СРТ Глава 50 Русские хроники 3

Систематизация основ Русской Жизни и Типа.

Глава 50

Русские хроники 3.

Для того, чтобы Мы с Вами начали разбирать сущность русского имперского «нестяжательства» и проблемы его мировоззренческого противостояния в ареале Русского Мiра с ветхозаветными «стяжателями» надо коротко остановиться на Сущности Русской Типологии. В предыдущей главе было отмечено.

 Русская Правда (исторического фона жизни Русского имперского народа в процессе Созидания своей Мировой Типологической Наднациональной Великоруской Культуры В.М.), это правда о противостоянии Русского Мiра тому историческому миру паразитов хищников условного разбойничье-паразитического «спекулятивного торгашества», как это наглядно проявились в многовековом рахдонитско-хазарском нескончаемом противостоянии мирового паразитического кочевничества и нашего Русского Мiра, как почвенной, земледельческой созидательной Мировой Типологической Имперской Культуры.

Первым обратил внимание на эту геополитическую типологию наш Великоруский Гений Мысли XIX века Алексей Степанович Хомяков. В своем фундаментальном, так и не оконченном, труде всей его жизни «Семирамида» Алексей Степанович провидчески разделил типологически народы мира на два Типа: - иранские (земледельческие, почвенные) и кушитские (паразитические, завоевательные). И здесь же Хомяков провидчески указал на уникальность каждого конкретного имперского народа и отдельно выразил твердую уверенность в вящей уникальности Великоруского Духа самого почвенного Русского Имперского Народа. Подробно и обстоятельно эта тема уникальности имперских культурных типов далее была разработана Н.Я. Данилевским в своем фундаментальном труде «Россия и Европа».

Попутно отмечу, что движение славянофилов подхватившее эту тему, сразу скатилось на политическо-демократические рельсы и осталось практически безплодно из за либерального консерватизма «кабинетно профессорской интеллигентской» сути своих апологетов, Самарина, Кириевских и Аксаковых. Характер безплодного теоретизирования славянофильства (кроме Хомякова) сразу отметил другой Великоруский  Гений Мысли К.Н. Леонтьев рецензируя сборник статей И.С. Аксакова «Взгляд назад». Сущие Великоруские Гении всегда были великими практиками в жизни. Это и Хомяков и Ломоносов, и Татищев, и Ордин-Нащекин, и Данилевский, и Леонтьев, и Тютчев, и Менделеев, и М. Булгаков, и Поршнев, и Кнорозов, и Глушков, и конечно же, Царь Иван IVВасильевич Грозный.

Гений Грозного Царя здесь наиболее показателен. Кочевники паразиты веками донимали разбоем Русь, уводя всегда большой невольничий полон русской молодежи и детей. Внятной перспективы такая повседневная русская государственная жизнь и ее власть того времени не могла иметь. А тут еще подобную паразитическую деятельность вдохновляла и поощряла Османская Порта, хозяин того мира народов, как жизненного ареала существования Руси. Решиться на решительный отпор кочевникам паразитам было необходимо, но сделать это можно было только радикально. А это обозначало неминуемую войну с могущественной Портой. К тому же конница кочевников была вынослива и неприхотлива, находя достаточный подножный корм. Это делало мобильность кочевой банды, орды на поле боя, а особенно в оперативной подвижности намного превосходящей конницу русского войска и это часто ставило перед русским войском непреодолимые задачи. Гений Грозного нашел выход из этого многовекового тупика. Подвижные сборно-разборные бревенчатые городки нивелировали превосходство вражеской конницы, а войско стрельцов, да еще с тремя стреляющими около каждой бойницы делало плотность истребительного огня русских ужасающей и по скорострельности, и по потерям для врага. И все это было подкреплено тактикой и психологией боя и невиданной стойкости его русских участников. Битва при Молодях и ее последствия имели решающее стратегическое значение военных действий того времени, они внесли решающий перелом в победный воинский и государственный Дух Русского Мiра. Государственный Гений Грозного Царя коснулся всех сторон русской жизни. Урал промышленный со Строгановыми, и их участие в освоении Сибири, земские выкупные платежи, поднявшие на порядок уровень жизни земств и их жителей, сезонный характер производства с учетом сурового климата, резко возросшая военная сила Руси, гений Грозного прочуствовал западные границы империи сберегший много имперских сил.

(отход с завоеванной Балтики назад; и здесь наглядно показательна безсмысленная и разорительная во всех смыслах Северная Война Петра Великого В.М.)

 Словом все просто нет возможности перечислить. Но церковная политика Грозного стояла особняком. Он решительно отверг церковное и государственное влияние «стяжателей», и решительно восстановил природное русское церковное и государственное «нестяжательство», где положения Земского Собора Стоглава тому наглядное потверждение.   

А теперь отвлечемся на сущность Великоруского Духа «нестяжательста», где его часто связывают с исихазмом св. Григория Паламы. И так святой Григорий Палама и его Время. В правовеном христианстве принято считать, что знаменитые паламитские споры возродили исконный дух Правоверия. И так их история: -

«В 1329 г. с юга Италии в Константинополь прибыл ученый итальянский грек по имени Варлаам Калабриец «из приверженности истинной вере». В Константинополе Варлаам сделал молниеносную блестящую карьеру. Византия и ее Ортодоксальная Церковь с 1204 года, года завоевания и разграбления Константинополя крестоносцами, фактически находились под протекторатом Рима. В 1333 г. в Константинополь прибыли два папских легата-доминиканца и провели совещание о воссоединении Церквей.  Варлаам был назначен возглавлять греческую сторону на этих переговорах.  По случаю предстоящей дискуссии Варлаам опубликовал 21 короткий трактат, в которых весьма жестко критиковал Фому Аквинского. И легаты, оскорбленные, уехали. Тексты Варлаама разошлись очень широко. Попали они и на Афон. И около 1335 г. Варлаам получил очень вежливое письмо от неизвестного ему до того времени афонского монаха Григория Паламы.

Здесь, в своем отрицании интеллектуального реализма западной томистической мысли, Варлаам столкнулся с мистическим духом восточной исихастики. Это и было начало Великих мировоззренческих паламитских споров.

В высокомерной интерпретации Варлаама монахи исихасты были попросту невеждами, предававшимися созерцанию собственных пупов, которое они выдавали за опыт богообщения. Ничего большего калабрийский профессор в них не увидел. Гуманист и гностик Варлаам не понял и не прочувствовал, что выступая на стороне афонских монахов, св. Григорий Палама защищал не просто один из способов молитвы, но и целое, и главное цельное, мировоззрение, как и его природную Гармонию в Имперской Культуре, а также его вечный неугасимый дух. По Паламе Фаворский свет – свет нетварных Божественных энергий – конечно же, не есть материальный, чувственный. Свет Фавора «был увиден телесными очами… но это потому, что очи получили силу Духа». Вера и личная со-весть с Богом, как Богопознание здесь главное, а орган Веры, Церковь лишь собрание верующих» (здесь наш Великоруский Гений Хомяков полностью смыкается с Паламой в своих «Философских тетрадях» В.М.).

В основе своей, спор между Варлаамом и Паламой сводился к вопросу, насколько подлинное познание Бога может отличаться от прежних аристотелевских дефиниций. Палама утверждал, что никакая философия (наука, образованчество, интеллектуализм В.М.) не может нам дать видения Бога. Нельзя себе представить Правоверие вне исихастской духовной традиции. Исихазм - квинтэссенция Православного предания. Исихазм – есть основа и фундамент пути очищения, просветления верующей Личности и со-вести ее в Святом Духе с Богом, а не западническая умственно-спекулятивная научная процедура «познания Божества».

Паламитские споры это столкновение природной агностической мистики духа и ущербной мистики гностицизма, закономерно вырождающегося в итоге сегодня в материалистической Церкви в прямой сатанизм. И характерно, что Преподобный Сергий Радонежский, прорицая и созидая Русский Нравственный Канон, посылал своих представителей в Константинополь для сверки своих прозрений с духом «паламитов», и в итоге принял русифицированный дух исихазм, как русский путь верующей личности в ее со-вести с Богом, полностью совпадающий с природным духом Русского Мiра. И тот же Царь Иван IV Васильевич Грозный без колебаний восстановил русское «нестяжательство-исихазм» и устранил влияние инорасовых «стяжателей» иосифелян. Этот природный русский дух сегодня жив лишь в нашем старообрядчестве.

А вот теперь перейдем непосредственно к сущности идей нестяжателей и иосифелян. Вот как трактует эту сущность церковный официоз РПЦ: -

«Основатель течения нестяжателей Нил Сорский, будучи на Афоне, испытал серьезное влияние мистического православного учения – исихазма. И мысль  открывавшая возможность для непосредственного общения человека с Богом, была фундаментальной в мировоззрении «заволжских старцев», где главное в жизни совершается не во внешнем по отношению к нам мире, бренном и непостоянном, а внутри нас, в душе».

Здесь надо согласится со всем, но далее следует абракадабра переворачивающая и выворачивающая весь сокровенный смысл нестяжательства: -

«Сребролюбие же привязывает нас к земному, мешает очистить помыслы для духовного «делания», вот почему этот недуг, по выражению Нила, «злее всех» прочих. Как он пишет в своем «Уставе о скитской жизни»: «Не только же золота, серебра и имущества подобает нам избегать, но и всех вещей сверх жизненной потребности… Это нас к душевной чистоте направляет». Более того, нестяжатели выступали также против богатого церковного убранства: «нам сосуды золотые и серебряные, даже и священные не подобает иметь».

Но нестяжатели по сути никогда не призывали к тотальной нищенствующей бедности монастырской жизни, они были сторонниками скромности монастырской жизни. Скромности и самого монашества, и монастырских трудников, и этим отрицалась монастырская праздность, как непреложное правило жизни, участие в добыче «хлеба насущного» монастырских насельников своими посильными трудами. И из этого закономерно и вытекало последующее: - «нам сосуды золотые и серебряные, даже и священные не подобает иметь» в молениях, службах и служении Богу. И не Мiра нестяжатели призывали сторониться, а призывали служить Русскому Мiру всеми силами в личной скромности и воздержании от всех излишеств. Монастырь в их руках закономерно делался центром Становления Высокой Эстетики Имперской Культуры, деятельным и финансовым попечителем своих трудников, монашества и всех окрестных жителей. И время Преподобного Сергия Радонежского, Алексия Московского и Стефана Пермского выстрелило более чем полуторами сотнями подобных монастырских центров Великоруской Культуры.

Далее церковный официоз (фактическая позиция сегодняшних церковных ветхозаветных стяжателей В.М.): -

«Во-вторых, нестяжательское представление о православной вере как о глубоко личном акте внутреннего духовного «делания» и отношение к этому миру, как «лежащему во зле», имело большое значение для понимания социальных функций и задач духовной и светской власти. «Заволжские старцы» были ярыми противниками огосударствления церкви, им гораздо ближе была модель разделения сферы светской и церковной, им был свойственен призыв к большей религиозной свободе и мягкому отношению к еретикам. Нил Сорский считал, например, что еретиков не следует предавать смертной казни, в отношении них нужно действовать «словом» – дискутировать, убеждать, молиться за них; раскаявшихся еретиков следует снова принимать в лоно православной церкви».

Опять все «яйца всмятку». Обретение личной со-вести с Богом, как главная задача Веры нестяжателей, трактуется как: - «заволжские старцы» были ярыми противниками огосударствления церкви, им гораздо ближе была модель разделения сферы светской и церковной». То есть нравственное боление нестяжателей о душе верующего, воспитании и перевоспитании ее, перевертывается в социальную плоскость «огосударствления церкви», о котором у нестяжателей нет ни слова, как и далее высосанная из пальца проблема «модели разделения сферы светской и церковной».
 
Идеи религиозной свободы и духовной автономии человеческой личности, которые проповедовали нестяжатели, естественным образом проецировались и на мирскую сферу. Им была чужда доктрина иосифлян, передававшая государству право управлять телами и душами подданных, ставившая власть государя выше каких бы то ни было общественных институтов.

 (сегодня этот «стяжательный» катастрофически-разрушительный принцип перенесен из церковной сферы в современное социально-государственное обществвенное устройство практически всех стран мира, где любая власть совершенно автономна и управляется негласными «международными уложениями» двойной морали, никак принципиально не связанных с нуждами и потребностями народов государства В.М.).

Идеал нестяжателей – это справедливый правитель, управляющий в тесном взаимодействии и согласии со своими подданными. И не случайно именно в среде нестяжателей XVI века появляется идея некоего общеземского совещания, с привлечением к участию в нем представителей всех сословий русского общества. Практически неизменно эта идея была реализована в правление Царя Ивана Грозного.

Произведение того времени «Валаамская беседа» вышла из среды нестяжателей, ее автор в ходе  повествования формулирует, что «иноки» должны быть «отставлены» «от всего суетного и мирского», что они не должны с крестьян «сокровища собирати всякия»: «А вотчин и волостей со христианы отнюдь иноком не подобает давати, то есть иноком душевредно». Роль монашества в государстве должна сводиться к тому, чтобы в трудах заниматься воспитанием трудников монастырей и окрестных крестьян заботится о спасении их души, молиться за себя и других православных. Управление же всеми землями и подданными – задача царя, он не может передать часть своей земли и подвластных ему людей под юрисдикцию церкви, в противном случае он не имеет права именоваться «самодержцем», ибо «держит» свое государство уже не сам, а вместе с церковниками. Такому царю лучше вообще лишиться власти: «степень и жезл и царский венец с себя отдати». Потому что «аще где в мире будет власть иноческая, а не царских воевод, тут милости Божия несть». Но при этом автор «Беседы» настаивает, что постоянное общение правителя с советниками и выборными от общества не только не лишает его титула самодержца, но, более того, только так и можно правильно управлять государством, и только такое политическое устройство угодно Богу: «Не с иноки Господь повелел царем царство и грады и волости держати и власть имети, [а] с князи и з боляры и с прочими с миряны…».