Арамис, глава 7. Исповедь. Конец истории

Когда Дмитрий прочитал роман Лавренецкого  «Исповедь», то он был поражен посвящением. Оно гласило: «Посвящается моему сыну, мать которого ненавидела меня».

Он поймал себя на мысли, что уже слышал эту историю из уст своих приемных родителей. В романе даже имена героев не были изменены. Но была разительная разница между рассказом близких людей и повествованием романа.

Все говорили ему, что Дмитрий и его старший брат Филипп, были рождены от Д”Артарьяна, то есть Дмитрия. Своего старшего сына мать назвала в честь своего отца, а его в честь своего мужа. По роману выходило, что мать была изнасилована  солдатами вермахта, и кто-то из них стал отцом Филиппа.

Д”Артарьян был первым мужчиной его матери, но он не стал отцом ее детей. Сам же он, Климов, был рожден от Арамиса, то есть Артема, который изнасиловал его мать. Мать его ненавидела, но Артем спас ее и семью ее родителей. Непонятно, почему она оставила ребенка, зачатого в насилии и  в ненависти?
Климов вышел на террасу дачи. Он не мог дышать. Он задыхался от правды, которую скрывали от него приемные родители, а этот Лавренецкий открыл ему неприкрытую суровую правду войны.
По роману выходило, что главным героем был предатель, полицай Артем, который вначале войны был офицером артиллеристом и геройски сражался с танковым корпусом Гудериана, затем становится полицаем, спасает жизнь своему другу и, по словам приемных родителей Климова,  его отцу. Дальше верно служит немцам, расстреливая советских солдат и уничтожая мирное население,  насилует его мать, но вместе с тем,  спасает ей жизнь.

Так вот, кто его настоящий отец! От жуткого открытия у Климова волосы «стали дыбом». Оно тяжким грузом легло на его неокрепшие плечи. Молодому литератору-критику исполнилось всего 21 год. По датам из романа все сходится. Невероятно! Это самая настоящая ПРАВДА!!!

Климов краем глаза заметил Лавренецкого, который стоял на лестнице и смотрел на него.
- Ну, что, молодой человек, вам все понятно без слов? -  спросил писатель.
-  Артем Николаевич Смирнов, давайте знакомиться? -  ответил Климов.
Лавренецкий побледнел. Он нигде не упоминал имени своего отца. Неужели этот молодой студент из органов КГБ и о Лавренецком уже все известно. Он машинально потянулся за ружьем. Климов соскочил со своего места и преградил ему дорогу к ружью.
- Артем Николаевич, не делайте глупостей. Я не из органов КГБ. Они с вами не церемонились бы. Посмотрите на фотографии, - сказал Климов и вытащил из портмоне две фотографии.
Лавренецкий посмотрел на фотографии. Он увидел на них своих родителей и Катю, девушку, которую он любил.
- Откуда у вас все это? – недоумевая,  произнес Лавренецкий.
- Это моя мать, а это мои приемные родители. А вы, как я теперь понимаю, мой настоящий отец. Не зря мы с вами так поразительно похожи, - взволновано произнес Климов.
- Так все-таки она родила? – сел на стул ошарашенный Лавренецкий. – Ведь я написал посвящение своему сыну, даже не подозревая, что Катя родила. Расскажи мне свою историю, сынок.
Слово «сынок» Лавренецкий произнес, машинально, подсознательно. Климов подсел поближе к Лавренецкому. Ему было не по себе. Каждому человеку нужны оба родителя, а Климов был лишен обоих. Его мать отдала его чужим людям на воспитание, и с тех пор он видел ее только один раз, когда ему исполнилось 18 лет. Он поехал на Дальний Восток, в г. Артем, Приморского края, куда его мать уехала со своим мужем.

Встреча была безрадостной. Мать чуть не упала в обморок, когда увидела сына:
- Как ты похож на своего отца! – только и смогла вымолвить она.
Климов не осуждал мать, он понял, что мать ужасно ненавидела его отца. Она не сказала ему ни слова о нем, как он ее не просил. Он чувствовал, что зря приехал. Его мать не хочет его видеть. Один внешний вид сына вызывал в ней содрогание. Так и уехал Климов, не узнав правды от своей матери.
Вначале его воспитывала Людмила Сергеевна, учительница русского языка и литературы. Этой женщине было тогда 43 года. А в 1948 году вернулся из Магадана ее муж Николай Иванович, 48 лет, который был репрессированный 10 лет назад. Вначале их семья переехала в Курск, а потом в Москву.
Эти люди привили Дмитрию любовь к русскому языку и литературе. После школы Климов поступил в литературный институт, где и учился сейчас на четвертом курсе.

Об отце ему сказали, что его звали Дмитрий, и он геройски погиб от рук полицаев в начале 1943 года. Почему мать ненавидела его отца героя, Климову было непонятно? Только прочитав «Исповедь» Лавренецкого, Климов открыл все тайны. Все это он рассказал Лавренецкому.
- А теперь расскажите вы мне, что произошло с вами после того, как Вас так неожиданно спасли мушкетеры.
- Мы перешли через линию фронта. НКВД хотело нас отправить в лагеря, но близилась знаменитая Курская битва, поэтому мы попали в штрафной батальон. Мои друзья погибли на поле боя, я же был ранен. После госпиталя я попросился в артиллерию. Вначале был наводчиком, потом командиром орудия, потом командиром батареи. Войну окончил в Берлине командиром батальона в звании майора. Расписался на Рейхстаге за себя – Смирнова Артема и за Лавренецкого Ипполита.
Когда я вернулся в Москву после войны, то узнал, что жену Лавренецкого арестовали и отправили на пять лет в лагеря за то, что ее муж был в плену. Она вернулась только в 1948 году. Я в это время учился в литературном институте на третьем курсе.

Я сказал ей пароль от ее мужа. И в тот же год я свозил ее на его могилку. Оттуда она вернулась успокоенной и приняла меня. Мы стали жить, как муж и жена. Но рожать детей от меня она отказалась.

Когда началась оттепель, то я сдержал слово, которое дал Лавренецкому в 1943 году и напечатал его роман «Ложь, которая стала правдой», а также все его военные рассказы. За роман я получил государственную премию и вошел в союз писателей. Я тоже стал писать свои произведения, которые ты читал и нашел значительную разницу в стилях и в словарном запасе.

Теперь опять к руководству страной пришли «сталинисты». Я был исключен из союза писателей и стал диссидентом. Поэтому мы с женой решили ехать в ФРГ, откуда я получил приглашение.

Хорошо, что ты нашелся сам. Я отдам тебе в собственность мою квартиру и эту дачу. А теперь немедленно едем к моим родителям. Я уже не надеялся их увидеть, особенно отца.

Отец и сын быстро собрались и вышли из дома. Климов не осуждал отца за его конформизм. Он понимал, что было тогда такое время, когда нужно было человеку как-то выживать. А выжить в то время было непросто.

Он решил для себя, что не будет изобличать тот строй, который был при Сталине и теперь при новом сталинском руководстве страны. Он будет писать о героизме простых солдат, которые победили в этой войне. А  фамилию он сменит. Он будет с этого момента и до конца жизни Смирновым Дмитрием Артемовичем.

(Седьмая глава будет опубликована 20.01.19)