Монография Общественное производство человека

Оглавление
Предисловие
Введение…………………………………………………………………………………………1
Основная часть
1. Производство  человека. История  вопроса …………………………………………….2
2.Философия производства жизни и человека……………………………………………18
3.Эволюция самосохранения…………………………………………………………..........54
4.Воспроизведение и воспроизводство человека………………………………………….97
5.Управление производством  человека………………………………………………….122
Заключение…………………………………………………………………………………...130
Список литературы………………………………………………………………………….131

Аннотация
         Белая раса медленно вымирает, цветное население заполняет освобождающееся жизненное пространство. Почему? Ответ на вопрос Вы найдёте, прочитав предлагаемую Вам работу.

Предисловие
         Моя монография «Общественное производство человека» была издана в 2009 году издательством СГУ. Через десять лет я внёс небольшие дополнения и изменения в это произведение, так как актуальность темы возросла.

Введение.

         Провожая  XX  век, мы гадали, «что век грядущий нам готовит». Ждать ли нам перенаселения планеты, следовательно, распространения массового голода, появления войн, ведь, согласно концепции Т.Мальтуса, рост численности населения опережает рост материального производства. Или благодаря планированию семьи всё образуется и нас ждёт «нулевой рост» численности мирового населения, который появится, минуя обвальную депопуляцию, мировой демографический крест.
         Да, мы гадали, а не прогнозировали, так как не верили в возможность управлять не только численностью населения, но и материальным производством, так как веру нашу подорвали непредсказуемые экономические кризисы. А ведь от производства средств существования зависит существование народа.
         Также и существование передовых и отсталых стран, неравномерность социально-исторического развития вызывает демографический парадокс: в развивающихся странах численность населения увеличивается, а в индустриально развитых странах сокращается. Вялотекущей депопуляцией оказались охвачены страны с белым коренным населением. В результате белая раса оказалась вымирающей.
         Проблему также создаёт шестой технологический уклад. Роботизация производства в развитых странах грозит изменением социального состава населения, исчезновением рабочего класса, который является не только производителем благ, но и их массовым потребителем. 
         Видя тенденции общественного развития и предвидя их последствия можно ли заблаговременно избегать их, если они нежелательны?
         Изучению проблем в области управления воспроизводством населения  и посвящена настоящая работа.

1. Производство  человека. История  вопроса

         История производства человека начинается с выделения человека из природы, возникновения примитивной половой культуры, запрета на кровосмешение, обусловившего превращение стада ископаемых предков человека в первобытное общество с родоплеменной структурой. История учения о производстве человека или воспроизводстве населения берёт своё начало в эпоху классической политической экономии (экономической теории) в 19 веке, с постановки проблемы перенаселения, поставленной Т.Мальтусом и предложения решать эту проблему посредством подавления полового инстинкта, служащего методом управления. В последующем мальтузианство стало служить теорией производства человека, народонаселения, а планирование семьи – практикой. В этом же 19 веке К.Маркс предложил связать материальное производство с производством человека в одно единое производство жизни, заложив научные предпосылки создания теории производства жизни и теории производства человека, дополняющих экономическую теорию. 
         В ХХ веке, в 1981г. вышла книга Т. Асодзу «Производство человека по Коносуке  Мацусита» [1,с.243]. В этой книге автор изложил концепцию производства человека японского менеджера и предпринимателя XX века Коносуке Мацусита, а также и результаты практического  опыта по её  реализации. Кратко суть концепции  сводится к тому, что качественная  и количественная  стороны  производимых  на  предприятиях  средств  существования  (продукции)  зависят от качества  рабочей  силы: от уровня её профессиональной подготовки  и отношения к труду. Чтобы решать   проблемы  качества и  количества  производимой продукции  следует постоянно заниматься  повышением  квалификации работников  и нейтрализацией отчуждения  их от труда. Осуществляться это может путём  организации  «кружков качества», постоянного увеличения  заработка по мере  увеличения стажа, и улучшения  условий  труда. Самое главное - видеть личность в каждом работнике.
         Понятие «личность» не однозначно. В психологии это высшая психическая функция. В философии личность  это самосознание, «Я» человека. Самосознание в гегельянстве определяется как опосредствованное отношение к природе. Это не животное, непосредственное, потребительское отношение к природе, в котором животное это тоже природа. Между природой и человеком находятся средства труда. Земля и природные ресурсы для человека являются предметом труда.
         Средствами труда нужно уметь пользоваться. Чем сложнее средства труда, тем выше требования к интеллекту рабочего человека. Интеллект проявляется в мыслительной способности, в том, может ли человек абстрактно, а также быстро и безошибочно мыслить. Особо стоит способность изобретать, придумывать и создавать новое.
         Получается, что между природой и человеком располагается мышление, полученное при его помощи знание, передаваемое от поколения к поколению, то есть наследуемое посредством трансляции и транскрибции – средствами культуры, образования. В сущности, формирование личности состоит в программировании биологического носителя информации, которым является организм. Именно поэтому в настоящее время ведётся работа по созданию искусственного интеллекта и робота, то есть человека из  костной, неживой материи. И речь в данном случае ведётся не о продолжении человеческого рода, а о производстве гуманоида промышленным конвейерным способом.
         Поскольку «производство человека» по  Коносуке  Мацусита  осуществляется  на предприятии  и подчинено таким  целям  как получение прибыли и «признание в мире» или миссии, вопрос о производстве человека как зачатии, вынашивании беременности и родах – произведении себе подобных, продолжении  рода  здесь не стоит.  Повернувшись  лицом  к наёмному  работнику, фирма забыла о его  семье как о цехе,  где начинается производство человека.
         Вернёмся к тому, что согласиться с Марксом, с тем, что производство   человека  связано с производством средств существования помог Т.Мальтус.  В 1798 г. он анонимно опубликовал труд под названием «Опыт о законе народонаселения, или Изложение прошедшего  и настоящего  действия  этого закона  на благоденствие человеческого рода» [2,с.524]. В этой работе  автор  отметил, что  рост  численности населения  опережает рост   производства средств существования, чем  способствует распространению нищеты, голода и болезней.  Поскольку  в обуздании полового инстинкта Мальтус видел средство управления рождаемостью, возникновение управленческой  научной  мысли можно связать  не только  с именем   Фредерика У. Тейлора (1911г.) и других основателей  научного менеджмента, но и с именами тех, кто развивал идею управления производством жизни  в социальной сфере.
         И если вспомнить высказывание  Ф.Энгельса о том, что производство средств  существования  вместе с производством  человека составляют   производство социальной жизни [3,с.25-26], можно понять единство социально-исторических предпосылок зарождения научной  управленческой мысли в обеих сферах.
         Полагая, что появление менеджмента связано с возникновением и развитием  капитализма  в Европе, промышленную или индустриальную революцию как переход от преимущественно аграрной экономики к промышленному производству, а также выделение науки из философии  и отделение  церкви  от государства можно отнести  к предпосылкам  возникновения научной формы  социального управления во всех сферах общественной жизни.  Поскольку первая буржуазная революция произошла в конце 16 - начале 17вв. в Нидерландах [4,с.29], эту историческую  веху можно было бы  условно взять за начало   переходов,  как индустриального, так и «первого демографического». Ведь индустриальная экономика, отделение хозяйства от дома лишило семью функции основной экономической ячейки общества; семья стала «нуклеарной» [5,с.3], потребительской. Она перестала производить средства существования.
         Однако, связывая периоды демографического развития в качестве процесса производства человека с тремя историческими периодами экономического развития общества: индустриальным, аграрным и периодом  присваивающей экономики, можно заметить не только то, что экономическая типология общества больше  относится к сфере производства средств  существования, но и другое. Демографический переход как таковой принципиально не может быть не связан не только с индустриальным и постиндустриальным переходами, но также и с аграрным переходом от собирательства  в родоплеменной организации к производству в патриархальной семье: домохозяйству.   
         То есть, усматривая наличие функциональной зависимости между производством средств существования и производством человека, необходимо признать, что эволюция второго производства зависит или вызывается изменениями первого.
         Тем не менее, развитие труда лежит в основе развития обоих производств. И, кажется, что труд и производственные отношения быстрее развиваются в сфере производства средств существования, нежели в сфере производства человека. Это если считать производство и труд синонимами.
         При экономическом подходе отсутствие производящей экономики указывает на отсутствие «производства жизни: средств существования и человека». Отсутствие производства жизни есть отсутствие общественного воспроизводства. Однако при собирательстве уже существовала первобытнообщинная экономическая формация. И это противоречие идёт от основоположников марксизма.
         Во время собирательства, непроизводящей экономики существовала половая культура, выражаемая в запрете на кровосмешение. Половая культура была тесно связана с родоплеменным общественным строем. И в том случае, когда культура является синонимом производства, производство человека – продолжение рода есть половая культура. Это значит, что производство человека появилось вперёд материального производства, имеющего натурально-хозяйственный способ. И производство человека должно было иметь способ производства.
         В последующем, после появления материального производства, оно начало опережать развитие производства человека и таким образом влиять на него.
         Не вдаваясь детально  в исследование причин опережающего развития труда и производственных отношений в сфере производства средств существования, следует сказать о том, что первоначально труд возник как активное самосохранительное  поведение в ответ на вызовы, отчуждение природы. Он позволял человеку выжить путём приспособления объективной реальности под удовлетворение своих нужд. Правда на первом этапе своего развития, при собирательстве, активность его была сомнительной. И лишь на следующем этапе, при появлении производства активность выше обозначенного, трудового поведения становится неоспоримой.
          Надо заметить,  переход от присваивающей экономики к производящей экономике связан с распадом родоплеменного, первобытнообщинного строя и появлением государства, семьи и частной собственности.  Соглашаясь с мнением Аристотеля о том, что первые государства слагались из отдельных семей [6, с.380], не лишним будет понять, что из себя представляли первые семьи.
         Обращаясь с этой целью к работе Ф. Энгельса  «Происхождение семьи, частной собственности и государства», в ней мы можем обнаружить, что первая семья - это кровнородственная семья. В ней брачные группы  разделены на поколения. Взаимные супружеские права и обязанности исключаются  между предками и потомками, по вертикали, но не внутри поколений, не по горизонтали. [3, с.37] Это ещё не многобрачная, не патриархальная семья в чистом виде, где запрет на кровосмешение исключает возможность образования любых кровосмесительных браков как семейных ядер. Брак должен указывать на отсутствие кровного родства между супругами.
         Думается, кровнородственная семья может выражать собой первый этап фрагментации рода на пути превращения его в большую, многобрачную семью. Однако, не логично, что запрет на кровосмешение распространялся не на весь род. Это происходит от того, что исследователи истории семьи исходили из промискуитета – беспорядочных половых связей. На деле же промискуитет это не подтверждённая гипотеза. Родоплеменная организация исключала промискуитет. Так обычаи монголов времён Чингизхана, например, позволяли мужчинам враждующих родов  воровать друг у друга жён.
         Воровство жён означал, что из рода в род переходили женщины, а не мужчины, как это было при матриархате. То есть в данном случае родство – принадлежность к роду определялась по отцу, а не по матери. До этого, при матриархате, родство определялось по матери, и дочери оставались при матери, а сыновья уходили в другой род.
         В общем, патриархальная многобрачная, многоядерная семья это по существу род, в котором родство определялось по отцу. Она отличалась от большой матриархальной семьи по типу определения родства и наследования. В патриархате наследниками отца являются сыновья, а дочери уходят в другие семьи.
         В общем, запрет на кровосмешение – половая культура не может служить единственной  опорой в объяснении, как происхождения, так и эволюции семьи. Родовые отношения разрушили экономические отношения. Большие многобрачные или полинуклеарные семьи распались в процессе индустриального перехода с образованием нуклеарных, эгалитарных семей. 
         Согласно существующего определения, нуклеарная семья – простая семья, состоящая из супружеской четы с детьми или без детей. [7, с.173] Это, так сказать, индустриальная семья, если первый исторической формой моногамии считать патриархальную семью, которая управлялась отцом, включала в себя его потомков с их жёнами и детьми, а также домашних рабов [7, с.274]. Поскольку патриархальная (аграрная) семья содержала в себе первичную (родительскую) и вторичную (супружескую) семью или семьи, т.е. несколько  брачных пар или ядер, её можно назвать полинуклеарной.
         Из вышеизложенного следует, что трём экономическим периодам развития общества отвечают три периода развития семьи как организации (института) по воспроизводству населения. Периоду собирательства, непроизводящей экономики отвечает матриархат, где род это многобрачная матриархальная семья. Аграрному или патриархальному периоду отвечает многобрачная патриархальная семья и индустриальному  периоду – «нуклеарная семья». Эти семьи  можно обозначить также как полинуклеарная и мононуклеарная и таким образом понять, что эволюция семьи состояла в разрыве родственных связей и вытеснении их экономическими отношениями у состоящих в близком родстве людей.
        В наше время «нуклеарная семья» характеризуется малодетностью и неустойчивостью. Как цех, институт по производству  человека, она не удовлетворяет общественную потребность в населении, не обеспечивает простого воспроизводства населения в индустриально развитых странах. Если в 1990г. дефицит рождаемости был отмечен только в Германии, Болгарии и Венгрии, то в 2002г. он распространился уже на 12 стран Центральной Европы [8,с.2]. По прогнозам экспертов ООН, к 2050 году в 55 странах мира будет регистрироваться отрицательный прирост населения [9,с.1].
         Надо полагать, все эти страны к данному времени пройдут постиндустриальный демографический переход к воспроизводству населения суженного типа, характеризующегося, как низкой рождаемостью, так и низкой смертностью с незначительным перевесом смертности над рождаемостью.
         Но это совершенно не означает того, что многодетные патриархальные семьи повсеместно вытеснятся малодетными нуклеарными   семьями и сожительствующими парами. Дело в том, что в США, например, существуют семьи русских староверов, сохраняющих патриархальный тип репродуктивного поведения вместе с присущим староверам укладом жизни.  В  России начиная с 1992г. в статусе родовых кочевых общин зарегистрировано  272 общины с населением в 630 человек [10, с.1].
         Определяя древнюю  родовую общину как поселение, все члены которого объединены родственными и хозяйственными связями, можно сказать, что с этнобиологической точки зрения это – род. Вместе с другими родами он входит в  племя, образуя родоплеменной строй. С социально-экономической точки зрения, родовая община является первобытной  хозяйственной системой, где сородичи ведут общее хозяйство. В ней первобытнообщинный строй.
         Считается, что  первобытная  родовая община пришла на смену стада ископаемых предков человека. Соглашаясь с этой мыслью, логично причиной превращения «первобытного человеческого стада» в родоплеменную организацию считать половую культуру, запрет на кровосмешение. Другой причиной превращения этого стада в первобытную общину можно считать труд, появление хозяйства и собственности, производящей экономики, нынешний  уровень которой  позволяет сохраняться родовым общинам на крайнем Севере России по настоящее время.
         Поскольку в родовых общинах нет товарно-денежных отношений, говорить о товарности общинного производства не приходится, хотя нахождение современных родовых  общин в товарно-денежной среде не исключает возможности продажи общинных излишков, т.е. сочетания натурально-хозяйственного и мелкотоварного способов производства.
         Следует заметить, товарность общинного хозяйства позволяет общинной и личной собственности иметь не только потребительную, но и меновую стоимость. Кроме того, товарность наделяет общественную собственность свойством частной: в окружающей среде товарного производства она - частная собственность общины как субъекта экономических отношений, а во внутренней среде - общественная, коллективная.
         То же самое происходит и с семейной собственностью. При распаде кровно - родственных общин как родов на семьи, а общинных хозяйств на домохозяйства, семейная собственность, с одной стороны, оказывается коллективной, с другой - частной, если семьи участвуют в товарном производстве, имеют рабов.  Данное деление собственности не исключает появления личной собственности в семьях.
         Поскольку личная собственность и наёмный труд позволяют каждому лицу иметь свой доход, то разная величина личных доходов может служить причиной нежелания брачных пар вести совместное хозяйство на семейных основаниях, так сказать, обобществлять доходы и тем самым ущемлять себя в экономической свободе. С другой стороны, низкооплачиваемый наёмный труд позволяет выживать только индивидуально, то есть без семьи и детей. Тем более что подрастающие дети в условиях городской семьи не могут использоваться в качестве рабочей силы в домашнем хозяйстве, которого по сути дела нет. Эти обстоятельства ведут к вытеснению семьи сожительством с приходящими мужьями.               
      Итак, подводя некоторый итог, следует сказать, во-первых, о том, что возникновение труда, производства средств существования вызвано нуждой в материальных благах, действием социально детерминированного инстинкта самосохранения. Производство человека вызвано действием социально детерминированного инстинкта продолжения, сохранения рода. Во-вторых, говоря о демографических переходах, о смене типов воспроизводства населения, необходимо заострить внимание вот на чём.
         В индустриальном и аграрном (патриархальном) обществах, также как и в родовой общине, воспроизводство населения ведётся неизменно натурально-хозяйственным способом (методом). То есть после перехода от воспроизведения себе подобных к воспроизводству населения способ (метод) производства не меняется с древнейших времён. Границей перехода здесь служит осознанный запрет на кровосмешение – половая культура. Запрет этот носит форму обычая и скрывает в себе нормативно-правовую идею, институциональное средство или институт управления качеством рождаемости, то есть производством человека.
         Этот переход не связан ни с расширенным, ни с суженным, ни с простым типом воспроизводства населения. Поэтому он не называется типологическим демографическим переходом. Это первый методологический демографический переход. В его основе лежит переход к натурально-хозйственному типу воспроизводства населения от воспроизведения себе подобных. В домохозяйстве продукт репродуктивного труда не отчуждается от производителя – матери. В это время нет искусственного осеменения и купли-продажи гамет. Нет вообще товарообращения.
         В начале ХХI века, минуя рабовладельческий и феодальный способы производства, производство человека стало основываться на капиталистическом способе производства. Этот второй методологический демографический переход возник благодаря появлению суррогатного материнства и найма – рынка репродуктивных услуг.
         Первый методологический демографический переход начался около 1 млн.800тыс. лет назад, с выделением человека из животного состояния и совпал по времени с каменным веком [11,с.1]. Относя призыв Т.Мальтуса к обузданию полового инстинкта в 1798г. как средству управления рождаемостью (производством человека), логично в запрете на кровосмешение также видеть средство обуздания этого  же инстинкта, и всю социальную эволюцию производства человека связывать с обузданием потребности в продолжение рода как социальным детерминированием репродуктивного поведения.
         В свете идеи обуздания инстинктов, производство человека по Коносуке Мацусита выглядит обузданием инстинкта самосохранения, социальным детерминированием самосохранительного поведения. Ведь, как верно подметили в США, американский рабочий, играя в бейсбол, напрягает нерв для того, чтобы обеспечить победу своей команде. Однако когда тот же самый рабочий приходит на работу на следующий день, он сознательно стремится работать так мало, как только может, и давать значительно меньшую выработку, чем та, на которую он в действительности способен. [12,с.1] Объяснить это можно тем, что эффективность труда для  низко квалифицированного  рабочего заключается в том, чтобы получать за работу как можно больше, работая как можно меньше, затрачивая минимум своих сил. Для работодателя эффективность труда состоит в противоположном, в том, чтобы за минимальную зарплату выжать из рабочего максимальную выработку.
         Предпринимательство для работодателя не имеет смысла, если не приносит выгоды, прибыли. Работник, в свою очередь, самоотчуждается от труда, если он не несёт ему выгоды и смысла. Противоположность интересов работодателя и работника развивает производственные отношения в сфере производства средств существования, приводя к смене способов производства до тех пор, пока вслед за научно-технической революцией (НТР) не появляется потребность в высококвалифицированных рабочих. Это случилось в США во второй четверти XX века. Отклик на новые потребности в бизнесе со стороны теории менеджмента выразился в появлении психологической школы, которая сконцентрировала внимание на проблемах человеческого фактора на производстве. В Японии данный подход Коносука Мацусита обозначил как «производство человека», можно сказать, личности, ведь девять десятых взрослого населения при капитализме, по мнению К. Маркса, обезличено [13,с.41].
         Получается, что одно дело - производство личности, другое дело – производство биологического носителя личности, организма. Организм должен отвечать требованиям современности: быть носителем высокоинтеллектуальных программ. Поскольку программирование производится в элитных школах и вузах, доступ к программированию получают только дети элит. Это не исключает самообразование одарённых людей, которых не так много.
         В целом, говоря о развитии производства средств существования и человека, а также об управлении производством жизни, необходимо заметить следующее. Материальное производство, поднявшись в своём развитии на достаточно высокий уровень качества, потребовало соответствующего уровня развития рабочего человека. Это осознано в менеджменте, но не только. Косвенно на возникновение социальной потребности в новом человеке указывает евгеника.
         Евгеника - термин, созданный Френсисом Гальтоном в 1883г. для обозначения научной и практической деятельности, связанной с выведением улучшенных сортов культурных растений и пород домашних животных, а так же с охраной и улучшением наследственности человека. Со временем слово «евгеника» стало применяться именно в последнем смысле. Келликот определил евгенику как «социальное управление эволюцией человека».
         Различают позитивную и негативную евгенику. Цель первой  - производство индивидов с хорошим физическим развитием и высоким интеллектом, ценных для общества. Цель второй – уменьшение брака в производстве человека. [14,с. 1] В последнее десятилетие многие из основных предпосылок евгеники были дискредитированы, и евгеническое движение потеряло своё влияние как общественная сила.
         Главное же состоит не  в том, что евгеника и мальтузианство - проявления буржуазной идеологии, критикуемой со стороны марксизма. Важно, что с появлением капитализма в Европе и с выделением науки из философии начался анализ общественной жизни. Появилась демография. Было рассчитано, что десять тысяч лет назад на Земле существовало 10 млн.человек, к началу нашей эры - 200млн., к 1650г., условному началу промышленной революции - 500млн. [15,с.3] К 1820г. население Земли насчитывало 1млрд. чел. В 1798г. английский экономист Т.Мальтус ставит вопрос об  «абсолютном избытке людей». К этому времени в Англии появилось 12 млн. безработных бедняков [16,с.1].
          Анализ выше обозначенных дат и цифр указывает, во-первых, на то, что со сменой  присваивающей экономики на производящую аграрную экономику, с появлением патриархальной семьи темп прироста населения увеличился и принял, с точки зрения неомальтузианцев, угрожающий характер, ведя к экологической катастрофе весь мир. И в самом деле, население мира ежедневно увеличивается  на 250 тыс. чел. Считается, что 12 октября 1999г. появился шестимиллиардный житель земли. Предполагается увеличение численности населения Земли к 2025-2070 до 14 млрд. чел.[17, c.32].  И это всё должно стать, несмотря на увеличение числа стран с дефицитом рождаемости к 2050 году до 55, несмотря на то, что многодетная патриархальная семья уже несколько столетий перерождается в малодетную нуклеарную семью во всём мире.
         А ведь ещё в 19 веке, когда все кричали о грядущем перенаселении Земли, о том, что на всех места  на Земле не хватит, К.Маркс обратил внимание на снижение темпов прироста населения в Англии. И связано это было, скорее всего, со снижением численности детей в буржуазных и пролетарских семьях. Не объясняя выше обозначенный процесс деятельностью первой в Англии неомальтузианской лиги, распространявшей методы контрацепции среди образованных людей при условии обучения ими бедняков, следует задуматься о другой его причине.
         А вообще нужно сказать, что пока развивалась практика «контроля рождаемости» и «планирования семьи», в мире исподволь начинался процесс депопуляции. Возможно, он был обусловлен изменением соотношения аграрно-патриархальных и индустриально-нуклеарных семей в странах индустриального перехода. И поскольку нас интересует проблема управления воспроизводством населения, не лишне будет рассмотреть то, как управлялись европейцы и американцы с угрозой (вызовом) перенаселения. Приведём некоторые данные.
         Известно, например, что в 1877г. в Лондоне доктор Алиса Виккери вместе с мужем Г.Дрисдейлом пытались распространять методы контрацепции. В Голландии Алетта Якобс  открывает клинику для бедняков, где бесплатно обучают опять же методам контрацепции. Позднее выпускается брошюра, содержащая практические советы по предупреждению беременности. Поскольку лишь в 1930г. правильная интерпретация женского цикла привела к появлению метода контрацепции Огино-Кнауса (воздержание с 7 по 21 день), то, вероятно, методы контрацепции А.Виккери и А. Якобс сводились к прерыванию полового акта. А этот контроль оплодотворения, а также использование растительных контрацептивов и абортивных средств народной медицины известны людям, жившим ещё до нашей эры. Ведь современные методы контрацепции появились лишь в XX веке.
      Продолжая повествование истории управления рождаемостью (контроля над рождаемостью) в капиталистическую эпоху, нельзя оставить без внимания деятельность феминистки Маргарет Зангер (1879-1966), распространявшей знания о приёмах и способах ограничения рождаемости в США к началу  Первой Мировой Войны. Посвятить свою жизнь этой важной проблеме Зангер побудили мучения её стареющей матери, имевшей в течение жизни восемнадцать беременностей и одиннадцать родов.
         Работая акушеркой в одном из родильных домов Нью-Йорка, она начала нелегально распространять информацию о возможных средствах предотвращения беременности, что послужило поводом для её ареста. После освобождения из тюрьмы  Маргарет обосновала в Бруклине первую клинику по контролю рождаемости. И снова последовал арест. Но Зангер не сдавалась [18, с.1]. В 1922 году она создаёт международную конференцию в защиту абортов и совершает кругосветное турне с циклом  лекций. В 1927г. клиника, консультирующая по вопросам репродукции появляется в Германии, а в 1930г.- в Японии. С 1925г. Лигу контроля над рождаемостью, основанную М.Зангер спонсирует фонд Рокфеллера.
         В 1934г. публикуется проект закона, призванного «остановить перепроизводство детей». Там были статьи:
• Ст.2. Клиники, контролирующие рождаемость, получают статус государственных органов здравоохранения…
• Ст.5. Разрешения на родительство должны выдаваться государственными органами супругам по их просьбе при условии, что они способны материально обеспечить будущего ребёнка, обладают необходимым образованием для правильного воспитания ребёнка и не имеют наследственных болезней…
• Ст.8. Умственно отсталые, лица с врождёнными преступными  наклонностями или имеющие наследственные заболевания, а также все прочие, признанные биологически неполноценными, должны быть либо стерилизованы, либо, в сомнительных случаях, изолированы, с целью не допустить потомства, страдающего теми же пороками… [19, с.2].
         Как видно из статей проекта, контроль рождаемости должен, во-первых, осуществляться государством, во-вторых, грубыми, силовыми  методами, что, на наш взгляд, неприемлемо в условиях развития демократии. Вместе с тем, и это главное, сквозь текст статей проступает социальная озабоченность, вызванная стихийностью процесса воспроизводства населения.
         Зангер одна из первых уловила запрос новой эпохи, потребность общественного воспроизводства в научном управлении. То, что данный запрос  был изложен в некорректной форме, можно объяснить аморальностью автора. Если бы проблема научного управления обществом, производством его жизни, в том числе, человека не волновало человеческие умы, призывы Зангер остались бы «гласом, вопиющим в пустыне». Тогда не то чтобы практических действий, даже речи не велось бы о создании Международной федерации  планирования семьи.
         Чтобы понятнее было то, о чём идёт речь, следует  упомянуть, что в 1942г. в разгар II мировой войны Зангер переименовала американскую «Лигу контроля над рождаемостью» в «Ассоциацию планирования семьи». Затем, в 1948-м, получив финансовую помощь от Фонда Браша, вкладывавшего большие средства в евгенические исследования, основала Международную федерацию планирования семьи (МФПС).  Официально эта организация была зарегистрирована в 1953г., и М.Зангер  стала её почётным председателем. Штаб-квартиру Федерации бесплатно предоставило Английское евгеническое общество. [19, с.3] В 60-е годы XX века движение за внедрение идеи планирования семьи возглавила  Организация Объединенных Наций (ООН) и её фонд по деятельности в области населения (UNFPA) [16, с.2].
         Всё это указывает на то, что в XX веке проблемами управления воспроизводством населения, рождаемостью, в частности, занялись не только общественные, но и государственные организации. Если до этого времени процесс воспроизводства населения регулировался преимущественно посредством религиозных запретов и устоявшихся обычаев, то с отделением церкви от государства  он стал регулироваться при помощи  нормативно-правовых актов, стимулирующих, или подавляющих рождаемость.
         В результате возникли противоречия. Так, если христианская церковь  до сих пор выступает против абортов, эвтаназии и пересадки внутренних органов как вмешательства в дела божьи, то в ряде так называемых передовых государств всё это в той или иной степени разрешено.  И дело здесь не в атеизме. Просто потребность людей в жизни и смерти толкает их на поиск средств удовлетворения этих потребностей, и они переступают ограничивающие их в свободе запреты, то есть принятые нормы, институции институтов.
         Чтобы жить, нужны физические и психические, умственные силы. Когда их нет по какой-то причине и её, эту причину устранить никто не может, человек осознаёт безнадёжность, обречённость своего положения, и к нему с депрессией приходят мысли о смерти. В них ему открывается потребность «уйти в другой мир». Если субъект властен над собой, осуществить данный переход он может своими собственными силами.
         Это - не пропаганда эвтаназии и суицидов, это объяснение появления потребности, нужды в смерти, её объективной необходимости, как того, что приходит время и человек теряет жизненные силы, без которых не может обойтись. Чем суровее условия жизни, тем больше нужно сил для выживания. Усложнение жизни - это тоже вызов.  Чтобы ответить на него, нужно быть высокоразвитым умственно.
         Бороться за свою жизнь в одиночку трудно. И если бы не взаимовыручка, взаимопомощь от человечества давно бы ничего  не осталось. За взаимопомощью скрывается социально детерминированный инстинкт сохранения рода. Этот инстинкт ослабел вслед за распадом родоплеменных отношений, и продолжает ослабевать из-за пропаганды индивидуализма, вырождения социального государства. Исчезновение всеобщего бесплатного здравоохранения, увеличение пенсионного возраста до величины, превышающей показатели средней продолжительности жизни – яркое свидетельство этому.
         В данной связи о проблеме перенаселения можно мыслить с точки зрения  временности. Наступит день, когда рабочая сила перестанет воспроизводиться как «подножий корм». Если это произойдёт раньше, чем осуществится повсеместная роботизация, появится проблема. Государство будет вынуждено её решать каким-то путём. Материнский капитал ему не поможет. Не исключено, что понадобится «армия» суррогатных матерей с системой государственных детских учреждений.
       Размышляя о будущем, следует упомянуть о том, что с превращением синкретичного, родоплеменного, общинного общества в новое, делённое в себе, товарное общество,  произошло деление   коллективной свободы воли Мы, появление воли его индивидов, Я. При этом воля индивидов частично была отчуждена во власть семьи, государства, церкви и института экономики (капитала). Вероятно, поэтому под построением либерального, гражданского общества подразумевается возвращение воли индивидам, реализация желания людей жить не коллективной, а индивидуальной жизнью.
         Индивидуализм, думается, носит мелкобуржуазный характер, так как только мелкотоварный способ производства не ведёт к эксплуатации человека человеком и отчуждению личности. Мелкобуржуазный или средний класс мечтает о либерализме как невмешательстве государства, церкви и крупного капитала в дела мелкотоварных собственников, забывая о законах товарного, рыночного общества: анархии, конкуренции, стоимости и др., не понимая, что европейский по своему происхождению  анархизм эгоистов (индивидуалистов) – переходный этап социального развития, существовавший при разложении родового строя. 
         Любое коммерческое товарное общество - рабовладельческое ли, феодальное ли, капиталистическое ли – стремится быть крупнотоварным. Подчиняясь диктату мирового рынка, товарные общества интегрируют в единую  экономическую систему. В то же время, чтобы не потерять своей самобытности (лица), они стремятся стать этнически монолитными и поэтому  мелкими, что позволяет капиталу царствовать над государствами.
         Подтачивая многонациональные государства, крупный капитал  стремится к свободе, как неограниченному самовозрастанию стоимости, невзирая на то, что это прямой путь к пролетарской революции при существовании пролетариата как класса. Конкуренция и анархия, выйдя на свободу, уничтожают мелкотоварные хозяйства, превращают в рабов, крепостных, пролетариев мелких собственников. Почуяв отсутствие над собой государственной власти и закона, крупный капитал принуждает всех трудиться не покладая рук, пока труд не начнёт убивать тружеников, как это случилось в XIX веке, во время жизни К.Маркса.
         Примером может служить случай, о котором писалось в июне 1863г. в лондонских газетах под заголовком «Смерть исключительно от чрезмерного труда». Речь шла о смерти 20-летней модистки Мэри Анн Уокли, работавшей в весьма респектабельной пошивочной мастерской по 16 1\2 часов в сутки, а иногда и по 30 часов без перерыва [20, с.239]. Другой пример, когда капитал создаёт угрозу жизни человечества, это большая железнодорожная катастрофа, возникшая в Англии в середине XIX века из-за того, что железнодорожные рабочие работали без перерыва 50 часов и впали в состояние оцепенения [20,с.238]. По поводу чрезмерной эксплуатации тогда писалось следующее: «Наши белые рабы зарабатываются до могилы и гибнут и умирают без всякого шума» [20, с.240]. Именно поэтому в Мэрилебоне, одном из кварталов Лондона 19 века смертность  кузнецов составляла  31 на 1000 ежегодно [20, с.240].
         В общем, говоря о власти капитала, следует иметь в виду, что, будучи не уравновешенной властью другой, государственной или социальной, она может создать прецедент социальной угрозы, вызова, ответом на который может оказаться разрушение данного социально-экономического строя. Трудовой кодекс, как система ограничений свободы капитала или беспредельного самовозрастания стоимости, конечно же, есть то, от чего капитал постоянно стремится избавиться путём либерализации, или глобализации, или ещё каким-нибудь путём, а то и всеми методами сразу, ведя с  государством и другими институтами, системами власти, например церковью и семьёй, борьбу. История этой борьбы устами английского историка Арнольда Тойнби указывает на то, что в настоящей момент жизнь западного мира (и не только) определяют два института: индустриальная система экономики и политическая система, которую мы называем «демократией», имея ввиду правительство суверенного национального государства. 
         «Индустриализм и национализм суть две силы, которые фактически господствовали в западном обществе в течение века (до 1875г.), действуя сообща и созидая великие державы. После 1875г. начался обратный процесс: индустриальная система  стала резко наращивать свою активность, так что размах её деятельности обрёл глобальный характер, тогда как система национализма стала проникать вглубь, в сознание национальных меньшинств, побуждая их к созданию своих собственных суверенных национальных государств». [21,с.14-19] Этот процесс, по мнению Тойнби, будет протекать в течение четырёх веков, т.е. до 2275г., если он предвещает повторение предыдущего, так называемой средневековой фазы в западной истории [21,с.20].
         Ещё около 200 лет мировой капитал будет терзать государства и разрушать их, при нежелании ему подчиняться. Надо полагать, всё это время государство не сможет  не только защитить себя, встать над капиталом, но и защитить семью, человека, который, по мнению Аристотеля, есть существо политическое. [6, с.378] Исчезнет семья - исчезнет государство, ведь оно слагается из семей [6, с.380]. Если общество станет состоять из индивидов, а не из семей, то кто возьмёт на себя функцию производства населении, неизвестно.
         Подводя итог выше изложенному, следует сказать, что на человека, его поведение влияют институты: политический, экономический, религиозный, семейный и прочие институты. Они ограничивают индивидуализм индивидов, привязывая их поведение к политическому, экономическому, религиозному, семейному стереотипам. И, конечно же, индивидуализм как проявление особенности и обособленности каждого индивида понуждает противостоять им. Победа индивидуализма ведёт к разрушению всех выше обозначенных институтов с их институциями. Не смотря на это, в некоторых обществах более всего приветствуется индивидуализм и доминирование личной собственности как персонифицированной частной собственности над общественной собственностью. А она способствует появлению случаев хищения собственности предпринимателями у собственных частных предприятий.
         При частной собственности, учреждённое предпринимателем производство существует отдельно от учредителя, отчуждённо. Оно живёт своей жизнью. Это отчуждённый, ставший из личного обезличенным, капитал. Присваивать прибыль обезличенного капитала можно лишь узаконенным способом.  Полной свободы экономической воли учредитель обезличенного капитала не имеет из-за государственных институций. И данное обстоятельство сильно удручает предпринимателя, жадность которого толкает его на преступление, на хищение средств у собственного предприятия. Сквозь это преступление просвечивает стремление к вседозволенности, той свободе воли, которую даёт абсолютная власть.
         Решая проблему происхождения власти и соглашаясь с тем, что источником её является народ, народная воля, следует, во-первых, сказать, что, организуясь, народ отчуждает свою волю органам власти и начинает подчиняться им в силу нужды в упорядоченном течении жизни. Во-вторых, нельзя не отметить и того, что человек как социальное существо проявился во власти над природой, над её стихиями и вызовами, противопоставив её силам свою силу. Однако при отчуждении от него орудий труда он не может осуществлять власть над природой - производить средства существования. Он может только заниматься собирательством - побираться. А при отчуждении предмета труда – земли и других природных ресурсов,  он не может даже заниматься собирательством, следовательно, не может жить. Отчуждение природы это отчуждение жизни.
         Поскольку собственническое отношение к природе - земле и природным ресурсам -  раскрывает экономическую власть человека над человеком, надо полагать, это же отношение определяет власть политическую. А не имея политической власти, человек не может участвовать в управлении обществом, влиять на принятие, отмену и соблюдение законов. Точно также без средств духовной власти, которая есть у церкви, невозможно оказывать влияния на духовную жизнь в обществе. Ну и, конечно же, без семьи человек не может заниматься воспроизведением  себе подобных – воспроизводством человека.
         В завершение хочется сказать, что производство человека осуществляется на экономическом, политическом, духовном и биологическом основаниях, что понятие семьи  как организации по производству человека уже понятия института по производству человека, в которое, во-первых, входит представление о нормотворчестве,  создании правовых норм, регулирующих репродуктивное поведение граждан, а также о принятии управленческих решений. Во-вторых, производство человека осуществляется не только в семье. Здравоохранение, образование, церковь также ведают производством человека. Производя образовательные, медицинские и духовные услуги, эти системы гуманизируют индустриальное общество, рассматривающее человека только как придаток машин, от которого следует в будущем избавиться.
         Мы знаем, что научно-техническая революция (НТР)  в 1960-х породила массовое потребление высококвалифицированной рабочей силы, а также  сервисную экономику. В этой связи необходимо заметить и  то, что в ХХI веке мать становится основной высококвалифицированной рабочей силой по производству человека. И эта сила требует соответствующего сервиса. Проще говоря, с одной стороны, кажется, что в будущем постиндустриальное, информационное  общество может оказаться  гуманитарным. Уже человек провозглашён высшей ценностью. Осталось дело за малым, завершить реализацию идею антропоцентризма. С другой стороны, появление шестого технологического уклада, искусственного интеллекта и роботизация не оставляют места рабочему человеку в материальном производстве. Техноцентризм, сциентизм подавляет антропоцентризм, гуманизм.
          Итак, осмысливая эволюцию производства жизни, средств к жизни и человека, приходится констатировать, что в основе её лежит развитие труда, в первую очередь, средств труда, а не человека как производительной силы. Традиционно в истории разделения труда принято выделять три этапа, связанных, во-первых, с появлением земледелия и скотоводства, во-вторых, ремесленничества, в - третьих, ростовщической и купеческой деятельности. [21,с.37,56]
          Странно, что никто до сего времени не обратил внимания на то, что ранее был ещё один этап разделения труда. Он выделен мной. Дело в том, что синоним труда – производство. С появлением церкви и государства, синкретичное производство жизни подразделилось на две сферы: сакральную, духовную и секулярную, мирскую. До этого ритуалы хозяйственной и религиозной деятельности были синкретичны. Так в Древнем Египте посевная была похоронами бога Осириса.
         До эпохи капитализма мирская власть устанавливала нормы - институции производственных отношений, экономической, хозяйственной жизни. Священная власть устанавливала нормы духовной жизни. При этом обычаи, нормы половой культуры отошли к компетенции церкви. Производством человека в семье стала управлять религия. Производство человека свелось к формированию у человека религиозного мировоззрения. В этом мировоззрении аборт и контрацепция – грех. Производство человека было отдано на откуп Господа, или стихии, случая. Так поощрялся естественный отбор и животная борьба за существование. Человек не мог брать в руки свою судьбу.
         Когда были ликвидированы церковноприходские школы, и церковь окончательно была отделена от государства, формированием мировоззрения стали заниматься в государственных школах. Тогда же регулирование половых и семейных отношений перешло к государству. Государство стало контролировать и материальное производство, и производство человека. Вероисповедание стало личным делом каждого гражданина.
         Стоит обратить внимание на то, что с  развитием труда связана  археологическая хроносхема, выделение каменного, медно-каменного, бронзового и железного веков.  [21, с.23] Согласно схеме в каменном  веке произошел переход от  первобытного человеческого стада к ранней первобытной общине и  от промискуитета к дуальной системе браков. Это время питекантропов и неандертальцев. Данное время классифицируется ещё как эпоха дикости, матриархата [21,с.24-26]. В свою очередь, с медно-каменным веком связан переход от дикости к варварству, от матриархата  - к патриархату, от кровнородственной первобытной общины - к территориальной, соседской общине, от полигамии - к моногамии. Это время кроманьонцев и хомо сапиенс. [21, с.25-31]             
         Проще говоря, в эволюции «производства жизни» (общественного воспроизводства) масса переходов: экономических, демографических и др. Встречаются переходы религиозные, от анимизма к политеизму и монотеизму. Существуют политические переходы, соединяющие родоплеменное самоуправление, военную демократию и раннеклассовое государство (рабовладельческое и феодальное) [21, с.40].
         То есть вся  речь сводиться к тому, что так называемых демографических  переходов в развитии общества, по логике,  было не один и не два, как принято трактовать в современной научной литературе, усматривающей связанность индустриального перехода с первым демографическим переходом, а планирования семьи со вторым демографическим переходом [22,с.10]. Кроме того, сомневаясь в обусловленности такого объективного явления как второй (постиндустриальный) демографический переход развитием общественного сознания, т.е.  появлением планирования семьи и полагая, что бытиё определяет сознание, а не наоборот, следует объяснять данный демографический переход научно-технической революцией или научно-техническим  переходом к новому технологическому укладу.
           В общем, следует особо выделить, что «первый и второй демографические переходы» вызваны развитием труда в сфере производства средств существования, а не в сфере производства человека. Они вызваны изменением условий существования, вызванным развитием труда. В отличие от них, переход от воспроизведения себе подобных к производству человека, открывает появление в нём способа производства. Это есть натурально-хозяйственный способ. И он не менялся в сфере воспроизводства населения вплоть до конца ХХ века. Переход от животного размножения к производству населения можно назвать методологическим переходом, так как метод это способ.
         Поскольку история позволяет выделять бестоварный (натурально-хозяйственный и коммунистический), а также товарный (рабовладельческий, феодальный, капиталистический) способы производства, производство человека до конца ХХ в. можно связать с бестоварным, натурально-хозяйственным способом. Таким образом, можно ещё раз повторить, что труд в сфере детородного  производства не развивался тысячи лет вплоть до появления экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства.    
         Второй методологический демографический переход начал формироваться в конце ХХ – начале ХХI вв. До настоящего дня все перечисленные в демографии так называемые демографические переходы являлись лишь следствием влияния на воспроизводство населения переходов материального производства от одного способа (метода) к другому. Товарное производство, развиваясь в материальной сфере, влияло на бестоварное производство человека. И вот когда наёмный труд и рыночные отношения  перекочевали из сферы производства средств существования в сферу производства человека, тогда стал возможен методологический переход и подъём этого производства на качественно новый уровень. Второй методологический демографический переход это по существу индустриальный переход в сфере производства человека.
         Думая так, следует, во-первых, предположить, что социально-экономические  и социально - демографические переходы должны быть обусловлены развитием способа производства в обеих сферах производства жизни. При неравномерном развитии способа производства  в этих сферах развитие производства человека может отставать от развития материального производства, имеющего технологические уклады, в которые не укладывается производство человека.
         Это отставание выражалось, например, в том, что индустриальная революция в материальной сфере потребовала культурную революцию, всеобщую грамотность. Затем НТР потребовала всеобщее среднее образование. Сегодня спрос на высококвалифицированную рабочую силу указывает дальнейший путь  развития профессионального образования, услуги  которого дорожают день ото дня.
         Дорожают и медицинские услуги, без которых не обходится ни одна женщина детородного возраста. Дорожают они с развитием медицинских технологий и биотехнологий. И хотя здравоохранение относят к социальной сфере общественного  воспроизводства, современная медицинская техника - плод научно-технического прогресса указывает на то, что это система материального производства. Здоровье материально, если превращается в продукт труда. Здоровье – это потенциальная форма труда, способного при актуализации превращаться в вещь.
         В общем, следует сказать, что развитие научно-технической мысли делает вызов  социальному бытию, в реакции которого скрыт ответный вызов, в частности, загадка демографических кризисов: взрыва и депопуляции. Суть этих кризисов заключается в определенном изменении соотношения величин показателей рождаемости и смертности. Так, если в патриархальное время высокой смертности отвечала ещё более высокая рождаемость, а в индустриальное время низкая рождаемость  сочеталась с ещё более низкой смертностью, то в переходе от патриархального типа воспроизводства населения к индустриальному типу за счет опережающего снижения смертности возможен демографический взрыв. Высокая рождаемость и низкая смертность в переходный период  - причина демографического взрыва.
         В постиндустриальное время величины показателей рождаемости и смертности остаются на низком уровне. При этом рождаемость не  обеспечивает даже простого воспроизводства населения, так как её показатели ниже показателей смертности. В это время имеет место вялотекущая депопуляция. При переходе от материального производства индустриального типа к материальному производству постиндустриального типа «во втором демографическом переходе» образуется «демографический крест» - скрещивание линий смертности и рождаемости при графическом изображении.
         Связывая демографические кризисы - взрыв и депопуляцию - с демографическими переходами, следует  задуматься глубже над сутью последних. Если демографические переходы отражают смену  типов воспроизводства населения и таким образом его типологию, то, типологизируя соотношения явлений смертности и рождаемости по их показателям и только, невозможно глубоко заглянуть в причины изменения естественного движения населения. В этом случае переходы типологичны, но не методологичны и  характеризуют только соотношение показателей рождаемости и смертности - носят только описательный характер  без объяснения существа происходящих перемен. Надо же  найти истинную причину изменения воспроизводства населения, используя тот или иной анализ. При этом применение факторного анализа менее желательно из-за его эклектичности.
         Необходимо, чтобы исследовательская мысль шла от одного начала, за которое может браться момент появления человека. Если «труд создал человека», его можно брать за причину. Труд - причина превращения воспроизведения  себе подобных в производство себе подобных. Найдя способ воспроизводства населения и его типы, легко типологизировать данное воспроизводство.
         Как известно, труд делится на непроизводительный и производительный. В последнем выделяют  натурально-хозяйственный, рабский, крепостной и наёмный типы. Задавшись вопросом, какой тип труда  распространён в сфере воспроизводства населения, легко найти ответ.  Хотя  в  наши дни человечество  воспроизводится двумя способами, репродуктивный труд  организован преимущественно на натурально-хозяйственном  типе. Наёмный труд в репродуктивной сфере общественного воспроизводства стал применяться сравнительно недавно, с появлением экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства. До этого времени можно отметить только переход от зоологического воспроизведения популяции к антропологическому воспроизводству населения. Он связан с переходом от непосредственного потребления  естественных  благ (собирательства)  к потреблению благ, опосредствованному  трудом. 
         В заключение главы, подводя итог, следует сказать, что исторический опыт, факты служат материалом для индукции, теории об обществе, в частности, теории общественного воспроизводства. Общественное производство основоположники марксизма называли «производством жизни: средств к жизни и человека, продолжения рода». Таким образом, теория народонаселения и экономическая теория являются составными частями теории общественного воспроизводства.
         Если формационный подход к общественному производству открывает нам череду общественно-экономических формаций, то цивилизационный подход – череду разных цивилизаций. В формационном подходе экономический взгляд на общественное воспроизводство в его истории. В цивилизационном подходе культурологический взгляд на общественное воспроизводство в его истории. И он не может не опираться на данные археологии и палеонтологии. К этому всему примешивается антропология с демографией.
         И вот во всей этой научной мешанине теория не должна смешиваться с эмпирией. Так, например, в теории народонаселения фигурируют простой, расширенный и суженный типы воспроизводства населения. Следовательно, переходы от типа к типу воспроизводства населения это есть демографические переходы. В сущности, есть один переход, имеющий два направления, от воспроизводства расширенного типа к воспроизводству суженного типа и обратно через тип простого воспроизводства с нулевым ростом численности населения.
         В демографии мы видим существование «первого демографического перехода» от воспроизводства расширенного типа в патриархальной формации к воспроизводству расширенного типа в индустриальной формации, а также существование «второго демографического перехода» от  воспроизводства расширенного типа в индустриальной формации к воспроизводству суженного типа в постиндустриальной формации. Первый переход связан с демографическим взрывом, второй переход связан с демографическим крестом. Из этого следует, что демография это эмпирическая наука. И она не совсем корректно связана с демографической теорией под названием теория народонаселения.         
         Если сделать эту связь корректной, то нужно будет демографические переходы связывать, например, с мором во время эпидемий, а также с экологическими коллапсами в неурожайные годы, несущими с массовым голодом обвальную депопуляцию.
         Нужно отличать колебания показателей рождаемости и смертности, открывающие простой, расширенный и суженный типы воспроизводства населении от типов воспроизводства населения, имеющих тот или иной способ производства. И нужно отличать переход от натурально-хозяйственного способа производства к капиталистическому способу производства в сфере воспроизводства населения -  методологический демографический переход от типологического демографического перехода. 
         Особо следует подчеркнуть наличие погони за прибылью в условиях капиталистического способа производства. В ХХI веке капиталистический способ производства может создать условия для «прорыва» в сфере воспроизводства населения, если этому не станет препятствовать консерватизм. Производство человека – продолжение рода сможет вписаться в шестой технологический уклад за счёт использования биотехнологий и др.
 
2. Философия производства жизни и человека

         «Согласно материалистическому пониманию, - писал Ф. Энгельс, - определяющим моментом в истории является, в конечном счете, производство и воспроизводство непосредственной жизни, но само оно опять-таки бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой – производство самого человека, продолжение рода» [3, с. 25-26].
         Как известно, понятие «производство» введено в научный оборот классиками политической экономии. Классическая школа политэкономии относится к одному из направлений экономической мысли. Школа зародилась в конце XVII в. Ведущие ее представители Уильям Петти (I623—1687), Пьер Буагилъбер (1646—1714), Адам Смит (1723—1790), Жан Батист Сей (1767—1832), Давид Рикардо (1772-1823), Томас Роберт Мальтус (1766—1834), Джон Стюарт Милль (1806—1873) и Карл Маркс (1818—1883).
         Исходной точкой марксовой концепции являются действительно деятельные люди. Они, по мнению Маркса, начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни, свою материальную жизнь. То, что люди собой представляют, считал Маркс, совпадает с их производством – совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Что представляют собой индивиды, – это зависит, следовательно, от материальных условий их производства. Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами,- писал Маркс.
         В отличие от К.Маркса, Т.Мальтус в основу «производства человека» заложил не социально-экономические, а биологические основы. Попросту говоря, в области воспроизводства населения он рассматривал человека не как социальное, а как биологическое животное. То есть в продолжении рода он видел воспроизведение себе подобных, а не воспроизводство населения.
         Как известно, в основе воспроизведения себе подобных лежит редупликация ДНК. Получается, что «оmnis molecula ex molecula» — каждая молекула из молекулы, также, как «оmnis cellula ex cellula» («каждая клетка из клетки»), «оmne vivum ex vivo» («все живое из живого»). «Охваченное жизнью живое вещество всегда имеет свое начало в живом же». «Единственная область земной коры, занятая жизнью это биосфера»,- написал в своей книге  «Биосфера и ноосфера» В.И.Вернадский. «В ней находятся все организмы, но никогда живой организм в ней не зарождается».         
         Теперь следует сказать, что одно дело зачатие и внутриутробная жизнь человека, другое дело жизнь после родов, появления на свет. Зачатие определяет наследственное здоровье человека, жизнеспособность, а внутриутробная жизнь, её экология определяет то, насколько здоровым станет новорожденный. Ну и, конечно же, биологическое здоровье это основа социального здоровья – трудоспособности. Трудоспособность – это потенция труда, это труд до его актуализации.         
         С развитием человечества  зачатие и внутриутробная жизнь человека перестала быть чисто стихийным явлением. Появились искусственное оплодотворение, экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), суррогатное материнство, «планирование семьи» и медицинское сопровождение беременности. То есть «живое из живого» социально детерминировалось. Человек стал творить человека, появилось воспроизводство населения.
         В общем, возник вопрос: человек-творец, или нет, раб божий, или сын Его, отца небесного, посланный сотворить новый мир и нового человека?
         Решая поставленный вопрос, для начала можно обратиться не только  к теософии, но и к философии,  её разнообразным системам, по-разному освещающим проблемы бытия и человека.
         Материалистически настроенные личности, например, считают, что бытие определяет сознание, стало быть, и человека. Они связывают бытие с материей и абсолютизируют его, утверждая, что материя не возникает и не исчезает. В результате возникает онтология как учение о вечном  бытие, но не онтогенез как учение о циклически возникающем, развивающемся и исчезающем бытие, существовании.
         Признание того, что материя это прах, который не возникает, не исчезает и не движется, есть в религиозной метафизике. Из праха Бог сотворил Мир.
         Если признать, что материя движется, нужно решить, это движение сопровождается изменением, развитием, или нет. Если нет изменения, имеет место движение по кругу, а не по спирали. Данное обстоятельство обуславливает становление материализма механистичным. 
         В марксизме, в отличие от старого, вульгарного материализма, допускается диалектика – превращение материи в себя иную при отражении. В концепции отражения предусмотрена высшая или психическая её форма с двумя уровнями. На низшем уровне располагается ощущение, восприятие, а на высшем уровне -  понятие, мышление. То есть на высшем уровне отражения материя это мысль, идея. Духовная копия материи указывает на амбивалентность  материи, то, что материя есть и не есть Дух, мышление, сознание.
         Материалистическая диалектика обеспечивает появление коммунизма. Коммунизм это достижимый идеал и конечная цель развития. Это небесный град на земле, с религиозной точки зрения. В данном случае небесный град есть земной град, следовательно,  небо, дух есть земля материя, А есть Б. Произведено отождествление духа и материи, копии и образца. И это значит, что в данном случае использована кривая логика. При этом первичность материи указывает на то, что подлинник материален, копия идеальна.
         В идеализме, наоборот, первичность духа обуславливает его подлинность. Дух - образец, материя - копия. В философии Платона образец и копия отгорожены друг от друга, расположены по разные стороны. Потусторонность, трансцендентальность образца не позволяет произвести его отождествление  с копией. Получается, что та конечная цель, к которой природа стремится в своём развитии, не может быть достигнута. Этому мешает энтропия.
         Энтропия - понятие, раскрывающее мысль о том, что материя подобно энергии  не может равномерно распределится в своём  собственном пространстве, образуя  сгустки, излишки, распределяемые на новом и так далее до бесконечности уровнях организации.  Можно думать и наоборот, что равномерно распределиться материи в пространстве  не позволяет её постоянный внутренний дефицит, нужда в полноте. Нужда есть источник, побудитель вечного или бесконечного движения к состоянию равномерного распределения энергии, вещества, сил -  simmetria krasis  или garmonia mixeos. Бесконечность движения определяется невозможностью достичь состояния гармонии, равновесия, равенства.
         Как известно, на принципе удовлетворения человеческих нужд основан труд, товарное производство. При этом в товарном обществе блага распределяются так, что 9/10 его членов постоянно оказываются в нужде, принуждены наниматься на работу и постоянно трудиться для удовлетворения биологических потребностей или потребности, нужды в жизни.
         Для жизни нужны силы, точнее, тот излишек сил, что позволяет преодолевать произвол естественной среды, стихий. Расходуя и пополняя запас своих жизненных сил, человек существует. Он живёт в окружающей среде и за счёт этой среды, используя воду, воздух, продукты растительной и животной  жизни. Его организм берёт и отдаёт, возвращает, что взял. И на этом обмене веществ как неком их круговороте замешано  динамическое равновесие, гармония материальных отношений между организмом и внешней средой. 
         Вместе с тем, непостоянству внешней среды  организм человека противопоставляет постоянство внутренней среды - гомеостаз. Он борется за это постоянство, и в этом смысл его биологической жизни как самосохранения.
         Регенерация – другое понятие, которое описывает стремление биологических тел к восстановлению, самосохранению.
         Размножение – ещё один способ самосохранения жизни. У примитивных клеточных организмов бесполое размножение выражается в их удвоении как воспроизведении, копировании самих себя. Это  немного не то  воспроизведение себе подобных, которое даёт половое размножение.  Оно основано на  митозе, поперечном делении клеток, а не на мейозе. Размножение расширяет представление о существовании во времени, как прерывном и непрерывном – амбивалентном процессе. Продолжение рода наполняет новым смыслом  понятие самосохранения.
         Сравнивая с биологическими системами социальные системы, можно заметить их некоторое общее сходство в том, что те и другие стремятся к самосохранению путём воспроизводства и воспроизведения.
         Конечно, сравнивать и искать сходство у социальных и биологических тел не корректно, но если этого не делать, не понять, чем социальная форма жизни отличается от биологической её формы. Ведь под определение - жизнь это форма существования - попадают обе жизни, и социальная и биологическая.  То есть, как разные формы бытия, социальная и биологическая жизни имеют общее основание. Так, если обмен вещей и не похож на обмен веществ, в них есть   объединяющая их идея обмена, оборота или кругооборота, цикличности.
        Бытие циклично. Цикличность бытия проявляется, например, в метаморфозе, когда яйцо насекомого превращается в личинку, затем в зрелое насекомое и снова в яйцо. А превращается в В, затем в С и снова в А. Имеет место развитие в свою противоположность и в конце возвращение к началу. При этом исчезновение яйца связано с возникновением личинки, а исчезновение личинки связано с возникновением целого насекомого. Исчезновение насекомого это его смерть. Данная смерть не означает исчезновение жизни. Однако если смерть касается человека, то это горе, так как человек исчезает, прекращает своё существование навсегда. Для него, его Я даже его клон не возместит потери.
         Цикл превращения яйцеклетки, генотипа в половозрелую особь, фенотип называется онтогенезом. В этом цикле различают фазы роста, расцвета и увядания. Понятие онтогенеза впервые появилось в биологии. И хотя в социологию оно не было перенесено, цивилизационисты, например, А.Тойнби, увидели в существовании цивилизаций стадии генеза, надлома и распада. Поэтому для обобщения я перенёс данное понятие в социологию, а затем в философию. Так рядом с онтологией появилось другое учение о бытие, онтогенез.
         Онтогенез присутствует в философии Г.Гегеля, его диалектике, хотя до меня никто этого не заметил, так как философского учения под названием онтогенез не существовало. Онтогенез в диалектике Гегеля выражается в цикле развития абсолютной идеи, в отчуждении её в природу и возвращении к себе иной. Абсолютная идея после возвращения это как бы клон. Она генетически и аутентично та же самая, но во времени иная, новая, хотя никакой новизны, то есть изменений, в ней нет. После возвращения абсолютной идеи к началу движение повторяется вновь и вновь, идёт по кругу, а не по спирали, так как нет изменений, мутации абсолютной идеи. Поэтому данное движение назвать нельзя ни процессом, ни развитием. Без мутации и метаморфоз не является ни процессом, ни развитием, хотя об этом почему-то забывают.
         Теперь следует сказать, что метаморфоз связан с воспроизведением себе подобного, размножением. Из «нового» яйца воспроизводится «новый» организм. Новый во времени, но генетически тот же самый. Обусловленная половым скрещиванием новизна организма особи не является чем-то новым для вида, к которому относится особь.
         Если мы не станем выяснять, кто вперёд в метаморфозе, яйцо, или курица, а установим, что с яйца начался метаморфоз, то невольно обратимся к его самосотворению, или возникновению из ничто. Поскольку выражение нечто из ничто нарушает традиционную логику, то приходится прибегать к бесконечности метаморфоза как движению по кругу, что ведёт к метафизическому механицизму. Нам же нужна диалектика, следовательно, движение по спирали, а не по кругу.
         Движение по спирали состоит из двух движений, из движения по кругу, по замкнутой кривой и по прямой. Если движение по кругу, раскрывая превращение А в А или воспроизведение А, раскрывает традиционную логику, то движение по прямой отрицает, запрещает превращение А в А, воспроизведение А. Ну, а в утверждении А не есть А заключена кривая логика, раскрывающая развитие А в свою противоположность Б.
         В общем, традиционная логика запрещает неповторимость и отстаивает повторимость, а кривая логика запрещает повторимость и отстаивает неповторимость. Вместе они составляют диалектическую логику, одним из законов которой является закон отрицания отрицания, раскрывающий связь повторимости с неповторимостью, нового со старым, того, что было, с тем, чего не было.
         Неповторимость и повторимость бытия, то новое, что есть в нём, позволяет выделять формы  бытия, физическую, биологическую и социальную. Социальная форма бытия, в отличие от биологической, содержит в себе нечто новое. Это новый способ воспроизведения, рукотворный, а не редупликационный. 
         Воспроизведение – отличительный признак и способность живых тел. Тела из костной материи не воспроизводятся методом редупликации. Но они воспроизводятся другим способом, раскрытым химией, таблицей Менделеева. Новые вещества образуются в химических реакциях.
         Полагая, что физические тела могут быть сотворены какой-то внешней им силой, можно прийти к идее Творца. Однако идущие в космосе процессы, в результате которых угасают старые и загораются новые  звёзды,  говорит об обратном. Эти физические процессы идут не так, по другим правилам (законам), нежели биологические и социальные процессы. Поэтому социальные науки нельзя подгонять под естественные, точные, а также и биологические науки. Но у них есть общий принцип.
         Три формы бытия очерчивают пути познания, что затрудняет постижение переходных форм и стыкование наук: преодоление границ как разрывов посредством  скачков мысли. Кроме того производство нового знания, новизна разрывает старое общенаучное основание и общенаучную методологию, порождая споры.
         Новизна - это нечто иное, то, чего ещё не было или никогда не встречалось и в этом смысле – нечто особенное, из ряда вон выходящее, выделяющееся, но не обязательно прогрессивное.
      С точки зрения общего - особенного, номотетического – идеографическог, старого - нового, выше обозначенные формы бытия тождественны и нетождественны друг другу, едины и нет. Номотетичность обязывает искать общую закономерность в разных процессах существования, а общее – родство в них, как, допустим,  единство происхождения, или взаимопревращаемость.
         Так в христианской теологии,  например, для отождествления физического, биологического и человеческого миров как форм существования используется идея единства их происхождения. В Ветхом Завете все они сотворены Богом. Различия их также положены Им. Животный мир стал «плодиться и размножаться», а человек –  «возделывать землю» [23,с.1,3]. В физике, в концепции Большого взрыва присутствует идея единого происхождения небесных тел от сверхсжатой материальной точки. У гностиков началом всего был Ум (Нойя).
        Проще говоря, умозрительное моделирование (отражение) мира или миров обычно производится от начала или начал. Начало или начала кладутся или утверждаются в основе всего, поэтому утверждение идёт вперед отрицания. Отрицается же, как правило, не всё, что положено, или допускается самовоспроизведение всего вновь. Благодаря отрицанию модель разворачивается во времени. Так, например, считается, что Бог завершил дела свои по сотворению (моделированию) мира к седьмому дню [23, с.2].  У гностиков земной мир возник по достижении Умом (Нойей) своей полноты (плеромы)   [24, с.].   По мнению физиков, после Большого взрыва Вселенная всё ещё расширяется. То есть процесс образования её все ещё не завершён. Надо полагать, не завершились дела Творцов и в моделях Вселенной у гностиков и христиан. У первых завершение создания миров является началом их войны, у вторых в Ветхом Завете можно отыскать то, что земля начала производить зелень, траву, а животные – плодиться и размножаться. Человек - трудиться. В  войне миров гностиков, в идеях размножения и труда у христиан, думается, заложено отрицание. Поскольку здесь отрицание не затрагивает начал, основ,  оно не является полным. В результате развивается не всё, что положено и есть, существует благодаря утверждению.
      Полное отрицание, если оно идёт вслед за утверждением, снимает бытие того, что первоначально положено, т.е. начала как основы. Отрицание данного отрицания возвращает начало к другому во времени исходному состоянию: к тому же самому и иному. Таким образом,  время раздваивает, расщепляет начало.  И если оно, начало, это Дух, можно говорить о расщеплении Духа – Я, в шеллингианском смысле. Можно утверждать, что Я есть и не есть Я. И это амбивалентное утверждение, свидетельствующее об амбивалентном мышлении.
         При замене понятия «исчезновение» на «отчуждение» как превращение в свою противоположность, или нечто иное, отпадает необходимость в понятии «ничто». Отпадает проблема логического обоснования возможности превращения нечто в ничто. Дело в том, что при использовании традиционной логики превращение нечто в ничто, в свою полную противоположность невозможно. В данном случае смерти нет, а жизнь вечна.
         Из этого вытекает, что в традиционной логике противоположение не даёт исчезновения в полном смысле этого слова.  Ну и поскольку на противоположении строится диалектика, в ней отрицание означает не исчезновение, не переход нечто в ничто, а  переход нечто в нечто иное, например, переход бытия в инобытие, а не в небытие. В свою очередь, отрицание отрицания станет обозначать возвращение как обратный переход, возвратное движение.
         Это возвратно-поступательное движение не может быть замкнуто в цикл, если время имеет одно направление, от прошлого к будущему. Ну и поскольку возврата в прошлое нет, цикл превращения оказывается разорванным, т.е. представляет виток спирали воспроизведения начала.
         Если началом является природа, она в своём бесконечном превращении в самою себя иную вечна. То есть она не имеет начала как некой точки на линии времени. Тогда она существует не во времени, а наоборот, время существует в ней, в природе.
         Если началом является Дух, он превращается в свою противоположность, в иной Себе Дух, когда превращение происходит непосредственно. При опосредствованном превращении Духа в Себя иного, вначале происходит «отчуждение» Его в природу, затем «возвращение» к Себе иному, явленному в новом времени. Вопрос идентичности Духа Себе снимается неразрывностью процесса превращения во времени, и он же  не снимается из-за течения времени, уносящего Дух в прошлое и настоящее. В настоящем, это – тот же самый Дух, начало, что и в прошлом. 
            В общем, в умозрительных учениях, основанных на традиционной логике нечто и ничто, бытие и небытие не связаны, так как ничто, небытие не фигурирует в них. Тем не менее, называя жизнь формой бытия, смерть следует назвать формой небытия. А понятие смерти фигурирует в медицинских, следовательно, научных теориях, основанных, тем не менее, на традиционной логике. Смерть это то, во что может развиться болезнь, если не превратится в здоровье, дарующее жизнь. Получается, что здоровье-болезнь это антиномийная диада, за которой скрывается другая антиномийная диада жизнь-смерть.
         Если мы станем слепо доверять Всемирной организации здоровья (ВОЗ), и начнём повторять, что здоровье это отсутствие болезни, то также будем должны утверждать, что жизнь это отсутствие смерти, что смерти нет, хотя люди умирают.
         Здоровье и болезнь раскрывают способность жить, существовать. Мы существуем, если можем, если достаточно здоровы. Мир существует, если может, если способен. Ну и если существование циклично, оно есть как воспроизводство, раскрывающее способность существующего к воспроизведению, связанному с исчезновением и возникновением вновь: с повторением и чередованием того и другого, дающего представление о существовании как переходе нечто в  ничто и наоборот. Так бытие представлялось древним грекам, Гераклиту Тёмному, «вечно живым огнём, мерами воспламеняющимся и мерами угасающим» [25, с.146-147].
         Говоря о философии Гераклита, следует отметить следующую её особенность. В ней нет конъюнкции традиционной логики и кривой логики, как это есть в диалектике Г.Гегеля, в законе единства и борьбы противоположностей. Гераклит признаёт, что «борьба есть закон мира, отец и царь всего». В данном выражении всё - это множество. Оно пребывает в борьбе, а не в единстве. Без единства это множество разнородно, а не однородно. Следовательно, здесь имеет место плюрализм с эклектикой. Для эклектического плюрализма характерны утверждения «нет двух одинаковых вещей, это одна вещь, а одно не существует».
         Крылатые выражения Гераклита: «всё течёт, всё изменяется» и «в одну реку (воду) нельзя войти дважды» позволяют назвать его философию мутационной, допускающей превращение А в Б, следовательно, утверждение А есть Б и кривую логику. Вместе с тем высказывание Гераклита «Всё обменивается на огонь, а огонь на всё, как товары на золото, а золото на товары» снимает с его философии штамп эклектического плюрализма. Ведь если множество разных товаров есть символ эклектического плюрализма, то множество золотых монет есть символ унитарного, монистического плюрализма.   
         Товарно-денежный обмен отличается от продуктообмена, бартера. В продуктообмене  товар А обменивается на товар Б без посредства денег при помощи одной кривой логики, дозволяющей сказать А есть Б. 
         В системе товарно-денежных отношений товар А не может непосредственно обменяться на товар Б, но только при помощи универсального эквивалента – золота. Золото – субстанция товаров, характеризующая только количественную их сторону. Поэтому акт обмена двух разных товаров это уравнение, в котором на одной и другой стороне одно количество золотой (универсальной) субстанции. Здесь, как и в химических уравнениях, используется традиционная, а не кривая логика.
         В общем, Гераклита нельзя назвать диалектиком, хотя он не чуждался ни кривой логики, ни традиционной логики. Для нас же в данной работе важно, что «воспламенение и угасание вечно живого огня» соразмерно, пропорционально. Порция воспламенения, генерации сопряжена с порцией угасания, дегенерации. Получается, что явление генерации и явление дегенерации присутствуют в цикле существования нечто существующего. Это есть в цикле существования, онтогенеза цивилизаций и биологических существ. Получается, что бытие есть как образование, рост, синтез, генерация и  есть как дегенерация, распад, разрушение.  Грань, отделяющая синтез от распада, прогенерацию от  дегенерации, молодость от старости есть надлом.
         Если мы назовём прогенерацию ассимиляцией, а дегенерацию диссимиляцией, то поймём, что в первую фазу цикла онтогенеза ассимиляция доминирует над диссимиляцией. Во вторую фазу, наоборот, диссимиляция доминирует над ассимиляцией. Перед надломом, переходом одной фазы в другую, имеет место пропорциональное равенство – равновесие противоположных процессов. До этого и после этого имеет место пропорциональное неравенство противоположностей.
         Надлом - это начало обратного развития. Конкретно, процесс существования в данном месте и времени затухает, а конкретная форма существования исчезает, если этот процесс не относится к клеточному делению, где пик развития совпадает с делением клетки надвое.
          В отличие от клеточного деления, процесс метаморфоза, не является бесконечным. К бесконечному существованию, например, бабочка-капустница стремится не как особь, а как вид. Надо сказать, что человек в качестве биологической особи также обречён на умирание. И это обстоятельство его как индивида сильно удручает, хотя он понимает о своём продолжении в потомках. Не спасают его от старческой депрессии и религиозные утешения. То, что человек как вид не умирает, не уменьшает скорби.
         Кроме того, старение или медленное умирание приносит человеку множество физических страданий. И хотя старость не относят к болезни, по своим проявлениям и сути она - эндогенная болезнь. Здесь в онтогенезе надлом пройден, и настал следующий, противоположный период цикла существования индивида-особи. Он может быть и более и менее продолжительным, но суть его всегда сводится к тому, что происходящие в организме изменения подводят его к такому состоянию, когда он не может переносить нагрузок, что необходимо для самосохранения, сопротивления внешней среде. И нагрузки жизни доламывают организм. Так возрастные изменения сосудистой системы часто ведут к сосудистой патологии. В наше время в США на первом месте стоит смертность от заболеваний сосудов: инсультов, инфарктов и т.д., а на втором - смертность от онкологических заболеваний. [26,с.1]
         Существуют разные объяснительные концепции рака, например, вирусная и лучевая, относимые к экзогенным. Наряду с ними существует эндогенная концепция, заключающаяся в том, что по возрастной причине, появляющиеся на смену отмирающим, молодые клетки организма теряют способность дифференцироваться, специализироваться и перестают надлежащим образом функционировать: становятся «трутнями», «тунеядцами». Они не работают, а только питаются. С размножением этих «трутней» сужается и исчезает производство жизни в организме. Останавливаются витальные процессы.
        Нечто подобное случается и в социальной жизни, когда после экономического подъёма, перепроизводства наступает спад производства, рецессия и массовая безработица и нищета. Выброшенные  на улицу индивиды, словно социальные клетки вынуждены вести паразитический образ жизни. Возникает впечатление, что они не нужны социальному организму.
         Как ни странно, английский экономист Т.Мальтус объяснил массовое обнищание населения не перепроизводством, а перенаселением. Он предложил бороться с перенаселением путём обуздания полового инстинкта. Его последователи мальтузианцы решили, что нужно организовывать борьбу с нищетой, а также контроль рождаемости, планирование семьи у бедных. В 1662г., например, в Англии некий сэр Мэтью Хейл произнёс, что помогать искоренению нищеты для нас, англичан, задача в высшей степени необходимая [27, с.75].   
         За этими словами, думается, скрывается признание, что общество больно. Именно поэтому вырабатываются средства избавления от нищеты как симптома социальной болезни. Методом симптоматического лечения становится изоляция. В 1532г., как известно, Парижский парламент принял решение подвергать нищих аресту [27, с.80].   Безработных и бродяг начинают помещать в исправительные дома и госпитали. Все, кто в них содержится, должны работать. В начале XIX в. эти учреждения исчезли, т.к., по словам М.Фуко, лекарство оказалось неэффективным [27, с.85]. 
         Начался новый, можно сказать, евгенический этап лечения товарного общества. Под видом неомальтузианства, контроля над рождаемостью и планирования семьи он просуществовал до наших дней, до «второго демографического перехода», т.е. до явления дефицита рождаемости в европейских странах, что связано с падением процесса производства человека как биологического существа - воспроизведения себе подобных. К этому времени, надо полагать, социальная детерминация человека приглушила в нем его биологическое начало и репродуктивную потребность. А с исчезновением репродуктивной функции, по логике, становится ненужным институт семьи:  люди перестают образовывать семьи и сожительствуют для секса.
          В общем, наверное, следует сказать, что товарное общество больно, но официально не признаётся в этом, т.к., возможно, это признание унизительно для правящих кругов, элит. Тем не менее, факты борьбы с проявлениями социальной патологии служат доказательством её существования. И это обстоятельство наводит на мысль о необходимости исследования явление социальной болезни не только с медицинских, но и с социологических, а также философских позиций.
         Как известно, для биологических организмов, болезнь - это угроза их здоровью, жизни. Болезнь может привести к смерти. Без парной противоположной категории, содержание «болезни» не раскрывается. Только в связи с категорией «здоровье», а также с парами категорий «жизнь-смерть», «бытие-небытие» она позволяет себя логически развивать. При этом использование диалектической логики даёт возможность соединить парные категории посредством других, таких как единство и борьба. Категория единства позволяет утверждать: здоровье есть болезнь, жизнь-это смерть, бытие-это небытие.  В свою очередь, категория борьбы противопоставляет парные категории, позволяет утверждать иное, что жизнь-это не смерть, здоровье не есть болезнь, а бытие не есть небытие.
      В сущности, диалектика открывает амбивалентную философию, где болезнь есть и не есть здоровье, смерть есть и не есть жизнь, а небытие есть и не есть бытие. Если в утверждении здоровье не есть болезнь, А не есть Б видна традиционная логика, то в утверждении здоровье есть болезнь, А есть Б присутствует кривая логика. Традиционная логика не позволяет болезни превратиться в здоровье – вылечиться, а кривая логика позволяет. Традиционная логика препятствует завершению развития чего-либо в свою противоположность. Чтобы понятней была данная мысль, обратимся к формированию цветовой модели. Для этого потребуется категория  «континуум».
         Континуум - термин, используемый в математике, естествознании и философии [28, с.275]. Благодаря континууму единство принимает значение непрерывности как неразрывности, а противоположности - значение множеств разного качества, допустим, точек белого и чёрного цвета. Смешение двух равных множеств точек чёрного и белого цвета вызывает появление серого цвета у единого их множества. Теперь в диадической антиномийной модели нет дихотомического внутреннего разрыва: она не чёрно-белого, а серого цвета. Она не дуалистична, а монистична. Это, во-первых.
         Во-вторых, с изменением количественного соотношения противоположно окрашенных точек улавливается изменение оттенков (качества) модели серого цвета от светло-серого, почти белого к тёмно-серому, почти чёрному цвету, или наоборот. При этом в модели серого цвета белый цвет А никогда не становится чёрным цветом Б, а чёрный - белым. Б не превращается в А. Они, чёрный и белый цвет, как парные категории: «бытие-небытие», «жизнь-смерть»,  «здоровье-болезнь» в данном случае оказываются трансцендентными идеями модели серого цвета как континуальной диалектической системы.   В результате в ней, модели, начинают работать три диалектических закона: единства и борьбы противоположностей, перехода количества в качество и отрицания отрицания. И как бы мы не меняли соотношение противоположных множеств, т.е. точек белого и чёрного цвета, всегда мы имеем те или иные оттенки серого цвета, если цела система.
          Надо сказать, континуитивная философия применима для анализа систем, в которых
хаос и  порядок, статика и динамика образуют систему динамического равновесия. Такая система, при нарастании числа хаотически движущихся частиц в ней, переходит из состояния  покоя в состояние возбуждения, а при снижении их числа – обратно. Так, например, когда клетки центральной нервной системы человека заторможены, имеет место разлитое торможение и человек спит более-менее глубоко.  Со сменой процесса  торможения на возбуждение он просыпается и активизируется. Если самое глубокое разлитое торможение может наблюдаться при летаргическом сне и клинической смерти, то самое выраженное разлитое возбуждение – при буйном помешательстве,  психозе.
         Цветовое моделирование может использоваться в статистике для анализа социальной мобильности, а также динамики возрастного и полового состава населения.  Например, известно, что жёлтый и синий цвета при смешивании образуют зелёный цвет, оттенки которого как знаки изменения его качества укажут на изменение количественного соотношения частиц или точек (элементов) жёлтого и синего цвета.
         Обозначив нищих, бездомных, безработных представителей социальной системы зеленого цвета точками жёлтого цвета и определив их нарастание по ответному изменению тональности зелёного цвета как индикатора социальной мобильности легко оценить состояние устойчивости общественной системы. Ведь есть тональность зелёного цвета, отвечающая предкризисному состоянию общества.
         Смещение от тёмно-зелёного цвета в сторону светло-зелёного цвета указывает на рост социального отчуждения. Ведь безработица это признак социального отчуждения людей, масс. Рост социального отчуждения приводит к социальному разложению (распаду). Социальному разложению отвечает разложение имманентного зелёного цвета на трансцендентные жёлтый и синий цвета. Так известно, например, что рабовладельческий строй исчез с войной рабов, число которых превысило одну треть населения. Гражданская война, таким образом, есть явление, которое указывает на исчезновение социального единства и разложение социальной системы. Пусковым механизмом распада может служить экономический кризис.
         Известно, что мировой кризис в начале XX века привёл к I мировой войне, приведшей к исчезновению ряда империй. Вторая мировая война указала на то, что этот кризис не был преодолён радикальным образом, хотя после первой мировой произошла трансформация некоторых буржуазных обществ. В них государство встало над капиталом и появился государственный капитализм, ошибочно называемый социализмом. При этом Европа стала  национал-социалистической, Россия – интернационал-социалистической, а в США реализовалась либеральная, «рузвельтовская» модель общественной системы.
         Сравнивая между собой выше обозначенные модели социального развития, можно сказать, что интернационал-социалистическая модель - это модель бесклассового  многонационального общества, а национал-социалистическая модель - это модель бесклассового монолитно-этнического, однонационального общества. Как известно, в Германии Гитлер провозгласил отсутствие классов. Модель США того времени – это модель многонационального, многоклассового: пёстрого в двух проекциях общества.  В США в то время отношения наций, рас и классов регулировались сверху так, что сохранялось какое-то внутреннее равновесие социальной системы. Вероятно, там имел место хорошо организованный социальный мониторинг, правильно были выбраны индикаторы развития, и это позволяло аналитикам и управленцам своевременно реагировать на нежелательные социально- политические подвижки.
         Не исключено также и то,  что США тогда спасла от социальной катастрофы философия прагматизма. Польза и выгода служили позитивными целями в жизни американского общества. Ориентируясь  на общие пользу и выгоду  для всех и каждого, можно было добиться устойчивого развития. Польза давала смысл труду, выгода повышала его продуктивность. В результате шёл экономический рост системы. Она не получала надлома, не застаивалась и не старилась. Социально-экономический  анаболизм как производство вещей постоянно слегка доминировал над социальным катаболизмом как их потреблением. Это выражалось в росте ВВП. Велась внешняя торговля излишками. Страна богатела, можно сказать, не имела клинических признаков социальной шизофрении, т.е. болела ею латентно, скрыто: была «нулером» или носителем эндогеного этиологического фактора этой болезни. Правильная симптоматическая индикация, мониторинг и своевременное симптоматическое лечение данной эндогенной болезни товарного общества  позволили выдвинуться США в мировые лидеры.
         В целом следует сказать, что реальная социальная модель выстраивается по модельному проекту, имеющему три составные части, философскую, политическую и экономическую. Логика принятой на вооружение философской системы определяет логику экономической и политической  системы, ожидания, которые могут не совпадать с ожиданиями проектировщика и социальных строителей. Так Союзу Советских Социалистических Республик, основанный на традиционной логике марксистский проект государственного коммунизма дал вместо непрерывного развития застой, надлом, субпассионарность и распад. Лидеры страны потеряли веру в идею «светлого будущего» и затеяли перестройку по либеральному проекту. Перейдя на либеральную систему производства жизни, Россия заразилась в 1993г. новыми недугами – экономическими кризисами и дефицитом рождаемости.
         Дело в том, что в Штатах и подобных им странах элита не видит ни пользы, ни выгоды от инвестиций в производство населения, рабочей силы и человека. Штаты привлекают готовую рабочую силу, или переносят производство в страны с дешёвой рабочей силой. Низко квалифицированные рабочие валом мигрируют в штаты из Мексики, до 0,5 млн. человек в год [29,с.1]. Проводимая демографическая политика под названием «планирование семьи» привела к тому, что современная эгалитарная нуклеарная семья производит менее 2-х детей за свой репродуктивный цикл, что недостаточно для простого воспроизводства и  сохранения численности населения. Вот Штаты и восполняют и увеличивают численность своего  населения за счёт мигрантов, в основном из близлежащих стран, т.е. за счёт индейцев, историческая память которых хранит события, идущие вслед за  открытием Америки Христофором Колумбом.
         Проще говоря, иммиграционная демографическая политика США чревата скрыто текущей инородной экспансией. В погоне за дешевизной штатовская элита не замечает, как их демографическая система всё больше «пестреет», становится «цветной». Эта «цветная эволюция» по закону перехода количества в качество, в конце концов,  приведёт к «цветной революции». Когда в цветовой демографической  модели США белого цвета станет меньше, чем чёрного и красного, цветное население штатов может припомнить бывшим куклусклановцам  чинимые ими притеснения.
      Конечно, в наше время лучше не  касаться в печати национальных  и расовых тем, чтобы не обвинили в расизме, фашизме и национализме. Тем не менее, избегать их не возможно, поскольку они связаны с демографическими процессами и национальной политикой. Сам собой напрашивается всесторонний анализ тенденций мирового демографического развития, которое в качественном – национальном и расовом  отношении мало интересует интернационалистов и учёных – биологов. Если для первых имеет значение не национальная, а классовая принадлежность людей, то для вторых - естественная регуляция численности населения. Биологам интереснее изучать то, как работают законы Менделя в человеческой популяции, нежели последствия той или иной демографической политики. Прогнозы, вытекающие из экстраполяции тенденций мирового демографического развития, включающего в себя расовый и национальный аспекты не их удел. Что им до того, что русских притесняют в странах Балтии и в Украине. А ведь ещё  А.Тойнби в своей работе «Постижение истории» указывал на глобализацию индустриализма и активизацию национализма с 1875г. по 2275г.[30, с.19].
         В конце ХХ начале ХХI вв. прогноз Тойнби связан с произошедшим распадом СССР и начавшимся распадом Украины, а также с брекзитом, стремлением Каталонии выделится из Испании,  угрозой целостности Евросоюза. Предрекая противоречие социального развития в мире, глобализацию и распад империй, государств с федеральным устройством на срок до 2275г., Тойнби не учёл влияния на общественную жизнь демографических процессов, появления «демографических переходов», ведущих к смене типов воспроизводства населения. А ведь неравномерность демографического развития стран с разным расовым и национальным составом существенно может повлиять на раскраску демографической картины мира. Чем медленнее будут развиваться «развивающиеся страны», тем реальнее то, что в странах Европы проблемой номер один станет не русофобия, а иммиграция из стран Северной Африки и Ближнего Востока и исламизация, что будет связано с демографическим перерождением Европы, который русификацией не назовёшь.
         До 2275 года национализм буде мешать глобализму, многополярный мир – однополярному миру. До 2275 года национализм не будет искоренён путём расовой и культурной гибридизации.
         В общем, анализируя взаимодействие таких процессов, как глобализм, националистический сепаратизм и депопуляция, можно сказать следующее. Мировой капитал стремится дробить крупные страны по национальному признаку с  целью ослабления государств. Кроме  того, он способствует депопуляции в развитых странах. Неравномерность развития стран ведёт к великому перенаселению народов: расовой и культурной гибридизации. Ведь вместе с народами мигрируют и перемешиваются, скрещиваются расы, нации и культуры. Как конкретно сложится дело, зависит от множества обстоятельств, в том числе, случайного характера. А прогнозировать в условиях либерального устройства мира - свободного рынка, доминирования плюрализма и эклектики в умах - чрезвычайно сложно.
         Умозрительное моделирование сложных социальных процессов и тенденций их развития - то, что необходимо не только для анализа, но и для принятия необходимых решений и мер, т.е. для социального управления. Чем нагляднее модель, образ будущего, тем он понятней. Континуитивная философия на наш взгляд, подходит для такого моделирования.
         Кратко континуитивная философия, предполагающая онтогенез вместо онтологии состоит в следующем. Началом в этой философской системе является нужда. Она вечный побудитель движения, возникновения действительности, в которой «всё течёт и изменяется», мутирует. Проявления нужды многообразны, но они сводимы к двум формам: нужды в существовании и нужды в небытие. Нужда в существовании ведёт к её удовлетворению, то есть к возникновению и развитию существования, стремлению его к полноте до определённого предела, до момента, когда нужда в существовании уравновесится нуждой в небытие. Данный момент указывает на то, что рост вначале идёт не только в пространстве (объёме и массе), но и во времени, затем, во второй фазе, только во времени. В третьей фазе, когда потребность в смерти, небытие, доминирует над потребностью в существовании идёт процесс обратного развития до точки, нигиляция которой невозможна из-за диалектики. Три фазы существования составляют цикл онтогенеза. Из чередования циклов слагается циклический процесс существования как воспроизводства, которое может сопровождаться и не сопровождаться мутацией. Без мутации в воспроизводстве прослеживается традиционная логика, с законом тождества А есть А. Поскольку в данном случае постоянно воспроизводится А, имеет место метафизический механицизм. При мутации воспроизводство подчиняется кривой логике, вместо А воспроизводится Б, затем С и т.д. Циклы складываются в спираль. 
         Следует заметить, онтогенезная циклическая схема используется в концепциях: Большого взрыва (Фридман), этногенеза (Гумилёв), генеза цивилизаций (Тойнби). Она касается не только моделирования Вселенной, цивилизаций, этносов, но и отдельных  биологических организмов.
         Схему можно использовать в экономике и менеджменте. В первом случае,  накопление капитала можно трактовать как удовлетворение потребности стоимости  в самовозрастании, кризис перепроизводства - как надлом, за которым следует противоположный процесс самоубывания стоимости выражаемый в разорении, банкротстве и т.п. В менеджменте предприниматель обязан постоянно следить (мониторить) не только за внешней, но и за внутренней средой, чтобы дать предприятию, образно говоря, вовремя омолодиться, и таким путём избежать не только застоя, но и старения, спада производственной деятельности, разорения. Омоложение это не просто движение во времени без изменения, это своевременное изменение как технологическое обновление предприятия. Внутри устаревающего предприятия возникает технологически новое предприятие, вытесняющее всё устаревшее в нём. При этом меняется качество продукции.
         В общем, получается, что глобальный цикл существования слагается из разных меньшего масштаба циклов. Так солнечные циклы существования легко связать с земными циклами, а их - с циклами жизни диких растений и животных, а также с циклами сельскохозяйственной жизни и обращения аграрного капитала, возрастание которого зависит от погодных условий. Цикличность позволяет прогнозировать течение естественных и социальных процессов при натурном и включённом наблюдении. Хотя мутация мешает прогнозу, тем не менее, зная закономерности течения циклических процессов, можно приспосабливаться к ним и приспосабливать их, т.е. использовать их в своих целях. Конечно, если на то хватит  и  знаний, и  умения, и сил: трудовых способностей, развитие которых продвигается вперёд по мере развития трудового опыта, получаемого в процессе труда.
        В процессе развития труда идёт и освоение природы, и усвоение навыков освоения, как приобретения опыта. Ведь опыт заключается не в одном только созерцании текущей действительности. Он гораздо глубже и обширнее, захватывает не только мышление и моторику, практическую деятельность одного человека, но всех трудоспособных людей нашей планеты, т.е. масс. Это мировой процесс. Специфика его состоит в том, что захваченный им человек не является чисто биологическим, приспосабливающимся существом. Он как социальное существо приспосабливает под удовлетворение своих нужд окружающую  природу. Он так же социально детерминирует биологическое и физическое естество в себе, стремится подчинить его своей воле, коллективная и социальная стороны которой принуждают её к отчуждению и таким образом к организации на институциональных основаниях. В результате воля людей становится властью и силой  стоящей над ними.
         Власть подчиняет  человека, его поведение, инстинкты. Она ведёт людей на войну и заставляет умирать вопреки инстинкту самосохранения. Планирование семьи привело к изменению репродуктивного поведения, инстинкта продолжения рода – вяло текущему демографическому кризису в странах либеральной демократии. Кризис этот состоит в  том, что с определенного исторического момента процесс размножения людей начинает  слабеть и как тенденция экстраполирует к полной остановке при сохранении плодовитости как способности к продолжению рода.
         Полагая, будто репродуктивное поведение масс осмыслено, можно думать, что массовое репродуктивное поведение принимает суицидальный характер. Люди хотят извести свой род. Отрицая это положение, невольно приходишь к мысли о неосознанности  (объективности) такого поведения. Возникающий парадокс, то, что репродуктивное поведение осознано и неосознанно человеком требует своего разъяснения с научной точки зрения. Современная же наука разработала методологию решения социальных проблем, состоящую в том, что первоначально социальная проблема переводится в научную проблему, ей придают научную форму, для чего ситуацию моделируют по научным технологиям. При этом учёные исходят из того, что все люди, сверху до низу осведомлены о начавшемся вырождении их как популяции и,  тем не менее, стремятся в большинстве случаев иметь не двух, а одного ребёнка в семье. Массовый опрос не позволяет выявить мотива такого поведения, поэтому предполагается, что он не осознан.
         Думается, психическое состояние, соответствующее данному поведению индивидов вызывается (наводится) какой-то исподволь действующей информацией. И эта информация, действуя скрытно, подсознательно, вызывает если не явный страх индивидов  за свою жизнь, то усиление инстинкта самосохранения. Поскольку  индивиды в своей массе не отвечают на вызов депопуляции увеличением рождаемости, есть основания подозревать на существование перевешивающего его вызова. Им может быть вызов не родовому, а индивидуальному самосохранению, поскольку, как известно, у животных перевесить инстинкт сохранения рода способен только инстинкт самосохранения. Ну и поскольку человек существо биосоциальное, поскольку нельзя полностью исключить действия на него биологических законов, следует как-то согласовать в предлагаемой модели проблемной ситуации взаимодействие биологических и социальных законов. 
          Нужно признать, что социальные условия действуют на биологическую сторону человека, на его либидо, что они как факты и факторы наводят не только трансовые, но другие психические состояния, вызывая соответствующее поведение. И это происходит как объективно, помимо воли человека, так субъективно, с участием его воли. Человек либо принуждает сам себя действовать тем или иным образом, либо его принуждают обстоятельства, а так же и общество. При этом информация может поступать как через первую, так и через вторую сигнальные системы. В первом случае, сенсорные сигналы наводят то или иное эмоциональное оценочное состояние и отвечающее ему  моторное его  выражение. Во втором случае, психомоторное состояние наводится путём интеллектуальной обработки идеаторных сигналов и создания сенсорной модели (образа) ситуации знаково-символической реальности.
         Разделяя реальность на объективную, данную в ощущениях как знаках, сигналах первой сигнальной системы и на знаково-символическую, данную не в феноменах, а ноуменах, знаках, сигналах второй сигнальной системы, т.е. в  понятиях, словах, речи, следует не забывать о том, что условно-рефлекторное поведение животных и социальное поведение людей нуждается в подкреплении.  Иначе зачем животным безусловные рефлексы, а людям наказания.
         Как известно, у животных условный рефлекс подкрепляется безусловным. Последний как бы поощряет первый посредством удовлетворения той или иной жизненно важной потребности. В мире животных никто никого не наказывает так, как в мире людей. В нём всегда прав физически более сильный, тогда как среди людей правыми являются более могущественные в политическом и экономическом отношении субъекты.         В правовом поле жизни обществ есть выигравшие и проигравшие стороны. Объективно есть только выжившие, уцелевшие, отобранные в ходе естественного и исторического отбора особи и индивиды. Естественное право, таким образом, это право естественного отбора, который есть в растительной  и животной жизни.
         Отбор устойчивых во времени форм существования имеет место на всех уровнях организации Вселенной. Так радиоактивный распад тяжёлых химических элементов свидетельствует о неустойчивости их существования во времени. Химические реакции химических элементов указывают на их стремление сохраниться в соединениях, молекулах. Образцы устойчивости – инертные газы. 
         Неустойчивость органического мира привела к появлению биохимии, редупликации ДНК, молекулярному воспроизведению, эволюции, в целом. Эволюция дала новые формы существования, разделила мир на физический, биологический и социокультурный миры.  В результате появилось представление о ступенчатости эволюции.
         Говоря о ступенчатости эволюционного развития, следует указать на то, что это не единственное представление о нём. Так, например, существует многолинейное  изображение эволюции, используемое для схематизации филогененза или эволюционного развития биологических форм существования. В отличие от ступенчатости, многолинейность раскрывает, во-первых, идею единства происхождения множеств, во-вторых, идею разнонаправленности как поиска прогрессивного направления эволюции и идею тупиков эволюции. Идя от создания простейших живых существ к созданию сложных, эволюция оставила существовать и размножаться в своих тупиках миры моллюсков и насекомых, пресмыкающихся и сумчатых и т.д.
         Кроме существования выше обозначенных  логических схем эволюционного развития есть ещё одна, именуемая как развитие по спирали. В ней вектор времени совпадает с вектором прогресса, и отсутствие ступеней затрудняет различить в витках спирали новое по времени и новое по качеству. Сложно так же заметить скачок за плавным переходом множества количественных изменений в новое качество, что свидетельствует о  единстве непрерывности и  дискретности.
         В общем надо сказать, что логические схемы эволюции облегчают её понимание, но формируются достаточно трудно из-за амбивалентности  мышления, которая стыдливо прячется за наукой «логика». Дело в том, что  данная в ощущениях  объективная реальность описывается в парных категориях контрастно, можно сказать, в чёрном и белом цвете, или в нуликах и крестиках (единичках), с использованием двоичного кода из двух цифр, 1 и 0. В результате идиографический (описательный) образ реальности становится дуалистичным. А начинать описание реальности  одновременно двумя цветами это тоже, что иметь два начала в философии. Вот поэтому философы вынуждены начинать моделирование объективной реальности либо с А, материи, либо с В, идеи, становясь либо идеалистами, либо материалистами.
          Не соглашаясь с амбивалентностью мышления, мы, подобно Г.Гегелю, можем написать, что вначале есть и  развивается идея белого цвета, затем она отчуждается в идею чёрного цвета и после её развития возвращается к себе иной. Расшифровывая значения термина «иное», можно предположить, что вернувшаяся  к себе после цикла своего  развития идея иная только во времени. Она не имеет нового качества, по-прежнему белого цвета и развитие её не носило прогрессивного характера. И если идея изначально была абсолютной, она, в сущности, не могла изменяться.
         В свою очередь, подобно марксистам можно утверждать, что был, есть и будет только чёрный цвет. В отражении, противоположении чёрное только кажется белым, а на самом деле им не является.
          Чтобы избежать признания, что мышление амбивалентно, можно создать философские модели, используя не дедукцию с обратной дедукцией, а индукцию. При этом окрашивать в чёрный и белый цвета мы должны будем не идеи, ноумены, а феномены опыта. В белый цвет окрасим те из них, которые по значимости субъективны. В чёрный цвет окрасим те, которые принимают значение объективных, следовательно, не зависящих от сознания, не данных в ощущении. Объединяя путём индукции субъективные феномены (ощущения) белого цвета, следует сказать, что из них состоит мир субъекта, его я, что он, мир, в нём, в этом я, и что это модель субъективного идеализма, который признаёт чёрный цвет как нечто потустороннее, не имеющее никакого отношения к ощущению, мышлению, как «вещь в себе». Следует даже подобно Д.Беркли утверждать, что чёрного цвета и «вещи в себе» нет вообще.
         Перейдя от философии к науке, следует заметить, что в ней также приветствуется моделирование систем при помощи специфического категориального аппарата. Объективный подход придаёт всем научным категориям значение объективных и тем самым способствует тому, чтобы научное мышление не было амбивалентным. А запрет на использование кривой логики, казалось бы, ставит точку в этом вопросе. Тем не менее, законы термодинамики, то, что энергия рассеивается, но сохраняется (не рассеивается) свидетельствуют о том, что окончательно уйти от амбивалентного мышления учёным не удалось. Кроме того, решая реальные проблемные ситуации путём перевода их в научные проблемы, учёные стремятся строить ситуационные модели на противоречиях, чтобы затем вывести средства их преодоления. 
         Поскольку наука стала самостоятельной в век промышленной революции, произошедшей вследствие взрывного роста изобретений, открытий, в ней отразилось стремление человечества к активному, опережающему отражению и освоению действительности - к построению и управлению параллельной, социальной действительности - проектированию, планированию и осуществлению производства средств существования, в первую очередь. Появились социальные проекты. Описание и объяснение как методы отражения дополнились не только научным предвидением, но и созиданием различных форм социальной действительности. Появился экспериментальный метод активного, опережающего отражения. Об этом свидетельствует опыт построения коммунизма в России.
         Прогнозирование  в широком смысле – это разработка прогнозов; в узком - специальное научное исследование, предметом которого выступают перспективы развития явления. Теория и практика прогнозирования носит название «прогностика» [31,с.794]. Прогностике синонимична футурология - в узком значении - область научных знаний, охватывающая перспективы социальных явлений и процессов. В широком значении футурология - обобщённое название концепций о будущем человечества.   
         Термин «футурология» был предложен  немецким социологом О.Флехтхеймом как название «философии будущего». В этом значении термин не получил распространения. С начала 1960-х под футурологией понималась «наука о будущем», с начала 1970-х термин
«футурология» вытесняется термином «исследование будущего». С этого времени на первый план футурологии выходит изучение глобальных проблем. Ведущей организацией данного направления стал Римский клуб [32,с.1186].   
         То, что термин «футурология» в качестве «науки о будущем» перестал применяться,  это обстоятельство косвенно указывает на ограниченность научных методик и всей методологии в деле предсказания. Поэтому сомнительным становится выражение, будто прогностика обладает теорией.
         Как известно, предсказывать будущее могут люди, способные к ясновидению и сновидению. Сновидящие воспринимают образы будущего при переходе от сна к состоянию бодрствования, в трансовом состоянии, которое возникает непроизвольно. Ясновидящие могут вводить себя в  транс по своей воле. В транс можно вводить при помощи чар, колдовства, то есть определённых методов. Знатоков этих методов называли раньше колдунами. Трансом обычно называют нахождение между мирами, а тех, кто способен там находиться называют медиумами. Переход от посюстороннего в потусторонний мир отдаёт мистикой.
         Хотя христианская церковь и советское государство в России вели борьбу с «доморощенными» пророками,  колдунами и язычниками, уничтожали их, полностью они не исчезли. Вероятно, она велась в связи с тем, что пророчества с давних времён вызывают  страх не только у простых людей. Однако, возражая против такого мнения, следует обратить внимание вот на что.  Посредством пророчеств откровений может вестись управление жизнью общества. Так делалось, например, во время раннего христианства.
         Вот что пишет об управлении религиозной  жизнью Р.Штейнер. «Замечательным памятником заканчивается Новый Завет, Апокалипсисом, или тайным откровением св.Иоанна. Откровение послано в знамениях. Следовательно, воспринят должен быть  не буквальный смысл книги, но более глубокий, для которого буквальный является только знаком. Иоанн обращается к семи общинам, находящимся в Азии. Число семь есть число святое и символическое, которое выбрано именно ради этого его символического значения. Действительное число азиатских общин было бы иным. И само выступление Иоанна указывает уже на тайну: «Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: то, что видишь, напиши в книгу и пошли общинам, находящимся в Азии».
         В первом послании говорится: «Ангелу Эфесской общины напиши. Так говорит держащий семь звёзд в дисциплине своей, ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои и труд твой, и терпение твоё, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашёл, что они лжецы. Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и я ненавижу. Имеющий ухо да слышит, что дух говорит общинам: побеждающему дам вкушать от дерева жизни, которое посреди рая Божия» [33,с.92]. То есть дам бессмертие.
         Надо полагать, через послания св. Иоанн руководил общинами. При этом он обставлял дело так, будто не он руководил ими, а посредством его осуществлял руководство Христос. То есть он являлся как бы посредником - приемником и транслятором - тем, кому Бог открывался, с кем откровенничал. Св. Иоанн считал себя избранным, т.к. испытал мистический опыт смерти - повторного рождения. «Я был мёртв и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключ ада и смерти [33,с.94].
         В наши дни он, этот опыт, называется «опытом вне тела». Его описал Р.Муди в работе «Жизнь после жизни» и указал на то, что пережившие данный опыт отличают его от галлюцинаций [34,с.35], следовательно, от психоза, от состояния патологически изменённого сознания.
         Для св. Иоанна и его окружения факт переживания мистического опыта смерти-воскрешения, вызванный принятием посвящения, т.е. искусственно, позволяет присоединяться посвящённому к сонму высших богов. [33,с.87] Благодаря посвящению Иоанн стал святым и получил право объявлять свои мысли откровениями, значит, управлять жизнью религиозных общин от имени «сокровенного» Бога, т.е. опираясь на веру. 
         «Вера», таким образом, есть не только синоним религии, но и обозначение психического опыта, связанного с определённым состоянием сознания человека, когда он действует словно под гипнозом, точнее, под самогипнозом. Ведь когда верующий молится, он обращается к потустороннему миру, значит, вводит себя или наводит на себя транс - переходное состояние сознания. При этом он не просто интроверсирует  и путём интроспекции ищет в себе «божью искру», духа. Он ориентирует своё самосознание, направляет и концентрирует внимание, отнюдь, не на достижение сна. Молящийся пытается не уснуть, а установить контакт с тем, кто есть сокровенный Бог, чтобы услышать Его. Услышать не в буквальном смысле, а духовном. Ведь звучание слов здесь не несёт галлюцинаторного смысла. Кроме того откровение может выглядеть как озарение. Получить его, правда, может далеко не каждый, хотя обстановка в храмах всех одинаково наводит на транс. Дело в том, что способность к трансу у всех разная, и мало кто способен входить в глубокий транс, не в смысле его нейрофизиологических признаков, а получения духовного результата.
        В транс могут входить поэты, когда к ним приходит вдохновение, а так же учёные, когда бьются над решением  проблем и получают озарение.
         Ч. Ломброзо в работе «Гениальность и помешательство» указывает на то, что Гёте говорил о себе, будто он сочинял многие из своих песен, находясь как бы в припадке сомнамбулизма, а Беттинели называл поэтическое творчество сном [35,с.15]. Клопшток сознался, что, когда он писал свою поэму, вдохновение часто являлось к нему во время сна. Ньютон и Кардано во сне разрешали математические задачи. Моцарт сознавался, что музыкальные идеи являются у него невольно, подобно сновидениям. Ламартин часто говорил «Не я сам думаю, но мои мысли думают за меня». Сократ первый указал на то, что поэты создают свои произведения не вследствие старания или искусства, но благодаря некоторому природному инстинкту.  Таким же образом прорицатели говорят прекрасные вещи, совершенно не сознавая этого  [35,с.16].
         Не подлежит никакому сомнению,- писал Ч.Ломброзо,- что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим своё произведение, существует полнейшее сходство. По окончании периода творчества часто сам автор не понимает того, что минуту тому назад излагал [35,с.17]. Кроме того, обдумывая что-нибудь, многие искусственно вызывают прилив крови к мозгу, как, например, Шиллер, ставивший ноги в лёд, Питт и Фокс, приготовлявшие свои речи после неумеренного употребления портера, и Паизелло, сочинявший не иначе как укрывшись множеством одеял. Мильтон и Декарт опрокидывались головою на диван, Боссюэ удалялся в холодную комнату и клал себе на голову тёплые припарки. Руссо обдумывал свои произведения под ярким полуденным солнцем с открытой головой [35,с.17-18]. Все они, надо полагать, не чудили, а использовали действовавшие на них средства наведения транса.
         О трансе известно не много. А. Помогайбо считает, что под трансом обычно подразумевают состояние,  когда человек не контролирует своё тело и своё сознание [36,с.59]. «Я могу предположить,- писал он,- что это состояние – характеризующиеся отключением от внешнего мира и уходом в самые глубинные слои бессознательного – биологически предусмотрено природой» [36,с.61].
         Предвидение будущего часто связывают с трансом. В транс перед своими пророчествами входила Сивилла (пророчица). История сохранила имена двенадцати легендарных сивилл античности (в Древнем Риме их еще называли парками или фатами). Но самой знаменитой из них, конечно же, была Сивилла Кумская, почитавшаяся не только в седой древности, но и после распространения христианства. Считается, что Сивилла Кумская предсказала Троянскую войну, судьбу Энея, легендарного основателя Рима,
         Вольф Мессинг был способен и погружаться в трансе, и предсказывать будущее. Китайские монахи – буддисты из секты «Белый лотос», погружаясь в состояние  транса, которое называлось «Цзо гун», получали возможность предвидеть будущее [36,с.60].
          Транс – переход, переходное состояние. С нейрофизиологической точки зрения, трансовое состояние центральной нервной системы (ЦНС), поскольку оно подобно гипнотическому состоянию, можно объяснять, как это делал русский физиолог И.Павлов, торможением отдельных участков головного мозга: определённым  соотношением процессов возбуждения-торможения в некоторых  центрах центральной нервной системы и их клетках. Если условно процесс возбуждения обозначить белым цветом, а процесс торможения - чёрным, можно нервные клетки и центры, находящиеся в состоянии возбуждения принять за белые, а заторможенные нервные клетки и центры – за чёрные. Тогда у человека, лежащего в летаргическом сне, т.к. все его нервные клетки и центры заторможены, следует зачернить всю центральную нервную систему, а у человека пребывающего в маниакальном состоянии, наоборот, целиком забелить её. Ведь маниакально-возбуждённый не спит, у него приподнятое настроение, скачка поверхностных идей и большая двигательная активность. И если маниакальное возбуждение - это психоз, тогда белый цвет укажет на психотически изменённые клетки и центры нервной системы, а чёрный цвет - на летаргически изменённые клетки и центры.
         Это всё нужно для того, чтобы составить наглядную картину нормальных состояний ЦНС. Она позволит нам понять, что в нормальном сонном а также и нормальном бодрствующем состоянии клетки и центры ЦНС должны как бы обладать различными тонами серого цвета, тёмными – при преобладании торможения над возбуждением, светлыми – при преобладании возбуждения. Надо понимать, средняя тональность серого цвета укажет на равновесное состояние выше обозначенных  процессов. При этом надо понимать, что у бодрствующего человека не все центры ЦНС одной (светло-серой) тональности. Если человек читает, например, лёжа на диване, моторные центры его, скорее всего, темнее тех, что включены в работу. Ну а при гипнозе, как считается, бодрствуют только те центры, что связаны с раппортом загипнотизированного.
         Надо сказать, нейрофизиологическая (павловская) концепция не позволяет до конца понять, что такое транс как способ предвосхищения событий. В ней нет того, что человек произвольно, по своей воле, может регулировать нейрофизиологические состояния нервных центров при их эксплуатации во время работы. Также нервные процессы в концепции И. Павлова никак не связаны с другими состояниями сознания, кроме сна, бодрствования и гипноза. Будучи нейрофизиологом, а не психологом, Павлов не рассматривает взаимодействие процессов возбуждения и торможения на уровне психики, применительно к психозу и депрессии, а также применительно к сознанию, существующему как предметное сознание и самосознание.
         То есть, не связана концепция нейрофизиолога И.Павлова с концепцией психиатра К.Юнга. А ведь при экстраверсии и экстраспекции (рефлексе) сознание больше занято исследованием, отражением внешнего мира, нежели внутреннего и, следовательно, больше в нём возбуждено (осветлено) предметное сознание, а не самосознание. Наоборот всё при интроверсии и интроспекции (рефлексии). В этом случае  больше возбуждено самосознание и, следовательно, оно должно изображаться более светлым. Однако, моделируя будущее как объект, т.е. используя предметное сознание, субъект находится в интроверсии, а не в экстраверсии, что довольно парадоксально. Парадокс вынуждает в данном случае при интроверсии затемнять, тормозить самосознание и, наоборот, осветлять, возбуждать предметное сознание.
         При моделировании будущего человеческая психика занята, отнюдь, не восприятием, так как не может ощущать будущее как настоящий объект. Ощупывать будущее человек не может. Тем не менее, он, генерируя, активно создавая будущее, видит его мысленный образ, то есть чувствует. Видит он будущее и при пассивном, самопроизвольном его возникновении или появлении в сфере представления.
         Генерация чувственного образа не есть воспроизведение, репрезентация объективной реальности, ранее данной в ощущении, то есть воспринятой. Процесс моделирования будущих ситуаций следует отнести к сфере представления, предположив, что представление подчиняется воле человека. Человек способен не только воспроизвести в сознании по памяти любой ранее воспринятый чувственный образ, но и изменить его вольно, или невольно. Так для меланхолика мир подёрнут траурным флером, и его футуристическое сознание рисует ему ситуации несчастья.
         Подходя к моделированию будущего или пророчеству с нейрофизиологической точки зрения, нельзя  не заметить того, что восприятия объективной реальности в данном случае нет, нет её в ощущении, и нервные импульсы, сигналы от рецепторов к нервным центрам спинного мозга не идут. Нет и восходящих сенсорных сигналов к центральным концам анализаторов головного мозга. Нервные пути заблокированы для внешних сигналов.
         Двигательные, моторные центры пророка, если он сновидец,  во время приёма информации из будущего также спят (заторможены), а эфферентные (двигательные) нервные пути заблокированы и по ним не идут двигательные нервные импульсы, сигналы к исполнительным органам. И сновидец, в отличие от ясновидца, не может тут же сообщить о том, что видит, слышит, пока не проснётся.
         Поскольку в трансе пророк видит не объективную реальность, и не воспроизведённый её образ, а события их изменяющие, то, следовательно, в этом случае, т.е. при представлении будущего, нервные импульсы должны идти парадоксальным образом. Они должны идти не от рецепторов к центральным концам анализаторов, а, наоборот, от центральных концов анализаторов к рецепторам. В случае ясновидения импульсация идёт от зрительного центра к глазу. Поскольку для этого специальных нервных путей нет, приходится использовать «восходящие» нервные пути.
         Доказательством этого является то, что при патологии восприятия, при галлюцинациях больной слышит голоса вовне, а при патологии представления, при псевдогаллюцинациях больной слышит голоса в собственной голове. То есть ясновидение связано с представлением, а не с восприятием. Также и фантазии производятся в сфере представления.
         Используя цветовое моделирование, мы обязаны сказать, что во время представления будущего в светлые тона следует окрашивать центральный и периферический концы,  а так же и проводящие пути анализаторов, обеспечивающих представление и ощущение, хотя движение нервных импульсов или сигналов в них в данном случае имеет обратное направление, нежели при восприятии настоящего. Из этого следует, во-первых, что одни и те же ощущения, сенсорные образы могут быть связаны и с восприятием и  с представлением. Во-вторых, что пророчество, предвидение, как можно думать,  осуществляется на нижнем, сенсорном, можно сказать, животном уровне отражения, который при восприятии не поддаётся воле. Ведь объекты мы видим, слышим, осязаем, вкушаем и обоняем помимо воли.
         Вопрос произвольности или подчиняемости процесса представления будущего воле человека до конца не решён из-за его сложности и неразработанности темы. Дело в том, что, считая фантазии, мечты, гипотезы продуктом психической деятельности в области представления, следует процесс формирования образов в данной области относить к управляемым, произвольным. Мечтающий стать  и воображающий себя лётчиком юноша, возможно, находится в трансе, но очень лёгком. Также и поэт, сочиняющий стихи во время вдохновения, пребывает в трансе. Но поскольку он при этом записывает стихи, говорить об этом состоянии как о том трансе, который возникает самопроизвольно у сновидящих с отключённой моторикой нельзя.
         В общем, различая ясновидение и сновидение, следует различать  и их сопровождающие трансы, как разновидности одного и того же состояния сознания, психики. Кроме того и у ясновидящих транс может быть разной глубины и управляемости. А. Горбовский в работе «Колдуны, целители, пророки» так описывает транс у знаменитого на весь мир ясновидящего Вольфа Мессинга. В дни Карибского кризиса к Мессингу обратился человек, знавший его: «Вольф Григорьевич,- сказал он,- слышали о блокаде Кубы? Если атомная война - это конец….». Мессинг велел, когда войдет в состояние самокаталепсии, дать ему карандаш и бумагу» И вот пульс почти не прощупывается, зрачки не реагируют на свет. Врач вкладывает в его крепко сжатую руку карандаш. «Мир будет»- такие были написаны им слова  [37,с.106].
         Предвидеть могут и звери. Так ещё в древности было замечено, что иногда крысы, живущие в корабельных трюмах, вдруг спешно покидают корабль, стоявший в порту и готовый к отплытию. Если при этом не оказывалось сходен, крысы бросались в воду и добирались до берега вплавь. Между этим поведением крыс и последующей участью корабля обнаруживалась определённая связь. Корабль этот обычно садился на рифы или попадал в шторм и погибал в том же рейсе [37,с.57].
         Осмысливая вышеизложенное, в общем, хочется заметить, то что наука, взявшись разрабатывать методы прогностики и пытаясь управлять будущим общества, еще не разобралась как следует в естественной способности  человека воспринимать будущее, отражать его в качестве объективно, но скрыто  существующего.
         Пока что наука умеет оперировать понятием отражения и, используя его двухуровневое содержание, составлять суждения и умозаключения, не давая вразумительного объяснения феномену «прямого знания». И если это знание не может быть не связанным с состоянием транса, следует разобраться в первую очередь с тем, как поступает или формируется в переходном состоянии сознания футурологическая информация и как обрабатывается.
         Считая, что трансцендентальный знак сопряжен с его смыслом не логически, а как-то иначе, быть может, противоположным образом, алогично или паралогично-паранойяльно, параноидально [37,c.110], следует пророчество, в том числе прогностику, отнести к бредоподобной системе знания, которому чужды законы формальной логики. Формируемые по другим правилам знаково-символические образы или ассоциации, сочетания знаков должны по-другому расшифровываться, осмысливаться. Так, например, можно ли пророческие образы социальных катастроф расценивать как победу нового над старым обществом.
         И в самом деле, считается, что новое не может появиться без разрушения старого. Просто воспринимающий созидательную сторону социального процесса человек не видит разрушительной стороны и наоборот. Кроме того, есть люди, способные видеть одновременно обе стороны. Поэтому для них социальный процесс амбивалентен и всегда есть как переход. Находятся  ли такие люди в состоянии транса, и как он влияет  на отражение и возникающий раздваивающийся образ социальной реальности – трудно сказать.     Тем не менее, отвечая  на вопрос, что происходит с образом воспроизводимой в сознании объективной реальности во время транса, следует ответить: вероятно, он активно изменяется. Ведь любой переход связан с изменением. Индустриальный переход, например, связан с изменением способа производства, социально-политического строя общества. И если бы  какой-нибудь пророк предугадал наступление промышленной революции в Нидерландах, это означало бы, что он первым уловил скрыто для всех протекающие изменения общественных отношений. Увы, «нет пророков в своём отечестве». Точно также никто из наших соотечественников не предрёк перестройку в СССР, советский строй многим казался  данным навечно.
        Говоря о предугадывании, можно пророчество сравнить с гаданием, которое в народе ведётся с использованием различных древних способов. Цель гадания, как и пророчества, состоит в том, чтобы тайное, сокровенное открылось, явилось, свершилось загодя не в реальной действительности, а в другой, виртуальной, существующей в представлении гадалки или гадателя. Поскольку гадалка при гадании использует гадательные средства, следует предположить, что транс наводится на неё не сам собою, не самопроизвольно, спонтанно, а с активным участием самой трансцендентируемой. То есть трансовое сознание её ориентировано с умыслом: ему задано потустороннее направление и его ориентиры, для чего предварительно была отобрана необходимая информация. Всё это напоминает постановку древними врачами диагноза с целью определения прогноза течения болезни.
         В наши дни медицинская практика больше напоминает научную деятельность, чем искусство, а прогнозирование исхода болезней в каждом конкретном случае - дело науки, а не искусства, способного сопрягаться с трансом. Поскольку в современном производстве человек вытесняется роботами, есть основания предполагать появление в недалёком будущем прогностической техники и соответствующих, типа астрологических, программ. Но, признавая параноидальный характер пророчеств, нельзя решить, можно ли создавать параноидальные программы для искусственного интеллекта. Сможет ли робот с искусственным интеллектом впадать в транс, вот в чём вопрос.
         Надо также сказать о том, что научно-технический и научно-информационный прогресс всё больше рационализирует человеческое мышление и поведение. И, возможно, дело придёт к тому, что встанет вопрос о том, нужна ли будет научному работнику способность к озарению или откровению, таинству. Перефразируем: приведёт ли научный прогресс человечество к исчезновению тайн, мистики, случайностей? Как известно, случай нарушает закономерность, отклоняет циклически повторяемые процессы  от заданных параметров, вызывает ошибки. Нарушая закономерность, он ведёт к хаосу. А хаос враг порядка, системы, целого. Нарастающий хаос, нарушая порядок, разрывает систему, превращает связанное множество в разорванное. И если это система мышления, то речь начинает идти о нарушении мышления, традиционной или формальной логики.
         В общем, говоря о научном прогрессе, рационализации будущего, следует подумать, имеет ли какое-нибудь ограничение рациональное, логическое, последовательное, правильное мышление как умственный  (нойяльный) процесс, есть ли какая-то конечная точка рационализированного  познания, или оно бесконечно? Когда в системе всё правильно организованно, возникает ли в такой системной организации нечто новое, нарушающее  рационально устроенное течение существования? Отвечая на вопросы отрицательно, мы вводим тем самым в рациональную систему противоречие и допускаем различные отклонения в устоявшемся стереотипе или алгоритме её поведения. Так в мышлении мы допускаем возникновение идей, которые способны ломать любые правила и, следовательно, делать всё правильное неправильным. В обществоведении этот процесс ломки устоявшегося  (однообразно повторяющегося) производства жизни мы называем переворотом  или переходом к новому, более прогрессивному циклу её производства.   
         Продолжая философский обзор производства жизни и человека, нужно акцентировать внимание на той мысли, что прогноз, следовательно, прогностика и философия будущего необходимо входят в структуру представления об управлении производством жизни человека и самого человека как о менеджменте. Производство человека расширяет смысл менеджмента, относимого только к материальному производству.   
         Осуществляя производство человека и постоянно обновляя его, следует задуматься, к какому конечному результату приведёт общество развитие данного  процесса. Пока что нам известно следующее. Технический прогресс выдвигает свои требования к рабочей силе. Поэтому производство неквалифицированной и низко квалифицированной рабочей силы стало сменяться на производство высококвалифицированной рабочей силы, потребность в которой невелика. Этот квалификационный переход сказался на естественном движении населения. Демографический взрыв, сопровождающий переход  от патриархального общества к индустриальному обществу сменился на вялотекущую депопуляцию вследствие перехода от индустриального общества к постиндустриальному обществу.
         В общем, перенаселение развивающихся стран стало контрастировать с депопуляцией  развитых стран. Высокий уровень жизни стал условием низкой репродуктивности населения. Почему это произошло – до конца не выяснено. Управление же производством человека, так сказать, гуманитарный менеджмент требует точного знания, относимого не только к настоящему времени, но и к будущему. При этом встаёт вопрос, на каком мышлении следует основывать прогностику. Относить ли паранойяльное, бредоподобное (околоумное) мышление к патологическому и тем самым налагать запрет на её использование  в научных и  практических целях. Ведь, как принято считать, бредовые, параноидные идеи - это болезненно возникающие ошибки суждения. Для них характерна  неправильность содержания, доходящая до нелепости, что указывает на слабоумие человека  и расстройство его  сознания [38, с.46]. Однако, наряду с такого рода бредовыми состояниями возможно бредообразование и на фоне ясного сознания, при правильной ориентировке. Это бредовые идеи в чистом виде [38, с.47].
           Бред, параноид - симптом многих психических заболеваний, в том числе, паранои. Параною следует относить к реактивным психозам. Под параноей мы в настоящее время понимаем такое заболевание, когда при наличии соответствующего предрасположения путём болезненной переработки жизненных событий исподволь развивается непоколебимая бредовая система при полной сохранности упорядоченности мыслей, воли и действий. Здесь бред вырастает из личности больного, логически прорабатывается и становится его миросозерцанием [38, с.385].
         Говоря о логической проработке бредовой идеи в чистом виде как ошибке  суждения, следует,  во-первых, заметить, что появление такой идеи относится к расстройству мышления не по форме, а по содержанию, т.е. характеризуется нарушением не логичности построения, а продуктивности мышления [38, с.41]. Во-вторых, бедовая идея как ошибка суждения  касается понятийного, а не наглядного, образного мышления, хотя там и там материалом для мышления являются представления, т.е. образы воспоминаний предыдущих восприятий. В- третьих, логическая проработка бредовой идеи указывает на использование логики в бредовом мышлении для формирования ошибки суждения или умозаключения, не поддающейся в то же время исправлению путём доказательства.
         Нелепость ошибки суждения указывает на то, что реальное  (факты) здесь уживается с фантастическим, надуманным [38, с.43]. Бред преследования, например, начинается с подозрений и предположения, так сказать, с построения гипотезы, которую следовало бы доказать как прийти к очевидным фактам. Увы, до этого дело не доходит. Больному бредом ревности достаточным основанием для доказательства неверности жены могут служить подозрительные пятна на её платье [38, с.385].
       Поскольку бред касается отношений между людьми, он может служить поводом для судебных разбирательств, в ходе которых, как известно, пытаются использовать прямые, а не косвенные улики, чтобы в деле не осталось ничего надуманного. Подобно этому теория подкрепляется практикой, иначе она оказывается оторванной от реальности и может быть расценена как спекуляция, продукт чистого мышления. Как ни странно, традиционно теософские и философские - спекулятивные концепты, паттерны - не относят к бредовым, паранойяльным, хотя они большей частью полностью надуманы, вымышлены. Вероятно, отсутствие нелепости вымысла не позволяет относить  их к бреду, паранойе.
        Известно, нелепость свидетельствует о низком интеллекте. Те, у кого нет интеллекта,  не бредят вовсе.  Из этого следует, что слабо развитый интеллект - условие формирования ошибочных суждений, заблуждений. Ну и  поскольку ещё сравнительно недавно (1633г.)  приверженца гелиоцентрической системы Галилео Галилея религиозная общественность вынудила отречься от своей концепции и признать её заблуждением [39], можно предположить о невысоком интеллекте инквизиторов того времени. Если бы Г.Галилей не отказался от своих убеждений и пошёл бы на костёр инквизиции, подобно Д.Бруно, вряд ли тогда можно было назвать его  фанатиком, параноиком.
        В общем надо признать, что не низкий интеллект в чистом виде лежит в основе бреда, а устойчивая, непоколебимая убеждённость, вера в нелепое суждение, нелепицу.
       Бред может индуцироваться, наводиться на других людей. Считается, что часто поддаются влиянию параноидных больных лица со слабым интеллектом [38, с.376].  Думая так, можно интеллект индуцированных бредом лиц принимать за более низкий, нежели интеллект у продуцирующего бред лица. Однако это обстоятельство не объясняет факта их бредового заражения. Слепая, непоколебимая вера в нелепую идею – главный симптом, на который опираются психиатры в постановке диагноза бреда. При этом они имеют в виду вполне конкретных лиц, а не бред как таковой, вообще. Ведь диагноз систематизированного бреда ставится человеку, а не его учению, в котором обнаружены заблуждения или ошибки. Учение не может  за автора отстаивать его убеждения и раскрывать отсутствие у него сомнений в истинности того, что ему видится или чудится.
         То есть, когда в учении как предполагаемом систематизированном бреде заблуждение не носит нелепого характера, можно ли тогда его относить к околоумию, паранойе? И если нет, то почему? Пытаясь ответить на поставленный вопрос, следует привести пример. Некогда, во втором столетии до нашей эры некий Клавдий Птолемей создал геоцентрическую систему мира. Разработал математическую теорию движения планет вокруг неподвижной Земли, позволяющую предвычислять их положение на небе [39, с 1076]. Авторитет Птолемея оставался незыблемым в течение чуть ли не полутора тысяч лет, вплоть до гениального открытия Николая Коперника[40,с.125].
         Своё гелиоцентрическое учение Коперник изложил в сочинении «Об обращениях небесных сфер» в 1543 г. С 1616 по 1828г.г. оно было запрещено католической церковью. Вдумайтесь в эти даты. Более тысячи лет людей устраивала бредоподобная концепция Птолемея. Они были индуцированы его идеями или суждениями о движении небесных тел, и никто не считал их нелепыми. Наоборот, нелепыми всем казались идеи Коперника, поэтому его сторонники подвергались гонениям. Почему более двух веков люди упорствовали: предпочитали верить в заблуждение, а не точно знать истину? Ответить на этот вопрос можно, если отнести учение Птолемея к мифам.
         Мифы всех народов о вселенной нелепы. Что бы в оправдание не писалось, это- факт. Между тем нелепость мифов не ведёт к умозаключению, что в основе их лежит околоумие, паранойя и что их можно отнести к систематизированному бреду. Дело в том, что мифы многофункциональны и удовлетворяли потребности населения того времени в знании. Они заключали в себе описательную и прогностическую модели мироздания. Служили орудием социального управления.
         Миф - слово, повествование, предание - архаический способ функционирования мировоззренческих конструктов [41,с.571]. Относя мифологию к одной из форм общественного сознания, следует отметить следующее. Во-первых, миф ретроспективен, несёт в себе данные предшествующего социального опыта и их временную связь. Во-вторых, он связывает эти систематизированные данные с данными настоящего момента, чем позволяет лучше осознать их. В сущности миф, откладываясь в памяти, играет функцию систематизированного повествованием представления, как некой референтной системы, соотнося к которой данные восприятия, можно узнать, как классифицировать смысл того или иного социального явления. Поэтому миф семантичен. Семантичность мифа позволяет ему верить. Вместе с тем  миф  делает сознание индивида социальным. Ну и,  конечно же, нелепость мифа не может не передаваться сознанию. Но чем шире и глубже знания человечества, тем менее нелепо общественное сознание – ориентировка человечества в месте и времени, а также в себе, своём Я.
         Всё вышеизложенное позволяет предположить, что в донаучное  время человечество постоянно бредило и пыталось освободиться от  своего бреда. Иначе о чём тогда концепция  «вещи в себе» И.Канта, как не об  оторванности  сознания, отражения от объективной реальности, о бредоподобности его. И ленинская мысль: практика - критерий истинности - о том же самом и о преодолении этого разрыва или отрыва, отлёта образа в качестве фантазии от объекта. Всё дело, стало быть, в степени нелепости мировоззрения. Чем больше нелепость, тем больше отрыв вещи от понятия, факта - от его смысла.  Ну а, в общем, чем выше научно-технический уровень производства жизни, тем меньше условий для бредообразования. Ведь машина, искусственный интеллект не бредит.
         Сделанное предположение будет верным, если статистика укажет на уменьшение числа параноидных реакций, больных бредом людей, а также нелепых, сумасшедших  идей и учений во времени. В истории полно сумасшедших учений, отсеянных в процессе отбора из-за их вредоносности. Таков, например, гностицизм, толкавший верующих к завуалированному суициду, а человечество – к вырождению. Вредоносно неомальтузианство, так как ведёт к вялотекущей депопуляции Европу.
         Производя людей, общество должно думать не только о количестве, но и о качестве продукции, о том, какие люди в плане физического и психического здоровья производятся. Власть, прежде чем влиять на изменение социальных условий, обязана знать, как эти изменения скажутся на поведении людей, какие психические и психотические реакции они вызовут у них.
         Говоря о социальной психопатологии не с социальной, а с психологической стороны, следует остановиться на некоторых психических расстройствах, которые встречаются при реактивных психозах, неврозах и психопатиях. Известно, что реактивные психозы и неврозы относятся к психогенным реакциям (заболеваниям) или психогениям. В отечественной психиатрии принято  выделять тяжёлые расстройства с выраженным нарушением поведения - реактивные психозы и мягкие состояния без утраты критики - неврозы [42, с.406]. Диагностика их традиционно основывается на констатации тесной связи между психотравмирующим событием, с одной стороны, и течением и клиническими проявлениями расстройства психики с другой [42, с.405].  Связь эта позволяет думать, что психотравмирующие социальные события наводят патологическое состояние на психику человека. Общество индуцирует психопатологию.
     Реактивные психозы делятся на примитивные защитные реакции и сложные психогенные реакции. Первые возникают при наличии тяжёлой ситуации, угрожающей жизни и благополучию, у лиц психически  неустойчивых, иногда ослабленных соматически. Они являются выражением инстинктивного стремления уйти из-под гнёта невыносимой действительности, «бежать в болезнь». Не перечисляя известных форм примитивных защитных реакций, следует акцентировать мысль на том, что угрожающие жизни социальные ситуации влияют на самосохранительное поведение индивида, следовательно, на его потребность в самосохранении, стимулируя и усиливая её. В отличие от примитивных защитных реакций, сложные психогенные реакции являются следствием длительной переработки травмирующих психику переживаний с участием высших психических механизмов при наличии ясного сознания, эмоциональной и интеллектуальной сохранности. [38, с.372-373]
       Поскольку в нашей работе больше всего нас интересуют параноидные реакции, о них следует сказать то, что бредовое толкование окружающего только тогда может считаться реактивным, когда развитие бреда состоит в тесной связи с переживанием, исходит из внешних (социальных) условий, без которого не было бы данного болезненного состояния [38, с.374]. Так параноидные реакции являются самой частой разновидностью тюремного психоза [38, с.376], что доказывает явную связь между условиями жизни заключённого и состоянием его психики. Условия тюремного  содержания наводят на человеческую психику состояние околоумия, и  сохранение жизни, я индивида становится сверхценной идеей. Вероятно, обстановка изоляции, постоянного надзора, допросов, тревога ожидания приговора стимулируют недоверчивость и подозрительность зэка.
      Проецируя ситуацию на жизнь революционеров царской России в конце XIX-началеXX веков, можно также предположить, что постоянная слежка, внедрение в их ряды провокаторов и шпионов со стороны царской охранки, ссылки, каторга, тюрьмы вели к паранойяльному развитию их личности.
       В общем,  речь идёт о паранойяльной психопатии или параноидном расстройстве личности. Психопатии отличаются от психических заболеваний. В отличие  от изменений личности при шизофрении, эпилепсии и др., которые извращают изначально сформировавшиеся черты характера, личностные черты психопатов вытекают из всего предшествующего процесса формирования психики пациента [42, с.432].   И если это не врождённые, а приобретённые черты характера, появляющиеся не в силу наследования психической  конституции, а под воздействием условий существования, имеет смысл говорить о паранойяльной психопатии как о мягкой форме психогенной реакции через всю жизнь, не о кратковременной, а о долговременной торпидной форме психогенной реакции.
         В отечественной психиатрии классическое описание психопатий принадлежит П.Б.Ганнушкину (1933). Описывая «группу» параноиков, он указал, что самым характерным свойством параноиков является их склонность к образованию так называемых сверхценных идей [43,с.266]. В ситуации декомпенсации эти идеи могут переходить в бред, становятся паранойяльными [42,с.437]. Самой важной сверхценной идеей параноика обычно является мысль об особом значении его собственной личности [43,с.266]. Параноики, таким образом, - люди «сверхценных идей», как, впрочем, фанатики и мегаломаны .
         Фанатиков отличает от параноиков то, что они обыкновенно не выдвигают на передний план свою личность. Центр тяжести их интересов лежит не в самих идеях, а в претворении их в жизнь [43,с.268]. Известное выражение, что революцию делают фанатики, дополняет описание психологического портрета революционеров. Психиатрам приходится встречаться с фанатиками главным образом как с вождями религиозных течений и сект [43,с.268]. Но это совсем не означает, что паранойяльные способности религиозных вождей - причина возникновения сект. Дело, скорее всего, в так называемых эпидемических демономаниях, раскрывающих способность людей заражаться сверхценными  идеями.
         Способствует заражению обычай уважать, как особо ценить что-либо. Уважение к сумасшедшим,- писал Ч. Ломброзо,- составляет характерную особенность в обычаях индейских племён Севера, а также Орегона, где живут наиболее дикие из туземцев Америки [35,с.151]. При таком условии любой одержимый религиозным или «горделивым» помешательством, выдавая, себя за избранника богов или повелителя народов имеет шансы расположить население в свою пользу.
         Мания может наводиться не только  от одержимых ею параноиков. Так в 1374г. в г. Аквисграна от эпилептиков и хореиков распространилась на всё население мания плясать на улице с криками: «Here S. ohan so so vrisch und vovd». Она сопровождалась религиозными галлюцинациями: пляшущие видели отверстым небом и в глубине его блестящий сонм святых. Мания распространилась до Кёльна, где ею заразилось 500 человек, затем перешла в Мец, Страсбург и всюду держалось очень упорно. В следующие годы она стала появляться периодически, так что в день св. Вита, избранного больными своим патроном, массы собирались у его гробницы. Ещё в 1623 году к ней продолжали приходить на поклонение [35, с.154-155].
         Для  восприятия сверхценной идеи население должно быть подготовлено путём  введения в определённое психическое состояние. Возможно, социальная ситуация, воздействуя на сознание масс, выполняет функцию подготовки. Не исключено, что изменение состояния массового сознания осуществляется многофакторным способом. Ведь харизма вождя и привлекательность идеи играют не последнюю роль в распространении психической эпидемии.
         Ч.Ломброзо, например, считает, что «гениальные безумцы» ускоряют ход исторического развития, опережают на много лет свою эпоху, не думая о своих личных интересах, бросаются в борьбу с настоящим. В них экзальтация и увлечение достигают такой силы, что могут вызвать альтруизм, заставляющий человека жертвовать самой жизнью [35, с.146-147].
         По мнению Л.Н.Гумилёва жертвенность - признак пассионарности человека. Пассионарность, считает он, обусловлена наличием у индивидов необоримого внутреннего стремления к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения, общественного или природного, причём достижение намеченной цели, часто иллюзорной и губительной для самого субъекта, представляется ему ценнее даже собственной жизни [44, с.260]. У пассионарных личностей интересы коллектива превалируют над жаждой жизни и заботой о собственном потомстве, т.е. над потребностями в самосохранении и продолжение рода и таким образом подавляют самосохранительное и репродуктивное поведение. Гумилёв вводит в научный оборот термин «пассионарность» взамен таких терминов как «страсть» и «влечение». Он исключает из его содержания животные инстинкты и душевные болезни [44, с.261].
         Пытаясь связать содержание термина «пассионарность» с категориальным аппаратом психологии, производя его операционализацию, во-первых, нельзя наполнить его представлением об аффекте. Этому мешает смысл целенаправленной деятельности. Во-вторых, подразумевая под пассионарностью не просто волю, а усиление волевой активности, невозможно соединить её с такими волевыми расстройствами, как паранойя  и фанатизм. А ведь железная воля только у параноиков и фанатиков [43, с.268].  Так же, социально детерминируя смысл влечения путём исключения у социальных существ инстинктов, Гумилёв отрекается от биологической стороны человека, делает его одномерным. В результате модель этногенеза теряет многомерность. Стремление к монокаузальности обедняет представление об этногенезе, не позволяет прогнозировать поведение людей.
         По Гумилеву пассия, страсть, словно мания или бред реформаторства, захватывает психику личности в результате мутации, что выглядит нелепо с биологической точки зрения. Ведь наследуются биологические, а не психические признаки человека. Мутация касается ДНК, внутриклеточного уровня организации живого вещества. Психика же есть образование, структура которого выявляется не теми методами, что используются в цитологии, гистологии, анатомии, физиологии и т.п. То есть, относя пассионарность к психическому явлению, сущность его следует раскрывать при помощи категориального аппарата психологии. При этом следует заметить, что психологическое объяснение истории не приветствуется сторонниками объективного подхода к ней. Психика не творит истории. Её творит человек.
         Кибернетический подход к человеку как самоуправляемой системе позволяет в его поведении видеть не только внешнее выражение текущих внутренних изменений системы, но внешние  и внутренние изменения   связывать  воедино. Кроме того, кибернетика автономизирует человека по отношению к внешней среде как саморегулируемой системе. Не смотря на это внешнее выражение поведения человека как результата внутреннего его изменения оказывается зависимым от поведения внешней, объективной системы. И это при том, что смысл поведения саморегулируемой объективной системы, как естественной среды обитания по отношению к человеку давно уже  видится, отнюдь,  не в качестве эволюционизирующего естественного отбора. Дело в том, что в их функциональных отношениях произошёл переворот, и  труд стал выражением этих отношений. Человек перестал приспосабливаться, а стал приспосабливать природу под удовлетворение своих нужд. Он стал мутагенным фактором эволюции.
         Труд как практическая деятельность, производство в то же время есть социальная форма самосохранительного поведения в широком смысле, в плане сохранения  как отдельного  человека, так и человеческого рода: популяции социальных животных. К труду как универсальному способу выживания эволюция шла много миллионов лет. Шаг за шагом она продвигала жизнь по пути избавления от ошибок, заблуждений изобретая то генетический код, память, то безусловный и условный рефлексы. В конце концов, появились высшая, психическая форма отражения и труд как единый универсальный процесс выживания за счёт идиаторного и моторного реконструирования действительности под удовлетворение нужд живых существ, что, в сущности, и является социальной жизнью.
         С появлением психической формы отражения встал вопрос о  её безошибочности во всех её функциональных областях и уровнях. Дело в том, что открылись нарушения восприятия, мышления, памяти, воли, аффекта и т.д. Они расширили представление о психическом  отражении, поставили ряд проблем. В частности, встали вопросы, как относится к пророчествам сумасшедших, и могут ли пророчествовать психически здоровые люди.
      Дело в том, что, описывая пророчество в работе «Колдуны, целители, пророки», Александр Горбовский указывает на существование иррациональной связи между знаком, открывшимся прорицателю и смыслом, заключённым в нём. Связаны они между собой,- пишет он,- не логически, не понятийно [37,с.110]. Пытаясь расшифровать сущность иррациональной связи пророческих знака и смысла, он в работе ссылается на высказывания одного из современных исследователей Шумера, что «только в исключительных случаях можно обнаружить какую-то логическую связь между предзнаменованием и предсказанием, хотя часто наблюдаются параноидальные ассоциации. Во многих случаях заметны результаты каких-то подсознательных ассоциаций» [37,с.110]. Кроме того мысль о параноидальности пророчеств Горбовский находит у английского этнографа В.Тэнера, изучавшего африканский гадательный опыт и считавшего, что структура гадания имеет параноидальные черты, а значительное большинство гадальщиков - параноидальные наклонности [37,с.110]. Сам он склоняется к мысли, что будущее может быть описано только как антиномия [37,с.127].  Относя антиномию к двойной ориентировке, когда для больного (большей частью при шизофрении) одни и те же события и действия имеют в одно и тоже время двойной смысл, следует её назвать бредовым истолкованием окружающего [38,с.65].
         Называя бред психическим симптомом, следует сказать, что он входит в клиническую картину многих психических  расстройств. И это обстоятельство позволяет полагать, что в психике каждого человека есть какая-то основа или функция, способная при нарушении проявляться в виде бреда. Бред обычно относят к расстройству мышления, которое делает его нелепым по содержанию. По форме это расстройство относят к «кривой логике» [38,с.385].  Кривая логика заключается в склонности паранойяльных лиц оценивать жизненный опыт произвольно, с личной точки зрения, в соответствии с собственными желаниями и опасениями, пренебрегая действительностью [38,с.385].    
         Пренебрежение действительностью - очень важный момент поведения, касающийся самосохранения. Пренебрежение действительностью возникает и при паралогическом мышлении, когда игнорируются фактические предпосылки и доказательства, что приводит к заключениям и выводам, лишённым логического обоснования. Паралогическое мышление наблюдается при шизофрении, паранойе и отчасти при психопатиях [38,с.43], следовательно, при акцентуациях личности, характера, в первую очередь, шизоидного и паранойяльного плана.
         Акцентуация характера - чрезмерная выраженность отдельных   черт характера и их сочетаний, представляющая крайний вариант психической нормы, граничащей с психопатией. Термин предложен немецким психиатром К. Леонгардом. Акцентуация может быть выражена по-разному - различают явные и скрытые (латентные) акцентуации  [45,с.31-32].  Считая черту свойством характера или личности человека, логично её связывать с какой-то определённой её способностью. Поэтому возникает вопрос о том, нужна ли специальная способность для пророчества, или достаточно одного обучения прогностическим приёмам,  методологии этого вида деятельности? Любой ли учёный может быть настоящим прогнозистом. Ведь известно, например, что у патагонцев есть колдуны и знахарки, предсказывающие будущее и что они с детства отличаются особенными способностями [35,с.152].
         Есть люди,- писал Ч. Ломброзо,- способные уловить самые сокровенные оттенки идеи, остававшиеся незамеченными более мощными умами, и благодаря этому совершенно иначе осветить данное явление. И такая способность замечается у людей, не обладающих ни гением, ни талантом; они рассматривают предмет с новых, не замеченных другими точек зрения [35,с.147].  Акцентируя своё внимание не на главных, существенных признаках социальной жизни, а на временно второстепенных, незначительных и малозаметных как бы случайных, они по-иному, нежели большинство людей воспринимают действительность и, благодаря этому предвидят её развитие. 
         Однако, никто из них, а также из пророков не смог увидеть в ремесленниках феодализма с его основными классами родоначальника буржуазии и пролетариата – двух основных классов капиталистического общества. Переворот, что произошёл в социальном развитии того времени указал на становление второстепенных признаков общества главными. Однако смысл переворота был в  другом.
         Связывая знаки переворота и смысл, нельзя, так сказать, невооружённым глазом найти логику этой связи. Только Карл Маркс, создав материалистическую методологию социологического анализа, посредством  её смог диагностировать то, что не дано было другим. Он не паралогически, а логически связал знаки и смысл новой, а также и старой социальной действительности. Знаки навели Маркса на их смысл. Сопровождалось ли наведение, индукция озарением, откровением - нам не известно. Знаем мы лишь то, что Маркс - гений: он разработал рациональную методологию социальной диагностики, осуществил диагностику и даже составил социальный прогноз, однако не выставил социального диагноза. Установив причинно-следственную связь между товарным способом производства и отчуждением эксплуатируемого класса, он почему-то не назвал социальную болезнь социальной шизофренией. Кроме того, сконцентрировав все усилия на изучении сферы производства средств существования, Маркс не нашёл времени на описание социально-психологического аспекта болезни. Он не создал социальной психопатологии. Но это не умаляет его вклада в развитие социальной диагностики и прогностики, связь которых раскрыта в материалистическом историзме.
       Как известно, диагноз позволяет прогнозировать течение социальной  болезни как диалектического процесса, проблемой которого является война, борьба антогонистических классов. Решая проблему методом моделирования социальной ситуации, следует найти побудительные элементы борьбы, то, что толкает, вынуждает классы воевать.
         Поскольку объективный подход требует, чтобы нужда в войне классов носила объективный смысл или характер, можно предположить, что элиту вынуждают к войне объективные экономические законы: стоимости, конкуренции и анархии, а эксплуатируемых - нужда в средствах существования.  Самовозрастающая стоимость, капитал, обуславливает погоню за прибылью и конкуренцию, разорение одних и обогащение других - расслоение общества, появление эксплуатируемого класса и экономии на рабочей силе. Экономия на рабочей силе приводит к экономическому отчуждению эксплуатируемого класса как объективному явлению, указывающему на изменённое состояние сознания этого класса, т.е. на наведение на него отчуждения условиями жизни.  Данное состояние расценивается как деперсонализация - симптом социальной шизофрении. Кроме того, эксплуатируемый класс страдают социальной апато-абулией или политическим отчуждением. 
         Так, называя болезнь рабов, крепостных, наёмных  рабочих апато-абулической формой социальной шизофрении, болезнь рабовладельцев, феодалов и капиталистов следует отнести к паранойяльной форме социальной шизофрении. Кроме того у последних соотношения Я и не-Я в сознании смещается не в сторону отчуждения Я,  а  в сторону его возвеличивания за счёт непомерного присвоения предметно-товарного мира как переноса на них имени собственника, его Я.
         Видя в капитале причину, источник классовой борьбы, можно за это осудить капитал, т.е. посредством  моделирования перевести феномены (наглядно-образные знаки) в нумены или понятия (абстрактно-символические знаки) и из них составить суждение, смысл которого заключается в обвинении капитала. Обвинительное заключение (умозаключение) и приговор в данном случае могут выглядеть как социальные диагноз и прогноз, хотя  их  будут отличать подходы, судебно-правовой и медицинский. Используя медицинский подход, можно предположить, что,  захватив, власть в России в 1917 году, большевики пытались путём ликвидации товарно-денежного обращения решить проблему социальной шизофрении. Что из этого вышло - знают все.  Оздоравливая общество путём замены  товарной его модели на бестоварную модель, в способе производства следует  поискать побудительные элементы  развития.
         Как известно, способ производства раскрывает производственные отношения, форму собственности на производительные силы и типом распределения общественных благ, которые во все времена служили стимулом труда как самосохранительного поведения, нацеленного на удовлетворение потребности в средствах существования, жизни. Если труд не доставлял этих средств, знаков благополучия - труд терял здравый смысл и приобретал нелепый. Связь знаков и смысла труда приобретала бредовый характер. В результате она рвалась и восстанавливалась с открытием нового, более здорового и прогрессивного способа производства.
         Выводя из выше обозначенного алгоритма социального развития прогноз, следует задаться вопросом,  могла  ли общественная форма собственности,  возникнув ещё  при жизни общин, стать при коммунизме в новом качестве? Думается, отрицательный ответ на данный вопрос укажет на нарушение предложенного   алгоритма социального развития. Смена способа производства должна была оздоравливать социальную жизнь и человека. Поскольку в полной мере и окончательно это не случилось в истории, нет смысла и говорить о конце истории. Есть не только надежда на изобретение следующего нового способа производства, экономического кода, он уже предложен мной.
         Описывая социальную диагностику и прогнозирование, а также приводя их примеры, следует сказать, что все они, эти примеры, касаются развития сферы производства  средств существования и реакции на него со стороны сферы производства человека: реакции массы людей на социальную действительность и реакции на эту реакцию правящих кругов.
         Производимые условия, средства существования (бытия) наводят то или иное реактивное состояние на человека, которое можно назвать наведённым состоянием. Наведение это может происходить, как через первую сигнальную систему, через рефлексы, так и через вторую сигнальную систему (И.Павлов), т.е. посредством воздействия слов, логоса - логогении. Возможность наведения того или иного рефлекторного состояния в форме рефлексов указывает на то, что наведение  на уровне  первой сигнальной системы способно осуществляться, минуя сознание - бессознательно. Примитивные защитные, самосохранительные поведенческие реакции, наводимые через первую сигнальную систему, указывают на то, что хотя они и осознаются, эмоционально оцениваются, возникают помимо воли человека.
         В общем, следует сказать, что нервно-психическое наведение, отражение может быть неосознанным, следовательно, объективным и осознанным, субъективным, а также непроизвольным и произвольным, волевым. То есть оно затрагивает, то волю, то влечение. Если воля связана с самосознанием, то влечение – с подсознанием.
         Воля – высшая психическая функция, обеспечивающая достижение поставленной цели, воплощение идеи. Влечение - низшая психическая функция, побуждающая к удовлетворению желания, за которым скрывается нужда, потребность. Влечение вместе с рефлексами раскрывают существование животных приспособительных реакций и саморегуляции в организме, так сказать, автоматической системы управления (АСУ). Воля не позволяет влечению захватывать личность, сознание и Я человека. Наиболее мощно она развита у параноиков, фанатиков и тех, кто способен формировать сверхценные, особо значимые идеи.
         Особо значимой идей для параноика является идея возвеличивания его личности, что может  способствовать порождения культа личности. Фанатик поклоняется какой-либо идее, фанатик-шовинист поклоняется какой-либо значимой личности, способствуя формированию культа этой личности. В отличие от невротиков навязчивых состояний, параноик и фанатик борются не против своих идей, а за них. Один – за то, чтобы считаться богом или пророком от бога, святым, второй - за идею, в которую верит и которой поклоняется. Так в условиях товарного фетишизма фанатик-купец поклоняется капиталу, верит в самовозрастание стоимости и борется за прибыль. Фанатики, веря в светлое будущее, свершают революции. Борьба эта сопровождается аффективным напряжением, но это не значит, что сверхценная идея произрастает из аффекта, хотя принято считать связанность воли и аффекта.
           Таким образом, отрицая аффективную теорию возникновения паранойи и склоняясь к характерологической теории, к тому, что околоумие вырастает из личности [38, с.385], из Я (самосознания) субъекта, следует подумать вот о чём. Можно не просто связывать околоумие, паранойю с дереализацией, с состоянием изменённого сознания, где соотношения Я и не-Я по каким-то причинам изменено в сторону завышения самооценки, возвеличивания значения Я и занижения, умаления значения не-Я, но из характера личности выводить гипертрофию воли и непоколебимость веры параноика, или паранойяльно акцентированной личности. И если считать что деперсонализация, обезличивание не может проявляться изолированно от апато-абулии, то закономерной следует объявить и связь паранойяльной дереализации с гипербулией.
        Пытаясь точнее определить, что такое – Я, можно обратиться не только к семиотике и семанике, но и к древнеегипетскому мифу об Исиде и Ра, согласно которому Исида смогла узнать сокровенное имя Ра. Легенда говорит: «И вот жила Исида, женщина, знающая магические слова. И задумала богиня стать подобной Ра в его могуществе, завладев тайным его именем. Выступал Ра изо дня в день во главе своих гребцов и восседал на престоле обоих горизонтов.  Но вот состарился бог: рот его дрожит, слюна его стекала на землю… Растёрла Исида в руке своей эту слюну, смешала её с землёй и вылепила могучего змея с ядовитыми зубами, такими, что никто не мог уйти от него живым. Она положила его на пути, по которому должен был шествовать Великий Бог. И вот поднялся могучий бог вместе со своей свитой и двинулся в путь. И вонзил в него могучий змей свои зубы. Живой огонь разлился по телу бога и поразил его. И приблизились к нему его дети, и каждый бог причитал над ним. Прибыла Исида со своими чарами, и было в её устах дыхание жизни. И она сказала: О мой божественный отец, скажи мне своё имя, ибо тот, кто скажет своё имя, будет жить. Ответил Ра: Я - создатель неба и земли. Я сотворил горы и всё то, что на них. Я - создатель вод. Я - создатель небес. Я- творец времени и создатель дней… Но не выходил яд и боль не оставляла Великого Бога. И сказала Исида Ра: Среди слов, которые ты говорил мне, не было твоего имени. Открой мне своё имя, и яд выйдет из тебя, ибо будет жить тот, чьё имя произнесено. И сказал Его Величество Ра: Пусть Исида обыщет меня и да перейдёт имя моё из моего тела в её тело. И Божественный скрылся от богов, и опустел трон в Ладье миллионов лет. [47, с.163-167].
        Как можно видеть, в мифе «Я» связано с именем, которое спрятано в теле. Также и в толкованиях Священного писания «Бог бе Слово» и «Слово плоть бысть». То есть в мифе и приведённых толкованиях прослеживается двойная ориентировка сознания: Я есть и имя и плоть. Двойная ориентировка сознания открывает амбивалентное мышление, или наоборот, амбивалентное мышление обуславливает двойную ориентировку - диплопию сознания, отражения. Из этого высказывания следует, что отражение удваивает мир. Мир предстаёт как внешний, объективный и как внутренний, субъективный в двойной значимости.   Также он дан в ощущениях и в понятиях, именах ощущений. Двойная ориентировка сознания расценивается в науке как бред, а амбивалентное мышление относится к патологическому. 
         В философии дуалистические концепции с двойной ориентацией сознания были вытеснены монистическими. Вероятно, развитие формальной логики наложило запрет на использование кривой логики, следовательно, паранойяльного и амбивалентного мышления. И всё же формальная, традиционная логика сделала диалектическую уступку амбивалентному мышлению. Дело в том, что, по мнению советского философа Э.В. Ильенкова, мышление, в точности соблюдающее все без исключения правила и нормы логики (как общей,  так и трансцендентальной), всё же с трагической неизбежностью приходит к противоречию, саморазрушению [48, с.75]. Поэтому мышление возвращается к своей исходной амбивалентности, к тому, чего всячески стремилось избежать.Так в религии утверждается, что вначале было Слово. Затем утверждается, что Слово было у Бога. После образования тезиса и антитезы идёт синтез, утверждение единства, что Бог был Словом. Силлогизм показывает, как следует правильно преодолевать амбивалентность мышления. Следовательно, силлогизм - руководство по правильному мышлению и изложению мыслей. На деле утверждение Бог есть Слово есть утверждение А есть Б, обращение к кривой логике, околоумию.
         Анализируя утверждение существования Бога в двух Лицах (ипостасях), то, что Бог-Отец есть Бог-Сын, можно его свести к утверждениюА1 есть А2. Здесь имеет место простое перечисление А, сводимое к А есть А.   
         Теперь можно  вспомнить о Л.Фейербахе и его работе «Сущность христианства». В ней он доказывает, что все атрибуты божества есть не что иное, как атрибуты человека, которые он   отделил  от  себя для того, чтобы наделить ими фикцию, продукт своего воображения, фантазии. [49, с.146] Поэтому, возвратив атрибуты божества себе, человек может сказать: Я - тот, кто создал культуру, вторую природу. Имя же моё во плоти, и это генетический код.
         Таким образом, производство человека состоит в производстве плоти человека. Следовательно, генетический код человека это его биологическое имя, Я. Социальное имя человека другое, Я – творец социального мира, социальной жизни. Значит, здесь имеет место также производство умения творить, трудиться. В то же время, называя Я самосознанием, следует не упускать из вида того, что самосознание это двойная ориентировка сознания, требующая создания внутреннего мира – мировоззрения. То есть существует ещё и двухуровневое психическое Я, сенсорное Я и понятийное Я: самоопределение в ощущениях (самоощущение) и самоопределение в понятиях.
         Итак, человек производит социальную жизнь. Для этого он воспроизводит себя в трёх ипостасях, биологической, психологической и социальной.
         Вернёмся к тому, с чего начали, с определения человека К.Марксом. То, что люди собой представляют, считал Маркс, совпадает с их производством – совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами,- писал Маркс. Получается, что производимый людьми мир не просто совпадает с их внутренним миром, он есть проекция вовне сгенерированного ими проекта. Проектов много. Их классификация зависит от подхода.
         Различают формационный, цивилизационный, модернистский и гуманистический подходы и проекты в рамках каждого подхода. В результате выявляется несколько соответствующих периодизаций истории и некоторая путаница, хотя существование в истории коммунистического и национал-социалистического проектов и проекций доказывает возможность социального проектирования и экспериментирования. Вторая мировая и холодная войны доказывают также конкурентную борьбу коммунистического, национал-социалитсческого и либерального проектов, так сказать, социальный отбор.
         После победы либерального проекта в холодной войне, Россия оставила коммунистический проект незавершённым и перешла в 1993 году к реализации либерального проекта. И вот через четверть века через СМИ народ России вдруг узнал, что власти, оказывается, реализуют совершенно другой проект, трансгуманизм, подготавливающий мир к постгуманизму - лишённому человечности миру.
         Человечный – гуманный, от латинского humanus – человеческий, свойственный человеку. Человеку свойственно ошибаться, считали мыслители Древнего Рима, Сенека старший и Цицерон. В современном понимании, гуманизм это нравственная и социальная система, предполагающая проявление сочувствия к человеку.
         Не ошибаться, значит не нарушать традиционную логику, исключать кривую логику, паранойю. Отсутствие сочувствия, сострадания, означает эмоциональную тупость, или отсутствие эмоций. Эмоциональная тупость свойственна шизоидам. Эмоций нет у роботов. Отсутствие кривой логики свойственно искусственному интеллекту, машинному мышлению.
         Поскольку трансгуманистический проект формировали футурологи, они мыслили постгуманизм как мир роботов с искусственным интеллектом, а трансгуманизм как мир киборгов. И они не учли, что роботы с искусственным интеллектом при всём желании не смогут гоняться за прибылью. Они не ошибаются. И это значит крах капитализма в эпоху постгуманизма, а также всех тех, кто финансирует этот проект в надежде получить бессмертие в процессе установления шестого технологического уклада с его сверхновыми технологиями.
         Кроме того, безошибочный искусственный интеллект не сможет ничего нового изобрести, кроме как А есть А. Поэтому глупо рассчитывать на какие-то прорывы в науке и т.п.
         Если этому возражать, говоря никакого будущего нет, есть только настоящее, состоящее из утра, дня, вечера и ночи, то это значит обманывать себя, что тебя не ждёт смерть.
         Смерть страшит особенно тех, кто обладает несметными богатствами. Им страстно хочется бесконечной жизни и бесконечной прибыли. Поэтому они не жалеют средств на роботизацию средств производства и технологии бессмертия. Никакого целостного проекта трансгуманисты не имеют. Нет у них и единого центра управления внедрением проекта в жизнь, какой был у коммунистов в СССР.

3. Эволюция самосохранения.

         В начале нового, XXI века в нашем обществе   получили стремительное развитие такие  явления как  экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) и суррогатное материнство. Не будь научно-технической революции, начавшейся в середине  XX века, об этих явлениях, до сих пор  не было  никаких упоминаний. Но дело не в одних только достижениях науки и техники. Без потребности населения в искусственных методах продолжения рода, они никогда бы не вышли из стен лаборатории. Внедрившись же в социальную жизнь, экстракорпоральное оплодотворение и суррогатное материнство возвестили о новом этапе репродуктивной эволюции. Ведь от гигантской плодовитости и отсутствия охраны потомства у низших  животных эволюция жизни шагнула к невысокой плодовитости и сохранению потомства, рода у высших животных, что привело, как к смене экстракорпорального оплодотворения на интракорпоральное оплодотворение, так и к внутриутробному развитию плода. Внутриутробное развитие плода увеличило сохраняемость рода у животных и сделало жизнь более независимой, защищённой от вызовов слепой стихии. Ну и, конечно же, у людей  развитие медицины, системы охраны материнства не могло  не влиять на плодовитость женщин при функциональной взаимосвязанности упомянутых процессов. Снижение плодовитости у женщин, дойдя до бесплодия в больших масштабах,  стало препятствием  для продолжения человеческого рода, проблемой самосохранения жизни. И проблема была решена. Возвращение к экстракорпоральному оплодотворению на новом, социальном уровне, появление суррогатного материнства   -  итог эволюции биологических видов, их самосохранения. 
         Эволюция самосохранения биологических видов - одна из сторон эволюции жизни на Земле, шедшей к своей независимости, свободе, бесконечности. Ведь когда-то  она имела, быть может, случайное начало, следовательно, случайно могла найти  свой конец. Преодолевая конечность как уничтожимость, разорванность своей циклической формы превращения себя в иную, жизнь  нашла способ самосохранения. Она научилась непрерывно  воспроизводить свою цикличность путём  деления клеток, размножения. Непрерывная устойчивая повторяемость форм живого вещества  дала  право  говорить о закономерности жизни, что отодвигало  смертность, конечность - особенность живого бытия – на второй план. Если жизнь не могла быть вечной, несоздаваемой и  неуничтожаемой, она должна была  стать бесконечной, воплощающей в себе борьбу вечного и конечного, нечто и ничто. Стремясь к своей бесконечности как закономерности, жизнь эволюционировала.
         Надо сказать, связыванием биологического смысла эволюции с философским смыслом открывает соответствующие подходы.  Однако начав речь о биологическом и  философском подходах в изучении эволюции жизни и мира, не стоит забывать и о других подходах. Целесообразнее же всего начать рассуждение с того, что в начале XIX в. французским учёным  Жаном-Батистом Ламарком (1744-1829) была создана первая эволюционная теория, которую он изложил в труде «Философия зоологии» (1809). Он же, вероятно, и ввёл в научный оборот термин «эволюция». Как бы то ни было, Ламарк подверг критике метафизическую идею о постоянстве и неизменности вида. По Ламарку, все  виды животных и растений постоянно изменяются, усложняясь в своей организации в результате влияния внешней среды и некоего внутреннего стремления всех организмов к усовершенствованию. Таким образом, провозгласив принцип  эволюции всеобщим законом живой природы, Ламарк не вскрыл истинных причин эволюционного развития [39, с.683].
         В XIX веке английский учёный Чарльз Дарвин предложил и обосновал  научную теорию эволюции живой природы. Эволюционная теория стала самостоятельной областью биологического знания. Основная  задача её - познание закономерностей  исторического развития органического мира. В число главных проблем дарвинизма вошло изучение движущих сил (факторов), направлений и путей эволюционного процесса. Относя наследственную изменчивость и естественный отбор к движущим силам эволюции, в накоплении «полезных» изменений видели сторонники дарвинизма и позитивизма   направление эволюции. Особи, обладающие ими, по их мнению, могли иметь больше шансов на сохранение и размножение своего рода. При этом к полезным изменениям относились  те, что повышали плодовитость особей и их выживаемость, а к вредным - действующие противоположным образом. В сущности, все изменения сверялись с репродуктивным и самосохранительным поведением. Парадоксальным, с этой точки зрения, выглядит умозаключение, что эволюция животного мира была направлена на снижение плодовитости у высших животных, то есть на  накопление бесполезных (вредных) изменений.
          Пытаясь разгадать вышеобозначенный парадокс, следует поближе познакомиться с вариантами сочетания репродуктивного и самосохранительного поведений в животном мире, акцентируя внимание на том, что сельдь, например, ежегодно откладывает сотни тысяч мелких икринок в море и никак о них не заботиться, тогда как трёхиглая колюшка, наоборот, откладывает немного крупных икринок и охраняет их и вышедших из них мальков [15,с. 14]. Известно также, что речной окунь поедает своих мальков и тем самым регулирует численность популяции в закрытых водоёмах. Считая эти стереотипы поведения эволюционными и унаследованными, трудно объяснить быстрое изменение их в ситуации вызова природы. Так в засушливое лето  «заботливые» в прежние годы аисты выбрасывают своих птенцов из гнёзд. Некоторые птицы затаптывают потомство в подстилку гнезда. В.Р.Дольник в статье «Существуют ли биологические  механизмы регуляции численности людей?» пишет: «Зачастую при возрастании численности потомство перестаёт быть главной ценностью для членов популяции; они избегают размножения, откладывают яйца куда попало, снижают заботу о потомстве и даже умерщвляют его и пожирают. Рождаемость падает, а смертность растёт» [15,с.13].  Он указывает также на то, что эти «биологические популяционные механизмы работают вне сознания особей и групп животных и что их особенность должна проявляться и у людей»  [15,с.13].  Переиначивая высказывание, можно мысль подать по иному, сказав, что в условиях «экологического кризиса» действуют против инстинкта  сохранения рода животные особи не по своей воле, неосознанно, если признавать существование у них зоологического сознания, психики и нечто подобного человеческой воле. Существует механизм извращения инстинкта продолжения рода.
         Соглаясь с отсутствием у животных целеполагания и целедостижения, той воли, что связана с активным приспособлением природы под удовлетворение жизненных потребностей и активным, опережающим отражением, сознанием, следует поведение их считать инстинктивным, основанном на безусловном и условном рефлексах, заменяющих мышление. То есть необходимо признание антиномийной сопряжённости инстинктов самосохранения и сохранения рода у особей высокоразвитых животных. Это признание, надо заметить, подводит к мысли о существовании обратно-пропорциональной зависимости между потребностями в самосохранении и продолжении рода, составляющими одну делённую в себе потребность в жизни, существовании.
         Самосохранительный и репродуктивный стереотипы поведения животных подсознательно нацелены на удовлетворение одноимённых потребностей и таким образом связаны с ними. Степень выраженности того и другого стереотипа поведения отвечает степени нужды в самосохранении и продолжении рода, от того, какая нужда в той или иной ситуации станет перевешивать. Чем сильнее нужда в самосохранении, тем слабее нужда в продолжении рода. Таким образом, динамическое равновесие внутренних  нужд определяет то или иное соотношении стереотипов самосохранительного и репродуктивного поведения особи. Внешняя среда, условия существования - наличие или отсутствие вызовов, в частности, избыточной численности популяции, ведущей к экологическому кризису, коллапсу – вынуждающим образом влияют на динамику равновесия инстинктов и опосредованно предопределяют то, что надлежит особи в данной ситуации защищать, свой род или себя.
         Поскольку у плодовитых видов рыб особи не охраняют икру и мальков - потомство, а у неплодовитых видов рыб особи, наоборот, охраняют их, можно предположить, что эволюция жизни имела не одно направление. Многолинейно эволюционируя, жизнь как бы нащупывала пути самосохранения, оставляя существовать как страховку от полного исчезновения эволюционные тупики. И множества алгоритмов самосохранения выделяется один, связанный с прогрессивным  развитием алгоритм.
         Прогресс как усовершенствование внутреннего строения биологических организмов, а также их самосохранительного и родосохранительного поведения своим существованием доказывает то, что способные к прогрессивному изменению виды прогрессировали в ответ на слепые вызовы стихии. Иначе нам пришлось бы наделять творческими способностями стихию, только внешние факторы естественного  отбора. Наделяя же креативностью весь механизм естественного отбора в целом, следует разобраться в ролевом взаимодействии внешних и внутренних факторов его и ответить на  вопрос, внутреннее усовершенствование организмов живых существ, их прогрессивное изменение - это ответ на усложнение условий существований, или прогрессивная изменчивость могла быть сама по себе, независимо от изменений качества геоценоза?
         Связывая функционально геоценоз (геосферу) и биоценоз (биосферу), а также полагая, будто гелиогеологические изменения привели к появлению биосферы на Земле, можно придти к заключению о ведущем значении гелиогеологического фактора в функциональном отношении: Земля - жизнь на Земле. Однако соглашаясь с тем, что способность биологических форм не просто к воспроизведению, а к расширенному воспроизведению себе подобных, к размножению привела к заселению всей поверхности Земли и конкуренции - борьбе живых существ за место под солнцем, нельзя не учитывать возрастающего влияния биосферы на самою себя.  Экологические  кризисы, вызываемые избыточной численностью популяций, подтверждают эту мысль.
         В общем, отстаивая ту точку зрения, что развитие биосферы самообусловлено, можно свести на нет прогрессивное влияние геосферы. Отсутствие очевидных, не вызывающих сомнения доказательств происхождения живого вещества из неорганического, костного вещества  только усиливают эту позицию. Она позволяет также рассматривать самовоспроизводящиеся формы в качестве своеобразного космического десанта, высадившегося или, точнее, засеявшего Землю как подходящее место во вселенской ойкумене. Ведь наличие явлений анабиоза или парабиоза - околожизни и «космического ветра» наводят на гипотезы панспермии и неземного происхождения жизни.
         Проще  говоря, эпистемологический надрыв перехода неживого вещества в  живое, отсутствие достоверной, точной информации о возникновении живого вещества позволяет скатываться к мистике, пантеизму, идее отчуждения Духа в Природу и т.п. Кроме того, человек не может думать каким-то другим, не данным ему, нечеловеческим, абсолютно объективным способом. Поэтому он невольно наделяет креативностью, сознанием, мышлением то природу, то естественный отбор, то эволюцию.  Физическая  же природа, будучи только настоящей действительностью, неспособна забегать вперёд и быть впереди себя реально, а не виртуально, как кажимость, галлюцинация, фантазия. То есть, противопоставляя человека природе, следует глубоко задуматься над тем, что есть человеческого в человеке, а животного в животном. Считая  жизнь сущностью животного, следует отнести мысль к сущности человека. Мысль, т.к. она может опережать реальные события, забегать вперёд их, способна быть не только умной, но  околоумной и безумной.  Если парабиоз - это выход некоторых низкоорганизованных живых тел из манифестного живого состояния в латентное при неблагоприятной, угрожающей жизни ситуации, то  паранойя - выход мысли  из ума (нойи,нуса) в околоумие при попадании человека в психически неблагоприятные условия.
         Мысль, подобно жизни, имеет манифестную (нойяльную) и латентную (паранойяльную) формы. В первой форме дается явленная сущность жизни и мысли, во второй - скрытая, неявленная их сущность.  При паранойе (бреде) нелепо искажается (изменяется) смысл, значение оцениваемых явлений, событий - знаков действительности, несущей угрозу благополучию человека.  Поскольку в данном случае паранойя рассматривается в качестве экзогенной  реакции, реактивного состояния человека, это искажение отражения на высшем его уровне  можно рассматривать с позиции самосохранения, как защитную реакцию. Ведь искажение смысла событий может снять с них ауру угрозы, в результате не возникает примитивных защитных реакций: острого панического  расстройства, психической регрессии и т.д. Надо сказать, паранойяльное осмысление действительности проявляется не только в высказываниях, но и в деятельности в целом, благодаря чему можно выделить паранойяльную, нелепую форму поведения.
      Считается  что паранойя (околоумие) относится к нарушению мышления того уровня психической формы отражения, на котором образуются понятия, суждения, умозаключения - то, что относится ко второй сигнальной системе, встречаемой только у человека при  его социализации, то есть при его социальном производстве. Как известно, у животных нет понятийного, следовательно, высшего мышления, но это вовсе не означает, что высшие животные не могут обладать сенсорным анализом и синтезом и вместе с ними  чувственно-образным (сенсорным) мышлением и даже уметь считать. Например, установлено, что ворона способна считать до семи. Кроме того, животные не могут не осмысливать ситуаций. Осмысление, установление адекватных условно-рефлекторных отношений к явлениям природы и её предметам заменяет им логическое причинно-следственное мышление. То есть, случаи массового неадекватного, нелепого, на первый взгляд, поведения животных при экологических кризисах вызываемых избыточной численностью популяции можно попытаться рассматривать как парасемантическое  поведение.  Ведь смысл есть не только у знаков второй сигнальной системы, искусственной по своему происхождению. Существует язык тела. Известны всем приметы весны, надвигающейся грозы, зрелого яблока и т.д. Общедоступен смысл действий птиц, когда они вьют гнёзда, высиживают птенцов. Смысловая деятельность отличается от бессмысленной деятельности. Называя первую семантической, вторую можно именовать асемантической. Вместе с этим  хотелось бы также соотносить их с нойяльной и анойяльной (безумной) деятельностью, отличающейся от деятельности паранойяльной и парасемантической.
         Физиологическое понимание паранойи раскрыто И.П.Павловым в статье «Проба физиологического понимания навязчивого невроза и паранойи». По мнению учёного, паранойяльной реакцией является та, что не имеет никакого смысла, т.е грубо, резко  противоречит реальным отношениям [50, с.284]. Ненормально, например, быть консервативным в эпоху перемен, не менять стереотипа поведения при смене значимости социальных раздражителей, когда положительные ценности становятся отрицательными, или исчезают вовсе, заменяясь  другими. Ненормально думать, что после перестройки в России ничего не изменилось, если допустим, кто-то, будучи наёмным рабочим, как ходил на работу в одну организацию, так и продолжает туда ходить и ныне, причём одним и тем же маршрутом, мимо тех же домов и магазинов, что стояли до перестройки в городе, в котором он прожил всю свою жизнь. В противоположность этому, нормально менять стереотип поведения при смене значимости объектов или при появлении знаков угрозы жизни индивида, особи. С этой точки зрения, нормально, что в засушливое лето аисты выбрасывают своих птенцов из гнёзд, а во время голода матери занимаются каннибализмом, употребляют в пищу мясо собственных детей. Ведь если вымрут взрослые, способные  к продолжению рода особи, вымрет род (вид). То есть иногда в уничтожении потомства (рода) можно видеть сохранение рода: парадокс родоохранного поведения, антиномию, заключающуюся в том, что уничтожение рода есть сохранение рода. Удивление поведением аистов, истребляющих свой род, может длиться до тех пор, пока мы  не предположим, будто на следующее лето засухи не будет, и всё встанет на свои места. Аисты вырастят новое поколение. Однако если этого не произойдёт – «патология» поведения повториться.
         Думают ли так аисты, вот в чём вопрос. Если нет, то кто думает за них и что вынуждает, побуждает, толкает их, птиц, на родовой суицид, геноцид.  Осмысленно ли поступают животные, и смена значимости каких знаков повлияла на изменение стереотипа поведения. Какие знаки стали угрожать жизни взрослых аистов.
         Отвечая  на поставленные вопросы, следует задуматься над тем, не детёныши ли, оказавшись крайними во время массового голодания  птиц, поменяли свою значимость для родителей. И если они не изменились, то, следовательно, что-то изменилось в их родителях в ответ  на голод. Голод изменил их видение. Положительное стало отрицательным. Любимое превратилось в ненавистное, а любовь – в ненависть, крайнюю степень отчуждения. Не в подобной ли ситуации оказывается шизофреничка, охватываемая внезапным желанием и порывом утопить своё любимое чадо во время его купания. Хотя данный импульс не имеет экзогенного объяснения, вероятно, психический механизм, что срабатывает при его появлении в случае эндогенной (самопроизвольной) шизофрении тот же самый, что при экзогенной (реактивной) шизофрении. Отличие здесь состоит только в том, что изменение отношения к внешнему  миру со стороны индивида не вызвано изменениями самого внешнего мира, в одном случае, и вызвано, обусловлено ими, внешними изменениями -  в другом. В одном случае внутренний мир, психика изменилась непроизвольно по внутренним причинам (самопроизвольно), в другом – непроизвольно по внешним причинам, т.е. вынуждено и объективно в обоих случаях. Ведь топящая в ванне своего ребёнка шизофреничка поступает так не по своей воле, не в результате сознательного изменения своей психики. В данном случае она не является субъектом  своей  истории, биографии; делает её невольно.
         Действия матери, убивающей своего ребёнка во время голода, имеют смысл, действия матери – убийцы во время приступа шизофрении - нет. Если  во втором случае они носят безумный (анойяльный)  характер, то в первом вызваны изменением состояния сознания, помутнением рассудка: наведением транса, паранойи. Паранойя была наведена объективно, исподволь. При этом все «пункты» коры головного мозга были заторможены, «спали», кроме тех, что отвечали за индивидуальное самосохранение  и смысловую ориентировку. Самое главное – в обоих случаях женщины были некритичны, если не сопротивлялись искушению совершить убийство. Непротивление злу, насилию означало безволие, то, что извращённое влечение к жизни захватило существо обезумевших женщин и подчинило себе. Извращённость влечения была связана с тем, что в ориентировочном рефлексе ориентиры жизни поменяли своё значение на противоположное, или стали амбивалентными. Смысл жизни связался не с продолжением, а прекращением рода.
         Поскольку весь процесс оценочно-смыслового извращения сигнализации, индикации - ориентации в окружающем и себе - происходил на уровне подсознания или условных рефлексов, влечений, т.е. потребностей  низшего порядка, его можно отнести к эволюционно выработанному, т.е. позитивно нацеленному на какую-то отдалённую надиндивидуальную перспективу, о которой индивиду ничего не известно. Возможно, этот видовой стереотип поведения архетипичен и врождён, хотя павловское учение об инстинктах (рефлексах) не предполагает его в качестве безусловно-рефлекторного поведения.
         И.П. Павлов не занимался коллективными рефлексами. Да и сама рефлексология из-за её механистичности не долго была модным научным течением, тем более что имела узкое применение, не объясняла психических феноменов. И всё же при стыковании данной дисциплины с другими из неё можно было извлечь много полезного. Легко, допустим, было врождённый опыт животных  связать и объяснить безусловными рефлексами, а приобретённый опыт  -  условными. Кроме того, благодаря существованию безусловных и условных рефлексов, сигналы, знаки, индикаторы первой сигнальной системы делились на безусловные, врождённые, лишённые оценочной, смысловой изменчивости и на условные, приобретённые, способные  менять  свою значимость: на абсолютные и относительные значения знаков. Сама первая сигнальная система делилась на абсолютную, безусловную и на относительную, условную подсистемы. Естественно, безусловная подсистема первой сигнальной системы по отношению к условной системе была как бы референтной, образцовой из-за её безошибочности для выживания.
         Примером безусловно значимого сигнала (знака) было ощущение боли. Болевой рефлекс действовал на уровне спинного мозга благодаря существованию «рефлекторной дуги», имеющей сенсорную и моторную части. Болевое ощущение не только сигнализировало об угрозе жизни, оно побуждало отстраниться от вызывающего боль предмета. Если пламя обжигало руку, человек непроизвольно отдёргивал её от него.
         Развивая представление о рефлексе, следует сказать, что рефлекторная дуга - это анатомическая его модель. Кроме неё существует нейродинамическая модель рефлекса, основанная на понятии раздражимости, а также функциональная или сигнальная модель и биофизическая. При помощи их описывается и объясняется явление нервного, сенсорно-моторного отражения действительности, когда она вызывает ощущение и побуждает к действию. Рефлекс именуется рефлексией, когда отражается не внешняя, а собственная, внутренняя жизнь человека, точнее, её изменения. «Наша жизнь,- писал И.Павлов,- состоит из массы прирождённых рефлексов. Нет никакого сомнения, что это лишь школьная схематическая фраза, когда говорят, что рефлексов три: самоохранительный, пищевой и половой. Простых рефлексов, прирождённых много, а затем идёт бесконечное число условных рефлексов. Если вы удалите большие полушария у животных, простые рефлексы останутся, а новые замыкательные рефлексы исчезнут» [50,с.88].
         В другом месте учёный указывает на то, что «рефлекс жизни состоит из массы отдельных рефлексов». Называя его, рефлекс жизни, «общим инстинктом жизни», он отождествляет последний с неустанной работой по охране жизни, и говорит: «Вся жизнь есть осуществление одной цели, именно, охранения самой жизни [51, с.70]. Инстинкт жизни падает в результате продолжительного недоедания, и мы знаем, как умирающие в низших, бедных слоях населения спокойно относятся к смерти» [51, с.72].   
         Исходя из высказываний  великого русского физиолога, можно, во-первых, предположить, что эволюция жизни  связана с  эволюцией  инстинкта или рефлекса жизни, представляющей собой его усложнение как дифференциацию (разделение) и специализацию выделившихся  рефлексов. Во-вторых, следует сказать, что рефлекс является формой связи организма живого существа с окружающей средой, и  состоит из сенсорно-оценочной  части и побудительно-двигательной. Система анализаторов организма непрерывно следит за изменениями в окружающем мире, мониторит, а также оценивает или осмысливает их для  принятия адекватных защитных действий. В сущности, вся рефлекторная деятельность является оценочно-защитной, самосохранительной деятельностью. При этом самосохранение носит приспособительный характер.
         Жизнь деятельна. Деятельность эта  состоит из адаптивных, приспособительных действий по удовлетворению потребности, нужды живых тел в существовании. Жизнедеятельность - новый вид движения, раскрывающий таксисы: направленные движения организмов (простейших животных и низших растений), отдельных клеток или органелл под влиянием односторонне действующего стимула [39, с.1296], или раздражителя. Живое тело не так (по-новому) ведёт себя (изменяется) под влиянием внешних воздействий или условий, нежели лишённое жизни физическое тело.  Оно определённым образом сопротивляется разрушительному влиянию; стремится к самосохранению и адекватно  отвечает на позитивное влияние -  в частности, растёт.
         Таксисы наблюдаются, когда живое тело находится в биотическом  состоянии. При анабиозе (парабиозе) их нет. В парабиотическом состоянии живое тело уподоблено неживому: в нём замедлены или остановлены обмен веществ и все жизненные процессы. И оно не размножается, хотя сохраняет перечисленные способности: таит их в себе. В общем, при неблагоприяеных условиях жизнь может затаиться в органическом теле, остановить биохимические процессы. Поскольку у некоторых организмов анабиоз входит в нормальный цикл развития, производящий семена, споры, цисты [39, с.52], зародышевое состояние жизни можно отнести к парабиозу, но с определённой оговоркой. У высших животных жизнь зародыша не может замирать ни на мгновение. У людей летаргический сон подобен состоянию парабиоза. Во время такого сна организм человека не старится: нет онтогенеза, биотического развития. В сущности, он как бы и не живёт, хотя у него есть всё необходимое для жизни. И у него нет рефлексов, следовательно, рефлекса жизни.
         Возвращаясь к таксисам как направленному изменению поведения живого тела в биотическом  его состоянии в ответ на односторонний стимул, можно сказать о следующем. Во-первых, ответное поведение живого тела легко отнести к реакции, и в ней увидеть рефлекс. Во-вторых, на уровне клеток и их органелл явление биотического рефлекса не имеет под собой рефлекторной дуги, т.е. специализированной нервной структуры. В-третьих, появление таксиса или направленного движения живого тела - организмов простейших животных и низших растений, отдельных клеток или их органелл - связано как с локальным, так и общим изменением состояния тела. В-четвёртых, поведение, то есть любое изменение системы здесь касается только её состояний, но не структурных признаков, подверженных мутационной изменчивости. В - пятых, с таксисами сходны тропизмы - ростовые движения органов растений (стебля, корня, листьев), обусловленные направленным действием какого-либо раздражителя, например, света (фототропизм), или кислорода (аэротропизм) и др. химических веществ (хемотропизм).
         Таксисы  и тропизмы объединяет избирательная направленность движения живых тел, реакций, в ответ на одностороннее, направленное действие стимула, раздражителя. Избирательность реакций напоминает рефлекторность. Относя таксисы и тропизмы к простейшим рефлексам, или проторефлексам, можно предположить, что рефлекс как  направленное к цели, целесообразное движение эволюционировал вместе с эволюцией живых тел. Вначале он был синкретичным, нерасчленённым и представлял собой ростовое движение, в основе которого лежит митоз. Деление клеток, в том числе, зародышевых (спор, семян) в ответ на позитивные стимулы раскрывает возможность превращения молекулярного генотипа в многоклеточный фенотип под влиянием благоприятных условий.   При этом онтогенез  получает рефлекторную природу. Размножение также видится рефлексом. Проще говоря, живые тела своим появлением  условно разделили мир физических тел натрое, на позитивное, негативное нейтрально действующие факторы (стимулы). Избирательно реагируя на эти факторы, живые тела, в том числе, нуклеиновые кислоты демонстрировали ориентировочное поведение. Физические тела для них что-то значили, и они различали их в качестве знаков, сигналов: принимали то биотическую, то парабиотическую форму. Такое оценочно-ориентировочное поведение ещё не есть тот ориентировочный рефлекс, что наблюдается у высших животных, однако его вполне можно трактовать как предсознание. Принимая на вооружение термин «предсознание», можно в эволюции отражения выделять фазы: предсознания, подсознания и сознания или допсихическую, зоопсихическую и антропопсихическую её стадии.
         В материалистическом понимании, отражение в высшей его форме - это удвоение мира, воспроизведения его в человеческом сознании  [52,c.471]. Воспроизводя мир в предметном сознании, человек видит его двузначным, объективным, внешним и субъективным, внутренним. Избавляясь от двузначности мира как амбивалентности сознания, мышления, философы делятся на два лагеря, на материалистов и идеалистов, и признают его, мир, в качестве объективного, в первом случае, и в качестве субъективного, говоря «весь мир во мне»- во  втором.
         Поскольку нас в данной работе интересует не расщепление сознания и шизофрения, а явление удвоения мира, объективной реальности, следует сказать, во-первых, то, что с появлением живых тел мир удвоился или точнее, раздвоился, во-вторых, что данное раздвоение мира вызвано явлением  размножения живых тел.
         Как известно, в основе размножения живых тел лежит деление клеток и репликация (редупликация) дезоксирибунуклеиновой кислоты (ДНК). Различают  половое и бесполое размножение. Бесполым путём размножаются все одноклеточные  организмы. Деление их  пополам - это митоз, редко - амитоз. Из растений бесполым путём размножаются все одноклеточные зелёные водоросли, грибы, мхи и папоротники.  У данных видов растений бесполое размножение осуществляется спорами. Спора - это клетка, покрытая плотной оболочкой и способная к делению путём митоза. Размножение возможно так же не за счёт одной клетки, а при помощи группы клеток - вегетативно. Черенками или побегами размножаются многие деревья и кустарники. Корневищами, стеблями, клубнями размножаются хмель, картофель, многие злаки. При вегетации из группы соматических  клеток путём их митотического деления образуется целое растение, или животное (коралловые полипы, пресноводная гидра, некоторые плоские черви).
         Надо сказать, восстановление целого организма из его части называется   регенерацией. Не видя принципиальных отличий  регенерации от вегетации, трудно решить, что первичнее. Кроме того, на митозе основан рост как частей так и самого живого тела в целом. При этом не важно, из одной, или из многих соматических клеток образуется целостность. Поскольку превращение споры, генотипа, в многоклеточный организм, фенотип - часть онтогенеза, размножение следует связать с тем его периодом, когда тело становится плодовитым, способным к размножению спорами. Сводя предназначение онтогенеза к превращению генотипа в фенотип, а затем фенотипа – в генотип, то есть к циклическому воспроизведению себя в ином, нельзя не учитывать стимульного влияния внешних условий на составляющие данный цикл процессы.
         В целом же  следует отметить, что у примитивных живых тел самосохранение неотличимо и неотделимо от продолжения рода. Если такое тело не самосохраняется доступными ему иными способами, оно умирает, превращается в физическое тело. Поэтому, существуя, живое тело постоянно как бы убегает от смерти. Витальные процессы в нем борются с танатологическими. На примере  корня многолетнего травянистого растения родиолы розовой, имеющего растущую и отмирающую части можно видеть это бегство от смерти. Каждое лето зелёная наземная часть растения питает корень солнечной энергией, и он растёт. Рост его и есть проявление жизни. Если нарождающихся клеток больше чем отмирающих, корень увеличивается в размерах. Точно также, клетка живёт,  пока растёт. Остановка роста грозит ей старением и смертью. Поэтому деление её - способ избежать смерти. Ведь при делении клетка уменьшается в размерах. Предел роста - фактор, указывающий на необходимость изменить способ самосохранения, дать себе существование в ином, новом или обновленном теле. Как правило, к моменту остановки роста живое тело как самовоспроизводящаяся  система созревает, становится готовой самосохраняться другим путём, через отделение от себя способных к регенерации частей - спор, семян, черенков, при бесполом размножении. Отпочковывание  создаёт впечатление прерывистости движения роста. Продолжаясь в другом теле, жизнь сохраняет себя. Она как бы бесконечно кочует из тела в тело, путём отпочковывания, бесполого размножения, преодолевая или отвоёвывая пространство и время.
         В общем, следует сказать, что жизнедеятельность живого тела нацелена на его   самосохранение путём роста и размножения, которое состоит из  того же самого роста, но сопровождающегося отпадением растущих элементов. Если это клетка, мы видим её деление. Если многоклеточный организм - отпадение одиночных клеток или целых групп. Известно также, что рост живого тела не может идти без его питания. Кроме того, рост как превращение генотипа в фенотипа живого тела завершается с его созреванием, обозначающим сбалансированность в нем процессов регенерации и дегенерации, анаболизма и катаболизма. Если созревший организм не питать, дегенерация перевесит регенерацию до наступления естественной старости. Смерть может наступить раньше срока. Всё это касается и человека, размножающегося половым путём и имеющего соответствующие органы и рефлекс, инстинкт.
         Чтобы жить, человек должен постоянно восстанавливать свои силы как самого себя, иначе дегенеративный (расходный) процесс возобладает над регенеративным (восстановительным) подавляющим образом. Это явление самосохранения у зрелого организма человека дополняется  другим, репродуктивным явлением, в основе которого  лежит производство, синтез не соматических, а половых клеток. Естественно, от баланса расхода и прихода (восстановления) жизненных сил будет зависеть синтез не только  соматических клеток, но и половых клеток. Расходуя жизненных сил больше, чем надо, а также недостаточно или неправильно питаясь, человек не может создать необходимых условий для сперматогенеза (оогенеза). Бесплодие может стать ответной реакцией организма на гонадном уровне на такой образ жизни. Конечно, это бесплодие будет носить преходящий характер, если злоупотребление физическими  и психоэмоциональными нагрузками, в частности, при занятии трудом не будет постоянным. Если даже дело и не дойдёт до нарушения спермато-оогенеза, то вряд ли у подневольных трудоголиков после рабочего дня появится желание заняться не  репродуктивным, а другим, имеющим гедоническое значение сексом. Под сексом в данном случае надо понимать половое поведение, а не пол. Ведь хотя  слова «пол» и  «секс» - формально синонимы, они часто имеют разное значение. По мнению И.С. Кона, «пол» обозначает явления, связанные с дифференцировкой и различением мужчин и женщин, тогда как «секс» - сексуально-эротические чувства и отношения [53, с.43].
         Разбираясь в терминологической путанице, следует заметить, что понятие «половое поведение» связано с делением людей на два пола, и первоначально было  широким понятием, совпадающим по смыслу с понятием «половая жизнь». Дифференцировка данного понятия произошла с развитием ряда наук и выделением из него  полового репродуктивного поведения, а так же другого, аналогичного по внешним признакам, но имеющего иное предназначение, сексуального поведения. Если викторианская эпоха считала секс скорее удовлетворением, развлечением, без которого можно обойтись, то теперь, как считает И.Кон, осознаётся его необходимость для нормального функционирования личности [53, с.18].
         Явление секса – предмет сексологии. Эта наука родилась в начале XX века на стыке таких наук, как биология, антропология, этнология, философия, психология, медицина,  история, культурология и социология. До этого древняя эротология не ставила своей целью исследовать сексуальность. Если научной предпосылкой появления сексологии стало стремительное развитие вышеперечисленных наук, то причиной, скорее всего, - проблемная ситуация, связанная с распадом патриархального общества и его сознания. Индустриальный переход знаменовал наступление нового, индустриального общества и ему отвечающего общественного сознания, изменившего не только классовый, но и «половой вопрос». Церковь была отделена от государства, и началась ломка в массовом сознании  прочного убеждения о греховности половой жизни. Хотя секс как непродуктивное половое поведение распространился в обществе со  скоростью пролетаризации крестьянства, эмансипация сексологических знаний от религиозно-моральных догматов, как нам думается, плелась в хвосте этих событий. Ведь  «нормальная» половая жизнь казалась большинству учёных того времени однозначной, не требующей особых объяснений, связанной с продолжением рода. В этом свете, продолжение рода виделось единственной естественной функцией пола.
     Возвращаясь к половому вопросу, следует, конечно же, обсудить появление полового размножения.
       Половое размножение - новая ступень эволюции жизни. Оно резко повышает  наследственную изменчивость, чем способствует повышению выживаемости в популяциях. Согласно учения А.Н. Северцева о путях главных направлений эволюции органического мира, половой процесс - один из трёх крупных ароморфозов, к которым относятся также фотосинтез и многоклеточность.
           Ароморфоз или морфофизиологический прогресс - эволюционное изменение, ведущее к биологическому прогрессу, состоящему из увеличения численности особей, относящихся к данному виду, расширению ареала и образованию новых видов, подвидов, популяций. Биологический прогресс как направление эволюции может сменяться биологическим регрессом, вызывающим уменьшение числа особей, сужение ареала и уменьшение числа видов, подвидов, популяций. В современную геологическую эпоху испытывают биологический регресс, например, плеченогие, повышенный расцвет которых относится к девонскому и каменноугольному периодам. Биологический регресс часто ведёт к вымиранию видов.
            Полагая, что увеличение численности ведёт к расширению ареала и образованию новых популяций, подвидов и видов, важно обратить внимание на факторы, способствующие росту рождаемости. Думается, плодовитость – один из них. Плодовитость животных иногда достигает гигантских размеров. Особь аскариды, например, производит в сутки 200 тыс. яиц. Растения также образуют колоссальное число семян. Так с одного растения мака можно получить до 32 тыс. семян. Если бы в популяциях все особи выживали и размножались, то любой вид мог бы заселить все пригодные для проживания места на земле. Однако наиболее многочисленное потомство встречается чаще всего у тех видов, которые подвергаются массовому уничтожению, слабо защищены.
       Защита семян, половых клеток, таким образом, является важным моментом сохранения вида. Известно, например, что семена покрытосеменных лучше защищены, чем семена голосеменных растений. Они находятся внутри плода. Некогда, т.е. в середине мелового периода мезозойской эры это обстоятельство позволило покрытосеменным расселиться на территориях вымерших голосеменных групп растений. Дело в том, что климат на Земле к тому времени сменился, стал более сухим. Нужда в  защите  семян способствовала расселению покрытосеменных и вытеснению голосеменных, которые в триасовом периоде мезозойской эры, в свою очередь, потеснили папоротникообразные растения, благодаря переносу семян не только с водой, но и ветром. Папоротникообразные, в отличие от голосеменных,  в размножении были связаны только с водой, необходимой для передвижения их половых клеток, снабжённых жгутиками [54, с.187]. У семенных растений половые клетки лишены жгутиков, и оплодотворение происходит без участия воды. Папоротникообразные нуждаются в наличии воды для оплодотворения.
       Другой пример эволюции самосохранения. В конце каменноугольного и начале пермского периодов палеозойской эры создались засушливые условия, крайне неблагоприятные для земноводных.  У них развитие зародыша осуществлялась в воде, а голая кожа не защищала от высыхания. Значительная  часть крупных земноводных вымерла. Укрывавшиеся в болотах и топях дали начало земноводным малых размеров. Вероятно, ещё одна какая-то группа земноводных выжила. У этих животных развился роговой покров, защищавший от высыхания, усовершенствовались лёгкие и кровеносная система, изменился способ размножения: возникло внутреннее (интракорпоральное) оплодотворение, яйцо приобрело плотную оболочку (скорлупу). Развитие зародыша стало происходить не в воде, а на суше. Возник новый класс позвоночных - пресмыкающиеся.
          Следующий шаг эволюции самосохранения - возникновение внутриутробного развития зародыша и кормления потомства молоком матери у млекопитающих.
         С появлением ископаемых предков  человека все направления и пути эволюции самосохранения биологической жизни были исчерпаны. И если труд как универсальное самосохранительное поведение считать явлением не биологическим, а только социальным, следует предположить о том, что эволюция животного мира не смогла увенчаться появлением универсального самосохранительного  поведения биологического типа. Не отрывая социальную эволюцию от биологической, можно назвать их этапами одной общей им эволюции. Это витальный и поствитальный (ментальный) этапы, следующими за довитальным этапом.  Если витальный этап общей эволюции связан с эволюцией биосферы, то поствитальный этап связан с эволюцией ноосферы. При этом ментальный этап самосохранения существования нельзя не связывать с  развитием культуры.
         Культура - вторая природа, продукт трудовой деятельности человека и средство его социализации: система искусственных условий существования. Во многом она определяется типом производственных и общественных отношений. И.С. Кон в работе «Введение в сексологию» особо выделяет сексуальную культуру. Он считает, что уже у стадных животных существует некая видовая «социосексуальная матрица», регулирующая их поведение. В человеческом обществе она превращается в «сексуальную культуру». Ядро этой культуры составляют запреты; посредством их общество унифицирует поведение своих членов. Кроме запретов, в ней содержатся положительные предписания, указывающие, как должно себя вести. Санкции за нарушения табу варьируют от смерти до лёгкого осуждения или осмеяния  [53, с. 107-108].
      В этнографической литературе культуры по типу их половой морали делят на антисексуальные и просексуальные. Пример антисекуальной культуры - микронейзицы, населяющие остров Ян (в западной части Каролинских островов). Эти люди считали секс грехом. Женщинам предписывалось избегать половых сношений не только во время беременности, но и в течение нескольких лет после рождения ребёнка. Половое воздержание поставило население острова Ян на грань вымирания[53, с. 109].  Противоположный полюс представляют народы Полинезии. Сексуальность и эротизм здесь открыто поощряются и в мужчинах, и в женщинах[53, с. 109-110].   
         Примеры раскрывают регуляторное влияние культуры на половое поведение и рождаемость. Считая половое поведение дифференцированным, делённым на сексуальное и репродуктивное, можно, во-первых, выделить репродуктивную культуру, во-вторых, подразделить её на антирепродуктивную и прорепродуктивную, в-третьих, отыскать соответствующие социальные регуляторы: религиозные, этические и др. нормы. Так бушмены, например, практикуют инфантицид, убивая новорожденного, если предыдущий ребёнок не начал ходить [53, с. 119].   Запрет на половые сношения в течение нескольких лет после родов, увенчавшихся рождением живого ребёнка, заменяет инфантицид. Он охраняет мать как основную репродуктивную силу племени, рода. Аборт также  может иметь охранительный смысл при чрезмерной плодовитости женщины, когда её семья (община) бедствует и не способна обеспечить потомство средствами существования. В наше время, после научно-технической  революции формируется общество высокообразованных и высококвалифицированных индивидов. Большая стоимость услуг, обеспечивающих высококвалифицированное производство человека, не всем женщинам позволяет иметь более одного  – двух  детей.
         В сущности, запретами на половые сношения, абортами, инфантицидом общество как социальная популяция регулирует интенсивность размножения или врождённую плодовитость женщин. Та или иная угрожающая репродуктивная  ситуация  ставит общество-популяцию перед выбором, кого следует в первую очередь охранять, взрослых особей- индивидов, или потомство. За этим выбором скрывается нужда в самосохранении вида,  подвида, популяции, племени, общины и т.д. В природе у особей, которые не охраняют потомство и которые гигантски плодовиты нет такой проблемы. За них её решила эволюция, взяв курс, в частности, на морфофизиологический регресс. Особи видов, развитие которых претерпело морфофизиологический и биологический прогресс, заключающийся, в конечном счете, в приобретении разнообразных самосохранительных приспособлений и стереотипов поведения, не смогли уйти от проблемы конфронтации стереотипов: самосохранительного и репродуктивного, за которыми скрывается рассогласованность потребностей в индивидуальном самосохранении и продолжении рода. При морфофизиологическом прогрессе, как правило, наблюдается биологический прогресс, ведущий к экологическому кризису и коллапсу размножения (рождаемости), приводящему численность популяции, подвида, вида в соответствие с экологической ёмкостью.
         Считая человека биологическим животным, можно демографический кризис, депопуляцию объяснить биологическими механизмами саморегуляции численности населения. Относя его к социальному животному, необходимо обнаружить социальные средства демографической регуляции. Присвоение статуса биосоциального существа требует поиска взаимодействия биологических и социальных регуляторов интенсивности размножения и рождаемости. Ну а, в сущности, дело сводится к тому, чтобы иметь расчётную (нормативную) величину численности населения, отвечающую экологической ёмкости территории, которую оно заселяет, и использовать её  в качестве  общего ориентира, имеющего позитивный знак. Отклонение численности населения от этой заданной величины в сторону повышения или понижения -  негативация значения величины - станет требовать принятия мер по стабилизации процесса воспроизводства населения. Также важное значение в регуляции демографического процесса будут иметь возрастная и половая структуры общества, точнее, оптимальные пропорции возрастов и полов в нём. Очень важное значение примет численность женщин фертильного возраста и среднестатистическая плодовитость, слагаемая из числа абортов и родов, приходящихся в среднем на одну плодовитую женщину. Учёт всех демографических индикаторов поможет ориентироваться адекватно поставленным целям. Знание механизмов (инструментов, способов, путей и т.п.) демографической регуляции и умение ими пользоваться – залог оперативности управления демографическим хозяйством. Люди - социальные животные. Этот факт также необходимо учитывать при проведении демографической политики. Ведь все социальные меры, что-то означая, получают психологическое преломление в сознании людей, так сказать, психологизируются, приводятся в соответствие с первой (эволюционно-биолгической) и со второй (социальной) знаковыми, сигнальными системами. Если первая знаково-значащая (сигнальная) система формируется в первой фазе онтогенеза, когда идёт биологическое созревание организма и формирование биологического опыта, то вторая, отвечающая ей по времени знаково-символическая (сигнальная) система – плод социализации, усвоения знаково-символической реальности, её норм: запретов, разрешений и санкций, средств исправления поведения, а также и социального опыта. Не разделяя ориентировочной системы человека на первую, сенсорную, биологическую и на вторую, идеаторную, социальную, невозможно понять биосоциальной сущности его психологии (психики).
              Называя ориентацию человека в себе и окружающем сознанием, следует акцентировать внимание на следующих моментах. Сознание – не просто отражение, а ориентировочное отражение. Ориентировка требует сличения образов (знаков) реальности, воспринимаемого и воспроизводимого, имеющего позитивное, негативное и нейтральное значение, ценность. Совпадение образов, знаков при их сличении даёт узнавание и соотнесение узнанного знака  к референтной системе ценностей, значений. В результате между воспринимаемой вещью  и индивидом устанавливается стереотипное, закреплённое опытом или обучением смысловое  отношение, проявляемое в поведении. Восприятие, ориентировка и ответное поведение, таким образом, являются составными частями реагирования, рефлекса - явления нервно-психического отражения, имеющего и не имеющего под собой узко  специализированных морфологических структур. Чем проще организм, тем ниже уровень его внутренней дифференциации. По логике, первые организмы должны были обладать примитивной, т.е. низко организованной – многофункциональной (полиспециализированной) гомогенной, т.е. более - менее однородной, морфологической структурой, представленной не органами, а тканями, слоями из клеток. Эмбриогенез человека, являющийся кратким повторением филогенеза, демонстрирует на ранних стадиях развития плода отсутствие внутренних органов.
         Из выше изложенного следует, что на ранних стадиях эволюции биологических тел рефлексы, как один единый рефлекс жизни,  не имели ни нервных, ни психических структур. Тем не менее, необходимо он, рефлекс жизни, был дифференцирован на воспринимающую, ориентирующую и двигательную части.  Рефлекс был нацелен на сохранение жизни тела и работал в направлении: объект - живое тело - объект. Под воздействием объекта живое тело изменялось, определённым образом вело себя, выживало. Оно  адаптировало себя к меняющимся условиям существования, формируя у себя приспособительные органы и таким путем эволюционировало. Так было до тех пор, пока не появился человек, создающий такие приспособления для жизни как орудия труда. С этого момента адаптивное поведение живого тела претерпело революционное изменение: оно начало приспосабливать  не себя, а среду обитания. Благодаря появлению нового способа самосохранения, труда,  рефлекс стал другим, опережающим, работающим в направлении: живое тело – объект - живое тело. Схема рефлекса: стимул – реакция претерпела смысловую трансформацию. Стимул стал субьективным, а реакция – объективной. Инновационность и креативность эволюции  получили новый механизм реализации. Мутационная и рекомбинационная наследственная изменчивость уступила место культурному изобретательству.   
         Изобретательство как  деятельностный ответ на ту или иную проблему невозможен без связи с идеамоторностью психики, без продуцирования идей – средств  направления моторики,  деятельности. Идеи ориентируют деятельность не так как ощущения. Они нацеливают на борьбу за существование путём предвосхищения событий. Опережая реальное течение времени, человек успевает загодя приспособиться. Так, например, летом он готовится к зиме. Говорит, готовь сани летом.
         Называя опережающее отражение объективной реальности опережающим ориентировочным рефлексом, следует развить смысл  понятия «рефлекс». Во-первых, не стоит привязывать его к рефлекторной дуге, состоящей только из нервных клеток и их отростков как рецепторов и проводящих путей. Рефлекторная дуга может иметь другую структуру. Так водители сердечного ритма,  синусовый и предсердный узлы, а также проводящие сократительный импульс пути (пучок Гиса) не представляют собой типичную нервную систему.
         Считая, что рефлекторная дуга может быть представлена психическими структурами, выделяя особо психическую форму рефлекса, следует сказать, во-первых, о том, что опережение требует моделирования не только настоящей действительности, но прошлой и будущей в качестве знаково-символической реальности. Во-вторых, что очень важно, эта опережающая деятельность связана с волей, а не с удовлетворением низменных влечений. Она произвольна, хотя  и побуждается проблемой. Проблема эта может не носить принудительного или побудительного характера. Так появление воздухоплавания и мореплавания вызваны мечтой, а их развитие – практической целесообразностью.
         В целом нужно сказать, что, понимая под рефлексом прямую и обратную связь живого тела с внешней и внутренней средами, можно его, тело, воспринимать как кибернетическую систему и кибернетически решать проблемы внешнего управления им как его внутренними изменениями в целом, имеющими внешнее выражение, т.е.  поведение. Всё, что касается, управления поведением одного живого тела относится и к управлению поведением массы однородных, однотипных тел. Так в сельском хозяйстве необходимые изменения сортов растений и пород животных достигается направленными, в том числе, селекционными воздействиями.
         К человеку такая практика не применима, т.к. он не является чистым объектом управления. Субъективная сторона его жизни обязывает создавать иную систему прямой-обратной связи, требующую его согласия на принятие тех или иных управленческих решений, получаемого путём референдума, или массового опроса. Однако опросы могут не давать желаемого результата, т.к. массы не всегда знают о причинах возникновения тех или иных социальных проблем. Так  демографический  кризис не воспринимается женщинами как проблема семьи.
         Конкретно женщина может страдать бесплодием, или планировать семью, исходя из внутренней потребности в детях и материальных условий. Её индивидуальная потребность в детях может не совпадать с потребностью общества. Общество же должно решить, какая численность населения является оптимальной для   экологической ёмкости региона, в котором оно проживает, выделяя особо трудоспособную его часть, трудом которой формируется величина жизненной ёмкости или пространства. Для стабилизации расчётной численности населения, оно должно уметь планировать суммарный коэффициент рождаемости у плодовитых женщин детородного (фертильного) возраста, т.е. среднюю детность одной плодовитой семьи.
         Плодовитость (фертильность) - это биологическая способность женщины, мужчины, брачной пары к зачатию и рождению определённого числа детей. Измеряется она числом потенциально возможных живорождений у женщины. Плодовитость человека как биологического вида составляет 10-12 живорождений за всю жизнь, или 12-15 беременностей с учётом мёртворождений и самопроизвольных абортов. В отдельных случаях число возможных рождений может изменяться в широких пределах. Полностью плодовитость реализуется редко [55,c.1].
         Полагая, что плодовитость (фертильность) женщины выражается общим числом ее беременностей, можно было бы проследить эволюцию плодовитости у человека, если бы не два обстоятельства.  Во-первых, человек научился предохраняться от беременности, чем противопоставил себя механизму естественной регуляции численности популяций. Во-вторых, статистика - наука не такая уж древняя, чтобы могла располагать статистической информацией, касаемой эволюции плодовитости. Однако, находя в эволюции жизни не одно, а несколько направлений, можно в снижении плодовитости и росте охраны потомства видеть одно из них. Проецирование данной тенденции на жизнь человека позволяет предположить, что развитие охраны детства в сторону её усиления, вызываемое ослаблением здоровья потомства, кореллирует  с ухудшением реализации плодовитости и самой плодовитости. Так в переходный период в России, отмечают Л.П. Суханова и В.А. Глушенкова, заболеваемость новорождённых увеличилась в 2,3 раза [56,c.19]. В то же время общее число беременностей снизилось с 5 млн.363 тыс.898 случаев в 1991г. до 3 млн. 208 тыс. 956 в 2000г. и до 2 млн. 861 тыс. 408 в 2006г. [56,c.23]. Кроме того, как пишет Е. Марусина, ежегодно количество россиянок, которые не могут стать матерями увеличивается  на 200-250 тыс. человек. Сейчас в нашей стране проживает 78 млн. женщин, из них 39,1 млн. репродуктивного возраста (15-49 лет). По статистике бесплодных из них – 6 миллионов [57,c.2]. К этому следует добавить, что, не смотря на депопуляцию России, начавшуюся  в начале 1990-х, численность женщин репродуктивного (фертильного)  возраста неуклонно росла. В 1991 г. она составляла 35.732.743, а в 2000г.- 39.034.083 человек [58].  И если бы патриархальная установка на реализацию полной плодовитости женщин (6-11 детей, по одним данным, 12-15 – по другим) сохранилась, что было бы тогда в России с численностью населения. Увы, индустриализация России пришлась не ко времени «демографического взрыва». 
         Индустриальная революция изменила социальные бытиё и сознание. Исчез запрет на аборты. Мало того, в Европе и затем во всём мире под флагом планирования семьи развернулась пропаганда абортов и предохранения от беременности. Женщинам частично вернули право регулирования рождаемости, отнятое у них с победой монотеизма над политеизмом.
             Как известно, в дохристианское время численность населения регулировалась практикой  инфантицида (детоубийства) и выкидышей. Ч. Ломброзо считал, что поводом для прерывания беременности служат: ревность, культ красоты, боязнь расторжения брака, тяжёлый домашний труд, разврат и нищета [59, c.393]. У абипонов в Парагвае,- писал он, - женщины нередко убивают своих детей, так как пока длится их кормление грудным молоком, они не могут иметь половых сношений со своими мужьями, которых ревнуют к другим женщинам. Многие австралиянки убивают своих детей, чтобы, как они отвечали, не иметь с ними возни, ухаживая за ними [59, c.393] В.А. Вагнер указывает на то, что у австралийцев выкидыши и детоубийство – дело обычное;  на эти явления они  смотрят как на вопросы, касающиеся только родителей [60, c.27]. Он отмечает так же то, что в течение многих тысячелетий слагается взгляд на детей как на предмет собственности родителей, которым они могут распоряжаться по своему желанию: дарить, продавать, променивать, убивать, если они составляют обузу для родителей [60, c.27]. 
         Поскольку у пигмеев, огнеземельцев, японских айанов детоубийства не наблюдается, делается предположение о том, что данное явление сформировалось у дикарей второго периода эволюции человечества [60, c.29-30]  и что оно не имеет ничего общего с аналогичным поведением животных, хотя, с биологической точки зрения, материнство у человека и животных  представляется  результатом борьбы индивидуальности матери с потомством. На самых низших стадиях человечества (у дикарей первого периода эволюции человечества),- пишет Вагнер,- дело должно было идти также, как оно шло у животных. Отбор регулировал отношение матери и потомства в биологическом направлении, т.е в интересах обеих сторон. По мере развития разумных способностей открывалась возможность противопоставлять индивидуальные интересы интересам потомства, и биологические интересы потомства были принесены в жертву биологическим интересам матери. Детоубийство явилось прямым и логическим следствием создавшегося  положения вещей [60, c.30]. Когда же коллективная психология, во многих отношениях заменившая роль естественного отбора, приняла на себя регулирование отношений матери к ребёнку, детоубийству был положен предел [60, c.32].
          Соглашаясь в чём-то с мнением В.А. Вагнера, можно к нему добавить  то, что с превращением особи в индивида, а популяции - в племя, род открылось противостояние индивидуальных и коллективных, родовых интересов, следовательно, родоплеменная диалектика. Диалектический подход позволил увидеть расщеплённость целого. Так племя, как некая одна кровнородственная целостность оказалось  делённой в себе на множество его индивидуальных представителей, поведение которых обнаруживало расщеплённость их сознания на мы и я. Каждый индивид ориентировался в мы, как в окружающем и в своём я, как в себе, то противопоставляя  себя большинству и конфронтируя с ними, то конформируя и соглашаясь с ним. Для преодоления  распрей в племени были выработаны правила поведения, закреплённые обычаями, и таким образом рефлекс жизни превратился в систему обычаев. Так, например, в Спарте физически слабых новорождённых обычно, то есть по обычаю сбрасывали со скалы в море.
       В наше время течение общественной и индивидуальной жизни регулируется не столько обычаями, сколько принятыми законами. Законы цивилизованных светских государств позволяют женщинам регулировать численность их семей, следовательно, населения в целом  посредством абортов и контрацептивов. Данная уступка половому индивидуализму женщин, вероятно, сделана в целях усиления самосохранения женщин. Ведь женщина фертильного возраста это не только мать, но ещё и работник сферы производства средств существования. Кроме того, нельзя исключать обеспокоенности мировой общественности «некотролируемым» ростом численности населения Земли, указывающим на избыточную плодовитость женщин и перепроизводство населения в XX веке.
            Отставание развития «экологической ёмкости» (от слова эйкос – жилище), жизненного пространства нашей планеты по отношению к её заселению человеческими существами привело к проблеме надвигающегося «демографического коллапса» [15, c.1]. Однако опыт перестройки в России указывает на то, что экологическая ёмкость не является абсолютным критерием вмещаемости населения. Дело в том, что депопуляция  России в переходный период конца XX-начала XXI веков никак не связана с «обеднением естественной среды обитания». Ей не предшествовали ни вызовы природы и массовый голод, ни демографический взрыв невиданной силы. Был лишь финансово- экономический кризис. Отмечалось обнулёвывание вкладов населения, безработица, а те, кто работал несвоевременно получали заработную плату. Государств остро нуждалось в денежных средствах. Об этом косвенно говорит то, что был исчерпан весь его золотой запас и значительная часть ядерного запаса. На вырученные доллары  выкупались рубли, чтобы с запозданием расплатиться с бюджетниками. Задержки выдачи заработной платы, её мизерность негативно влияли на покупательную способность населения, удовлетворение жизненно важных потребностей и его репродуктивное поведение.
         Е.Т. Гайдар, бывший вице-премьер, министр экономики и финансов в своей книге «Дни поражений и побед» так описывает перестроечную ситуацию в России в начале 1990-х годов: «Особая забота - финансы. В денежной системе существуют две фундаментальные неприятнейшие проблемы. Первая - проблема денежного запаса (денежного навеса). Вторая - денежных  потоков. Оценка денежного навеса и, соответственно, масштабов первоначального скачка цен основывается обычно на гипотезе о неизменности денежного поведения населения. По методике расчёта первичный скачок цен, если бы их либерализация была проведена в конце 1990 года, составил бы 60 процентов. Но 1991 год смешал все карты. Январская Павловская реформа, апрельское административное повышение цен, рост номинальных денежных доходов - всё это кардинальным образом изменило картину. Было ясно: мы попали в ситуацию, когда теория бессильна, научное прогнозирование невозможно. Оценки колебались уже в пределах 200-250 процентов.
         Самая страшная денежная катастрофа - гиперинфляция. Россия  в своей истории пережила гиперинфляцию один раз - с декабря 1921 по январь 1924 года, при этом среднемесячный рост цен составлял 57, а максимальный - 213 процентов. В сентябре - октябре 1991 года нам стало абсолютно ясно: ситуация безжалостно диктует выбор предельно конфликтного, рискованного сценария начала преобразований. Денежная эмиссия растёт, валютные резервы тают, потребительский рынок полностью разрушен. Сабуров рассказывает о критической ситуации с зерном. Так как не идёт приватизация, то невозможно проводить и либерализационные мероприятия.
        5 ноября (1992 г.).  Телефонный звонок. Президент подписал указ: вице-премьер, министр экономики и финансов - Е.Гайдар.
          С трудом отбиваясь от нападений со всех сторон, приватизацию всё же удаётся двигать вперёд, и это, пожалуй, самое главное из того позитивного, что происходит в российской экономике в 1993 году. Зато в сфере аграрной реформы – полное поражение. Возможности выйти из колхозов с землёй ограничиваются местной администрацией в подавляющем большинстве регионов»  [61, c.94-110,257].
        Развивая понятие экологической ёмкости, следует сказать, во-первых, что труд окультурил естественную среду обитания человека, обогатил или  расширил её за счёт увеличения плодородия почв, урожайности сельскохозяйственных культур и улучшения пород домашнего скота. Во-вторых, с появлением социальной экологии изменился смысл понятия «экологическая ёмкость». Поскольку дословно экология - это наука об общем жилище, обиталище, можно сказать, о вместилище жизни, в том числе, социальной жизни, смыслу ёмкости вместилища жизни больше подходит термин жизненного пространства, измеряемого не только территорией и природными ресурсами, но также и богатствами, создаваемыми человеческим трудом.
           Россия – богатая страна. У неё огромная территория, много полезных ископаемых и, так сказать, «лесов, полей и рек». По отношению к этой экологической ёмкости численность населения России до перестройки была не так уж и велика, чтобы вызвать экологический кризис и демографический коллапс. Тем не менее, оно стало вымирать, т.к., образно говоря, не смогло прокормить себя. Почему же это произошло.  Считается, что основной  причиной депопуляции стал экономический кризис, спад производства средств существования. Он указывает на то, что сложившиеся условия жизни стали препятствием на пути осуществления жизни. Значительная часть населения не смогла получать за свой труд необходимый объем жизненно важных продуктов, средств существования. Дело, вероятно, состояло в том, что к перестроечному времени Россия  была развитой индустриальной державой. Повсеместно труд был наёмным. А урбанизация привела к существенному превышению численности городского населения над сельским. Продовольственная программа Л.И. Брежнева коснулась не всех: часть городского населения не получило земли под дачные участки для подсобного (натурального) хозяйства. Кроме того, в перестроечное время в сёлах приватизация  провелась таким образом, что в них  сформированные слои олигархов и зажиточных фермеров  выделились не столь явно, как предполагалось. Вместе с тем, как пишет Е.Т. Гайдар, вклады населения в сберкассах были растранжированы государством [61,c.96]. В то же время государственный аппарат боролся с уменьшением поступлений в бюджет [61,c.99], спасался, как мог, забыв о населении, которое рассматривал лишь как источник налоговых поступлений, доходной части бюджета. Население, месяцами не получая  зарплаты, тем не менее, ходило на работу, и создавалось впечатление, что им  богатство не создавалось.
       Таким образом, обвиняя в сложившейся ситуации индустриальный способ производства с его наёмным трудом, можно частично вину переложить на государство, как это сделал Е.Т. Гайдар, и объяснить экономический кризис неумением государства вести дела так, чтобы его расходы покрывались доходами и рыночными заимствованиями [61,c.97]. В целом же можно предположить, что пошаговая стратегия перестройки её реформаторами была разработана без учёта демографической реакции. А ведь народ - главное богатство страны. Чем больше трудоспособного населения и чем оно богаче, тем больше  налогов собирает государственный аппарат. Сохраняя народ и его богатство, госаппарат сохраняет себя.
         Понимая под госаппаратом не государство в узком смысле, но только аппаратчиков-управленцев, хочется заметить, что в советское время в России выше обозначенная  структура занималась решением так называемых народохозяйственных задач. Советское государство сливалось с народным хозяйством и представляло собой «единый  завод». Для появления такого гигантского, почти глобального завода была проведена национализация или огосударствление частной собственности. В результате всё трудоспособное население страны стало наёмными работниками одного единого работодателя или юридического лица. Назвать данный процесс индустриализацией нельзя, хотя он позволил в короткие  сроки централизованным путём превратить аграрную Россию в индустриальную державу.
         Как виделась социалистическая индустриализация с позиции одной отдельной патриархальной семьи, можно узнать, прочитав воспоминания жительницы г. Ухты Республики Коми  Е.Н. Ивановой.
         «Родина нашего рода,- пишет Иванова,- село Большелуг. В 1936-37 годах наше село переживало насильственную организацию колхозов, переход от единоличного крестьянского хозяйства к коллективному. Наш отец, не знаю почему, в колхоз вступать не хотел. У нас была пахотная земля, где сеяли рожь, ячмень, овёс, лён. Сажали картошку, капусту, репу, лук, редьку. Всего этого мы лишились. Забрали сенокосные луга, лесной охотничий участок. В хозяйстве держали две коровы, две лошади, 25 голов овец. Всё забрали в колхоз. Нам оставили одну корову и лошадь, около дома небольшой клочок земли. В мае 1936 г. отец  уехал на пароходе в г. Сыктывкар. Смог устроиться на работу. Получил жильё в бараке. Наша семья готовилась насовсем уехать к отцу в город. Но судьба распорядилась по-своему.
         По решению сельского совета косить сено единоличникам можно было  на указанном участке только в кустах, где колхозники не косили. Брат Алексей и сестра Настя в кустах скосили один стог сена. Разрешение косить мать в сельском совете не спрашивала. Сено забрали в колхоз. Корову и лошадь тоже забрали. В сельском совете посчитали, что у нас за 1936 год не уплачен налог госпоставки мяса, молока, масла, яиц.
         Перед новым 1937 годом мать вызывают в районную милицию. Мать взяла с собой грудного ребёнка и уехала. Вечером сосед  привёз ребёнка и сказал, что нашу мать посадили в тюрьму на два года за то, что скосила без разрешения.
         В семье нас было шестеро детей. Осенью 1937 г. мы, четверо детей, остались в доме одни. Анне было 14 лет, мне 10 лет, Маше 8 лет, младшему Саше 1,5 года. Как нам жить? Мы сразу начали думать по-взрослому. Около дома земли было мало. Мы стали сажать основную еду - картошку. Помогала родня по материнской линии. В летнее время брат Алексей ловил рыбу, солил в бочках и по реке привозил нам. Отец зарабатывал деньги на ячневую или овсяную муку и посылал нам. Нам было очень трудно жить без родителей. Мы видели и пережили, как разрушались в нашем селе крестьянские хозяйства и семьи. Людей выгоняли с детьми из своих домов, приходилось жить в бане, а дом забирали» [62,c.11-15].
         Судьба семьи Лыковых, прожившей почти 40 лет в Алтайской тайге в полной изоляции - другой пример перехода  патриархальной цивилизации в индустриальную. Возьмём кусок их жизни в Тишах, что на реке Большой  Абакан, до коллективизации. В 20-х годах это было поселение «в одну усадьбу», где жила семья  Лыковых. Когда появились отряды ЧОН, для крестьянства началось беспокойство, и они стали переселяться к Лыковым. Из лыковского починка выросла маленькая деревенька в 10-12 дворов. Поселявшиеся к Лыковым, естественно, рассказывали, что происходит в мире, все они искали спасения от новой власти. В 1929 году в лыковской деревеньке появился некто Константин Кукольников с поручением создать артель, которая должна была заниматься рыболовством и охотой. В этом же году Лыковы, не пожелав, чтобы их записывали в артель, собрались и ушли [63,c.4].
         От чего же бежали старообрядцы Лыковы в эпоху индустриального перехода в России, трудно сказать. Скорее всего, дело здесь заключалось не только в стремлении оградить свою  веру от атеизма. Рефлексом свободы также трудно было объяснить поведение Лыковых. Возможно, инертность психических процессов, консерватизм не позволил им сменить патриархальный, натурально-хозяйственный образ жизни на индустриальный. Жизнь круто менялась, исчезали  старые и появлялись новые социальные ориентиры, другим становился смысл свободы. Правильно сориентироваться в новой среде мог далеко не каждый. Если бы не коллективизация, кто знает, как бы отразилась промышленная революция в России на судьбе Лыковых и Ивановых. В общих же  чертах, учитывая мировой опыт индустриализации, можно было бы предположить либо пролетаризацию членов этих семей, либо превращение их в буржуазию.  В конечном итоге  всех заставили бы платить налоги и в социалистической  (государственно-комунистической) и в буржуазно-капиталистической индустриальных системах. Ведь без учёта крупных и мелких хозяйств, их богатства, а также численности населения, рабочей силы государство не может рационально функционировать. Учёт производительных сил ему необходим для планирования налогов,  бюджета, самосохранения. Разрешая населению трудиться  при условии налогообложения, государство тем самым затрагивает проблему его борьбы за существование, выживание, самосохранение в широком, родовом и узком, индивидуальном  смыслах.
         Как известно, первоначально трудиться человека принуждала природа, угрожая его жизни различными вызовами. Затем, с переходом дотоварного общества с натуральным хозяйством и продуктообменом в товарное общество, сформировался и стал  совершенствоваться  механизм социального принуждения - государство. Социально-принудительный труд получил стадии своего развития, которым отвечали рабская, феодально-крепостная и наёмная его формы. Кроме них в частнособственническом товарном обществе существовала форма мелкотоварного труда, лишённого эксплуатации человека человеком. Мелкотоварный труд свидетельствовал о появлении денежного обращения, перехода общества из дотоварного в товарное, рыночное состояние, о начале распада родовой общины на семьи. Из семей формировались поселения и затем, с развитием торговли, - города, полисы. Коммерческий рынок с его законом конкуренции стал основной причиной разорения неконкурентоспособных мелких единоличных хозяйств, появления крупных хозяйств и социально-принудительных форм труда. Поскольку известные города- государства появились в рабовладельческое время, надо думать, без социально-принудительного труда не могло быть речи не только о них, но и о «универсальных государствах» и о империях. Считая дотоварное  общество варварским, товарные формы общества, рабовладельческую, феодальную и капиталистическую следует относить к цивилизации.
         Цивилизация (от лат. civilis -  гражданский) как понятие имеет два основных значения, стадиальное и локальное. Согласно Фергюсону, Моргану и Энгельсу цивилизация - стадия общественного развития, следующая  за варварством. Для них цивилизация - ступень общественного развития, материальной и духовной культуры, связанная с разделением труда, формированием гражданского общества, выражающая определённый уровень исторического развития данного общества и человека. Локальные цивилизации - это самобытные национальные и наднациональные общности, отличающиеся друг от друга социально-экономическими, политическими и культурными характеристиками
[64,c.1-2].
         Называя рабовладельческое общество гражданским, можно предположить, что рабы не являлись его гражданами, т.к. не имели никаких прав. Они и их труд не были свободными. Хотя в следующих формациях социально-принудительный труд  перестал играть роль индикатора гражданственности, тем не менее, гражданским, поскольку под ним чаще всего подразумевается буржуазное, а не пролетарское общество, следует считать ту часть общества, которая не занята социально-принудительным  трудом, свободна, независима: имеет в частной  собственности производительные силы. Благодаря собственным факторам труда: рабочей силе, предмету и орудиям труда, жизнь такого (аграрного) собственника не зависит от мировых  экономических кризисов, т.к. он всегда может заняться натуральным хозяйством, тем, чем некогда занималось патриархальное гражданское общество.
         В общем, следует сказать, что современное гражданское общество - это та часть постиндустриального общества, которая менее  уязвима и легче выживает, самосохраняется в условиях экономических кризисов, т.к. обладает средствами производства и средствами существования.
         Считается, что современная цивилизация находится  в глубочайшем кризисе. К проблемам экономики добавилось потепление климата. Жители больших городов (в России более 80% населения живёт в городах) полностью зависят от сложной и хрупкой  инфраструктуры, на которую влияет множество факторов, находящихся вне контроля отдельных индивидов. Как обеспечить будущее? Для некоторых лиц выход очевиден. Следует создать, полагают они, небольшие автономные поселения в максимальном удалении от центров цивилизации  для ведения натурального  хозяйства. В России такими регионами являются безлюдные  районы Сибири [65,c.1]. Возможно, авторы интернетовской статьи  «Выживание» имели в виду сельские, или какие-то  другие общины.
         Общинный вопрос в России досконально исследован отечественными историками, различающими «старую» и «новую» общины. Изначальная община, по мнению «государственников» (от Чичерина до Милюкова), отмерла в России ещё до появления централизованного  Русского государства и воссоздана усилиями этого государства ради  удобства взимания налогов, набора солдат и т.д.  [66,c.7].  Все споры исследователей русской общины по сути дела сводились  к решению вопроса о том, была ли поземельная собственность на Руси исключительно общественной (общинной). При этом те, кто отрицает существование частной  собственности на землю на общиной  Руси, забывают о том, что не только в жизни, но и в логике понятий нечто общего  не существует без нечто особенного, отдельного, что частная собственность - это делённая в себе общественная собственность. Как любая популяция представлена особями, так и община состоит из индивидов, а общинная собственность - это интеграл индивидуальных владений.
         Понятие частной собственности, благодаря нескончаемым спорам о его содержании, вызываемым бесконечными переделами этой собственности, развивается и поныне. В связи с диалектичностью данного развития открывается амбивалентность, двузначность, двойственность частной собственности. Дело в том, что двойственность труда и человека отражается на собственности. В результате она не может быть только общественной, абстрактно-всеобщей, или только личной, индивидуальной, конкретно-особенной. В анализе же – другое дело. Поэтому реально частная собственность - это та личная собственность, что используется в общественном производстве при эксплуатации человека человеком – рабстве, феодализме, капитализме. Она -  крупно и средне -  товарная собственность, и связана с укрупнением  мелкотоварного производства.
         То есть, как нам кажется, исследователей эволюции собственности должно в первую очередь  интересовать то, были ли  в прошлом на общинной Руси  крупно - товарные  аграрные  хозяйства и на какой рабочей силе они основывались. Считая возникновение централизованного государства верным признаком существования крупно - товарного производства, можно  утверждать о существовании частной собственности на Руси к этому историческому моменту. Из «Положения об устройстве  быта государственных крестьян» (1838г.) извлекается мысль о наличии таких крестьян. Кроме того, есть информация, что только треть крестьянства принадлежала дворянам [66,c.7, 10]. Относя труд выше обозначенных  крестьян к подневольному, социально-принудительному, труд остальных крестьян можно было бы отнести к полностью свободному, если бы  не государственные налоги.
         Налоги указывали на то, что часть продуктов «прибавочного труда», излишков производитель должен был отдать на содержание государства. Вероятно, у государственных и принадлежащих дворянам - крепостных крестьян, в отличие от свободных, забирались все продукты прибавочного труда. Как рассчитывалась величина необходимого труда и производимых им продуктов - не ясно. Ясно другое, что численность населения России могла возрастать в основном за счёт свободных крестьян, имевших в своём распоряжении излишки и что феодальный строй это лишь  часть социального строя дореволюционной России.  По нынешним меркам свободных крестьян можно назвать фермерами  и средним классом. То, что фермеров сейчас в России мало, не является большим секретом. Ведь индустриализация России странным образом превратилась в урбанизацию.
         В целом следует сказать, что появление цивилизации не может не связываться с урбанизацией и возникновением государства. Уровень производительных сил, обеспечивающий цивилизованное существование, как правило, эксплуатирующего класса - вопрос отдельный. Он связан с развитием научно-технической мысли. Именно она была источником социальной эволюции цивилизаций, начиная с Шумерской.  Увы, все древние локальные цивилизации погибли. Большей частью гибель их была вызвана, отнюдь, не переходом способа производства с одной формы на другую, более прогрессивную. Мысля диалектически, можно предположить, что они исчезли в связи с утратой  своего внутреннего единства. Возможно, товарно-денежный индивидуализм окончательно разложил не только кровнородственную, сельскую, но и городскую общины. В результате локальные цивилизации не смогли противостоять каким-то социальным вызовам, допустим, нашествиям варваров, сохранивших родовую общинность. Например, в начале XVII века в Смуту именно земские ополчения, опиравшиеся на волости и миры, т.е. на общины, спасали Россию [66, c.8].
         Говоря, индивидуализм противостоит коллективизму, мы должны понять, почему индивиды, создавшие  некую социальную целостность,  вдруг начинают сознательно и нет разрушать её. В СССР, например, после «хрущёвской оттепели» диссиденты отчаянно начали индуцировать массовое сознание идеей, что советский коллективизм задушил индивидуальность творческой  интеллегенции  и что он – причина  отставания Союза от европейских (цивилизованных) стран.  Как известно, закончился протестный процесс перестройкой, переходом к европейскому индивидуализму, т.е. буржуазному капитализму, от которого в 1917 году  открестились, т.к. этот товарно-денежный индивидуализм чрезвычайно расслаивает общество, противопоставляя управляемое большинство, массы, управляющему меньшинству, чем делает общество неустойчивым, а по сути формирует внутренний, эндогенный социальный вызов.
         Соединяя  российские шараханья вместе, можно получить диалектическую картину развития общества как одного единого многого, крайними позициями в котором являются, во-первых, состояние подавленного индивидуализма, когда индивидуальные интересы приносятся в жертву коллективным, во-вторых, состояние подавленного коллективизма, когда наоборот, общественные интересы попираются индивидами.
         Связывая обозначенную динамику шаткого равновесия  в обществе с динамикой «пассионарности» (Л. Гумилёв), можно первое состояние обозначить как пассионарное, второе – как субпассионарное и апассионарное. Апассионарность,  полная социально-этническая апатия, как нам кажется, сопровождает  завершение и этногенеза, и генеза цивилизаций, имеющих  примерно одни и те же стадии. Апассионарным  индивидам, приводящим своим поведением этнос к вырождению, а цивилизацию - к упадку, безразлично, в каком  государстве они станут жить, на каком языке говорить, какому богу молиться, лишь бы не лишаться личных благ. Данное социально-родовое отчуждение может влиять на потребность в детях, вызывая родовое отчуждение на уровне влечения. 
         Из изложенного следует, что потребности в самосохранении и продолжении рода связаны обратно-пропорциональной зависимостью и имеют у человека два уровня: биолого-психологический и социально-психологический. Чем менее цивильно общество, чем меньше культурных благ у человека, чем, так сказать, первобытнее он, тем мощнее в нём выражены природные инстинкты, в частности, родовой или половой. Возможно, поэтому в развивающихся странах рождаемость гораздо выше, чем в высоко цивилизованных.
         Подавление инстинкта и потребности продолжения, сохранения рода связано не только с развитием цивилизации и её факторов, воздействующих на психику и поведение людей. Эволюция полового инстинкта как продолжение эволюции инстинкта (рефлекса) жизни, самосохранения, в широком смысле, также сказалась на репродуктивном поведении человека. Эволюция дифференцировала рефлекс жизни как рефлекторный процесс существования. В результате из него выделился рефлекс самовоспроизведения как размножения. Вначале он был бесполым, затем - половым. Половой рефлекс, инстинкт также дифференцировался, но под влиянием не естественных, а культурных условий. На это указывает тот факт, что у человека различают репродуктивное поведение и секс. Данное разделение полового поведения изобличает раздвоение его цели,  появление  разных целеположений. Если в первом случае целью служит зачатие, то во втором - холостое удовлетворение половой потребности, половая разрядка, или получение гедонического эффекта. Кроме того, секс завершает процедуру половой демонстрации и идентификации, является половым идентификатором, смысловым знаком. Посредством секса личность завершает развитие полового самосознания, Я. Именно поэтому секс не несёт в себе родового  смысла. Он индивидуален. Культ секса изобличает социальную природу секса. Удовлетворяя похоть, женщина стремиться предотвратить зачатие, и тем самым доказывает то, что она является социально детерминированной  самкой.
         Женщина-самка и женщина-мать это ипостаси одного женского лица. Они объединены борьбой и связаны обратно пропорциональной зависимостью. Противостояние полового и материнского инстинктов отмечено и  у животных. Если первый  нацелен на продолжение рода, второй - на сохранение рода, охрану потомства. Как показывают наблюдения, половая стимуляция кормящих самок вызывает их  отчуждение от детёнышей. Следует заметить, антиномия эта осложняется тем, что в динамическое  равновесие обозначенных инстинктов может вмешиваться инстинкт самосохранения. Он способен  подавлять как  половой, так и материнский инстинкты и, наоборот, подавляться ими, в зависимости от  ситуации. Так известно, например, что в период спаривания самцы и самки в поисках партнёров пренебрегают опасностью и едой - самосохранением. Эти данные подтверждают  мысль о сложном взаимоотношении инстинктов (рефлексов) самосохранения, продолжения и сохранения рода, имеющих, вероятно, свои нервные пути и нервные центры, возбуждение которых влияет на переключение  и концентрацию внимания на той или иной деятельности, том или ином поведении по удовлетворению стимулируемой потребности. Факторы среды обитания, стимулируя через нервные центры удовлетворение потребностей, могут играть не последнюю роль в установлении поведенческой доминанты. Поскольку человек живёт в социальной среде, встаёт вопрос, влияют ли социальные факторы на  изменение самосохранения в широком  смысле и если да, то как.
       Отвечая на поставленный вопрос, можно обратиться к высказываниям советского учёного В.Р. Дольник о том, что «из-за недостатка пищи снижается плодовитость, и численность падает. Популяции людей с незапамятных времён подвергались такому воздействию» [15,c.6] по разным, в том числе, социальным причинам. Голод усугубляется тем, что люди при малейшей неуверенности в завтрашнем дне пытаются делать непомерные запасы [15,c.11], если это возможно. Дольник относил голод к группе ультимативных факторов среды. Кроме этого он выделял сигнальные факторы, косвенно указывающие на относительную избыточность численности населения, в частности, такие как агрессивность и утрата осторожности. Л. Гумилёв находил эти же признаки у пассионарных личностей, способных индуцировать пассионарностью массы [44,c.277]. При этом «органические пассионарии являлись затравкой для тех, кого пассионарность заразила» [44,c.279]. По мнению Гумилёва, пассионарность – это врождённая способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать её в виде работы [44,c.319]. Накопление избыточной энергии в определённой группе людей - условие возникновения пассионарного толчка (импульса), являющегося одной из причин этногенеза: процесса формирования этноса как нового отношения человека к среде его обитания. Если социальные условия (вызовы) определяют направленность поступков человека, то энергетическое их напряжение зависит от состояния организма, в том числе,  генетически обусловленных признаков. Это значит, что пассионарному толчку сопутствует мутагенный сдвиг, а пассионарность - продукт мутации [44,c.320]. Так думал Гумилев и поэтому не считал, что пассионарность может служить сигнальным фактором избыточной численности населения, относимой к вызовам.
         Заметим, что возможно абсорбирование энергии социальной среды и накопление у масс избыточной энергии, необходимой для изменения отношения большой группы людей к среде обитания, то есть к социальной среде, в которой появились люди с избыточной энергией - пассионарии. Эти же (старые) социальные условия (вызовы) определяют и направленность поступков пассионариев, то есть реформаторов-революционеров. Результат всего – мутация, как социальных условий, так и людей. И это социальная мутация.               
         О социальных мутациях писал и английский историк  А.Тойнби. Он видел в них причину перехода примитивных обществ в цивилизации, статического состояния обществ - в динамическое состояние. Примитивные общества нашего времени,- писал он,- статичны, потому, что они оправляются от напряжения, которое ввергло их в данное состояние. Это не смерть, а спячка [67,c.94], можно сказать, социальный парабиоз (анабиоз). Считая напряжение, от которого освобождаются статичные (застойные) общества, пассионарным,  легко увидеть перекликаемость идей концепций А.Тойнби и Л. Гумилёва в объяснении истории.
         В этой связи застой в СССР с 1970-х можно объяснить тем, что советское общество «вверглось в данное состояние» для того, чтобы оправится от напряжения, вызванного индустриализацией, отечественной войной 1941-1945 гг. и восстановлением народного хозяйства после войны.
         Говоря о мутациях как причинах формирования  этносов и цивилизаций, следует вначале заметить то, что термин «мутация» перекочевал в историческую науку из биологии. В ней он означает изменение наследственной информации, заложенной в ДНК. Передаётся информация через половой процесс или слияние половых клеток, женской и мужской. Общество - социальная, а не биологическая система. Поэтому информация  в ней передаётся от поколения к поколению и внутри поколений другим путём, в частности, через традиции, «сигнальную наследственность» [44,c.318]. Она указывает на то, что не ДНК, а  культура  - носитель наследственной  информации об обществе, социальном организме. Общество воспроизводит себя, а человек ведёт себя в соответствии с выработанной системой  культурных ценностей, норм или ориентиров, жизни. Изменение культуры - это изменение  сигнальной наследственности: констиуциональных сигналов, значимостей знаков общественной жизни.
         По мнению Л.Гумилёва, культура существует, но не живёт, ибо без введения в неё творческой энергии людей она может либо сохраняться, либо разрушаться [44,c.168].  Поэтому понятия этноса и культуры (цивилизации) не совпадают[44,c.167]. С этим невозможно не согласиться. Да, культура (цивилизация) не дышит, и её организм не относится ни к аэробным, ни к анаэробным организма, но она как элемент ноосферы не может быть не связана с биосферой. Жизнь обществ – другая жизнь, новая форма существования. Однако, связывая геосферу, биосферу и ноосферу в одну систему, нельзя чрезмерно отмежёвывать их друг от друга. Человек, как связь перечисленных сфер, феноменом своего поведения (деятельности) может объяснять происходящие изменения данной системы. 
         При пассионарном толчке, возвещающем о начале этногенеза как нового отношения человека к миру, у носителей высокой энергии - пассионарных личностей - выявляется «отклонение от видовой нормы поведения, потому что описанный импульс находится в оппозиции к инстинкту самосохранения» [44,c.260]. Как известно, в оппозиции к данному инстинкту так же находится и половой инстинкт с его либидо. Поскольку пассионарный стимул (импульс), подавляя самосохранение, не ведёт к активизации половой жизни, можно думать о сублимации  высвобождающейся половой энергии, если  мыслить подобно фрейдистам. Косвенно эту мысль подтверждает  присущая пассионарным  индивидам  антиэгоистическая этика [44,c.260]. Однако негативизм этой этики, её направленность  на ломку устоявшихся традиций - социального генотипа или сигнальной наследственности – изобличает собой состояние некоторого околоумия (пранойи). То есть следует сказать, что деятельность этих паранойяльных индивидов, фанатов новой идеи, направлена на сохранение рода в виде разрушения его старой общественной формы существования и создания новой.
         Параноик мыслит по - иному, не так, поскольку пользуется не традиционной, а кривой логикой. Он допускает, что А может превращаться в Б, допускает появление нового отношения к миру. Это новое отношение меняет мир. И он индуцирует своими идеями массы. Жертвенность его поступков облекается в ореол героизма. Героями в древнем мифологическом сознании являются полубоги; богочеловеки или человекобоги. Они спасают человечество, мир. В начале, при политеизме, их появление объясняют половым путём, через половое зачатие, как это было в мифе о Геракле, затем, при монотеизме – явлением вочеловечивания Бога, духовным зачатием и, наконец, при атеизме, пассионарностью и озарениями.
         Все эти объяснения вполне соответствуют определённым стадиям эволюции общественного сознания. В период дикости формировался анимизм, и первобытным людям природа представлялась одним живым космическим существом, в частности, животным, в чреве которого жили люди. В наши дни данному представлению отвечает  понятие  геобиоценоза. Во время варварства формировался политеизм с представлением об Олимпе, у древних греков. Олимп превратился в небесный град, своеобразную ноосферу, при монотеизме европейской феодальной цивилизации. В XX веке с торжеством науки и атеизма понятие Духа освободилось от теистического смысла. Оно трансформировалось в понятие ноосферы. И таким образом Мировой Дух снизошёл путём своего отчуждения в природу до уровня духа, мышления, сознания мировой общины.
         Явившись на заре христианства варварам в теле  и лице человека, Он (Христос) спас человечество от падения, апокалипсиса, предвещанного предшествовавшей и  устаревшей религиозной мыслью Ветхого Завета,  можно сказать, поднял его на новую ступень духовного развития, зафиксированную  в Новом Завете. В результате такой трактовки феномен самосохранения, спасения принял значение прогрессивного развития. Ведь общество превращалось в реликт,  если общественная мысль в нём пребывала в статическом состоянии, когда движение общественного  существования  становилось движением на месте, простым воспроизводством того, что есть, в одном и том же качестве. Количественным признаком остановки развития социальной мысли и жизни является прекращение культурной экспансии, чему отвечает замирание границ  ареала культуры. Не завоёвывая умы новых народов, общественная мысль не может их консолидировать в некую систему общей жизни.
         Мысль, идея не существует в пустом пространстве. В людях она может побуждать их к усилению моторной активности. Однако психиатрами выявлено, что эндогенная активизация моторной, идеаторной и эмоциональной жизнедеятельности не всегда происходит синхронно. Данное обстоятельство наводит на предположение о том, что возможны случаи, когда склонный к продуцированию новых идей индивид не стремиться их продвигать. За него это делают другие, те моторно  активные лица, у которых сформировалась стойкая духовная, можно сказать, эмоциональная привязанность к воспринятым идеям. Так, например, в VII веке н.э. в Центральной Аравии вокруг пророка Мухаммеда возникла община воинственных  последователей, сломившая былые родоплеменные отношения и создавшая новые стереотипы поведения. Разрозненные племена бедуинов и йеменцев даже приняли новый этноним – арабы [44,c.219].
         Евангелие Иисуса Назарянина совершает своё великое завоевание эллинистического  мира благодаря толкованию Павла Тарсийского. В начале своего жизненного пути Павел преследовал еврейских сторонников Иисуса, повинных, по его мнению, в расколе еврейской общины. В конце  жизни Павел направил  весь свой творческий дар на проповедь христианства [67, c.274,284]. Идеи германца К.Маркса были воплощены в жизнь большевиками России. По мнению А.Тойнби, перед сменой социальной парадигмы творчески активное «меньшинство ставит нетворческое большинство перед выбором: или принять его решение общей проблемы, или же довольствоваться беспомощным  ожиданием последствий нерешённых проблем»[67,c.284].         
         Основной проблемой, толкнувшей китайцев сменить парадигму социалистического общества на парадигму капиталистического явилось, по мнению Дэн Сяопина, топтание Китая на месте, необходимость догнать эпоху [68,c.212,234]. Думая также, невозможно осознанием отставания в развитии объяснить социальные преобразования, происходившие в глубине веков и тысячелетий. Скорее всего, наши предки могли осознавать необходимость коллективного действования  в  направлении совместного  выживания, удовлетворения потребности в общем (родовом) самосохранении. В этой связи призывы и обещания  лучшей жизни вполне могли стимулировать данную потребность и тем самым побуждать к изменению с образом жизни образа общества. Однако, трудно верить в то, что под влияние  агитации пассионарного  меньшинства попадает вся  индуцируемая ими масса  населения. Примером может служить судьба старообрядческой семьи Агафьи Лыковой. Негативно воспринимая насаждаемую большевиками в России систему ценностей, старообрядцы XX века спасались от неё  бегством  в скиты и пустоши. Благо, что в России в то время находились ещё места, «куда не ступала нога человека»  облечённого во власть. Была ли их жизнь лучшей - вопрос, который нуждается в анализе  не только субъективных, но и объективных оценок. Отвечая на него  необходимо определиться, во-первых, в том, являлась ли старая вера той культурой, которую в купе с материальной  можно именовать цивилизацией.  Во-вторых, относилась ли жизнь Лыковых, их натуральное хозяйство и старообрядчество, к цивилизованной жизни. И если признавать такую жизнь цивилизованной, то, что отличало тогда Лыковых от варваров и дикарей. В общем, для решения  поставленных вопросов  следует  обратиться к анализу той жизни, когда племена варваров конфликтовали с первыми цивилизациями, заметя при этом наличие политеизма, язычества, как у варваров, так и цивилизованных народов.
         Не находя  опережения в духовном  развитии у цивилизованных народов, следует предположить, что у них лучше было развито материальное производство. Однако, ссылаясь на первое  разделение труда, ведущее к появлению земледелия и скотоводства, нельзя решить, опережали земледельцы в своём развитии скотоводов, имел ли преимущество осёдлый образ жизни перед кочевым. Ведь с осёдлостью первоначально связывается только земледелие. Таким образом, не видя особого преимущества в развитии у земледелов, хочется задаться вопросом, почему кочующие скотоводческие племена «варваров» постоянно конфликтовали с «цивилизованными» осёдлыми земледелами, пока сами не осели и не отгородились границами.
         Пытаясь  прояснить ситуацию, можно обратиться к работе А.Дж.Тойнби «Постижение истории» и благодаря ей узнать следующее. Существующие живые, а также и мёртвые общества имеют признаки предшествовавших отеческих обществ. Так позади эллинского общества обнаруживаются признаки общества более древнего, минойского, разрушенного вторжением варваров – ахейцев [67,c.58]. В Западной Азии, в Иране, на бывшей родине шумеров, рядом с хеттским обнаруживается ещё одно, вавилонское общество [67,c.69].  Когда империя Шумера и Аккада пала,- пишет Тойнби,- варвары хлынули на её земли (арии - с одной стороны, хетты - с другой и касситы - с третьей) [67,c.71].   Если обратиться к истокам индского общества, то в этом случае варварами, по мнению Тойнби, были арии [67,c.64]. Древнеегипетские документы свидетельствуют, что в течение первой половины II тыс. до н.э. арии вышли из Великой (евразийской) степи в том месте, откуда 3000 лет спустя вышли тюрки. Арии предвосхитили тюрков планом своего расселения.  Если некоторые арии устремились в Индию, то другие прошли через Иран и Сирию и к началу XVII в. до н.э. были уже в Египте. Что было причиной арийского движения племён? Что вело их к Инду и Нилу? Ответим на вопрос вопросом. А что было причиной перенаселения тюркских племён спустя 3000 лет? Что вело их теми же путями к тем же местам? Понимание общей закономерности даёт ответ на более частные вопросы [67,c.64]. Однако понимание пониманию рознь. Так культурно-историческое понимание общей закономерности развития народов отличается от всемирно-исторического понимания.  Если в рамках первого нельзя говорить об «отставании» неевропейских народов, то в рамках второй - можно [44,c.151].
         Не ставя перед собой цели классифицировать  исторические  концепты таких историков, как А.Тойнби и Л.Гумилёв, можно для сравнения  сказать, что если первый из них объясняет нашествие варваров надломом цивилизаций, то второй - пассионарным толчком в этносе варваров. При этом оба автора говорят о витальной, жизненной, энергии, проявляемой в активности жизнедеятельности народов, как цивилизованных, так и нет. Тойнби считает, что в фазах надлома и распада цивилизация, её народ отдаёт энергию пограничным варварам [67,c.543]. Гумилёв так не думает, поскольку объясняет пассионарность биологической мутацией и рассматривает этногенез как изолированный процесс. Между тем, объединяя идеи генеза цивилизаций и этносов их образующих, следует предположить о существовании асинхронности флюктуации жизненной энергии в человеческой среде. Так, когда этнос какой – либо цивилизации прошлого в процессе своего социального онтогенеза (этногенеза) попадал из акматической фазы в фазы надлома, инерции и обскурации, возможно, примитивные пограничные этносы, наоборот, испытывали пассионарный толчок и переходили из реликтовой фазы в фазу подъёма. Не исключено, что  при этом у них наблюдался демографический взрыв, обуславливавший нашествие варваров на территорию цивилизации. У цивилизованного народа, попавшего в фазу обскурации, наоборот, отмечалась депопуляция за счёт превышения смертности над рождаемостью по причине снижения рождаемости.
         В общем, соединяя содержания понятий «генезис цивилизации» и «этногенез» и вводя в научный оборот термин «социальный онтогенез» следует иметь ввиду, что он, в отличие от термина «социальный филогенез», имеет не глобальное, а локальное значение. Каждая народная целостность  имеет свой цикл развития, типичность  которого раскрыта в понятиях этногенеза и генезиса цивилизаций. Типичность фиксируется сходством кривых при графическом изображении вышеобозначенных  процессов. Предложенные кривые схожи с «кривой, описывающей взрыв порохового склада» [44,c.340]. Она, по мнению Л.Гумилёва, ассиметрична, дискретна и анизотропна [44,c.340].  Не исключено, что  эта кривая описывает каждую из множества флюктуаций как биосферы, так и ноосферы  - жизни на Земле.  И, вероятно, она может использоваться также для описания полного цикла онтогенеза  у особи, индивида, популяции и общества.
         Не отделяя биосферу от  ноосферы, а биологическую сущность человека от социальной его сущности, можно в флюктуациях человеческой среды не выделять  демографическую и информационную составляющие, как это сделал в статье «Демографическая революция и Россия» С.П. Капица.  Мысля глобально, учёный рассматривал всё население мира как единый объект. Вместо редукции развития к сумме элементарных процессов, он обратился к целостному описанию роста численности населения на земном шаре [69,c.4]. В результате ему удалось построить математическую модель глобального роста человечества. В соответствии с представлениями модели, человечество с самого начала своего квадратичного роста развивалось как глобальная система. Более того, в наше время мы стали свидетелями кризиса этого развития, выразившегося в кризисе рождаемости в развитых странах. Этот кризис, по мнению С.П. Капицы, непосредственно не связан с материальными факторами и исчерпанием ресурсов. Он не связан также и с кризисом западной системы ценностей. Поэтому есть все основания считать, что причины кризиса имеют фундаментальный характер и, как во всякой сложной системе, прямолинейный причинно-следственный анализ не может помочь понять природу этого кризиса и преодолеть его прямыми ресурсными  мерами [69,c.8-9]. Если до 2000 г. население нашей планеты росло с постоянно увеличивающейся скоростью, то с 2000 г. скорость  роста начала уменьшаться [69,c. 9]. После демографического перехода, по мысли учёного, история будет продолжаться при нулевом росте. Так наступает фундаментальное изменение темпов роста человечества, а не конец истории как полагал Ф.Фукуяма [69,c.12].   
        Представляя население Земли в качестве глобального этноса, генез которого имеет не только информационную, но и демографическую составляющие, можно 2000 год считать годом надлома, началом превращения мировой цивилизации в реликт. В реликтовом состоянии  она перестанет прогрессивно развиваться, станет «топтаться на месте» в ожидании очередной мутации какого-либо гена типа НАКР1Р, влияющего на рост мозга человека на 5-9 неделе развития эмбриона [69,c.5]. Данным ожиданием человечество продемонстрирует  свою зависимость от природы и объективность эволюционно-исторического процесса. Вмешиваться в этот процесс путём организации экспериментальных мутаций в поиске нового  человека (сверхчеловека) человечеству не позволит его консерватизм, отсутствие пассионарных индивидов.
         Надо заметить, описываемый выше сценарий судьбы человечества вытекает из абсолютизации (глобализации) мутационно-изменчивой модели эволюции. Поскольку изменчивость возникает не только в результате мутации, но и при рекомбинации генов, или обмене участками молекул нуклеиновых кислот - носителей биологической наследственной  информации, следует решить, во-первых, может ли она служить источником  эволюции вида, во-вторых, позволительно ли в свете рекомбинации генов рассматривать  эволюцию культур носителей социальной наследственной информации.
            Не отрицая влияния рекомбинации  на внутривидовую изменчивость животных и растений, следует предположить, что данный тип биологической изменчивости ограничен рамками одного вида. Здесь ни один из множества  вариантов комбинации  генов не ведёт к качественному скачку, вызываемому либо заменой  одного из генов генотипа на совершенно новый, либо введением его, нового гена, в генотип в качестве дополнительного, либо вычленением какого-либо участка ДНК из всей её молекулярной цепи.  В сущности,  искусственные мутации это то, чем  занимается  генная инженерия. Модифицированные продукты питания – плоды  искусственной мутации.
         Известно, что слово «мутация» пугающе действует на ум обывателя, т.к. на школьной скамье ему внушают те ужасы, которыми занимается медицинская генетика. Они связаны с представлением о врождённом уродстве. Вероятно, люди бояться, что модифицированные продукты питания изуродуют их наследственный код, который постоянно мутирует в единичных клетках под влиянием радиоактивного фона и другой экологической грязи. Рак  - следствие мутации не половых, а соматических клеток при ослабленном иммунитете. А, как известно, заболеваемость раком во многих странах мира растёт, что, вероятно, связано с их индустриализацией. Не исключено, что из-за ухудшения экологической обстановки станет  наблюдаться рост врожденных уродств, обусловленных мутацией половых клеток. Косвенно данное явление укажет на возможность такой биологической мутации, которая вызовет появление человека нового вида. Ведь появился же современный человек, как считается, в результате  мутации гена НАКР 1Р, влияющего на рост мозга человека.
         Не увлекаясь логическими бреднями, следует сказать, что изменчивость  - явление, задевающее всё живое на земле. Она лежит в основе эволюции [39,с.478]. Переходя  от эволюции биосферы к эволюции  ноосферы, можно предположить о  существовании изменчивости наследственной информации  не только на уровне ДНК клеток, но и на уровне культуры обществ. Разделяя наследственную, передаваемую от поколения поколению информацию на биологическую и социальную, невозможно не заметить некоторого сходства в обозначении их механизмов передачи.  Если передачу информации при редупликации ДНК называют транскрипцией, то устную передачу культурной информации при социализации именуют трансляцией. Существует также письменный путь передачи информации в ноосфере и др. Все они сводятся  к одному. Благодаря им в обществе  возможен мимесис.
         А.Тойнби определяет мимесис  как «социальное подражание» [67,c.93]. Мимесис,- пишет,- он - общая черта социальной жизни. В обществе, где мимесис направлен  в прошлое, господствует обычай, поэтому такое общество статично. В цивилизациях мимесис ориентирован на творческих личностей, которые оказываются первооткрывателями на пути к общечеловеческой цели [67,c.93-94].  Благодаря мимесису общество воспризводит себя из поколения в поколение, то меняясь, то нет. Меняется оно, когда в него проникают новые идеи. Однако, согласно закона отрицания отрицания, как бы ни менялось общество, всегда оно хранит в себе какие-то «старые» неизменные черты, вероятно, тот наследственный стержень, в рамках  которого  допускаются генетические новации. Если в идеализме данный стержень – система или сфера идей (ноосфера), та полнота, «плерома», в которую развивалась абсолютная идея (Нус), то в материализме он - способ производства с его классами. В первом случае, мир – копия (кажимость) абсолютной идеи, «небесный град на земле», во втором, он есть как сущность и явление, можно сказать, как генотип и фенотип бытия, связанные онтогенезом. 
         Фенотип - это образ мира, бытия, жизни, явная его часть. Генотип, сущность - скрытая от непосредственного наблюдения часть. Она  открывается не чувствам (ощущениям), а уму и есть как некая схема, программа бытия, существования  жизни, её статического и динамического воспроизводства. То, что материалисты извлекают сущность действительности из её явления силой ума (Нуса) совсем не означает её обособления в некую самостоятельную сферу реальности (ноосферу). Ноосфера материалистов  существует в умах людей и второй сигнальной системе в качестве семиотико-семантической (знаково-смысловой) копии объективной реальности, что даётся, является в ощущениях и мыслях. Данный процесс есть копирование, отражение, удвоение мира, его предметов, вещей. Он отличается от процесса вещного удвоения, происходящего на биомолекулярном (клеточном) и социальном уровнях. Если процесс редупликации ДНК указывает на то, что Мир научился на этом уровне воспроизводить, копировать самого себя, возвращаться к себе аутентичным, неизменным, то процесс изменчивости, вызывая различные отклонения в копировании, обуславливает так называемое «возвращение к Себе иным».
         Изменчивость и неизменность раскрывают  явление отрицания отрицания. Данное явление можно обнаружить и в жизни общества, которое воспроизводит себя и меняется от века в век. Его пытаются исследовать  философы и учёные - теоретики, изучающие онтологию, происхождение Мира, Вселенной. При этом их особенно интересует загадка ступенчатого  перехода статического состояния бытия (инерциального покоя) в динамическое, скачки эволюции. Не просто ускорение накопления количественных изменений - отклонений - в рамках парадигмы, образца, типа, а изменение самой парадигмы.
         Проникая в сущность бытия, исследователи невольно удваивают Мир, или расщепляют его. В итоге возникает дуализм и монодуализм. Так дуалист Платон предположил, будто Мир, Вселенная, возникает путём копирования Образца, который вследствие абсолютного совершенства и завершённости статичен. Ему некуда развиваться. В отличие от Образца, Мир  бесконечно стремиться к совершенству и завершённости, но не может достичь их, что напоминает энтропию - бесконечное стремление энергии равномерно распределиться в пространстве Вселенной при недостижимости данного состояния.
         Принцип бесконечности качественных  и количественных изменений не обеспечивает превращения, перехода конечных (конкретных) состояний в вечное (абсолютное и абстрактное). Благодаря этому, изменчивость Мира (Вселенной) и её вещей ограничена рамками его парадигмы. Подобно этому все изменения внутри вида животных не ведут к изменению вида, а общественное воспроизводство в рамках одного из его способов не даёт качественного скачка в новое общество. Изменение способа (парадигмы) общественного воспроизводства или системы кардинальных признаков  у биологического вида - причина прогрессивного или регрессивного скачка в развитии, эволюции.
         Вид животных и тип общества приобретают, или утрачивают какие-то признаки и свойства, в связи с чем меняют образ жизни, существования. Обычно это касается самосохранения особей вида и членов общества. Если у А.Тойнби причиной изменения  строения общества и образа его жизни является вызов, то у Л.Гумилёва - мутация. Хотя первый автор, также  как и второй, использует в создании своей исторической концепции термин «мутация», он придаёт ему другое значение. У Гумилёва мутация касается отдельных особей в популяции людей и этногенеза, а у Тойнби - примитивного общества, становящегося цивилизацией.
         Вызовы природной среды - климатические изменения.  «По окончании ледникового периода,- пишет А.Тойнби,- афразийская территория стала  испытывать сильные климатические изменения, что привело к иссушению земель. Общины охотников и собирателей афразийских саванн, не изменив в ответ на вызов ни своего местопребывания, ни своего образа жизни, поплатились за это полным вымиранием. Но те, которые изменили свой образ жизни, превратились из охотников в пастухов, искусно ведущих свои стада по сезонному маршруту миграции, стали кочевниками Афразийской степи.
         Перемена образа жизни так же  стимулировала творческий акт превращения собирателей в земледельцев. Строптивость природы была покорена трудом» [67,c.113-114]. В результате в дельте Нила возникла египетская цивилизация, а в устьях рек Тибра и Ефрата - шумерская. Они, как надо полагать, преградили своими владениями  путь кочевникам, пролегающий  по маршруту сезонной миграции стадных животных, ставших к тому времени из диких одомашненными.  Между  скотоводами и земледельцами возник перманентный  конфликт, длившийся до тех пор, пока вся территория «пустующей» афразийской степи не была поделена между универсальными  государствами.  Данный момент разграничения  земель указывает на возникновение частной и государственной собственности. Общинной собственности у варваров-кочевников, как можно думать, никогда не было. Эту мысль  подтверждают высказывания А.Тойнби. «Расширение границ, пополнение рабочей силы и ассимиляция соседних варваров, - пишет он, эти виды деятельности свойственны любой цивилизации  как вида общества» [67,c.99].
         Анализируя выражения: «пополнение рабочей силы», «ассимиляция соседних варваров», невозможно не предположить, что во время существования шумерской  и др. древних цивилизаций было рабство; частная собственность распространялась не только на землю, скот, но и на людей – рабов. Для удержания в повиновении массы рабов и для её пополнения, воспроизведения путем захвата,  нужно было иметь армию, способную вести захватнические войны. Поскольку частная собственность  возникает в товарном обществе, войны цивилизованных и нецивилизованных народов по сути дела выражали собой процесс превращения бестоварного общества в товарное - некий доиндустриальный переход, в результате которого бестоварный способ производства сменялся товарным  способом. Рабовладельческий капитал начинал править миром. Его рождение было своеобразным ответом на какой-то вызов, или социальную потребность.  И если исчезновение анимизма и появление политеизма связывать с выше обозначенным  переходом, его можно отнести к культурной революции, захватывающей как материальную, так и духовную сферы общественного воспроизводства. Просто на определённом этапе своего развития люди перестали верить в то, что природа одухотворена и прекратили в обмен на урожай приносить в жертву соплеменника. В результате земля и её богатства оказались приватизированными людьми.
         Далась эта первая приватизация большой кровью. «Прорывы варварских отрядов  через границы - обычная судьба универсальных государств. Резервуар варваров, окружённый военными границами соседних цивилизаций, заряжается энергией, которая накапливается и, в конце концов, прорывает плотину» [67,c.541-542]. Способствуют прорывам  надломы  и распады цивилизаций, указывающие на цикличность развития товарных обществ - на кризисы, именуемые в наше время «кризисами  перепроизводства» или спадами производства. Во время экономических кризисов  переходящих в системные, варвары прорывались сквозь границы цивилизаций и расселялись на их территориях. Происходило скрещивание рас, этносов и культур - биологическое и социальное скрещивание. На останках разрушенных локальных цивилизаций возникли новые, напоминающие старые способом производства. Когда капитал окончательно разложил бестоварное, общинное общество, войны стали вестись между государствами. Но, как и раньше, целью войн был передел мира, мировой экологической ёмкости или жизненного пространства, природного богатства.
         Соединяя формационный и цивилизационный подходы истории, считая древние цивилизации островками рабовладельческого общества, можно цивилизацией назвать товарное общество с его классами: рабовладельческим, феодальным, капиталистическим и социалистическим как государственно-капиталистическим. Переходным социалистическое общество назвать нельзя, т.к. переход не увенчался коммунизмом.
         Говоря о переходах как о революциях и наоборот, следует остановиться на том, что, во-первых, так называемые индустриальная (промышленная) и постиндустриальная (научно-техническая) революции связаны с «демографическими переходами». Во-вторых, полагая, что в истории имели место переходы: от животного состояния к человеческой дикости, затем к варварству и цивилизации, можно в них как культурных переходах, выделять материальную, духовную и демографическую составляющие. Так если до перехода к дикости воспроизводство популяций ископаемых предков человека регулировалось только естественным отбором, а рождаемость совпадала с плодовитостью, то во время дикости на воспроизводство и плодовитость первобытного человека в ничтожной мере уже могли влиять такие факторы, как половая культура, а также материальная культура, труд. Этот примитивный непроизводительный труд, хоть как-то способствовал самосохранению.
         Влияние половой культуры сводилось к запрету кровосмешения. Именно он обуславливал появление родоплеменного строения кровнородственных отношений. Считая, что племя состояло из двух скрещивающихся между собой родов, следует  внутриплеменные регулируемые запретом на кровосмешение половые отношения объяснять профилактикой врождённых уродств в родах. Данный опыт по сохранению рода в наши дни может иметь  научное объяснение, опирающееся на сведения о рекомбинационной изменчивости, возникающей при мейозе. Высокий процент врождённой патологии при инцесте указывает на то, что для появления здорового потомства при половом размножении в человеческой среде необходимо исключать рекомбинацию кровнородственных генов.
         Если управление рекомбинационной изменчивостью  - цель регуляции полового поведения, то брак - средство регуляции. В наш дни, вступая в брак, брачная пара может спрогнозировать наследственные риски.  Для  этого существует медико-генетическая консультация. И хотя в данной работе исследуется эволюция самосохранения, а не управление изменчивостью, в том числе, мутационной, осуществляемой посредством генной инженерии, последнюю нельзя сбрасывать со счёта. Нам же хочется сделать акцент на том, что понятия «родоплеменной строй» и «первобытно-общинный строй» раскрывают аспекты производства человеческой жизни, экономический и демографический. При этом понятие «культура» высвечивает не только уровень развития обозначенных сфер производства жизни, но и особенности путей их развития. Поэтому «культура» имеет общее и местное значение: ею обладают как формации, так и отдельные племена.
         Относя дикость и варварство к первобытно-общинному строю и примитивному обществу, следует не обделять культурой ни дикарей, ни варваров.  Ведь ископаемые изготовленные из камня орудия труда - это улики существования исчезнувших примитивных культур. А верования и обычаи нынешних примитивных реликтов, какими бы бредовыми они нам не казались, разве это не доказательства культурности биологических особей, именуемых людьми. Культура - то, что отделяет биологических животных от социальных животных. Но культура это плод не только физического труда. Полагая, что последний есть моторное (поведенческое) выражение труда умственного, следует сказать о взаимосвязанности обеих трудовых форм.
         Труд удваивает мир. Не зря же говорят: культура – вторая природа. Следовательно, он, труд, является средством мимесиса, подражания природе. При этом образ культурного мира не совпадают с образом мира природы: он представляет собой продукт искусственной мутации.  Всвязи с этим культуру можно рассматривать как плод искусственной - ноотворной и рукотворной изменчивости первой природы. Творческие, креативные люди, в том числе, первобытные люди создают в своём уме различные конструкты и конструкции, а затем осуществляют, реализуют их, благодаря чему паранойяльные продукты начинают отсеиваться от нойяльных путём приживания последних. Приживается быстрее всего то, что облегчает жизнь, способствует выживанию, самосохранению. Так идёт отбор изобретений, в том числе, религиозных.
         Думается, христианские идеи вытеснили из жизни идеи языческие благодаря милосердию. При христианстве не стало распространённого религиозного обряда ежегодного принесения в жертву богине (богу) плодородия одного из соплеменников, который  приводил к сезонным массовым убийствам и повышению смертности населения. Были запрещены аборты, что не могло не сказаться положительным образом на показателе рождаемости и,  в общем – на численности населения на европейской части земного шара. Отстаивая свои принципы, христианство боролось не только с язычеством. Другой его враг - гностицизм. Аскетизм, вытекающий из самой сути этого учения, некогда был распространенным  явлением.
         Гностикам следовало  есть только овощи, а также воздерживаться от брака, удовольствия любви и рождения детей, так чтобы божественная сила не могла на ряд поколений дольше оставаться в Нуlе. Дело в том, что в гностической мысли  мир является царством смерти [24,c.83,228]. В ней значения жизни и смерти поменяны местами. Земное существование это «сон», «оцепенение», «забвение» - характеристики, описывающие состояние смерти в преисподней [24,c.83]. Надмирное существование называется Жизнью, Светом, а души  мёртвых - частицами Света [24,c.230]. Умереть для гностиков означало ожить, проснуться, вспомнить Жизнь. Поэтому нравственный аргумент гностиков базируется на теме презрения и вражды к миру [24,c.274].  Аскетизм, стало быть, и выражает эту вражду. «Люби не злато, и не серебро, и не владения этого мира. Не люби ароматных венков и не получай удовольствия от прекрасной женщины… ты – не отсюда, и корни твои не в том мире»,- учили гностики [24,c.275].
         Г.Йонас, автор книги «Гностицизм», давая оценку одноименному религиозному явлению и учению, указал на то, что гностики были первыми спекулятивными «теологами» в новой эпохе религий, вытеснившей классическую античность. Гностический вызов, считал он, был одним из выражений кризиса, который испытывала культура в общем. Что касается христианства, то оно, в некотором роде, возникло как нечто рядоположенное тому пёстрому конгломерату течений, что именуется нами гностицизмом [24,c.233,237,349].
         Считая христианство, гностицизм, герметизм конкурентами, следует отметить, во-первых, то, что их появление было вызвано кризисом языческой культуры. Во-вторых, в борьбе за паству победило наиболее востребованное учение. Можно даже сказать, что из элементов множества новых учений складывалось то, которое максимально могло удовлетворять нарождающиеся культурные запросы или потребности населения.   
         Понимая культуру во взаимосвязанности её материальной и духовной подсистем, следует кризис её рассматривать системно. Данный подход обязывает кризис язычества как духовной подсистемы объединять с вероятным кризисом материального производства и его способа, которым, скорее всего, являлся рабовладельческий способ производства. Смута, сопутствующая данному кризису заключалась не только в разрушении старого порядка жизни и его ценностей, но и в установлении нового её порядка. Те, кто не увидели надвигающейся новой жизни, впали  в пессимизм апокалипсиса. Гностицизм стал выражением этого отчаяния.
         Привычный Мир рушился на глазах. Безвыходность катастрофы толкала искать утешения в смерти. В результате менялись её психологические идентификаторы. Смерть становилась выходом в надмирную жизнь. Вероятно, в это время отмечался рост смертности. Рождаемость, наоборот, падала, ведь люди в ожидании  конца света не выдавали замуж дочерей и переставали трудиться, что указывает на системность кризиса. Подобные настроения отмечались в Европе перед I мировой войной. Они породили экзистенциализм. Системный кризис в СССР в конце XX и в начале XXI вв. также сопровождался смутой перестройки, ростом смертности, падением рождаемости, спадом производства и сменой идеологии, а также сменой атеизма на теизм.
         Если всё это не так, то зачем и почему тогда периодически в Мире возникали невиданные всплески духовного творчества. Отчего, например, после завоевательного похода Александра Великого гении  всего мира устремились в Александрию, некий космополитический  метрополис, население которого состояло из людей со всех  концов Земли, всех рас, национальностей, культур и всех известных религий [70,c.27]. Ведь дело, наверное, было не только в «Великой библиотеке». Вероятно, нужда была и в другом, в том, что возникало из столкновений и борьбы, можно сказать, в живую идей различных сект, культов, религий, философских школ. Среди самых значительных продуктов александрийского синкретизма, считают Майкл Бейджет и Ричард Ли, был сплав, который впоследствии кристаллизуется в западную магическую традицию. Её удобнее всего назвать герметизмом [70,c.32]. Кроме того, к середине первого века нашей эры в  Александрии стала распространяться новая вера, которая стала именоваться христианской[70,c.30].
         Герметизм получил своё название от имени человека, известного как Гермес Трижды Величайший (Гермес Трисмегист). Ганс Йонас относит творчество данного мыслителя  к гностическим учениям, поскольку такое его произведение как  Поймандр «является выдающимся документом гностической космогонии» [70,c.156].  Первое, о чём хочется сказать, так это об отношении автора к своему произведению. Оно запечатлено в следующих словах: «Однажды, когда я предавлся  размышлению о вещах, которые существуют, мой ум сильно  воспарился, в то время как мои телесные ощущения были подавлены… Я думал, я созерцал настоящее неизмеримое величие, что назвало моё имя и сказало мне: «Я есть Поймандр, Нус Абсолютной Власти. Остановись в своём уме на том, что ты хочешь узнать, и я научу тебя». С этими словами он изменил свою форму, и внезапно всё открылось передо мной в мгновении ока» [70,c.156-157].
         Думая о том, зачем учению своему Гермес придал  вид откровения, следует предположить, что  откровение, вероятно, служит доказательством истинности, можно сказать, объективности учения. Дух, давший Гермесу информацию, объективен, следовательно, ей можно верить и она способна служить предметом веры. Однако, это же отчуждённое отношение  к своим мыслям и высказываниям указывает на то, что автор мог страдать деперсонализацией. Не исключено, что Гермес Трисмегист  испытывал экзогенную, или эндогенную депрессию.   
         Второе, на чём следует остановиться, так это на проблеме, которую стремится  автор Поймандра  поставить и решить. Она состоит в двойственности  Человека. Дело в том, что, по мнению Гермеса, Человек смертен через тело и бессмертен (божественен) через сущность, и он страдает от участи смертного [24, c.159]. Однако, смертен Человек не через то, что плоть его старится. Суть в другом. Тело является ненавистной тьмой и находится в смерти, тогда как Бог породивший Человека - Жизнь.  Но тот, кто знает себя, знает, что Отец всех вещей состоит из Света и Жизни и поэтому подобен Первому  Человеку, происшедшему из него, вернётся к жизни. Это прекрасная участь тех, кто достиг гносиса: стал Богом [24, c.159-160]. Из рассуждений следует, что смысл земного существования в разочаровании, т.е.  гносисе, познании самого Себя - становлении -  Богом. Ведь перед тем как стать смертным божественный Человек был очарован, влюблён в своё отражение, материальную копию. Он смешался с ней и таким образом пал, оказался падшим.
         Описывая антропогенез, Гермес использовал монодуалистический подход. Концепция антропогенеза повлияла на создание  этической части учения, которая являлась сводом правил поведения. Внедряя этику в массовое сознание можно было управлять массами и жизнью общества в целом. Но поскольку герметизм в первоначальном виде, снимая страх смерти и психологически защищая от танатологических переживаний в её ожидании, скрыто носил суицидальный характер, он не прижился в современном ему обществе и был вытеснен христианством.
         Христианство несло с собой другой смысл жизни. Человек-хрстианин не имевший божественной природы, чтобы жить, должен был трудиться, добывать хлеб свой  в поте лица и размножаться, соблюдая главную заповедь Христа - любя ближнего как себя самого, что предупреждало отчуждение и вражду  между людьми, несло Миру мир. Проблему отчуждения не от самого себя, а от иного себе решало христианство. Примирив людей, оно, тем не менее, столкнулось с проблемой примирения человека с Богом, т.к. использовало в своей ветхозаветной концепции дуализм. В идее возвращения человека после его смерти в прах открывалось генетическое отчуждение Бога, то, что он не являлся Отцом человека, а тот не имел божественного происхождения. В  итоге человек был обречён на поглощение Тьмой, не имел перехода из земной жизни в небесную: не был психологически защищён. Ветхозаветный Бог не давал человеку вкусить плода от дерева  жизни,  поэтому знание, гносис его был неполным  и это нужно было как-то исправлять.
         Проблему духовного отчуждения решила мистерия Спасения. Земная жизнь спасалась от тьмы идей вочеловечивания Бога путём непорочного зачатия  святой Девы. В итоге христианство оказалось на Западе наиболее оптимальной системой устройства земной жизни. Оно было средством социального и индивидуального самосохранения и удовлетворяло потребность населения в духовном и физическом  самосохранении длительное время, до тех пор, пока церковь не стали разлагать товарные отношения. Коррупция, взяточничество, постыдная торговля индульгенциями подвигнули монаха по имени Мартин Лютер в одиночку поднять бунт, который за четыре года перерос в протестанскую революцию. 31 октября 1517 года он составил список из девяносто пяти тезисов или обвинений против римско-католической церкви  и прибил его к двери церкви замка в Виттенбурге в Германии [70,c.140]. В 1520 году он опубликовал трактат, в котором призывал немецких князей самим осуществить реформу церкви – перестать финансировать папу, отменить обет безбрачия для духовенства, заупокойные мессы, индульгенции и др.
         В 1555 году Джон Кальвин основал в Женеве более строгую разновидность протестантизма [70,c.141]. По мере того, как протестанская религия распространялась по Северной Европе, вместе с ней совершал своё путешествие и герметизм, иногда в скрытой и завуалированной форме, а иногда абсолютно открыто. К концу шестнадцатого века большое количество мелких немецких князей являлись сторонниками философии герметизма. Распространению герметизма в Англии косвенно способствовал король Генхрих VIII. К концу XVI в. эта философия утвердилась при самом сильном католическом дворе Европы - дворе императора Священной Римской империи из династии Габсбургов Рудольфа II, который также был королём Австрии, Венгрии, Бельгии и Моравии. Всё это было в эпоху Возрождения.  Ну а до этого герметизм развивался  в исламской Испании и на арабском Востоке.
         Герметизм и особенно алхимия с большим энтузиазмом были восприняты последователями суфизма. С крестовыми походами отстававшая  в своём развитии Европа получила восточный импульс. Ведь крестовые походы существенно изменили христианство [70,c.95]. Они явились также каналами проникновения герметической философии в Западную Европу. Как бы то ни было, к началу XIII в. европейское общество и европейская самоидентификация  - осознание себя и своего места в мире - изменились до неузнаваемости [70,c.101-102]. Соглашаясь с этим мнением, тем не менее, можно указать на то, что распространение  «ересей» в Европе вызвало реакцию «очищения». В 1469 г. наследница кастильского трона Изабелла вышла замуж за наследника королевства Арагон Фердинанда. В 1474 г. возникло объединённое королевство Испания. По указанию двух монархов инквизиция получила право очистить королевство от всего, что считалось враждебным католической вере [70,c.138-139].
         Видя в религиозной чистке борьбу христианства с ересями, герметизмом, следует обратить внимание на следующее. Некогда герметик Джованни Пико делла Мирандоле (1463-1494) написал речь. В ней он обратился к мысли, которую герметизм озвучил ещё за пятнадцать веков до него, - что человек не должен быть беспомощной жертвой обстоятельств или судьбы, но может обрести силу, которая позволяет формировать окружающую его реальность, а также определять  свою судьбу. Пико заявил, что человек был создан для того, чтобы занять центральное место в мире, между небесами и землёй. Поэтому он способен сделать из себя того, кого пожелает [70,c.133]. Считая эту речь маниакальной, видя в ней элемент гигантомании (мегаломании), заключающейся в возвеличивании человека, следует обратить внимание на то, что в христианстве, наоборот, прослеживается умаление человека, которое вместе с идеей виновности, греховности способствует формированию в сознании христианина уничижительной самооценки, то есть депрессивных аутоидентификаторов.
         Длительное время контролируя образование, римско-католическая церковь цепко держала в своих руках бразды правления общественным сознанием. То, что герметизмом в Европе вслед за пассионарными личностями типа Тритемия, Агриппы, Парацельса, Ди и Бруно заинтересовалась правящая элита, князья и даже короли, например, король Англии Яков I [70,c.225], говорит не только о начале отделения секулярной власти от сакроментальной, но и о появлении светского образования, светской культуры.
         По мнению   М.Бейджета и Р.Ли, светская культура возникла в Западной Европе к началу XV века. При этом светское образование создало такую среду, в которой науки могли свободно развиваться, не сдерживаемые церковными ограничителями [70,c.115,119]. Данный момент указывает на то, что человечество осознало роль образования. От тезисов гностиков «человек, познай самого себя» и «человек, сделай себя сам» оно перешло к продуманной системе производства Человека. Производство это было духовным, т.к. понятие «человек» базировалось исключительно на тех отличительных признаках, что выделяют человека из неодушевлённой природы. Людей, считавших, подобно Парацельсу,  тело не прахом, а  мумией,  тогда мало занимало производство плоти человека, тем более, управление этим производством как образованием фенотипа: зачатием, эмбриогенезом и онтогенезом в целом.
         В  наши дни огромное число людей волнуют проблемы долголетия, эвтаназии, трансплантологии. И это даёт право говорить  о появлении  у них потребности знать  жизнь своего тела, а также о том, что они в своём представлении относят жизнь и даже ум телу: не смешивают их как разные начала и не рассматривают их с позиции монистического материализма. Они  ищут в этом знании не выгоду, а пользу. Смысл  её   в умении управлять своей жизнью, создавать такой её образ, который позволяет, как говорят в сказке, жить долго и счастливо. Однако одному человеку создать такой образ жизни не по силам.
          Подводя итог выше изложенному, следует сказать вот о чём. Освещение проблем эволюции самосохранения требует уточнения понятия «самосохранение». Думается, без диалектического подхода здесь не обойтись. Поэтому данное понятие можно определить как борьбу за жизнь, которая есть нечто противоположное смерти. Диалектически жизнь и смерть - два  совместимых явления. Так у гностиков жизнь или искра света находится в темнице тела, имеющей значение смерти. Как противоположные процессы они могут быть связаны в логике понятий обратно пропорциональной зависимостью. В качестве начал, жизнь и смерть имеют свои образы, в том числе, мифологические.
         Не задаваясь целью исследовать их, образы, этих принципов, следует отметить следующее. Борьба начал бескомпромисна и нет: амбивалентна. Компромисс здесь заключается в онтогенезе, размножении и эволюции, ведущей к филогенезу. Обозначенными положениями  судьба конкретных, конечных живых тел  предрешена. Ведь они смертны. Смертность их раскрывает движение во времени. Для материалистов время -  атрибут  материи. Для физиков оно -  средство измерения физических процессов: своеобразная метрическая референтная система, раскрывающая количественный подход к модусу. Заменяя данную нуменологию феноменологией, можно обнаружить качественную сторону времени, то, что оно для человека есть как настоящее время суток и года. Не вдаваясь в философские рассуждения о времени, где оно выступает в противоречии вечного и конечного, а просто относясь к нему как к пропорции ж\с , где ж - жизнь, а с - смерть, можно в выражении ж\с = 0 видеть такое состояние между жизнью и смертью, как клиническая смерть, или летаргический сон - исходную точку перехода из одного мира в другой, в зависимости от того, что перевесит, жизнь, или смерть.
         Известно, что смерть - предмет танатологии. Предметом какой науки или дисциплины является жизнь, трудно сказать, т.к. биология не охватывает явлений социальной жизни. Философия с её онтологией стоят особняком от наук, а социальная философия отгораживается от явлений биологической жизни. Однако, поскольку человек своим существованием соединяет биологическую и социальную жизни, имеется необходимость в появлении целостного учения о жизни, как биологической, так и социальной, а также о её производстве и управлении этим производством. Ведь растениеводство и животноводство с селекцией, генной инженерией по сути дела свидетельствуют об управлении биологической жизнью. А массовая вырубка лесов и техногенные катастрофы доказывают, что человек способен уничтожить биосферу на Земле техническими средствами.
         В свою очередь, существование теории народонаселении, а также эволюционной теории позволяет говорить не об учении, а о теории жизни. Практическая часть данной теории, селекция с генной инженерией раскрывают управление рекомбинационной и мутационной изменчивостью, следовательно, управление эволюцией в биосфере, в пространстве биологической жизни. В ноосфере, в сфере мышления также возможно управление эволюцией мышления. И если борьба с инакомыслием является свидетельством этого управления, то эволюция культуры в её истории свидетельствует об эволюции мышления.
         Соглашаясь с тем, что жизнь есть форма существования, бытия, можно согласиться и с тем, что теория жизни является составной частью теории бытия. Теория бытия это не онтология, так как последняя не содержит эволюционной теории и теории саморегуляции, из которой вырастает теория управления как самосохранения.
         Поскольку  сущность жизни в жизнедеятельности, направленной на сохранение самой себя, «самосохранение» станет раскрывать и тенденции и средства (способы) данной деятельности как движения живых мыслящих тел в пространстве и времени. 
         Жизнедеятельность состоит в формировании явлений, признаков жизни. Признаки жизни отличаются от признаков тела, но они связаны воедино в живом теле. Приспосабливаясь к физической среде существования, живые тела меняются вместе с изменением среды, но не так, как физические, неодушевлённые тела. Гомеостаз раскрывает нацеленность изменений живых тел на сохранение своего внутреннего постоянства, т.е. жизни.  Но если биологическая жизнь прячется, хоронится в органическом теле и стремится структурно-функциональными изменениями, поведением тела противостоять губительным влияниям (вызовам) внешней среды, то антропологическая  жизнь нацелена на поддержание, сохранение того постоянства среды её обитания, которое обеспечивает её самость, самостоятельность, независимость, свободу. Как процесс, жизнь отличается от физических процессов противоположной направленностью. На биологическом  уровне  жизнь борется  за постоянство внутренней среды путём приспособления биологического тела, на социокультурном - путём  приспособления окружающей среды. Труд, таким образом, является ни чем иным как средством самосохранения жизни и самосохранительным поведением живых мыслящих  тел. Кроме того, труд- средство вызова. 
       Отвечая на вызовы стихии путём самосовершенствования, жизнь подошла к тому его уровню, когда она смогла отвечать на вызов вызовом. Чем закончится борьба одушевлённого и неодушевлённого миров покажет время. 
         Вызовы природы отчуждающе действуют на особей и индивидов и состоят  в таком изменении привычных условий существования, когда сложившиеся отношения между природой и ими затрудняются или становятся  невозможными. Поскольку отчуждение природы, среды, условий существования ведёт к отчуждению от живых существ их  жизни, оно проявляется как болезнь: борьба со смертью. Отчуждение говорит о том, что природа становится чужой; перестаёт быть своей, присваиваемой посредством потребления и усвоения  в виде  благ. Препятствие на пути удовлетворения жизненных потребностей, нужд,  таким образом, и есть отчуждение с его объективной стороны. То, что человек страдает при этом – субъективная сторона отчуждения. Поскольку особей, биологических животных мы не называем индивидами, социальными животными, их страдания при отчуждении от них привычных условий существования  нельзя называть субъективными. Из этого следует, что субъективность - та оценка этих страданий, болезни,  которая доступна только человеку. Она имеет не только конкретно-особенный, но и абстрактно-всеобщий смысл, наводящий на понимание того, что в массе каждый конкретный случай отчуждения жизни индивида - случайное - является выражением необходимости, закономерности: объективно, независимо от сознания  и воли индивида  сложившейся нужды, неудовлетворения потребности в жизни. 
         Поскольку самосохранение связано с удовлетворением потребности, нужды в жизни, освоением и присвоением природы, его вполне можно расценивать в качестве средства против отчуждения жизни. Самосохранение - это поведение (изменение) индивидов и общества,  направленное на сохранение их жизни. В широком смысле, оно - все те процессы, которые образуют жизнь.
         Природа отчуждена от самой  себя, когда удвоена или раздвоена, имеет копию. Копия её - результат психического отражения. Копирование природы идёт и в процессе биологического размножения, воспроизведения себе подобных. Изменения, отклонения, возникающие при размножении, дают то многообразие животного мира, в котором теряется их единый образец, по образу и подобию которого они произведены. Теряется свидетельство единства их происхождения.
         Образец – это тип, вид, класс. Чтобы тип обнаружить во множестве, необходимо отвлечься от всего случайного, особенного, что есть в отдельных представителях однотипного множества. Остаток, то главное, существенное, что обнаружиться после данного  отвлечения, если оно не апофатично. Остаток, возможно, раскроет  не образец, а нечто общее, единое, как нечто необходимое, закономерное, устойчиво повторяющееся во всём множестве исследуемого однотипного материала.  Оказалось, что в вещах это вещество, костное и живое.
         На вершине  философского абстрагирования, у объективных идеалистов образец природы, мира представлен не апофатической, а абсолютной идеей. Здесь отношение абсолютной  идеи к самой себе посредством отчуждения в природу и возвращения к самой себе даёт её раздвоение и отражение. В данном отношении абсолютной идеи к себе нет того отчуждения, которое возможно при её изменении, превращении в свою противоположность. Копировать себя как производить вещи абсолютная идея не может в силу монизма объективного идеализма и той двузначности, амбивалентности её (идеи) в нём (идеализме), которая обнаруживает аутентичность идеи себе при раздвоении,  отчуждении и возвращении к себе. 
         Объективный  идеализм не включает в себя представления об изменчивости, как способности абсолютной идеи эволюционировать в процессе онтогенеза, возвращения к себе иной. Задумав  преодолеть разрыв между природой и духом в дуалистических учениях, идеалисты по сути дела отказались от дуализма в пользу идеалистического монизма. Они отказались от возможности превращения идеи в природу, следовательно, от их тождества, от возможности сказать, что А есть Б. Они отказались от кривой логики в пользу традиционной логики, закона тождества с его А есть А. Диалектика в учении Гегеля была кажимой. На деле это была механистическая метафизика. Учение не отвечало духу индустриального общества, производства и умерло вместе с феодализмом в отличие от христианского учения, где есть идея производства человека по божественному образцу, от чего Бог как универсальный объяснительный принцип предстал в человеческом образе.
         Мысль, что человек производит свой мир, подобно тому, как Бог сотворил свой Мир, следовательно, Бог в своих творческих начинаниях действовал, как человек, эта гениальная в своей простоте мысль оказалась близкой всем европейцам и удовлетворила их всех в стремлении понять, как всё есть и было. Однако, поскольку христианство, как и все существующие мировые религии, относится к духовным реликтам, доминирующей формой общественного сознания стала наука.
         Благодаря науке появились промышленная и научно-техническая революции: качественные изменения общественной жизни. Повлияв на материализм, она способствовала возникновению в нём прогрессивного представления о производстве жизни и человека. Согласно данному представлению, социальная жизнь воспроизводится посредством труда, что создал человека. Человек как продукт труда, таким образом, теряет в этом учении роль креативного фактора эволюции. Однако, труд сам по себе не может развиваться, эволюционировать. За эволюцией труда стоит эволюция Человека.   
         Труд это вид самосохранительного поведение человека, это активное приспособительное поведение, ведущее к изменению первой природы. Кибернетически, поведение это изменение. У П.Сорокина изменение это развитие. В генетике изменчивость – основной элемент эволюции наряду с наследственностью. Цепь синонимов: труд – поведение – изменение – развитие – эволюция ведёт к заключению, что труд есть умышленное изменение природы. Если изменение прогрессивно, это эволюция. Когда эволюция не связана с трудом, она не связана с умыслом, замыслом. Тогда она стихийна. 
         В общем, рассуждая об эволюции жизни, следует сказать, что до появления человека она шла стихийно, слепо, так сказать, без проекта, от случая к случаю – случайно. Случай же есть отклонение от закономерности, ошибка. В тоже время случай может быть счастливым, как счастливое стечение обстоятельств. В Древней Греции бог счастливого мгновенья – Кайрос. Кайрос вмешивается в дела бога Хроноса, отвечающего за закономерную смену времён года, следовательно, за закономерность и последовательность.
         Два разных бога времени – две противоположности в единстве: диалектика. Диалектика же основана на синтезе кривой логики и традиционной логики, на двух противоположных утверждениях, что А есть А и А есть Б, что А есть и не есть А. Из этого следует, что благоприятным стечением обстоятельств для появления жизни стала ошибка костной природы – появление химических соединений полимеров и среди них ДНК, которая способна к удвоению и разделению.
         И если жизнь – это иное бытие (инобытие у Гегеля), то изучение перехода (превращения) бытия в инобытие - возникновение жизни  на Земле - может способствовать развитию онтологии. Отличительная особенность жизни заключается в том, что эта форма существования осуществляется по-иному, не так, как это делает костная форма бытия. Жизнь воспроизводится и таким образом сохраняется во времени. У жизни, живых организмов и существ иной способ самосохранения.
         Жизнь на Земле подразделяется на биологическую жизнь и социальную жизнь. Биологическая жизнь основана на явлении воспроизведения себе подобных и явлении обмена веществ. Социальная жизнь основана на воспроизводстве человека, которое  можно понимать как социально детерминированное воспроизведение себе подобных, а также на производстве и обмене вещей.

4. Воспроизведение и воспроизводство человека

         Воспроизведение – это произведение себе  подобных, можно сказать, размножение, передача наследственной информации от поколения к поколению в животном и растительном  мирах, биосфере. Наиболее полно разработано это понятие в биологии и поэтому наполнено биологическим, а не социальным смыслом. В социологии, как известно, употребляется понятие «воспроизводство» - циклически возобновляемое производство. Оно касается населения и материальных средств. Относя человека к биосоциальному существу, необходимо свести разведённые понятия «воспроизведение себе подобных»  и «воспроизводство населения» и таким образом обнаружить единство их как противоположностей.
         Согласно мнению основоположника марксизма Ф.Энгельса, производство человека, продолжение рода – составная часть производства жизни. Живя во время индустриализации западно-европейских стран, этот мыслитель не мог не испытывать на себе её влияния. Слова «индустрия» и «производство» это синонимы. Однако Энгельс, скорее всего, имел в виду  такой синоним «производства», как «труд». Трудится, значит, «творить». Будучи убеждённым атеистом, Энгельс не желал видеть в идее самосотворения Жизни божественного смысла. Кроме всего прочего, родившись и воспитываясь в семье текстильного фабриканта, а затем став пайщиком и конторщиком торговой  фирмы [71, c. 687, 689], он научился мыслить как топ-менеджер. И он должен был понимать, что объективный подход к освещению процесса общественного воспроизводства лишает Человека его исторической роли Субъекта.
         Дополнение объективного подхода субъективным подходом в данном деле ведёт к противоречию и проблеме места человека в существующем мире. Как Субъект, Человек должен делать, творить новый мир, править им и властвовать над ним. Как объект человек должен подчиняться законам Вселенной, мироздания. Подчинять и подчиняться – тезис и антитеза. Синтез их возможен через единство.
         Допустим, человек, совершая волеизъявления, может управлять своим телом, как объектом  и не испытывать при этом отчуждённости от своих мыслей и действий. Когда человек ощущает отчуждение от своих мыслей, действий и тела, это деперсонализация. Это проблема. Точно также по отношению к окружающему миру человек может воспринимать его своим, или чужим  ему.
         Проблема отчуждения человека от мира (дереализация), решалась как философами, так и религиозными мыслителями, возникая при объяснении происхождения мира и человека. Возникала проблема в концепции божественного происхождения первого человека. Спасать от падения в этом случае нужно было только мир, созданный из праха, или первозданного хаоса, мирового океана Нун в древнеегипетской мифологии.
         Если же первый человек был не порождён, а сотворён Богом из праха, глины, «подобие» его Ему было чисто символическим, поверхностным сходством. Возникала проблема отчуждения человека от Бога. В этом случае спасению подлежал не только мир, но также и человек,. Поскольку проблема отчуждения человека то от Бога, то от мира в логике теистических понятий не решалась, гнозис был заменён на слепую веру. 
         Философы, в отличие  от теософов, продолжили изыскания и от дуализма пришли к монизму. У объективных идеалистов, например, одним единым началом всего стала абсолютная идея, у материалистов - материя, а у субъективных идеалистов - абсолютное Я. В результате в философии проблема отчуждения человека свелась к «основному вопросу» - к противоположности вещи и понятия, природы и духа, относительность которой исключала если не их борьбу, то её бескомпромиссность, антагонистичность. Вместе с ликвидацией разрыва между Миром и Богом, Природой и Духом, Тьмой и Светом исчезло «ничто» как полная Тьма и воцарились: полу-свет, в одном случае, и полу-тьма,- во втором; идеалистический и материалистический континуумы.
          Пока  философы решали выше обозначенные проблемы, жизнь шла вперёд. Появились наука и антропоцентризм, провозглашавший то, что человек является не мирским и не надмирным существом. Он – центр мира, можно сказать, эгоцентрик, а не эгоист, утверждающий: «весь мир во мне».
         Между тем биология по-своему решала проблему происхождения жизни и человека. В ней биосфера становилась порождением геосферы, можно сказать, гелиогеоценоза, или астросферы, Вселенной. Человек представлялся не социальным, ноосферным, а зоологическим, биосферным существом. Он разрывался социологией и биологией как научный предмет и открывал, таким образом, разрыв этих наук, преодолеть который была призвана антропология.
         В то время, когда теоретики мирились и ссорились, первооткрыватели, изобретатели и рационализаторы обновляли социальную жизнь, меняли матрицу её воспроизведения. Селекционеры освоили управление рекомбинационной изменчивости, генные инженеры - управление мутационной изменчивости. Медицинские генетики научились предсказывать и предупреждать наследственные заболевания. Начиная с запрета на инцест, эти методы управления воспроизведением человека были направлены на улучшение врождённых качеств человека. И только в идеях Мальтуса можно усмотреть заботу о количестве потомства.          
         В общем, подойдя вплотную к анализу современности, следует сказать, что в настоящее время цивилизованные общества озадачены конкретными проблемами управления производством человека. С демографической точки зрения, это проблемы управления рождаемостью, смертностью, продолжительностью жизни (воспроизводством населения). С медицинских, педагогических, экономических позиций это проблемы управления трудоспособностью (социальным здоровьем) людей.
          Управление производством человека осуществляется посредством таких социальных институтов, как семья, система здравоохранения и система образования. Они обеспечивают удовлетворение потребности  людей в продолжении рода и в сохранении родового здоровья. В целом в обществе создаются условия, которые могут способствовать сохранению биологического, а также и социального здоровья людей.         
         Биологическое здоровье раскрывают репродуктивное, физическое и психическое здоровье. Репродуктивное здоровье выражается в способности к зачатию, вынашиванию беременности и родам. Социальное здоровье это трудоспособность. Трудоспособность зависит от жизнеспособности, биологического здоровья, в том числе, от генетического здоровья. И дело не только в генетических заболеваниях. Дело в том, что появившийся около десяти тысяч лет назад современный человек оказался более изобретательным, чем неандерталец и кроманьонец. И он выжил в конкурентной борьбе, создав цивилизацию.
         В общем, исходным пунктом здоровья отдельного индивида является здоровье его родителей, предков, так сказать, отбор подходящего генетического материала. Заявление о  том, что при создании брачной пары производится отбор генотипов, конечно же, режет слух. Но он производится, как стихийно в естественных условиях, когда роль случайности, неуправляемости рекомбинацией генов сведена к максимуму и естественный отбор защищает биосферу от врождённой патологии, так и  не стихийно - в искусственных условиях, при сведении случайности к минимуму.
         Короче говоря, речь сводится к безопасности жизнедеятельности и управляемым причинам материнской смертности и мёртворождаемости, а так же о предотвратимых потерях здоровья плода и ребёнка: о предупреждении генетических, хромосомных, внутриутробных заболеваний плода и акушерской патологии. И как бы кто не противился тому, что есть управление воспроизведением и производством человека, заявляя о недопустимости вмешательства человека в богоугодные дела, или естественные процессы, оно, это управление, идёт, развивается, наращивается с момента возникновения человека и будет идти дальше, т.к. человек отличается от животного именно этой особенностью.
         В то же  время консерватизм всегда стоял, и будет стоять на защите сложившегося  миропорядка. Олицетворяя старое, он как бы отстаивает отрицание отрицания. Так, став консервативным, монотеизм смог долгое время защищать феодальные цивилизации от потрясений, которые несли новации. И даже когда новое победило старое, церковь как консервативный институт религиозной формы общественного сознания смогла выжить и продолжить борьбу с инновациями науки.
         Наука - институт открытий, производства нового знания. Считая, что научная мысль формировалась не только в рамках философии, но магии и алхимии, выдающимся представителем которых является Парацельс, можно в древнеегипетском мифе об Исиде-женщине, подчинившей посредством магии бога Ра своей воле увидеть архетипическое стремление человека стать над богами и созданным ими миром.
         В наши дни мы не можем отрицать того, что человечество преобразовало первую природу и создало свой мир - вторую природу или культуру.  Но оно не стало над Объектом, его мощью. Оно лишь эмпирическим и практическим путём познало его некоторые законы и применило их на деле.
         В древних мифах миры - продукты деятельности богов. Они создают их из хаоса, мирового океана, тьмы, ничто, можно сказать, путём применения силы, насилия, поэтому миры неуклонно стремятся к исходному состоянию, то есть к падению. Олицетворение данной тенденции раскрывается в истории падших ангелов, богов Тьмы, архонтов и, в конце концов, Дьявола. Бог и Дьявол, силы Света и Тьмы находятся в диалектическом поединке: отвечают на вызов вызовом.  Что бы ни создал Бог, Дьявол находит способ разрушить его творение, произведение. Поэтому возникает необходимость в постоянном воспроизведении творений: простом циклически повторяемом производстве. Простое воспроизводство это путь к устойчиво (бесконечно) повторяющемуся во времени, лишенному и в то же время не лишённому вечности миру, которое исключает диалектику. Простое, основанное на традиционной логике, законе тождества производство раскрывает его механистичность и метафизичность. Воспроизводимый мир в данном случае не подвержен ни качественным, ни количественным изменениям. В этом мире одновременно всё течёт и стоит на месте.
         В жизни, действительности люди умирают и превращаются в прах, из которого, по мысли верующих взяты. Неизбежность данного обстоятельства, неуправляемость старческой причиной смерти, трагически влияет на психику людей, ведя к смирению одних и поиску «элексира жизни»- других. Паранойя бессмертия, бунт против смерти вёл к магии, алхимии и науке деятельных бунтарей, тех, кто в знании видел другой путь к «вечной жизни», нежели гностики.  «Свет» для них был Знанием. Они понимали, что старение - возвращение к началу, которое неизбежно, можно сказать, закономерно.  Однако, получая, пополняя и передавая знание следующим поколения, можно было надеяться когда-нибудь подойти к решению этой проблемы. Надежда их согревала.
         На вопрос, не носит ли данный бунт паранойяльного характера, следует ответить вопросом, не паранойяльна ли идея «вечной жизни на небе». Ведь есть люди верящие в загробный мир, а есть - в светлое будущее, и есть и ни во что не верящие люди. Последние, скорее всего, живут настоящим, и им, наверное,  кажется, что их жизнь не имеет конца. Думается, страх смерти, что  толкает одних в церковь, других - в храм науки им не ведом. В храмах, как известно, ищут  спасения, средств защиты,  самосохранения, обещанного продления жизни на Небе. При этом верующие в бога замаливают грехи, а поклоняющиеся знанию - «грешат»: ищут эликсир жизни, основанной на обмене веществ, значит, на обновлении организма, которое, в сущности, есть восстановление, регенерация или повторение генерации, рождения.
         Пока алхимики, затем учёные тешили себя поисками средства бессмертия, бесконечного воспроизведения одного и того же организма, в мире, начиная с Европы, так называемый «демографический взрыв» стал переходить в депопуляцию. Видя это, можно стало говорить: «всё в руках божьих». Можно также стало строить физико-математическую модель глобального демографического процесса  и утешаться  мыслью о скорой стабилизации и появлении «нулевого роста».
         Но можно не ждать демографического апокалипсиса и использовать давно известные средства экономической и психологической стимуляции массы фертильных женщин, оговаривая использование «материнского капитала» -  направляя его на улучшение условий существования. Но ведь условия существования это не один-два,  а множество, может даже система факторов, влияющих и положительно и отрицательно, и нейтрально на жизнь индивидов, их поведение.
         В поведении вообще находят самосохранительное и репродуктивное поведение, чьё диалектическое единство указывает на то, что от здоровья матери и отца зависит здоровье зачатого ими  плода. Значит, численность поколений и их здоровье зависит от полового поведения предков, определяемого половой культурой. Получается, что культура – средство управления репродуктивным поведением, а также самосохранительным поведением, нацеленным если не на бессмертие, то на долгожительство.
         Управляя рождаемостью, следует думать не только о численности младенцев, но и об их здоровье, от которого зависит как материнское, так и детское счастье. Нельзя забывать и о затратах средств на охрану детства и материнства. Больное население - горе страны, отечества, фактор отставания в социальном развитии из-за неконкурентоспособности. При таком условии не следует ждать инновационного рывка, повышения производительности труда и эффективности производства. Больное население делает больным общество и, наоборот, социальная болезнь ведёт к массовой заболеваемости населения, ухудшению всех санитарно-статистических показателей.
         Не заостряя внимания на болезни товарного общества, причина которой заключается в отчуждении средств производства и прибавочного продукта труда от рабочей силы, следует обратить внимание вот на что. Для  получения здорового потомства в масштабе, как отдельной семьи, так и целого поколения необходимо соблюдать соответствующие правила зачатия и вынашивания беременности, а также продуманно готовиться к родам. Важно вести правильный образ жизни, для чего требуется не только желание, но и знание и умение, которые даёт обучение, а также материальное, психологическое, медицинское, образовательное и правовое обеспечение.
         Рассматривая зачатие плода, вынашивание беременности, роды, уход за детьми и их воспитание как работу, следует связанные с ними правила отнести к трудовым обязанностям. И если женщина, задумав стать матерью, серьёзно к этому отнесётся, она, во-первых, поймёт, что при отсутствии государственного найма и страхования в репродуктивной сфере, она берёт на себя функцию работодателя и страховой организации, все риски процесса данного производства. Во-вторых, в случае неудачи, непредвиденных обстоятельств её может ждать смерть, или болезнь младенца и её самой, и жизнь её может стать адом.
         В России мёртворождаемость (на 1000 родившихся живыми и мёртвыми) составила в 1991г.- 8,7; 2001-6,6 случаев. Материнская смертность (на 100 000 родившихся живыми) по данным Росстата составила в 1991г.- 52,4; 2001- 36,5 случаев [56,c.23]. Заболеваемость новорождённых (на 1000 родившихся живыми) держалась в 1991г. на уровне 173,7 случаев, в 2001г - на уровне 393,4 случаев [56,c.20]. Заболеваемость беременных  женщин, осложнившая роды выглядела следующим образом. В 2001г. на 1000 беременных пришлось 690,9 больных женщин, в 2006- 647,7 [56,c.14].
          Надо сказать, данные приводятся не для запугивания населения, а для осознания меры ответственности при занятии репродуктивной деятельностью. Ведя неправильный, нездоровый  образ жизни, не имея достаточного материального обеспечения, случайно забеременевшая женщина может поплатиться жизнью и здоровьем, как в случае искусственного прерывания беременности, так и в случае родов.
         Появление суррогатного материнства, системы его обеспечения подсказывает новый путь развития современного естественного, кровнородственного материнства. Нужно, во-первых, признать факт появления профессионального материнства, возникший в условиях рыночной экономики благодаря развитию спроса и предложения. Во-вторых, осознать социально-экономическую и медико-демографическую его целесообразность. Необходимо увидеть в суррогатном материнстве развитие репродуктивного труда, переход от натурально-хозяйственной его формы к наёмной форме.
         Наём раскрывает общественный, индивидуальный характер репродуктивного производства, добровольная принудительность которого обязывает соблюдать условия договора, нацеленные на получение здорового потомства. Если женщина, решившая стать матерью, не всегда находит в себе волю преодолеть свои вредные привычки вне найма, то в условиях последнего, она не может стать матерью, не искоренив их. Ведь от больной матери редко рождается здоровый ребёнок. И велика вероятность того, что в будущем от такой матери появится человек, с младенчества наделённый каким-либо недугом. Уже сейчас почти пятнадцать процентов новорождённых нуждаются в интенсивной терапии и реабилитации. К тому же  70 процентов рожениц страдают той или иной патологией [72,c.1]. Это привело к тому, что в России повсеместно открываются перинатальные центры. Они – не замена обычных родильных домов, и служат для тех случаев, когда есть какие-либо отклонения в здоровье женщины, есть патология беременности или диагностированы пороки развития плода [72,c.1]. Их появление указывает, во-первых, на рост расходов на охрану материнства и детства в федеральном бюджете России и бюджете Федерального фонда обязательного  медицинского страхования, во-вторых, на низкую эффективность этой охраны как профилактики «брака» в сфере репродуктивного производства. Пользуясь экономическим жаргоном, можно сказать об этом  производстве то, что здесь часто продукция готовится из сырья низкого качества и не всегда соблюдается наработанная технология, не говоря о высоких технологиях. Репродуктивный  брак  нельзя  выбросить на свалку или переработать, поэтому он отягощает общественное производство своей неконкурентоспособностью. Моральная сторона данных издержек - горе отцов и матерей, что не отказались от детей-инвалидов, усиленное эффектом малодетности. Ведь в большой семье, где кроме инвалида много здоровых детей, есть какое-то утешение. На него указывает поговорка: «в семье не без урода».
         В общем, следует сказать, что здоровый образ жизни - основное средство для получения здорового потомства. Он предполагает исключение вредных привычек и вредных факторов из среды обитания, а также формирование позитивного стереотипа самосохранительного и репродуктивного поведения. 
         Чтобы  лучше разобраться в сущности выражения «здоровый образ жизни», можно обратиться к анализу содержания составляющих его понятий. Начав исследование с понятия «образ» необходимо сказать следующее. В психологии «образ» - представление о воспринимаемом объекте. Относя ощущение, представление и восприятие к низшему  уровню психической формы отражения «объективной реальности данной в ощущении», следует полученный на этом уровне образ считать сенсорным, феноменологическим.
         Перейдя от сенсорного синтеза к идеаторному синтезу, осуществляемому на высшем уровне психической формы отражения, использующему понятия, суждения и умозаключения, нетрудно увидеть то, что на этом уровне «образ» это не только имя, ноумен сенсорного образа, феномена. Любой ноуменологический знак отражаемой объективной реальности входит в систему знаково-символической реальности, систематизированного его отношения  к множеству других ноуменов (понятий) - средств описания и объяснения (отражения) этой реальности.
         Поскольку семантическая связь ноуменов  существует в качестве второго плана связи семиотической, в ноуменологическом тексте всегда скрыт контекст. Это обстоятельство приводит к мысли, что ноумен является семиотико-семантическим элементом второй сигнальной системы (И.Павлов), проявляемой в письменной и устной речи.
         Получается, что объективная реальность связана со своим отражением, копией, образом наличной и безналичной данностью. Объективная реальность даётся ощущениям. Она вызывает ощущения - феномены образа и таким путём воспринимается.  Затем после сенсорного синтеза идёт идеаторный  синтез: феномены наделяются именами, ноуменами, из которых формируются суждения и умозаключение как идеаторный образ объективной реальности.
         В общем, речь ведётся о наведённых психомоторных состояниях – рефлексах как результатах отражения. Эти состояния имеют адаптивное, приспособительное назначение. Вызывая их, объективная реальность принуждает живой объект реагирования приспособительным образом вести себя, то есть изменяться, чтобы выжить. Наводя страх, она предстаёт в устрашающем образе и, наоборот, несёт покой, умиротворение, представляясь матерью-природой.
         Поскольку слова «наведение» и «вызывание» не всегда синонимичны, следует оговорить то, что «вызов» следует рассматривать как наведение психомоторного состояния, предполагающего ответные защитные действия – реакцию. Этот ответ, реакция, в свою очередь, может создать угрозу существования вызывающей стороне.
         Надо сказать, человек возник в условиях, когда стал возможен ответ на вызов  в качестве встречного вызова. Встречный вызов даёт соперничество, конкуренцию, борьбу за существование, приводящую к естественному отбору.
         Проще говоря, психический образ объекта это не только его зафиксированная в предметном сознании сенсорно-идеаторная копия, но и двигательный ответ, те наведённые психические изменения, которые побуждают к моторному изменению как внешнему выражению внутреннего изменения, поведения, в кибернетическом смысле.   
         Семантическая, смысловая сторона образа (системного знака) объекта в его сенсорной и идеаторной форме указывает на амбивалентность если не самого образа, то предметного сознания, оценивающего образ имманентно, относя то объекту, то субъекту, когда ощущения оцениваются, то объективно, то субъективно. В одном случае, образ не просто объективен, он - сам объект, в другом случае он оторван от объекта и трансцендентен ему, являясь порождением, можно сказать, галлюцинацией предметного сознания.
         Так в  идеализме немецкого философа Ф.В.Й.Шеллинга объективная реальность не может даваться в ощущении, поскольку её попросту нет. Здесь объект как «вещь в себе» не только оторван от образа, но и нигилирован. Отсутствие объекта указывает на отсутствие отражения, рефлекса и, следовательно, предметного сознания субъекта восприятия. Субъект в данном случае представлен только самосознанием, Я, и отражение несёт смысл рефлексии, а не рефлекса. Бытие даётся в ощущении, но это бытие, существование Субъекта, его Я. Следовательно, образ жизни это образ существования Я.
         Рефлексия удваивает Я Субъекта, даёт ему зеркальный Образ, Не-Я. Образ не может  принимать значение подлинника, но только копии, иначе это ведёт к слиянию Я и Не-Я, к снятию рефлексии, самоотражения и самовосприятия. Вместе с тем Я в качестве Не-Я не должно быть противоположным себе: должно быть сходство между копией и оригиналом. Подлинность и неподлинность Я указывает на его амбивалентность: на раздвоение и отчуждение Я от себя. Отчуждение в данном случае означает самонаведение состояния, отвечающего переходу Я в Не-Я: деперсонализации. Если деперсонализация открывает лишение Субъекта своего подлинного Я, то персонализация  открывает возвращение к нему его Я.
         Процесс деперсонализации, отчуждения Я, перехода Я в Не-Я может быть уравновешен процессом дереализации, движением перехода Не-Я в Я как «возвращения к Себе иным» (фраза взята из философии Гегеля). В этом случае открывается цикл развития Я, состоящий из двух фаз, деперсонализации (отчуждения) и персонализации (возвращения к себе). Возобновление цикла раскрывает состояние динамического равновесия между Я и Не-Я, чередование их доминирования. Если при дереализации (персонализации) Субъект имманентен своему Я, то при деперсонализации (реализации) имманентен своему  Не - Я.
         Подходя к Субъекту сенсуалистки и сводя «бытие» к «ощущению» посредством фразы: Я ощущаю, следовательно, существую, логично заключить, что самопознание Субъекта осуществляется посредством самоощущения Себя аутентичным и неаутентичным Себе: амбивалентным. Перенося амбивалентность с Субъекта на ощущение, легко представить последнее двузначным, двусмысленным, связанным с Я и Не-Я, которые даны Субъекту в ощущении. Амбивалентность ощущения позволяет вывести два противоположных суждения, что Субъект ощущает себя  Образцом, Оригиналом, а также, что он ощущает себя Образом, Копией и прийти таким путём к дуализму, в котором  нет места объективной реальности. Здесь бытие сведено к самоощущению, которое раздвоено. Следовательно, образ жизни это образ самоощущения.
           В целом нужно сказать, что амбивалентность субъективно-идеалистической мысли разрушает ту монистичность субъективного идеализма, которая представлена в философии Д.Беркли. Амбивалентность, если она развивается в разорванность мышления, приводит к отрыву Я от  Не-Я и превращению Не-Я в «вещь в себе».
         Конечно, преодолевая разрыв, можно было бы отождествить образец с ощущением  и  исключить из категориального аппарата категорию образа. Но тогда субъект начинает ощущать себя Богом. Поэтому лучше идти по другому пути, последовательно чередуя суждения: Субъект есть Я и Субъект есть Не-Я, персонифицируя и деперсонализируя Субъекта, отчуждая Его в Не-Я и возвращая в Я. По этому пути пошёл швейцарский психиатр К.Юнг, открыв экстраверсию и интроверсию, которые ассоциируются с деперсонализацией и персонализацией, а также с рефлексом и рефлексией.
         Но если вернуться к идеализму, и допускать становление Я иным, следует оговаривать, в чём Я стало иным, изменённым.  Ведь нельзя отличить Образец от Образа, если они не будут двойниками, то есть если не будут положены вовне друг относительно друга то ли в пространстве, то ли во времени. Тогда они сольются. Тогда придётся сказать: нет двух одинаковых Я это одно Я.  Если же одно Я станет искажением другого Я, невозможно будет решить, где оригинал.
          Как известно, общепринятыми основными критериями Образца являются: совершенство, неизменность и вечность, тогда как Копия, в отличие от него, страдает несовершенством, изменчивостью, отсутствием вечности и кажимостью. Она повторяет Образец в искажённом, неидеальном виде и в то же время, подобно Образцу, цела, не разорвана, хотя как нечто противоположное, по логике, должна быть разорванной, эклектичной.
         Дело состоит в том, что разорванное мышление ведёт к распаду понятий, в том числе, такого, как «Образ». В таком мышлении целостность подменяется резонёрством, а затем – «словесной окрошкой», бессмыслицей. В сущности, под неразорванным мышлением всегда подразумевается сохранный понятийный уровень высшей (психической) формы отражения. Распад понятий указывает на разрушение данного уровня.
         Также следует отметить, что осуществление отражения только на уровне восприятия и ощущения - сенсорного синтеза - ведёт к обезличиванию отражения. Сенсорный образ Я, как надо понимать, не связан с личностью, идеаторным Я у животных. Целостность сенсорного образа Я означает целостность сенсорного синтеза, в процессе которого сложный сенсорный образ выводится из простых ощущений путём их интеграции. В данном случае ощущения, возникающие при интероцепции или проприоцепции, восприятии собственного тела органами чувств, являются материалом для сенсорного синтеза. Они наводятся при воздействии раздражителей на периферические концы анализаторов и передаются их центральным концам, выводящим или воспроизводящим сложный для чувств образ. Сенсорные образы всегда конкретны и это главное отличие сенсорного, чувственно-образного, мышления от абстрактного, зарождённого в символизме мышления. 
         Символическое мышление - переходная форма, соединяющая конкретную и абстрактную формы мышления. В нём конкретные чувственные образы используются для выражения абстрактных идей. Появление символического мышления связано с изобретением предметного письма. Изобретение устной и письменной речи, имён конкретно-чувственных, сенсорных образов и их связей позволило в дальнейшем вывести имена имён, абстрактную знаково-символическую систему, реальность.
         Выделяя иррациональную (сенсорную) и рациональную (понятийную) формы мышления, можно, во-первых, связать их с низшим и высшим уровнями психической формы отражения или сознания, с феноменами и ноуменами. Во-вторых, подразделить мышление на конкретное и абстрактное.
           На примере сравнения естественных и абстрактных, геометрических образов пространства можно видеть, что первые - искажения вторых. В природе нет очертаний абсолютно правильной формы, следовательно, нет и им отвечающих сенсорных образов. Тем не менее, на уровне абстрактного мышления человек способен  выправлять естественные образы и таким путём идеализировать. Кроме того, он способен материализовывать идеи.
         Соотнося друг к другу выправленный, идеализированный и неправильный, неказистый (искажённый) образы пространства какой-либо естественной вещи, можно заметить следующее. Форма пространства естественного объекта может служить образцом (оригиналом, подлинником), а не копией. Наоборот, форма пространства искусственного объекта может служить материальной копией идеального пространства, служащего подлинником.  Всё это возможно в норме, когда человек находится в «здравом  уме и твёрдой памяти».
         Психосенсорные же расстройства открывают метаморфопсию - нарушения (искажения, искривления) формы воспринимаемых предметов. Разрушения их формы при этом не наблюдается, хотя бывают случаи, когда «больному кажется, будто всё кругом рушится, стены колеблются, предметы на него валятся» [38, c.32]. Объясняется это тем, что при так называемых психосенсорных расстройствах имеет место дезинтеграция психосенсорной функции, но не выпадение, как это бывает при простых сенсорных нарушениях, связанных с разрушением нервных тканей, клеток.
         Дезинтеграция зависит от деятельности синапсов. Её изменение приводит к асинапсии - нарушению связи между нейронами [38, c.22], целостность которых не задета. Из этого следует, что простой или нейросенсорный синтез связан с рефлекторной, непроизвольной деятельностью (функционированием) анализаторов, то есть с нервной деятельностью, а психосенсорный синтез - с произвольной, психической деятельностью как бы стоящих над анализаторами психических структур. Как интегрированные нервные структуры, они – нечто качественно иное, нежели простые нервные структуры, и поэтому образуют нервное целое более высокого уровня организации. Это целое именуется психикой.  И этот  ноумен (nomina) не пустой. Он раскрывает жизнедеятельность более высокого порядка.
             В  общем, следует, наверное, признать, что сенсорный синтез может условно делиться на нейросенсорный и психосенсорный. Второй начинается там, где кончается первый и является  его продолжением на более высоком уровне интегративного синтеза. Данный синтез связан с восприятием, под которым можно понимать только приём информации на уровне рецепторов - периферического конца анализатора без передачи её на центральный конец, допустим, в зрительный центр и обратно. Однако в таком случае субъект слеп, глух и т.д. Например, новорождённый смотрит, но не видит (не усваивает) потому, что при рождении центростремительные пути уже готовы, а центробежные ещё не созрели. Слепота эта указывает на отсутствие зрительного ощущения при функционировании принимающего устройства – глаза. Приведённый пример (опыт) позволяет включить в содержание понятия «восприятие» не только приём информации органами чувств, но и передачу поступающей информации в нервные центры и обратно.
         Ну и поскольку зрительный анализатор способен презентовать преобразованную в оптические ощущения или целостные комплексы ощущений текущую информацию, схватив её одномоментно (симультанно) как застывшее событие, кадр на киноплёнке, то восприятие не может рассматриваться изолированно не только  от ощущения, но и от сенсорного синтеза. Кроме того, ощущение и восприятие как рецепторные функции [38,c.22] неразрывно и непосредственно связаны с представлением, а также с данными предшествующего (прошлого) опыта, запечатлёнными, сохранёнными и воспроизводимыми памятью.
         В норме связь между сенсорными образами воспринятой текущей действительности или жизни и симультанна и сукцессивна. Сукцессия последовательно соединяет симультанные кадры киноленты и таким путём оживляет образы, делает жизнь текущей из настоящего в прошлое. 
         При нарушении симультанных и сукцессивных связей между воспринятыми образами, видимое в первый раз воспринимается как уже знакомое - «дежавю» (d;j; vu), пережитое, или, наоборот, много раз пережитое - как никогда не виданное (jamais vu). В короткие мгновения проходят длительные переживания, перед мысленным взором проносится вся жизнь, или события воспринимаются как в замедленном кино. Всё может казаться мёртвым, неподвижным, или находящемся в бурном движении [38, c.32].
            Объясняя вышеизложенные примеры нарушения сенсорного синтеза (психосенсорного расстройства) следует, во-первых, сказать, что они включены в патологию восприятия наравне с агнозиями, иллюзиями, галлюцинациями. Во-вторых, нарушение восприятия временных (симультанных и сукцессивных) связей образов сенсорного синтеза можно классифицировать, выделяя количественные и качественные изменения этих связей.
         При количественных изменениях временных связей интервалы между моментами схваченности события, явления удлиняются или сокращаются, от чего восприятие события либо ускоряется, либо замедляется. Хронология, последовательность моментов презентации (восприятия) и репрезентации (воспроизведения) события при этом сохраняется, как и сами моменты, мгновения.
         Качественные изменения временных связей обусловлены нарушением, извращением хронологии. Когда видимое в первый раз воспринимается тем, что уже было, тогда настоящее принимает значение прошлого. Когда много раз пережитое воспринимается, как никогда до этого не виданное, тогда настоящее принимает значение будущего. В норме в настоящем всегда присутствует то, что уже было и то, чего ещё не было, закономерность и случайность. Данное обстоятельство выражено в диалектическом законе отрицания отрицания.
         Если моменты, мгновения принимать за единицы измерения времени, точки на линии времени, то в одном случае нарушения восприятия времени - атрибута материи или объективной реальности данной в ощущении мы видим линию времени без точек, а в другом – оторванные друг от друга точки без линии.
         Хронологический синтез имеет также возрастные и индивидуальные особенности, позволяющие типологизировать образ времени. Условно обозначая их, типы или образы времени, как «время-1» и «время-2», необходимо сказать следующее. Человек, синтезирующий «время-1» больше живёт настоящим, чем прошлым и будущим. Его внимание приковано к текущему моменту и конкретному опыту. Он, можно сказать, не планирует или мало планирует свою жизнь, свои действия и импульсивен. Этот человек - ребёнок. Жизненный опыт его мал, и он начинает помнить своё прошлое лишь с определённого возраста, примерно с 2-х лет. Тогда же у него появляется самосознание. Но это вовсе не означает, что  у него нет памяти и способности представлять, следовательно – узнавать окружающие его предметы и лица. Считается, что, повзрослев, ребёнок утрачивает данный образ времени и приобретает другой - линейный – «время-2». С возрастом для человека далёкое, давно минувшее становится более близким, что означает сокращение интервалов времени, изменение ощущения давности событий: превращение бесконечного в вечное, появление ещё одного образа времени: «время-3».
         Вечное, бесконечное, конечное время - классы родового понятия «время». Кроме этой существует другая классификация, где время делится на настоящее, прошлое и будущее. Классификация указывает на использование абстрактного мышления в формировании выше обозначенных образов времени, относимых к понятийным. Для наглядности абстрактные образы иногда преображают графически. Так линейное время может представляться в виде прямой, цикла и спирали.
         «Всё возвращается на круги  своя. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает, говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже прежде», - говорил царь Соломон, он же мудрец Экклезиаст.
         В данных словах мудреца верно подмечена связь образа жизни людей древнего аграрного патриархального общества со сменой времён года. С временами года увязывает крестьянин циклы хозяйственных работ. Готовясь к зиме и в ожидании лета, он пытается по приметам угадать то, какими они станут для него. На пророчество его толкает страх перед голодом от неурожая при засухе и др. вызовах природы. Неуверенность в завтрашнем дне астенизирует его психику, и он становится похож на психастеника.
         В отличие от крестьян, у управленцев социальным производством прослеживались паранойяльные черты. Так, например, в Древнем  Египте перед разливом Нила проводилась церемония, в ходе которой фараон бросал в реку пергаментный свиток с указанием о разливе. Вероятно, в обязанности фараона, считавшегося сыном бога, входило управление естественными процессами и, следовательно, временем, в которое, словно  реку, по мнению древнегреческого философа Гераклита, нельзя войти дважды.
         Полагая, что образ линейного времени как потока событий введён в информационный оборот Гераклитом, отцом циклического образа времени можно назвать древнееврейского философа Экклезиаста (царя Соломона). Объединение этих динамических образов времени в последующем вылилось в диалектический его образ. Его геометрический двойник - спираль. Рассматривая спираль в качестве многократного воспроизведения разорванного цикла - витка, легко понять, что, в отличие от разорванной,  кривая замкнутая на себе линия использовалась для выражения одной только идеи возвращения  начала к себе при завершении и возобновлении цикла. Разрыв начала во  времени и вытягивание циклов (превращение их в витки спирали) объединяло и противопоставляло друг другу идеи, одна из которых утверждала, что всё повторяется, а вторая – ничто не повторяется. В объединенном виде они были выразимы амбивалентным суждением: всё повторяется и нет.
         В древнегреческой мифологии было два обозначения времени – Хронос и Кайрос. Хронос это бог в своем непрерывном, последовательном течении, некая высшая предопределенность, закономерность. Кайрос – другой, противоположный бог. Он владеет мигом удачи, способным изменить судьбу, предопределённость.
         Поскольку амбивалентное мышление не используется ни в науке, ни в философии, для преодоления амбивалентности и возвращения  мышления в традиционное логическое русло можно было амбивалентные суждения разделить надвое и затем попытаться соединить, используя метод доказательства «от противного». Положив вначале отрицание, ничто не повторяется и доказав, что всё повторяется, мы пришли к отрицанию отрицания, то есть к утверждению. Оно позволило сформировать из прямой бесконечной линии метафизический круг, цикл, по образу и подобию которого производится каждый новый цикл бытия. Незримо (трансцендентально), он присутствует в каждом из них до бесконечности и поэтому вечен. Скрытность не позволяет формировать его образ, поэтому  вечность оказывается непредставляемой, не имеющей образа.
         Пытаясь  понять непредставляемость вечности и обращаясь для этого к случаям нарушения восприятия времени, по аналогии следует предположить, что вечность может быть результатом  такого извращения восприятия и представления, когда вся бесконечная последовательность (сукцессивность) новых циклов времени  примет значение одного универсального и от этого старого. С позиции универсальной моментальности (симультантности), всё, что актуализировалось и актуализируется давно известно, схвачено. «И нет ничего нового под солнцем». В этом выражении прослеживается религиозный и онтологический  подтекст. Вечность бытия не предполагает его образа, но бытие или объективная реальность данная в ощущении получает конкретный сенсорный образ. 
         Не задаваясь вопросом, пуста ли  nomina «вечность», лучше подумать над тем, нужна ли она. Для этого целесообразно уйти от системы доказательства от противного, от отрицания отрицания.  Нужно начать с утверждения «ничто не повторяется» и путём доказательства отбросить утверждение «всё повторяется». Так можно придти к идее абсолютной неповторимости и новизны всего, что даётся в ощущениях при восприятии. Восприняв, ощутив и запомнив новый, незнакомый образ, затем переключив внимание на следующий момент времени, в котором обнаруживается ещё один незнакомый образ и так далее, легко обнаружить, что воспринимаемые и запоминаемые образы совершенно не похожи друг на друга, благодаря чему не могут быть узнаны, классифицированы и систематизированы, что чревато дезориентацией во времени. В данном случае хронология являет собой лишь череду разрозненных, оторванных друг от друга событий, но не историю и тем более не историзм. Окрошке образов в данном случае будет отвечать окрошка формируемых на их основе понятий, указывающая на распад, дезинтеграцию мышления, следовательно, расстройство входящего в восприятие сенсорного синтеза.
         В общем, следует сказать, что без идеи повторяемости (цикличности) времени невозможно обнаружить всеобщую связь и сформировать целостное мировоззрение, а без идеи неповторимости (линейности) времени нет развития, эволюции. Синтез этих идей как тезиса и антитезы не должен опираться на амбивалентное мышление, в соответствии с которым формируется умозаключение: время повторимо и неповторимо,  криволинейно (циклично) и прямолинейно (не циклично). Амбивалентное мышление не приемлимо, так как считается патологичным. Поэтому Г.Гегелем предложен закон отрицания отрицания, благодаря которому можно отрицать, что время криволинейно, а затем отрицать это отрицание. Отрицание – апофатика, приводящая после снятия всех предикатов к ничто, отрицание отрицания это отрицание ничто. По сути, Гегелем предложена вывернутая наизнанку амбивалентность: на место «и то и то» поставлено «и не то и не то».
         Если синтез не может быть амбивалентным, одновременно и симультанным и сукцессивным, нужно сделать выбор. Поэтому можно решить, что синтез, должен быть не симультанным а сукцессивным, что предполагает последовательное чередование неповторимых образов, в результате чего они отрываются друг от друга, на место непрерывности становится дискретность. Используя данный синтез, можно сформировать цивилизационный подход в истории, такое видение событий, когда сменяющие друг друга цивилизации кажутся непохожими и несвязанными между собой.
       Цивилизационный подход, в отличие от формационного подхода, не даёт историзма, т.к. не предполагает конца истории в виде появления последней цивилизации, бесконечное воспроизводство которой позволяет видеть механистическую метафизичность – неподвижность, схваченность истории, симультанность. Движение здесь застыло. В цивилизационном подходе нет понятия вечности, и он не предполагает превращения бесконечной сукцессивной последовательности образов общественной жизни в симультантный метаисторический образ.
         Известно, что сторонники формационного подхода, марксисты почитают закон отрицания отрицания и как бы поэтому в каждой новой формации находят черты старой. Каждая следующая формация для них и новая и старая. Но они не говорят, как полагается по закону отрицания отрицания, что каждая следующая формация и не новая и не старая. Если разобраться, то марксистские диалектики находят в новом старое по причине амбивалентного мышления, которое не вывернуто наизнанку, как у Гегеля.
         В общем, формационистам новое кажется знакомым, цивилизационистам, наоборот, новое не кажется знакомым.
         Сравнивая формационные и цивилизационные образы жизни, следует заметить, что для формационистов существует один универсальный образ жизни, а для цивилизационистов существует множество уникальных, неповторимых образов жизни. У марксистов способ производства определяет образ жизни, а тип способа производства определяет тип образа общественной жизни. Цивилизационисты образ жизни связывают с культурой. Старение для них - умирание, исчезновение, а старость - переход в ничто. Не ведая образа вечной жизни, они не замыкают на нём бесконечную последовательность цивилизаций, жизнь которых есть циклический процесс, имеющий фазы: генеза, надлома и распада. Генез связан с возникновением, становлением новой жизни. После надлома новое не возникает, и цивилизация не имеет скачка на новый уровень цикличности и революционных преобразований. Она застаивается, отстаёт от времени, теряет жизнеспособность, сопротивляемость вызовам, под напором которых распадается.
         Цикл существования каждой цивилизации напоминает онтогенез. О филогенезе, эволюции (форм общества) в цивилизационном контексте нет и речи. Чужда концепту и идея перманентной революции. Случайно как бы из ничто возникая и в ничто возвращаясь, цивилизация не имеет концептуального спасения в вечной жизни. Жизнь её всегда конечна и состоит из одного цикла. Геометрический образ её - имеющая начало и конец кривая линия. Социальный образ проявляется в особенностях культуры, которая не склонна к изменчивости. Раз и навсегда сложившись, он не меняется, не смотря на окружающие изменения. Закостенелость образа указывает на отсутствие развития приспособительных черт или свойств  общества.
         Рассматривая цивилизации в качестве хронологически последовательных срезов потока социальной жизни, невозможно установить связующей их идеи. А без неё цивилизационизм - история без историзма. Это сведения, изложенные в виде сборника разных историй. Здесь образы жизни не перетекают один в другой, и между ними нет переходов, скачков. Не связаны они и общей закономерностью, или общей тенденцией развития, которая есть в марксизме.
         Говоря об историзме, следует упомянуть, во-первых, о том, что это - принцип, встречаемый в философии Маркса и Гегеля. Во-вторых, он конкретизируется философскими категориями «историческое» и «логическое», которые характеризуют отношение между исторически развивающейся объективной действительностью и её отражением в теоретическом познании [52, c.231]. Считается, что историческое - процесс становления, развития объекта; логическое - теоретическое воспроизведение развитого и развивающегося объекта. Отражение исторического в логическом не сводится к простому воспроизведению временной последовательности, хронологии (сукцессивности) исторического развития объекта. Оно связано с двумя его научными методами: историческим и логическим. Логический метод - это тот же самый исторический метод, только освобождённый от его исторической формы и мешающих случайностей. Обращение к историческому методу - предпосылка логического метода. Вместе с тем для исследования генезиса объекта необходимо иметь некоторое исходное представление о сущности. Такое гипотетическое и абстрактное представление предваряет анализ объекта  [52, c.231].
         Проще говоря, историзм это понимание истории, материалистическое, или идеалистическое. В понимании заложено не только методологическое описание, но объяснение и прогноз развития любого исторического процесса. Методология понимания не исключает своеобразия теоретического отражения. Так своеобразием марксова историзма является материализм, а гегелева историзма - идеализм.  Материализм и идеализм предваряют анализ имеющей историю, следовательно, начало действительности. Глобальный размах замысла привязывает его к идее всеобщности, поэтому за начало берётся абстракция: абсолютный дух, или природа. Меньший масштаб замысла ведёт к теориям, концепциям среднего уровня, например, психологическому объяснению и пониманию истории.
         Как бы то ни было, исследованию предпосылается идея. Она имеет форму гипотезы и строится при помощи дедукции. Идея эта, пока гипотеза не доказана, субъективна, т.е. принадлежит только субъекту. После доказательства, при подтверждении на практике она  принимает значение истинной, или объективной.  В историзме объектом исследования является бытие либо Духа, либо природы, предметом - сущность бытия. Предполагая, что суть бытия состоит в развитии (Духа, природы) следует обратить внимание на то, что понятие «развитие» до тех пор будет иметь субъектное значение, пока не получит достаточных научных - логических и практических - доказательств объективности. Целью исследования, таким образом, станет доказательство того, что динамичность бытия, существования, а также и жизни не является только кажимостью, видимостью. Доказанность гипотезы позволит считать, что основная её мысль не носит паранойяльного характера.
         Деля мыслителей всех времён и народов на тех, кто придерживался метафизики и идеи статичности бытия и тех, кто с позиции диалектики отрицал её, эту статичность, можно было бы выбирать, кто из них заблуждается, когда бы не третья группа мыслителей, что относится к дуалистам, утверждающим равнозначность покоя и движение. В выражении, покой есть инерциальное движение, заключена не просто амбивалентная мысль. В нём истина и кажимость, образец и копия (мимесис), нойя и паранойя соединены, если не тождественностью, то равнозначностью. Благодаря амбивалентности мышления «вещь» и «идея», «истина» и «мнимость», «образец» и «копия», «историческое» и «логическое» не сливаются в нечто одно единое до неразличения одного в другом. Так у материалистов объективная реальность, данная в ощущении, отражении не растворяется до конца в ощущении. У субъективных идеалистов, утверждающих «весь мир  во мне», но не весь мир – я, мир не растворяется в я. И поскольку  материалист не говорит: объективная реальность есть моё ощущение, и идеалист, не заявляет, что весь мир – моё Я, их я - концепции не сливаются с их концепциями не-я.
         Отделяя «ощущение» от «объективной реальности», можно предположить, что первое является средством гнозиса, знания (познания) второго, если не самим знанием, гнозисом, эпистемой. Это предположение не касается субъективного идеализма, в котором реальность не объективна, а субъективна: нет объективной реальности. В субъективном идеализме имеет место отрыв образа от вещи  ставшей «вещью в себе», которая не имеет никакого другого значения, кроме противопоставления субъекта действительности путём аутизма и аутистического мышления.
         Если амбивалентное мышление допускает умозаключение: вещь есть и не есть образ, то аутистическое мышление - ту его часть, которая касается утверждения: вещь не есть образ. Это объясняется тем, что интроверсия, интроспекция, когда она подавляет экстраверсию, экстраспекцию, вызывает изменение самооценки сознания. Сознание принимает значение самознания (Я) так как предметное сознание подавлено в нём. Благодаря такому изменению сознания существование вещи допускается в оторванном от него, ничтожном виде. Здесь категория «историческое» оторвана от исторически развивающейся объективной действительности (реальности), которая ничтожна (ничто) и которой поэтому можно пренебречь. В результате история вполне может развиваться сама по себе, как категория, понятие. Тем не менее, принято различать священную историю и мировую историю как историю Вселенной и человечества.
         Таким образом, найдя мостик между объективным идеализмом и субъективным идеализмом, о них можно сказать то, что там и там, в конечном итоге, признаётся лишь утверждение: понятие (мысленный образ) не есть вещь. Вещь, существуя в себе, то есть тайно, вовсе не кажется, что характерно для субъективного идеализма, и она  как природа есть лишь инобытие идеи, в объективном идеализме. Если в первом случае идеализм освобождается от амбивалентного мышления частично, то во втором - полностью. Освобождение от амбивалентности мышления означает очищение его от кривой логики, подчинение его одной традиционной логике. Благодаря этому освобождению, мысль получает не только логическое развитие, но и историческое развитие, встречаемое в объективном варианте идеализма. Логическое развитие имеет место в первой фазе развития абсолютной идеи, историческое развитие – во второй фазе, при отчуждении абсолютной идеи в природу. В целом диалектика Гегеля кажется метафизикой, так как абсолютная идея после отчуждения возвращается к себе иной, то есть в ином времени.
         Завершив циклы логического и исторического развития, абсолютная  идея «возвращается к себе» не вещью, а той же самой подлинной, аутентичной идеей. Здесь начало всего-навсего развернулось во времени и, актуализировав свою потенцию (полноту), вернулось. Имея две стороны, потенциальную и актуальную, начало своим развитием в самого себя иного не привнесло в существование ничего нового. Его движение стало казаться покоем, и можно стало сказать, движение есть и не есть покой. Освобождение от амбивалентности  мышления закончилось амбивалентным пленом.
         Дело всё в  том, что парность категорий «вещь» и «мысль» требуют признания того, что либо вещь есть мысль, либо вещь не есть мысль, либо есть и нет одновременно, что ведёт к амбивалентности мышления. Избегая последнего случая и понимая, что абсолютное противопоставление вещи и мысли лишает их связи, отрывает друг от друга, неизбежно мыслители прибегают к варианту: вещь есть мысль, перестановка слов в котором ставит проблему первичности. Решение проблемы первичности либо вещи, либо мысли подводит к двум утверждениям: есть только мысль, и есть только вещь. Абсурдность каждой из них в отдельности обязывает мыслителей пятиться и делать уступки, допущения, говорить: мысль - отражение (копия, мимесис) вещи, или вещь – копия мысли (идеи). В итоге мыслители возвращаются к амбивалентному мышлению, к тому, что мысль есть и не есть вещь и, наоборот, вещь есть и не есть мысль. При этом они делятся на материалистов и идеалистов. Если для первых мысль связана с бытием вещи, то для вторых вещь связана с бытием мысли: «мыслю, значит существую».
         Вступая  в полемическую борьбу за право тела,  вещи, а также мысли  именоваться оригиналом, или копией, необходимо уяснить для себя то, что под оригиналом понимается образец, а под копией - образ, что бытие образца предопределяет бытие образа. И если вещь – оригинал, то она образец, а не копия, образ. Вещь становится первичной, а её копия, отражение, предметное сознание – вторичным.
         Относительно человека можно задаться вопросом: жизнь человека - это форма бытия его тела, или мысли (духа)? Отвечая на вопрос, можно запутаться, если не расставить акценты, что в первой фазе онтогенеза, при зачатии и созревании тело, плоть современного человека  первична.  а со второй фазы, по завершению созревания человека в физическом, психическом и социальном плане, мысль начинает претендовать на первичности, становясь религиозной, или идеалистической.
         Расставляя акценты, необходимо также вспомнить, что фенотип плоти, биологическая животность человека предопределена генотипом, а социальная животность - культурой, второй природой. Взаимодействие природ в человеке выявляется через развитие поведения, образа жизни, отношения человека к окружающему, первоначально, к дикой природе, в которую он был включён на заре человечества. Включённость человека в текущую объективную, реальную действительность, в её поток принуждала и понуждала к пассивным и активным самосохранительным действиям, упорядоченность которых выявляла их образы. Обнаруживая себя в потоке действительности, человек соотносил образ своих действий, деятельности, с образом действительности в качестве самой действительности. При этом образ действительности сливался с её образцом, и они были одним целым, одной действительностью, состоять в которой и противостоять которой был вынужден человек. 
         Человек был порождением, новообразованием действительности - результатом перехода бытия от неодушевлённого состояния к одушевлённому состоянию. Переход этот вполне можно назвать одушевлением живой природы, которая появилась при переходе неживой природы к жизни. Деля жизнь на социальную и биологическую, следует выделять два перехода, биологический и социальный. Переходы указывают на изменение бытия, постепенность которого обозначена эволюцией.
         Рассматривая эволюцию как процесс новообразования не отдельно от жизни, бытия, а в качестве его свойства, логично отсутствие новообразования в случае  динамического подхода к бытию трактовать как старообразование: воспроизведение во времени того, что есть и было - простое безинновационное воспризводство.  Взгляд на бытие как на инновационное воспроизводство может появиться при смене  его деистической механистичности на диалектичность. Согласно деизма, образованный Создателем, Креатором из ничто, праха, хаоса, склонный к саморазрушению и исчезновению Мир должен обладать способностью к восстановлению, воспроизведению себя хотя бы  в первозданном виде или образе. В данном случае первозданный образ Мира возникшего из хаоса или нечто безобразного служит Образцом при его воспроизведении. 
         Для того чтобы Мир приобрёл Образец придуман акт спасения, который может пониматься как акт обожествления Мира и человека взятого из праха. В христианстве вочеловечивание Бога при непорочном зачатии Святой девы Марии символизирует подобный акт. Однако анимированный Мир в вышеупомянутом (религиозном) случае не получает способности эволюционировать в прогрессивном направлении. Он сотворен раз и навсегда. И это обстоятельство указывает на то, что переход монотеизма от метафизики к диалектике невозможен без эволюции – мутации и отбора, борьбы за существование. Борьба же не может представляться без противоборствующих сил, равновесие, симметрия которых (simmetria krasis) необходимо должна и нарушаться и восстанавливаться для возможности развития. Персонификация этих сил и нравственно-этическая их оценка позволяют мифологически обрисовывать и таким путём преподносить суть диалектики  развития.
         Картина состоит в том, что Создателю противостоит Разрушитель (Дьявол). Последний периодически изыскивает способ нарушить установленную гармонию, мировой гомеостаз, что ведёт к обезображиванию мира и формированию новационного ответа на дьявольский вызов. В результате такой борьбы мир периодически преображается и совершенствуется. Изложенная модель хороша тем, что доступна пониманию простого человека. В деперсонализованном виде она - двухфакторная модель. Факторный анализ, используемый  для такого моделирования диалектичен, а не эклектичен, как это часто бывает при многофакторном анализе, не использующем не только антогонизм  взаимодействующих  факторов (сил), но и синергизм.
         Если позитивные, синергические факторы влияют на преобразование действительности  в одном направлении, то негативные факторы – в  диаметрально противоположном.  Объединяя  факторы в две противоположные, антогонистические  группы, во взаимодействии таких групп  можно усмотреть диалектику. Однако когда таких групп много и все они обладают  разнонаправленным, в том числе, полезным, вредным и нейтральным влиянием, например, на виды животных, уловить закономерность преобразования видов в кажущемся хаосе случайностей  не представляется возможным без выявления, установления необходимых, следовательно, закономерных, причинных факторов. 
         Поиском причинных факторов занята только логика, если они предположительно носят всеобщий характер, и логика с экспериментом, практикой, когда строятся гипотезы среднего уровня. Гипотезы, концепции всеобщего уровня не могут подтверждаться в эксперименте, т.к. считается, что тот носит рукотворный характер. А между тем изменчивость  биологических видов и естественный отбор вырабатывающий «вредные изменения» видов создают впечатление  естественного эксперимента.
         Называя особей биологических видов образованиями, в их размножении можно увидеть  устойчиво повторяющиеся - закономерные - внутривидовые связи.  Размножение открывает необходимость и закономерность существования живых образований, из внутривидового, а также межвидового и средового взаимодействия которых формируется образ их жизнедеятельности. Из этого следует, что «образу жизни» отвечает синоним «способ существования». Однако второе определение, в отличие от первого, не имеет  психологического  смысла и значения.  Оно  претендует  на объективность. Ну и поскольку объективность - критерий научности, для научности определения «образ жизни» следует отказаться от того его субъективного значения, которое расшифровывается как ощущение  жизни.  Имея в остатке от психической формы отражения «понимание жизни», «логическое», этим смыслом «образа жизни»  можно ограничиться, иначе легко скатиться  к полному агностицизму.
         Из вышеизложенного рассуждения следует, что образ жизни, как минимум, двузначен: объективен и субъективен, зависим и не зависим  от сознания. Объективно, он есть жизненный путь. Ведь, в объективном смысле, образ это способ, метод, путь. Жизненный путь - история жизни. Данное выражение хорошо тем, что оно применимо как к отдельному индивиду, народу, так и ко всему человечеству и обществу. Вместе с тем оно имеет не только онтологическую, но и эпистемологическую сторону.
         Онтологически, история жизни это жизнь в последовательности её событий, эпистемологически, она – отражение этих событий, их описание и объяснение - познание при помощи исторического и логического методов. Логический метод связан с категорией «логическое» дающей понимание жизни, её отражение в теоретическом познании. Исторический метод связан с категорией «историческое», раскрывающей исторически развивающуюся жизнь, как объективную действительность, которая даётся в ощущении, её сенсорном образе.
         Мы ощущаем, что живём: дышим, едим, двигаемся, трудимся. Проприоцептивные ощущения указывают на то, что мы есть, а экстероцептивные ощущения - на существование иного нам, предметного мира. Благодаря разделению рецепторных психических функций самоощущение противолежит ощущению иного, сенсорное я - сенсорному не-я: ощущение существования жизни расщепляется. Образ бытия расщепляется на «я-бытие» и «не-я- бытие». Расщепление сопровождается отчуждением: возникает  ощущение не единого, а совместного существования.
         Это - естественное отчуждение. Оно не связано с психопатологией, с извращением ощущения, когда своё ощущается как чужое. Парные термины «моё - не моё», «своё-чужое» нужны для выражения отношения живого одухотворённого тела к себе и всему другому. Если это тело меняется,  меняется  и отношение его  к себе - рефлексия, самоощущение, самооценка. Так с возрастом человек замечает, что внешний образ  его становится иным, но не отчуждает его, как это бывает при дисморфофобии.
         В цикле онтогенетического развития человек как бы стремиться вернуться к самому себе иному. Он всё время тот же самый и иной себе, изменённый, но не чужой.  Мысли, чувства, действия его принадлежат ему, а не являются чужими, что встречается при эндогенной  шизофрении. Проще говоря, в норме человек с возрастом (во времени) воспринимает себя по иному, хотя восприятие его не меняется. То есть я-концепция его меняется и нет. Существует как бы  метафизический, референтный, раз и навсегда сформированный посредством самовосприятия образ я, к которому все возрастные  образы соотносятся как подобия для установки их аутентичности.
         Данный референтный образ, надо полагать, составлен из индикаторов, посредством которых осуществляется самодиагностика я субъекта. Если он меняется, человек стремится привести действительный образ в соответствии с ним. При извращении полового самоопределения, например, страдающее данной психопатологией лицо стремится изменить свой пол, а с ним и половой образ своей жизни, полоролевое поведение. В общем, следует сказать, что понятие образа жизни очень сложное и связано с я-концепцией человека, которая не может быть отделена  от расовой, этнической или национальной концепции, культурной концепций. 
         Этносы, как известно, имеют историю. Они, по мнению основателя концепции этногенеза Л.Гумилёва, в определённых условиях возникают и исчезают. Пока жив тот или иной этнос, история его жива и есть история его жизни, в том числе, настоящей. Поскольку образы жизни существующих этносов на протяжении веков менялись, необходимо должны были быть референтные их образы, состоящие из идентификационных признаков, к которым относятся специфические  как культурные, так и антропологические данные.
         Сравнивая существующие и существовавшие этносы и образы их жизни, культуры, невозможно не вывести обобщающего образа, свойственного человечеству вообще. Человек же выделился из окружающей и порождающей его природы благодаря труду. Ставя труд  в главные факторы социальной эволюции, можно прийти к однофакторной её концепции. Однако, поскольку труд на протяжении тысячелетий развивался вместе с человечеством, его нельзя отнести к статичному началу.  Если труд принять за ведущее начало, изменение которого, происходящее само собой, ведёт к изменению ведомого начала - человека, тогда между началами открывается функциональное отношение. В этом отношении человек зависим от труда. Но дело в том, что труд сам собой, без человека не развивается. Труд развивает человек.
         Называя труд способом существования человечества, и используя синонимы «способа» - «метод», «путь» - легко увидеть в труде методологию, а не технологию образа жизни человечества, так сказать его технологического уклада. Развитие труда, внедрение изобретений в практику отношения человека и природы меняло образы: труда, природы и человека как социального животного. Менялся в целом образ социального бытия, социальной реальности.
         Как известно, труд вначале имел образ собирательства. Изобретение орудий труда качественно изменило этот образ. Став производительным, труд получил образ производства. С развитием производства средств существования, материальной культуры, человечество незаметно для себя сформировало производство социальных существ, духовной культуры. Ноосфера всё более и более выделялась из биосферы. Природная регуляция жизни человека дополнилась социальной регуляцией или управлением. Две природы, две детерминанты взаимодействовали в человеческой среде, предопределяя этой борьбой извилистость и ветвистость пути социального филогенеза. Ведь даже в наше время существуют примитивные общества, так сказать, простейшие виды обществ или простейшие формы социальной жизни. Конечно, их наличие можно объяснить неравномерностью исторического развития, тем, что время для отсталых обществ и их людей как бы остановилось. Однако это объяснение не исключает других. Можно, например, считать, что развиваются только те народы, которые являются на момент развития носителями мирового духа. То есть, если мировой дух вселяется в то или иное народное тело, оно делает переход на новый уровень жизни, иначе оно - реликт той или иной ступени социального развития. Прихоть мирового духа, а не судьба, стечение обстоятельств в данном случае решает то, быть или не быть тому или иному  народу передовым.
         Итак, считая развитее ноосферы, впрочем, как и биосферы, неравномерным, и применяя для объяснения факторный анализ, следует факторы сгруппировать по влиянию на тенденцию социального развития. Выделив группы факторов, позитивную, негативную и нейтральную, в первых двух группах можно поискать наиболее весомые факторы. Поскольку человека и человечество в целом характеризует основанная на опережающем отражении, изобретательстве активность приспособления, выраженность данного фактора, надо полагать, и будет иметь решающее значение в общесоциальном развитии.
             Приспособление человека активно. Он преобразует геобиоценоз под удовлетворение своих жизненных потребностей. Степень активности указывает на то, будет ли преобразование идти по пути простого воспроизводства, или нет. Если производство жизни - средств жизни и человека – окажется расширенным и возникнет перепроизводство то ли материальных ценностей, то ли населения, неминуемо произойдёт кризис перепроизводства: демографический, или экономический кризисы, а то и системный кризис.
         Кризис развития - это внутренний вызов. Чтобы его преодолеть без спада, коллапса производства, необходима активизация отражения. Называя способность к активному приспособлению, выживанию трудоспособностью, саму активность можно отнести к пассионарности, выделяя в ней биологическую составляющую, биотонус и психологическую составляющую, психический тонус, влияющий на производство и реализацию идей. Общий жизненный тонус косвенно укажет на волю этноса, народа - уровень пассионарного напряжения.
         Термин «пассионарность» введён в научный оборот Л.Н. Гумилёвым. Произведён он от латинского слова  Passio [44, c.261].  Пассионарность – не просто страстность, страсть, аффект. В содержании здесь нет ничего инстинктивного. Тем не менее, по Л.Гумилёву, она – атрибут подсознания [44, c.266]. Пассионарность выражается в целенаправленной деятельности, связанной с изменением окружающего [44, c.260], так сказать, с переходом к новому образу социальной жизни. Уровень пассионарного напряжения - накал страсти. И если пассия, страсть - не мания, не психопатология, а только «уклонение от видовой нормы» [44, c.260], то, скорее всего, это воля. Только воля связана с устойчивой целенаправленной деятельностью. Наиболее сильно выражена воля у фанатиков и параноиков. Высокий уровень их интеллектуального развития - условие индуцирования их идеями этнической массы. Преданность идее, настойчивость в достижении поставленной цели - отличительная черта параноиков. И если предположить, что тот или иной выдающийся завоеватель, реформатор, революционер имел эту черту характера, вполне можно отнести его к пассионарной личности.
         Продолжая анализ содержания термина «пассионарность», следует остановиться на том, что у Л.Гумилёва «уровень пассионарности» является синонимом «заряда энергии» [44, c. 273].  Кроме того, по мнению  этого учёного, «биологические изменения могут происходить без флюктуации энергии живого вещества биосферы, без эффекта пассионарного напряжения, однако в этом случае оптимальная степень адаптации к тем или иным условиям являлась бы тупиком для любого типа развития [44, c. 274]. Открытие биохимической энергии живого вещества,- писал Л.Гумилёв,- было сделано В.И. Вернадским [44, c. 271]. Ну а поскольку каждый человек и каждый коллектив людей является частью биосферы и составным элементом общества, характер взаимодействия  этих форм движения материи, считал учёный, требуют уточнения. [44, c. 272]
         Решая проблему этногенеза, Гумилёв противопоставил идее саморазвития общественной формы движения материи «концепцию эксцесса с инерционным движением, постепенно затухающим», что присуще этногенезу [44, c. 274]. Материалистическая позиция этого исследователя, видение человека биосоциальным существом, а этноса - биосоциальной системой, объективность оказали определённое влияние на формирование его концепции этногенеза и таких категорий как «этнос» и «пассионарность». В конечном результате человек оказался не субъектом  истории, а её орудием. Психический фактор социальной эволюции не получил должной оценки. А ведь биологическая форма энергии не может превратиться в социальную форму энергии, минуя психическую её форму.
         Психическая энергия проявляется в эмоциональной, идеаторной и волевой активности, снижение уровня которой указывает на появление апато-абулии. Апатичность длительно голодающих людей указывает на связь трёх форм жизненной энергии не только в человеческой среде, но и в каждом отдельном индивиде. На длительный голод многие люди одинаково реагируют. У них снижается витальный тонус, настроение, идеаторная и моторная активность. Бездеятельность - главный отличительный признак голодающих масс.
         Жизнь без деятельности связана с безысходностью. Не видя выхода из сложившейся ситуации, люди впадают в депрессию. Так они переживают трудные времена в надежде на спасение. Является ли такое поведение инстинктивным самосохранительным - вопрос, на который пока нет ответа. Важно же то, что деятельность характеризует активность приспособления. Подразделение деятельности на классы, психическую и социальную  деятельности указывает на их взаимосвязь, взаимовлияние.
         Сравнивая психосоциальную деятельность с психозоологической, следует предположить, что психозоологическая  деятельность в основном инстинктивна и выражает чисто энергетическую сторону приспособительного поведения. У биологических животных нет опережающего мышления, прогнозировния, проектирования и целей, которые расположены в будущей, а не настоящей действительности. Они виртуально не забегают вперёд во времени и не пытаются своими действиями придать течению действительности желаемого направления. Из этого следует, что у социальных животных качественно иная активность. Она имеет только энергетическую составляющую. Энергия социальных животных направлена  на приспособление к действительности, а не действительности.
         Активное приспособление по-новому охраняет существование живых существ. То, что человек научился правильно использовать не только свою энергию, но и энергию природы, её ресурсов - огромный  шаг в истории человечества. На него указывают изобретения  искусственных двигателей и топлива.
         Сегодня все народы и государства нуждаются в источниках энергии, и за обладание ими идёт ожесточённая борьба. Ведь чем больше энергии, тем активнее приспособление природы. Однако если оно идёт не по спирали, а по кругу, относясь к расширенному материальному производству, его ждёт тупик кризиса перепроизводства, или экологического кризиса: вызов, сделанный человечеством самому себе.   
         Поскольку  производство жизни состоит  не только из производства благ, но и самого человека, как в социологическом, так и биологическом смыслах, связанный с демографическим  взрывом демографический кризис можно отнести к биологическому перепроизводству человека (населения). В этом свете, депопуляция - противоположный по значению демографический кризис. Оба вида кризиса заботят элиту, т.к. ставят перед ней реальные и прогностические проблемы. Если проблемами кризиса первого вида являются низкое качество жизни и самого социального человека в массах, нехватка продовольствия и голод, то проблемой кризиса второго вида является спад воспроизводства населения в условиях высокого качества жизни и продовольственного изобилия. 
         Из сравнения проблем разновидностей демографического кризиса выявляется то, что «качество жизни» связано с качеством и количеством воспроизводимого населения. Какова эта связь, пока трудно решить. Однако можно предположить, что новое качество жизни требует качественно нового уровня сознания людей, следовательно, формируемого в сознании образа будущего. Став настоящим, образ этот в той или иной степени отвечает реальному образу жизни как действительности. Так патриархальная жизнь реально и ментально формировала  один образ России, индустриальная – другой. Первый связан с царизмом, второй - с социализмом, массовой пролетаризацией и урбанизацией населения. Разные образы - разные формации. Относя к аграрному типу формаций рабовладельческие и феодальные  общества, к индустриальному их типу следует отнести основанные на частной и государственной собственности капиталистические общества. При этом распространённость рабской, крепостной и наёмной форм труда  играет решающую роль в становлении того или иного образа социальной жизни.
         Появляясь в сфере производства материальных, а затем и духовных благ, образ или фенотип общественной жизни, следовательно, генотип или тип способа производства влияет на распределение благ, степень его неравномерности, от которой зависит «качество жизни» деперсонализированных, лишённых собственности на средства производства работников, производителей. «Качество жизни», таким образом, раскрывает уровень массового производства и массового потребления благ с учётом стратификации общества. Чем меньше свободных производителей, тем менее устойчиво общество, тем распространённей нигилистический его образ в сознании  людей принудительного труда: рабов, крепостных, наёмных рабочих. Считая, что для устойчивости социального развития доля свободной части населения, семей не должна превышать одной трети, можно в нарушении данной пропорции видеть  знак угрозы наступления системного, экономико-демографического кризиса.
         Дело в том, что у свободных, например, сельскохозяйственных производителей другое отношение  к труду и детям. Работая на себя и видя в детях продолжателей традиции, они с раннего  возраста  начинают приучать их к труду, что облегчает обеспечение семьи продуктами труда. В условиях зависимости величины земельного надела от численности семьи исчезает понятие «лишний рот». Когда жизнь зависит от работодателя, всё обстоит иначе. У наёмных рабочих, крепостных, особенно - у рабов, обнаруживается отчуждённое отношение не только к труду в сфере производства средств существования, благ, но и в сфере детородного, репродуктивного производства.
         Называя труд сохранительным поведением, и деля это поведение на родосохранительное и самосохранительное, в отчуждении к труду можно усмотреть отчуждение индивида и к себе, своему я, и своим детям: семье - отчуждённое отношение  к своей жизни. Образ жизни принимает тогда не просто негативное, нигилистическое значение для лиц принудительного труда. Он им становится чужд. В манифестной форме отчуждение может вызывать у экстравертов агрессию, потребность обвинять и разрушать проецируемый извне, навязываемый или сложившийся объективно, ставший ненавистным им образ жизни.  При аутоагрессии,  поскольку в этом случае направлена агрессия не вовне, а на себя, что может наблюдаться при извращенном осмыслении социального образа жизни у интровертов, за отчуждением может следовать суицид, так как обвиняется субъектом в данном случае он сам. При этом часто умертвлению подвергаются также и дети и остальные члены семьи. Называя выше обозначенные варианты отчуждённого поведения патологией, патологическим следует именовать и вызывающий отчуждение человека, а также чувство вины образ жизни. Здоровый образ жизни в этом свете выглядит противоположностью  патогенного, болезнетворного образа жизни .
         Называя здоровый образ жизни деятельностью, направленной на сохранение и развитие жизни, бытия и считая, что понятие «здоровье» не может быть раскрыто без противопоставления его понятию «болезнь», патологическим образом жизни следует считать деятельность, сознательно и неосознанно направленную против сохранения и развития жизни.
         Следует заметить, деятельный  подход в анализе образа жизни  не исключает других. Кроме того, сама деятельность может рассматриваться как составная часть и действительности и её отражения, то есть двухсторнне: и объективно и субъективно. Признавая влияние деятельности на объективную действительность, легко связать их функционально, заметя, что активность деятельности предопределяет зависимость от неё целенаправленных изменений объективной действительности. Активность указывает на здоровье деятелей, производителей социальной жизни, на способность их трудиться, в том числе, делать открытия, шагать в ногу со временем.
         Относя трудоспособность к социальному здоровью, жизнеспособность можно отнести к биологическому здоровью, хотя есть жизнь биологическая и есть жизнь социальная - две стадии развития (эволюции) жизни на Земле. Первая стадия началась с явления воспроизведения себе подобных. Вторая стадия началась с явления общественного воспроизводства. Когда первая стадия перешла во вторую, воспроизведение себе подобных социально детерминировалось. Оно превратилось в производство человека. Труд сделал воспроизведение воспроизводством.  Распространение труда на репродуктивную сферу жизни позволило сформироваться трудовому, суррогатному материнству. Вмешательство человека в естественное течение репродуктивного процесса - искусственное прерывание беременности, использование контрацептивных средств, запрет на кровосмешение - указывает на активность его жизнедеятельности, на то, что репродуктивная  жизнь стала репродуктивной деятельностью. Естественное регулирование репродуктивного процесса стало меняться на его управление, которое включает в себя предвидение и предупреждение – профилактику нежелательных результатов течения естественных процессов. Научившись планировать беременность и роды, человечество сумело  управлять рождаемостью на уровне  отдельных семей. Знания и умение оказались орудием воли женщин. Но это не значит, что на волю женщин перестала оказывать влияние (давление) общественная власть, ее институты: мирские и религиозные. Управленческий труд в репродуктивной сфере – это не только материнский труд. 
         То, что зачатие, вынашивание беременности, роды, вскармливание и уход за детьми - это труд, открылось недавно, с появлением рынка таких репродуктивных услуг, как экстракорпоральное оплодотворение и суррогатное материнство. Наём суррогатных матерей открыл глаза на материнство как на профессию. И  кто бы как не возражал против этого или не пытался умалчивать, появление наёмного суррогатного – профессионального - материнства есть свершившийся факт. К этому факту долго шла социальная жизнь, меняя свой образ, начав с примитивного, дикого образа. Этот факт - факт бытия, но не общественного сознания, поскольку он ещё до конца не понят из-за нежелания элит его принять и изменить систему своих взглядов на общество. Рутина и инертность мышления мешает ей по-новому взглянуть на общественную жизнь, её образ. А ведь вслед за научно-технической  революцией (НТР) пришла потребность в высококвалифицированной, умственно высокоразвитой рабочей силе. Кто будет производить, кто возьмёт на себя затраты на производство этой рабочей силы? Вот в чём вопрос. Думается, не каждая многодетная и среднедетная семья способна выходить, вырастить и дать высшее, в лучшем смысле этого слова, образование своим детям. НТР изменила жизнь, создала предпосылки формирования постиндустриального, информационного её образа. Реализация этого образа во многом зависит от социального менеджмента, от того, смогут ли управленцы предвосхитить социальный процесс, историю и не  станут ли тормозом на этом пути, ведя  общество к внутреннему конфликту.
         В общем, считая, что НТР сформировала потребность общества в высококвалифицированной рабочей силе, и, относя мать к репродуктивной рабочей силе, следует по-новому взглянуть на подготовку молодых женщин к материнству. Однако одним обучением дело здесь не может ограничиться, так как нужна высокая жизнеспособность, крепкое биологическое здоровье женщин, которое зависит от истории жизни каждой роженицы, начиная от зачатия. Если зачатие было порочным, а экология внутриутробной жизни плода желала лучшего, то вряд ли  последующая жизнь новорождённого могла нейтрализовать отрицательные последствия предыдущей жизни. Запустив раз порочный круг воспроизведения, можно бесконечно долго пожинать его плоды.  Из поколения в поколение он станет преследовать данный человеческий род, как злой рок. Чем больше семейных пар будет вовлечено в порочное воспроизведение себе подобных, тем слабее будет нация, следовательно, национальное правовое государство. Придёт вызов, и оно не сможет защититься.
         Итак, качество жизни зависит от здоровья населения, а его здоровье - от того, как оно относится к нему, следовательно, к себе: насколько активно оно станет защищать свою жизнь.  Пренебрежительное отношение к жизни, здоровью, как известно, вытекает из принятой системы ценностей и проявляется в социально детерминированном стереотипе поведения индивидов. Так употребление  алкогольных напитков, например, вошло в культуру. Сформировалась алкогольная традиция, переломить которую крайне трудно. Употребление алкогольных напитков может привести к злоупотреблению ими и угрозе жизни, здоровью не только самого алкоголика. Пьяный за рулём – источник повышенной опасности на дороге.
         Однако речь мы ведем не просто об алкоголизме и, в частности, его влиянии на потомство, а об охране воспроизводства населения, в которое входит борьба с алкоголизмом и пьянством. Ведь от врожденного здоровья зависит способность к труду - трудоспособность или социальное здоровье, приобретаемое в процессе трудового обучения, следовательно, при получении профессионального и общего образования. Известно, что имбицил, идиот или врождённый урод не может служить опорой и надеждой  нации в деле её процветания. Предупреждение врождённых пороков развития и таким образом порочного зачатия, а также внутриутробных заболеваний и родового травматизма – вот в чём задача современного общества.  Нужно вести борьбу за качество здоровья новорождённых, значит, за здоровое зачатие, за экологию внутриутробной жизни, следовательно, за здоровье родителей будущего ребёнка. Нужно повысить ответственность родителей за будущее поколение, обновление жизни. Качество жизни не должно приводить к биологическому регрессу
         Социальный прогресс не должен вести к биологическому регрессу человечества, к тому парадоксу, который наблюдается в постиндустриальных, информационных обществах с их так называемым «вторым демографическим переходом». Он, социальный прогресс, должен адекватно изменить стратифицированное общественное сознание, чего пока не случается. Войны - тому доказательство. До сознания элит никак не доходит мысль, что самовозрастание стоимости средств или условий существования приводит к относительному удорожанию жизни масс наёмного труда, сужению социально-экологической  ёмкости жизненного пространства для них и биологическому регрессу, выражаемому в преобладании смертности над рождаемостью в этих слоях.
         Если доля низкооплачиваемых наёмных работников составляет более одной трети трудоспособного населения, стратификационная депопуляция перерастает в общенациональную. Некогда рабы, составляющие более трети населения рабовладельческих обществ, не обеспечивали воспроизводства рабской  рабочей силы, чем обуславливали необходимость ведения захватнических войн. В современных условиях потребность в дешёвой рабочей силе удовлетворяется за счёт миграции населения из слабо развитых «бедных стран» в развитые «богатые страны». При этом «бедные», развивающиеся и испытывающие «демографический взрыв» страны рады инвестировать человеческим капиталом «богатые», развитые  и испытывающие депопуляцию страны. Ведь отсутствие контроля над рождаемостью там грозит голодом.
         С объективной точки зрения, капитал в виде рабочих рук устремляется в условия максимального его самовозрастания сам собой, независимо от сознания, что выглядит довольно нелепо с субъективной стороны. Ведь если деперсонализованно данный капитал - товар, то персонифицировано – это рабочие, люди разных профессий, призводство которых затратно. Рабочий человек олицетворяет вложения в его воспитание, общее и профессиональное образование и ту  отдачу в виде  продуктов труда, прибыль от которых указывает  на то, представляет из себя рабочая сила «человеческий капитал», или нет.
         В общей массе можно говорить об эффективности производства человека, рабочей силы, следовательно, об экономической стороне жизни, жизнедеятельности. Чем выше трудоспособность, т.е. качество социального здоровья человека, тем эффективнее его жизнедеятельность, тем больше он производит материальных ценностей, если работает в сфере производства средств существования.
         Поскольку выделение труда по производству человека в самостоятельную сферу не завершено, затраты  детородного производства не особенно учитываются. Неизвестны по этой причине и затраты, необходимые, как для воспроизводства всего населения, так и одного отдельного человека. Всё производство детей отдано на откуп семье, которая из патриархальной многодетной превратилась в эгалитарную, нуклеарную малодетную семью в цивилизованных условиях. Индустриализация сферы производства средств существования повлияла на развитие семьи, но изменила её не настолько, чтобы можно было сказать о промышленном производстве человека. Пока что репродуктивная индустрия через центры ЭКО и суррогатного материнства только складывается и есть все предпосылки для появления индустриального перехода в сфере воспроизводства населения.         
         В целом следует  сказать, что не за горами промышленная революция, новый технологический уклад в сфере воспроизводства населения.

5. Управление  производством   человека.

         Прежде, чем говорить об управлении производством человека, надо посмотреть на то, что есть человек и откуда он взялся.
         Согласно религиозным представлениям, человек не возник сам собой, а был сотворён Творцом из праха, в одном случае, и произведён на свет (рождён) от Духа, в другом. Два эти монистичных религиозных подхода к происхождению человека породили религиозный дуализм, выражающийся, в частности, идей  единства  двух  естеств в одном лице.
         Современный научный взгляд на происхождение человека также страдает скрытым дуализмом, поскольку на человека смотрят как на биосоциальное существо. Поиск ископаемых предков человека, связующего звена между животными и людьми (между антропопитеком и питекантропом)  указывает именно на этот момент. В то же время, если одни считают, что человек – плод эволюции жизни, животного мира, то другие утверждают: труд создал человека, он - социальное животное.
         Надо сказать, дуализм антропогенеза создаёт проблему, решаемую через разведение понятий «социальное животное» и «биологическое животное», «биосфера» и «ноосфера», «жизнь» и «дух». Данное разведение позволяет обозначить эти понятия как тезис и антитеза, которые сводятся воедино через синтез. Появляется термин «двуединость» как единство двух естеств в одном лице. Но если человек заявит: «Я есть жизнь и дух», тем самым он не только соединит в себе их как явления, но противопоставит себя миру физическому, можно сказать, праху, в который превращается после смерти человеческое тело. Превращение человеческого тела в прах позволяет думать, что человек «взят из праха». В антропогенез появляется третий корень, а с ним его триединость.               
           Не философствуя долго о триедином происхождении человека и о единстве трёх естеств в одном лице, следует указать на то, что рождение человека в наше время обозначается как «произведение на свет ребёнка». А между тем, на этом явлении сотворение человека не заканчивается. Биологический онтогенез дополняется социогенезом, воспитанием, общим  и профессиональным образованием. Ведь человек в отличие от животного должен уметь трудится. Из этого следует, что «произведение на свет ребёнка» это процесс не воспроизведения себе подобных, размножения, а воспроизводства. Этот процесс обслуживается институтом здравоохранения, и он социально детерминирован, освещён научной мыслью. Кроме того, рождение ребёнка планируется. Незапланированная беременность в наше время рассматривается как результат небезопасного секса, нарушение правил полового поведения, предохранения.
         В общем, обращаясь к истории развития человека, евгенике, контролю над рождаемостью, планированию семьи, следует сказать о том, что в явлении воспроизводства населения должен присутствовать элемент управления.
         Управление как вид человеческой деятельности возникло давно, можно сказать, вместе с появлением труда, если управление, считать неотъемлемым элементом последнего. Выделение управления в самостоятельный вид деятельности связано с разделением труда и его развитием. Как известно, изучение разделения труда велось в основном в  сфере материального производства, поэтому не сразу был замечен более глобальный масштаб этого явления. Ф. Энгельс, как нам кажется, первым указал на данное упущение. Ведь в разделении производства жизни на производство средств существования и производство человека вполне ясно проступает разделение синкретичного вначале труда, следовательно, разделение управления
         Справедливости ради, надо сказать, в примитивных обществах жизнь была синкретичной. Тогда  человек ещё не основательно выделился  из «первой природы», и ритуалы его жизни ещё не подразделялись на хозяйственные, религиозные или духовные и семейные. Появление материального производства, его выделение путём отделения хозяйства от семьи, что произошло при распаде родоплеменной общины, знаменовало дифференциацию не только социальной жизни, но жизни в целом. Жизнь подразделилась на естественную и искусственную. Одна жизнь возникла объективно, вторая субъективно. Если первая воспроизводилась самостоятельно, независимо от человеческого сознания, мышления, то вторая была продуктом практической деятельности человека, его опережающего мышления.
         Человек делал открытия, изобретал, творил из «первой природы» нечто совершенно новое - культуру. Он преобразовывал первую природу во вторую и таким образом самого себя. Ведь в данный функциональный процесс человек был включён на правах активного фактора, начала. Вместе с тем его мысль не просто опережала естественные события, например, смену времён года, она была как бы продолжением их экстраполяции. 
         Своей историей человек продолжил эволюцию матери-природы. Он обнаружил в себе творческую силу. Она указала ему на то, что человек это божество, имеет божественное происхождение. Вначале эта мысль была оформлена в Священном писании, в словах: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь, как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно». Соглашаясь с этой мыслью, следует уточнить, что человек - бог не по происхождению, а по делам. Он - творец. Человек творит не только культуру, но и самого себя. При этом культура является средством его  самосотворения.   
         Сотворение  человека – это не только его образование. Даже относя к производству человека всю социальную сферу, нельзя сказать, что оно ограничивается ею одной. Скорее всего, все сферы производства жизни имеют отношение к производству человека. Например, распределение и потребление благ, значит, их производство не может быть оторвано от производства человека.
         Когда-то система образования была не светской, не государственной и частной, а церковной. Это обстоятельство указывает на участие церкви, духовной сферы общественной жизни в производстве человека. И оно в какой-то мере осуществляется  по сей день. Широкий подход к освещению производства человека позволяет сказать: воспроизводя себя, человек воспроизводит жизнь. Производство жизни есть способ его существования.
         Хотя всё это так, - материальное и духовное производство предназначено для существования человека, а не наоборот, - ко времени появления товарного общества произошёл переворот в системе значимости сфер производства жизни. В рабстве, крепостничестве, капитализме человек стал орудием производства средств существования не для себя. Рабы, крепостные, наёмные рабочие - сыны человечества - были принуждены творить мир и жизнь, которые не принадлежали им. Нарушался принцип человеческого триединства: жизнь и плоть отчуждались от духа. Используя  себя как Сына посланного Отцом сотворить новый мир, человечество раздваивалось и самоотчуждалось. Возникала проблема. Следовало восстанавливать единство Отца и Сына, преодолевать их самоотчуждение, а также отчуждение Сына, но не в природу, а от неё. Без единства ипостасей человечества творить мир, существовать становилось невозможно. Во время рабства рабы, например, бросали работать и начинали  жить грабежами.
         Из изложенного следует. Первое. Человечество существует для себя как отца, сына и мира. Второе. Существование это есть воспроизводство жизни и человека в трёх ипостасях. Нарушение ипостасного единства ведёт к кризису существования. Третье. Демографический и экономический кризисы - проявления кризиса производства жизни, существования. Четвёртое. Управление социальным существованием заключается в предупреждении вышеупомянутых кризисов. Оно должно базироваться на знании основополагающих принципов воспроизводства существования. Один из них гласит, что всё в мире взаимосвязано и взаимообусловлено. Вызов ведёт к ответу. Время бросать камни сменяется временем их собирать. После отчуждения наступает возвращение. Возникают и исчезают цивилизации и империи. За одним циклом существования номотетично следует, в общем, такой же и нет; не совсем такой, другой, идеографически новый. Так всё повторяется, и нет. Старая мировая гармония периодически сменяется относительно новой, указывающей на то, что гармония вообще не совершенна, не полна, не абсолютна и  не может быть завершена. Она всегда в той или иной мере несёт в себе элемент негармоничности, несбалансированности - излишек и (или) недостаток: нужду.
         Нужда в богатстве влечет рабовладельцев к излишеству, богатству, нужда рабов в средствах существования - к грабежам. Нужда вовлекает антагонистические классы в перманентный конфликт и, в конце концов, приводит к нарушению сложившегося социального равновесия. Попытки силового восстановления прежнего порядка (гармонии, динамического равновесия политических сил) довершают разрушение старой социальной системы и тем самым создают предпосылки для появления новой. При этом вместе со «старыми» классами исчезает их вражда. Устанавливается новая, феодально-крепостная, арендная система общественного воспроизводства, распространяемая на сферу производства средств существования и влияющая  на сферу производства человека, на попадающие под крепостное право семьи.
         Феодально-крепостная система, как известно, сменяется капиталистической системой, включающей в себя государственную и частную, буржуазную, подсистемы, рассматриваемые иногда как системные разновидности, как государственный капитализм и буржуазный капитализм. При этом изменение социальной структуры и социального состава вызывает изменение социального управления. В основе всех этих изменений лежит развитие способа производства жизни, в первую очередь, в материальной сфере.
         Понимая под способом производства не только методы соединения таких факторов производства, производительных сил, как предмет труда, рабочая сила и орудия (средства) труда, то есть не только методологию производственных отношений, но и методологию природопользования, отношения человека к природе, её ресурсам как предмету труда, о сущности развития способа необходимо сказать следующее.
         Используя диалектический подход в анализе развития способа производства жизни, связи факторов производства можно подразделить на те, что ведут производительные силы к внутреннему единству и на те, что разрывают его, вызывают противоречие. Единство факторов производства встречается в общинном натуральном хозяйстве, а также в частном натуральном хозяйстве - домохозяйстве, которое основано на частной собственности и свободном труде, имеющем только конкретно-особенную форму.
         Известно, что распад родовой (первобытной) общины на большие патриархальные семьи, а общинного натурального хозяйства на множество домохозяйств, указывает на появление конкретно-особенной формы труда, сменяющей абстрактно-всеобщую или общественную его форму. Дело в том, что общинная собственность на производительные силы сделала труд общим, имеющим только абстрактно-всеобщую форму. Поэтому двойственности труда в родовой общине не было, и не было противоречия между абстрактно-всеобщим трудом и конкретно-особенным трудом. Однако и при индивидуальном натуральном хозяйстве не было двойственности труда, так как не было общественной формы труда, а также рынка и товарооборота. Не было товарного производства.
         В общем, распад первобытной, родоплеменной общины связан с переходом от общинного натурального хозяйства к частному домохозяйству. В результате такого социального перехода происходит развитие способа производства жизни в материальной сфере, вызывая определённую реакцию со стороны сферы производства человека. Всеобщая или общественная (общинная) связь факторов производства меняется на индивидуальную, личную. Индивидуализм разрывает родовые, кровнородственные общественные связи и создаёт угрозу целостности общества. Общество представлено множеством разрозненных домохозяйств, больших патриархальных семей. Возникающее родовое отчуждение как вызов ведет к компенсаторному появлению сельских общин.
         Теперь следует сказать, что появление излишков и эквивалентного товарообмена превращает частные натуральные хозяйства (домохозяйства) в мелкотоварные хозяйства, существующие без рабов. Товарообмен скрепляет разрозненные частные натуральные хозяйства в одну общественную хозяйственную систему. В итоге нарождается новая всеобщая социальная связь. И она удерживается до тех пор, пока не появляется коммерческий расчёт, вытесняющий хозяйственный расчёт. Товарообмен становится не эквивалентным. Появляется погоня за выгодой, конкуренция, расслаивающая общество на бедных и богатых. Нищие начинают продавать детей в рабство. Рабочая сила вместе с человеком становится товаром. Возникает рабство. Многие домохозяйства становятся рабовладельческими. Это ведёт к укрупнению хозяйств. С укрупнением хозяйство отделяется от дома и часто  управляется не собственником, а поставленным или нанятым для этого физическим лицом - управляющим. Появляется менеджмент.
         Итак, с развитием частной собственности, товарообмена труд становится двойственным, и абстрактно-всеобщим и конкретно-особенным. Двойственность труда раскрывает его амбивалентность. Она проявляется в том, что труд есть и не есть конкретно-особенный, а также он есть и не есть общественный.
         Двойственность, антиномийный дуализм труда передаётся собственности, которая соединяет факторы производства, производительные силы. Собственность на  производительные силы есть их связь, без которой не может начаться процесс труда, производства, в результате которого появляются продукты, вещная форма труда.
         Получается, что собственность может быть двойственной. В этом случае она и конкретно-особенная и абстрактно-всеобщая, и та и та. Здесь имеет место конъюнкция, а не дизъюнкция, выбор или (либо) абстрактно-всеобщая, или (либо) конкретно-особенная форма собственности. Или та, или та. При конъюнкции используется союз «и», при дизъюнкции союз «или».
         Известно, что марксистский проект общества, а проектирование относится к управлению,  вобрал в себя общественную – абстрактно-всеобщую форму собственности, а буржуазный проект общества вобрал в себя частную – конкретно-особенную форму собственности. В борьбе коммунистов с буржуазией за установление формы собственности можно видеть выбор, дизъюнкцию. Если при формировании социального проекта использовать конъюнкцию, и общественную и частную формы собственности, проект окажется комбинированным. Во избежание классовой борьбы, создавать социальный проект надо на конъюнкции.
         Чтобы лучше понять суть конъюнкции, обозначим собственность как А, общественную её форму, как В и частную форму, как С. Теперь можно видеть, что, в одном случае, А есть Б, а в другом случае А есть С (А не есть Б). Поскольку при конъюнкции нельзя выбирать одно из двух, приходится говорить А есть и не есть Б, а также А есть и не есть С. Поскольку эти утверждения амбивалентны, они раскрывают амбивалентное мышление в основе конъюнкции.
         Амбивалентное мышление не приветствуется в философии. А без философии социальный проект не будет иметь классической формы. А ведь конъюнкция несёт утверждение, следовательно, опирается на апофатический метод, используемый в теософии, богословии. Он противоположен катофатическому методу, основанному на отрицании предикатов (определений), например, Бога. Бог, Абсолют в этом случае понимается, как не это и не это. В результате мысль приходит к тому, что за предикатами ничего нет. Бог объявляется непознаваемым, или трансцендентальным, потусторонним его определениям, предикатам.
         В диалектике Г.Гегеля можно обнаружить отрицание отрицания, двойную катофатику. В ней Абсолютная идея отрицается через отчуждение, затем идёт отрицание этого отрицания называемое «возвращением к себе иной». Так осуществляется развитие Абсолютной идеи или Духа.
         Считается, что К.Маркс поставил диалектику Гегеля «с головы на ноги». Развитие получила не Абсолютная идея, а природа, объективная реальность, также и социальная реальность, общество. В развитии общества выявлены ступени или общественно-экономические формации. Их пять. Они последовательно сменяют друг друга. И это объективный социально-исторический процесс, имеющий определённую логику. Логика состоит в том, что в основе общества последовательно меняются типы способа производства. Считается, что способ производства и его типы как бы возникли сами собой, их никто из людей не изобретал. Потому сам собой вслед за капитализмом должен был придти коммунизм, вначале его первая фаза – социализм.
         Следует отметить, вторая фаза коммунизма, как предрекал К.Маркс, не наступила, а к концу ХХ столетия нарушилась последовательность смены формаций. В СССР и других соцстранах социализм сменился капитализмом. История пошла вспять. В результате возник кризис марксизма – составной части социального проекта под названием государственный коммунизм.
         После падения социализма капиталистическую систему с новой силой начали сотрясать экономические кризисы, приводящие к политическим кризисам. Поиск выхода из перманентного волнообразного капиталистического кризиса потребовал системного анализа, так называемых исходных данных – первой фазы социального управления. В процессе анализа так называемая проблемная ситуация должна переводиться в научную проблему, вскрывающую основное противоречие, которое следует исключить.
         Беда такого анализа состоит в том, что на противоречии базируется диалектика, следовательно, социальное развитие. И если противоречие удалить, исчезнет развитие. Противоречие заключено в антиномийной двойственности труда и собственности. Труд и собственность должны быть одновременно и абстрактно-всеобщими и конкретно-особенными. То есть не следует выбирать, либо общественную форму собственности, либо частную форму собственности, а надо и ту и другую. И таким образом следует делать предпочтение не дизъюнкции, а конъюнкции, следовательно, амбивалентной катофатике как методологии. Тем не менее, история свидетельствует, что этого не происходит. Амбивалентное мышление не используется в методологии социального проектирования. Попытка конвергенции капитализма и социализма закончилась неудачей, так как основатели проекта не нашли необходимой методологии, так как их мышление использовало только традиционную логику.
         За проектированием идёт социальное строительство, затем контроль и санкции, если есть нарушения при воспроизводстве типа общества, определённого проектом. Санкции, которые применяет США и ЕС по отношению к Российской Федерации в конце второго десятилетия ХХI века не имеют никакого отношения к нарушению воспроизведения в России капитализма буржуазного типа. Это просто средства конкурентной борьбы, вызываемой законом стоимости, погоней за прибылью. Конкуренция – признак капитализма и вообще товарного общества, в котором имеет место не хозяйственный, а коммерческий расчёт.
         Классический социальный проект имеет три источника и три составных части. Он охватывает не только сферу материального производства, но и социальную сферу, сферу производства человека. При этом желательно, чтобы тип способа производства средств существования, материальных благ соответствовал типу способа производства человека. Так при капитализме и материальное производство, и производство человека должны основываться на капиталистическом типе способа производства. То есть репродуктивный труд должен быть двойственным, и общественным и конкретным, что возможно при существовании развитого рынка репродуктивных услуг и госзаказа. Государственный заказ связан с контрактной формой репродуктивного труда. Ничего этого до сих пор нет. Значит, нет должного управления процессом воспроизводства населения. Материнский капитал это не вознаграждение за репродуктивный труд, поэтому к управлению никакого отношения не имеет.
         Также необходимо сказать, что обычаи, раскрывающие древнюю половую культуру как средство регулирования воспроизводства населения, религиозные запреты давно устарели. Планирование семьи это всего лишь пропаганда контрацепции, абортов в целях борьбы с перенаселением. Мальтузианство состоит в подавлении полового инстинкта. Материнский капитал это материальная помощь. Вот и весь перечень средств, которые к управлению воспроизводством населения отнести довольно трудно. Ведь синоним производства труд. В данном случае это не только репродуктивный, но педагогический и медицинский труд.
         В истории известны следующие формы труда, отвечающие особенностям формаций. Это свободный труд, рабский труд, крепостной труд и наёмный труд. Наём – признак капиталистического общества. Он предполагает не координацию, а субординацию, следовательно, управление кадрами в менеджменте. И вот когда государство создаст трудовую армию из здоровых женщин фертильного возраста на контрактной основе, тогда оно и сможет управлять рождаемостью. Педагоги и медики давно уже в системе государственного найма. 
         Исследуя феномен рождаемости - поточного появления (произведения) детей на свет - а также управление им, следует вначале определиться с социальными институтами, которые обслуживают процесс удовлетворения потребности  населения, государства, и общества в продолжении рода, в детях.
         Первым из таких институтов является здравоохранение. Ведь при бесплодии мужчины и женщины обращаются к сексопатологу, андрологу и гинекологу, в центры экстракорпорального оплодотворения. Кроме того, наблюдение за протеканием беременности женщин, родовспоможение также осуществляется специализированными учреждениями здравоохранения. Второй, не менее значимый, институт воспроизводства населения, сохранения рода - это семья. Здесь планируется и осуществляется, если этому ничто не мешает, продолжение рода.  Поскольку планирование – функция управления, семью следует отнести к первому уровню управления воспроизводством населения, где расположены ячейки общества. Второй уровень управления обнаружить сложнее, т.к. он должен располагаться над институтами семьи, образования, здравоохранения и даже церкви участвующей в духовном производстве человека. И этот институт – государство.
         На государственной службе находятся должностные лица. От отношения этих лиц к демографическим проблемам зависят особенности принимаемых ими решений. Их решения – инструмент управления.
         Отношение государственных лиц к воспроизведению населения во многом зависит от их мировоззрения, формируемого в процессе развития личности в системе образования. Мировоззрение может носить классовый характер. Важно также консерватором, или реформатором является государственный муж. 
         Излишний консерватизм может негативно отражаться на управлении. Так, например, давно следует заметить возникновение экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства и адекватно оценить эти явления. Возможно, они указывают не только на развитие научной  мысли в области здравоохранения, но и на влияние этой мысли на эволюцию репродуктивного сознание низов. Низы, начав пользоваться новыми репродуктивными услугами, формируют рынок репродуктивных услуг, цивилизованность которого зависит от устанавливаемых правил. И если официальные власти запоздают, их установят криминальные  структуры. Чтобы этого не случилось, управленец должен быть своевременным. Он должен быстро смекнуть, не то, что нужно ожидать от нового явления, а как его использовать в благих целях.
         Видя в экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) только средство от бесплодия, а в суррогатном материнстве - только  средство избегания хронических выкидышей, мысля узко, невозможно обнаружить проникновение в репродуктивную область сферы производства человека новых производственных и трудовых отношений. А ведь появление частных центров ЭКО указывает на развитие  частной  собственности, товарного производства и наемного труда там, где вплоть до XXI века имел место  только натурально - хозяйственный  способ производства. Натуральное хозяйство, став из общинного семейным, не позволяло формироваться коммерческим предприятиям и рынку репродуктивных услуг в сфере производства человека.
         Новое время начало всё менять. Наём раздвинул границы  возможного. Произведение на свет детей стало не только личным, но и частным делом. Оно коммерциализировалось. С коммерцией появился расчёт, стремительно начала развиваться экономика данного вида производства. Она позволила оценивать его эффективность на уровне отдельного, частного предприятия и сети таких учреждений, основанных на частной, муниципальной и федеральной собственности. Включённость этой сети в более широкую сеть учреждений по воспитанию и уходу за детьми – домов малютки, детдомов, школ-интернатов и т.п. – открывает то, что современное общественное производство населения, демографическое хозяйство делится  на сектора: государственный, муниципальный, частный и семейный. Если первые два сектора удовлетворяют одну только общественную потребность в детях, то последний сектор - исключительно личную потребность. 
         Частный сектор способен удовлетворять обе потребности, имея два источника финансирования - личные сбережения граждан и государственные инвестиции, вливания при госзаказе. Тем не менее, перебиваясь, так сказать, случайными заказами, он не может поставить дело на поток. Кроме того, государственное управление рождаемостью в данном случае скатывается на частный менеджмент. Государству, заинтересованному в управлении рождаемостью нужна целостная, а не разорванная система производства человека. И демократия не исключает возможности её создания. Главное - чтобы сохранился при этом массовый заказ. Он раскрывает требование к качеству продукции, которой, в экономическом плане, является рабочая сила или трудоспособность, социальное здоровье и связанное с ним биологическое здоровье, жизнеспособность населения: его конкурентоспособность, пассионарность - готовность к ответу на любой вызов.
         Качество продукции детородного производства - здоровье новорождённых - зависит также и от научного подхода к этому делу. Ведь оно должно быть высокотехнологичным. Современность зданий, сооружений, медицинской техники, обслуживающего персонала - не единственное требование к данному производству. К суррогатным и единокровным «мамашам» также должны предъявляться научно разработанные  требования. Нельзя так же оставлять в стороне поведение и здоровье «папаш» будущих и существующих детей.
         Проще говоря, система производства человека должна быть тщательно продумана, что не исключает её дальнейшего совершенствования в процессе работы. Однако самым главным, на наш взгляд, является заинтересованность государства не только в управлении, но и в самом воспроизводстве населения. Например, в суженном типе воспроизводства населения, как оказалось, заинтересованы государства Евросоюза и США. Там имеет место демократия, отнюдь, не та, что была, скажем, в СССР. Это не пролетарская, а буржуазная демократия.
         В СССР стремились сформировать у рабочего человека всесторонне развитую личность. В странах буржуазной демократии стремятся автоматизировать материальное производство и рабочих заменить роботами. Когда рабочего класса не станет, народом окажется только буржуазия, заинтересованная в долголетии и может быть даже в бессмертии. Поэтому писать о становлении производства человека, населения капиталистическим, а также о его капитализации имеет смысл только для государственного капитализма, или государства, имеющего свой сектор экономики. Это ещё и потому, что у буржуазно-демократических государств мал бюджет, формируемый из налогов, от которых убегает буржуазия.
         Государство может производить человеческий капитал для себя. Это капитализация будущего. Ведь когда человек становится трудоспособным и высококвалифицированным нужно не менее 22 лет. Если государство финансирует производство человека, он, как продукт труда становится собственностью государства и поэтому не может уехать из страны, не вернув государству затраты с процентами.
         Производством человеческого капитала может осуществляться системой государственных предприятий, а также частным сектором. Договора государства с отдельными семьями - то, что для этого необходимо. Ну а, в общем, следует сказать, будущее есть только у здоровой нации. За здоровье нации отвечает государство.

Заключение.

         С некоторых пор человечество не перестаёт волновать проблема соответствия  численности населения земного шара его экологической  ёмкости, то есть проблема  перенаселения. Решая её путём «контроля над рождаемостью» и «планирования семьи», общество сознательно стало вмешиваться в объективно идущий процесс естественного движения населения, объясняя вмешательство стремлением «улучшить человеческую породу», или качество рождаемости.
         Рассматривая  данное вмешательство как систему мер по уменьшению  врождённой патологии, вызванной мутациями и внутриутробными болезнями человеческого плода, следует позитивно отнестись к этой системе, заметя, что от врождённого здоровья  зависит обучаемость детей труду, а в последующем – трудоспособность и конкурентоспособность наций.
         Будет общество передовым или отсталым – вопрос, который решается в борьбе нового со старым. Новации поднимают интеллектуальный уровень трудящихся, если те способны овладеть ими. В определённом смысле новации формируют интеллектуальный вызов, ответом на который могут стать, например, культурная, или научно-техническая революции. Приводящий к научно-технической революции, новому технологическому укладу вызов готовится предыдущим ходом истории, когда складываются не только исторические, но и научные предпосылки формирования нового будущего. Если народ имеет  новаторов  и обеспечивает их всем необходимым для прорыва в будущее, а также способен оценить их труд и, что очень важно, дать новым идеям, открытиям жизнь, он никогда  не отстанет от времени.
         В наши дни открытия  совершаются  в разных  частях  света, и между народами  идёт активный обмен достижениями. За счёт этого отсталые общества, народы, нации подтягиваются к передовым. Границы между ними стираются. И многим кажется, что мешающие дружбе народов расовые  и национальные предрассудки – это пережитки прошлого. Тем не менее, идущие геополитические, демографические и культурные процессы указывают  на потребность народов  в сохранения  своей национальной, точнее, национально-исторической, культурной особенности.
         Поскольку в наши дни  большую значимость  приобрела проблема воспроизводства населения не только  в России, но и во всём мире, ей, а проблеме рождаемости - особенно  и посвящено  данное монографическое исследование.  В своей работе автор предложил рассматривать  развитие  репродуктивного производства  в контексте смены его способа, что по-новому освещает суть демографических переходов и позволяет понять  эволюционную суть суррогатного материнства и экстракорпорального оплодотворения, а также расширяет возможности  управления данной областью жизни.

Список литературы
 
1. Акимова Т.А. Теория организации: Учебное  пособие  для  вузов.- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003
2. Баканов А.А.  Мальтус Томас Роберт // Социология: Энциклопедия.- Мн.: Книжный Дом,2003
3. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной  собственности и государства.- К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-е изд. Т. 21.- М.: Политиздат, 1961.-745с.
4. Кохановский В.П., Золотухина  Е.В., Лешкевич Т.Т., Фатхи Т.Б. Философия для аспирантов: Учебное пособие. Изд. 2-е – Ростов  на Дону: «Феникс», 2003
5. Галецкий В. Демографический переход и демографический взрыв.- http: //www. krugosvet.ru/ articles/ 104/1010477/1010477 al.htm, 25.01.2008
6. Аристотель. Соч. в 4-х Т., Т.4.- М.: Мысль, 1984
7. Сексология. Энциклопедический справочник по сексологии и смежным областям.- Мн.: « Белорусская энцыклопедия им. П.Бровки», 1993
8. Белая раса в Европе стремительно исчезает.- http: // www.lsg.ru/ index.php? page = demography & art = 2066, 06.12/2007
9. По мнению экспертов, высокая рождаемость в России сохраняется только в религиозных семьях.- http: \\ www. patriarchia.ru\ db\ text\ 269757. html, 07.11.2007
10. Кочевые родовые общины - в законные рамки.- http: \\ il- tumen. sakha.ru\ ? id = 84 52& y = 2005 & m= 11, 20.02.2008
11.   Каменный век.- http: \\ www. bse.sci- lib. com\ article 058214 html, 20.02.2008
12. Фредерик У.Т. Принципы научного менеджмента.- http: \\ www. humans. ru\ humans \ 102547, 18.02. 2008
13. Маркс К. Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии: М.: Политиздат, 1968
14. Евгеника.- http:// www. krugosvet.ru \ articles\ 34\ 1003418 al. html, 08.11.2007
15. Дольник В.Р. Существуют ли биологические механизмы регуляции численности людей.- file: \\ Z : \\ Отдел % 20 науки % 20  СГА\ ВАК\ Экология/ Vivos % 20 Voco % 20 B…, 07.12.2007
16. Маркова Н.Е. Из истории планирования семьи.- http: \\ www.ru – komitet.ru\ s- i – d\ Plan – Markova. htm, 24.12.2007
17. Экология. Юнита 2 .- М.: изд-во СГА, 2004
18. Информационно- развлекательная газета « Вирджиния Марий-Эл».- http: www. Virginia.ru\ gazeta \ pape. cgi? a = 22- 2002& 0 = 23998, 08. 11. 2007
19. Медведева И., Шишова Т. Демографическая война против России.- http: \\ lib. eparhia- saratov.ru\ books \ 12 m \ medvedeva- shishova\ dontgivelirth\ 4. html, 21.02. 2008
20. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные соч. В 9 т. Т.7.- М.: Политиздат, 1987
21. Бор М.З. История мировой экономики: конспект лекций.- М.: Изд-во «Дело и Сервис», 1998
22. Михеева А.Р. Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты. Учебное пособие.- http:// www. genderstudients. Info\ social\ s 08. php, 26.02.2008
23. Ветхий Завет/ Библия.- М.: Российское библейское общество, 1998
24. Йонас Г. Гностицизм.- СПб.: Лань, 1998
25. Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии.- М.: ВАДОС, Русский Двор, 1997
26. В США обнародовали статистику смертности за 2004год.-http://www.mt&.ru/?action=news-view&id=58
27. Фуко М. История безумия в классическую эпоху.- Спб.: Университетская книга, 1997
28. Философский энциклопедический словарь.- М.: Сов. Энциклопедия, 1983
29. В Мексике  уровень миграции в США превысил смертность.- http: \\ www. novohol.ru\ article 20563. html, 08.11.2007
30. Тойнби А. Постижение истории.- М.: Прогресс, 1991
31. Мазаник М.Н. Прогнозирование\\ Социология: Энциклопедия.- Мн.: Книжный Дом, 2003
32. Мазаник М.Н. Футурология\\ Социология: Энциклопедия.- Мн.: Книжный Дом, 2003
33. Штейнер Р. Мистерии древности и христианство.- М.: Духовное знание, 1990
34. Жизнь после смерти.- М.: Советский писатель, 1990
35. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство: Сочинения.- М.: ЭКСМО- Пресс, « Фолио», 1998
36. Помогайбо А.А. Тайны великих озарений.- М.: Вече, 2001
37. Горбовский А. Колдуны, целители, пророки.- М.: Мысль, 1993
38. Гуревич М.О. Серейский М.Я. Учебник психиатрии. М.: Медгиз, 1946
39. Советский энциклопедический словарь.- М.: Сов. Энциклопедия, 1983
40. Евсюков В.В. Мифы о вселенной.- Новосибирск: Наука, 1988
41. Коршунов Г.П. Миф.\\ Социология. Энциклопедия.- Мн.: Книжный Дом, 2003
42. Жариков Н.М. Тюльпин Ю.Г. Психиатрия: Учебник.- М.: Медицина, 2002
43. Ганнушкин П.Б. Особенности эмоционально-волевой сферы при психопатиях\\ Психология эмоций. Тексты\ под редакцией В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гипперейтера.- М.: Изд-во Московского университета, 1984
44. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли.- М.: ТОО Мишель и К, 1979
45. Степанов С.С. Популярная психологическая энциклопедия.- М.: Эксмо, 2005
46. Пайпс Р. Русская революция. II ч.- М.: РОССПЭН, 1994
47. Липинская Я. Марциняк М. Мифология Древнего Египта.- М.: Искусство, 1983
48. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. – М.: Политиздат, 1974
49. История теоретической социологии. В 4-х т. Т.1.\ отв. ред. Ю.Н. Давыдов.- М.: « Канон +», 2002
50. Павлов И.П. Проба физиологического понимания навязчивого невроза и паранойи\\ Рефлекс свободы.- Спб.: Питер, 2001
51. Павлов И.П. Рефлекс цели\\ Рефлекс свободы.- Спб.: Питер, 2001
52. Философский энциклопедический словарь.- М.: Сов. Энциклопедия, 1983
53. Кон И.С. Введение в сексологию.- М.: Медицина, 1988
54. Курс ботаники.- М.: Государственное учебно- педагогическое издательство, 1936
55. Словарь понятий и терминов.- http: \\ www. internet- school.ru\ Enc. ashx ? intem= 2368, 26.11.2007
56. Суханова Л.П., Глушенкова В.А. Эволюция репродуктивного процесса в России в переходный период (с позиции охраны материнства и детства)
57. Марусина Е. Россияне вымирают из-за бесплодия и абортов.- http: \\ www. utro .ru\ articles\ 2005\ 08\ 23\ 470519. shtml, 24.04.2008
58. Постоянное население по возрастным группам.- http: \\ dmo.econ. msu.ru\ demografia\ Demografie\ Population\ Structure\ P_ Som . htm, 24.04.2008
59. Ломброзо Ч. Женщина преступница и проститутка\\ Гениальность и помещательство.- Харьков: Изд-во « Фолио», 1988
60. Вагнер В.А. Генезис и эволюция полового инстинкта у животных и человека.- http: \\ www. ethology. ru\librari\ ? id = 146, 25.03.2008
61. Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед.- М.: Вагриус, 1996
62. Иванова Е.Н. Продолжая летопись предков (записки коми правозащитницы).- Сыктывкар: ООО Типография Полиграф Сервис, 2008
63. Фырнин М. Не таёжный тупик, а духовный путь Лыковых.- http: \\ www. bibliotekar.ru\ chip\ 1295-26.htm, 04.05.2008
64. Википедия.- http:// wikipedia.org\ wiki, 05.05.2008
65. Выживание. Ведение натурального хозяйства и создание самодостаточных экопоселений в экстремальных условиях.- http:// www. agion-oros. orthodoxy. ru\ gos 90\ vyzhivl. htm, 04.05.2008
66. Горянин А. Мифическая община и реальная собственность.- http: \\ www. strana-oz.ru\ ? numid = 30 & article = 1283, 7.05.2008
67. Тойнби А.Дж. Постижение истории.- М.: Прогресс, 1991
68. Сяопин Д. Основные вопросы современного Китая.- М.: Политиздат, 1988
69. Капица С.П. Демографическая революция и Россия \\ Мир и Согласие. 2007. № 4, с.3-28
70. Бейджент М., Ли Р. Эликсир и камень.- М.: Изд-во Эксмо, 2004