Сладости

Перевод с французского

Итак. Вперед. Я застыл на перекрестке улицы Святого Панталеона и улицы Помм. Последние колебания. Я вышел от пси и должен вернуться домой, пройдя сквер Шарля Де Голля. Естественно, в это время, несколько клошаров уже присохли к выходу из метро и попрошайничают. Смелее. Я могу пройти и выполнить его предписание. Не дрожать! Я выдержу!

Пси долго не мог подобрать диагноз моей болезни. Уже два месяца как я прихожу и провожу у него по три часа в неделю. Рассказываю о своих страхах, снах, о моей семье или просто о том, как я провожу свое время. И только сегодня он смог мне сказать хоть что-то. Не могу быть уверенным в его толковании, но симптомы он подметил верно. Чувствую, мне будет трудно следовать его инструкции.

Он обратил вдруг внимание на коробочку со жвачкой. Не на эти жуткие штуки серо-бурого цвета с дозой никотина, оказавшиеся неожиданно в моде после запрета курить в кафе, нет, а разные жвачки и драже с ментолом,  мятой, эвкалиптом и так далее, которые продают спокон веков во всех журнальных ларьках, и которые покупают массы людей, желающие скрыть свое несвежее дыхание. Входя давеча в его кабинет, я предложил ему один из этих леденцов, и тут его взгляд просветлел. Он попросил меня сесть и рассказать об этих драже и обо всех моих воспоминаниях связанных со жвачками.

Мои первые запомнившиеся впечатления относятся к восьмилетнему возрасту. Я таскал тогда деньги из кошельков родителей. Один день у отца, другой день у матери. Понемногу, должно быть собралась кругленькая сумма. Я был осторожен, и они долго ничего не подозревали.  Но не их осуждающие взгляды в день разоблачения остановили меня. Мне нужны были деньги для покупки леденцов в булочной у станции метро Курсель, перед тем как пойти в школу. Я покупал пакет с набором из десяти сладостей ежедневно, но не ел ни одной. На десятичасовой переменке, я незаметно подходил к Юлии и дарил их ей. Насколько я помню, мы никогда не обмолвились и словом при этом. Из-за «низкого социального положения» я был изгоем в классе. Одетый хуже других, и главное лишенный возможности рассказать о каникулах в Куршевеле, о занятиях теннисом, о последних автомобильных гонках с двумя лупингами,  – все это мешало и мне, и им подружиться. Я был почти козлом отпущения, на меня давило отчуждение – и надо было найти способ выжить. Юлия была красивая блондинка, очень богатая, самоуверенная, обожаемая всеми и совершенно недоступная. Мне казалось, что я влюблен в нее, но не мог даже претендовать на такое право. Вместе с тем она принимала мои подношения, ничего не говоря и даже не съедая их. Я бесился от этого, но продолжал преодолевать ради нее преграды. Я надеялся, что это установит иное отношение ко мне, нежели презрительное и злонамеренное. Наконец, её подружка, такая маленькая карга, тоже Юлия, подошла ко мне и сказала, что было бы лучше, если жвачки были ментоловыми. Сперва я здорово обиделся, но потом совет оказался полезным. Мы не стали друзьями, но наши отношения стали приемлемыми.

С тех пор я раздал много сладостей. В колледже, целый класс стоял в очередь на переменках в надежде получить от меня жвачку. Я становился спецом в своем деле, регулярно меняя привкусы, мне удавалось сблизиться то с одним, то с другим из моих товарищей в зависимости от формировавшихся кланов. В лицее я продолжил свою жвачную специализацию, но сигареты и даже окурки оказались другими бесценными подарками. Пси прав. Одаривание стало болезненным. Если посмотреть поближе, оказывается, я постоянно размышляю о том, какой сделать подарок, где его купить, что мне поможет получить пользу от нового знакомства. Мне известны все лавки города. Продавцы ценят мою щедрость и откладывают для меня диковинки. Если у меня что-либо просят, я с радостью тут же отдаю то, что имею, но чаще всего я предвкушаю просьбу. На Рождество я трачу сумасшедшую сумму, я не пропускаю ни одного дня рождения, ни друзей, ни коллег, но что я больше всего люблю – это делать сюрпризы. Дети моих друзей это быстренько усекли. Прежде чем поздороваться со мной, они спрашивают, что я им принес.

Вот я в десяти метрах от метро Капитоль. Бомжи на месте. Бородач в розовом берете, тот который зовет меня «ваше превосходительство», всякий раз, когда я сталкиваюсь с ним, смотрит в мою сторону с улыбкой. У меня дрожат руки. Хочется закурить. Мне чудится, что монеты в моем кошельке позвякивают. Я сосредотачиваюсь и смотрю вдаль, в бесконечность, чтобы не слышать нищих. Мне приходят в голову последние слова пси: «Строго воспрещается дарить, давать и даже одалживать. Вам надо лечиться. Если Вы не будете соблюдать инструкцию, мне придется вас госпитализировать». Когда я вынул чековую книжку для оплаты сеанса, он добавил: «Для начала, уберите это и возьмите назад коробку шоколада, которую Вы мне принесли». Что мне с ней делать?

                Дим Косель "SanG d'Encre" n°99, FEVrier 2008