
Иначе как?
Из одиночной, ледяной, прозрачной камеры смотрела она.
На тех, кто в такой удаленности стоял за ней. Одна.
Если бы и нашёлся тот, кто разбил стеклянную стену, выхватил её, говорил бы угаданные слова она оставалась бы там, в ледяном заточении.
И только время пробьёт щель и будет медленно, глотками впускать тепло, только время.
Это знаю по себе.
Поделиться с радостью можно. Нужно - от этого она становятся больше.
Беду человек несёт сам.