9 Мая

     – Ох, спасибо, внученька. Дай бог тебе здоровья! – от всей души изливалась пожилая русская Зинаида НебылАйбылА. Едва сдерживая слёзы, она дрожащими, но ещё крепкими пальцами удерживала в своём кулачке полученную только что прожиточную пенсию. Одна достойная бумажка и пять недостойных, да четыре железки мелочи на месяц – это как приказ «Выжить и выстоять», или как настоятельная просьба умереть пораньше – грели ей сейчас остаток жизни, душу и костлявый кулачок. И не было на свете ничего более достойного этой маленькой благодарности за прожитые годы!
    В душе у Зинаиды что-то дёрнулось и разлилось теплом… Она пойдёт и купит сейчас кваску бутылочку, три буханки хлеба и разделит их на равные месячные доли. А для праздника колбаски «поталогоанатомовской» за углом возьмёт граммов в шестьдесят. И бабушек всезнаек соберёт на хате, да устроивши немного праздник, семечек полузгает под квас и бутерброд единственный с колбаской.
    А если внучек пива принесёт, хоть недопитого, но «жигулёвского», тогда-то Зинаида снова, словно на войне – в солонку палец, пива маленький глоточек и… сосать, сосать, сосать, минут пятнадцать, пока под ногтем он не заболит. На фронте то заместо пива спирт залётный редкий был. Но кто теперь его уж запах точно помнит?!

    – Спасибо, милая, спасибо, внученька, – с отдышкой бронхов вдруг защебетала Зинаида. – Возьми, голубушка, водички попить, – и протянула минералочки малёк в окошко.
    – Жарко-то, пойди, сидеть здесь, знойно.
    И с этими словами Небылайбыла пошла на выход, да денежки в пропахший нафталином кошелёк сложила, закрутив в тугой рулончик.
    – Спасибо Вам большое! – только донеслось из-под окошка вслед. А очередь в мгновенье оживилась и загудела вся.
    – Молодец, старушка божий одуванчик, молодец! – с гусарской лихостью воскликнул крепкий старичок в очках.
    – Хоть денег мало, а воды не пожалела, – донеслось со стороны.
    А девушка-кассир засвиристела вся:
    – Такая миленькая, славная бабулька. Ведь каждый день приходит к нам. И ласковое слово скажет и не заругает, почём зря. А так и не подумаешь, что на войне она фашистов голыми руками резала… – но поперхнувшись в возбуждении, кассир закончила, – ...душила, если правильно сказать.
    А толстый мужичок спортивного костюма утомительно заметил, глубоко вздохнув:
    – Были бы такими добрыми все мы…
    И лишь пенсионерка с полусонным взглядом и седыми волосами из ушей злорадно буркнула:
    – ЁнИ все добрые, когда иЕнту пенсию получуть: хоть цалуйся лезь... – и сплюнула с глубоким добрым матом.
    – А если бы ёнА сягодня эти грОши не взяла, поди и минаралочку свою домой упёрла бы, – съязвила старая, но с ней уже никто не захотел ни спорить, ни болтать...


    А Зинаида после трёх часов с нехитрыми покупками вернулась в хату. И старым ключиком побрякав, отворила дверь, да с ходу, второпях, в прихожей села дух перевести и выложить продуктов маленький кулёк… да вынуть старую тяжёлую гранату, которую она устала за собой таскать… Решилась было Зинаида от отчаянья сегодня телеграф взорвать, коль пенсию которую неделю на дадут (всё ж не от голода средь сытых умирать), да видно, погубиться не срослось... Выходит – праздник-с!...


сyclofillydea 7 мая 2004 год