Первый прыжок

В часть военно-транспортной авиации Балтийского флота, что в поселке Храброво, туда, где должны были проводиться парашютно-десантные сборы, разведчики морской пехоты пошли взводными группами пешим маршем, без сухого пайка, но с оружием и по полной выкладке, соблюдая все правила скрытности и маскировки. Периодически в контрольных точках их встречал командир развед-десантной роты на своем БРДМе (боевой разведывательно-дозорной машине), давая возможность изжарить на костре заячье мясо, которое он раздобыл недавно на охоте, проезжая через полигон Хмелевка. Времени на прием пищи давалось совсем мало. Бойцы успевали только слегка обжарить зайчатину, а ели ее уже на ходу! Уставшие и изможденные, преодолевшие более пятидесяти километров, моряки, наконец-то прибыли к авиаторам. На ужине в летной столовой, благодаря чертовской усталости,  многие есть просто не стали, потому что не было аппетита и физических сил! А некоторые из морпехов начали засыпать прямо за столом.
Автобус «Балтийск – Калининград», плавно покачиваясь, ехал по шоссе. Вдоль дороги мелькали деревья с белыми широкими полосами на боках. Лес чередовался с рощами и полями, за которыми быстро за горизонт склонялось красно оранжевое солнце. Гвардии лейтенант Баранов с радостью в сердце смотрел в окно. Наконец-то реализуется его давняя юношеская мечта, и он совершит  свой первый прыжок с парашютом!
В памяти офицера стали всплывать эпизоды курсантской жизни. Вспомнился отъезд из родной части морской пехоты в Киев для поступления в высшее военно-морское политическое училище. Особой строкой отложился учебный лагерь, который уютно располагался посреди густого корабельного соснового леса, как раз недалеко от Киевского моря и легендарного Лютежского плацдарма. Вспомнилась небольшая база плавсредств, где курсанты ходили на ялах, и после каждой физзарядки купались в Днепре. Перед его глазами вновь предстал исторический Андреевский спуск, с выложенной вековыми камнями брусчаткой, по которой, порой опаздывая из увольнения, ускоренным бегом возвращался в вестибюль училищного клуба, где их курсантов для доклада с нетерпением ожидали дежурные по роте и ее командиры. Представилась и величаво воздушная красивейшая из всех киевских храмов Андреевская церковь, блистающая днем на солнце сусальным золотом куполов, и  прекрасно подсвечиваемая ночью мощными прожекторами. А вот и причудливый своими средневековыми формами дом «Ричарда Львиное Сердце», на фоне которого снимались эпизоды многих фильмов, одним из которых был и «Адъютант его превосходительства». А вот и пахнущие стариной, дореволюционные двухэтажные домики с мемориальными досками в память о людях когда-то проживавших в их стенах. Одна из них была посвящена какому-то революционеру по имени Ладо Кецховели, а другая  знаменитому доктору-писателю автору «Мастера и Маргариты» и «Белой гвардии» Михаилу Булгакову. Примыкающие к спуску улочки, узнаваемые по эпизодам из былых художественных кинокартин, приятно будоражили память.
А вот и учебный городок училища с бюстом Ильича на строевом плацу. Между собой курсанты из уст в уста передавали легенду о гетмане Запорожского войска Петре Сагайдачном, который был основателем знаменитой Киево-Могилянской академии, в стенах которой начинал учиться и великий русский ученый Михаил Ломоносов, а ныне находилось их родное училище.   А  где-то там же под асфальтом плаца была скрыта позабытая всеми могила самого гетмана. 
Первый учебный корпус вспоминался своей поточной аудиторией №217, где некоторые  курсанты успевали, и прослушать лекции, и отлично выспаться. В памяти Валерия возник легендарный боковой училищный коридор с уходящей вниз старинной железной лестницей. Каждая ступенька, которой  была промаркирована неизвестным дореволюционным мастером именем некого  Доната Липковского, возможно его самого. Валерию сразу же захотелось рассказать сидящему рядом пассажиру знаменитую училищную байку-анекдот о ветреном курсанте разгильдяе, соблазнившем неизвестную киевскую красавицу. И тогда ее разгневанная мать, потребовала у начальника политического отдела, срочно женить прелюбодея на ее дочери. В ответ на это контр-адмирал задал встречный вопрос об имени и фамилии виновника. На который мать уверенно и с пафосом ответила, что это ни кто иной, как курсант Донат Липковский! После чего НачПО привел ее на ту самую лестницу и, указав на те самые ступеньки, порекомендовал выбрать любую, которая понравится ей и ее дочери.
Сегодня перед самой поездкой в Храброво Валерий выпил две чашки горячего растворимого кофе, изготовленного на сахарном заводе в городе Лиепая, и его память как никогда предельно обострилась. Вспомнились подробности последнего государственного выпускного экзамена по навигации. Он до цифр вспомнил всю прокладку курса и маневров своего корабля, все записи на страницах навигационного журнала. Но тогда им по невнимательности была допущена грубейшая ошибка, которая поставила всю государственную комиссию в сложное положение, как быть с партийным секретарем роты, результат работы которого был неудовлетворительным! Пожалели и поставили в диплом единственную тройку, о которой Валерий Баранов всегда вспоминал очень болезненно.
На автовокзале в Калининграде гвардии лейтенант пересел на автобус, идущий в аэропорт Храброво. Ему оставалось только вовремя попросить водителя остановиться на нужном перекрестке дорог, и пешком дойти до самого поселка, и находившейся в нем авиационной части. Именно там начинались воздушно-десантные сборы у подразделений третьего десантно-штурмового батальона морской пехоты и развед-десантной роты разведывательного батальона бригады. За окном мелькали достопримечательности Калининграда, а за его границами все те же старые деревья, окаймляющие шоссе с обеих сторон. Жители метко, но с горькой иронией называли их солдатами вермахта. Дело в том, что росли они вдоль местных дорог так часто, что у автомобилистов, попавших в дорожно-транспортное происшествие, почти не оставалось шансов проскочить между стволами.
А чего только стоило гвардии лейтенанту, добиться разрешения комбата на  участие в этих сборах! Несколько обращений были категорически отвергнуты в связи с профессиональными задачами политработника. Но настойчивость молодого офицера все-таки сумела «взять город». И через некоторое время, гвардии майор Курбанов все-таки дал отмашку.
Шагавшему по дороге к поселку, Валерию почему-то вспомнился образ главного героя фильма «В зоне особого внимания», командира разведвзвода ВДВ (воздушно-десантных войск) гвардии лейтенанта Тарасова, и в ушах зазвенела песня  «… мы служим в десантных, продуваемых всеми ветрами войсках!» Душа молодого офицера морской пехоты радовалась и ликовала, а десантная строевая плавно перелилась в лирическую песню о дельтаплане, в исполнении Валерия Леонтьева. И вот гвардии лейтенанту уже кажется, что он парит в облаках, любуясь земными красотами!
Каждый день подготовки к прыжкам морпехи занимались укладкой парашютов, наземной пред прыжковой подготовкой, по ночам практически совершенствовали тактику разведподразделений. Гвардии лейтенант Баранов, прибывший в Храброво лишь через двое суток после начала сборов, в тренировках участвовал наравне с личным составом. Сначала командир третьего батальона попытался сделать его вечным дежурным по сборам, но против этого решения резко высказался командир развед-десантной роты гвардии капитан Михайлов, разъяснив комбату, для чего в Храброво прибыл офицер управления разведбата. После этого, по приказанию гвардии капитана, с Барановым стал персонально заниматься заместитель командира взвода специальной разведки гвардии сержант Анатолий Блызнюк. Он то и  обучил молодого офицера многим премудростям парашютного дела. Зачеты у лейтенанта принял лично командир второго взвода специальной разведки, умудренный и многоопытный в парашютном деле гвардии старший лейтенант Сергей Примаков.
Баранов хорошо подготовился к совершению первого в своей жизни прыжка. Но выполнит его Валерий, впервые ощутив свободное падение, только через два месяца. И только тогда он почувствует  себя  настоящим десантником, из тех самых  «продуваемых всеми ветрами войск». К несчастью, в этот раз прыжки были отложены, а сборы отменены, потому что  целую неделю скорость ветра и низкая облачность превышали все допустимые нормы!
На очередном рабочем совещании, которое, как всегда проводилось в разведбате в пятницу, убедительно выступили новый начальник штаба и стареющий замполит, по деловому высказался усатый зампотех, о чем-то проблеял худосочный заместитель по снабжению. И как всегда твердо и убедительно подвел главный итог сам командир батальона:
- В воскресенье вся бригада морской пехоты участвует в кроссе на десять километров. Мы, вместе с танкистами и артиллеристами бежим по своей трассе, которая будет обозначена на местности флажками. Начнется она от новой казармы, и сначала будет петлять по лесу, а потом проляжет по дюнам в сторону Балтийска, затем развернется вспять, и  завершится на огневом городке нашей части, где все участники забега отстреляют учебное упражнение из автомата. Понятно!? Подразделения бегут под руководством своих командиров. Я буду ждать всех вас на финише. Да, совсем забыл, во главе взвода обеспечения побежит секретарь комитета ВЛКСМ батальона гвардии лейтенант Баранов, он ведет во взводе политические занятия, хорошо знаком личному составу. Считаю, что заместитель командира батальона по снабжению старший лейтенант Шатилов, не способен выполнить эту задачу! 
Баранов прибыл в часть в августе. В штабе Балтийского Флота он встретился с  начальником отдела кадров политуправления. Капитан 1 ранга рассказал ему об обстановке на флоте и подтвердил правильность выбора офицера, вернувшегося после училища на Балтику. 
Именно он  направил Валерия для дальнейшего прохождения службы в распоряжение начальника политического отдела  бригады морской пехоты.
-  Пойдешь служить во второй батальон морской пехоты замполитом роты, а потом посмотрим, а твой разведбат подождет!
Сурово сообщил гвардии лейтенанту представительный гвардии подполковник.
Валерий знал, что каждый прибывающий на службу молодой лейтенант, обязан представиться комбригу и всем его заместителям. И поэтому сразу же после посещения кабинета сурового начальника политотдела, он уверенно пошел прямо к начальнику штаба, который раньше в бытность его срочной службы, был начальником штаба полка и знал нашего гвардии лейтенанта еще как матроса и сержанта.
-  Разрешите войти, товарищ гвардии подполковник!
Произнес Валерий.
- Входи, входи, Баранов! Решил вернуться в бригаду, молодец, хвалю!?
Произнес НШ бригады, слегка оторвавшись от каких-то очевидно важных документов, лежавших на его столе.
-  Какие планы на жизнь и службу, гвардии лейтенант? Куда хочешь попасть служить?
Недолго думая, и ни сколько не покривив душой, Валерий сходу выпалил:     - Хочу снова попасть в разведку, товарищ гвардии подполковник! Под знамена начальника штаба  бригады! Шерегеда внимательно посмотрел ему в глаза, и произнес:
-  А что мешает?
-  У начальника политотдела на меня совсем другие планы.
С горечью в голосе произнес Валерий.
-  Ну, не переживай, чем смогу, тем помогу.
загадочно улыбаясь, ответил гвардии подполковник.
Через трое суток уже после участия в боевых стрельбах второго батальона морской пехоты на полигоне Хмелевка, Баранова вызвал к себе главный политработник соединения, и раздраженно произнес:
-  Ну, что Баранов, ты все-таки добился своего! Ну, что же  иди служить в свой разведбат!
Валерию сразу же вспомнились слова начальника штаба «чем смогу, тем помогу!», и он мысленно сердечно поблагодарил гвардии подполковника за оказанную помощь.
В военном городке поселка Мечниково, где располагались танковый, разведывательный батальоны и вся артиллерия морской пехоты, пошли слухи о том, что вновь прибывший комсомолец разведбата «свой». Он раньше проходивший срочную службу здесь же, тогда еще во взводе  разведки полка. Его знали многие прапорщики и офицеры танкисты, они то и  вспоминали, что в батальон Валерий пришел служить еще матросом, а в училище ушел сержантом, будучи сначала заряжающим, а потом командиром плавающего танка. Некоторые поговаривали о том, что Баранов был толи самбистом, толи борцом классического стиля, и физподготовку всегда сдавал только на отлично, да, и к своим служебным обязанностям относился добросовестно. В курилке военного городка, канцеляриях батальонов и рот старожилы и молодежь, высказывали мнение о том, что служба гвардии лейтенанта в морской пехоте БФ должна сложиться удачно.
Взвод обеспечения ОРБ (отдельного разведбатальона) был подразделением проблемным. Туда списывали бойцов по здоровью, травмированных на прыжках, а также нарушителей воинской дисциплины.  И вообще, каждый снабженец был «сам себе режиссер». Один являлся водителем автомобиля комбата, другой батальонного грузовика ГАЗ-66, третий писарем, четвертый каптерщиком (заведующим вещевой кладовой). Короче говоря, сборная солянка, которая уверенно занимала самое последнее место в социалистическом соревновании части.
Предложение комбата пробежаться, гвардии лейтенанта Баранова особо не расстроило. В училище, он, серьезно занимаясь спортом, постоянно совершенствовал свою борцовскую выносливость, и каждое божье утро, совершал марш-броски по Киевским горам. Самый трудный этап бега начинался от подножия мраморной лестницы, спускавшейся сверху от Владимирской Горки до днепровской набережной. Интересным фактом было то, что по легенде лестница, построенная еще в девятнадцатом веке в честь присвоения городу Киеву Магдебурского права, проходила по тому самому пути, по которому князь Владимир направил киевлян для крещения в Днепре. Беговую выносливость Валерий развил до первого спортивного разряда, и сейчас после распоряжения комбата, решил пробежать дистанцию в пол силы, особо не напрягаясь, в память о своем спортивном прошлом.
Надев куртку от танкового комбинезона, и став во главе группы снабженцев, Баранов дожидался отмашки судьи. Первыми бежали моряки роты средних танков, за ней пошла вторая рота плавающих танков, третьей развед-десантная рота. Снабженцы бежали четвертыми. Свой бег Валерий строил тактически и технически грамотно, как учили тренера и преподаватели легкой атлетики в физкультурном техникуме, где он учился до призыва на службу. Экономил силы на спусках, делая большие шаги, ритмично работал руками и ногами на подъемах, стараясь делать полный выдох и вдох. На успешное выступление в кроссе личного состава взвода он не рассчитывал. Ему казалось, что старослужащие матросы сильно напрягаться не станут и просто сойдут с дистанции. Но, как показало время и результат – этого не произошло. Сначала гвардии лейтенант  заметил, как обошел разведчиков, потом догнал  бойцов второй роты плавающих танков, и постепенно начал обходить  середняков (рота средних танков).
Два самых первых, готовящихся к финишу, танкиста бежали не торопясь, спокойно и уверенно. Они шли рядом друг с другом, предвкушая сладость победы. Но к своему удивлению вдруг услышали стук кожаных подошв офицерских сапог,  и с недоумением обернулись. На приличной скорости их обходил реальный претендент на победу. Им оказался секретарь комитета комсомола разведбата.
Прежде чем финишировать, Баранов услышал негодующий окрик комбата:
- Лейтенант, где личный состав!
 Стоявшие рядом с майором Курбановым командиры танкового батальона и артиллерийских дивизионов, дружно порекомендовали комбату разведбата Баранова не задерживать, пускай лейтенант покажет результат! А тут о чудо, вслед за офицером подтянулись и моряки снабженцы. Наверное, им захотелось не ударить в грязь лицом, и не отстать от своего лидера. К огневому городку подбежали все старослужащие, показав самое лучшее время в бригаде. Но подвели два молодых матроса, которые «сдохли» еще по дороге в лесу. Позже, неформальный лидер взвода, готовящийся к весеннему увольнению в запас матрос Никишов подойдет к гвардии лейтенанту, и выскажет общее мнение снабженцев:
- Ташан (товарищ гвардии лейтенант)! Выражаем вам наш респект-уважение! Сказать по правде, мы не ожидали от вас такой прыти. И в знак благодарности за то, что взвод поверил в свои силы, почувствовал себя достойно среди подразделений бригады, мы обязуемся уважать вас и дальше, а если когда-нибудь, возникнут проблемы, обращайтесь,  не стесняясь, всегда поможем и выручим, чего бы нам это не стоило!
 Это откровение матроса стало для Валерия полной неожиданностью, своеобразной  оценкой всей его лейтенантской работы во взводе, отношений Баранова с моряками. Хотя на этом десятикилометровом кроссе взвод и не вошел в число бригадных лидеров, по вине тех самых молодых матросов, но к офицеру стали относиться совершенно по другому. А старший лейтенант Шатилов, подойдя к Валерию, смущаясь, пожал ему руку, и сдержанно поблагодарил. 
Уже на следующий день гвардии майор Курбанов вызвал батальонного комсомольца к себе.
- Товарищ гвардии лейтенант, клуб части заведование  разведбата, и его необходимо довести до ума! Нужно найти металлические трубы, и подготовить к установке механизм закрытия занавеса на сцене.
 Четко и понятно по-военному произнес он.
- А где же мне их взять, товарищ гвардии майор?
 В свою очередь спросил молодой офицер.
 - Это твоя забота, лейтенант. Приказание не обсуждается, а выполняется, ты в курсе!?
Баранов приказ понял, но где можно было найти необходимые трубы, он представить себе не мог. После получения в феврале месяце повторного напоминания по установке механизма, Валерий просто начал падать духом. Где брать, и искать эти проклятые трубы!? А тут, еще как на грех, командир развед-десантной роты вновь пригласил его поехать с ними на прыжки. Что делать? Узнав причину сомнений лейтенанта, Михайлов,  посоветовал «не брать дурного в голову» и все же рискнуть, поехав вместе с разведчиками в Храброво. И он объяснил ему, что невыполнение приказа комбата, нарушение конечно серьезное. Но желание совершить свой первый в жизни прыжок с парашютом, должно быть сильнее страха перед командирским взысканием.  И гвардии лейтенант решил последовать совету бывалого командира роты.
Военно-транспортный самолет АН-26 вздрогнув, остановился перед строем морпехов.  Рампа поползла вниз. По команде инструкторов морские пехотинцы быстро разобрали свои парашюты,  они торопливо застегивали ножные и грудные обхваты, прилаживали  запасные парашюты и стропорезы к ним. В данной ситуации роль стропорезов исполняли обыкновенные штык-ножи, которые тоже заняли свои штатные места.  Далее последовала еще одна новая тщательная проверка всей десантной амуниции, которую в ускоренном темпе провели компетентные офицеры и прапорщики подразделений. У одного из моряков третьего батальона стропы вылезли из газыря, и это стало причиной отмены его участия в прыжках. Ничего не поделаешь – без суеверия никуда!
- Небо не хочет сегодня встречаться с тобой.
 С загадочной ухмылкой тогда произнес руководитель прыжков гвардии капитан Александров.
Купол, который достался Баранову, не был подогнан по росту. Из-за чего лейтенанту пришлось выслушать целую тираду эпитетов от того же  гвардии капитана, который не обращал никакого внимания ни на звания,  ни на должности военнослужащих. Доставалось многим, но никто не обижался, так как все понимали, что от этого зависит их жизнь.
Начальник воздушно-десантной подготовки бригады обернулся лицом к стоящим в строю бойцам, и громко прокричал:
-  «Ну, что, покойнички, готовы к прыжку!»
- «Так точно!»
Дружно в ответ проорали они.
Служба в ВДВ с детства интересовала Валеру Баранова своей романтикой и мужеством, но ближе всего его сердцу все-таки была легендарная  морская пехота. Уж очень он любил фильмы о моряках и литературные произведения о море и флоте. Еще в девятом классе он с удовольствием прочел книгу рассказов писателя-мариниста Леонида Соболева, которую принес для него отец. Поразил  его тогда рассказ о батальоне четверых. Как четыре моряка-парашютиста сыграли ключевую роль в исходе всей Григорьевской десантной операции под Одессой. Знал ученик средней школы и историю о героическом Майкопском воздушном десанте, который так же осуществили моряки черноморцы. И вообще морская пехота стала для него родной, потому что была неотъемлемой  частью славного и героического военно-морского флота, флота на котором служили его отец и дядя, и о котором сам юноша мечтал с малолетства.
Судьба офицера сложилась так, что срочную службу ему довелось проходить именно среди морских пехотинцев Балтики, но совершать прыжки с парашютом тогда не получилось. Взвод разведки в воздушно-десантных мероприятиях  подразделений полка не участвовал, потому, что на его штате стояли плавающие танки и БРДМы (боевые разведывательные дозорные машины), которые этого не предполагали. Пройти школу севастопольского учебного центра морской пехоты «Сатурн», где морпехов обучали разведывательно-диверсионной работе, водолазной и воздушно-десантной подготовке, не удалось. Начальник разведки полка порекомендовал ему помахать Севастополю ручкой. А за полгода до увольнения в запас Баранов поступил в высшее военно-морское политическое училище, планируя в будущем стать корабельным офицером.
Однажды во время увольнения в город, а было это уже на втором курсе, он узнал о новом художественном фильме, о десантниках «В зоне особого внимания».  С огромным удовольствием, посмотрел его вместе с друзьями в кинозале дворца культуры «Славутич». Кинокартина заставила военно-морского курсанта вспомнить морскую пехоту и серьезно задумываться о своем офицерском будущем. В его душе проснулась старая мечта о белом парашютном куполе и разведке! Да, и боевая работа гвардии лейтенанта Тарасова, главного героя фильма, произвела тогда на Валерия неизгладимое впечатление. Не думал он тогда, что и ему придется повторять ее в своей дальнейшей  офицерской службе, но только не в ВДВ, а в морской пехоте Балтийского флота.
В начале учебы, под влиянием друзей одноклассников, пришедших в училище из морчастей погранвойск,  он загорелся тем, чтобы после четвертого курса продолжить службу в качестве морского пограничника. Но новый фильм о десантниках и морских пехотинцах «Ответный ход», поставленный, так же, как и картина «В зоне особого внимания» по заказу самого Командующего ВДВ генерала Василия Филипповича Маргелова, буквально заставил нашего героя задуматься об  изменении своих прежних планов.  И не маловажную роль во всей этой истории сыграло письмо, адресованное ему начальником политического отдела уже не полка, а бригады морской пехоты, который предложил вернуться в Балтийск. И поэтому после очередного собеседования с главным корабельным старшиной Барановым, мичман-кадровик, курирующий морчасти, нервно закрутил пальцем у виска:
- Да, разве от пограничной службы отказываются!
В салоне самолета морпехов рассаживали по обоим бортам по весу и личным габаритам. Гвардии лейтенант оказался вторым по счету от рампы на левом борту. Перед самым подъемом АН-26  в воздух на их скамью первым с края, присел незнакомый офицер в летном шлемофоне и синем зимнем комбинезоне со спортивным парашютом за спиной. Чудным показалось  наличие в его руках длинных белых кожаных перчаток. Когда самолет взлетел и набрал нужную высоту, незнакомец взглянул сначала на забортный пейзаж за кормой АН-26-го, и, потом обернувшись лицом к кабине пилотов, внимательно посмотрел в глаза сидящих по обоим бортам моряков. Потом неизвестный парашютист одел на глаза летные очки, и перед тем, как облачить свои руки в длинные белые перчатки, трижды ударил ими по каблуку, своего левого ботинка, и легко, отделился от самолета, сгруппировавшись в воздухе. Некоторое время десантники наблюдали его летящим за рампой самолета, но вскоре фигура начала отдаляться и уходить вниз, паря в воздухе словно птица. Широко расставленные в стороны  руки незнакомца и балансирующие как рули согнутые ноги, позволяли осуществлять ему различные элементы парашютной эквилибристики.  Как выяснилось потом, тем самым таинственным парашютистом был ни кто иной, как сам начальник воздушно-десантной подготовки флота – полковник Павлов.
Буквально через несколько мгновений в самолете загорелся желтый свет, а потом  и зеленый, заставивший  нашего ротного, вместе со старлеем  Примаковым, начать по бортный выпуск разведчиков. Баранов  сгруппировался так, как его учил Толя Блызнюк - согнул ноги в коленях, и в падении ударил  себя пятками по ягодицам, обхватил левой рукой запаску, а правой, взялся за вытяжное кольцо. Стабилизирующий парашют закончил свою работу через три секунды после отделения от борта. Раздался щелчок страхующего прибора. К этому времени гвардии лейтенант уже успел отсчитать давно заученные наизусть: «пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три, кольцо!» и, дублируя работу прибора, рванул красную проволоку  кольца на себя! В этот самый момент он прочувствовал, как вышел основной парашют, сильно дернув его за плечи кверху. Купол работал исправно, перехлестов не было, стабилизирующий спокойно лежал на нем сверху, стропы, были, натянулись, как струны.
По соседству слева и справа, спереди и сзади  в воздухе никого не было, значит все в порядке! В ушах от перепада давления почувствовалась слабая боль. Парашют Д-5, слегка покачиваясь, летел по необъятному небу. В эти мгновенья душу лейтенанта переполняли яркие положительные эмоции и неудержимая человеческая радость, ему чертовски хотелось запеть во весь голос! А ветер нес и нес Валерия к земле. Ликующий парашютист летел в прозрачной синеве, но только делал это спиной вперед. И тогда, вспомнив все наставления своих учителей, Баранов взялся за лямки парашюта и сделал захват «крест-  накрест». Он потянул их в противоположные стороны, тем самым развернулся лицом к месту приземления. Пролетая над земными красотами, он вспомнил, что точка приземления – это то самое место, пеленг (направление) на которое не меняется, и внимательно осмотрел площадку приземления сверху. Земля, покрытая молодым белым снегом, приближалась, стремительно, ее поверхность была ровной без ям и бугров. Гвардии лейтенант крепко сжал ступни и колени, и слегка подтянулся на лямках. Удар о замерзшую февральскую землю был весьма чувствительным. Валерий машинально сделал кувырок вперед, так как учили его инструктора-разведчики, и встал на обе ноги. Не смотря на почти полный штиль,  купол сразу же начал неторопливо наполнятся ветром, угрожая протащить парашютиста по заснеженному полю на животе и запаске, как на салазках. Офицер вновь вспомнил рекомендации наставников, и, вскочив на ноги, забежал в противоположную сторону относительно направлению движения ветра. Белый купол погас. Достав парашютную сумку, Баранов произвел его полевую сборку, связывая стропы, как девичью косу. 
Оглянувшись назад, он замер от неожиданности. В небе спиной вперед прямо в его направлении летел парашютист, он неоднократно пытался развернуться лицом к месту приземления прыжком, но у него ничего не получалось. Земли офицер коснулся пятками и упал навзничь, очевидно сильно ударившись головой о заснеженную замерзшую землю. О том, что неизвестный после падения потерял сознание, и может быть немедленно унесен ветром на другой конец площадки приземления, показалось не только нашему лейтенанту. К лежащему на снегу офицеру сразу же бросились все находившиеся поблизости морпехи. Позже выяснилось, что этот старший лейтенант из третьего батальона вообще личной подготовкой к прыжкам не занимался, а лишь кое-как прошел теоретический курс. Стало очевидным, что наземную подготовку в третьем батальоне проводили только с моряками срочной службы, а для прапорщиков и офицеров – это мероприятие было делом добровольным. Вот из-за чего и стала реальностью, серьезная черепно-мозговая травма гвардии старшего лейтенанта с лошадиной фамилией Белокопытов.
Прошло более тридцати пяти лет со дня совершения Валерием Барановым первого прыжка.  Но и сейчас он ясно помнит, как в тот самый праздничный день, через несколько минут после его приземления, над головой пролетел уже другой самолет - Ан-2. Из него стали выходить парашютисты в светло серых комбинезонах. Почти все они правильно отделялись и группировались в воздухе, умело управляли своими парашютами, и четко приземлялись, без суеты собираясь, в установленном месте. Тогда морские пехотинцы заговорили между собой, о том, что это  моряки флотского спецназа, которые служат три года, и умеют буквально все на свете. 
Наши прыжки проводились двадцать третьего февраля, в день, который в те годы еще не был красным днем календаря. Чистое почти без единого облачка голубое небо было безмолвным. Как по Гоголю «не шелохнется, и не прогремит!» Яркое солнце освещало огромное заснеженное поле. В некоторых местах на горизонте были видны небольшие рощицы и  перелески. Шоссейная дорога, проходившая по его правому краю, с обеих сторон ограничивалась рядами больших старых деревьев, посаженных немцами еще в начале двадцатого века. Их раскидистые кроны, местами были покрыты искрящимся снегом. И пролетая над их верхушками, морпехи-десантники с замиранием сердца молили Бога, за то, чтобы ветер отнес их купола подальше от этих препятствий.  Не хотелось оказаться в режиме, повисшего на верхушке ясеня партизана, которому потом придется еще долго и нудно слезать вниз на шоссейную дорогу с ее автомобилями. Да и снятие с веток своего застрявшего купола, после спуска вниз по запаске, рискуя попасть под колеса, было не самой лучшей перспективой.
В начале полевой сборки парашюта, Баранов снял со своей левой руки красную проволоку вытяжного кольца, и опустил его в сумку. Но среди разведчиков все-таки нашелся матрос, который забыв наставления командира взвода, после открытия купола, уронил кольцо в чистом поле. И дабы избежать повторения этой ситуации в будущем, в воспитательных целях, ротный придумал интересное, но трудоемкое задание. Предстоял совместный поиск кольца бойцами всего взвода специальной разведки по всему периметру огромной площадки приземления. Но храбровские снега были настолько белыми и глубокими, что даже через час, эта операция успехом не увенчалась, кольца так и не нашли, хотя отыскали чей-то штык-нож, потерянный когда-то каким-то горе парашютистом на прыжках прошлых лет. Это командирское задание надолго осталось в памяти участвовавших и наблюдавших разведчиков, и не только на весь дальнейший период ихслужбы в развед-десантной роте. Дабы в дальнейшем повторять подобное неповадно было!
Настроение после приземления у Валерия, как и у многих десантников, было просто замечательным, даже можно сказать превосходным, и ему снова захотелось громко запеть. Но сделать это в кабине БРДМа, гвардии лейтенант постеснялся. Неожиданно одессит гвардии младший сержант Аркадий Бродский, во весь голос запел песню Марка Фрадкина о красном коне. Его сильный, звучный, поставленный голос (его родственники имели прямое отношение к Одесскому оперному театру) заполнил не только все боевое отделение БРДМа, но  как показалось гвардии лейтенанту, и  души всех лежавших в нем на парашютах разведчиков. Песня вырвалась через люк водителя на воздушный простор и разнеслась в бескрайней лазури неба, постепенно растворяясь в его бесконечности. И тогда Валерий поймал себя на мысли, как ему хочется, как романтичному подростку, оседлать этого самого красного коня, оторваться от земли и взметнуться высоко, высоко в небо, туда, где желтый диск солнца уже успел спрятаться за появившееся на горизонте причудливое облако, напоминавшее вершину огромной белой скалы.
Обратная дорога в часть заняла почти полтора часа. Уже ближе к Балтийской заставе Баранов вспомнил о приказе комбата и о проклятых трубах. Настроение Валерия резко упало до нуля, ведь срок доклада начальнику уже давно прошел! Но он вновь соизмерил и оценил значение происшедшего в его жизни события. Баранов постепенно успокоился. Неожиданно на ум пришла мысль, о том, что этот самый первый прыжок дорогого стоит, как событие, равному   которому может стать только первый выход в море на боевом корабле, да погружение в пучину океана на борту подводной лодки или первый водолазный спуск.
 После прибытия в городок и переодевания в повседневную форму одежды, лейтенант увидел матроса Никишова из взвода снабжения. Тот, как бы невзначай подошел к офицеру, чтобы поздравить с первым прыжком. 
- Товарищ гвардии лейтенант, примите наши поздравления! Матрос обратил внимание на тревожное выражение лица офицера. И дипломатично спросил его о причине уныния.
Баранов, не спеша и сдержано рассказал о неисполненном пока приказе гвардии майора. Никишов задумался и попросил немного подождать, обещая обязательно помочь. Через час, он таинственным образом отозвал Валерия в сторону и предложил после двадцати двух часов подойти к КПП парка боевых машин танкового батальона. Невзирая на предстоящие позднее возвращение в семью, и выслушивание очередных упреков молодой жены, гвардии лейтенант все-таки пришел на указанное Никишовым место. Не смотря на то, что парк находился под охраной, офицер заметил, что патрульный, как бы невзначай отошел в сторону караульного помещения, и отвернулся. Никишов жестом руки позвал Баранова за собой, и они двинулись прямо к дальним воротам. Там уже стоял батальонный ГАЗ-66 с прогретым мотором. За баранкой сидел дремлющий водитель из числа старослужащих, а в кузове находились еще три бойца, готовые на все. Валерию учтиво предложили сесть в кабину на место старшего машины.
Через открытые ворота, которые условно закрывались большим висячим замком, автомобиль с выключенными фарами, выехал за пределы ограждения части, состоявшего из бетонных столбов, укутанных в острую колючую проволоку. Водитель на небольшой скорости пересек по проселочной дороге заснеженное поле, и направил свой Газон к железнодорожному переезду. Через некоторое время они доехали до военного городка бригады, и через сто метров от парашютной вышки свернули вправо на бетонно-песчаную дорогу, окаймляющую старое городское кладбище и развалины немецкого форта «Штилле». Проехав еще несколько сотен метров, автомобиль остановился. Выпрыгнувший из кузова Никишов, попросил лейтенанта посидеть в кабине вместе с водителем, а сам с тремя бойцами направился пешком дальше  в сторону железной дороги. Примерно, через полчаса, все четверо вернулись обратно, попарно неся в обеих руках, как носилки, водопроводные трубы, которые затем были быстро загружены в кузов. После этого бойцы предложили Валерию, выйти  из машины, и направиться к себе домой. А сами незаметно вернулись в часть, определив машину на место ее стоянки. Трубы были перенесены и сложены ими за сценой клуба. После чего они вернулись в расположение батальона и произвели отбой.
Утром после развода на занятия и работы, гвардии майор Курбанов, подозвал к себе батальонного комсомольца.
- Ну что, лейтенант, почему уехал на прыжки без моего разрешения!? Да, еще и не доложил о выполнении моего приказания! 
Металлическим голосом произнес он.
- Виноват, товарищ гвардии майор, на тот момент вас в части не было. А ваше  приказание по трубам я выполнил! Сейчас они лежат в клубе на сцене!
Бодро недрогнувшим тоном ответил секретарь комитета ВЛКСМ.
- Ну, что, молодец! Видишь, можешь, когда захочешь!
С улыбкой произнес Курбанов.
В жизни и службе офицера Баранова было еще много неординарных интересных моментов и ситуаций, в том числе и не один десяток прыжков с парашютом днем и ночью, с оружием и контейнером, и даже на воду в составе той самой части флотского спецназа, бойцов которой он запомнил еще в лейтенантские годы.  Но первый прыжок, как первая любовь, остается в жизни человека событием незабываемым, которое делит жизнь на «ДО» и «ПОСЛЕ», событием которым он гордиться всю жизнь, как гордятся боевой наградой.