Папенькин сынок. Главы 4-5

— Поздравляю, сын. Всё прошло успешно, как я погляжу.

Папенька быстро что-то перелистывал в телефоне. Явно фото. На одном задержался, хмыкнул, пролистнул ещё и откровенно расхохотался.

— Да уж, вижу. Отработал на пять с плюсом.

Отец вытянул ноги на журнальный столик. Маман засуетилась, снимая с него тапочки.

— Что там, Сереженька, дашь взглянуть? — попыталась заглянуть в телефон.

Отец резко, но не злобно отпихнул ее голову:

— Нечего тебе совать свой милый носик не в свои дела, киса. Заруби это на этом самом носике. Пип! — он нажал на нос пальцем, как на кнопку звонка.

Она нисколько не обиделась, склонилась над ним, демонстрируя роскошную грудь в низком вырезе, подставляя губы, выпрашивая поцелуй. Папенька смачно засосал, нимало не стесняясь присутствия сына, залез к Катерине за пазуху, сжал.

Она пискнула, но не отстранилась.

Александр отвел глаза. Маман была чуть младше его самого. А он не железный. Хотя, если быть совсем уж честным, сценка вызывала брезгливость и лишь слабый отголосок пошлых мыслей.

— Отец, я еще не успел домой доехать, а ты уже более в курсе, чем я сам.

Александр устало опустился в кресло, взъерошил модную укладку, стараясь не пялиться на то, что могло ему само упасть в руки, если бы он сделал хоть малейший намек.

— Ну-ну, хватит мне дитёнка смущать! — отец сочным шлепком по чересчур аппетитным ягодицам выставил деревенскую переспевшую красу за дверь гостиной. Вновь растянулся на диване.

— Хотя… Он сам кого хошь смутит! У меня аж встал, когда я это увидел.

Он направил телефон на телевизор и через пару мгновений чуть не во всю стену загорелось изображение огненноволосой Валькирии, опускающей золотую цепь-плеть на услужливо подставленный зад Александра. А еще через секунду — лицо сына со сладострастно закрытыми глазами и выражением полнейшего улета.

Александр выругался, не поленился подняться и выдернуть вилку из розетки. Экран и не думал гаснуть, лишь сиротливо поблек. Забыл. Он же на автономке пашет не хуже.

— Убери, — сухо приказал он скалившему золотые зубы родителю.

Впрочем, папенька явно прислушивался к советам маменьки: количество золота во рту неуклонно сокращалось, заменяясь белоснежной керамикой.

— Да лан, чо ты. Хороший же кадр! — не сдавался тот. Но взглянув в лицо сына, поспешил выполнить просьбу.

— Папа! — Александр, как подкошенный, вновь рухнул в кресло, схватил подушечку с вышитым на ней золотом и серебром портретом маман и уткнул в нее лицо. — У тебя что, парни из СБ уже обзавелись дронами? Как можно было снять эти два кадра практически одновременно с двух почти противоположных точек? Или за мной целая армия папарацци бегает?

Не было там никаких дронов. Это Александр знал совершенно точно. Что-что, а от умения отслеживать воздух зависело почти все в иных местах. Но шустрота, с которой были сделаны фото, настораживала, а не просто бесила. Эдак недолго и допрыгаться.

— Ты что, за мной следишь круглосуточно? — он вынырнул из-под подушки. Портрет маменьки жалобно скривился, когда он положил его на столик и опустил сверху ноги.

— А надо? — родитель скинул маску развратника-распутника, коим, кстати, никогда и не был, и сел. Налил в рюмки всё ту же Массандру с идиотским названием «Седьмое небо князя Голицына» и протянул одну Александру.

— Ну, за успех! — и медленно прошелся по круглой комнате, потягивая любимую сладость.

Это Александр подсадил его на южнороссийские вина. Папенька теперь заказывал их ящиками, прямиком с завода.

— Я побаивался, что девчонка заартачится. Пигалица эта у Андрюхи с характером. Кремень-девка. Вполне могла что-нить такое отчебучить, что мы бы еще долго расхлебывали.

Александр приспустил носок, осмотрел ногу. М-да… Грандиозный кровоподтек, видимо, малая часть возможного направления БД Валькирии.

Чёрт! Нельзя даже думать так. А то шлепнет языком в подпитии, а папина СБ — служба безопасности — заинтересуется: откуда это у богемного мальчика такой жаргон? БД — боевые действия.

Отец не заметил синяка, поскольку стоял, запрокинув голову. Он осушил бокал до последней капли, взял тарелку с половинками сваренной в сиропе груши — единственную после вина сладость, которую он признавал и мог есть килограммами. И вновь принялся ходить по комнате.

— И что такого грандиозного могло сотворить это милое создание? — не поверил Александр. — Пнуть меня по яйцам?

— А что, пыталась? — заржал отец, прожевывая грушу. Голубые, как у Александра, но уже чуть выцветшие с возрастом глаза заискрились морщинками-лучиками.

— Можно сказать и так, — невольно улыбнулся он. — Но я решил подставить менее стратегически важное место!

— Девка она хорошая, не обижал бы ты ее, — вдруг совершенно серьезно попросил отец. — Мне она напоминает… — он смолк, выплюнул грушевый хвостик и уселся на диван, нахохлившись. — Хотя внешне ничего общего вроде, — задумчиво провел он по седой, коротко стриженной голове, и резко перевел разговор:

— Так сколько я тебе должен за то, что ты не стал мне портить нервы закидонами? То, что я перевел, твоим архаровцам хватит?

Александр вытащил телефон, быстро проверил пополнение счета.

— Норм. И на другую карту давай столько же. Один привод, знаешь, сколько стоит? А еще форма, рации, палатки, обувь, нанять толкового орга! Дофига!

— Дорогие у тебя игрушечки, сынуля, — хохотнул отец и почесал поросшую волосами грудь. — За эти деньги можно было бы не только страйкбольную команду снарядить, а небольшую армию на неделю боёв как минимум.

Александр почувствовал, как у него заледенело сердце. Неужели прокололся? Пережал? Отец таки взялся за него всерьез?

Но он успел перевести вполне заметный глазу папеньки — опытного руководителя — испуг во вскакивание и возмущенный выкрик:

— Что, не дашь?

— Дам, дам, угомонись! — легко рассмеялся отец. — Куда ж я денусь. Но на этот год всё — лавочка прикрыта. Теперь только обычную сумму, как договаривались.

— Ну прибавь еще хоть пару тысчонок в месяц, — жалостливо заныл Александр. — Я думал через месяцок скататься на Сиаргао, это на Филиппинах, посёрфить под конец сезона, когда толпа малость рассосется. Можно было б и Кристину с собой взять.

— Ладно, уболтал. А на Кристю я тебе деньжат, конечно, еще подкину. Да и за ее папашкой дело тоже не заржавеет. Он в ней души не чает. Только вряд ли она поедет. Учеба, то да се. Она девочка ответственная.

Александр, воодушевленный неожиданной покладистостью отца, отсалютовал бокалом и допил вино. Спросил расслабленно:

— А где она учится-то? Журфак?

— Ну, если захочет, будет ей и журфак, конечно. Но до него еще почти два года.

— Что? — скользкий насиропленный хвостик выскользнул из пальцев. Груша шмякнулась на белоснежный ковер. — Она что, еще школьница?

— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил отец. — Она в десятом классе.

Александр тяжело сглотнул:

— И Андрей согласился даже на то, чтобы подложить мне в постель дочь-малолетку? Ты не говорил, что подставишь меня под проблемки с УК, если что пойдет не так. Что, если ты с ним разосрешься? Всякое бывает. Ничего личного, это бизнес! А я на нары, да?

Он не на шутку разозлился. Вот оно как. Вот почему такие щедрые дары. В случае чего младшеньким сыночком можно и пренебречь? Ну, а чо? Есть же старший — Виталий-свет-в-окошке. Правая рука, полноправный компаньон.

— А подождать пару лет, пока она доберется до совершеннолетия, не — не судьба?

Александр с психу со всей дури хлопнул стеклянной дверью и поперся на крышу — вдохнуть свежего воздуха.

5_________________________________________________

В разгорячённое лицо полетел мелкий дождик. К ночи разгулялась непогода.

Девка, говоришь, с характером? А она и впрямь такая, судя по неудавшемуся рандеву.

Что, если или ее перемкнет, или папенька, в случае чего, заставит «хорошую дочь» бежать в полицию с заявлением «силой заставили малолеточку под венец идти, изнасиловали невинную, отдали на поругание кобелине проклятущему»?

Черт знает что. Нафига такие сложности? Форс-мажор у них там? Или он себя накручивает по наивности? И папенькин партнер не станет рисковать судьбой доченьки, даже если все окажется мегахреново?

Александр абсолютно не разбирался в делах большого бизнеса и осознавал, что, возможно, психует зря. Но Кристи была права: уж больно все это смахивало на покупку личной рабыни.

Вскоре сзади раздались грузные шаги: по стеклянной, сделанной так мастерски, что казалось, будто она висит в воздухе, спиральной лестнице на крышу выбрался отец.

Прошелся по довольно большому дворику, плотнее запахивая халат. Батя вообще не любил долго сидеть, стоять или пребывать в любом другом неподвижном состоянии.

— Как стал руководителем — жопа начала сплющиваться от постоянного сидения!

Под ноги облокотившемуся о парапет Александру вылетел небольшой шипастый мячик — игрушка дрыхшего в своей корзинке на кухне Бима. Старый лабрадор весьма почитал порядок и ровно в девять вечера отправлялся спать.

Александр пнул мяч обратно отцу. Завязалась дуэль. Минут через десять азартного шаркания, топтания, сопения и теряемых ежесекундно тапочек победила молодость. Хотя команда Александра понесла потери: тапок соскользнул с ноги и, пролетев все четыре этажа, шлепнулся на пленку, закрывавшую законсервированный на зиму бассейн во внутреннем дворике.

— Гы! — как сущее дитё обрадовался папенька: — Гол! — И тут же, сходу, продолжая разговор, начатый в гостиной: — Кристе восемнадцать недавно было. Подарочек я ей справил — закачаешься. Во, чокнутая на всю голову девка. Но я сам виноват малость. Да и ее странности такие… приятные, скажем так.

Они вернулись в гостиную. После миниматча сонливость как рукой сняло и Александр задумался, не совершить ли всё же вояж по злачным местам. Уже пятый день, как приехал, хватит отсыпаться и отъедаться.

Отец, как его увидел, рявкнул:

— Совсем охренел на своем страйкболе? Худой, страшный, одни глазюки остались! Жрать чаще, чем раз в неделю, не пробовал?

Маменька жалостливо подперла рукой усыпанную веснушками щечку и тут же приказала поварихе тете Люде наготовить жратвы на целый взвод. А потом занялась возвращением пасынку богемного вида: косметологи, маникюры-педикюры, массажисты, имиджмейкеры, солярий вертикальный, горизонтальный, еще хрен знает какие процедуры. Александр стоически терпел: все это действовало быстро и в нужном направлении. Надо, Федя, надо.

 И лишь когда из замотанного мужика вновь выполз на поверхность образ сладенького избалованного мальчика, маман милостиво отпустила его на первое свидание с Кристиной.

Услыхав о том, что невеста уже совершеннолетняя, Александр понял, что дважды два что-то вот никак не четыре. Кристи не показалась ему набитой дурой. А вовсе даже наоборот. Тогда что за засада с учебой?

Он уставился на явно веселившегося папеньку:

— То есть она по два года в одном классе сидела? Раз к восемнадцати добралась только до десятого? Её ровесницы, поди, уже на первом курсе юнивера романы романят.

И тут же вспомнил, что хотел прояснить поднапрягавший его вопрос:

— Она говорила, что у нее жених есть. То есть я в роли злодея-разлучника получаюсь? Наплевать, конечно, но ты сам просил ее не обижать. Как это вяжется одно с другим?

Батя скинул на пол промокший под дождем халат, хлопнул по начавшему отрастать в последние годы пузу резинкой трусов и плюхнулся на диван.

Александру тоже было неуютно в мокрой рубахе. Надо бы пойти переодеться, но сперва послушаем, что скажет родитель.

— Так что там нарыла твоя СБ по поводу жениха?

Он принялся расстегивать меленькие то ли с закосом под бриллианты, то ли и впрямь драгоценные пуговки. С маман станется проявить креатив. Как еще в доме золотых унитазов не понатыкано на каждом этаже? Розовую с золотым обивку мебели в ее комнате он уже видел.

— Жениха нет. Есть поклонник. Пацан тоже не из простых, но нам далеко не ровня — плюнуть и растереть.

— И что там? Реально любовь-морковь?

Александр стиснул кулаки: представил Кристину, зажимающуюся с другим. То ли взыграло чувство собственника, то ли и впрямь успел так запасть на девку. Сам пока не понял. Но равнодушия не было точно.

— Сам посмотри. Только воткни в сеть, а то батарея скоро сядет.

Отец вновь ткнул телефоном в экран словно пультом.

— Привычка, — смутился он, заметив улыбку сына. — Я ж понимаю, что этот чертов телик включится, даже если я буду в другой стране.

Александр вставил вилку телесистемы в розетку и, скинув рубашку, развалился в кресле. Батя скользнул по обнаженному торсу взглядом, хотел что-то спросить, но на экране уже замелькали фотки. СБ, конечно, ела свой хлеб зря. И еще как зря. Но не в этом случае.

Пацан какой-то невыразительный: иногда в очочках, рюкзачок, джинсики. Ботаник, поди?

— Учится на литфаке. У его предков доля в издательском доме и пара газет.

А, ну теперь понятно, откуда ноги растут у Сафо с Горацием. Плохо дело. Похоже, девка и впрямь запала на этого мелкого. Хотя…

— Сколько ему лет?

— Помладше тебя на пару годков.

М-да… Не такой уж и мелкий. Просто вид у него зачуханный, не гламурный. Ботаник и ботаник. Сурьезный конкурэнт, блин.

Папеньке кто-то позвонил, но он, глянув на номер, не ответил на вызов и щелчком послал хвостик очередной груши в экран:

— Глянь. Там вроде всё односторонне. Так что не парься.

Хвостик не долетел до стены, но Александр уловил мысль: ни на одной фотке не было видно, чтобы в глазах Кристины сиял хоть отголосок тех чувств, что так ясно отражались в иные моменты на не сказать, что особо привлекательной физиономии пацана.

И уж тем более не было ни одного кадра с объятиями, поцелуями и прочей бесиловкой. Александр чувствовал, что обнаружь он хоть намек на интерес невесты к этому прыщу на ровном месте, то это вызверит его неимоверно.

Он жадно проглядывал фотку за фоткой, видюшку за видюшкой. Вот они идут по улице, вот сидят у пруда и пялятся в одну на двоих книжку. Ну да… он увеличил изображение — Гораций, ёпта! Ну что ж, придется прочесть этого самого Горация, раз её так прёт от пропитанных пылью тысячелетий греков.

Вот они садятся на байк. У мелкого, кстати, крутая тачка. А вот Кристи прыгает по пешеходному переходу, как по классикам, а ботаник вылупился на нее, как на седьмое чудо света. Сученок. Ну уж нет. Обойдешься. Не твоя.

Александр прекратил ёрзать, уловив внимательный взгляд папеньки.

— Что-то мне подсказывает, что ты сейчас прицепишься с тем вопросом, который мы с тобой триста раз обсуждали, — буркнул он, выключая телевизор. — Напоминаю, у меня есть еще три года — компенсация за мое несчастное нищее детство вдали от тебя, любимого. А потом ты мне нанимаешь армию репов и я поступаю в тот юнивер, в который ты мне укажешь. И постепенно становлюсь твоей левой рукой, раз правая у тебя — Виталька. Я ничего не забыл?

Отец поднял руки: сдаюсь, мол.

— Ну вообще-то я хотел спросить тебя, где это ты так умудрился? — Отец не поленился подняться и подойти вплотную. Ткнул пальцем в свежий шрам на плече.

— А! — отмахнулся Александр. — Фигня. Не надо было Рембу изображать и пульку грязным ножом выковыривать. Схлопотал заражение. Но уже все норм. У меня еще и на жопе есть. Показать?

— Сын, да ты гонишь, — нахмурился отец. — Хочешь, чтобы я поверил, что пластиковый шаричек способен пробить кожу?

— Ну, вообще-то, еще как способен. Особенно, если лупит бес-снайпер. Щас, открою на телефоне…

Александр порылся в ютубе и вскоре нашел видюшку, на которой из ранки на щеке пацана выдавливали, казалось бы, безобидный крошечный шарик.

— А во-вторых, мы уже как третий сезон пересели со страйкбола на хардбол. Там защита, конечно, намного дороже, но игра — закачаешься! Адреналин так и прет! Так что эта фигня на плече — не от шарика.

— Хардбол? — на лицо родителя наползла туча. — Да вы охуели! — взревел он. — Вы реально палите друг в друга из такой же пневматики, как в тире? Совсем крыша поехала? А если в висок прилетит? Или в глаз?

Он вцепился в разнокалиберную рваную челку Александра и задрал ему голову вверх. Пристально вгляделся в глаза, словно пытаясь понять, как такое возможно, что его кровь от крови сын оказался таким идиотом.

— Ну, а защита на что? — Александр стойко выдержал взгляд, потом смахнул его руку. — Не парься ты так. Мы в нормальной экипировке — шлемы, забрала, разве что в бронниках не кевлар, а крепкий пластик. А так — все по-взрослому. Да и не так уж часто кого-то прям так всерьез подстрелят, что вырезать приходится. А в страйк пусть те играют, у кого яйца картонные.

Папенька нервно дернул еще полбокала Массандры.

— Ну вот зачем так рисковать, а? А если тебе таки отстрелят твои некартонные яйца? Что, ****ь, за игры такие?

— Ну прёт меня от такого, да! — Александр сел ровно, хлопнул руками по коленям. — Я еще в детстве хотел в кадетку поступать. Мама долго плакала, отговорила. Тебе что, спокойнее будет, если я альпинизмом опять займусь?

— Свят-свят-свят, — явственно побледнев, перекрестился родитель. — Мне того раза хватило, когда тебя поломанного привезли.

Он допил вино и целиком засунул грушу в рот. Видимо, вместо кляпа, чтобы не наговорить отпрыску лишнего.

Помолчали.

— Так что там не так с Кристей? Почему она в восемнадцать не в юнивере, а в десятом классе? — вспомнил Александр. — Вроде девка не дура.

— Она — да, — невнятно прочавкал отец. — Сам у нее спросишь.

____________________

http://www.proza.ru/2019/02/08/2153