Убежать от Смерти. Меланома. Я прощаюсь. гл. 1

ГЛАВА 1. Я ПРОЩАЮСЬ. ВОСКРЕСЕНЬЕ 9 НОЯБРЯ 2014

У МЕНЯ - МЕЛАНОМА, которая меня убивает.
Я просыпаюсь утром, 9 ноября, иду в кухню: сода, соки, овощи, капсулы...

Это случилось через неделю после того, как я нанесла Черную Мазь на странное образование под коркой на моем животе, которое стало сильно чесаться, зудеть, беспокоить... Я называла это "зверюгой", еще не зная, что это МЕЛАНОМА.
А еще через неделю я получила «взрыв» - опухоль на щеке, множество мелких раковых опухолей по корпусу, и ужасную рану под левой грудью, где до этого была россыпь онко-папиллом...
Но об этом — позже, позже, позже... Не сейчас.

 Сейчас о том, что я чувствовала, когда была уверена, что уже умираю.

 Было уже  10 или 11 часов утра, а может, еще позднее, я не помню -легла поздно, не успевая все сделать вовремя. Холодный воздух помогал спать. Кроме того — интоксикация и слабость делали свое дело. Проснулась - и на кухню. Пью соду. Чищу овощи. Делаю соки. Кофейная клизма. Я верила, что это мне поможет!

Но что-то странное со мной происходит. Что-то не то... Я понимаю, что необычно себя чувствую.. Мне нехорошо. Не пойму, в чем дело.
Поела овощей. Опять пью соки. А мне все хуже и хуже. Плохо мне. Очень плохо. Что же это?! Что со мной? Мне трудно дышать, а ноги как будто не мои.

Как раз к тому времени опухоль на лице очень медленно, но все же уменьшается. А может, это отек постепенно спадает? Но все равно — это надежда, и неважно, что струп на щеке выглядит ужасно. Под грудью — ничуть не лучше. Образовалось изрезанная гнойная рана и она очень болит. Часть опухоли буквально вытекла. И до сих пор рана влажная, гнойная, страшная... Но что же делать? Ведь кто-то сумел справиться — значит, и я смогу!

 Начитавшись советов с форума о терапии Герсона, лечения по Бройсу соками, я пытаюсь что-то делать, чтобы спасти свою жизнь. С тех пор, как я получила внезапно сразу две опухоли - метастазы меланомы, я читаю в перерывах между различными процедурами и надеюсь, очень надеюсь выжить.
  - Ага! Лимонный сок! - читаю я статью, - Я попробую.
Я делала лимонный сок из 10-15 лимонов каждый день и пила такой сок лимонов несколько дней подряд... А через пару часов морковно-свекольный. Но сегодня, в воскресенье, все пошло по другому.

 Я хотела выйти на прогулку, но чувствую, что не могу: стала отниматься сначала левая нога, потом такое же чувство «ватности»  — в правой. Потом  противное ощущение, что и ноги и руки не мои стало нарастать, и еще странное явление: как будто легкий электрический ток идет по рукам и ногам... Проходит полчаса, и мое состояние еще быстрее ухудшается: мне дурно, душно, слабость, мне все хуже и хуже. И я поняла ясно:  вот еще немного, я упаду и буду умирать одна, прямо здесь, на полу...

 Нет, не хочу!!! Да, врачи мне не помогут. Но все же будет лучше, если я умру на кровати в чистой палате, в хорошей больнице, как человек. И вполне возможно, моя дочка еще успеет прилететь на самолете чтобы попрощаться со мной.
Это было бы так хорошо!!!

 Когда так странно стали отниматься ноги и руки, я была уверена, что это метастазы меланомы пошли в мозг. А что еще мне было думать?!
Я знала на 100% мой прогноз: меланома с многочисленными родинками-сателлитами, очень плохой прогноз (гласили все сайты врачей-онкологов, статистика и пр.) - и вдруг так быстро началось это ни на что не похожее ощущение легкого электрического тока по ногам, по рукам, и чувство, что ноги из ваты, как будто не мои, и ощущение, что я скоро упаду в обморок. Дышать тяжело, сердце дает сбои...
 - Значит, она ударила в мозг, - думаю я.

 Я звоню соседке. Она тут же прибежала. Отдала ей последние распоряжения. Открыла шкаф и быстро запихнула в пакет штук десять блузок, кофточек, свитеров...
 - Ева, возьми, пожалуйста, это — тебе! На память обо мне! Носи на здоровье!
Мне все равно ничего не нужно: я скоро умру, - говорю я ей.

 Ева, шведка, моя соседка, провожала меня на автобус, и плакала, и плакала, вытирала слезы, пыталась сдержаться, но не получилось, и она в итоге громко разрыдалась, а слезы брызнули фонтаном.
Вот этого мне только не хватало: громких рыданий! - думаю я.

 - Ева, не плачь! Ну что ты плачешь?! Не поможет! Не потеряй телефон моей дочки. Я ей тоже позвоню сейчас. И ключ ей передашь. Она приедет. Может, еще успеет и я я ее увижу. И внука - он, наверно, тоже приедет. Хорошо будет, если они успеют...
Все! Ты иди, иди домой. Автобус скоро придет. Я доеду... - я не хочу, чтобы она ждала автобус вместе со мной и опять меня оплакивала.

 Ева ушла. Я одна сижу на скамеечке и жду автобус. А пока я жду, я успела позвонить Карин (это подруга по работе). Прощаюсь с ней. Потом звоню моей начальнице. Тоже прощаюсь. Потом — другу Джонни, пытаюсь прощаться, но он как будто не понимает и твердит в ответ, чтобы я из больницы позвонила и сказала ему номер палаты - он приедет меня навестить.
 
 Наконец звоню дочке, моей любимой девочке. В это время подходит автобус. Я забираюсь на переднее сидение, и мы с дочкой говорим быстро, горячо и взволнованно... И я все повторяю ей, как я ее люблю, и как я люблю  моих внуков, и пусть они не переживают, а вспоминают меня без грусти и горя, светло и по-хорошему.  Не надо лишнего стресса. Этим не поможешь...
Она плачет, плачет, плачет... Горько и безутешно плачет.
Она тоже твердит, как она сильно меня любит, как она срочно будет заказывать
билет, и сегодня же прилетит, просит позвонить из больницы. Мы еще что-то говорим, что-то вспоминаем  - хочется сказать что-то важное, что-то очень важное... Ведь это, возможно, наш последний разговор. Мы даже успеваем вспомнить про наши маленькие радости из прошлой, такой далекой жизни, словно это было 100 лет назад, когда она была маленькая забавная девочка. Мы не можем наговориться.

 Все же надо заканчивать разговор. Прощаемся. Я нажимаю отбой, слыша ее отчаянный плач... Плач моей любимой дочки, с которой у меня иной раз было непонимание и обиды, стоит у меня в ушах. Теперь размолвки кажутся  невероятно мелкими и глупыми.

 Я смотрю в окно.

 Я смотрю в окно как смотрит приговоренный к казни человек, который видит этот мир в последний раз...

 Проплывают сосны, ели, аккуратные шведские домики... Небо уже слегка темнеет, яркий закат окрасил часть неба нежными золотисто-розовыми оттенками. Я смотрю на прекрасные, живописные, просто какой-то  изумительной, нереальной, пронзительной красоты розовые облака!!!
 Я жадно смотрю на все, что проплавает за окном и не могу насмотреться. И еще я вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю самые лучшие моменты из моей жизни.
Да, это правда, когда говорят, что вся жизнь как кадры из кино проносится перед глазами за минуты, если человек чувствует Смерть.

 Вот картинки из моего детства. Я совсем маленькая, мне четыре-пять лет.
Пахнет трава, пахнут цветы около дома. Я открываю дверь и выхожу в изумительный мир, где яркие теплые лучи солнца заливают все вокруг. Огромные кусты золотых шаров, птицы громко щебечут, аромат травы и свежей земли... Синее небо и белые пухлые облака. Я часто мечтала, что когда-нибудь я смогу полежать на них. Они ведь такие мягкие! А моя бабушка объясняла мне, что это нам так только кажется, что этого нет, там пустота, потому что это всего лишь капельки пара. Но я все равно не верила, я мечтала полежать там, на мягких облаках, высоко в небе...

 Может, это уже скоро? Я все увижу, все узнаю, как там все на самом деле будет. Я скоро уйду из этого Мира.

И опять - детство: я сижу около печки и любуюсь на золотые угли: там просто сказочное царство. Я могла смотреть на золотые угли очень долго. Мне там виделись принцессы и принцы, сказочные замки и драконы, феи и гномики...
Ко мне подходит мама, обнимает... Ласковые руки моей мамочки, я помню их.

 А вот еще одна радость из детства: КОТЯТА! Маленькие, пушистые, забавные - они играли, и я не хотела идти гулять, потому что у меня был просто праздник, когда у нашей кошки были маленькие котята. Они атаковали друг друга, иногда даже свою кошку-маму, они играли с мячиком, наскакивали на свое отражение в зеркале, они выделывали акробатические трюки — а я на них любовалась или играла с ними: привязывала кусочек бумажки на веревочку, а они за ней гонялись. У меня не было братьев и сестер. Котята были мои маленькие друзья.

 Я вижу, как я иду в первый класс с большим букетом, с белыми бантами. Я так этого ждала! Проснулась ни свет ни заря, волновалась.

 Моя дочка, моя малышка Ириша. Родилась она пухленькая и очаровательная. Почти 4 кг. Вспоминаю ее первую улыбку. Ее первые шаги. Встает перед глазами смешная фигурка, аппетитные ножки топают быстро-быстро, куда-то все время бежит. Она - непоседа, рвется гулять, или к кому-то в гости.
До 2,5 лет совершенно не хотела играть одна, только в компании, или — свобода во дворе. Вот тогда она была счастлива! А дома — крик! И я не понимала, что человека надо было чем-то увлекательным занять. Ей нужна была другая деятельность, а не игрушки. А когда я сделала это открытие, то мы лепили с ней пельмени, она что-то стирала в тазике, когда я стирала, тащила на стол тарелки — и смеялась от радости. Ведь как просто! А когда ни опыта, ни мамы рядом — делаешь много ошибок. Столько ошибок было в жизни! Если бы можно было повернуть время вспять...
Когда Иришке было 4 года, она стала очень хорошо играть сама, была заботливая мама для кукол и кукольных зверей, кормила их, лечила, возила в коляске, укутывая в пять - шесть одеял. Она помогала мне, когда появился (по ее же просьбе) новорожденный братик.

 Теперь я вижу, как моя доченька идет в первый класс. Красивые, нарядные и серьезные малыши идут парами, и моя девочка с двумя хвостиками, перевязанными белыми бантами, в белом фартучке идет за ручку с каким-то мальчиком. Играет музыка. Солнечный день. Тепло. Синее безоблачное небо. А у меня катятся слезы, я плачу и не могу остановиться. Я не хочу плакать, но слезы потекли ручьем. Сына я держала на руках. Ему еще не исполнилось 1,5 года.

 Муж мой в то время часто выпивал. Я крутилась одна с двумя маленькими детьми. Мне было очень трудно. Нервы совсем сдали, и слезы я никак не могла остановить. Это были слезы радости: малыши - первоклашки были очень трогательные. Но в горле встал ком - и слезы потекли по лицу потоком. Пьянство ложится тяжелым грузом и на жен, и на детей. Может быть поэтому я ни разу не вспомнила моего бывшего мужа, с которым мы прожили много лет.

 Вот я вижу как мой сын в садике на утреннике читает стихи. Маленький, испуганный, худенький. Какой же он худенький! Я его чуть спасла от кишечной инфекции на Дальнем Востоке, когда ему было чуть больше года. Мы ехали в поезде целую неделю. Поезд Уссурийск — Москва. А потом — до Витебска.

 А вот он на новогоднем празднике в костюме зайца... Уши смешные получились. Я никак не могла сделать, чтобы они стояли вертикально, несмотря на то, что провозилась с ними целый день. Одно ухо забавно и печально висело вниз.
Бедный мой мальчик! Что теперь с тобой будет? Кто поможет тебе в трудную минуту?! Когда я уйду туда, откуда не возвращаются, кто поможет тебе?
 
 Теперь я вижу другую картинку - это мой внук, совсем маленький, уснул в машине. Красивый как ангел! Ресницы длинные-длинные. Волосы светлые, нежные щечки, маленький ротик. Я увидела его в первый раз в 2002 году. Ему уже год. Я не смогла раньше приехать, потому что дорога в Бельгию была недоступна по многим причинам: работа, сложность с визой и финансы.

 Перед глазами возникает, как маленькая фея, моя внучка Александра. Мое солнышко! Ее маленькие пальчики, ее сияющие голубые глаза, ее дыхание, ее запах... Маленький родной человечек, такой любимый, такой чудесный!
Я с ней осталась одна. Ей год с небольшим. Вот она проснулась, мамы нет, в глазах страдание, но тут все же бабушка, поэтому моя крошка обнимает меня за шею. Я знаю, что она чувствует: хоть эта бабушка, а не мама, но она тоже родная (малышка успевает ко мне привыкнуть после моего приезда быстро, ведь я ее так люблю)...
Сколько было счастья для меня приезжать и играть с моей красавицей-внучкой! Я увидела ее первый раз, когда ей было полгода. Это было в Витебске, куда мы все приехали по делам. А потом я приезжала много раз в Бельгию, где они все живут.  Сейчас ей 3,5 года. Как жаль, что я не смогу увидеть, как растет моя девочка!
Я в последнее время очень расстраивалась, что не могу быть с ней рядом. Иногда даже плакала, настолько мне было тоскливо после развода здесь, в Швеции, одной, без нее, без моей внучки. Я приходила с работы, смотрела в окно, а там — темнота. Я сидела и думала: «И зачем я здесь? Какой смысл в моей жизни? Я не могу быть рядом с моей внучкой! Одна в чужой стране. Зачем?!»

 Это  было, пока я не «вскрыла»  меланому. И не получила две опухоли. И не узнала, что «прогноз очень плохой». Вот тогда мне очень остро захотелось ЖИТЬ! Несмотря ни на что!
Неважно, что я одна. Неважно, что мне не повезло в любви. Неважно, что я вообще не очень-то «везучий» человек. Неважно, что я работаю в прачечной, а потом прихожу одна в пустую квартиру, за окном — северная темнота, тусклый свет фонарей, скучные фасады двухэтажных домов: только окна и двери, полный аскетизм, никаких вам деталей, чтобы скрасить эту монотонную серость...

 Все это стало сразу пустяками!

 А важным было желание ЖИТЬ!
ИЗ-ЗА ЧЕГО Я ИНОГДА РАССТРАИВАЛАСЬ ДО СЛЕЗ?! СМЕШНО ВСПОМИНАТЬ!
А вот теперь: меланома с метастазами, то есть — приговор. Отнимаются ноги и руки - значит, метастаз в мозг. И я должна умереть.

 Но я не плачу. У меня сухие глаза. Когда я поняла свой диагноз: "меланома далеко зашедшей стадии", то я не плакала. Я совсем не плакала. У меня не было ни единой слезинки. И когда я получила сразу две большие опухоли, я тоже не плакала.

 И сейчас, когда плакала дочка, плакали подруги, а я была уверена, что скоро умру, я тоже не плакала. Мне абсолютно не хотелось плакать. Мне хотелось вспоминать мою жизнь. Мне не хотелось терять время на всякую ерунду.
Потом я опять вспоминала... Дочку опять вспоминала... Когда она родилась - какая она была красивая, как улыбалась, как играла погремушками. Какие щечки у нее были сладкие. Чудесная малышка, как с картинки. Я могла чаще с ней играть, а мне все надо было то стирать, то убирать, то готовить. Или соседка придет, и мы болтаем. Лучше бы я больше была с дочкой. Первые слова Ириши вспомнила и ее первые шаги. 
Сына опять вспоминала. Как он смешно ползал. Какой он был маленький, худенький и как часто болел - а я боялась за его жизнь.

 Море мне тоже вспоминалось. Черное море, любимое, яркое! Волны, чайки, запах  неповторимый, воздух свежий, морской, с йодом и солью и еще чем-то, что не опишешь словами. Горы вдали, окутанные дымкой. Бурная радость, когда бежишь и чувствуешь ласковую воду и наслаждение плыть, а потом можно лечь на спину и смотреть в небо! Первый раз я на море - с моей мамой, и мне пять лет. Мама молодая, веселая, красивая. Только мама вспоминалась - папа из памяти исчез. Он не вошел в мою память. Не было приятных моментов. Насупленный, повторяющий: "Учись, учись... УУУ! Надо учиться! "Папа, у меня - пятерки. Я хожу на факультатив. У меня все хорошо..." "Надо больше заниматься!"  - ответ стандартный. Не зависит от моих пятерок, от побед на городских олимпиадах и факультативов.

 А мама - это мама. Я ее очень любила. Мы с мамой ездили к морю много раз. Это было чудесно. Море ласковое, днем - надо наплаваться вдоволь, искать камушки, играть с детьми, а потом забраться под самодельный тент из простыни на колышках, есть бутерброды и фрукты - здОрово! Вечера и южные лунные ночи полны тихого очарования. Запах цветов. Кипарисы. Тихая музыка.

 Что-то из моих путешествий вспоминалось. Прага. Братислава. Париж. Мадрид. Брюссель. Антверпен. Стокгольм. Сантандер в Испании.
Целый месяц жизни прошел там, в живописной Испании: Кантабрия, Атлантический океан, красавец Сантандер. Мой шведский муж Лейф когда-то прожил там 3 года, он продолжил обучение в консерватории в Бильбао и даже хотел там остаться — но все же вернулся в Швецию.
В 2007 году его испанские друзья нас пригласили в гости. Мы ездили в разные города, на машине, которую они нам любезно отдали в пользование. Ах, эти тихие средневековые  улочки, ах, эти увитые яркими цветами фасады и арки, теплые вечера и танцы испанцев под музыку на площади! Как было хорошо!

 Еще Днестр вспомнился. Мы, девочки-студенты поехали в Молдавию по путевке на каникулах. Виноградники. Поход на резиновых плотах. Готовили на костре. Как все было вкусно! А потом мы пели песни под гитару... Ночь, костер, взмывают вверх языки пламени и золотые искры. И гитара. И это - было! Хорошо, что было!

 Лекции мои по истории архитектуры вспомнились. Самые удачные лекции, когда в классе — тишина, а у ребят глаза горели  - как будто кино смотрят. Мне самой все это было очень увлекательно: Древняя Греция, Рим, готика, Ренессанс... Разные эпохи, разные страны, великолепные сооружения  - и тяжелейший рабский труд тех, кто построил грандиозные архитектурные творения.
Я уходила с головой в этот мир, я сама увлекалась атмосферой разных эпох, когда готовила мои лекции.

 Один мужчина вдруг вспомнился. Увидела, как его глаза вспыхивали под лучами солнца, такие яркие-яркие голубые глаза! Была весна. Все в воздухе дышало свежестью. Мы шли по улице. И эти голубые глаза смотрели на меня с восторгом. А потом он купил мне цветы. И мне было очень хорошо с ним в эти дни, наполненные сверкающей капелью и чистым весенним воздухом, вкусным от тающего снега. И птицы, галдящие от радости, от тепла, оттого, что зима закончилась. И первые теплые лучики солнца.

 А потом еще один человек мне вспомнился. Давным-давно это было. Он искал меня долго после того, как мы сидели рядом в самолете. Целый месяц он меня искал. И нашел. А потом мы встречались. Не долго. И все равно — этого не забыть. Он возил меня в горы. Мы шли к заповедным голубым озерам. Места там - редкой красоты. Мы сидели в небольшом ресторанчике, где все было очень свежее и очень вкусное! Шашлыки, кебаб и что там еще — не помню... Целый стол вкуснейших кавказских блюд. И он все сокрушался, что я так мало съела. А в глазах его было так много нежности и любви, что я в этой нежности просто сладко утонула с головой.
 - Ешь! Ешь! Как неудобно, что ты так мало ешь! Тебе не нравится?!- сокрушался он.
Если бы не его поддержка тогда, в то трудное время моей жизни, может быть, я бы сошла с ума от проблем.

 Все эти воспоминания неслись перед глазами быстро, слишком быстро. Все это  сливалось в итоге в сплошную радостную ленту: цветы, мои маленькие дети, котята, солнце, море, смех, внуки, теплый вечер и чудесные ароматы растений, заколдованный белый зимний лес (Где тот лес? Как скользили  лыжи... Где тот пляж с золотым песком?)
И ни разу мне не вспомнилось что-то материальное. Ни разу! Какие-то покупки, какие-то вещи, одежда, дача... Нет! Все это не оставило следа. Все это — шелуха.
Все вещи и деньги мы оставляем здесь, на земле. Оставляем мы это, когда умираем. И ничего мы с собой на тот свет не возьмем.

 "Жил-был — я.
(Стоит ли об этом?)
Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)

 Зной, дождь, гром.
(Мокрые бульвары...)
 Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
 Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
 «Мы», «ты», «я»
 нежно лепеча"
 - слышала я в моей голове голос Градского. Голос удивительной красоты и мощи взлетал, в нем была трагедия и очень много мужества...

 Эти стихи, где за каждой строчкой стоит прожитое, запали в душу Давиду Тухманову, который с согласия автора написал к ним музыку и получилась песня «Жил –был я». В этом же 1972 году Кирсанов умер. У него был рак горла…
А потом эту песню спел молодой Градский. Это - одна из лучших его песен. И эта песня потом не раз всплывала в моем мозгу. Она утешала меня своей мудростью и благородной стойкостью перед неизбежным концом.

 А я все еще еду в автобусе... И начинаю повторять в памяти все самое лучшее еще раз. Потому что вдруг оказалось, что не так уж много хорошего было в моей жизни...
Поэтому мне очень хочется жить!!! Очень-очень хочется жить!!! Но я очень устала. Скорей бы доехать.

У меня не было страха Смерти. Черти со сковородками мне не мерещились.
У меня была жажда Жизни.

 Все же я доехала. Все же я добралась до больницы. Я иду от автобуса. Тут совсем недалеко. Вот дверь. Вывеска: «Отделение неотложной помощи»
Я иду по коридору, вытянув руки. Я знаю, что вот-вот упаду. Вижу кого-то в медицинском халате.
 - Где мне можно лечь?! - спрашиваю.
 - А что с вами?!
 - Я сейчас упаду! У меня меланома. Метастаз в мозг, я думаю.
 - Вот сюда! Здесь! отвечает то ли врач, то ли медбрат.
  Мне показали кушетку, и я туда брякнулась с облегчением.
 - Подождите! Я сейчас приду, вам сделают анализ крови.
 - Нет! Дайте мне срочно бумагу и ручку! Я напишу телефон дочки, она в Бельгии. Ей нужно позвонить. Больше у меня никого нет, - говорю я, хотя есть еще Джонни. Но в последний путь меня будет провожать дочь и ее семья.

 - Хорошо, не волнуйтесь!  Вот бумага и ручка.

 Я пишу телефон дочки. Все! Теперь я могу быть спокойна. И я чувствую, что мне уже хорошо. Я лежу, наконец-то я лежу. У меня есть время опять вспоминать. Я не умру на полу. Я точно знала, что вот-вот ноги меня перестанут держать, и я грохнусь. Теперь я умру как человек, в достойных условиях. И это приятно. Я это заслужила.

 Я позвонила моей любимой подруге из Мурманска, прощалась с ней и желала всего самого доброго. Мне очень хотелось еще раз услышать ее голос, сказать ей, как я ее люблю и благодарна за ее дружбу и ее доброе сердце.
Потом я позвонила Джонни. Он опять стал твердить, что бы я ему перезвонила и сказала номер палаты, тогда он придет, чтобы меня проведать. Ему бесполезно было объяснять, что мне осталось совсем мало. Ладно, не до этого. Отбой, Джонни! Вот идет медсестра.

 Мне тут же сделали  анализ крови. И вскоре прибежали с капельницей. Врач сел рядом со мной.
 - Знаете, а у вас — не метастаз в мозг.
 - Да?! - радостно спрашиваю я.
 
Я даже приподнялась. Мне даже стало еще лучше.
 - Правда? - я чувствую радость. И надежду!
 - Да!  У вас — экстремально низкий калий. Мы не поняли, почему.
Но вам сделают капельницу. Все будет хорошо.

 - Вы посмотрите, пожалуйста, как действует Черная Мазь или Black Salve или Cansema. В интернете достаточно информации. Эту мазь применяли в США, в Австралии, в некоторых европейских странах. И сейчас ее применяют в Германии в клиниках альтернативной медицины, в Мексике, Эквадоре, где-то еще, уже не помню. Она действительно обладает противораковым действием.

 - Нет-нет! Мы ее не применяем. Я понимаю, вы в это верите. А я - нет!
 - Да я же не об этом! Не о том, кто во что верит! Мне нужна помощь! Иммунотерапия! - пытаюсь я ему объяснить.
 - Вам уже вливают калий. Он был катастрофически низкий. Счастье, что вы успели до нас добраться. Еще немного - и все... Отказали бы все мышцы. И сердечная мышца тоже. Вам будут делать капельницу - это поможет. Не волнуйтесь!

И прямо с этой капельницей меня повезли в реанимацию.

 Калий вливали всю ночь. И еще утром, кажется, до 11 или 12 часов. Еще мне выписали таблетки калия, чтобы принимать их каждый день.
Все врачи на следующий день повторили, что еще немного - и у меня бы отказали все мышцы, одна за другой, в том числе и сердечная мышца. Калий был предельно низким.
 - Я даже не понимаю, как ты смогла сама добраться сюда, - сказал мне напоследок врач, - при таком уровне калия везут на скорой с сиренами.

Так что в этот раз шведские врачи спасли мне жизнь.

 И все же я знаю, что прогноз у меня очень плохой. Но я надеялась, что смогу справиться. Я нашла форум, где есть люди, которых врачи оставили умирать. А они живут вопреки всей врачебной теории и практике. Но всё равно исчезают один за другим. Иногда дочь или сын пишет: "Мама умерла..." И все дружно желают "Мягких облачков вашей маме...Она теперь - ангел. Ей теперь хорошо..."
 Но все хотят жить. Никто не хочет "мягких облачков".
Есть примеры тех, кто держится 5 лет вместо отпущенных 4-5 месяцев. Они вдохновляют.
 Поэтому мы все пытаемся что-то делать, чтобы выжить. Я делаю, как советуют, убрала мясо, хлеб, сладкое, ем овощи, свежевыдавленные соки - каждый день. Пью витамины и минералы. Провожу очищение организма. И надеюсь справиться - как же нам без надежды?!
 Надежда умирает последней.