Сосед

- Слышь, а у тебя жопа! Слышь, у тебя подмышки! Слышь, у тебя жопа вся в говне, таком жиденьком! Вся вот такая в подмышечном масле! Слышь, а сколько тебе лет? А потанцуем? Боишься? Ты лох! У тебя рыбы воруют! А ещё ты плесенью торгуешь на выходе из метро!

Есть у меня один приятель. И не то, что бы приятель даже, а так, скорее навязавшийся в почти что соседи наглый дегенерат самоучка. То есть дегенерат он натуральный, но с проблесками и намёками на здравый смысл. А из-за этих самых намёков я его почитаю самоучкой. Мне кажется, что он вроде как и не совсем в край стеганутый, но как будто притворяется. И притворство его к тому же какое-то прогрессирующее.

- Хочешь, сон расскажу, чаплыжнику тебе, косматому? Снится мне монстр харачетовский. Ну такой, что с буклями и крокусами-покусами. И монстр этот мне из-за двери угрожает, как мне чувствуется. Ну так быть я ему и кричу туда, за дверное его бытие: «Уходи! Уходи, слякоть подтрипозная! У-хо-ди!» А он мне отвечает оттуда: «Открой дверь, я и уйду». Начипужить меня дерзает, то бишь хочет, чтоб я сам себе, щитай, кесарево сечение сделал! Ну, я ему известное слово и шлю, говорю значит: «Нет! Уходи! Уходи так!»

То есть притворство это будто развивается в своей несуразности и абсурде. Он словно усложняет дискурс, но при этом в прямо противоположной зависимости замусоривает его разными несуразностями, которые, порой, даже имеют некоторую прелесть остроумия. Но в основном всё же это бред полоумного.
- Теперь, когда мне звёзды ближе, чем та неистовая ночь, дрочи теперь свою паскуду. Тобой я больше не пленён.

А порой и совсем откровенная пошлость.

- Как думаешь, вон та шайбочка в юбке уже того? Ну, в смысле, ложесна отверзает? Как полагаешь, чресла её познали мужа? Как считаешь, хляби разверзлись? По твоей оценке, сколько народу накормить можно этим рыбьим жиром? Или возразишь и скажешь, что тут речь, скорее, о жухлых сухарях? В таком случае, сколько сотрапезников надломили сей хлеб?