1271 сп. Бой 11. 08. 1942

     Положение войск в ночь перед боем. Из Интернета. Автор указан.

         БУДУ БЛАГОДАРЕН ТЕМ, КТО ОКАЖЕТ СОДЕЙСТВИЕ В ЭКРАНИЗАЦИИ.


      11.08.42 – вторник, 416-й день войны. Ещё до рассвета в 3.30 (немцы воевали по Берлинскому времени, а РККА по Московскому, что соответствует 4.30.), старший лейтенант Шуберт, командир 10 роты 3-го батальона 439 пп, выполнил приказ командир 134-й ПД, генерал-майора Шлеммера, занял со своими солдатами, исходную позицию для атаки. Слева и справа от них, приготовились к атаке солдаты других рот. Курить и разговаривать было запрещено. Занудливо жужжали комары. Чувствовалась сырость и утренняя прохлада. Мысль, почти у всех была одна, доживет он до вечера, или нет...  Тихо молились Богу, давали обещания, вспоминали близких...
 
      Рассвело. Генерал Шлеммера дал разрешение, и по плану, точно в 03.45 начинается артиллерийская подготовка, по переднему краю 387-й СД. Немецкая артиллерия, в том числе и захваченные у русских гаубицы, бьют точно по намеченным позициям, которые предполагаются в 1,5 км северо-восточнее Дудоровский. Одновременно до 10 немецких бомбардировщиков производят налет на Медынцево, Дудорово, Кораблинцево, Митровка и район Пустой, места расположения дивизионных тылов и резервов. Пока всё идёт по задуманному плану.

5.05 – немецкая артиллерия переносит огонь на следующие цели. Командир 10-й роты Шуберт, как и другие ротные, с переносом огня, дает команду и подымает солдат в атаку. Их задача ударить, как они считают, в самое уязвимое место русской обороны, в стык 1271-го и 1275-го стрелковых полков.
 
                Информация

   В 1958 году в «Воениздате» вышла книга «Боевые действия стрелкового полка. Сборник боевых примеров». В Интернете совсем недавно появилось содержание отдельных глав этой книги. Среди них особый интерес представляет рассказы «Оборонительный бой 1085 стрелкового полка 322 стрелковой дивизии в августе 1942 года на реке Рессета»:
   «...После часовой артиллерийской и авиационной подготовки противник поставил дымовую завесу по р. Рессета и обстрелял передний край нашей обороны дымовыми снарядами. Под прикрытием дымовой завесы в 5 час. 15 мин. противник начал форсирование р. Рессета на широком фронте...».

   Архивом 134 пехотной дивизии немцев, эти сведения не подтверждаются.

   Со стороны русской обороны слышаться выстрелы орудий. Разрывы снарядов совсем рядом. Окопы переднего края и артиллерию русских подавить не удалось. Как выяснилось позже, артиллерийская подготовка 134-й ПД, пришлась по пустому месту, передний край 387-й СД оказался на 100 метров севернее. Ещё несколько минут, и наступающая немецкая пехота будет накрыта нашей артиллерией... Но появившийся туман не даёт возможность вести прицельный огонь по ней. Владимир, прильнув к окуляру прицела, пытается навести орудие на цель. Усиливающийся туман скрывает наступающих немцев, стрелять приходится почти наугад. Командир огневого взвода, костерит за промахи, и даёт новые поправки, пытаясь скорректировать стрельбу. Утренний туман (возможно усиленный разрывами снарядов и бомб) спасает не только немецкую пехоту, он не даёт возможность вести прицельный огонь и бомбометание авиации, по русской обороне.

5.15 – на землю опускается плотный утренний туман, на всей территории наступления 134-й ПД - видимость очень ограничена, время от времени она составляет около метра. В шеренгах наступающей немецкой пехоты, слышны ободряющие шутки и ауканья. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Теряется ощущение пространства и направления движения, зато и русские пулемётчики их не видят. Так продолжается некоторое время...
 
    На левом фланге 439-го пехотного полка две роты 1-го батальона захватывают первую линию ДЗОТов 1271-го сп и продолжают развивать успех в направлении высоты 239,5, расположенной возле лесной дороги на Холмищи, почти в самом центре урочища Чёртово Болото. Немецкие роты 3-го батальона, так же пробираются ощупью, по дороге на Дудорово и по телефону, который тянут их связисты, старший лейтенант Шуберт докладывает в штаб об успехах. Руководство полка довольно их успехами и ему кажется, что всё плохое уже позади и атака скоро завершиться победой...

      В густом тумане слышны шутки рядовых, – так до Москвы без выстрелов дойдём, – но долго, продолжаться так не может...

      Часть немецких солдат, пробирающихся ощупью по лесу в плотном тумане, сбиваются с расчищенных саперами проходов в минных полях и подрываются. Продвигающаяся по дороге на Дудорово ударная группа (один взвод саперов, одно легкое противотанковое и одно легкое пехотное орудие) промахивается мимо созданного прохода в минном поле, оба орудия наезжают на мины и взлетают на воздух. Неожиданно, из тумана, русские открывают сильный ружейно-пулеметный и заградительный огонь артиллерии, тяжелых минометов по передовому отряду. Этот яростный расстрел немецких рот, с ближайшего расстояния, приводит к быстро растущим потерям. Младший врач III батальона 439-го пп доктор Кнехт, пытается оказать первую медицинскую помощь раненым, но погибает от близкого взрыва (в немецких документах значиться, как пропавший без вести 11.08.42).

      Пули и осколки не разбирая убивают: верующих и атеистов, холостых и женатых, рядовых и офицеров... В первые минуты боя, в тумане, погибают: в 1-м батальоне адъютант, старший лейтенант Бильцер, и тяжело ранен офицер по поручениям; в 3-м батальоне убит командир 10-й роты, старший лейтенант Шуберт, ранены командир 9-й роты, лейтенант Кляйн и офицер по поручениям.

   Немецкая пехота залегла и открыла беспорядочную стрельбу, не видя русских. Исполняющие обязанности, убитых и раненых командиров, не могут управлять, затаившимися в тумане солдатами. Потери среди них растут. Артиллерийская поддержка отсутствует, так как все телефонные кабели разорваны, радиостанции выведены из строя, а связисты убиты. Генерал Шлеммер, чувствуя неладное, после потери связи, хочет им помочь, но не зная положения своих войск, запрещает вести артиллерийский огонь. Туман урочища Чёртово Болото сначала помог немцам, а потом сыграл с ними злую шутку...

   Постепенно туман редеет, и пехота 439-го пп 134-й ПД оказывается под прицелами всех огневых средств, линии обороны 1271 сп. Командир 76 мм орудия сержант Алексей Дворников шепчет в ухо Владимиру, – наводи, подпустим на 200 метров. Заряжай осколочными, будем гансов причёсывать беглым... Не зря было потрачено ночное время, на оборудование этих позиций. Немцы приближались, не видя опасности. Одновременно с выстрелами орудий, с господствующей высоты урочища (отм. 239,5) начали прицельный огонь 82 мм миномёты старшего лейтенант Анисимова Алексея. Немецкая пехота, не то что продвигаться, поднять головы боится. Сейчас гансы мечтают зарыться глубже в землю, от безжалостных осколков. От миномётчиков не отстают и 76 мм пушки, комбата старшего лейтенант Хоренко Тимофея, которые уничтожают пулемётные расчёты и лёгкую технику немцев. Так продолжается около часа. Некоторые немецкие пехотинцы, видя безысходность своего положения, сдаются в плен...
       
7.00 – наступление 439-го пп остановлено в 100 м перед линией ДЗОТов. А вот на некоторых участках 1275-го сп, бой  продолжается с переменным успехом. Немцам удаётся преодолеть оборону 1-го батальона этого полка, и продвинуться в направление высоты 219,3.

   Начальник штаба дивизии майор Камаровский, своевременно получал информацию о ходе боя, и с начопером её анализировал. После неожиданной утренней атаки, инициатива начала переходить к частям 387 СД, и её нельзя было упустить. Посоветовавшись с комдивом, решают, что настало время ввести в бой часть сил резерва. Было спланировано две контратаки. Командир 1273 полка майор Груздев получает команду, силами своей роты атаковать с фланга  I батальон 439-го пп южнее высоты 239,5. А командир заградбатальона Жеребцов, по планам штаба дивизии, должен одной из своих рот, контратаковать немецкую пехоту, на стыке I и III батальонов 439-го пп, на дороге Дудорово – Дудоровский. Сначала контратаки успеха не имели, пока подразделениям 1275-го сп не удалось выйти на правый фланг 3-го батальона немецкого пехотного полка и накрыть его мощным артиллерийским огнём. Немецкое наступление на участке 387 СД было остановлено. Не имея команды на отступление, фрицы залегли. У них, как и у советских войск был приказ, отступивших без разрешения, расстреливали...
 
      Командир 134-й ПД, генерал-майор Г. Шлеммер, узнав о тяжелой обстановке в своём 439-ом пехотном полку, был взбешен. Прошло всего несколько часов, с начала утренней атаки, а его план был перечёркнут действиями русских. Конечно, жаль погибших немецких солдат и офицеров, с которыми воевал, но впереди был разговор с начальством. Он представлял своё унижение, оправдания, которые потребуется сказать и написать на бумаге. А ведь совсем недавно он представил своё решение на эту атаку и был уверен в своей непогрешимости...
 
11.00 – чтобы не потерять остатки полка, Шлеммер принял решение, и дал приказ батальонам, отойти, на исходные позиции. Выполнить это, находящаяся под прицелом, немецкая пехота не могла. Отходить, под прицелом русских пулемётов, было практически невозможно. Вспомнив, как туман помог им приблизиться к обороне русских, они принимают единственно правильное решение – под прикрытием дымовой завесы покинуть позиции и оторваться от преследования. Это напоминало бегство, но смогло спасти многих. Не повезло только правому флангу 3-го батальона немцев, он был накрыт мощным огнем артиллерии и тяжелых минометов 1275 сп подполковника Хитрова.

   В период, после 11 часов, автоматчики 1-го стрелкового батальона 1271 полка, кроме трофеев, взяли в плен несколько немцев. Доставили их в штаб батальона, где командир санитарного взвода старший военфельдшер Камал Амиров оказал первую помощь. Осмотрев пленных, Амиров доложил, что только один из них, ефрейтор, нуждается в госпитализации, жизни остальных ничего не угрожает. Кроме этого, он напомнил Ступакову, что в батальоне есть раненые, которых тоже надо отправить в медсанбат. Пока Амиров занимался пленными, старший лейтенант Елисей Ступаков провёл первичный допрос. Удалось установить, что немцы к началу боевых действий подтянули новые резервные части, укомплектованные до штатов людским составом и материальной частью. За день, до начала операции, была создана усиленная группировка 134 пехотной и 4  танковой дивизии, в районе леса на северном берегу р. Рессета, Дудоровский. Сведения были переданы в штаб полка капитану Макееву, а потом в дивизию. Через час в расположение первого батальона приехала машина с охраной, которая забрала пленных, и попутно взяла раненых, с сопровождающим их военфельдшером Амировым, в дивизионный медсанбат.

15.30 – генерал-лейтенант Й. Харпе, командующий 41-го танкового корпуса Вермахта, лично позвонил командиру 134-й дивизии и приказал, чтобы наступление пехоты было продолжено, при любых обстоятельствах. Шлеммеру напомнили, что без прикрытия его солдат, русские в этом проклятом лесном массиве, забросают немецкие танки и бронетранспортеры гранатами и «коктейлями Молотова». Командир дивизии оправдывался, но понимал, что это может стоить ему должности и отменяет, свой, ранее отданный приказ, об отступлении. Часть ударной группировки уже отступила, но небольшая группа военнослужащих 439 пп, ещё находилась на лесной дроге к н.п. Холмищи. Связь с ними отсутствует. Оказалось, что адъютант, старший лейтенант Бильцер, убит, а офицер по поручениям, ранен. В обязанностях этих офицеров было поддержание связи с вышестоящим штабом, из-за этого, уже несколько часов нет известий. Было принято решение выслать два небольших разведывательных отряда, для связи с этой группой, но они попадают на мины, и отходят...
 
      Ударная группа, глубже всех прорвавшая оборону советов, оказалась не только без связи, но и попала в окружение. Недалеко от лесной дороги возвышалась высота 239,5, с которой на их головы летели советские мины, там были позиции миномётной батареи 1271 сп. Немцы понимали, через час, их всех похоронят советские миномётчики. Прорываться через русскую пехоту, было смерти подобно, их пулемёты и винтовки были наготове. И здесь, немцы приняли единственно правильное решение – штурмовать высоту 239,5. Этим решалось сразу две задачи: сбросить с позиций, убивавших их миномётчиков, и организовать круговую оборону на господствующей высотке. Надежда выжить, безысходность положения, придали силы выполнявшим этот замысел. Здесь, они остались до вечера. Перевязав раненых, похоронив убитых, посчитав оставшихся людей и боеприпасы, эта маленькая группа 439-го пп решает, без приказа прорваться назад и с заходом солнца покидает высоту 239,5.

                Из немецкого журнала «Der Landser»:

   «В 03.45 начинается артиллерийская подготовка. Она продолжается 10 минут. Гарньер смотрит на часы. Одна минута до 04.00. Рука командира роты плотно охватывает ложе карабина. Гарньер не одел каску. Износившийся край его кепи касается верхушек сухой травы. Пора! «Марш, марш!»
   Во главе своей роты Гарньер несется вперед. Размокшая земля отбирает при беге много сил, но отходящий противник преследуется. Бесформенные, объёмные клубы тумана ворочаются над землей. Они уплотняются, так что за считанные минуты видимость уменьшается до 2-х шагов. Командиры отделений не в состоянии держать под контролем движение подчинённых, когда контуры солдат едва различимы.
   Лейтенант Гарньер может лишь угадывать, где находятся его взводы. Применяя все свои познания в ориентировании, лейтенанту удается провести своих солдат до северной части Дудоровский и там приступить к подготовке атаки против основных сил противника. Так же, как и в других ротах, эта атака становится примером  бесстрашного жертвоприношения.
   Сильно заминированная передовая полоса обороны с минными ловушками, хитроумно замаскированные пулеметные огневые точки. Умело оборудованные ДЗОТы обнаруживаются в тумане, только наскочив на них. Сосредоточенный оборонительный огонь хлещет навстречу солдатам.
   Фельдфебель Дрешер с группой управления роты больше не может сдвинуться ни на шаг с места, так как фланги обстреливаются из орудий, одновременно с двух сторон! Русские стрелки на деревьях открывают огонь, что служит причиной дополнительных потерь. Постоянно слышатся крики раненных, о помощи. Командир третьего взвода убит. Фельдфебель Лейсяк, который вёл первый взвод, тяжело ранен. Гарньер получает лёгкое ранение осколком в подбородок.
   Сильно пригнувшись, он бегает туда-сюда под убийственным огнем, стараясь подбодрить и руководить своей ротой, «вылезая буквально из кожи». В некоторые мгновения видимость такая, что кажется, впереди и сзади никого больше нет. Гремит со всех сторон. Связные не могут доставить донесения, а потери растут.
   „Урааа!“ Советская атака!
Гарньер понимает тщетность обороны, на достигнутых рубежа. В таких условиях, это было равносильно гибели роты. Не медля, он отдает два решающих приказа: в первую очередь, как можно скорее, эвакуировать всех раненых в тыл и отступать, обороняясь, к северо-западному углу Дудоровский, где разгромить противника на своих старых позициях. Но манёвренное отступление превратилось в бегство. Русские, прокатились через большую часть передовых позиций и были остановлены лишь в нескольких сотнях метрах за запасными позициями. От разгрома спасло то, что Гарньер, в последний, решающей момент, собрал последние резервы и бросил их в бой.
              Потери страшно высокие. По первому, предварительному подсчету, боевая численность роты составляет около 70 солдат. Как один из немногих офицеров, которые не отметились тяжёлыми ранами, при роковом наступлении, Гарньер обобщает в своем вечернем сообщении:
   «Наше наступление потерпело неудачу с большими потерями. Из-за самой ограниченной видимости, в очень плотном тумане, рота не сумела приспособиться к боевой обстановке. Она понесла страшные потери, особенно из-за стрелков противника на деревьях. В дальнейшем, боевой порядок подразделения перемешался. Отсутствие видимости не позволило передовым наблюдателям и саперам, обеспечивающим разминирование, выполнить свои обязанности. Русские сражались очень упорно и по моей оценке, 4-й роте, противостоял противник, силою до одного стрелкового полка...».

18.00 – 1271-й и 1275-й сп 387-й СД заняли свои исходные позиции, оставленные утром, и приступили к их восстановлению. В палатке, помощник начальника штаба 1271 полка по тылу, старший лейтенант Василий
Боев обзванивает батальоны, отдельные подразделения и подбивает итог для суточной ведомости, пытаясь узнать скольких людей надо кормить завтра. Стоящих на довольствии сегодня 11 августа, он знает точно: 204 офицера, 253 младшего начальствующего состава и 1164 рядовых. Сегодня с утра готовили пищу на 1621 человека. Некомплект составлял около 37 %, а теперь будет ещё больше. В графе ведомости «положено по штату всего» он уверенно написал цифру 3173. Больше написать не успел, его вызвал начальник штаба. Капитан Макеев собирал всех штабных работников, – звонили со штаба 387 дивизии, немецкие танки обстреляли их тыловые части. Количество и направление перемещения немецкой бронетехники неизвестно, но 471-й медсанбат, ревтрибунал, прокуратура, отдел НКВД расположенные в оврагах севернее и северо-восточнее Старица, подверглись нападению. Командир полка майор Иванов, приказал быть готовым к любому развитию событий, – закончил он и приступил к постановке задач.
 
      С фронта атака 134 ПД немцев была отражена, но атака 11-й ТД 53-го АК 2-й ТА на участке 346-й СД имела успех. Оборона была прорвана, и  в 16.30  немецкий танковый полк захватил д. Речица. Немецкая разведка решила прощупать близлежащее на запад село Старица. Группа немецкой мотопехоты, при поддержке нескольких танков, пыталась выдвинуться в этом направлении, но наткнулась на тыловые части 387 СД (471 омсб, ДОП, ревтрибунал, прокуратура, ОО НКВД). По мере возможности, была организована оборона и отправлено сообщение в штаб дивизии. Им в помощь, решением командования 387 СД, был выслан  1сб 1273 сп и взвод ПТР. Старшим от дивизии на этом участке был назначен батальонный комиссар штаба 387 СД Туманевич Василий Яковлевич. Немцы были остановлены, несмотря на численное превосходство, и не смогли продвинуться дальше до 13.08.42 года.
 
         Фельдшера Амирова задержали в медсанбате, – привёз раненых, приведи их в порядок; сдай больного с документами, вещами в приёмное отделение;  проведи осмотр с хирургом; заполни историю болезни. Потом свободен, – напомнил встретивший его начмед. Делать было нечего, надо исполнять приказ.
   
       Вдалеке были слышны выстрелы, но Амиров на это внимания не обратил. В стрелковом батальоне, где он служил фельдшером, снаряды немцев рвались постоянно и у него выработался «иммунитет». Если близко слышал свист падающего снаряда, ложился, а в других случаях, не замечал. Продолжая осматривать раненого немецкого ефрейтора, он понял, что хотя тот и был сейчас «не ходячим», рана его не опасная. Дня через два, три, оклемается и начнёт ходить. Он захотел проконсультироваться у практикующего хирурга, но услышал громкий голос снаружи медицинской палатки, – Внимание! Восемь немецких танков прорвались к нашим тыловым подразделениям. Бойцы ревтрибунала и НКВД  ведут бой! Никакой паники! Командирам прибыть к начмеду, а ходячие, стройтесь перед палатками, – Амиров узнал голос батальонного комиссара штаба 387 СД Туманевич Василия Яковлевича.

   Минут через пятнадцать, Туманевич и начмед ставили задачу личному составу медсанбата. Машины отсутствовали, возможно, их захватили немцы, и решили, с началом темноты, начать эвакуацию на руках. Теперь, каждые здоровые руки были нужны для этого нелёгкого дела. Амиров подошел к Туманевичу и доложил, что привёз раненых, которых сдал, но остался немецкий ефрейтор, которому нужна небольшая операция и через два, три дня он будет ходить. Туманевич немного подумал, попросил подождать, и отошёл. Темнота наступила быстро. Вокруг бегали медики и ходячие больные. Все собирали и носили имущество. Больше всего работы было у командира взвода носильщиков, военфельдшера Рахима Якубова. Это его людям предстояло на руках эвакуировать раненых.

       Вернулся Туманевич, и Амиров услышал тихий, но твёрдый голос, – выбора нет, ты ефрейтора привёз, тебе и жизни лишить его придётся... Возникла пронзительная пауза, Камал не понимал, чего хочет он него этот 41 летний, невысокого роста батальонный комиссар. Он перевёл взгляд с лежащего немецкого ефрейтора на комиссара, потом опять на ефрейтора и выдавил тихим шепотом, – он же ранен... Взгляд и интонация, с западно-украинским акцентом не оставили сомнения, – мы будем спасать советских, а не немецких солдат. Военфельдшер Амиров, привести приговор в исполнение! – отчеканил Туманевич, его рука потянулась к кобуре личного оружия. Амиров подчинился... (в 1943 году, находясь в плену, Амиров был осуждён немецким военным судом; его выдал свой однополчанин, свидетель этого события).
 
      Для войны, такие события – обыденность. Не думайте, что немцы были гуманистами. Из воспоминаний солдата 3-й ТА, взятого в плен 22-23 августа 1942 в районе Госьково – это буквально 10-15 км на восток от района обороны 387-й СД  11 августа 1942: «...В овраге, куда доставили нас с Марковым, было уже человек сорок из нашей бригады. Большинство были ранеными...
     ...Голодных, измученных, избитых пригнали нас поздно вечером в маленькую деревушку и заперли в широкий сарай. Никто из пленных между собой не разговаривал, не смотрели друг другу в глаза. Из раненых остался всего один человек, остальных расстреляли дорогой...».

      471-й медсанбат 387 СД продолжил спасение наших раненых бойцов. Вот что рассказала участница этих событий военфельдшер Мария Тимофеевна Плескачевская:

         «...фашистские танки прорвали оборону соседней дивизии и, вклинившись в расположение нашей дивизии, остановились в сотне метров от оврага, где мы замаскировали тяжелораненых, нетранспортабельных бойцов... ночью из-под носа врага на носилках выносили раненых в лес, за несколько километров. Руки были в кровавых мозолях, казалось, что последние силы покидают. Но, передохнув две-три минуты, возвращались за оставшимися...».

   Нехватка лекарств, крови для переливания, отсутствие стерильность в палатках, оборудования и инструментов сказывалось на смертности поступавших в медсанбат бойцов. Оперировать, в таких условиях, было очень трудно. Смертность бойцов была очень высока... Среди них рядовые 1271 сп:

• Соловьёв Михаил Михайлович. Диагноз: открытый пневмоторакс, сквозное пулевое ранение. Умер от кровопотери;
• Котов Герасим Семёнович. Диагноз: осколочное слепое ранение живота, лапаротомия. Умер после операции от кровопотери.
• Крапивкин Павел Дмитриевич. В «Книге учёта умерших в 471 ОМСБ 387 СД» (учёт ведётся с 5.08.1942 года), записан диагноз: «осколочное множественное ранение живота, шеи, головы, шок. Умер от перитонита и послеоперационного шока». Удалось установить, что это был не рядовой, а политрук 2-й стрелковой роты 1271 сп. Ранения им получены в районе д. Медынцево. Следующая запись в этой книге сделана в ноябре 1942 года, когда ОМСБ в составе 387 СД был укомплектован и переместился на новое место (о. Крым).

                Из немецкого журнала «Der Landser»:

       «Непроницаемый покров тумана накрыл местность  в момент наступления. Этот роковой туман становиться еще плотнее, когда солдаты полковника Райна (Karl-Ludwig Rhein командир 439 пехотного полка) продвигаются по раскисшей лесной дороге, как в парной или прачечной, где только на ощупь или с окриками можно продолжать движение. Время от времени видимость составляет только метр!
     Одно ПТО и одно пехотное орудие отклоняются от дороги, наезжают на мины и взлетают в воздух. Перед хорошо обустроенными русскими позициями сосредоточенный оборонительный огонь встречает наступающих. Советы плетут огневую завесу, которая неумолимо прижимает немецкую пехоту к земле. Немецкая артиллерия не может оказать поддержки из-за опасности разрывов снарядов в кронах деревьев, что приведёт к гибели своих солдат. Кроме этого, все телефонные линии разорваны и нельзя вести корректировку.
Генерал-майор Шлеммер, с 03.30 постоянно в дороге, незадолго до 05,00 он узнает на КП полковника Неуфелльнера (командир 134 артиллерийского полка Karl Neufellner) о выходе из строя почти всех линий связи батарей с атакующими войсками. Запрос по радио на КП дивизии тоже вызывает серьезную тревогу. Шлеммер пытается, с капитаном Айзенрайхом, пробиться к передовому командному пункту полковника Рейна. Уже через несколько минут он, с сопровождающим его связным от  Неуфеллнера, вынуждены отказаться от этого замысла. В тумане ориентация фактически невозможна, со всех сторон гремит, шумит и грохочет шум боя.
Генерал решает возвратиться к КП дивизии. Прибыв туда, он узнаёт, с окаменевшим выражением лица, ряд печальных вестей – в большинстве от частей поступили идентичные  радиограммы с незашифрованным текстом.
Все наступающие части и подразделения полностью перепутались, смешались саперы со связистами НП и пехотинцами. Работают русские снайперы. Тяжелые пушки и батареи пехоты противника, совместно, обстреливают картечью солдат. Несколько подразделений пехоты, попытавшихся занять круговую оборону, атакуются в местах стык с соседями. Фланги размыкаются  друг от друга, и остаётся защищать только свои «шкуры». Потери растут. Адъютант и один командир роты полка Рейна убиты, один командир роты тяжело ранен. Потери в имуществе и личном составе других частей, через три часа после начала нападения, пока нельзя подсчитать.

     «Прекращаем!» приказывает в 09.50 генерал-майор Шлеммер. Наступление потерпело неудачу. Полк Рейна в 14.00 снова находиться в Дудоровский.
Потери страшно высокие: только 439-й пп в течение этих немногих часов кровопролитной борьбы скорбит о потери убитыми 4 офицеров, 77 унтер-офицеров и рядовых. Ранено  9 офицеров, 233 унтер-офицеров и рядовых. В имуществе потеряли: по 2 пехотных и 2 противотанковых орудия, миномет и станковый пулемет, а также 7 ручных пулеметов.
Подавленное настроение господствует на КП дивизии; ни одного громкого слова, редко издает пронзительный звук полевой телефон, двери открываются и закрываются почти беззвучно. Засунув руки в карманы плаща мотоциклиста, генерал-майор Шлеммер стоит перед вытянувшимся перед ним начальником оперативного отдела Рихертом (Hans Richert), недавно повышенного в звании до подполковника. Безмолвно командир дивизии закуривает сигарету и берёт со стола стопку смятых донесений. После глубокой затяжки Шлеммер нарушает молчание. «Ошибочная оценка, Рихерт? Что Вы скажите?»
Никто не ожидал этих вопросов.
– Сначала нужно было захватить местность, господин генерал, – твердым голосом говорит начальник оперативного отдела. – Я полагаю, что никто из здесь присутствующих, не может дать правильную оценку, никто в этот час! Я не...
– И я, так же ну могу? – переспрашивает Шлеммер, – Вы хотели сказать это – или...
Рихерт молчит, смотрит на командира дивизии с непроницаемым выражением лица, выбирает из стопки донесений определенный лист и обращается к командиру дивизии,
 – разрешите высказать предположение, господин генерал?
– Пожалуйста, Рихерт.
– Противник однозначно знал, какую цель мы преследуем. Он считается с тем, что мы будем придерживаться этого и снова выступим, несмотря на наши потери. Он знает основные задачи наступления и будет соответствующим образом реагировать.
– Как? – спрашивает генерал.
– По всей вероятности, русский комендант участка обороны решит удерживать свои резервы в направлении Стеклазавода – Холмищи и по-новому перегруппировывается; он нуждается во втором эшелоне обороны, вероятно, их два.
– Хорошо, Рихерт, если Вы нуждаетесь в моем мнении, – соглашается Шлеммер с начопером, склонившись над картой и продолжает, глубоко хриплым голосом:
– Несмотря на это, я придерживаюсь нашего первоначального плана, но позволю внести небольшие изменения. Создадим видимость наступления на фронте обороны 387 СД, а сами, в считанные часы, перебросим бронетехнику и артиллерию на фланги, для решающего удара. Атакуем через Крапивна, в направлении Старица, затем открываем с тыла дорогу Дудорово – Дудоровский и основная масса противника будет взята в клещи. Если нам повезет, существует шанс создать котел...».

      И этот, уточнённый  план генерала Шлеммера сработал, хотя части 387 СД отбили утреннюю атаку, к вечеру их тылы утюжили танки неприятеля. Ему очень помогло то, что прорвав оборону соседней дивизии, другие немецкие части начали окружение. Он, генерал Шлеммер, силами своей 134 ПД усилил и завершил этот процесс. Как произошел прорыв обороны соседей, описал в военном дневнике К. Я. Наякшин, участник этих событий, старший инструктор по радиопропаганде неприятельских войск 346 СД. Эта дивизия в начале августа занимала оборону рядом с 387 СД: 

    «...Кругом стреляют. Вся Уколица горит. Вот и пришло 11 августа 4 часа 55 минут немцы начали артиллерийское наступление - дьявольский огонь. На Беловодова шли танки до 200. Юнкерсы - до 80. Бомбят, ад кругом. Полк Беловодова смят. Немцы идут, видно как все вокруг горит. Я на КП, рядом Попов, Капустин (Савич на совещании в армии). Александров ушел смотреть, как немцы идут. Дрожит земля. Приказ отступать. Немцы подходят к деревне Сорокино. Связи с Лубцовым и Лукиным нет. Они уже окружены. Юнкерсы разбили всю нашу артиллерию, осталась одна гаубица, к ней 14 снарядов. Вот и все. Попов приказал немедленно отвезти все штабные документы и дела. Сажусь в легковую машину. Почта замешкалась и осталась у немцев. Сквозь кольцо разрывов добрался в тылы. Там благодушие. Дают приказ - грузить, ехать, что нельзя захватить - сжечь. Приехал Полиенко. Танки немецкие уже рядом. Стремглав я выехал на лесную дорогу. Разрыв. Машина подбита - шофер в одну, я в другую сторону бегу. На повороте наши лошади - на них. Самолеты бомбят. Лошади погибли. Выбегаю на другую дорогу. Там тащат нашу гаубицу. Я пробежал с полкилометра. Догоняет застрявшая ранее машина редакции - я в нее. О черт, весь обоз заехал в лес и застрял. Видел «подранков». Их ждет трибунал (за самострел - прим. ред.). На машине комдива выехали на дорогу. Немец бомбит в хвост отступающей колонне. В лесу непролазная грязь, на себе тащут повозки и машины. При выезде из леса даю приказ остановиться, выставить заградительный отряд, молодые учбазовцы все равно в панике бегут. Подъезжаю к Карпенко и Евтушенко. Решили оборону держать у деревни Куликово, выставить всех живых. Набралось до 300 человек. Карпенко я назначил командиром, Евтушенко - комиссаром. Тылы приказал отвести в лес на 4 километра. Ночь не спали. Было неспокойно...».

       Уже во второй половине дня, Кулижскому и Комаровскому стала поступать информация о прорыве обороны соседних дивизий. В штабе 16 Армии, курировать переданную им 387 СД поручили заместителю командарма генерал-майору Трубникову К.П. Вскоре из штаба армии пришел первый приказ, о выделении помощи соседу, 1089 сп 322 СД в район Ляцы. Там немцы овладели этой деревней и продвинулись до высоты 230,0, что на окраине н.п. Холмищи. Забирали из резерва целый стрелковый батальон, считая, что Кулижский атаки отбил, а теперь надо остановить прорвавшиеся танки у соседей. Помощь соседу на войне, дело святое, поэтому возражений не последовало. С севера эту прорвавшуюся немецкую бронегруппу контратаковали не только части 322 СД, но и выделенный им в помощь, из резерва 16 Армии, 4-й кавалерийский полк. Под напором наших войск, около 21 часа, немцы отошли назад, по дороге к переправе через реку Рессета.

   Точных сведений, о направлении и количестве прорвавшейся бронетехнике не имелось, поэтому обстрел тыловых подразделений дивизии озадачил всех. Начальник штаба, оперативно, выслал в этот район стрелковое подразделение, усиленный взводом противотанковых ружей. Не дожидаясь указаний штаба армии, дивизия начал готовить подразделения к круговой обороне.

   На северной окраине урочища, почти в средине треугольника, образованного Холмищами, Медынцево и Вяльцево, находился небольшой хутор Пустой. Назван был он так, не зря. Там и до войны, в самые лучшие времена, было всего 19 дворов. Полковник Кулижский, рассматривая карту, понимал, если дивизии дадут команду отступать, это будет удобный, обоснованный с военной точки зрения, путь. Отсюда, по дорогам или среднепересечённой местности, можно будет выводить подчиненные части в том направлении, которое потребует обстановка. По его данным, восточней, в пяти километрах, разведгруппы немцев усиленные танками, обстреливали тылы дивизии. Усиление тыловикам уже выслали, но надо было обезопасить и этот район, возможно по нему придётся отходить. Вызвав Комаровского, он приказал отправить в Пустой стрелковое подразделение, занять круговую оборону и быть в готовности к отражению атак бронетехники.

      Наступила ночь. Дивизия готовилась к обороне, но надеялась, окрылённая дневными победами, что армейские резервы, смогут остановить прорыв. Армейское командование должно было нанести жёсткий, незамедлительный контрудар. В резерве 16 Армии был целый, усиленный кавалерийский корпус, дело оставалось за малым – профессиональным умением и волей.

    Ближе к полуночи начальник политотдела 387 СД Сикарь Яков Михайлович сел писать политдонесение своему начальнику в штарм 61. Через пару часов донесение уже напечатали на машинке и принесли на подпись. Яков Михайлович не знал, что это один из последних документов подписанных им...

   Политдонесения политотдела 387 СД (архив МО, О:1, Д:92, л. 186):
НАЧАЛЬНИКУ ПОЛИТОТДЕЛА 61 АРМИИ  11.8.42 №0900
Донесение «О боевых действиях 387 СД»

   11.8.42 на рассвете противник силою свыше 100 солдат и офицеров предпринял наступление на 1-ю и 2-ю стр.роты 1275сп. До наступления противник произвел налет авиации на всю глубину нашей обороны. Бомбардировке подверглись даже тылы. После бомбардировки противник обрушил шквальный артиллерийский минометный огонь по переднему краю обороны и в глубину. Артподготовка длилась 1.5 часа. Под прикрытием утреннего тумана и дыма от разрывов снарядов враг скрытно подобрался ко второму взводу 1 стр.роты 1275 сп и оттеснил его на 200 метров. Остальные два взвода прочно удерживали занимаемый рубеж.
   Группа немцев блокировала 2 ДЗОТа 2 стр.роты 1275сп, которые находились уступом вперед во вражескую оборону. Один дзот со станковым пулеметом, а в другом находилось стрелковое подразделение. Пулеметный расчет отбил все попытки врага захватить дзот. Но противнику удалось захватить дзот в котором находилось стрелковое подразделение. В результате принятых мер противник к 14.00 был выбит с территории 2-го взвода и положение было восстановлено.
   Для поддержки 1-го батальона 1275 сп посланы для помощи одна рота заградотряда и рота учебного батальона.
   Одновременно с наступлением на 1275 сп несколько мелких групп противника просочились на стыке между 1275 и 1271 сп и подошли к высоте 239.5 и 219.3. были приняты немедленные меры для окружения и уничтожения просочившихся групп немцев, послана пешая и конная разведка 1271сп и 2 стрелковых роты 1273 сп для ликвидации вражеских групп. В результате принятых мер фашисты начали разбегаться.
   На 1-ю и 3-ю стр.роты 1271 сп противник предпринял несколько атак. Но бойцы, командиры и политработники не дрогнули и не отошли. Все вражеские атаки были отбиты…
   ...В соответствии с приказом Военного Совета 61 армии военкомом дивизии и мною организована эвакуация населения и скота из сел МЕДЫНЦЕВО и СЕНИЧКИНО…
   Начальник политотдела 387 СД ст.батальонный комиссар /СИКАРЬ/

   Этот день, для 387 СД был одним из удачных дней войны. Но, несмотря на одержанную победу, по данным ОБД-Мемориал: погибших, пропавших без вести и взятых в плен бойцов и офицеров дивизии, у которых стоит отметка 11 августа (а не 11-30.08.1942 года) насчитывается 55 человек. Среди них есть и военнослужащие 1271 сп:
• Морозов Иван Николаевич, убит;
• Рядовой Пичугин Михаил Степанович 1902 г/р. Попал в плен. Освобожден 2.06.1945;
• Рядовой Апалькин Алексей Семёнович 1909 г/р. Попал в плен возле завода Дудоровский. Освобождён 26.06.44.
• Ст. сержант Дроздовский Григорий Павлович 1922 г/р. Попал в плен. Освобождён.
• Ст. сержант Карлов Андрей Алексеевич 1907 г/р. Попал в плен. Освобождён.

        Красноармеец, мл. лейтенант 1271 сп ТАБАЧНИКОВ НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ 22.10.1922 г., д Орык Иркутской обл. Призван в КА в 09.41 г. В 1271 сп с 15.03.42 г. по 11.08.42 г. Продолжил службу в 202 зсп откуда убыл в 12.42 г.  С 1.12.42 г., продолжил службу в 912 сп. Получил ранение 07.02.43 г. Лечился. Был комиссован. Имеет награды.
 
                Из Формуляра 387 СД:

«...11.08.42 противник после авио-артиллерийской подготовки перешел в наступление в районе Дудоровский и двумя ротами вклинился в глубину обороны 1275 сп, но к исходу дня, прорвавшаяся группа была уничтожена и атаки на переднем крае были отражены с большими потерями для противника»…

В этом рассказе мной использовалась информация Игоря Черняева (mordig81)



Продолжение следует…