Главава, наверное, 20. Вспоминательство как отказ

Граф скучал, примеряя перед зеркалом кошачьи ушки. Елка уже наряжена, правда, еще целых пять дней до праздника. Все начищено, надраено, украшено и блестит-переливается огоньками. Время валяться без света под елочкой, украшенной елочными огоньками и читать сказки, одним глазом поглядывая на почти заполняющийся каждый день к празднику стол. А что, вдруг дорогие гости не один раз захотят прийти? Нужно быть готовым встречать этот праздник столько раз, сколько вздумается!
От домашнего уюта и мандаринного, смешанного с елочным, запахов, навалились тепленькие вспоминательства. Как здорово совсем ненадолго почувствовать себя маленьким дрокошей! Давно же как это было... Мама на кухне  печет ореховый тортик размером с колесо. Мурлыка-друг Пушистик играет висевшим внизу шариком, и вся елка покачивается в такт мягким ударам маленьких лапок. Смысл страниц книжки со сказками под светом разноцветных огоньков становится более сказочным и веселым.
Пушистик все-таки уронил елку, расшалившись. Пришлось проглотить маленького друга, иначе бы это сделала мама. Само собой как-то все получилось, от испуга. Потом Граф сидел и ревел, переживая горе первой утраты, и мама отпаивала молоком от изжоги и гладила по голове, приговаривая: «Ничего, малыш, ничего. Нужно научится сдерживать свои эмоции.»
Сильные чувства дают толчок. Наверное, поэтому свое первое стихотворение  Граф сочинил тут же, сразу.

Качаясь на колючих ветках
висят красиво прекрасные игрушки,
шары, конфетки, разные зверушки и хлопушки
в красивых этикетках.

А ель... не важно, настоящая она,
или искус ствен ная.

Но если есть домашний котик
то к празднику вас ждет сюрприз
когда игрушки разобьются с елкой рухнув вниз,
едва сожрет он украшение «дождик».

Так было у меня. Поэтому лишился друга
я от любви. И от испуга.

С тех пор хочу делить свой праздник
лишь с тем, что держит настроенье:
вкус мандаринов, елки, огоньков и тортика значенье.
Я, видно, безобразник.

И наотрез отказываюсь встретить Новый год
наоборот, чтобы печально. Вот.

Мама тогда в умилении смахивали слезы гордости. Маленькому Графу еще несколько раз пришлось рассказывать сии вирши перед гостями. От этого боль потери притупилась.  Наверное, если бы Граф умел танцевать, он бы станцевал этот момент. Но танцевать он не умел. Зато привычка сочинять стихи осталась с ним на всю жизнь.