Сверчок. На царских харчах. Гл. 46. Два гроба

                Сверчок
                Часть 1
                На царских харчах               
                46
                Два гроба

       Мы тряслись в карете. Но дядюшка, когда не спал, не ел, не пил, не блудил любил говорить. Делал он это с упоением, припоминая различные факты.
       -По возрасту, -начал рассказывать дядя, - я моложе Павла I, был на дюжину лет, но старше нынешнего императора почти на столько же. Между ними я как бы посерединке. Быть посередине очень важно во всем! Что-то слышал, что-то видел…, но к сердцу и уму не допускаю… серединный путь! Когда родился внук Александр, то бабушка Великая Екатерина души в нем не чаяла.  Ей было чуть меньше пятидесяти лет. За любовными утехами, и государственными делами она запустила воспитание своего сына Павла, и он ухитрился стать пруссаком. Но сейчас есть внук!  Екатерина почувствовала себя не бабушкой, а матерью.

Мамашка!
Фавориты!
Любовные утехи!
Войны!
Земли русские!

     Гавриила Романович Державин нашкрябал на рождение великого князя оду, а правильнее сказать анакреонтический стих. И Василий Львович с пафосом, но конечно же без музыки заблажил на распев. Память у него была хорошая:

Гении к нему слетели
В светлом облаке с небес;
Каждый гений к колыбели
Дар рожденному принес:
Тот принес ему гром в руки
Для предбудущих побед;
Тот художества, науки,
Украшающие свет;
Тот обилие, богатство,
Тот сияние порфир;
Тот утехи и приятство,
Тот спокойствие и мир;
Тот принес ему телесну,
Тот душевну красоту;
Прозорливость тот небесну,
Разум, духа высоту.
Словом, все ему блаженствы
И таланты подаря,
Все влияли совершенствы,
Составляющи царя;
Но последний, добродетель
Зарождаючи в нем, рек:
Будь страстей твоих владетель,
Будь на троне человек!

      -Да, племяш, 1777 год! Год рождения Александра I.  Мне тогда было 11 лет как тебе сейчас. Подумать только, как быстро летит время! Уже и Павла 10 лет как нет. Я скажу, что это была самая блестящая эпоха царствования императрицы, когда она, заключив Кючук – Кайнаджирский мир, готовилась довершить победы своих полководцев присоединением Крыма к Российской Империи. Вся Европа с завистью смотрела на успехи Мудрой Монархини, но не осмеливалась противиться её предприятиям. Знаменитые государи пруссак Фридрих Великий и австрияк Иосиф II, искали её союза и дружбы. Польша повиновалась её велениям. Гордая некогда Порта смирилась. Во Франции, Германии, ученые, поэты славили Екатерину.
 
Екатерина Великая –Божий дар!
Шальная императрица!
Её внук – сын!
Её деяния – расширение России!
Крым наш!

        Ох-хо-хо, было время! А потом, по малолетке, Александр женился. Когда будущему государю исполнилось 15 лет бабушка ему выбрала баденскую невесту Луизу, которая была на два года моложе Александра. Я видел её. Красотка! И сейчас красотка!  Она не просто хороша собой, во всем ее облике есть особое обаяние, которое может разбудить любовь к ней и в самом равнодушном существе.  Черты ее лица чрезвычайно тонки и правильны. У нее греческий профиль, большие голубые глаза, овал лица удивительно чистых линий и прелестнейшие белокурые волосы.  Какая-то томная грация разлита во всем ее облике; взор ее глаз, светящихся умом и полных чувства, и мягкий звук ее голоса проникают в самую душу.    И вот слово за слово Луизу крестят, и она получает русское имя Елизавета Алексеевна. А там и состоялось обручение пятнадцатилетнего жениха и тринадцатилетней невесты. Конечно, бабушка Екатерина Великая дальше хотела бы посадить на трон своего внука Александра, но… человек предполагает, а Бог располагает… За несколько дней до манифеста её хватил апоплексический удар. И все. В 41 год у власти уже её сыночек Павел, пруссак с гатчинским полком. Все бумаги о наследстве сожжены. Александру – уже наследному принцу 19 лет Елизавете – 17 лет.
  Я почему-то заволновался и спросил:
- А Елизавета и сейчас красивая?
-Я повторю. Сейчас, в 32 года, Великая княгиня просто красавица! Да увидишь ты её! Запомни о женщинах, что можно быть у их ног…, у их колен…, но только не в их руках.  Но, вернемся во времена Павла, ибо народ стоит своего правителя! - дядя поднял зачем-то палец вверх, - и пошли вахтпарады! Волосы мазали салом и присыпали пудрой. Какое важное государственное дело стало в России – разводы караулов! В солдатской песне пели:

Спросить было у пудры,
Спросить было у сала,
Куда их делась слава?
Пудра, сало — в аде,
Солдаты в вертограде
Кричат: «Виват, виват!»
Солдаты в вертограде!

      Мне тогда было около 30 лет, и я всё помню. Но я причислен был к измайловскому   полку и после смерти Екатерины II ушел в отставку в звании гвардии поручика. «Пудра не порох, букля не пушка, коса не тесак, и я не немец, а природный русак», — говорил Суворов.  И что Павел? Как он правил?
Всё, что Екатерина сделала, Павел стал отыгрывать. Из Шлиссельбурга освободил франк – массона Новикова, возвращает из ссылки публициста Радищева. Как будто забыв про разделы Польши, осыпает милостями польского повстанца Костюшко и разрешает ему уехать в Америку, возвращает свободу 12 тысячам польских залюченных и польским заложникам, расселенным по разным городам России, и с царскими почестями принимает в Петербурге бывшего и последнего короля Польши Станислава Понятовского.
 
         А как он издевался над памятью своей мамашки!

       Похороны императрицы для него —  новый повод продемонстрировать ненависть к своей старой матери, скончавшейся всего три недели назад, и уважение к памяти отца, со дня смерти которого прошло тридцать четыре года.  Он требует, чтобы похоронный церемониал был совершен одновременно над останками Екатерины и убитого ею супруга.  Гроб с телом Петра III извлекают из склепа Александро-Невской лавры и выставляют в тронном зале Зимнего дворца на окруженном колоннами возвышении, рядом с гробом его «преступной жены».  Потом гробы с останками Петра III и Екатерины II торжественно переносят в церковь Петропавловской крепости.  По приказу Павла открывает шествие Алексей Орлов, главный виновник убийства.  Шагая с непокрытой головой на восемнадцатиградусном морозе, он несет на золотой подушке корону задушенного им императора.  Его бывшие сообщники, Пассек и Барятинский, держат кисти траурного покрова.  За ними пешком следуют император, императрица, великие князья, великие княжны, двор, дипломатический корпус, генералитет.
-Ты представляешь, дядя, два катафалка Петра III и Екатерины II? Два трупика! Вокруг курят ладан и испускают слова молитв.  Жуткое зрелище!

     Что все царства обагряются кровью?
     Неужели для того, чтобы управлять людьми надо утратить все человеческое?
     Каму нужны возвышенные принципы, сопровождаемые убийствами?

Карета тряслась.
Дядя журчал.
Я полудремал под сурдинку его исторических воспоминаний.
Анетка спала.
Россия, Польша, Австрия, Франция, Германия, Турция – кровавое представление продолжается.
Сильный имеет!
Слабый теряет!
O tempora! O mores!