Убежать от Смерти. Новогодняя ночь. гл. 11

31 дек. 2014 - 1 янв. 2015

 Джонни пригласил меня к себе. Он хотел, чтобы мы встречали Новый год вместе.
Сын его и внучка уже уехали домой, в Финляндию.
Он заехал за мной после 12 часов. Я только что вернулась с моей пробежки.
Одежду я сложила заранее. А также соду, травы и капсулы, которые глотала каждый день.Эти хваленые витамины и минералы, которые будто  бы даже могут помочь справиться с онкологией. И я в это верила!...
Так что трав и витаминов - был целый пакетик. А как же без них. Без них — ни шагу.

Мы приехали к Джонни, в его светлый уютный дом, где все вещи всегда на своих местах, где всегда чистота и порядок, где столовая и кухня — большие, а гостиная — еще больше, где тепло, и это тепло идет из маленькой котельной, а в этой котельной — большая печка, в которой весело трещат дрова.

 Огоньки все также мигают на рождественской елочке. И кусты перед домом в гирляндах: золотые, красные, голубые ниточки с мигающими лампочками обвивают тонкие ветки. День морозный. Солнце светит. Настроение новогоднее.
И все было бы хорошо, но опять я чувствую боль и жжение в одной точке на моем животе. Там как будто вкручивается в меня адский винт: «вжик, вжик, вжик!» И все сильнее и сильнее...
Я отказалась от чая и кофе (кофе я вообще не пила целый год, а чай — только зеленый, или из трав) — и быстрее на воздух. Бегать. Как всегда: бежать, бежать, бежать изо всех сил от этой ужасной боли!

Дом Джонни в красивом районе. Дома тут в основном двухэтажные. Кусочки леса с красавицами соснами и елями чередуются с застройкой. Деревьям по 100- 200 лет, не меньше. Вообще шведы всегда стараются максимально сохранить деревья при строительстве.
Я бежала, чувствуя, как силы начинают возвращаться, Ах, это приятное чувство тепла, когда кровь начинает согревать вечно ледяные руки и ноги! Как хорошо!

 Впереди загорался алым небосвод. Розовые облака. Закат солнца. Вскоре на горизонте небо стало нежного персикового цвета. Люблю этот цвет. Нежные оттенки персика, потом розовый, потом — зеленоватый. Вдалеке лес. Скоро все накроет темнота.
 Очень короткий у нас день в конце декабря.
Опять приходит густая темнота севера.. Только звезды сверкают. Только переливаются веселые огоньки на балконах, кустах, деревьях. Они радуют глаз, как будто кто-то посыпал щедрой рукой драгоценные камни. Как в сказке.

 Адский винт затих. Боль прошла. Я вернулась домой после бега....
Хотела накрыть на стол. Хотела что-то сделать...
Но через минут десять винт стал опять сверлить: «Вжик, вжик...» Что же делать?
Пыталась пить соду, травы — не помогает. Я стояла и корчилась от боли в кухне и понимала, что если не смогу ничего придумать — придется уезжать домой.

 У Джонни в доме три спальни, кабинет и одна маленькая комната с тренажером и гантелями. Я пошла туда, стала поднимать самую маленькую гантель. Вверх — вниз. Вперед — в стороны. Физическая нагрузка. Винт затих...
Пытаюсь что-то делать — винт сверлит. И так раз десять. Я вынуждена была стоять с гантелями, упражняться — винт затихал. Боль исчезала. Я перестаю — боль возвращается.
И все время из этого места вытекают капельки желтой жидкости. Салфетку приложишь — и видишь мокрое пятно. ЧМ снимает защиту с раковых клеток. лейкоциты их атакуют, но они слишком слабы, что справиться.

 Я пошла опять на кухню, стояла и мучилась от боли и безысходности. Дыхание прерывалось, сердце колотилось, в глазах чернело. Выдержать это невозможно...
Значит, наберусь духу и скажу: "Срочно отвези меня обратно!"
 Я не могу жить с этой нарастающей изматывающей болью. Я всегда чувствовала, как растут метастазы. Они росли очень быстро.
ЧМ (Канзема) действует удивительно. Если бы еще и вылечить могла - было бы замечательно.
Но с этим дело обстоит хуже. Новые метастазы остановить не удается....

Подходит Джонни.
  - Ну как ты? Что случилось? Могу чем-то помочь?

 -  Нет. Ты не можешь мне помочь. Болит, - опустив голову, вздыхаю я.

 Я пытаюсь терпеть. Не хочется быть одной в Новый год. Опять ЧМ, опять новая опухоль, боль, зуд, озноб, слабость.  Опять весь этот ужас с начала. Еще недавно я радовалась, что удалось более-менее залечить опухоль на плече (хоть там и осталось недолеченное). Но все же на плече — лучше. И вот опять... Да сколько же можно?! А ведь сегодня праздник — Новый год! Замечательный, с детства любимый праздник. Кто знает, будет ли еще один Новый год в моей жизни?

И я попросила Джонни включить музыку. Он нашел пластинки. Включил проигрыватель. Заиграла музыка. Мы стали танцевать. Вроде бы мне лучше. Джонни быстро выдохся. Я продолжала танцевать одна. Все быстрее и быстрее. Мы сменили пластинку. Джонни пошел накрывать стол. Я танцую. Мне лучше и лучше. Боль опять ушла.
Потом мы налили вино — пил он. Я притворилась. Подняла бокал, радостно чокнулась : "Сколь!" (так говорят в Швеции). Отпила маленький глоток, загадала: ЖИТЬ! ВЫЗДОРОВЕТЬ! СПРАВИТЬСЯ!
Потом я съела кое-что из закусок и салатов. На столе был сыросоленый лосось, нежно-розовый, вкусный, тающий во рту. К тому же в нем — Омега-3, который так  нужен мне для борьбы с напастью.

И я опять танцую. Нашлась пластинка, где поет какой-то русский певец-эмигрант. Мне ни за что уж не вспомнить его имя. Да это и не важно.
Песни ресторанного типа: радостные, плясовые, разухабистые чередуются с медленными, грустными, «с цыганским надрывом, со слезой», где певец почти рыдает.

 Я следую этой музыке, этому голосу. Когда он ликует, бесшабашно и бурно выражает  радость — и я ликую, и я танцую с упоением. Я отплясываю с таким весельем, что «хоть с плеч голова». Когда он грустит и страдает, когда его голос замирает от горя, от потери, когда он тоскует — и я грущу,и я тоскую, и я выражаю отчаяние всем моим существом. Руки выражают все то, что слышно в музыке и в его голосе... Поворот головы, корпуса, кружение, изгибы всего тела... Я забываю обо всем в эти минуты.
А вот опять веселая песня. Я словно отрываюсь от пола, чувствую себя невесомой, счастливой, парящей где-то высоко-высоко. Я ликую! Как хорошо!!!
 
Мой вес в 49-50 кг и мои ежедневные пробежки по 6, а то и по 10 км сделали свое дело. Тренировка пошла на пользу. У меня абсолютный музыкальный слух. Музыка меня ведет. Я танцую, выражая эмоции, я летаю, не чувствуя под собой ног. Я живу в танце, живу в этой музыке. Перерывы я делаю только на 3-5 минут, изредка, чтобы попить воды или выскочить на воздух, в морозную черноту за дверью, чтобы подышать. Мне жарко. Но мне хорошо.

 Джонни сидит в кресле. Он развернулся и во все глаза смотрит на меня, в руке - бокал вина. У него полный изумления взгляд. Иногда он даже открывает рот, качает головой от удивления. Он вдруг увидел хореографический номер.
Этого он никак от меня не ожидал. Поэтому я слышу, как он меня спрашивает:

 -Так ты занималась танцами?! А я не знал! - он опять качает головой.

 -Нет! Я никогда не занималась танцами!- отвечаю я, продолжая танцевать.

 -Зачем ты врешь?! Так невозможно танцевать, если ты не занималась! - возмущенно говорит он.

 - Нет, я не вру! Это правда! Я никогда не занималась танцами. Я закончила музыкальную школу.

 -Я знаю про музыкальную школу! Но ты занималась танцами! Так танцевать никто не сможет, если он не занимался! Не понимаю, зачем ты скрываешь? Какой в этом смысл?

 -Нет! Я не занималась танцами... - счастливая от танца и от того, что больше ничего не болит, повторяю я.

 - Да, ты занималась, конечно же, ты занималась! Я же вижу!!! - опять настаивает он.

 Вот такой диалог время от времени у нас возникал. Но я даже не останавливалась. Я танцевала, танцевала... Я была счастлива!
Эта просторная гостиная с сияющей елочкой в углу,  широкий холл, музыка, которая звала и вела за собой, дали мне волнующее чувство того, что я здорова. И не важно, что веселье было преувеличено певцом. И неважно, что грусть была «с рыданием», тут он тоже «переигрывал», но это именно «ресторанный певец».... Не важно! Я забыла обо всем, кроме этого стремительного  движения не было на свете ничего! Летишь - а потом — замираешь. И опять — летишь, кружишься, взмывают руки над головой, а еще - восхитительное чувство гибкости, молодости! Я опять была ЗДОРОВА!!! И нет больше "адского винта". вызывающего боль

 Это всегда жило во мне где-то глубоко. Я очень любила балет. Не раз я была на концертах в Витебске, Минске и даже один раз в Петербурге, и один раз - в Москве В Витебске мы тоже имели гастроли балетной труппы из Петербурга. И не раз. В основном я была на спектаклях «Лебединое озеро», «Жизель», «Баядерка», «Дон-Кихот». В детстве я любила танцевать под музыку, но только если я была одна. Это такое удивительное чувство: жить в танце, без всяких технических сложностей, непосредственно, естественно, слушая только свое существо и чудесную музыку, слушая свой темперамент и свой внутренний голос... Импровизация! Образ! Эмоциональность! Счастье!

"Дети, я не буду учить вас танцам: вы будете танцевать, когда захотите. Я научу вас летать, как птицы, гнуться, как деревца под ветром, радоваться, как радуется лягушонок в росе, прыгать легко и бесшумно, как кошка"...-говорила знаменитая танцовщица  Айседора Дункан.

 И я танцевала именно так.
И боль ушла. И я была на седьмом небе от счастья.

 Под утро, около  шести утра, я проснулась. Лунный свет струился через открытую дверь из столовой в нашу спальню. Джонни спал, я едва слышала его ровное тихое дыхание. Одним из его несомненных достоинств было то, что он никогда не храпел.
Кроме того, он занимался на тренажере, с гантелями, а также любил ходить на лыжах: зимой по лесу, а летом — на роликовых по асфальту. Кроме этого - велосипед, а также физическая работа довершили лепку его фигуры. Поэтому он не имел лишнего веса, а только крепкие мускулы. Это красиво.

 Я проснулась с радостным чувством. Ощущение счастья продолжалось. Ничего и нигде не болело. Было хорошо и приятно. Сверлящий винт исчез. Какое чудо!!!

 И я думала:
"Я справилась!!! Я справилась!!! Я победила!!! Я переломила метаболизм, подняла иммунитет! Я здорова! Теперь я могу увидеть, как растут мои внуки, любоваться рассветами и закатами, лежать на траве в лесу и смотреть в яркое синее бездонное небо, по которому плывут легкие облака. Я смогу ездить к морю. К южному теплому морю... Я буду сидеть на его берегу и слушать, как шумят волны. Я буду дышать, слушать, смотреть, чувствовать — как же это хорошо! А потом буду плыть далеко-далеко, лягу на спину, буду смотреть в небо, буду видеть как плывут облака. А может, облаков не будет. Будет только вечное глубокое ярко-синее небо...

 Я поеду в Италию. Мне надо увидеть Рим и Флоренцию. И в Грецию поеду. Мне надо увидеть Афины, Крит, Родос... Я съезжу в Лондон. В Лондоне надо обязательно побывать. И я хочу еще раз съездить в Париж, чтобы долго-долго бродить по его улицам, паркам, площадям, а потом стоять в Соборе Парижской Богоматери и слушать божественный голос певицы ( мы с дочкой однажды попали на такую службу ).
И в Австрию съездить хочу. В Вену, в Тироль, в австрийскую деревушку в Альпах. Хочу в горы ходить, вино местное попробовать, увидеть панорамы, открывающиеся с вершин. В мире много красивых мест - а я видела так мало.
Но даже если я никуда не поеду - это все равно огромное счастье: ЖИТЬ и радоваться самым простым вещам и событиям, когда нет боли, нет ран и метастазов, нет меланомы".
 
 Утром мы позавтракали. Джонни приготовил кофе, сделал бутерброды. А я пила воду и  грызла морковку с капустой, для этого сыроедческого завтрака у меня была припасена заранее цветная капуста и брокколи, а также неизменная морковь.
Джонни косился неодобрительно, молчал — молчал, но потом все же не вытерпел:
 - Тебе надо есть!!! Так ты никогда не поправишься! - он нахмурился.

 Тогда я все же позволила себе съесть маленький кусочек слабосоленого лосося.
В питании время от времени я позволяла себе кусочек лосося, или несколько фрикаделек из фарша лосятины. На форуме вдова, потерявшая мужа от меланомы, поделилась советами насчет питания из опыта мужа. Она писала, что он ел запеченную скумбрию с овощами, желтки перепелиных яиц, изредка - мясо перепёлок и мясо кролика. А от углеводов меланома выдавала новые метастазы и его огромная страшная опухоль на ноге быстро росла.

 После завтрака я пошла на мою пробежку. День был чудесный! Небо голубое, солнце появлялось из-за облаков, и тогда снег искрился, все было свежее, белое, нарядное, умиротворяющее.
Я бегала час. Согрелась. Чувство радости и счастья, чувство полета над землей продолжалось!!!! Ах, этот сказочный зимний лес! Сосны и ели с шапками снега на огромных ветках невероятно красивы! А березки и другие тонкие деревца - как будто из серебра, каждая веточка в инее, кое-где получился как будто серебряный туннель из согнутых березок. Маленькие елочки и сосенки в белых шубках - смешные как дети. Я останавливаюсь и любуюсь ими.
 - Привет, малышки! - вслух говорю я, - Как же хорошо жить!!!!

 Я прибежала к дому, выпила зеленый чай. Поболтала радостно с Джонни, сообщив ему, что я себя прекрасно чувствую, а потом опять побежала на воздух. Воздух, воздух - вот что меня вылечит! Опять я бегу по улице мимо домиков.

 А потом я вышла к заливу. Высокий берег, видно далеко — и с этой высоты открылся восхитительный вид: вода подо льдом, вдали остров с высокими елями, и еще дальше видны бескрайние снежные поля. Перспектива открывалась "с птичьего полета". Вдали, справа, уже стала клубиться белая дымка тумана, а слева — яркий розовый закат.
Все как будто серебряное — прямо передо мной нежно-розовое небо, и яркая полоса там, где садится золотое солнце. Длинные розовато-лиловые облака.
Господи, как красиво! Глаз не оторвать!  Душа замирает.

И я опять здорова! Ничего не болит, ничего не сверлит! Я справилась!!

 На следующий день Джонни отвез меня домой. День прошел как обычно. Утром я проснулась, сделала сок, пошла на прогулку, такая же счастливая... Вернулась домой — и вскоре опять в меня стал вгрызаться адский винт. «Вжик-вжик!»
Я пыталась выйти и бегать. Очень устала. Пришла через час. Все напрасно.

 Ужасная боль и нечеловеческий зуд не оставили мне выбора. Боль стала такой нестерпимой, что я потеряла контроль, и стала лихорадочно наносить ЧМ на живот, все больше и больше... Как всегда — жжение, боль, озноб, капли желтоватой жидкости...

Я не помню, сколько минут я смогла выдержать. В голове пронеслись слова Далиды "Жизнь стала невыносимой. Простите меня!" Может, и мне пора?

 Новая опухоль опять заявляла о себе. Я схватила перекись водорода, стала убирать ЧМ — и на животе ясно, как сквозь копировальную бумагу, проявилась большая опухоль величиной с ладонь. От эпицентра шли концентрические кривые. В центре опухоль была очень глубокой, круги вокруг глубокие и широкие, к периферии они становились все тоньше и тоньше, были более поверхностными.
Зрелище было жуткое.

 Меланому нельзя уговорить.