Алексей Цветков, о демократии

NOTE: Замечательный текст. Решил сохранить на память.
==

Если кто еще не потерял нить и суть, это моя очередная реплика в дискуссии с Ostap Karmodi о связи либерализма с демократией и о взаимных преимуществах-недостатках прямой и представительной демократии — ссылка на его замечания в первом коменте.

На самом деле материал требует обширного эссе, на которое я сейчас по некоторым причинам неспособен (поймал себя на том, что уже не могу отвязаться от этой формулы, как Лев Николаич от своего ебж), поэтому ограничусь несколькими возражениями по конкретным пунктам и общими замечаниями в конце. И это будет мой последний вклад — не потому, что мы исчерпали тему, а просто она здесь уходит в песок (вот когда ностальгируешь по жж).

Остапу, если он пожелает, оставляю право на заключительное слово.

Во-первых, довольно поразительно, что к достоинствам прямой демократии причисляется отсутствие подкупа, шантажа и лоббизма. Достаточно вспомнить предшествующую брекзиту кампанию, где агитаторы напролом врали о каких-то немедленно выручаемых деньгах, в результате чего целый город лишил себя дотаций ЕС, на которые в основном и существовал.

Это — неизбежная проблема попытки практиковать прямую демократию в современном крупном государстве, где любой масштабной прямой акции неминуемо предшествует подготовительный период. Здесь как раз простор шантажу и лоббизму, причем по отношению к самым неосведомленным сегментам населения, и никакая Швейцария не застрахована.

Тогда как в представительной демократии у самых невежественных депутатов есть штат сотрудников, который в принципе может проверить цифры и факты.

В Афинах с их максимум тридцатитысячным электоратом эта опасность была меньше, но там была даже худшая: опытный демагог в состоянии быстро развернуть не слишком компетентную толпу в любую сторону, тут уж не до проверки цифр. Вообразите себе толпу на предвыборном митинге Трампа, способную немедленно воплотить его призывы в действия — например, избивать оппонентов или сажать их в тюрьму.

Во-вторых, если обратиться к свободе мысли, слова, и религии, тот тут вообще любая демократия только враг, а не гарант: в США главный аргумент против конституционной конвенции, необходимость в которой некоторые считают назревшей — это как раз опасность, что гражданские свободы прямая демократия похоронит первыми.

Подойдите к первому встречному на улице и спросите его о приоритетах — ручаюсь, что гражданские свободы будут на последнем месте, если он/она вообще о них вспомнит. Эти свободы гарантированы Конституцией, которую сочинили в основном либералы, и затруднили ее изменение всеми доступными им способами.

 Да, ее можно изменить демократическими средствами, но это настолько хлопотно, что лучше даже и не пытаться. Желающих отошлю к истории внесения, то есть невнесения, конституционной поправки о равноправии мужчин и женщин.

Остап, на мой взгляд, попросту постулирует тезис о том, что власть народа — лучше не власти народа, но постулат все-таки не доказанная теорема.

Удивительнее всего, что он превозносит правовые достижения афинян, тогда как на мой взгляд именно греки, при всем их неоценимом наследии, были исключительно бездарны в правовом отношении. Попытайтесь попробовать на язык и на слух выражение «греческое право» - у вас ничего не получится, потому что язык сам подскажет, что римское.

 Римляне на дух не выносили прямой демократии. Демократический элемент был только частью их конституции, реально лишь в пору республики, когда народное собрание было полномочно принимать или отвергать решения Сената (но не вносить собственные предложения). Более того, эти выборы были настолько сложно устроены, что тоже ничего общего с прямой демократией не имели.

Напомню: Перикл, может быть лучший лидер за всю историю Афин, был отстранен от власти чуть ли не за пять минут по народному капризу. И вообще, желающим поближе познакомиться с «греческим правом», рекомендую перечитать «Пелопонесскую войну» Фукидида.

Алкивиад, по мнению некоторых единственный, кто мог одержать в ней победу, был отозван народом по недоказанному обвинению и в изгнании причинил бывшим согражданам немалую изжогу. А вместо него назначили Никия с нулевой способностью к военному делу и с неизбежным результатом. Лучшим свидетельством не в пользу Афин будет, наверное, тот факт, что их расцвет продлился каких-нибудь полвека, а их крах был по большей части результатом их собственной неорганизованности и недальновидности. Рим, даже если оставить в стороне Византию, просуществовал тысячелетие.

Поскольку на аргументы времени мало, призову в свидетели авторитет: Гиббон из своей точки наблюдения в XVIII веке считал лучшим временем для человеческой жизни эпоху Антонинов в Риме, а уж никак не Афины V в. до н. э. И чтобы вогнать последний кол: все правовое устройство Афин, давшее им возможность воспарить на эти полвека, было делом рук тирана Клисфена — его законы были слишком сложны, чтобы по-быстрому демонтировать их народными силами.

Все это, конечно, скорее осуждение прямой демократии, а не оправдание представительной.

О последней скажу здесь только, что ее делают более устойчивой как раз встроенные в нее антидемократические элементы, демонтаж которых намеренно усложняют догадливые основатели таких режимов.

В этом смысле США — оптимальный пример, но и он доказывает, что ничего вечного не существует, бывает лишь долговременное. Римская республика, при всех встроенных в нее (традицией, а не Клисфеном) сдержках и противовесах, потерпела в первом веке до н. э. необратимый крах, государство спас Август, воссоздавший его как деспотизм с республиканским декором.

 Не сочтите это за похвалу деспотизму — примите просто как аргумент, что все проходит.

И еще два слова о либерализме, который я вовсе не считаю неотъемлемой частью демократии — он просто на нее обречен, а это совсем другое дело. У социума нет иного механизма автокоррекции кроме институтов, и в случае либеральной демократии это либеральные институты.

Это правило ни из чего математически не выводится, хотя наверняка связано с законами информатики и термодинамики, но оно очевидно для каждого, кто знаком с историей не поверхностно.

И стражем таких институтов, нравится это нам или нет, может быть только государство, коль скоро сами эти институты строго ограничивают его полномочия. Эрозия этого охранного механизма происходит, на мой взгляд, именно под давлением «выпрямляемой» демократии — для меня это эмпирический факт, а не вывод из каких-либо законов.

Нам надоедают скучные профессиональные политики и эксперты, мы хотим харизматических лидеров и приводим их к власти народной аккламацией.

А самой естественной средой для их выращивания является излюбленная электоратом площадка досуга, телевизор, внутри которого жил Дональд Трамп, пока мы не переселили его на Пенсильвания-Авеню.