Круговорот. Гл. 2

                Вадим Ильин.               
               
       Ужасно болела  голова, не помогла даже таблетка «Антипохмелина», которую он выпил  час назад. Зазвонил  телефон  на тумбочке, это  был водитель Саня:               
     - Вадим Дмитриевич, здравствуйте, машину подавать, как обычно, к восьми, да?
     - Привет Саня, у меня все нормально, но  голова  «трещит»  и  я  лечусь, так  что  ты  подъезжай  к половине  девятого,  думаю, за  полтора  часа отойду, а уже семь. 
     - Я понял Вас, до свидания, буду полдевятого.
 Александр Алёхин, его  водитель, был с  ним  вместе уже  пять лет,  после  того, как он    организовал  ремонтно-строительную  фирму  «Вымпел». Он был и  другом и водителем и даже телохранителем,когда на них наезжали «братки», требуя  откатов   от каждого подряда.
   Саня был  мастером  спорта по  самбо, но пять лет назад перед соревнованиями попал в автомобильную катастрофу, получил несколько переломов, черепно-мозговую травму и очень долго лечился.
 В городской   больнице №4 Вадим с  ним  и познакомился, где  сам Вадим  лежал  после операции по удалению аппендицита. 
 Через  неделю  после   выписки  из больницы из  больницы ему сообщили  страшную  весть: в Ленске  при падении вертолёта   погибли  его  отец  и  мать.
Вертолёт перевозил   его   отца, начальника   геологоразведочного управления Дмитрия Федоровича  Ильина с золотых приисков в районе города Якутска в Ленск, вместе с  ним летели  его мать  Маргарита  Викторовна – она тоже была  геологом   и  ещё  два  человека.
Вертолёт  загорелся  в  воздухе, внезапно резко пошел вниз и врезался в сопку. Нашли их только  через три дня. В  это  время    Вадим лежал в больнице  после операции.    
 Телеграмму принесли  домой, а  там  никого не было, об их смерти он узнал только  после  выписки. 
 Немного    окрепнув после    операции, он вылетел в Якутск,  а оттуда  в  Ленск.
Там, в   Ленске, он  впервые  понял,  какие у него, были замечательные родители. И как он был несправедлив к  ним, считая, что    они    его бросили. Его бабушкой и  мамой тогда была мать отца Марфа Николаевна Ильина.
   До сорока  дней памяти, он  прожил у   друга    отца    Трофима  Яковлевича  Гордеева, потом  вместе  с ним  они заказали  красивое  мраморное  надгробие и   пригласили всех друзей и знакомых на  поминки, сорок  дней со дня  смерти. Вадим  не  был  на похоронах  и  девятидневных  поминках, и был  удивлен, что столовая геологического управления  была   практически  заполнена  людьми. Было сказано  очень много хороших слов. Простые люди рассказывали,  каким человеком был его отец, как он  любил  жизнь, как  практически, благодаря  отцу и  матери, открыты  в Якутии месторождения алмазов, золота и  нефти.   
      Вадим   был    просто  поражён.
Он даже не знал,что его отец был награждён орденом Ленина и был   Героем    социалистического труда.  Два  ордена  Ленина и звезду  Героя Вадиму вручил Трофим Яковлевич  вместе  с  шестью сберегательными книжками   на очень большую сумму, оформленные на него.
  В его родном городе, еще  пять лет назад, они купили Вадиму и Марфе  Николаевне шикарную кооперативную квартиру в  центре города, куда сами «наезжали» только в отпуск,  постоянно живя  в Ленске.
  Два   года   назад от сердечного приступа умерла бабушка  Марфа, которую  он очень любил. Она была  очень шустрой, мудрой  и  умной, и  в  85 лет, когда, по мнению   врачей,  начинается   старческое слабоумие и маразм.               
 Она  очень  переживала за него, когда  двенадцать  лет  назад милиция предъявила  ему   нелепое  обвинение в изнасиловании  девушки, очень  ругалась с  отцом по телефону,заставляя его приехать к  ним и  решить всё  на месте. Она  одна  верила в  его невиновность и доставала следователя прокуратуры своими письмами и  жалобами,дойдя даже до Генерального прокурора в Москве.
 Конечно, очень  помогли и поддержали его тогда   отец с матерью. Тогда они ещё жили с бабушкой на  окраине города  в  собственном старом  доме, который построил еще отец Марфы Николаевны – купец 2-ой  гильдии.               
 А спасла  его,фактически,вытащила  из  тюрьмы,  потерпевшая - Инна Головина.  Которая,   несмотря, на   все   «неопровержимые»    доказательства  следствия,  на  суде  сказала, что её пытались  изнасиловать  два  человека, и Вадима  среди них   не   было.
Прокурор чуть не охрип от крика,упрекая её в попустительстве  и  укрывательстве, а та, стояла  на  своём. 
 Так, отсидев  полгода в СИЗО, Вадим прямо из зала  суда был отпущен на свободу. С  него было снято обвинение, а  ведь   он  мог  бы загреметь  в тюрьму  лет   на    десять  за  попытку  изнасилования и как неуловимый  маньяк, который  последние  три года орудовал в их городе.
     Кстати, через    два года, маньяк был пойман, а вместе с  ним и два любителя насилия, которые   надругались над Инной, один из них был  застрелен на месте, когда ударил сержанта милиции. Вадим очень хорошо помнил, как  всё было, и что  послужило  причиной его ареста.
 Весной он вернулся  в город  после  службы  в армии, службу он проходил в ВДВ (войсках  дяди Васи)  так их называли по  имени  командующего Василия  Маргелова. 
 Летом,   успешно    сдав экзамены    в   инженерно -  строительный институт, он    продолжал  выступать с успехом на соревнованиях  по боксу в первом    полусреднем  весе, где даже стал чемпионом по области.
Их спортивная база находилась недалеко от парка «Юбилейный» и он всегда  вечером  после  тренировки  любил идти  на   автобусную остановку «длинным путём», через парк.  Хулиганов он никогда не боялся, слава богу, он мог за  себя постоять, если нужно.
  Вадиму  нравился этот старый парк с   его  мощными  дубами, тенистыми аллеями   и  очень зеленой травой, а как красиво светили сквозь ветви и листву фонари.
 Это  было  так  романтично и загадочно.Иногда  он гулял по парку с Леной Зиминой    волейболисткой   из  их клуба, стройной, веселой и очень доб-рой девушкой.
  В тот  вечер у него было прекрасное  настроение, они  отлично провели спарринг-бой со своим товарищем по команде Бобом, на самом деле Володей Семашко, который   был кандидатом в мастера спорта в полутяжёлом  весе.
Удар  у него был  страшный,  особенно  левой, да  весил он значительно больше Вадима, но на его стороне была  подвижность и техника.
  Виктор  Иванович  Давыдов,  их  тренер, специально    во   время   тренировок, ставил  их на спарринг - бои, правда, и   на   голову   Вадима всегда  надевали защитный шлем.
 Сегодня  Боб  ни  разу   практически не  попал по  нему, все   удары  попадали в защиту, а он вымотал его  до седьмого пота, поэтому  он  и  был   очень доволен.
  После душа, закинув  сумку  с амуницией за  плечо, он пошёл  через малый  вход по  аллее  парка.
 Уже    стемнело, и    зажглись  фонари. Парк  был  «пустынный», только  где-то   впереди  метрах  в двухстах  по  аллее   двигались два силуэта – один маленький,  другой  больше,   видимо, тоже  любители   вечернего   моциона.
  Он  вспомнил  тренировку  и  улыбнулся «довольный сам себе». Боб   был  хорошим  боксером, но  у  него в   городе  и  области  практически  не  было конкурентов, что поделать, если   наступило   время   хилых,  узкоплечих мальчиков, да  ещё и с  небольшим весом. Именно поэтому  Володя  всегда выигрывал  по  очкам, а пару   раз нокаутом и ужасно этим кичился и гордился.
  А тут Вадим, какой-то перворазрядник,  уже третий раз гоняет его по рингу все пять раундов  как  «бобика». Его  внимание  привлёк  какой-то писк и сдавленный  крик:
 - Помогите. Что вы  делаете сволочи! Скоты!
Крик  раздался  из-за кустов, которые   красиво  окружали  аллею с  двух   сто-рон на  уровне  полутора метров.
Ни секунды не раздумывая, Вадим прыгнул в проём между кустарником,и буквально  в  трёх-пяти  метрах  на траве  увидел  такую картину: два парня или мужика  распяли  на траве женщину и уже  разорвали на ней платье. Один  сидит в  голове  и  держит  её руки, а другой, зажимая  рот  одной  рукой, второй   дергает    и рвёт узкие беленькие трусики. Женщина извивается  всем   телом, но  силы слишком не равны.
 -  Вы чё, мудаки? - Вадим, не раздумывая,  ударил первым того, кто рвал одежду, прямо в ухо, парень сразу отлетел, упал на траву и вытянул ноги. Девушка, а теперь он  увидел, что это девушка и  довольно хорошенькая, приподнявшись на     руки и почувствовав свободу, закричала:
  - Помогите, здесь бандиты.
   Второй парень, который от неожиданного приёма  Вадима, отпустил на секунду жертву, резко правой рукой ударил её  сзади  по  скуле и она, как подкошенная, упала на  траву.
 Этого Вадим уже не мог вынести, он сделал  резкий шаг  влево  и  правым  хуком, чуть присев, нанёс  жестокий  удар по челюсти в район ниже рта, так что  звякнули   зубы. Парень стоял  на коленях и  рухнул  навзничь, а затем  вправо на траву и затих.
  Девчонка  была  без  сознания. Вадим наклонился к ней, встав на колени, слегка потрепал её по щеке, потом еще, но она  в сознание не приходила. 
Лифчик был приподнят, белели  упругие  девичьи груди, кстати, очень  симпатичные, он поправил  лифчик и стал  застегивать платье на груди. Трусики не были сняты   полностью, а висели на правой ноге, которая была без босоножки.
 «Ну что,  мне еще и трусики ей надевать, что ли?» - успела   мелькнуть  мысль  и  вдруг  затылок пронзила боль, в глазах  вспыхнули    искры, и  он  без звука упал лицом   вниз  на  лежащую, без  сознания, девушку. 
Первый парень, воспользовавшись тем, что Вадим занят девушкой, отполз в темноту и, найдя под деревом толстую  палку, подкравшись сзади,ударил Вадима по   голове, да так, что палка сломалась.
Сколько прошло времени, Вадим не помнил. Очнулся он, оттого, что   резко заболела правая рука в  запястье,  руки были почему-то сзади и на них  надеты наручники.               
 «Что  за херня, кто надел на меня наручники?» Вадим  пытался встать, но голова  кружилась и его, слегка, подташнивало. Он лежал на левом боку, на траве, головой   в сторону кустарника, спортивная сумка лежала рядом.
 Резкий удар по рёбрам заставил его вскрикнуть.
- Что,сука попался,наконец,мы тебе теперь покажем, как баб насиловать, «паскуда». По виду  не  скажешь, что маньяк, - толстый, мордастый  сержант, снова больно пнул его в правый бок, да так, что захватило дух.
 -Ты, что делаешь, бл. дь - заорал Вадим и  попытался  встать, но удар  дубинкой  по спине  заставил его сжаться от боли.
 - Ах, ты ещё и пиз..ть  будешь, сука!
- Ну, что, Богдан? «Товарищ»  видимо так  не понял, что попался,  да?-  он увидел    второго  милиционера, подошедшего к нему, с намерением «помочь» своему напарнику.
Сержант  Богдан резко схватил Вадима за  наручники и приподнял с земли, и в это время второй, неожиданно, ударил  его  кулаком  под глаз. Спасла реакция, кулак скользнул по  скуле и слегка рассёк  бровь, откуда сразу засочилась кровь.
- Ребята, что  вы  делаете, он  же  не  виноват, он  тут  случайно оказался?
- Ты, что подруга, «ошалела» совсем, мы  же его с  тебя  голой сняли. Он лежал на тебе,а ты без трусов лежала и без сознания, уже готовая к употреблению, - цинично и грубо проговорил сержант Богдан.
- Да это   не   он вовсе, тех было двое, один повыше, другой   пониже и у него  на  руке  была  наколка  «Ваня». Вот их  и надо искать, а этот не причём, я даже  не  знаю, как он здесь оказался.
- Как,   как! Тебя, дуру, спасать полез. Услышал  крик о помощи,  когда  шёл с тренировки, пролез  через кусты,  а там  двое тебя «разложили». Я одному  врезал,  а   второй  тебя   ударил,  ты   и «отключилась»  Второго я тоже достал и   сразу   наклонился  к  тебе, чтобы  посмотреть, дышишь или нет.  Тут  меня кто-то, как шарахнет,  по голове  сзади, я и «вырубился» - Вадим быстро,быстро   проговорил эти слова, прекрасно понимая, что он попал в скверную  историю,  которая  ничего хорошего ему не обещает.
    За кустарником прошумела и остановилась легковая машина.
  - Лященко, Богдан, ты где? - послышался  низкий  голос  из-за кустов.
  - Товарищ   майор, я  здесь,   рядом  с  потерпевшей и задержанным, - сержант  Богдан  отошел от стоящего Вадима в сторону кустов.
 – Идите сюда!
  Через кусты  протиснулась  группа людей (оперативная группа), среди   которых были два человека в  форме, прокурор района Сидор Васильевич Яценко и начальник уголовного розыска РОВД Октябрьского района майор Седых Петр Павлович.
  Подойдя  к  стоящему младшему сержанту  и  Вадиму, майор, включив электрический   фонарь, посветил   последнему  в лицо.
 -Ну что, парень,доигрался! Судя по тому, что  мне успели доложить, ты насильник  и теперь тебе «светит» лет пятнадцать тюрьмы, тем  более что  тебя застали  на   месте преступления.               
 - Ну, ну,  ты  сразу  не пугай  парня, - прокурор   слегка  отодвинул майора в сторону.
- Будем  разбираться. Хорошо было бы, чтобы  патрульная  машина  подсветила  место  происшествия,  что  бы  эксперт смог работать.
 Младший  сержант нырнул в кусты и через  три минуты  УАЗик,   проскочив   бордюр  между  кустами,  начал освещать «место  преступления»   своими фарами.
- Видишь орёл, учитывая тяжесть преступления и то, что  в городе давно орудует и    
 насилует женщин и девушек «неуловимый маньяк» целый прокурор района прибыл на место происшествия, так что думай, что будешь говорить и как, а мы будем разбираться, хотя здесь уже и так все ясно.
- Лященко, иди, покарауль насильника, а я «погутарю» с потерпевшей,- и прокурор пошел к стоящей в  стороне и всхлипывающей  девушке, которая в одной руке держала сумку, а второй пыталась  стянуть полы  платья снизу под  животом, где пуговицы были вырваны  с мясом.
 Когда  прокурор  подошёл к девушке, возле которой в это время никого не было, остальные  работники органов  начали осматривать площадку, где  произошло  преступление.
  Прокурор, стоя  спиной  к  Вадиму, на   расстоянии   десяти-двенадцати   шагов, что-то тихо спрашивал у девушки, а та, что-то  отвечала.
 До  него  доносились  только  обрывки  разговора   «шла домой», «налетели двое, зажали рот», «как скоты рвали  одежду», но, потом,  он услышал громкий  голос:
  - Нет, этот парень не причём, я даже не видела его!
 Видимо, прокурор что-то возразил, но она   громко произнесла:
 - Я сейчас в   твёрдом   уме  и  точно знаю, что этот парень не насильник, тех было двое, я  уже говорила сержантам.
 - Ты его, милая, зря  покрываешь. Его, застали  на  тебе голой, с расстегнутой  ширинкой, на джинсах. Он что, пошутить с тобой хотел, да? - ухмыльнулся прокурор.  Вадим взвился:
-  Послушайте, у   меня руки в наручниках сцеплены за  спиной, кто же мне тогда ширинку застегнул, сержант что ли, это же  абсурд. Я просто  наклонился, чтобы посмотреть, жива ли она, застегнул ей платье на  груди, (про  лифчик Вадим  решил  промолчать), тут меня сзади  и ударили  чем-то, я  «вырубился» и  упал  прямо  на девушку, а очнулся уже в наручниках.
 - Ах, ты    сучонок, говоришь, ширинка уже   застегнута, да?   
-Лященко,стоящий  рядом с Вадимом, резко схватив его руки, скованные наручниками, при-поднял их, так, что Вадим не мог пошевелиться, а правой схватился за бегунок на ширинке джинсов и резко опустил их вниз.
- Вот тебе и расстегнутая ширинка, - и он злорадно засмеялся.
- Что ты  делаешь, гад, больно же, зачем  ты  расстегнул  брюки, этого же не было! - у Вадима от  возмущения закипело в голове, он дернулся,оттолкнул сержанта и, буквально, прыгнул в сторону прокурора и девушки.
Но, Лященко, был из тех «ментов» (украинцев, по набору), который  имел  большой  опыт  по преодолению  сопротивления. Он  догнал  Вадима, схватил  его  за  руки в браслетах и резко поднял их вверх, Вадим  закричал от боли:
- А-а-а, больно   же! Ты, что  творишь, «мент», озверел, что  ли?
- А ты не рыпайся, стой  на месте и молчи!
- Как это молчи, товарищ  прокурор, почему надо мной издеваются, да ещё и ширинку  расстегнули как  насильнику и маньяку какому-то?-он кричал это в лицо повернувше-  муся к нему прокурору.
   От несправедливости и подлости «органов» ему стало жутко и больно, хотелось зареветь во весь голос.
   - А кто же ты, «гадёныш»? Маньяк и есть! Это ему спасибо, - он указал лицом в     сторону Лященко.
 - Если бы не милиция, ты бы её, точно, изнасиловал, а она, дура, тебя  еще  и защищает! Возмущённая девушка из-за спины прокричала:
- Перестаньте на него нападать, я студентка    юрфака и знаю законы, у него презумпция невиновности, тем более что я точно знаю и говорю,что  он  не виновен и   как  он оказался рядом,- она, немного  запнувшись, покраснела:
 - И на мне, я не знаю. Ищите  настоящих  насильников, их  было двое  молодых  мужчин, один повыше, другой пониже. Я дам показания, а это-го отпустите, что вы его мучаете в  наручниках. И  почему  это  ему   надо руки выворачивать?
- Так, студентка - юристка. Ты мне надоела, - зло  проговорил прокурор. – Я сам разберусь, кто прав, кто виноват. Если он  не  виновен, отпустим, если, виновен, получит  по  заслугам, понятно?               
- Ничего мне не понятно! Я пострадавшая, главный свидетель и против этого парня показаний давать не буду!
- Да нам и  не  нужны  твои  показания, он нам сам всё расскажет. Вот посидит в СИЗО, среди всякого отребья, и тут же всё  расскажет сам, раз ты такая добрая!
- Но, товарищ  прокурор,- девушка чуть не плакала, понимая, что парень попал в лапы милиции и прокуратуры, которые уверены в  его виновности на 100% и теперь его ждет тюрьма и, все её крики ничем ему не помогут.
- Это же  непорядочно, в конце концов, вы  задержали   невиновного, а те два «подонка», ходят где-то  рядом и  ещё совершат преступления!
 У них в институте рассказывали, что в городе  появился маньяк, который насилует   и убивает молодых женщин и девушек, и предупреждали их об осторожности, особенно,  в ночное  время. А тут, « на тебе», буквально, на  месте  преступления  задержали парня, вот тебе  и  «маньяк»,  считай, что  преступление уже раскрыто.
 Был  бы человек, а дело  «состряпать» можно всегда, было  бы желание. А желание у  прокурора, судя по всему, было  огромнейшее. К прокурору    подошли эксперт-криминалист и   начальник уголовного розыска:
  - Ну, что мужики, закончили?
  - Да, всё сняли, место осмотрели и обследовали. Из вещей, только эта сумка спортивная, - следователь показал прокурору    спортивную   сумку Вадима.
 - Можно ехать    в  отдел  и   оформлять протокол.
 - Давайте  грузите его, - он   указал на Вадима сержанту.
 - И  везите в отдел, пусть посидит, подумает. А вы, сударыня,- он повернулся к девушке.
- Поедете со мной в прокуратуру, мы там побеседуем, составим  протокол,  а  потом пойдёте  домой.
  Милиционеры затолкали Вадима в спец-отделение в задней части УАЗика и  закрыли  дверь.
 Тогда он в последний раз видел её лицо и, только, через шесть месяцев,  снова    увидел его в зале суда, где только  своей настойчивостью и твёрдостью, она спасла   его от тюрьмы.               
  А для Вадима, эти шесть месяцев, которые он провел в камерах СИЗО, стали  сущим адом.
 Его,  то   допрашивали  несколько дней подряд, заставляя признаться в попытке изнасилования,то не трогали месяцами, переводя в камеры,к сидящим там насильникам и убийцам.
Несколько раз  проводили очные ставки с девушками, ставшими  жертвами насильников  и маньяка,пытались даже «давить» на них, чтобы они опознали его как «извращенца».
  Очень уж хотел прокурор Яценко  отчитаться за проделанную работу и поставить «галочку» об отличной работе прокуратуры.
 Несколько раз соседи по камере, науськанные следователем, избивали его в камере. Одно выручало, что он был боксёром и  мог за себя  постоять, хотя устоять  против нескольких   бандитов (шкафов) было довольно трудно.
  Ему сначала  не разрешали свидания с   родителями, но адвокат, нанятый отцом, добился разрешения на встречу, но при этом  особой активности не проявлял, был, как будто, полусонным, словно отбывал  повинность  по  защите Вадима.
 Конечно, всё было не так просто для его отца. Следователь  так расписал картину преступления, что и у него в душу   закрались сомнения и, может, поэтому при    встречах с  Вадимом, он был сдержан и сух. Да, они любили его, он был их сыном, они как родители несли вместе с ним ответственность за то, что случилось.
Мать смогла  сделать одно, она пошла в спортклуб к его тренеру Виктору Ивановичу    Давыдову, в прошлом, известному  спортсмену, чемпиону Евро-пы и СССР и всё  рассказала.
  Спорт-комитет написал в прокуратуру  письмо, где дал  Вадиму прекрасную характеристику и ходатайствовал, если необходимо, о взятии   его на поруки. Следователь, читая это письмо Вадиму, только смеялся:
 - Вот идиоты, они, что, думают, что сейчас СССР, что ли, на  поруки  решили   взять, одурели  совсем!  Ничего  тебе  не  поможет гражданин Ильин, будешь  сидеть как  миленький. Лет  восемь я тебе обещаю. Вот так!
 - Послушайте  гражданин следователь, я не знаю, кто там за меня просит, но я в сотый и  тысячный  раз скажу, что я не виноват, никого не  убивал и не насиловал. Тех  девушек и женщин, которых мне предъявляли в вашем кабинете,я видел в  первый  раз в жизни. И на суде я буду говорить то же самое.
- Ну,это все так говорят: не убивал, не воровал,я не виноват! Милиционеры застали тебя, лежащего на почти голой девушке. Они заявили, что ещё бы несколько    минут и  половой  акт  совершился бы. Это  они  тебя  спугнули  и спасли  девушку. Было так  или нет? – следователь  пытливо   посмотрел ему  в глаза и снова:
- Ты скажи, тебя  застали на месте  преступления  или   нет, ты  лежал на голой девушке или нет?
- Я не   помню. Я решил послушать её сердце, она   ведь  лежала   как мёртвая. Да, она была в разорванном платье и без трусиков, и  я присел на  колени, чтобы убедиться, жива  она  или  нет. В этот момент меня «шибанули» чем-то по голове сзади, я  «вырубился» и   упал  лицом вниз на девушку, потеряв сознание. Видимо, милиционеры  застав   меня в той позе и  решили, что я   насильник и надели наручники.               
- Ну, это  я слышал сотни  раз. А  вот, посмотри на этот документ, - он  протянул Вадиму какую-то бумагу.
- Что это? 
- Это  протокол допроса потерпевшей Инны Михайловны Головиной, которая показала, что  это, именно, ты  схватил её и силой затащил вглубь парка, потом ударил её,и она потеряла  сознание.
  И, ты,   воспользовавшись  тем, что она без сознания, разорвал на ней платье, снял трусики, оголил груди и пытался изнасиловать. Только благодаря милиции этого не произошло.
- Этого не  может быть! - у Вадима от возмущения комок подступил к горлу. Он вспомнил все события того вечера и  все слова, которые говорила  и  прокричала та девушка. Неужели её заставили оговорить его. Да, дело «швах», если так, тут уже,  точно, тюрьма.
- Я   не   верю, дайте   мне посмотреть протокол!
 - На, смотри,  и читай, если не веришь, - и, следователь, протянул ему протокол  допроса потерпевшей.
 По  мере  того, как    Вадим, читал   его, у  него  холодели      руки и  ноги, от несправедливости  и людской  подлости у него закипело в душе, на  глазах выступили слёзы.
 «Вот, гадина, а? Как  она  могла, я ведь ее защищал, помог ей, а она дала такие лживые  показания». Вместе с болью в душе, пришло спокойствие и равнодушие к своей судьбе. Ему пришли на ум слова и разговоры соседей по камере, которые   имели  уже по  несколько  «ходок», в тюрьме и  на зоне тоже можно жить, надо только быть и оставаться человеком.
Ещё раз, внимательно, прочитав протокол и посмотрев подписи, он сказал:
 - Ну, раз так, то и  я  подтверждаю те показания, которые  дала  потерпевшая. Да, я её  заволок  вглубь парка на траву, «вырубил» и  пытался  изнасиловать.  Спасибо  милиции – увидели, дали   дубиной по голове и  оттащили от  девушки, одев браслеты!
 Следователь,  даже   подпрыгнул    в кресле и засиял:
 - Ну,  наконец-то!  Уже  пять  месяцев  мучаемся,  меня  чуть  с должности не сняли из-за тебя. Бери  бумагу и пиши заявление на  имя прокурора  района с чистосердечным признанием, а я, пока, заполню протокол.
Вадим сделал  всё, как сказал следователь, написал заявление прокурору и подписал все листы протокола. Довольный следователь потирал руки: дело сделано,  впереди суд. 
 Откуда Вадиму было знать, что  Инна ничего не писала, она почти  забыла про него в своих  студенческих заботах,а бумагу сочинил сам следователь и подсунул Вадиму для ознакомления, чтобы сломать его.
  Методы  пресловутого 37 года, – показания  родных,  близких  и  знакомых – обличающих    подследственного, которые, якобы,  они давали. И чего, на самом    деле, не  было – всё  это  было плодом  фантазии  следователей, для  того, чтобы   ускорить признание «вины» подследственным.
  На эту уловку попался и Вадим. Откуда  было знать  ему, 20-ти летнему, парню, студенту, спортсмену о человеческой подлости и  нечистоплотности органов, ведущих следствие. Он свято верил в справедливость, честность и добро.
Кстати,  его  адвокат  тоже был доволен, дело  близилось  к завершению и  ему уже  изрядно надоело ездить в СИЗО к своему подзащитному и вдыхать  там запахи параши и тюремной пищи.
 Он тоже  был уверен в виновности Вадима,хотя его и наняли, чтобы  его защищать. Слишком уж весомые были доказательства его вины, и вряд ли он смог бы ему реально помочь.
Дмитрий Сорин,так звали адвоката,был из семьи потомственных юристов.Его прадед был судебным исполнителем при суде ещё в царское время.
 Дед был прокурором области и края во времена начала расцвета советской власти, но в 40-м году, перед самой войной был арестован на 10 лет за превышение власти и вышел тюрьмы только в пятидесятом году в  год своего пятидесятилетия – уставшим, больным человеком. В пятьдесят пятом с него были сняты все обвинения, и он  был полностью реабилитирован
 Дмитрий, вообще-то, ещё в школе решил, что он не будет юристом, его  манили путешествия, нравилась   журналистика.
 Он мечтал  поступить в МГИМО и стать  журналистом-международником. Однако, несмотря на  золотую медаль, после окончания  школы, в МГИМО он не прошёл по конкурсу, его попросту «завалили», зато с удовольствием приняли в юридический институт, который он и окончил без особого желания со своей стороны, но пожеланию отца и теперь трудился в коллегии адвокатов без особого энтузиазма.