Зеркало

Она стояла у входа в универмаг «Юнипри», посещаемый небогатыми парижанками и гостями французской столицы. На вид ей было не больше восемнадцати. Незнакомка держала в руках яркий пакет.

Хуану показалась, что он ее где-то видел. Только вот где и когда они встречались? Во сне, в университете, в прошлой жизни?
А может, эта девушка просто сошла с портрета  Веласкеса, вырвавшись из черного фона навстречу  свету?

Хуан мгновенно забыл о товарище, ждавшем его у Сорбонны, чтобы вместе готовиться к экзамену. Забыл обо всем и шагнул вперед.

Девушка подняла голову. Их взгляды встретились. Лица осветились улыбками:

«Как тебя зовут?»
«Джейн. А тебя?»
«Хуан».
«Ты испанец?»
«Да!»
«Что делаешь здесь? Учишься? Работаешь?»
«Учусь в Сорбонне. На инженера».
«А я в Париже совсем недавно, приехала искать работу. Хочу быть манекенщицей. До чего трудно устроиться на хорошее место тут, в самом  центре мира. Послушай, у вас в Сорбонне не требуются топ-модели?»
«Потерпи немного, Джейн! Я скоро разбогатею, открою дом мод и назову его твоим именем. Ты согласна?»
«Да, Хуан, согласна, я подожду! Всю жизнь готова ждать! Какая приятная перспектива!»

Джейн улыбается и слегка покачивает головой, словно предложение Хуана слишком хорошо, чтобы осуществиться. Ее глаза чуть печальны, когда она внимательно слушает, словно задумываясь над обращенными к ней словами, но когда говорит сама, — взгляд ее снова и снова озаряется огнем,  светом улыбки, нежностью, вниманием к собеседнику.

«Джейн. Ты очаровательна!» —д умает Хуан.
Эти слова спрятаны в глубине его сердца, но их выражают руки, глаза, наклон головы. Хуан не верит, что Джейн может уйти просто так, затеряться в толпе.

«Джейн, ты сейчас не очень занята? Давай пройдемся по берегу Сены!»
Джейн кивает и застенчиво улыбается.

«Можно я возьму тебя под руку?» — вдруг спрашивает она. И тут же объясняет:
«Я так долго мечтала пройти по Парижу рядом с таким красивым парнем, как ты, Хуан!»

Они идут вдоль Сены, а вокруг них Париж во всей своей радостной неповторимости. Страна маленьких кафе, многоязычный говор музеев. Город, в котором одиночество не грустно. Потому что с Парижем не может быть одиночества. Но даже Париж  не нужен  сейчас  Хуану и Джейн. Париж сегодня — это третий лишний, которого хочется попросить заняться, наконец, собственными делами.

Хуан лишь на минуту оставляет Джейн, попросив прощения. Он уходит и возвращается с букетом прекрасных белых роз.

Они расстались на несколько часов и снова встретились уже вечером у мечети. Потом долго гуляли по городу.

В Люксембургском саду среди берез Хуан в первый раз поцеловал ее. А затем был ужин в ресторане, где сладко пела скрипка, и грузный цыган в красной рубашке пел хрипловатым, трогающим за живое голосом.

Около полуночи они вошли в гостиницу, где жил Хуан. Джейн не убрала руку и оба, не обменявшись ни словом, прошли мимо все понимающего снисходительного портье и поднялись по красной ковровой дорожке на второй этаж.

Чуть скрипнула дверь, и мир двоих, растворенный в огромном Париже, стал миром лишь для них одних, миром уединения, замкнутым пространством небольшого номера с кроватью, креслом, стульями и огромным зеркалом в полстены, стоявшим здесь бог весть с какого века.

Бурей пронеслась ночь. Ласковые слова, жаркие объятия, раскрытое окно, и никогда не спящий, даже ночью неугомонный город.

Жажда. Пустые бутылки с минеральной водой из  маленького холодильника, и нежданный рассвет, и внезапно сморивший сон.

Хуан проснулся и сразу понял, что один.
«Джейн», — негромко позвал он. Ответа не было. В комнату сквозь неплотно задернутые занавеси заглядывал солнечный свет. С улицы доносился шум машин.

Вдруг  его  взгляд  упал на зеркало. Красной губной помадой на нем было что-то написано.
Хуан спрыгнул с кровати, босиком подошел ближе и вслух по слогам прочел изящную, как на визитке, надпись:
«Месть мужчинам. У меня СПИД. Прощай!»

Хуан снова и снова перечитывал эти шесть слов. Они не связывались в смысл, не укладывались в голове; не были реальными: проходили мимо сознания, не задевая его.

«Зачем?» Он прошел в ванную, сунул голову под струю холодной воды и долго стоял, не чувствуя ничего, без мыслей, без движенья, без страха, без  горечи.

«Я должен найти ее. Должен понять, почему она так поступила! Что с ней сделали раньше, прежде чем она так… стала такой… ожесточенной!» — думал он на следующий день, собираясь идти на анализ крови.

А за окном шумел прекрасный и равнодушный город,  не всегда похожий на праздник….