Счастья хочется

               

    Лена Останина проснулась с ощущением счастья и любви. Вот бывает же так, чувствуешь каждой клеточкой, что ты любишь и любима… И пусть за окном идет почти третьи сутки надоевший дождь, настроение у Лены  было прекрасное.
    Из-под одеяла вылезать не хотелось. Но надо было все-таки вставать, вон и отец кряхтит на кухне, ворчит на мать, что изнежила доченьку.  Лена на него не обижалась: пускай себе ворчит, ей все равно хорошо.
    Быстро умывшись и позавтракав, она перекинулась парой фраз с родителями, чмокнула их в щечки и помчалась в техникум. В автобусе как всегда толкучка: измученные с утра заботами нервные женщины, везущие в детсады своих деток, на задней площадке хамовитые прокуренные мужики. Но лучше думать о приятном: скоро она увидит своего Мишу.
    Никогда не думала Лена, что можно так влюбиться. Были у нее вздыхатели, как говорил отец, и в школе, и в деревне, куда она ездила на каникулы, но ее сердце никак не откликнулось на их чувства. И вот влюбилась! Как любить то оказывается трудно: чудно и легко, и тяжело одновременно. Когда она видит Мишу, спокойно идущего по коридору техникума, у нее словно ток по телу пробегает. Вроде бы и не красавец, обыкновенный парень, но что-то есть в его больших еврейских глазах такое, что, смотришь в них, и умереть от счастья хочется.
   Вот он подходит ближе и, приветливо улыбаясь, обращается к ней, чуть наклонив голову:
- Привет, Лен, как дела? У тебя сколько пар? Жду тебя в вестибюле в половине второго, не возражаешь?
    Сумасшедший, ну как она может возражать. Конечно, она придет, примчится, прилетит. Но она не мчится, не летит, а спокойно спускается по широкой лестнице в вестибюль, незаметно поглядывая на себя в боковые зеркала: все ли в порядке. Светлые пушистые волосы обрамляют нежное лицо, а большие голубые глаза сияют от счастья. « Спокойно, Лена, не забывай о хороших манерах», - дает она себе правильную установку.
    Миша, слегка приобняв девушку, прикасается губами к ее щеке. На глазах у девчонок из группы забирает по-хозяйски Ленину сумочку с конспектами, и они не спеша выходят из техникума.
    Однокурсницы восхищенными взглядами провожают пару до дверей. « Молодец, Ленка, парня отхватила что надо», - думают доброжелательницы. А завистницы, каких тоже хватает, никак не поймут, что нашел старшекурсник Миша Достаткин в этой скромнице…
    А Лена и сама не понимала Мишу: вокруг столько симпатичных бойких девчонок, а он выбрал ее. Она же ничем особым вроде и не отличается. Конечно, фигурка у нее стройная, глаза выразительные, а так - самая обыкновенная.
    Как-то Миша пригласил Лену к себе домой, чаю попить, с родителями познакомиться. Они встречались уже полгода. Волнению девушки не было предела. Она знала, что Миша с родителями живет в  благоустроенной квартире в самом центре города. Родители Миши образованные, интеллигентные люди. У Лены отец с матерью простые рабочие, институтов сами не закончили, но изо всех сил стараются им с братом образование дать. Юра уже высшее военное училище закончил, летчик – гордость отца, на севере сейчас служит.
     Весь день Лена готовилась к встрече с родителями Миши, перемеряла свои нехитрые наряды.
    Миша по глазам родителей понял, что девушка им понравилась. Вечером, перед сном Надежда Степановна на вопросительный взгляд мужа спокойно ответила: « Скромна, приятна, умеет поддержать беседу, технологом будет – это тоже неплохо».
    А Леночка долго в этот вечер не могла уснуть. Все шептались с мамой, думали-гадали, что-то будет дальше?!      


                ***
   
    Весной Миша закончил техникум, а в августе была свадьба, шумная и веселая. В просторной пятикомнатной квартире Достаткиных место хватило всем гостям. После свадьбы молодые стали жить с теткой Миши в трехкомнатной квартире, недалеко от его родителей. Лене нравилась тетя Рая, ей было с ней проще и легче, чем с родителями мужа. Жили дружно, тетка старалась не докучать молодым.
    Миша работал инженером на заводе, через год после окончания техникума устроилась на этот же завод в отдел статистики и Лена.
      
…  Казалось, все было как у людей, но ощущение счастья, с каким когда-то просыпалась Лена, почему-то постепенно исчезло.
    Проснувшись рано, молодая женщина осторожно, боясь пошевелиться, внимательно вгляделась в лицо спящего мужа. Ей хотелось прикоснуться губами к упрямой складке на его большом волевом  лбу, но она боялась разбудить мужа, боялась его грубой физической власти и силы.
- Господи, ну почему я такая древняя, почему мне стыдно снять сорочку и пройтись по комнате, как он это просит. Ну что, убудет с меня что ли, ведь он муж мой, мы сейчас с ним одно целое, - казнила себя Лена, прижавшись к теплому плечу мужа. - Вот смеху то было бы, расскажи я кому про мои заботы. Да я уверена, что полгруппы девчонок из техникума, не задумываясь, прыгнули бы в постель к такому, как мой Миша. Это я ненормальная, нежности мне все хочется, внимания, прямо тургеневская героиня.
    Лена потихоньку выбралась из постели, накинула на себя яркий шелковый халатик, подарок свекрови, и прошла на кухню.
     Раиса Михайловна еще не выходила из своей комнаты, и Лена была рада, что можно в эти утренние часы побыть на кухне одной. Не зажигая света, она подошла к окну.
     На улице шел снег, мягкий и пушистый. Уже шла вторая их с Мишей зима. И, может быть, совсем скоро их станет трое. А муж и не подозревал об этом. «Сегодня вечером я сделаю ему сюрприз», - подумала, улыбаясь, Лена.
    И ей вдруг захотелось выскочить на улицу в валенках на босу ногу, как когда-то в детстве, и, расставив руки, ловить волшебные снежинки.
    За спиной послышался шорох, и Лена, включив свет, устремилась к чайнику.
- Привет, опять мечтаешь, - Миша бросил быстрый взгляд в окно и недовольно заворчал. – Снова этот снег, совсем замучил, опять полчаса гараж отгребать. Давай быстрей перекусим, а то на работу опоздаем.
   Он прошел в ванну, Лена быстро накрыла на стол. Быстро позавтракав, Михаил побежал в гараж. Благодаря влиятельному отцу гараж был в десяти минутах ходьбы от дома.
- Подкопим деньжат, родичи помогут, и купим к лету белую   «шестерку», - мечтал Михаил, разгребая снег у гаража.
    « Москвич» завелся быстро, не зря  аккумулятор поменяли осенью. Лена уже стояла у подъезда и терпеливо ждала. Что-то в ней начало раздражать Михаила, какая-то постоянно испуганная, как будто в чем-то виноватая. « Но ничего, мы тебя приучим к цивильной жизни», - улыбнулся он, лихо тормозя машину возле жены.
    Подъехав к заводской стоянке, Миша предупредил Лену, что сегодня задержится на работе: конец месяца, да и начальник цеха попросил подменить заболевшего мастера. 
   

   День пролетел незаметно. Только около четырех часов Михаил вспомнил, что все еще не забежал в конструкторский отдел, надо было срочно оформить заказ. Он второй год работал на механическом заводе, завод был небольшой, и многих заводчан Михаил уже знал в лицо. Часто забегая в заводоуправление, Михаил ловил на себе игривые взгляды женщин. В душе он подсмеивался над женским кокетством. В отделе статистике, где работала Лена, все женщины, по ее словам, ей завидовали и, Михаилу в тайне нравилось восхищение слабой половины его персоной. Поэтому, перед тем как направиться в отдел, он быстро посмотрел на себя в зеркало: все ли в порядке.
    После четырех часов женщины уже переставали думать о производстве, их беспокоили мысли о доме, о детях, об ужине.
« Придется кого-то очаровывать, что бы лишний час задержать на работе», - решил по дороге в отдел Михаил.
    Уверенно открывая дверь с табличкой « Конструкторское бюро», он, приветливо улыбаясь, заговорил, обращаясь сразу ко всем:
- Добрый вечер, самые красивые женщины завода! Помогите  бедному инженеру.
- Это в каком смысле, Михаил Андреич? - закокетничала Людмила, невысокая искусственная блондинка лет тридцати.
- В самом прямом. Я обещаю все, если кто-нибудь из вас задержится ради меня у рабочего стола на пару часов.
- А как же молодая жена, -  засмеялась Людмила. – Нет, мы не можем задерживаться после работы, мы женщины семейные. Вон разве Галина Сергеевна изволит вам помочь, попросите хорошо.
    Миша в момент оценил ситуацию: значит, Галина Сергеевна одинока и может задержаться. Он подошел к столу, за которым сидела женщина. На вид ей можно было дать лет тридцать – тридцать пять, высокая, стройная, всегда изящно одетая, каштановые волосы красивыми локонами спадали на плечи. Взгляд зеленых глаз пронзительный и прямой.
      -  Милая Галина Сергеевна,  хоть вы помогите бедному инженеру, - улыбаясь, попросил Михаил и сел на стул возле ее стола.
- А что мне за это будет? – медленно произнесла женщина, поддерживая игру и глядя ему прямо в глаза.   
- Все, что захотите.
- Согласна.
    Попрощавшись с женщинами, они склонились над чертежами. Время за работой промелькнуло быстро и незаметно. Редко перебрасываясь словами, они как бы присматривались друг к другу.
« Так вот как, оказывается, выглядят зрелые независимые женщины, - думал  Михаил, - а она чертовски привлекательна». « А ты ничего, - посмеивалась про себя Галина, - спесив немного, самоуверен, но хороший мужик из тебя выйдет со временем». А вслух, потягиваясь и распрямляя спину, игриво сказала:
- Все, уморил бедную женщину.
- Я очень благодарен вам, Галина Сергеевна, теперь я ваш покорный слуга до конца моих дней.
    «Москвич», запорошенный снегом,  одиноко стоял на заводской стоянке. Михаил, усадив даму, стряхнул щеткой снег,  сел в машину и тихо включил магнитофон. Машина плавно двинулась с места.    Снег продолжал  засыпать землю и все вокруг. На улицах было пустынно и тихо.
- Где мы живем? – спросил Михаил молчавшую женщину.
- Мы живем в трех кварталах от завода.
- Жаль, я думал прокатить вас по ночному городу.
- А ты прокати, - тихо произнесла Галина.
    И Михаил понял, что она одинока  и ей приятно его общество. Уткнувшись головой в воротник шубы, в свете ночных фонарей женщина выглядела юной и беззащитной. Как будто оставила свою женскую уверенность в кабинете. И ему вдруг захотелось прижать ее к себе и погладить ее пушистые волосы. Он резко затормозил у городского парка и выключил мотор.
     Они целовались долго и страстно, и, казалось, время остановилось. И он ни разу не вспомнил про Ленку, которая в этот вечер хотела рассказать ему  о ребенке и прождала его всю ночь у окна.
     А снег все падал и падал большими мягкими хлопьями, как будто хотел засыпать старый «Москвич» и укрыть его от всего белого света…


                ***               

      Будильник звенел над самым ухом, напоминая, что новый день явился и необходимо вставать, действовать, волноваться, работать, объясняться, словом – жить. Елена медленно поднялась с постели и побрела в соседнюю комнату. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, она громко позвала сына.
- Андрюш, вставай, в институт опоздаешь!
За дверью ни шороха. Елена открыла дверь и подошла к сыну, мирно сопевшему под одеялом. Присев на край дивана, она погладила непослушные вихры сына. Они любили эти утренние часы, когда можно было одним прикосновением руки порадоваться друг другу.
- Кому говорю, вставай, соня. У тети Раи уже чай давно остыл.
Она сдернула с него одеяло и включила магнитофон. Через пять минут сын поднимется, в этом не было никаких сомнений.
Выпив крепкого чая и чмокнув Андрея в макушку, Елена отправилась в институт. По дороге подумала о тетке: « Спала бы себе, неугомонное хозяйство. Нет, если доживу до пенсии, никто меня не заставит подниматься чуть свет». Но до пенсии было еще далеко, да и работу свою в проектном институте Елена любила.
 А у тети Раи было, конечно, чему поучиться. Двадцать лет почти прожила Елена с теткой Михаила и не переставала ей удивляться. Порою раздражала излишняя ее неустанная опека и забота. Да и кого старые люди не раздражают. Девчонки из отдела давно советуют Елене разъехаться, разменять квартиру. Но Елена знала, что никогда на это не решится, она помнит всю жизнь, чем обязана тете Рае.
Когда девятнадцать лет назад, она так и не дождалась мужа с работы, именно тетя Рая вернула ее к жизни. Пятидесятилетняя женщина в то утро нутром почувствовала беду…


                * * *

Часы показывали уже семь утра, а в комнате племянника и его жены не раздавалось ни звука, на кухне тоже.
Подождав еще минут пятнадцать, Раиса Михайловна повернула ручку в двери их комнаты. Дверь была не заперта.
- Что это с вами, молодежь, проспали что ли? – входя в комнату, произнесла женщина и опешила, увидев Лену, неподвижно  стоявшую у окна.  Она ринулась к ней. – Леночка, что случилось?
- Миши нет, он умер, - тихо произнесла молодая женщина, продолжая смотреть в окно.
- Да ты что говоришь- то, Бог с тобой, - испуганно вскрикнула Раиса Михайловна, вспомнив вдруг, что вчера уснула, так и не дождавшись племянника.
Слегка оттолкнув от себя тетку,  Лена прошла к дивану и молча легла, свернувшись калачиком.
Раиса Михайловна, перепуганная и удрученная, стояла над Леной и не знала, что делать, глядя на чужую боль.
- Успокойся, глупенькая, да он на работе просто задержался, а может, с машиной что-нибудь, сломалась или забуксовал где,  вон сколько снега намело. Или скорее всего у родителей спит спокойно, тебя не стал тревожить поздним звонком, а ты расстраиваешься зря, - присев на край дивана, Раиса Михайловна пыталась успокоить девушку.
- Его нет, он бы все равно позвонил, его нет, - шептала чуть слышно, как будто в бреду Лена.
- Перестань, говорю, не наводи страху, у родителей он. Вот я им позвоню, да разбужу его голубчика. Я сейчас, сейчас, - и  женщина быстро вышла в коридор. 
В коридоре на столике возле вешалки стоял телефон, гордость и радость хозяйки, большая редкость по тем временам. Набрав нужный номер, Раиса Михайловна замерла в ожидании.
- Алло, - в трубке послышался бодрый голос брата.
- Андрей, это я, Рая.
- Понял, что-то случилось? Какие-то проблемы?
    Раиса Михайловна поняла, что Миши у них нет. И постаралась как можно спокойно ответить.
- Да нет, все нормально, думала попросить тебя подбросить меня к врачу.
         -  У тебя же свой водитель в доме. Пусть Михаил выберет для  любимой тетки время. Или отлынивает, так и скажи.
- Нет, просто замотался парень с нами.
         -    Ничего, молодой, вытерпит. Привет им. Целую, - Андрей Михайлович положил трубку.   
Медленно опускаясь в кресло, стоявшее рядом с телефонным столиком, Раиса Михайловна лихорадочно думала, что делать, где искать племянника, куда звонить. В комнате Лены раздался тихий плач, и женщина ринулась туда.
- Ничего, Леночка, он у друзей, наверно. Вот уж я ему задам.
- Его нет, а Андрюша есть, - шептала сквозь слезы Лена.
    -   Успокойся, девочка моя, - тетя Рая погладила ее по голове, - да у тебя же жар, ты горишь вся. Господи.
    -  Я назову сына Андреем, так хотел Миша. Но он же не знает про сына, не знает, не знает, - забилась в истерике Лена.
   
     Когда « скорая» уехала, поставив успокоительный и жаропонижающий укол, Раиса Михайловна вспомнила, что надо позвонить в институт, предупредить, что не придет. Переговорив с деканом, она решилась на самое главное: звонить племяннику на завод.  « Он на заводе уже, - успокаивала себя женщина, - вот сейчас я ему задам. Женился, так, будь добр, с женой ночи проводи, голубчик».
     На заводе вежливо ответили, что Михаила Андреевича в цехе нет, он вроде бы увольняется. Раиса Михайловна долго не могла прийти в себя от такого ответа. «Но самое главное - он жив, в остальном разберемся», - нашла оптимальное решение женщина после  приема положенной  нормы «Корвалола». А сердце сжалось от жалости к девочке: неужели и ее незаслуженно бросили, как когда-то, двадцать лет назад, дали отставку и Раисе Михайловне.
     Температура у Лены не спадала весь день. И по настоянию свекра ее положили в областную больницу. Криз у Лены прошел через три дня. Рядом с ней была постоянно мама.
     Лена пришла в себя утром. Увидев вопросительный взгляд дочери, Анна, быстро заморгав глазами, поспешно сказала:
- Не волнуйся, Леночка, у тебя легкое воспаление легких. Андрей Михайлович настоял на больнице. А я с тобой здесь постоянно, и папка заходит, и Надежда Степановна, и Раиса Михайловна навещает…
    Мать говорила быстро и возбужденно, и Лена сразу поняла, что Миша не приходил. «Да и как он придет, ведь его нет, а сын есть», - спокойно думала Лена, прислушиваясь к себе.
     Анна как будто прочла мысли дочери и нежно погладила ее по животу.
- Врач говорит, что с малышом будет все нормально. Ты не переживай, доченька, лекарства на него не повлияют.
- Они уже знают, что у них будет внук? – напряглась Лена в ожидании ответа.
- Да, все очень рады. Все будет хорошо, поспи, моя маленькая.
     Лену навещали все. Про Мишу никто не говорил, а она боялась спрашивать. С соседкой по палате Лена почти не разговаривала.
     В окно палаты были видны тяжелые от снега ветки тополя. Через неделю Лену должны были  выписать.          

 
Андрей Михайлович остановил машину напротив входа в больницу, где лежала сноха.
Такой глупости от сына он не ожидал. «Ославил на весь город, сопляк, -  с раздражением думал он. – Во всем этом  есть, конечно, и моя вина... Жизни надо было учить парня. Сколько их, смазливых бабенок, крутится вокруг, но ведь с каждой от жены на юг не улетишь. Да и не ожидал я от него такой резвости. Быстро что-то от молодой жены гулять начал. Она то куда смотрела, мужа удержать не могла…»
С первого знакомства с невесткой видел Андрей Михайлович своим опытным взглядом, что не пара сыну эта скромная девушка. Хоть и понравилась она им с женой  – умненькая, симпатичная, но уж слишком спокойна и скромна. Но он посчитал бестактно вмешиваться в решение сына, и вот результат.
Почти двадцать пять лет прожили они с Надеждой. Что греха таить,  всякое было в жизни. Но у них хватило мудрости сохранить семью. « Любовь, люди правильно подметили, приходит и уходит, а привычка, налаженный быт, надежный тыл остаются.  Вот уж скоро и пятьдесят стукнет, для молодых мы старики, - продолжал размышлять Андрей Михайлович, поглядывая на двери больницы, – но что они знают о нас.  А может, Мишка решился на то, о чем я всегда в мыслях думал».
Да, если бы не работа и сын, то уехал бы, наверное, и сам Андрей Михайлович, куда глаза глядят, лишь бы рядом была Татьяна. Эта женщина притягивает его, как магнит. Она была давней подругой жены по работе. Он и не заметил, когда это началось. Сколько сил надо было иметь, чтобы не сорваться, сохранить дружеские отношения с  ее семьей, быть ровным при встречах с нею. Ведь Татьяна тоже любит его, он это понял давно. И с каждой встречей им все труднее и труднее сдерживать свои чувства. Наверное, от этого и встречаться стали реже. А ему так хотелось, просто видеть ее, прямо как у Есенина: « Мне бы просто смотреть на тебя, видеть глаз злато-карий омут…». Объяснение между ними однажды все-таки состоялось, и они еще раз поняли, что не переступить им через семьи. А встречаться после этого стало еще сложнее.
Очнувшись, Андрей Михайлович скептически улыбнулся своим мыслям: « Парня сужу, а сам туда же». 
Увидев выходившую из больницы Анну, он приоткрыл дверь машины и окликнул ее:
- Присядьте, Анна Семеновна, нам надо поговорить.
     Анна Семеновна  кивнула головой и села в машину.
- Я понимаю ваше состояние. Михаил подло поступил по отношению к Лене. Вы, наверное, уже знаете, что он уехал на юг с женщиной. Она намного старше его. Мы с женой в смятении от его поступка, но, все обдумав и взвесив, мы просим вас оставить девочку у Раисы, если она и вы, конечно, не против.
Увидев несогласие на лице женщины, Андрей Михайлович заговорил еще быстрее.
- Она нам не чужая, поймите, у нее будет наш внук. Рядом вы, мы, все образуется. Она ни в чем не будет нуждаться. Когда родится малыш, они займут две смежные комнаты. Раиса относится к Лене как к дочери, поверьте.
- Спасибо, я поговорю с Леночкой, - тихо ответила Анна, вытирая скупые слезы. – Не говорите ей ничего пока про Мишу. Она только пришла в себя, я боюсь за нее.
- Да, конечно. Вы скажите ей все сами, когда сочтете нужным, - согласился Андрей Михайлович и прикурил дорогую сигарету.
     Он подвез Анну к самому дому, заходить не стал, сославшись на занятость.
     Анна открыла калитку и увидела свет в доме. Муж не спал. Она шла по тщательно  очищенной от снега дорожке и представляла, как муж сидит на корточках с папироской у открытой печки и ждет ее. Ждет объяснений, что случилось с его дочкой. Как объяснить ему, что Лена - брошенка?! Легче было бы, наверное, вдовой быть.
   


* * *
…В научно- исследовательском институте, куда после декретного отпуска устроила Лену Раиса Михайловна, царил свой устоявшийся порядок. Каждый сотрудник  занимался своим важным и ответственным делом. А может, делал вид, что его дело самое нужное и необходимое родному государству.
Елена Васильевна чувствовала себя в коллективе почти уверенно, на равных со всеми. Она проработала  в отделе статистики почти десять лет. Работу свою знала и любила.
     Сегодня она ждала важного заказчика. Но он что-то задерживался. Взглянув на часы, Елена потянулась к телефону, решила позвонить тетке:
- Тетя Рая, это я. Как дела? Студент наш дома? Понятно. Если что, ты меня вечером не теряй: зайду к Наталье, поздравлю с праздником.
В трубке дали добро, и Елена улыбнулась, представляя довольную звонком Раису Михайловну.
 Пунктуальность старой интеллигентки передалась с годами и ей. Привыкла звонить, предупреждать, сообщать, планировать что-то заранее. Иногда Елена отлучалась по вечерам по своим каким-то делам, за сына не волновалась:  знала, что сын под надежным присмотром. 
Вообще-то  отлучалась она из дома очень редко. Забегала раз в неделю к маме, которая заметно сдала после смерти отца. Ни по техникуму, ни по институту, в  котором училась по настоянию свекра заочно, подруг у Лены не было. Она ни с кем не хотела делиться своими переживаниями кроме двух- трех школьных подружек. Одноклассницы знали все о ее судьбе, помнили  веселую свадьбу, перемывали косточки, в отсутствии Лены, ее бывшему, поддерживали подружку, как могли. Встречались  девчонки по первому зову, хоть у всех были свои семьи и забот хватало. Класс их был дружным, постоянно собирались они на вечерах встречи выпускников в родной старенькой школе, в поселке Северном. Вспоминали беззаботную школьную жизнь, учителей, пели, шутили и чувствовали какое-то единение и  светлую радость от этих  встреч. Забывались в эти минуты семейные неурядицы, и не хотелось никому расходиться.  Веселая, симпатичная Ольга, работающая стоматологом, приглашала на регулярные проверки в свою поликлинику. Она была почти семейным стоматологом: знала всех мужей и детей одноклассниц по зубам, как говорила  шутя. Наталья просила не забывать, что двери ее дома всегда открыты для всех.  Девчонки всегда приглашали Елену в гости. Но она не совсем уютно чувствовала себя на семейных застольях и поэтому поздравляла своих подружек обычно перед праздниками или после, помня, что лучше позже, чем никогда.
Вот и сегодня она решила зайти после работы к Наталье, поздравить ее с Днем рождения и с  Восьмым Марта, та родилась в этот чудесный день.
Заказчик задерживался, а день был предпраздничный, короткий, и Елена  начала  постепенно раздражаться: думала уйти минут на двадцать пораньше, тем более что в отделе она была сегодня одна.  У семейных сотрудниц были, как всегда перед праздником, честно заработанные отгулы. Умеют же люди ладить с начальством.
С заказчиком Елена столкнулась уже в дверях.
      - Здрасьте, опоздал, простите великодушно, - перед ней стоял коренастый мужчина неопределенного возраста. Чуть запыхавшись, он продолжал. – Вы, полагаю, Елена Васильевна?
- Рабочий день закончен, извините, я спешу, - Елена решительно закрыла кабинет.
- Понял, не смею Вас задерживать. Во сколько мне подойти после праздника?
- Как Вам будет угодно, можно снова за минуту до конца работы, - съязвила она в ответ на вопрос заказчика.
- А вы коварны, как все женщины.
  Эта фраза вконец разозлила Елену.
- Это вы жене дома можете говорить. Подбирайте, пожалуйста, выражения. До свидания.
Заказчик опешил от ее резкости и, неловко попрощавшись, отошел от двери кабинета.

Елена вышла на улицу. Настроение было испорчено, идти никуда уже не хотелось, и она присела на мокрую от растаявшего снега скамейку в институтском сквере. Чувство одиночество вдруг внезапно охватило ее, и она заплакала. Слезы от старой незаживающей раны текли и текли по лицу, смешиваясь с мелкими снежинками.
Никогда не забыть ей того страшного мгновения, когда она узнала, что Миша ушел к другой женщине, бросил ее и еще не родившегося  сына.

…В больнице она пролежала почти месяц. Перед выпиской мать рассказала ей все и передала просьбу Андрея Михайловича. Елена решила остаться у Раисы Михайловны. Она просто не могла в тот момент вернуться домой, видеть постоянно перед собой сочувствующие глаза матери и отца, да и в глубине души надеялась на возвращение Михаила.
И он пришел, пришел неожиданно, под старый Новый год. Раиса Михайловна была у приятельницы, а Лена сидела у телевизора. Как только открылась дверь, Лена поняла, что это Михаил. Она боялась повернуться и посмотреть на него. Он приблизился к креслу, на котором она сидела, и притронулся к ее плечу.
- Прости меня, малыш, - тихо произнес он.
- Тебя нет, - закрыв глаза, прошептала Лена.
- Мне ничего не надо, я оставляю все тебе и ребенку, я не думал, что так все получится.
- Тебя нет…
Он резко приподнял ее с кресла и бросил на диван.
- Я есть, слышишь, я живой, в отличие от тебя.
    Лена молча сопротивлялась, но силы были не равны. Его насилие было грубым и жестоким. Она не слышала, как он ушел, словно оцепенев от отвращения к нему и ненависти.
    Об этой встрече с мужем она не решилась рассказать даже тете Рае.
    Свекор перевел Елену на свой завод, решив оградить ее от любопытных взглядов. Иногда он заглядывал к ней в отдел, по вечерам подвозил до дому. О Михаиле разговора никто не заводил.
    Весной, когда Лена была уже в декретном отпуске,  они встретились еще раз. Тетя Рая настаивала, чтобы перед сном Лена не ленилась, а обязательно потихоньку прогуливалась в сквере у дома, дышала воздухом. По дороге в сквер, переходя улицу,  Елена столкнулась с «Москвичом». Увидев взгляд Михаила, она поняла, что тот способен на страшное. От несчастного случая ее отделял только шаг, и инстинктивно Елена ринулась назад, на спасительный тротуар. А может, и не он это был, а ее больное воображение разыгралось. Кто знает...
    Несмотря на все, в глубине души Лена  таила надежду, что Михаил, все равно когда-нибудь вернется, опомнится, и она все простит ему ради сына. Время шло, а он так и не вернулся. Летает где-то по земле, мечется. Бог ему судья, за его предательство и коварство.
     После долгих раздумий Елена решила, что больше мужчин в ее жизни не будет. « Буду жить ради сына, да и  кому я нужна, флегматичная и не сексуальная», - таков был ее вердикт…


   От грустных воспоминаний ее отвлек неудачливый заказчик.
- Вам плохо? – он незаметно подошел к ней и с участием предложил. – Я могу чем-нибудь помочь?
- Спасибо. Оставьте меня, у меня все прекрасно, - Елена вытерла слезы и поднялась с лавочки.
- Позвольте, я довезу Вас до дома, я на колесах, - робко предложил он.
Они сели в новенькие «Жигули». Елена не разбиралась в моделях машин, но «Жигули» от «Москвича» отличала. Машина плавно двинулась с места. И Елене вдруг стало уютно и надежно с этим незнакомым мужчиной, один вид которого какой-то час назад ее так раздражал.
- А меня двадцать лет назад муж бросил, - неожиданно для себя произнесла она.
- Ну и дурак. Извините, конечно, но таких не бросают.
И от этой банальной фразы ей вдруг снова захотелось плакать.
- Меня зовут Дмитрий Валерьевич. Я оставлю Вас на минуту, только вы не исчезайте.
Он подвернул к тротуару и, выскочив из машины, подбежал к цветочному киоску. Через несколько минут он вернулся с букетом белых хризантем.
- Это Вам, Елена Васильевна, с весной Вас, - сказал он, целуя ее руку.
 И Елена вдруг поняла, что ей так хочется простого женского счастья. Может это и про нее: «Все равно счастливой стану, даже если без тебя…»