Мотылёк Книга 2 Глава 11 Сквозь червоточину...

                "ЭПОХА ЧЕТЫРЁХ ЛУН" (Отредактировано)

                Том 2

                "МОТЫЛЁК"

                Книга 2

                Глава 11

                "СКВОЗЬ ЧЕРВОТОЧИНУ ОДНИМ ГЛАЗКОМ..."

  Провальный от усталости сон Флави-Ар неожиданно закончился. В повторяющемся кошмаре она переживала события ушедшего воскресенья. Всхлипнув, очнулась, села, схватилась за голову, ожесточённо заткнула уши, чтобы сбежать... Но в темноте перед глазами продолжали мелькать и проявляться окровавленные тела, застывшие маски ужаса убитых женщин, детей, стариков. Они истошно от испуга вопили, стонали от боли, пытаясь спастись, молили пощады у наёмников. А после все убитые, будто бродячие лицедеи, перестали «играть трагедию». Спокойно поднялись на ноги из грязи, снега, мусора, луж крови и, привлекая внимание Флави, стали указывать ей руками на кишащий змеями балкон замка, где стоял граф Вустершира и некий чёрный монах с посохом из человечьих черепов.
  Под взглядом «лицедеев» Флави сжалась от ужаса. Собралась с силами, обуздала свой страх, оглядела живых мертвецов и заметила нечто очень странное. От всех поверженных или испытывающих боль живых людей струились к посоху чёрного монаха светящиеся зеленоватые струи. От них глазницы черепов зажглись красным огнём, а в карманы наёмников с неба посыпался настоящий золотой дождь из денег.
  Флави увидела, что в наёмниках Света нет. Они будто куклы, были сделаны из глины. Внутри наёмников находился вихрь, тёмный туман из чёрного песка, смешанного с пеплом и золотым огнём. На лбах сияла непонятная печать, на шеях виднелись ошейники.
  Вдруг площадь опустела. Флави оказалась на месте побоища одна. Она ощутила, как в её душе снова воспламеняется неукротимое желание немедленно воздать графу за все отнятые жизни, за раны, увечья, людскую пролитую кровь и боль. Но тут неожиданно услышала спасительный голос своего отца, будто он стоял у неё за спиной:
  «Ты помнишь, волчонок:
  Гнев не лучший помощник в бою.
  Ярость — ослепляет.
  Если злишься — значит, ещё до начала боя проиграла».
  «Да-да, пап. Благо дарю, помню. Этот чернец ТАК меня не поймает. Не здесь. И не сегодня!»

  Остаток ночи Флави-Ар не находила себе места в постели. С трудом уснула к рассвету и попала в то пространство сновидения, в котором снова было всё по-настоящему.

  Тёмная безлунная ночь. В уличных фонарях дрожал тусклый жёлтый свет. Противно накрапывал промозглый дождь. С крыш по водостокам сливались шепчущиеся потоки. Монотонные капли булькали по лужам и будто били по голове.
  По безлюдной улочке неспеша шлёпал по лужам в высокой шляпе с полями охотник, одетый в длинный плащ с торчащим воротником – ловец упырей-кровососов. В руке он держал заострённый посох из осины для самообороны от вампиров; на шее висела коробочка — «слепой» светильник, который сам загорался, если рядом появлялась заблудшая душа.
  Увидев Охотника, Флави забеспокоилась, осознав, что ей быть одной в это время на улице опасно. Прижавшись к дверям, она стояла на крыльце под большим деревянным навесом какого-то богатого трёхэтажного каменного дома. Старое, многократно залатанное платье не согревало. Передник и обувь намокли. Ноги окоченели. На плечах и спине Флави чувствовала тепло от большого шерстяного платка, на голове ощущала чепец. Казалось, что он ей немного мал. Давил.
  В пустом животе Флави заурчало, но пугали не голод и холод. Шаркающий сапогами Охотник в длинном чёрном плаще приближался. Девочка скорей закрыла сломанный дырявый зонт и настойчиво постучала в дверь. Флави промокала и чего-то или кого-то с нетерпением и волнением ждала.
  Флави забарабанила кулаками. Вскоре со скрипом открылась тяжёлая дверь и её — девочку — впустили на порог. В светлой парадной чем-то вкусно пахло, возможно, пирогами и кофе. Строгая полная женщина-служанка, очень похожая на Марфу Тайллер, обратилась к посыльной девочке на незнакомом ей языке.
— Czego potrzebujesz? Kto przyslal? (Что нужно? Кто прислал?)
  Флави сунула руку в карман, молча достала конверт и протянула «Марфе». Грудастая служанка взяла записку и, покачивая пышными бёдрами, ушла с ней по лестнице в верхние комнаты.
  Переминаясь с ноги на ногу в тёплом доме, Флави поняла, как же она окоченела. Ни спины, ни рук, ни ног совсем не чувствовала.
  Девочкой овладел озноб, и она, оставляя мокрые следы на полу, несмело подошла к печи и, закрыв глаза, прижалась к ней.
  Через некоторое время вышла молодая очень красивая дама в коричнево-золотистом атласном платье, украшенном кружевами. Следом за ней на расстоянии держалась прислуга. Строгая темноволосая панночка, шурша пышным подолом, спустилась по лестнице, глухо стуча каблучками по ковровой дорожке, подошла к посыльной девочке и спросила.
— Kto ci przyslal? (Кто тебя прислал?) — и, не дожидаясь ответа, ещё раз бегло прочитала записку.
  Флави заметила, что кареглазой красавице злость не к лицу. Пробежав глазами по письму, надменная пани ухмыльнулась, втянула губы, свернула их бантиком и приподняла подбородок.  С невозмутимым видом резко вернула клочок бумаги и золотой кулон размером с детскую ладошку, который её подала служанка.
— С-скажи своему пану, что ответа не будет!
  Не нужно мне теперь от него никаких подарков и писем! Поняла?
  Поздно теперь. Но просто так он от меня не отделается! Я вы-тря-су-у из него всю душу. — С холодом в голосе строго и сдержанно произнесла пани в богатом платье.
  Вздрогнув, девочка моляще сложила ручонки и слёзно запричитала.
— За что, госпожа-пани? Я слышала, как пристав грозил пану Кжендрашу виселицей или эшафотом. Его только что увезла тюремная карета. Прошу вас, госпожа-пани Наталя. Мой ясновельможный пан очень просил дождаться ответа. Прошу вас, милая госпожа-пани,… смилуйтесь. Ведь вы же знаете, что он не способен никого убить. Это ошибка… 
 
  На эти слова пани вспыхнула глазами и погасла. Демонстративно выпрямив спину, она отвела в сторону взгляд и с невозмутимым видом слушала детские слёзные мольбы. Поправляя драгоценный гранатовый браслет на руке, думала:
  «Ишь, какая защитница-голодранка выискалась!
  Я дважды выиграю, если Кжэндраша завтра вздёрнут на виселице. Моя шея будет цела, да и с чистой репутацией «жертвы обмана» можно и замуж. Прекрасный браслет! Хотя… СЦЕНА — пожалуй, мне пока дороже. Во всяком случае, я — у влюблённого дурня — эту партию выиграла. Граф будет доволен».
  Услышав внутренний монолог актрисы, Флави-Ар вдруг перестала плакать и сосредоточилась. Она будто вспоминала и заново запоминала эту красивую женщину. В какой-то момент пани ей показалась до боли знакомой. Поняв, что в красавице никогда не было любви, девочка ощутила боль в голове и сердце. По спине прокатился холодом страх и отчаяние. Дитя отошла от печи и, трижды перекрестившись, рухнуло на колени перед пани, пытаясь пробиться к её сердцу мольбой о милосердии.
  В окнах вспыхнула яркая молния, совсем рядом ударил раскатистый гром, который тряхнул этот дом. Девочка-служанка вздрогнула и моляще вглядывалась в глаза красавицы.
— Прошу-у вас, госпожа-а… Расскажите судье правду…
— Нет. Ответа не будет. И больше сюда не приходи! — строго произнесла госпожа-пани и, стуча каблучками по ступеням, с достоинством последовала к себе наверх.
«Ишь, чего захотела! «Правду расскажите…» Мерзавка!» — возмущённо подумала актриса.
— Стефания, запри дверь! Дует. У меня завтра премьера. — Не оборачиваясь, приказала она. — И никаких писем от пана Кжэндраша больше не принимать! Ты слышала меня?! Не то пожалеешь. И принеси мне, наконец, в гостиную кофе. Буду репетировать.
— Иди, девочка, — сказала служанка с сожалением и выпроводила насквозь промокшее дитя за двери. — Иди скорей домой, а то простудишься. Ответа не будет.
  Флави шла по булыжной мостовой, старательно обходя лужи. Она не узнавала этот город, не знала, куда ей идти, и до отчаяния боялась, что опоздает что-то жизненно-важное сделать.
  По узкой улочке, преградив ей путь, проехала чёрная карета с решёткой на заднем окне с четырьмя зажжёнными фонарями. Точно такая, которая час назад увезла в крепость пана Кжэндраша. Тюремная карета обрызгала девочку холодной грязью по пояс. Погоняя странно мерцающих чёрных лошадей, разноглазый кучер скалился улыбкой мертвеца.
  Его колкий уничтожающий взгляд выбил Дух Флави-Ар из тела маленькой девочки и теперь Видящая наблюдала за происходящим со стороны.
  «Нет-нет. Мой милосердный пан просил дождаться ответа, — шептала девочка и не решалась идти домой, думая, что мольбы достучатся до сердца актрисы. — Он очень любит вас, моя госпожа-пани, иначе не послал бы меня в такую погоду. Ведь его могут казнить. Спасите его, милая госпожа-пани, прошу вас… — уговаривала актрису замерзающая девочка, — Прошу вас… ведь спасти его больше некому... А меня он совсем не помнит».
  Дождь перешёл в первый мокрый снег. Девчушка зашла в какой-то проулок, спряталась под его навесом, решила немного переждать непогоду, вернуться и снова попросить у красивой, но строгой пани милости и ответ на записку. Кроха опёрлась о тяжёлую полукруглую двустворчатую дверь и молилась: «Матка Боска…». Она совсем продрогла, и, пытаясь хоть как-то согреться, сползла и села на корточки, обняв себя за худые, ледяные коленки. Девочка прижимала к груди промокшее письмо, и крепко до боли в мёрзлых ручках, сжимала овальный золотой кулон и бормотала.
— Мой ясновельможный пан рассердится на меня. Ну, как же я ему это послание верну, без ответа? В тюрьму? Как? Меня же не пустят! — подперев худеньким тельцем чужие двери, она замерзала и засыпала навсегда.
  Флави-Ар стояла рядом и ничем не могла девочке помочь. Ведь дитя её не видело. Тогда пытаясь согреть малышку, Флави-Ар обняла её своим телом. Но, не смотря на все усилия, маленькое сердечко служанки билось всё медленнее и медленнее.
Совсем рядом молния снова осветила тёмные небеса. Следом прокатился гром и замерзающей девочке уже грезился удивительный сон о том, как она в дремучем сказочном лесу купается в тёплом, идеально круглом озере. Где-то там, в вышине весело поют птицы. Лучи тёплого летнего солнца пробиваются сквозь густую зелень могучих деревьев, струятся мягкими полупрозрачными лентами вниз, создавая над головой кружевной шатёр. Нежный Свет играет с её растрёпанными каштановыми косами, качающимися на глади тёмной спокойной воды. На берегу лесного озера, ожидая маленькую красавицу, спокойно лежит стая сказочных белых волков.
  А по другую сторону озера в зыбкой тени обгоревших деревьев тащится сквозь дым пожарища мрачная тюремная карета с зажженными факелами. Цокот копыт, грохот колёс по камням, металлический скрежет подвески сливаются в наводящую ужас «мелодию». Сквозь решётчатое окошко смотрит на мир потухшими голубыми глазами ясновельможный пан Кжэндраш. Узник обречённо всматривается в незнакомую, беззаботно купающуюся девочку взглядом человека, жизнь которого, как и смерть, уже не в его власти.
  Грянул гром среди дымного неба. Пан Кжэндраш — Ксандр, вздрогнул, на мгновение закрыл глаза и вспомнил — узнал девочку. Вспыхнув глазами, он рывком просунул сквозь решётку руку и отчаянно выкрикнул девчушке: «Санти! Санти-и!... Я зде-есь!»
  Кучер обернулся и, блеснув белым и чёрным глазами, взглянул туда, куда тянулся попавшийся в его сети узник.
  К своему ужасу Флави-Ар увидела у возницы дьявольскую торжествующую улыбку и окаменела. А тот змеиным голосом прошелестел:
  «Я вернулся и с-снова хорош-шо тебя виж-жу, Тара. БЕГИ!»

  «Нет! НЕТ! Этого не будет!» От собственно крика, прозвучавшего во сне, Флави неожиданно вздрогнула и проснулась, будто очнулась от вечного холодного сна. Сердце бешено заколотилось и несколько мгновений Флави ошалело крутила головой, осознавая сон это или явь.
  Крепко обняв подушку, подобрав под себя окоченелые до бёдер ноги, она лежала на животе. Дрожала, сжимая до боли в руках, свой деревянный нательный крест с изображением распятия. Флави-Ар с трудом разжала пальцы и посмотрела.
  «Не крест должен быть, а ставр. — прошептала Видящая.
— Ставр — Ка-Тавр — знак четырёх положений на небе «Отца Ра» — солнца и повторяющихся из года в год главных дней жизни: «Зачатие, Рождение, Юность, Зрелость!» Святой, но не полный знак.
  О-о, я только сейчас уразумела, мам, о чём именно ты рассказывала.
  Теперь на Ка-Тавре печать предательства, вечного страдания, смерти и тлена. Так пошло со дня смерти его единокровного сына — Радости Мира.
  Я вспомнила!
  Прежде Святое — нынче проклятое!
  Дьявол старательно спрятал своё лицо в мелочах!
  Об этом часть рисунков у тебя на спине, мамочка».

  Флави бесшумно поднялась с постели. С грустью взглянула в занавешенное тряпкой разбитое окно, подошла, приоткрыла дверь и выглянула.
  Не было ни дождя, ни ветра. Вустэршир накрыл странный сизый туман, который с неба ярко подсвечивал почти полный месяц. Уже не ночь, но ещё не рассвет.
  Отмахнувшись от густого марева, Флави-Ар будто очнулась от векового обманного сна, заглянула за искажающее зеркало.
  Окинув взглядом родной город, девушка ужаснулась, поняв, во что превратили ироды прекрасный Мир, в котором прежде не было ни рабства, ни страданий, ни голода, ни смерти. 
  Как из тумана всплыли и сложились воедино все кусочки головоломки: детские и взрослые сны о жезлах бога Гора — Ба и Ка, ноже-лани, луке, доспехах, белых волках. Проявились дракон Килгар и воин-защитник. Яркими красками ожили воспоминания об отце и, зазвучали, словно звуковое послание, татуировки матери.
  Прозрение обрушилось как гром среди ясного неба! Флави-Ар сорвала нательный крест, закрыла и заперла дверь на засов.
  Подумала: «Больше никогда!», бросила распятие в камин и разожгла огонь.
  Оцепенев, Ясно-Видящая села на лежанку, подобрала ноги. Она размышляла и мучительно старалась понять, что означает столь явный ощущениями странный сон, в котором были неизвестная страна, город, дома, другие платья, лица, имена, посуда — и даже век. Но был разноглазый «человек» с вытянутой, как яйцо, головой и мерзкой змеиной улыбкой. Флави была уверена, что встречалась с ним много раз. Но когда? Где?
  «Отец Небесный! Это что ещё такое? Неужели Ксандр окажется в опасности и забудет меня?!
  О, Ставр, скорей проснись... Как ты мне нужен!
  Забудешь? Почему?! Хотя... ты так и не вспомнил собственного имени.
  Когда это случится? Как возможно? Нет-нет. Я люблю тебя больше жизни! Нас не разлучить!
  Другая женщина рядом?! Лицедейка тебя погубит?!
  Нет!
  Не может быть!
  ЭТОГО — НЕ будет! Никогда!
  Вдруг в памяти Флави всплыли прозвучавшие четыре года назад предсказания матери.
  «Ты будешь возвращаться, дочь!
— Когда?
— Не когда, а сколько раз. Ты будешь возвращаться, как и все мы».
  «Ой, мам, мам… Как и почему мы возрождаемся, ты опять не сказала! А времени, пожалуй, действительно уже нет. А мне оно казалось таким бесконечным».
  Свернувшись калачиком на лежанке, Флави-Ар тряслась, будто находилась под леденящим дождём со снегом. Неизвестно где. Неизвестно в каком времени.

  Девушка жестом призвала Тароша — полуволка, сына состарившегося Шауро — и тот, согрев хозяйку, подарил возможность ещё раз хоть ненадолго крепко уснуть с ощущением былой безопасности.
  Видимо, ночь эта была не простой потому, что и следующий сон Флави-Ар был явным. С ощущениями, запахами, звуками. Цветной.

  Флави оказалась в неизвестном ей месте.
  Девушка со светлыми косичками, в синих обтягивающих штанах, и двое молодых людей бежали по коридорам огромного серого замка с высокими недостроенными башнями. Было видно, что беглецов вот-вот настигнет и схватит вооружённая охрана.
  Флави-Ар будто пребывала рядом и наблюдала происходящее со стороны. Она почему-то хорошо знала расположение всех коридоров и тайных ходов в этом угрюмом замке, переживала и хотела помочь троице выбраться, но… Как оказалось, ребята не видели и не слышали её, и не обращали внимания на подсказки.
  Флави не сдержалась и выкрикнула им:
  «Туда нельзя! Тупик! Стойте! Остановитесь же! Услышьте меня!»
  Вдруг рыжая с косичками девушка резко остановилась, оглянулась. В этот критический момент Флави-Ар обнаружила, что незнакомка заметила её и изумлённо смотрит прямо в глаза. Сновидящая улыбнулась девушке, кивнула. Подумала: «Наконец-то!» И скорее указала беглянке потайной ход в башню, находящийся в комнате рядом, за большим ковром.
  Приняв подсказку «Духа», девчушка с косичками окликнула друзей, отворила дверь, которая помогла ребятам скрыться от преследователей. Схватив со стены нож, девушка обрезала косы, чтобы не мешали в предстоящем бою.
  Друзья кивнули и вооружились мечами.
  Одёрнув край ковра, беглянка обнаружила тайный ход, и «заговорщики» нырнули за подругой в темноту узких переходов. А дальше…
  Флави-Ар забеспокоилась, осознав, что тройка незнакомых людей вовсе не спасена, как она предполагала, а оказалась в западне.
  Из тайного дворцового лабиринта не было другого пути на свободу, кроме тёмного и опасного хода через пустоты подземелий. Затем необходимо было подняться по паутинной винтовой лестнице башни вверх, в свет, преодолев страх высоты. Флави была уверена, что этот путь по силам только зеленоглазой девушке с рыжими волосами, если…
  Если только она решится использовать свои необычные качества — ясно видеть пространство сквозь стены, как подробную дорожную карту, и слышать свой внутренний голос. Так Видящая безопасно проведёт за собой друзей к свободе и спасётся сама.
  Но незнакомка и её друзья зажгли факелы. Ярко вспыхнув, огонь сжёг паутину над их головами. Торопясь, ребята ступили на зыбкий путь, освещая огнём лабиринты, лестницы, башню. Флави наблюдала, как, почувствовав опасность, незнакомка резко остановила друзей и, оступившись, выкрикнула, а ей невпопад ответило глухое эхо бездонного колодца башни:
  «Здесь мы все…»
  Ещё был слышен долгий звон падающих по лестнице монет.
  От странного бренчащего в голове эха Флави-Ар проснулась. В душе царило ощущение вины и беспокойства, в горле стоял ком, а на губах чувствовался металлический вкус крови.
  «Мне кажется, что мы ещё с тобой когда-нибудь встретимся. Хорошие глаза.
  Потуши факелы, доверься себе, незнакомка. И — не сдавайся».

  Скрипнула дверь, спустилась Дэли с Георгом.
— Мама! Я слишком долго спала! — чуть всплакнула Флави, сжала кулачки и встала с постели.
— Да, мой Мотылёк. Пожалуй, уже всё началось… Воды?
— Сама возьму. Садись, отдыхай, грейся.
— Тебе нужен твой нож? — догадалась Фила Дэлфиар, взглянув в глаза дочери.
  Флави кивнула и крепко прижалась к матери.
— Сейчас принесу. Покажу тебе особый жреческий удар. Надеюсь, что никогда не пригодится, — тяжело выдохнула Дэли и пошла по лестнице наверх.


  Продолжение в главе 12