Есть ли в транзисторе дырка? Из серии Невыдуманные

      
  Начало моей службы совпало с временем технической революции в области совсем ещё юной на то время отрасли, которая именуется сейчас электроникой. В первую очередь это коснулось ракетно-ядерной техники, в которой мне посчастливилось начать свою инженерную деятельность. Конечно, это совсем не та техника, которая используется сейчас: другая элементная база, другие технологии. Но именно она явилась базой для следующей технической революции – цифровой. А в то время всё строилось на электронных лампах, резисторах, конденсаторах и первых полупроводниках. Вся эта новейшая техника требовала от людей, её эксплуатирующих, соответствующего образования. А вот в этом вопросе как раз было много проблем: значительная часть офицеров-техников не имела соответствующей подготовки, что создавало большие проблемы. Ещё хуже обстояло дело с операторами систем, которыми являлись солдаты срочной службы (в то время продолжительность службы составляла 3 года). Только считанные из них имели семиклассное образование. А ведь для проведения еженедельных регламентных (профилактических) работ необходимо было пользоваться толстенными инструкциями, содержащими по 70-80 пунктов. Справедливости ради надо сказать, что через 2-3 призыва контингент значительно улучшился. Но на первых порах происходили различные анекдотичные случаи. Мы старались не смеяться, чтобы не обижать людей, но в мифологии эти эпизоды остались. Это рассказ не о технике, хотя людям, с ней не связанным, сложно будет понять описанное ниже, а о людях и событиях.
  Сидит в кабине «У» старший техник Дима Горбачёв, ищет неисправность. Понадобился паяльник, а свой неисправен. Дима посылает своего оператора в кабину «П» за паяльником. Кабина «П» - это радиолокатор, на крыше которого расположены антенны. Во время боевой работы кабина вращается вокруг своей оси, следя за целями. Прямо сказочная избушка на курьих ножках. Дверь в кабину расположена высоко, на высоте около полутора метров. Поэтому перед ней всегда есть самодельный деревянный трап. Прошло небольшое время. Оператор возвращается в кабину «У» и молча садится на своё место.  Горбачёв видит, что Булыгин (оператор) сидит  в кабине.
- Паяльник принёс?
- Нет, - отвечает Булыгин.
- Так что сидишь? А ну, бегом!
Булыгин возвращается опять пустой, без паяльника. Горбачёв начинает закипать:
-  В чём дело?
  Булыгин мнётся, потом отвечает неуверенно:
- Там закрыто, нет двери.
- Что за чушь ты несёшь? – уже орёт Горбачёв. – А ну пойдём! – и первым выскакивает на улицу.
  Действительно, трап стоит перед глухой стенкой кабины. Двери нет. Оказывается, техник кабины, настраивая привода вращения кабины в ручном режиме, развернул её на 180 градусов. Диме сразу всё стало ясно, но Булыгин-то не знал, что кабина вращается, он всегда видел её только в одном положении. До конца службы его подначивали, что не смог найти вход в кабину. Но Булыгин был молодым солдатом, ему простительно.
  А вот техник СВК (системы выработки команд) Валя Березин позвал меня помочь ему с устранением неисправности. Помог. Неисправна электронная лампа 6Н2П, двойной триод. Валя аккуратно заворачивает её и прячет.
- Валя, ты что делаешь, она же неисправна, выбрось её, - говорю.
- Но ты же сказал, что в ней неисправен  только один триод. А второй-то исправен, - отвечает.
  Дело в том, что по ходу устранения неисправностей я всегда старался объяснять принципы работы аппаратуры и причины, приводящие к неисправности. Занимался просветительской деятельностью. Я и объяснил Березину, что в одном из триодов произошло замыкание сетки на катод, из-за чего она не может нормально функционировать. Но Валина хозяйственная натура не позволяет ему выбросить добро. Все мои объяснения того, что дальнейшее использование этой лампы невозможно, привели к тому, что в конце концов он сказал:
- Я всё понял, но на всякий случай я её выбрасывать не буду.
  А вот ещё один показательный эпизод из тех времён. Иду я с СНР на обед и вижу, что около пусковой установки энергично жестикулируя руками, спорят командир стартового взвода (кажется, Сахаров) и наш инженер-стартовик Толя Урвачёв. Вообще-то он был классным дипломированным энергетиком, но на какой-то период наше начальство решило переквалифицировать его в стартовики. Подхожу к ним.
-  Кончайте спорить, пойдём на обед, -  говорю.
- Подожди, - горячится Сахаров и протягивает мне маленький транзистор. – Никаких дырок в нём нет, я на свет проверял. А он (показывает на Урвачёва) утверждает, что транзистор пробит , что в нём есть дырка. 
- Так ты же убедился, что когда мы ставим его на установку, появляется неисправность, а когда заменяем его на другой, то всё работает нормально, - подключается Урвачёв. – Так?
- Так. Но никаких дырок в нём нет, - отвечает Сахаров.
  Оказывается, Толя пытался объяснить принцип работы транзистора. При этом объяснял принцип дырочной проводимости. Так и пошли мы на обед, не сумев объяснить командиру взвода, как работает транзистор.
  Ещё один, последний, пример уровня подготовки (правильнее сказать – невежества) наших людей на то время. На сей раз фамилию «героя» я называть не буду, хотя он уже давно оставил наш мир. Дело в том, что на заре освоения этой техники, когда навыки работы с ней только зарождались, мы с опаской относились к каждой неисправности (а их было очень много, т.к. комплексы были ещё «сырые»), боясь, ремонтируя одно, испортить что-нибудь другое. Но одно дело, когда выходили из строя какие-нибудь детали элементной базы, и совсем другое, когда происходили поломки явно по причине небрежности или неправильного обращения с техникой. А такое, хоть и редко, но случалось. Например, у меня в ходе регламентных работ из-за неправильной сборки был погнут волновод. А новый можно получить только на заводе-изготовителе. Два дня меня и других причастных и непричастных к этому трепал наш «особист». В таких случаях начиналась паника: доклады шли до самого верха. Обратка шла в виде серьёзных взысканий с богатейшим набором ненормативной лексики. Чтобы этого избежать, пытались без шума решить вопрос подручными средствами. В описываемом случае речь шла об одном из сканеров, расположенных на каждой антенне. Не вдаваясь в технические подробности, скажу только, что по периметру сканера располагались две электромагнитные катушки, мимо которых ротор, вращаясь по кругу, проносил постоянный магнитик, вызывающий в катушках импульсы, используемые в аппаратуре. Так вот такой магнитик из-за неосторожности в ходе обслуживания сломали. Пустячок, но где его взять? Докладывать наверх, чтобы получить магнитик с завода, не хочется, т.к. ещё до получения нужной детали придут оргвыводы. Что делать? Олег Шнуров (был у нас такой техник) разобрал какой-то динамик и притащил с него подковообразный магнит.
- Сейчас отпилим от него кусок нужного размера и всё, проблема исчерпана, - говорит Олег.
Все облегчённо вздохнули. И тут (ВНИМАНИЕ!) вступает один довольно высокопоставленный инженер:
- А какую часть магнита ты отпилишь?
- Да всё равно. Допустим, эту, - показывает Олег.
- Но если ты отпилишь северный полюс,  как же он будет работать без южного? – следует недоумённый вопрос?
  Немая сцена! Не помню, кто и что объяснял, но эпизод завершился успешно: магнитик заменили, всё заработало нормально, обошлось без оргвыводов. Но я до сих пор не знаю, что надо говорить в таких случаях. Как разделить диполь?
  Так мы начинали. Сейчас, по прошествии более полувека, всё вспоминается с юмором, а тогда было не очень весело, но зато энтузиазм перехлёстывал через край.