5. Как представиться и как предстать

Псалмы - это послания. От кого, откуда - не имеет определяющего значения. Значение имеет принимающий послания, то есть - ты. Если ты их принимаешь, они - к тебе и для тебя.

Послание 5.

"Услышь, Господи, слова мои, уразумей помышления мои."

Давид взывает к Господу, потому что люди не или хотят, или не могут его слышать, а тем более ему внимать.
«Словам моим внимай. Господи, пойми помысел мой!» – это несколько иной перевод стиха.
А Богу и не надо слышать, он именно внимает, и помыслы людские Ему известны. Тогда к чему такая молитва?
Она нужна самому человеку, чтобы взвесить и оценить свои размышления. Чтобы ПРОВЕРИТЬ и УВЕРИТЬСЯ, что они верны и праведны. Если помыслы соответствуют законам добра, если против них не восстаёт чистая совесть – они находятся на одной «частоте» с высшим, духовным миром. И тогда Господь как бы принимает в Своё сердце то, что исходит из нашего.

"Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! ибо я к Тебе молюсь."

Но псалмопевец далее просит Бога, кроме оценки своих помыслов, внемлить гласу вопля его – проникнуться им. И это нечто большее, нежели выражаемое только словами молитвы, ведь это – чрезмерно эмоциональное звучание, вопль не может быть неискренним, надуманным.
Давид, понимая свою ущербность и своё несовершенство перед совершенством Творца, просит снисхождения.
Обращаясь к Господу «Царь мой и Бог мой!», он выражает, что Господь не только его Бог, но и единственный Бог для него, которому он отдаёт себя.

"Господи! рано услышь голос мой, – рано предстану пред Тобою и буду ожидать,"

Давид уже уверен в том, что Господь его услышит, и теперь просит, чтобы это было рано. Не заранее, когда нет ещё света, а рано – как раз тогда, когда приходит нужный свет.
И в этом свете предстанет перед Всевышним, и будет ожидать…
Что ожидать? Как проявит Себя Господь, что сделает? Конечно, это не будет «голос с неба».
Мы слишком часто не ждём от Бога ответа. Точнее ждём, но только то, что нам нравится. И упускаем многие ответы.
Давид уверен, что в должное время получит ответ на молитву, и внимательно будет ожидать.
Здесь Давид задаёт эмоциональный настрой молитвы как общения в прошении, и как вызывания на себя света, или духа – кому как нравится.

"ибо Ты Бог, не любящий беззакония; у Тебя не водворится злой;"

Ещё есть такой перевод: «Ибо Ты не Бог, желающий беззакония, не водворится у Тебя зло». Не любящий беззакония и не желающий беззакония – несколько разные позиции, но обе они довольно «мягкие». Почему?
Это объясняется продолжением стиха: «не водворится у Тебя зло». Не потому, что Бог добренький и всепрощающий, а потому, что Он антагонистически противоположен злу и злому.
Бог не только милостив, Он также благ и свят, и если даже только в помыслах поселится беззаконие, Он не услышит молитвы такого человека.
В земной жизни делающие беззаконие могут процветать, но это не значит, что Богу нравится беззаконие или люди, которые делают вид, что почитают Его, и «прославляя» Господа, ненавидят своих братьев и творят злое.
Дерзну предположить, что особенно не нравится Богу беззаконие, прикрытое религиозностью.

"нечестивые не пребудут пред очами Твоими: Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие.

Для Давида Господь –  Бог, ненавидящий делающих беззаконие. Это будто бы опровергает ныне распространенный миф о всепрощающей любви Бога, неспособного на ненависть.

При этом мало кто удосуживается рассмотреть, как изменилось значение слова «ненавидеть» с историческим развитием «цивилизации».
Между тем, было слово «навид;ти», которое значило «охотно созерцать», «смотреть с удовольствием», – а смотрят с удовольствием на того, кого любят.
 «Ненавидеть» имело значение обратное: «не желать видеть», «терпеть не мочь», в том числе и в смысле не замечать, не видеть кого-либо из живущих, какую-либо вещь или явление на своем жизненном пути.
Поэтому вполне можно утверждать, что в Боговдохновенных текстах говорится о ненависти в плане сущностного и духовного неприятия каких-то свойств, противоположных свойствам Творца. Основные из которых – любовь и отдача.
Ненавидеть неправду и беззаконие означает не воспринимать их, не обращать на них внимания, не застить ими видение жизни души, а это и есть состояние любящего: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:4-6).

И это подтверждает следующий стих:

"Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь."

Вот и Иисус Христос прямо говорил, что лжецы и убийцы – дети дьявола. Ничто больше кровожадности и лжи не противоречит природе Бога.
Гнушается – значит, испытывает отвращение, отторгает. Несомненно, это – видение человеческого разумения, Бог не «оперирует» чувствами. Он оперирует категориями правды и добра. 

"А я, по множеству милости Твоей, войду в дом Твой, поклонюсь святому храму Твоему в страхе Твоём."

Войти в дом Творца можно только по милости Его, потому что этот дом – царство духа со свойствами любви, добра и правды, в которое невозможно вломиться по своей прихоти, или «оплатить вход».
«В страхе Твоём» ещё переводится как «в благоговении пред Тобой». «…Будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом» – призывал Апостол Павел.
Эта тождественность объясняет суть понятия «страх Божий». Этот страх можно сравнить со страхом потерять возлюбленного. «Я не хочу быть вдали от Тебя, близость к Тебе – счастье, удаление – страдание» – так можно описать его действие. Это действие «методики» исправления возлюбивших Господа: они отвергают всё то, что Он не приемлет.

А нечестивые беззаконники уходят от Бога и сами делают себя отвратительными для святости и незащищенными от закона правды, который, в отличие от людских законов, не действует избирательно.

В этих стихах Давид возвещает своё благоговение и решение поклоняться Богу.
Решение поклоняться вызывается ощущением противоположности между Богом и человеком. Давид полагается лишь на Его безмерную милость, а не на собственные заслуги или собственную праведность.

"Господи! путеводи меня в правде Твоей, ради врагов моих; уровняй предо мною путь Твой."

Понятно, что человек молится, чтобы Бог всегда вёл ровным путём и хранил на этом пути. Но когда «ради врагов моих», это не встречает безусловного принятия. Почему? Потому что большинство людей, даже имеющих некую веру, не ощущают своего долга. В отличие от Давида – царя, согласно преданию, помазанного святым пророком, посланным Всевышним, на миссию не только земную, но и духовную.   
Чем пристальнее наблюдали враги, чтобы обвинить его, тем охотнее он вручал себя божественному водительству, и тем настойчивее продвигался по Божьему пути и в исполнении долга. Так благодаря мудрому провидению свыше и из злого свершается добро.

"Ибо нет в устах их истины: сердце их – пагуба, гортань их – открытый гроб, языком своим льстят.
Осуди их, Боже, да падут они от замыслов своих; по множеству нечестия их, отвергни их, ибо они возмутились против Тебя."

Злые замыслы обращаются против них самих, умножение нечестия рано или поздно доходит до абсурда и отторгает даже многих нечестивых. Так как возмутившиеся против Бога отказались от Него, то они сами отказались от продолжения жизни в духе.

"И возрадуются все, уповающие на Тебя, вечно будут ликовать, и Ты будешь покровительствовать им; и будут хвалиться Тобою любящие имя Твоё."

Почему будут хвалиться? Разве радостью и ликованием хвалятся? Вот и в других переводах вместо «будут хвалиться Тобою» говорится «радоваться будут Тебе». По-видимому, в синодальном переводе более возвысили Источник благодати над самой благодатью.
Вечное ликование может быть только в духе, и радость есть верный признак присутствия духа. Покровительство вошедших в пространство Духа Творца несомненно.

"Ибо Ты благословляешь праведника, Господи; благоволением, как щитом, венчаешь его."

Не может быть никаких сомнений и в том, что Бог благоволит к праведнику, и оделяет его Своим благоволением, как щитом защиты.
Праведные уповают на Бога, они уверены в Его милости и силе, уверены в Его защите.
Да пребудет благодать Его со всеми нами.