47 глава отзывы на творения Олеси Николаевой

47 глава отзывы
21-11 -18

Я бы тоже хотела бы так:

"Настоящий поэт осторожен и скуп,
Дверь к нему изнутри заперта:
Он слететь не позволит безделице с губ,
Не раскроет без повода рта...

Я сдержать  налетевшего чувства не смог,
Дал сорваться словам с языка.
И, как вылитый в блюдце яичный желток,
Непослушная строчка зыбка"...

Грузинский поэт Симон Чиковани в счастливом переводе Бориса Пастернака.
***

С.Ф.  Желток затмил все стихотворение, или припечатал к вечности. Теперь , глядя на сырое яйцо в блюдце, будешь вспоминать грузинского поэта. Поэма яйца. Куры (поклонницы) должны быть в экстазе!

"Настоящий поэт осторожен и скуп,
Дверь к нему изнутри заперта:"

Почти монашеское.Сосредоточенная жизнь, внутреннее действо. Поэт скорее творец псалмов, а не яичницы. И это делает его и Олесю Николаеву родственными душами. Какое стихотворение Олеси ни возьми - псалом!
***
27-11-18
Олеся
В английской школе номер 5, где я училась, в классах по стенам были развешены стенды с видами Лондона. И меня, помимо прочих диковин заморских, особенно поражали двухэтажные автобусы. И вот, наконец, сегодня я доехала на таком, на самом второго этаже, аж до Оксфорда, в котором мечтала побывать, но никак не удавалось, хотя в Кембридже я была раза три. Что сказать? Оксфорд - это ещё круче, чем я думала! И, кто знает, догадайся я об этом раньше, не положила ли бы я множество интеллектуальных и душевных усилий, чтобы поучиться или попреподавать здесь годик-другой! Порой человеку жаль, что у него одна- единственная жизнь!
В английской школе номер 5, где я училась, в классах по стенам были развешены стенды с видами Лондона. И меня, помимо прочих диковин заморских, особенно поражали двухэтажные автобусы. И вот, наконец, сегодня я доехала на таком, на самом второго этаже, аж до Оксфорда, в котором мечтала побывать, но никак не удавалось, хотя в Кембридже я была раза три. Что сказать? Оксфорд - это ещё круче, чем я думала! И, кто знает, догадайся я об этом раньше, не положила ли бы я множество интеллектуальных и душевных усилий, чтобы поучиться или попреподавать здесь годик-другой! Порой человеку жаль, что у него одна- единственная жизнь!
***
С.Ф.
Народ за Вами кинется в Оксфорд. Как кинулся в Корфу. Увеличите наплыв туристов.

О.Б.
Что за народ "кинулся в Корфу"? :)

С.Ф.
Марина Баум. Анастасия Фролова. Почитательницы, писавшие восторженные отзывы, имена коих не запоминал.

Lisianna Riven  Да, согласна, после прекрасных рассказов Олеси про Корфу хочется своими глазами увидеть тамошние намоленные святыни и красоты, коих там немало.

Олеся
Ольга Благая Да, Ольга, это да! Мне многие люди говорили, что поехали именно туда, прочитав мою книгу.

С.Ф.
А у Вас что-то в духе Шекспира не возникнет желания написать? О призраке рыцаря лорда и отравительницы любовницы, ставшей герцогиней, и детях отмстителях, погибших от наемных убийц, и королеве, казнившую любовницу-герцогиню, оказавшейся её сестрой по отцу. "Декорации" очень располагают. Или без декораций и Вашего романа призрак и так живет там сам по себе?
***
19-12-18

ПРОЩАНЬЕ  С  ИМПЕРИЕЙ

I

Разувая глаза и не видя ни лыжника,
ни конькобежца,
 ни над прорубью – рыбаря,
ни румяной бабы,
 ни Жучки с собачьим смехом,
принимается сетовать и жалуется от первого фонаря,
перебирая косточки под вытертым рыбьим мехом.

И, завидя скопленье жестикулирующих,
сутулящихся фигур
у каждого перекрестка и полустанка,
гадает вместе со всеми, какая же из купюр
в теплом чулке уцелеет верней,
чем в зубах Сбербанка...

И это – в последнем Риме,
 кончающемся, с ума
сводившем, как будто с лестницы –
цепляющегося за перила,
выводившем на чистую воду каждого,
 даже если зима
темная, как испод, и скользкая, как мокрое мыло!

Там где азы зазубренные и затверженные зады
зарастают мелким кустарником –
колючим и своенравным, –
впору искать удаляющиеся, панические следы
той славной волчицы Ромуловой,
с ее молоком державным!

И, не найдя ничего из прежнего, кроме вялой –
Большой –
провинциальной Медведицы,
 пятясь по бездорожью,
оставляет запоздалого путника
 с замороженною душой
просто так – посреди равнины – на милость Божью.

II

Вспоминая жизнь свою – посреди Империи –
 на шершавой
и рельефной ее ладони ширококостной,
я прощаюсь с волчьей моей,
отощавшей вконец державой,
подмерзающий хвост поджавшей в степи морозной.
По Чудскому льду пробирающейся,
 клоками
шерстяными сереющей по кустам, склонам,
за Кавказский хребет переваливающей,
 облаками
горизонт задымившей...
 И пахнет у нас – паленым!
Шалым ветром, шрапнелью,
 разбором шапочным,
 шантрапою...
Обрывая перечень, глаза возводя высоко,
всякий видит – крадется, пятясь,
 потайною волчьей тропою
то ли свет очей, то ли плач по зенице ока!..
Вспоминая жизнь свою –
 посреди Империи –
 на шелк;вой
мураве китайской,
 песках персидских,
 снегах гагачьих,
я ее хороню под ближайшей сосной суровой,
под холмом осевшим,
 под каждым камнем лежачим.

И глазами жуя этот жидкий снег
 на слепой равнине –
на вечерне-утреннем перекате,
 годовом переломе, –
никуда не спешащий,
 не опаздывающий отныне
одичалый путник бредет по гнилой соломе.

III

Потерявши родину с собственными следами,
прижимая к груди часть суши, с ее водами
и возд;хами,
 с нивою сжатою, наконец,
с ямщиком замерзшим да с голой рощей,
да с морозом и солнцем,
 я, как слепец,
что попало, вытаскиваю на ощупь.
И – стесняет дыханье поднятый воротник!..
И тогда Империя, бьющаяся в предсердье,
с языка пространства переводится на язык
времени –
 как синоним вечности. Как бессмертье.

Потерявши жизни добрую половину,
словно путник, оглядывающий чужбину,
затаив виденья Отечества в безднах глаз,
я клянусь вам последним Римом упавшим:
здесь ему еще присягнут не раз
всем рельефом обглоданным и уставшим!
Или – жизни жалко с золотом колесниц,
рухнувшей за последней державной чащей:
с поступью дерзновенной, с ликованьем птиц...
Или – правда – снежок имперский был чище,
 а мед был слаще!
***
С.Ф.
И как рождаются такие образы?! Ведь специально не придумаешь. Откуда они берут жизнь? Какова логика их появления на свет, необходимость? А неприменно необходимость, потому они и живут, потому и появились! А работает, и работает Целое, и образ, штрих с этим Целым! А на кой ляд он появился, кто его звал, что его призвало к бытию , - непонятно! Непонятна очередность образов! Не запрограммируемость - Откровение! Может быть и самому пророку до конца не понятное! Возникает вопрос - Понимал ли до конца Иоанн Богослов своё Откровение, Апокалипсис? У Иоанна Богослова Конец мира, бытия, у Олеси  Конец империи. Но похоже! Цельно, емко и красиво! И почти ничего не понятно! Нужны стихи растолкования на стихи. Предварительные круги, кольца, чтобы голова не шла кругом! Но впечатление сильное! Благоговение и безмолвие с робостью. Как извержение словесного вулкана в пол-неба! Гениально, без шуток!
***
Lisianna Riven

Сергей Фёдоров Мистик Ну, вот те на, почти ничего не понятно ему! А я жду-появится щас Мистик, все, как всегда, разложит по полочкам, разъяснит, растолкует .Стареете, Серж.

Наталь Горбунова
Lisianna Riven "непонятно" -это первоначальный толчок !к рефлексии ,ну точно-не примета старения*

Lisianna Riven
Наталья Горбунова  Спорно, это все очень индивидуально.  Обожаю обсудить тему причинно-следственных  связей и  геронтологии, ,  но здесь явно не место . Вообще же комментарий  Сергею был написан мною в его же излюбленной манере" лёгкого ерничанья " и не предполагал глубокого научного анализа со стороны третьих лиц.

Н.Г.
Lisianna Riven первоначально я также написала-раздельно,но исправила на авторское написание,цитируемое..
***

21-12-18

В журнале «Арион» (2018, № 4) вышла рецензия Артема Скворцова на мою книгу «Средиземноморские песни, среднерусские плачи».

<…> Первое, что бросается в глаза, — метрическое и ритмическое разнообразие. За вычетом верлибров здесь представлены десятки стиховых форм, с которыми автор управляется одинаково легко. Вторая заметная особенность — обилие повторов (звуко-вых, синтаксических, образных, мотивных), реестры и каталогизация, пронизанные вереницами соединительных союзов. Общий эмоциональный тон книги яростно экс-прессивен, горяч, энергия речи не может замкнуться в малом пространстве, для разгона и развертки необходим простор, потому значительная часть текстов выходит за рамки средней длины лирического стихотворения — куда-то в сторону фольклорной песенной бесконечности. Наконец, третья характерная черта книги — ее жанровое разнообразие: собственно песни и заплачки, заговоры, аллегории, сатиры и элегии стремительно сме-няют друг друга, словно в мощном гала-концерте. Жанры оказываются естественно связаны с разноголосицей, галерея масок и персонажей проносится перед мысленным взором читателя. <…>

Однако и метрическое богатство книги, и ее стилистические достоинства, и жанровое разнообразие не могут заслонить собой основное, что скрепляет эти семь десятков отдельных стихотворений воедино. Смысловой стержень книги — стремление восстановить в современном мире чувство сакрального. Оно идет рука об руку с острым ощущением автором реального и реальности, ведь в пространстве тотальной виртуализации человек зачастую распыляется и перестает верить в подлинность собственного существования. <…>

В эссе «К вопросу о гражданственности в поэзии», которое вполне можно вос-принимать в качестве авторского манифеста, Николаева отмечала: «Поэзия родилась в лоне игры, но игры культовой, игры более чем “всамделишной”, игры, в которой притча соотносится с архетипом, рифма оборачивается заклинанием, а слово — пророчеством.

Теперь она снова вернулась в игру... Никто не принимает слово всерьез: само по себе оно ничего не значит, ничего не весит и ничего не стоит. Остается лишь адаптироваться к новым словесным системам репрезентации...»

Книга «Средиземноморские песни, среднерусские плачи» показывает, что ни обреченно адаптироваться к подобным системам, ни пассивно признавать их победу автор не желает и со всей силой своего лирического дарования открыто стремится им противостоять, отдавая себе полный отчет в «несовременности» подобной позиции.

Целиком рецензию можно прочитать здесь:
***
С.Ф.
Часто симфоническая музыка трудна для понимания. А разбор её специалистами раз в пять сложнее. Они разговаривают на своём языке избранных.Приблизительно то же в данной критической статье - язык для избранных. Вместо "поставить чайник на огонь" - " Подвергнуть термической обработке ёмкость , содержащую H2O, доведя до температуры кипения 100 градусов" И все правильно! Но не для простого смертного или рядового алкаша, простым, без извилин языком излагающим свои мысли. Иногда это бывает труднодостижимая  простота." Своеобразная латынь поэтическая, богословие поэтическое. Богослов видит богослова издалека, избранная каста!
***
Lisianna Riven
Великолепная рецензия, её, наверное, можно было бы экстраполировать на все творчество Олеси, ибо в ней автор очень верно, на мой взгляд,  перечислил его основные  черты: необычайное метрическое, ритмическое   и жанровое  разнообразие, эмоциональность фона , перфекционизм поэта, невероятно высокую " плотность культурной ткани" и, наконец, способность со всей силой таланта противостоять "новым  словесным системам репрезентации" (что, думаю,  сегодня особенно актуально).
И разбор стихов очень занятный., благодаря ему некоторые стихи из этой любимой мною книги (с автографом Олеси, полученном на её презентации-завидуйте! ) засияли  для меня новыми красками. Спасибо Артёму Скворцову за прекрасную работу, а Олесе-за великолепные стихи.


С. Ф.
Убиться веником! Какие кругом все боги! Какой язык! Учебник " высшей математики" в изучении творчества Олеси! Пушкин бы слегка прибалдел со своим тезисом - " Поэзия должна быть слегка глуповата", а Гомеру вообще сказать бы было нечего, не понял бы о чем речь. О чем говорят боги!

Lisianna Riven
Сергей Фёдоров-Мистик А Вы прекрасны без извилин..))

***
27-12-18

ПРОВЫСТУПАВШАЯСЯ...

В этом году у меня вышла всего одна книга, и та - по-английски и в Америке. Писала я очень мало - всего несколько небольших рассказов и тоненькую книжечку стихов. Я весь год - ездила: на выступления, на конференции, на поэтические фестивали: в Вильнюс, в Таллин, в Урюпинск, в "Сосны", в Париж, в Таджикистан, Узбекистан, Киргизию, в Марбург, в Лондон... Была и на Крите, где купалась и писала свои рассказы.

А меж тем удивительные и даже чудесные истории, требующие того, чтобы они были словесно запечатлены, продолжали происходить. Но, может быть, пока не пришло время для некоторых из них, а большую их часть описывает моя прекрасная дочь Александрина, которая, в отличие от своей маменьки, принесла в этом году множество высококачественных и свежих творческих плодов: у неё вышла книжка, которая уже была отмечена призом, и три фильма, два из которых вот-вот будут показывать по каналу "Культура", а один - дважды прошёл по каналу "Спас".
Так что мне остаётся только смотреть, читать и дивиться. Как говорила гениальная Светлана Семёнова своему мужу Георгию Гачеву: "Два костра на одной поляне не разжигают!" А у нас тут не два, а целых три: имею в виду ещё и моего мужа. Так что мой слабый костерок может пока просто подымиться.

В этом году я познакомилась и подружилась с замечательными людьми, настоящими рабами Божьими, мастерами своего дела.
Побывала в гостях у моих друзей - любимых Никитиных, у чудной Ольги Асмус, у удивительного Анатоля Брусиловского, у драгоценной игуменьи Феофилы, у игумена Афанасия (Селичева) в Юрьеве Польском, у Марьи Васильевны Розановой, у митрополита Тихона в Пскове-Печерском монастыре, у епископа Питирима в Душанбе, у Игоря Волгина, у Анатолия Кима и - самое печальное - на отпевании Андрея Битова, с которым множество лет дружила и которого очень любила.

В свою очередь, к нам в гости приезжали Александр Кушнер с Еленой Невзглядовой, Олег Чухонцев с Ириной Поволоцкой, епископ Геннадий (Гоголев), отец Валентин Асмус, отец Андрей Ткачев со своей прекрасной женой Раей, из дальних стран и городов наведывались Борис Лукьянчук, Светлана Кекова, Игорь Криштафович и несравненный протоиерей Александр Авдюгин, заходили по-соседски наши дорогие соседи-переделкинцы!

Простите, если кого забыла упомянуть. Не все фотографии смогла здесь поместить, не каждому послала свой отдельный привет!

Всем я рада! За все благодарю Господа! Особо же благодарю за моих чудесных детей и внуков! Сугубую приношу благодарность за то, что мой муж в этом году почти и не болел, а, напротив, глядит ясным соколом и даже сегодня лазил высоко под потолок, чтобы приделать на верхушку елки звезду!

Слава Богу!

Желаю Вам всем благословения Божьего! Да, и свидетельств Его Любви, которых так много, так много, а мы не всегда замечаем...
***
С.Ф.
Для меня великая милость Божия, и Матери Божией, что по Промыслу Божию была невероятным образом составленна книга о Вас "Слово об Олесе", и в марте она была изданна издательством "Волшебный фонарь". Чудо! И читающие ее, воспринимают как чудо, и " волшебство".  Вздыхаю, - Если бы её так восприняли в фонде Михаила Прохорова, премии "НОС" - "Новое в отечественной словесности" ! Книгу признали очень серьёзные священники.
***
Валентина Майстренко
Не стоит вздыхать по фонду Прохорова.

С.Ф.
Меня выдвигал издатель, я понятия не имел о таком фонде и премии. Но поскольку  удочка заброшена, мечтаешь о щуке. Но у Вас трезвый подход, реальная ситуация, реальное положение дел.
***
Lisianna Riven
Сергей Фёдоров-Мистик Да, книжка интересная,оригинальная,  с прекрасным разбором  Олесиных стихов, а главное- с большой любовью к ней и её творчеству  написанная. Поздравляю, Сергей! С почином)
***
С.Ф.
Lisianna Riven " Нет ничего тайного, что не стало бы явным"  Жуть! Но попадаете  в самую суть, в самый нерв! И благодарю Бога, что это было посланно. Олеся спасла меня после смерти матушки. Она для меня абсолютно свята, и абсолютное табу отношение к ней!

L.R.
Сергей Фёдоров-Мистик Она для многих свята, многие её боготворят, многих она спасла и спасает. И какое такое табу, если вся Ваша книга-это признание в любви  (безответной, конечно) прекрасной Олесе и её творчеству? А кто, кстати,  давеча коммент  писал  "опустела без тебя земля", когда она в Париже была? Табу))Да, невозможно не любить, соглашусь. Ну, а коль такое табу-можете удалить все.

***
С.Ф.
Это равносильно покончить самоубийством!

L.R.
Сергей Фёдоров-Мистик Убиться веником? ))

С.Ф.
Олеся по настоящему воззвала меня к жизни, это слишком серьёзно, и здесь уже не совсем до шутливых веников! Хотя они и вызывают улыбку. Хотя я не уверен в авторстве. Но в литературе до 1995 года они не встречаются.
***